Текст книги "100 великих путешественников"

Автор книги: Игорь Муромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Вартема Лодовико ди

(? – между 1512 и 1517)

Итальянский путешественник, побывавший в Аравии. Определил географическое положение этой страны; описал ее торговлю с Индией, Эфиопией, Персией и Египтом.

О происхождении Лодовико ди Вартема известно мало. Его называют то болонцем, то римлянином. Один историк писал в XVIII веке, что Лодовико был «римлянин из благородной семьи патрициев, более известный под именем болонца Луи Вартема – так он называл себя в своих мемуарах».

Во всяком случае, в течение почти полувека не было ни одного рассказа о путешествиях, который пользовался бы таким прочным успехом. Около тридцати лет подряд переиздания и переводы следовали один за другим без перерыва, некоторые вышли уже в XVII веке.

Ди Вартема не пытается удивить читателя, не стремится ни украсить то, что видит, ни выставить себя в выгодном свете. Он старается, прежде всего, сообщить полезные сведения. Говоря о городе, называет число домов, мечетей, рассказывает о событиях местной истории, о том, что продают на рынках, как одеваются, о характере людей и их обычаях.

Отправившись в 1503 году из Венеции, Лодовико добрался до Каира, потом посетил Бейрут, Триполи, Халеб и, наконец, Дамаск, где остался надолго, чтобы овладеть арабским языком. И в Египте, и в Сирии он научился отличать мамлюков – наемных солдат турецкого султана, из которых состояла полиция. Это были пленные из Венгрии, Валахии, Сербии и Болгарии, приведенные в Египет, а также и другие европейцы (немцы, каталонцы, сицилийцы и итальянцы), избравшие ислам своим вероисповеданием. Пренебрежительным отношением к принятым в стране религиозным обрядам, духом неповиновения и оскорбительным для всех окружающих поведением войско это снискало презрение и ненависть мусульман. Ди Вартема, в частности, приводит факты злоупотребления мамлюками их правами в отношении дамасских женщин.

Но чтобы утолить свое «желание видеть новое», он «не нашел иной возможности, кроме как войти в тесную связь с капитаном мамлюков», на которого была возложена обязанность во главе отряда в 60 человек охранять собиравшийся в Мекку караван паломников (приблизительно 40 тысяч человек и 35 тысяч верблюдов) и сопровождать его туда и обратно. Капитан не возражал, и ди Вартема стал мамлюком, «с помощью денег и других вещей, которые я ему дал».

Лодовико намерен был познакомиться с тем, что, безусловно, представляло тогда основной интерес со священными городами ислама, с могилой пророка, с храмом.

Первый этап пути закончился в Хауране, в местечке Мезериб. Этот район, расположенный на краю культурных, возделываемых земель, часто подвергался набегам кочевников-бедуинов из пустыни. Уже римляне вынуждены были построить здесь укрепления, чтобы остановить вторжения кочевников. Ди Вартема, который провел в Мезерибе три дня, превосходно понял характер бедуинов, хотя встретил их впервые в жизни, и вполне почувствовал дух этой пограничной земли: «Когда наступает время собирать плоды земли, кажется, что они (бедуины) за сто миль отсюда, а утром они уже около города, где найдут пшеницу и ячмень уже чистыми и обмолоченными. Они наполнят мешки и унесут их. И будут скакать день и ночь, не давая своим кобылам отдохнуть, а, прискакав, дадут им напиться верблюжьего молока, которое свежо и снимает усталость; и воистину кажется, что кобылицы сии летают подобно соколам».

Следуя с караваном, Лодовико узнает, что такое форсированный марш в поисках колодца через безводный район – тридцать три человека погибли от жажды, а умирающих оставляли по краям дороги зарытыми в землю по шею.

Ему было неизвестно, что караван проходил тогда через Нефуд, обширную часть пустыни, вдающуюся широким языком в Северную Аравию. Множество раз приходилось давать отпор бедуинам, которые нападали на караван то с целью ограбления, то пытаясь заставить заплатить за воду, взятую из колодцев. Однако в борьбе с бедуинами мамлюки проявили доблесть, и караван потерял только одну женщину и одного мужчину.

