Текст книги "100 великих диктаторов"

Автор книги: Игорь Мусский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 72 страниц)

ХЛОДВИГ I
(466–511)

Король салических франков с 481 года, из рода Меровингов. Завоевал почти всю Галлию, что положило начало Франкскому государству.

В Галлии во времена падения Римской империи господствовали четыре германских народа: франки – от Рейна до Соммы, алеманны – по Среднему Рейну, бургунды – в области реки Роны и Соны и вестготы – между Луарой и Пиренеями. Кроме того, средняя полоса Галлии между реками Соммой и Луарой еще составляла римское владение, то есть находилась под управлением римского наместника. Из всех этих народов самым сильным были франки. Рослые и очень крепкие, едва прикрытые звериными шкурами, вооруженные большой секирой и длинным щитом, они при одном появлении своем наводили ужас. Первоначально франкские дружины вторгались из-за Рейна в Северную Галлию для грабежа, потом они начали основывать здесь свои поселения. Франки делились на разные племена, предводимые конунгами.

Первенствующим племенем среди них стали франки салические (получившие название от реки Салы), над которыми господствовал род Меровингов, или потомков Меровея; тличительным признаком их были длинные, никогда не стригшиеся волосы. В начале V века они завоевали северо-восточную Галлию до реки Соммы; главными городами салических франков были Турне и Камбре. Франки, утвердившиеся по Нижнему Рейну, назывались рилуарскими – береговыми; средоточием их был город Кельн. В конце V века во главе салических франков встал Хлодвиг. Этот хитрый и предприимчивый конунг положил начало могущественной Франкской монархии.

Власть римских наместников в Галлии формально сохранялась до последней четверти V века Ослабевшая изнутри Римская империя не смогла противостоять натиску «варваров» (как именовали римляне чужеземцев – в первую очередь германцев), со всех сторон наступавших на ее границы.

Когда в 476 году был свергнут последний римский император, это не произвело в Галлии большого впечатления: к тому времени она была почти целиком разделена между германскими вождями «варварских» королевств, которые даже формально далеко не все признавали власть Рима. Лишь в междуречье Луары и Сены сохранилась еще на несколько лет власть бывшего римского наместника Сиагрия. Этот римский полководец был последним представителем Римской империи в Галлии. Своим местопребыванием, как и его отец Эгидий, он выбрал Суассон, граничащий с владениями франков. В 486 году последний оплот римлян завоевал 19-летний король салических (приморских) франков Хлодвиг.

Епископ Григорий Турский, живший в VI веке, в «Церковной истории франков» пишет: «Против Сиагрия выступил Хлодвиг вместе со своим родственником Рагнахаром, у которого тоже было королевство, и потребовал, чтобы Сиагрий подготовил место для сражения. Тот не уклонился и не побоялся оказать сопротивление Хлодвигу. И вот между ними произошло сражение. И когда Сиагрий увидел, что его войско разбито, он обратился в бегство и быстрым маршем двинулся в Тулузу к королю Алариху. Но Хлодвиг отправил к Алариху послов с требованием, чтобы тот выдал ему Сиагрия. В противном случае – пусть Аларих знает, – если он будет укрывать Сиагрия, Хлодвиг начнет с ним войну. И Аларих, боясь, как бы из-за Сиагрия не навлечь на себя гнев франков, – ведь готам свойственна трусость, – приказал связать Сиагрия и выдать его послам. Заполучив Сиагрия, Хлодвиг повелел содержать его под стражей, а после того, как захватил его владение, приказал тайно заколоть его мечом. В то время войско Хлодвига разграбило много церквей, так как Хлодвиг был еще в плену языческих суеверий».

Эта победа была началом целой серии военных триумфов салических франков. Молодой король из рода полулегендарного Меровея (отчего сам Хлодвиг и его преемники именовались Меровингами) проявлял недюжинное политическое чутье, не раз находя оптимальное решение стоявших перед ним задач.

Хлодвиг победил бургундского короля Гундобальда, затем повернул на алеманнов, которые потеснили рипуарских франков, живших в среднем течении Рейна. В решительном сражении (при Толбиаке) алеманны были разбиты, и земли их перешли во владение франков. Это сражение чрезвычайно важно по своим последствиям. Жена Хлодвига, бургундская принцесса Клотильда, была христианка и давно убеждала мужа оставить язычество. Но Хлодвиг медлил. Рассказывают, что в битве с алеманнами, когда неприятель начал брать верх, он громким голосом дал обет креститься, если одержит победу. В войске его было много галло-римских христиан; услышав обет, они воодушевились и помогли выиграть битву. После этого Хлодвиг был торжественно окрещен епископом Ремигием (496) Вместе с ним более трех тысяч его дружинников приняли католическую форму христианства.

Это решение, на первый взгляд, было тем более неожиданно, что и вестготы, и бургунды, и многие другие германские племена, воспринявшие христианство раньше франков, исповедывали арианскую его форму, отличавшуюся большей демократичностью церковной организации. Но предпринятый Хлодвигом шаг определялся трезвой оценкой сложившегося в Галлии положения Католичество издавна укоренилось в среде галло-римской аристократии и горожан. Оно имело довольно крепкую церковную организацию. Преследуемые вестготами и бургундами католики охотно оказывали поддержку своим единоверцам. Избрав католичество, Хлодвиг одним решением обеспечивал себе поддержку влиятельных слоев галло-римского населения (особенно клира) и одновременно создавал осложнения для своих политических противников – вестготов и бургундов.

Галло-римский епископат считал принятие Хлодвигом христианства в форме католичества своей победой. Так, епископ Авит в письме к Хлодвигу писал «Ваше вероисповедание – это наша победа».

В 507 году Хлодвиг выступил против крупнейшего государства того времени – Вестготского королевства, занимавшего южную часть Галлии, к югу от Луары, столицей которого была Тулуза. Вестготы, как ариане, были нелюбимы туземцами-католиками, и духовенство в этих землях усердно помогало Хлодвигу.

В сражении при Вуйе (приблизительно в 15 км южнее Пуатье) король вестготов Аларих II был убит, а его войска разбежались. Тулузское королевство перестало существовать.

Король Хлодвиг присоединил большую часть Южной Галлии к югу от Луары к своим владениям. К 508 году Хлодвиг овладел большей частью Галлии: от Гаронны до Рейна и от границ Арморики до Роны. Дальнейшее завоевание Галлии происходило уже при сыновьях Хлодвига, достигших Пиренеев на юге, альпийских предгорий на востоке и берегов Средиземноморья в Провансе.

Хлодвиг решил объединить под своей властью франкские племена, подчиненные другим Меровингам. Он достиг этой цели коварством и злодеяниями, истребив почти всех родственников. Например, сыну одного конунга он послал такой наказ: «Твой отец стар и хром; если он умрет, его земля и моя дружба будут принадлежать тебе».

Бесчеловечный сын убил отца, а сам был убит людьми Хлодвига; дружина убитого подняла Хлодвига на щит, то есть провозгласила своим королем.

Следующую историю рассказывает Григорий Турский: «А в то время в Камбре жил король Рагнахар, который предавался такой необузданной страсти, что едва замечал своих ближайших родственников. Советчиком у него был отвратительный, под стать ему, Фаррон. Передавали, что, когда королю приносили еду или какой-нибудь подарок, он обычно говорил, что это достаточно ему и его Фаррону. На такое поведение короля франки сильно негодовали. И случилось так, что Хлодвиг воспользовался этим и послал им золотые запястья и перевязи; все эти вещи были похожи на золотые, а на самом деле они были только искусно позолочены. Эти подарки Хлодвиг послал лендам <дружинникам> короля Рагнахара, чтобы они призвали Хлодвига выступить против Рагнахара. И когда затем Хлодвиг выступил против него с войском, тот стал посылать своих людей на разведку. По их возвращении он их спрашивал, насколько сильно войско Хлодвига. Они ему отвечали: „Для тебя и твоего Фаррона более чем достаточно“. Подойдя с войском, Хлодвиг начал против него сражение. Когда тот увидел, что его войско побеждено, он приготовился к бегству, но свои же люди из войска его схватили, связали ему руки за спиной и вместе с его братом Рихаром привели к Хлодвигу. Хлодвиг сказал ему: „Зачем ты унизил наш род тем, что позволил себя связать? Лучше тебе было бы умереть“. И, подняв секиру, рассек ему голову. Затем, обратившись к его брату, сказал: „Если бы ты помог своему брату, его бы не связали“, и убил его таким же образом, поразив секирой. После смерти обоих их предатели узнали, что золото, которое они получили от короля Хлодвига, поддельное. Говорят, что когда они об этом сказали королю, он им ответил: „По заслугам получает такое золото тот, кто по своей воле предает своего господина смерти. Вы должны быть довольны тем, что остались в живых, а не умерли под пытками, заплатив таким образом за предательство своих господ“. Услышав такие слова, они захотели добиться у Хлодвига милости, уверяя его в том, что для них достаточно того, что им будет дарована жизнь. Короли же, о которых упоминали выше, были родственниками Хлодвига. Их брат по имени Ригномер по приказанию Хлодвига тоже был убит в городе Ле-Мане. После их смерти Хлодвиг захватил все их королевство и все их богатство».