Ди Вартема не называет мест, через которые шел караван, кроме исходного пункта (Мезериб) и конечных (Медина и Мекка). Правда, он упоминает о долине Содома и Гоморры, которой будто бы достиг караван на 22-й день пути от Мезериба. Но это совершенно невозможно, так как Содом и Гоморра находились на берегу Мертвого моря. Не будучи, как он сам об этом предупреждает, человеком, черпающим ученость в книгах, ди Вартема излагает здесь все, что помнит из Священной истории: жители этих городов якобы не отличались добродетелью, за что и были наказаны, ибо «все вокруг сего места есть пустынная земля, не дающая ни воды, ни плодов».

Скорее всего, что развалины, расстояние до которых, если исчислять его в днях пешего пути, равно трем пятым расстояния от Дамаска до Медины, – остатки городищ Мадаин-Салих и Эль-Ула. Ди Вартема же думал, что видит Содом и Гоморру, не подозревая о существовании древней цивилизации, открыть которую еще предстояло.

Побывал он также у подножия горы, имеющей 10-12 миль в окружности. "Там, – говорит он, – живет четыре или пять тысяч евреев. Они ходят обнаженными, рост их составляет пять-шесть ладоней. Голоса у них как у женщин, и более всего среди них чернокожих. У них нет, да они и не едят другого мяса, кроме бараньего. Все они подвергаются обряду обрезания и исповедуют иудейство. Когда же в руки к ним попадает мавр, они живьем сдирают с него кожу".

И вот, наконец, Медина. В Европе думали, что тело Мухаммеда покоится в мекканском храме, где оно подвешено в воздухе. Заслуга ди Вартема – в разоблачении этого ошибочного представления, ибо он видел гробницу пророка в Медине.

Мечеть, по его описанию, квадратная, в ней более 400 опорных колонн из белого обожженного кирпича. Ее освещают около трех тысяч ламп, никогда не гаснущих. В одном из углов – четырехугольная башня, окутанная шелковым покровом и опоясанная медной решеткой; войти туда можно через дверцу, по обеим сторонам которой лежит десятка два книг с описанием жизни и учения Мухаммеда, а также деяний и поступков великих подвижников ислама, погребенных тут же. Именно здесь находятся гробница Мухаммеда и гробницы первых халифов: Абу Бекра и Омара.

В Мекке ди Вартема как объективному стороннему наблюдателю удалось хорошо познакомиться с принятыми там обрядами. Он в восхищении от окруженного горами священного города. Местность вокруг Мекки бесплодна, и продовольствие везут из Каира, через порт Джидду на Красном море, а также из Индии, Персии и Сирии. Из Индии и Эфиопии вывозят пряности и драгоценности, из Бенгала – колоссальное количество шелков и бумазеи. В этом городе, как ни в каком другом месте, были сконцентрированы огромные массы людей; здесь шла бойкая торговля драгоценностями, шелками, хлопчатобумажными тканями и всевозможными благовониями. Благовония в изобилии продавались обычно под сводами большой мечети, а драгоценности – у ее дверей.

Кааба, святая святых мекканского храма, была полностью перестроена в 1627 году. Ди Вартема же видел ее в первоначальном виде.

Красивый круглый храм напоминает ему римский Колизей; в середине его под открытым небом находится «небольшая башня, коей сторона составляет пять-шесть шагов, вся она окутана черным шелком». Это Кааба. Войти туда можно через серебряную дверь, но порог ее расположен на высоте человеческого роста; по обеим сторонам – вазы, доверху наполненные благовониями; в каждом углу башни – по кольцу.

Путешественник рассказывает, как 23 мая перед рассветом толпа начала делать традиционные семь кругов вокруг башни, прикладываясь к ее углам; закончив обход, каждый пятился до колодца, вырытого в 12 шагах от башни. И в то время как богомолец громко просил прощения за содеянные грехи, ему на голову выливали три ведра воды, так что он промокал до нитки: так поступали с каждым, даже если платье его было расшито золотом, ибо считалось, что вода из колодца смывает грехи; затем толпа отправлялась к подножию одной из гор, чтобы принести там жертву. Каждый должен был зарезать от двух до пяти баранов, обращая их головы в сторону восходящего солнца. Немного мяса оставляли себе, остальное раздавали нищим. Последних было так много, что они дрались не только за мясо, но и за огуречную кожуру, которую им бросали прямо в песок.