Хлодвиг широко использовал физическое уничтожение своих сородичей как возможных соперников в борьбе за власть. Кровавые распри в королевских семьях издавна встречались у германцев. Хлодвиг придал им небывалый масштаб, обративший на себя внимание современников потому, что в это время солидарность и взаимопомощь среди сородичей не стали еще пустым звуком. Презрев давние традиции, Хлодвиг включил в арсенал средств своей внутриполитической борьбы коварство, вероломство, убийство, которые до этого использовались франками чаще во внешнеполитических столкновениях. Жестокостью и насилием Хлодвиг укрепил свою власть над франками, облегчив этим военные победы над соседями.

«После того как он убил многих других королей и даже близких своих родственников боясь, как бы они не отняли у него королевство, он распространил свою власть над всей Галлией. Однако, говорят, собрав однажды своих людей, он сказал о своих родственниках, которых он сам же умертвил, следующее: „Горе мне, что я остался чужим среди чужестранцев и нет у меня никого из родных, которые могли бы мне чем-либо помочь в минуту опасности“. Но это он сказал не из жалости к убитым, а из хитрости не сможет ли он случайно обнаружить еще кого-либо <из родни>, чтобы и того убить» (Григорий Турский).

Хлодвиг получил от императора Анастасия грамоту о присвоении ему титула консула, и в базилике св. Мартина его облачили в пурпурную тунику и мантию, а на голову возложили венец. Затем король сел на коня и на своем пути от двери притвора базилики св. Мартина до городской церкви с исключительной щедростью собственноручно разбрасывал золото и серебро собравшемуся народу. И с этого дня он именовался консулом, или августом (императором). Из Тура он приехал в Париж и сделал его резиденцией своего королевства.

Власть короля была непререкаема только по отношению к покоренным землям, а сами франки считали себя свободными людьми и подчинялись королю только как своему военачальнику. Какими средствами внушалось им повиновение, показывает следующий случай.

Однажды франки ограбили христианскую церковь. Епископ просил Хлодвига возвратить назад один из церковных сосудов – драгоценную кружку. Хлодвиг ему обещал, но надобно было еще получить согласие дружины, потому что королю выделялась из добычи только известная часть по жребию. Дележ добычи происходил в городе Суассоне. Большинство воинов дружины охотно согласилось уступить королю в придачу к его части и золотую кружку. Но один франк сердито возразил, что не следует ничего давать сверх жребия, и ударил по кружке секирой. Хлодвиг промолчал и отдал кружку посланцу епископа, но решился при удобном случае отомстить дерзкому воину.

Во время обычного народного собрания франков в марте месяце король, проводя осмотр войска, остановился перед тем воином, взял у него секиру и бросил ее на землю, сказав «Ни у кого нет такого дурного оружия, как у тебя!». Франк нагнулся, чтобы поднять оружие, и в эту минуту Хлодвиг своей секирой разрубил ему голову со словами: «Точно так ты ударил по кружке в Суассоне». Когда тот умер, он приказал остальным разойтись, наведя на них страх своим поступком.

Хлодвиг умер в Париже около 511 года. Его погребли в церкви святых апостолов, которую он сам построил вместе с женой (ныне церковь св. Женевьевы).

Королева же после смерти своего мужа приехала в Тур, и там она прислуживала при базилике св. Мартина, проводила все дни своей жизни скромно и добродетельно, редко посещая Париж.

Со смертью Хлодвига государство франков разделилось между его сыновьями, а потом – между внуками, неизбежным следствием раздела были междоусобия в семье Меровингов. Междоусобия эти сопровождались вероломными убийствами и другими жестокостями. Таким образом, хотя франки и называли себя христианами, но в сущности они были все еще грубые варвары.

ЮСТИНИАН I
(482–565)

Византийский император с 527 года. Завоевал Северную Африку, Сицилию, часть Испании. Провел кодификацию римского права, стимулировал большое строительство (храм св. Софии в Константинополе, система крепостей по Дунайской границе).

Будущий император имел, вероятно, иллиро-фракийское происхождение. Он родился в деревне Тауресий, расположенной недалеко от Бедерианы (современная Югославия). Его мать вышла замуж за крестьянина по имени Савватий, поскольку родившегося будущего императора назвали Петром Савватием. Где-то около 480 года его дядя Юстин отправился в Константинополь наниматься на военную службу.

Когда Юстин возвысился при императоре Анастасии, он вызвал своего племянника в Константинополь. Старый военный, он быстро сообразил, что Юстиниану не сделать удачной военной карьеры в качестве боевого армейского командира, поэтому направил его в состав схол-отряда придворной гвардии, отнюдь не военного, а придворно-парадного характера.

Вероятно, их интересы переплелись. Юстину было не занимать практической сметки и опыта, а племянник, способный, упорный, вдумчивый и неторопливый, мог стать для него неплохим советчиком в политических и религиозных делах. Еще до воцарения Юстина будущий его преемник стал называться Флавием Петром Савватием Юстинианом, что, очевидно, свидетельствовало об «усыновлении», признании бездетным Юстином его своим наследником.

Все события второй половины правления Анастасия не только происходили у Юстиниана на глазах, но он был в той или иной степени к ним причастным. К их числу относятся бурные выступления народных масс, едва не стоившие Анастасию трона, ожесточенная внутренняя политическая борьба в, столице, длительные военные попытки захвата Константинополя и свержения Анастасия известным полководцем Виталианом, борьба партий и, наконец, ставшая небывалой острота и ожесточенность религиозного конфликта между монофиситами и православными.

Сразу же после восшествия Юстина на трон его племянник был сделан комитом доместиков – важная придворная должность, носитель которой занимал видное положение в консистории – узком императорском совете высших должностных лиц – его секретаря (и удостоен высшего титула – патрикия). Это само по себе свидетельствует о том, насколько нуждался в нем Юстин именно в вопросах государственного управления.

Сомнительно, что избрание Юстина было фактически делом рук и интриг одного Юстиниана, но его участие несомненно, как и то, что 37-летний Юстиниан действительно становился «второй» фигурой за спиной 67-летнего императора. Едва ли их взгляды на задачи внутренней и внешней политики могли существенно расходиться. За годы правления дяди Юстиниан получил возможность полностью войти в круг государственных проблем и управления, и по мере того, как Юстин старел и отходил от дел, бразды последнего все более переходили в руки его племянника.

Юстиниан не принадлежал к числу особенно общительных людей. Очевидно, в это время окончательно выработались его «стиль» и привычки. Он мало спал, рано вставал. Позже о нем говорили как об императоре, который никогда не спит. Он работал до поздней ночи, а иногда и по ночам. Его привычку «вникать во все дела» можно рассматривать и как честолюбивое стремление «все решать самому», и как косвенное свидетельство того, что проблем, которые приходилось решать, становилось все больше, а их решение – все сложнее.

В эти же годы Юстиниан более активно включился в «общественную жизнь». Именно в царствование Юстина были проведены важные реформы в области права. Реализуя свои обширные планы возрождения былого величия Рима, он не мог обойтись без наведения порядка в делах законодательных.

Уже в начале правления Юстина он стал простатом – патроном партии венетов, т. е. занял положение, которое требовало весьма широких контактов. Прокопий впоследствии упрекал Юстиниана в том, что он «не позволял никому по своему почину на всем пространстве империи принимать малейшее решение». Но, вероятно, у Юстиниана уже в эти годы выработалась привычка, которую подчеркивал X. Диль: «Чтобы быть осведомленным, он умножал аудиенции, принимал людей самых безвестных, даже совершенно незнакомых, и подолгу беседовал с ними». Таким образом, «зондаж общественного мнения» перед принятием решений он, видимо, проводил. В это же время выработался и стиль его работы с «кабинетом».