На второй день читалась проповедь о необходимости раскаяться в грехах, после чего все спешно возвращались в город. На полдороге стояла стена, а возле валялось множество мелких камней. Каждый должен был бросить один из камней как бы в невидимого врага. Ди Вартема объяснили, что этот обряд совершается в память о повиновении Исаака и свидетельствует о желании ему подражать. Действительно, мусульманское предание гласит, что, когда дьявол пытался помешать Исааку последовать за отцом своим Авраамом, который собирался принести его в жертву, Исаак дважды прогонял дьявола, а на третий раз забросал его камнями, так как хотел, чтобы воля Господня свершилась.

Таким образом, отныне Европа уже имела общее представление о том, как проходит суровое испытание – хадж, паломничество, которое по исламской вере делает из просто верующего настоящего мусульманина, достойного райских кущ.

После Пустынной Аравии и священных городов Лодовико ди Вартема познакомил своих соотечественников с другой частью Аравии. Она называлась Аравией Счастливой.

Он не собирался возвращаться с караваном назад в Дамаск. Но однажды, когда покупал он товары для своего капитана, какой-то человек обвинил его в том, что он – не мавр. Напрасно Лодовико клялся «головой пророка», ему пришлось последовать в дом этого человека, чтобы дать объяснения. Там хозяин, уже по-итальянски, сообщил ему, что бывал в Италии, видел его там и теперь узнал в лицо. Ди Вартема пришлось объяснить, как он стал в Каире мамлюком. Тот факт, что римлянин захотел принять религию ислама, польстил мусульманину, и он обошелся с Лодовико в высшей степени почтительно. Разговор перешел на события дня, и ди Вартема узнал, что если в этом году драгоценных товаров привезено менее чем обычно, то виной тому король португальский, суда которого доходили теперь до океана и до самых заливов – Персидского и Аравийского. Речь шла о Васко да Гама, португальском мореплавателе, который достиг берегов Аравии. Узнав об этом, ди Вартема сделал вид, что весьма опечален, и поспешил заверить хозяина дома в своей враждебности к христианам. Затем он просит мавра помочь ему отстать от каравана и скрыться от мамлюков, уверяя, будто это нужно ему (Лодовико), чтобы отправиться к правителям юга, противникам Португалии, которых он научит изготовлять пушки. Составили план. И в то время как глашатаи собирали по городу мамлюков, угрожая казнью тем, кто не явится, ди Вартема, спрятанный в доме мавра (в комнатах его жены и племянницы), чуть не отдает Богу душу, напуганный перспективой быть вздернутым на виселице. Он успокаивается лишь тогда, когда караван уходит, и вскоре покидает гостеприимный дом мавра, обласканный его женой и очаровательной племянницей. По рекомендации своего хозяина он присоединяется к каравану, идущему в Египет через Джидду.

Едва оказавшись в Джидде, Лодовико отправляется в мечеть, ложится на пол, притворяясь больным, и остается там четырнадцать дней, выходя только ночью, чтобы запастись провизией. Наконец, он находит судно, отплывающее в Персию, и садится на него, заключив сделку с капитаном.

Лодовико рассказывает о рифах Красного моря, о трудностях навигации между Джиддой и островом Камараном, об обнаженных бедуинах, которые "метают камни из пращи" в людей, высадившихся на их землю, чтобы закупить съестные припасы, и, наконец, – о прибытии в прекрасный порт Джизан. Ди Вартема насчитывает там сорок пять судов, он восхищен изобилием «винограда, персиков, айвы, яблок, гранатов, очень крупного чеснока, лука средних размеров, сладких орехов, огурцов, разных сортов лимонов и апельсинов».

Люди здесь ходят совершенно обнаженными. Исповедуют они мусульманство.

Наконец, пройдя Баб-эль-Мандебский пролив, корабль прибыл в Аден – самый укрепленный город из тех, что ди Вартема когда-либо видел на равнинной местности, с двух сторон его окружают горы, с двух других – крепостные стены.

Пять замков возвышается над Аденом. Население исчисляется пятью-шестью тысячами семей. Суда бросают якоря у подножия одной из гор, которую венчает форт. Жара там такая, что на рынок ходят в два часа ночи. На якорной стоянке можно видеть корабли из Индии, Эфиопии, Персии. Как только корабль заходит в порт, офицеры местного султана приходят осведомиться о товарах и об экипаже, затем они снимают парус и руль, дабы судно не ушло, не заплатив султану оброка.