В первые годы правления Юстина решилась и «семейная проблема» Юстиниана. В начале 20-х годов он познакомился с Феодорой. Ему было уже под сорок, бывшей цирковой актрисе, отличавшейся свободными нравами, – около 30. Это был союз и чувств (со стороны Юстиниана, может быть, и больше, судя даже по его новеллам), и сложившихся характеров. Феодора имела ум более поверхностный, но необычайно практичный Супругов сплачивала и известная общая неприязнь к ним старой аристократии. Ее симпатии и покровительство монофиситам в известной мере смягчали конфронтацию с ними. Сначала он сошелся с ней как с любовницей. Пока жива была императрица Евфимия, жена Юстина, Юстиниан никак не мог сделать Феодору законной супругой. Но после ее смерти в 523 году он стал добиваться обручения с Феодорой. Поскольку человеку, достигшему сенаторского звания, нельзя было жениться на любовнице, он заставил императора изменить древние законы и с тех пор жил с Феодорой как с законной женой. Их отношения увенчались браком в 524 году, для чего Феодора предварительно была возведена в достоинство патрикии.

Здоровье Юстина, которому в это время было за 70 лет, резко ухудшалось, и реальные бразды правления все более переходили в руки Юстиниана. 1 апреля 527 года Юстин официально провозгласил его соправителем, а ровно через пять месяцев Юстиниан и Феодора были торжественно коронованы в храме св. Софии Юстиниану в это время было 45 лет. Началось его долгое и теперь уже самостоятельное правление. Как характеризовал ситуацию X. Диль, «в то время, когда Юстиниан взял в свои руки управление Восточной империей, внутреннее состояние государства было чрезвычайно затруднительно и опасно. Повсюду были источники беспорядка и смут. В Константинополе партии ипподрома терзали столицу своим соперничеством, в провинциях гибельные приемы общественного управления вызывали чувство неуверенности в своей безопасности и глубокое обнищание. Возрастающая бедность лишала империю государственных средств, налоги поступали плохо, казна была пуста… Сверх этого религиозные споры увеличивали внутреннее разделение страны и еще более обостряли опасный кризис, переживаемый государством, требовались весьма серьезные реформы. Юстиниан смело взялся за это дело».

В период правления Юстина и в первые годы правления Юстиниана был принят ряд мер к смягчению остроты социальных противоречий. Была отменена надбавка к основной земельной подати – анонне, приняты меры по ограничению ростовщического процента, подтвержден закон, запрещавший должностным лицам приобретать имущества в управляемых ими провинциях, и ряд других. Развернулись строительно-восстановительные работы: дорог, мостов, акведуков, систем водоснабжения, портовых сооружений. Немалые средства были выделены на возрождение разрушенных землетрясениями городов. Был более жестко централизован и усилен контроль за эксплуатацией и извлечением доходов от государственных, императорских владений и имуществ.

Одним из важнейших аспектов правления Юстиниана стала религиозная политика государства. Рядом указов 527–529 годов всем инаковеруюшим было предложено перейти в православие. Вне закона были поставлены все еретические культы; им запрещалось иметь свои церковные организации, духовенство, совершать таинства крещения и брака, сохранять храмы. Уклонявшиеся ущемлялись в политических и имущественных правах, лишались права занимать государственные и отчасти муниципальные должности. Как писал Юстиниан, «справедливо, чтобы православные пользовались в обществе большими преимуществами, чем еретики».

Тогда же была закрыта Платоновская Академия в Афинах. Против самаритян, отказавшихся креститься, были двинуты войска. В результате трехлетней ожесточенной войны (529–532) более 20 000 из них были убиты, еще 20 000 продано в рабство за границу, а остальные приняли насильственное крещение.

Полагают, что в Самаритянской войне погибло около 100 000 римских подданных, а плодородная провинция превратилась в пустыню, покрытую пеплом и развалинами. Огромное влияние на политику Юстиниана оказало крупнейшее ранневизантийское восстание «Ника», произошедшее в 532 году в Константинополе.

Восстание началось с конфликта между партиями, жалоб прасинов на безучастное отношение императора к их интересам и на насилия венетов во время зрелищ. Юстиниан решил не вмешиваться в конфликт, который 11 января перерос в вооруженное столкновение между венетами и прасинами, в связи с чем было арестовано 7 человек, приговоренных позже к смертной казни. Нежелание императора помиловать двух осужденных, сорвавшихся с виселицы («спасенных богом»), привело к тому, что в своем негодовании обе партии объединились и покинули ипподром.

Город пришел в движение, и вечером 13 января началось вооруженное выступление. Восставшие разгромили преторий префекта города, воинов, охранявших его, перебили. Было сожжено много государственных учреждений, здание сената, восстание стало обретать более широкий социальный характер. «Погибли, – как писал Прокопий, – многие дома богатых людей и большие богатства».

14 января недовольный молчанием императора народ поджег часть ипподрома и потребовал сместить префекта города и видных чиновников, повинных в злоупотреблениях. Император был вынужден пойти на уступки, но они уже не могли остановить нарастающего недовольства. Выступление против бунтовщиков военного отряда лишь накалило недовольство, и народ ответил на него новыми поджогами. Войскам пришлось отступить. Встал вопрос о низложении Юстиниана.

15-17 января борьба в городе продолжалась. Пришлось вызывать подкрепление из близлежащих городов. Начались ожесточенные схватки с войсками, в ходе которых сгорели остатки центра города. Ожидая осады дворца напуганный и опасавшийся измены Юстиниан приказал части сенаторов покинуть дворец. Тем самым он дал восставшим новых кандидатов на императорский трон.

В воскресенье 18 января Юстиниан вышел на ипподром, держа в руках Евангелие, и при стечении «всего народа» принял на себя вину за происшедшие события, обещая амнистию всем участникам. Однако восставшие требовали избрания другого императора.

Юстиниан был вынужден покинуть ипподром, а выдворенного из дворца Ипатия провозгласили императором. Находившиеся в городе сенаторы оказались во главе восстания, а Юстиниан, ожидая осады, подумывал о бегстве. Колебания его были пресечены Феодорой, заявившей, что она считает за лучшее «предпочесть смерть спасению».

Первым делом были собраны все имевшиеся во дворце военные силы, после чего принято решение воспользоваться возникшими среди восставших разногласиями. А именно, большей склонностью к примирению венетской верхушки, по-видимому, обеспокоенной усиливавшимся народным характером недовольства, в то время как прасины были готовы к немедленной осаде дворца. Удалось воспользоваться и противоречиями между восставшими, собравшимися на ипподроме, что позволило отрядам императора неожиданно напасть на них. К ночи восстание было подавлено погибло около 35 000 человек.

Константинопольские димы долго не могли оправиться после этого разгрома. Коронованный народом Ипатий и его брат Помпеи были казнены, 18 сенаторов, сопричастных к восстанию, отправлены в ссылку.

После восстания Ника сгоревшие кварталы столицы были заново отстроены. Константинополь превратился в «единственный» город – средоточие власти, столицу империи и восточнохристианского мира. Преобразился и большой дворец. Обновленный Константинополь должен был демонстрировать силу и величие императорской власти. 32 миллиона серебряных солидов затратили на постройку новой константинопольской Софии – главной церкви империи и всего восточнохристианского мира – удивительного и приводящего в трепет творения.

Уже через год после прихода к власти Юстиниана (528) была создана специальная комиссия из двадцати человек во главе с квестором Трибонианом, которой было поручено пересмотреть все предшествующее законодательство и подготовить новый свод, чтобы «дать точные и неоспоримые законы». Кодекс Юстиниана вышел в двенадцати книгах. К 534 году было выпущено 50 книг «Дигест» – юридического канона по обширному материалу всего римского законодательства, после чего комментировать и толковать законы было нельзя. Это сделалось исключительной прерогативой императора.

Правда, юстиниановское законодательство носило больше программный характер. Например, оно не внесло существенных изменений в положение рабов. Гражданским долгом каждого становилась уплата государственных податей. «Равенство» при Юстиниане становилось и равной обязанностью всех платить причитающиеся подати. Для знати оно выразилось в том, что император, нарушив старые традиции и «привилегии», не позволил ей под разными предлогами уклоняться от уплаты податей со своих владений и торговой деятельности собственных мастерских Юстиниану, по-видимому, пришлось это делать весьма суровыми мерами, под угрозой телесных наказаний.

Эпохе Юстиниана принадлежит и завершение разработки официальной концепции божественного происхождения и санкции императорской власти. «Император, поставленный Богом», единственный мог быть проводником его воли. Юстиниан любил ссылался на формулу Октавиана Августа о полноте власти, данной императору народом – она обосновывала права императора как «живого закона».

Император стал своего рода земным подобием божества, единственным им поставленным, а потому и способным создать на земле порядок, наиболее приближенный к небесному, его земное отражение. Он становился и в гражданской традиции «земным спасителем отечества» и спасителем «от Бога». Юстиниан ощущал себя и тем и другим. Завоевания Юстиниана на Западе были не только государственным долгом наследника власти Римских императоров по освобождению римлян от власти варваров, но одновременно и благочестивой религиозной миссией освобождения правоверных христиан от власти еретиков-ариан.

Социальный кризис побудил императора не только усилить действенность и ответственность государственного аппарата, но и резко увеличить наказания за государственные преступления, в том числе за «оскорбление величества», т е императора.

Корыстолюбие Юстиниана не знало границ. По словам Прокопия, он со всей земли забирал в свои руки частное имущество римлян, на одних возводя какое-нибудь обвинение в том, чего они не совершали, другим внушив, будто это имущество они ему подарили. Многие же, уличенные в убийстве или других подобных преступлениях, отдавали ему все свои деньги и тем избегали наказания за свои прегрешения.

Все царствование Юстиниана прошло в ожесточенных войнах с варварами и соседями. Он мечтал расширить пределы своей державы до границ прежней Римской империи. И хотя его планы осуществились далеко не полностью, масштабы завоеваний были впечатляющими.

Начатая в 527 году война с Персией шла вяло, так как и там развернулось грандиозное народное движение маздакитов. Даже крупные многолетние неурядицы в Персии не обеспечили византийцам перевеса в войне и обе стороны пошли на примирение. Граница между Византией и Персией осталась прежней, но Византия обязалась выплатить 110 000 либр золота (договор без срока действия).

Одной из причин, побуждавших Византию покончить с бесперспективной войной, была и новая ситуация, складывавшаяся на Западе (в вандальском королевстве). В отличие от вестготов вандалы пришли в Северную Африку как прямые завоеватели, поэтому обращались с местным населением как с покоренным. Все надежды африканцев возлагались лишь на интервенцию Византии. Пренебречь этой ситуацией (при относительной немногочисленности вандалов и начавшихся восстаниях римского населения) было трудно. Успешная война могла стереть воспоминания о восстании Ника, приглушить внутренние противоречия, поднять престиж Юстиниана и разбудить уже начинавшие угасать надежды всех римлян Запада, мечтавших сбросить владычество варваров.

В июне 533 года к вандальскому побережью скрытно отплыла экспедиция во главе с Велисарием (16-тысячная армия на 500 судах), которой удалось внезапно высадиться недалеко от Карфагена. Не успевший собрать силы и прийти в себя от растерянности, Гелимер в битве при Трикамаре был наголову разгромлен и взят в плен. Потерявшие своего короля вандалы не смогли оказать сопротивления. При поддержке местного римского населения Вандальское королевство в 534 году перестало существовать (превратившись в византийскую префектуру). Это была первая и «величайшая» победа. Велисарию был устроен в Константинополе пышный триумф. Победителем же оказался Юстиниан, торжественно принявший титулы «вандальского» и «африканского». Эта победа внесла растерянность в варварские королевства, а Юстиниану и его окружению подарила надежду на возможность успешного раз грома остготов в Италии, освобождения Древнего Рима, столицы великой Римской империи.

Сразу же после завоевания Северной Африки было начато строительство системы пограничных укреплений. Обычная численность армии, которую удавалось собирать для крупных военных кампаний, не превышала 25 000– 50 000 человек, поэтому оборонительное строительство было совершенно оправдано. Оно позволяло защищать границу небольшими гарнизонами. Крепости и укрепления становились убежищами для местного населения, также включавшегося в оборону. Благодаря этой системе Византия могла иметь сравнительно небольшую мобильную армию. Но в отличие от тех районов, где подобно областям Запада, она имела существенную поддержку, Византия не могла одерживать решающих побед, поэтому дело обычно заканчивалось переговорами, компромиссом и выплатами.