В 1504 году португальцы постоянно крейсируют в океане в виду Адена. За год до этого Антонио де Солдания открывает остров Сокотру. В то время как ди Вартема находился в Адене, всех жителей города преследовала мысль о португальской опасности; поэтому, когда один из спутников имел несчастье обругать Лодовико "собачьим сыном" (ругательство, распространенное главным образом среди "неверных"), его тотчас же заподозрили в том, что он – христианин и португальский шпион, и в тот же день доставили во дворец султана, чтобы предать смерти. Отсутствие султана отсрочило казнь Прибывшие на третий день пятьдесят или шестьдесят "мавров", которым удалось бежать вплавь с трех кораблей, взятых португальцами в плен в открытом море, ринулись на штурм дворца, чтобы растерзать ди Вартема и других неверных, жизнь им спас сторож, вовремя успевший закрыть дверь.

Только на исходе шестьдесят пятого дня привезли их в Ронду, «где они должны были предстать перед султаном, производившим в тот момент смотр войскам, которые он собирался послать против войск султана Саны. Сана же находилась в трех днях пути от Ронды».

Как ни был ди Вартема озабочен своей судьбой, он все же не преминул окинуть взором готовящуюся к походу армию. Насчитывала она 80 тысяч человек, из которых 3 тысячи составляли личную гвардию султана. Это, главным образом, эфиопы, купленные султаном в восьмилетнем возрасте и обученные военному ремеслу. Они вооружены круглым щитом, сделанным из двух разрисованных коровьих шкур, сшитых вместе и натянутых на палки. В руках у каждого – копье, короткий и широкий меч, а вокруг головы – праща, «чтобы метать камни». Между пращой и головой они засовывают щепки, которыми ковыряют в зубах. Одеты они в полотно, чаще всего красное, «стеганное с хлопком», одежда эта защищает их от вражеских ударов. «И до сорока-пятидесяти лет они обычно носят два рога, сделанные из собственных волос. Похожи они на козлят». Ди Вартема говорит также, что сопровождало армию пять тысяч верблюдов.

Для него начинается период испытаний. На допросе у султана он называет себя мусульманином, но, когда султан велит ему произнести символ веры ислама, у него «нет мочи проронить хоть слово» и он не знает, «была ли то воля Господня или просто страх». Так или иначе, его сажают в тюрьму, надевают на ноги кандалы, утром и вечером дают ломоть хлеба из проса.

Пленники договариваются между собой, что тот, на кого падет жребий, должен будет изображать помешательство, чтобы дать возможность бежать двум другим. Жребий падает на ди Вартема. Жена султана из своего окна видит, какие поистине цирковые номера проделывает ди Вартема, но следит за ним с симпатией, тем более что белый цвет его кожи отнюдь не оставляет ее равнодушной. Лодовико успешно справляется с ролью помешанного, и ему снова улыбается счастье. Жена султана окружает его заботами. Однако ди Вартема принимает эти заботы с крайней осторожностью. Дело в том, что он вовсе не стремился уступить желанию султанши иметь сына с белой кожей, не прельщаясь ни богатством, ни положением фаворита. У него было только одно желание – вернуть себе свободу и приобрести новые знания, а султанша могла его задержать. Вырвавшись с ее помощью из тюрьмы, ди Вартема некоторое время оставался во дворце, потом притворился больным и попросил разрешения отправиться в Аден полечиться у «святого человека». Жена султана разрешила, и ди Вартема с дворцовым пропуском посещает различные города.

В Адене он снова притворяется больным и снова лежит в мечети до тех пор, пока в один из ночных выходов не находит владельца судна, согласившегося отвезти его в Эфиопию.

После недолгой стоянки в порту Лодовико отправляется в Персию, а оттуда – в Индию, не поддавшись соблазну жениться и приобрести таким способом большие богатства. Другу, который хотел задержать его в Индии этой женитьбой, он сказал: «Знайте, что не богатства, не корысти ради, иду я по свету; иду я ради собственного удовольствия и чтобы приобретать знания».

Конец путешествия более всего прославил ди Вартема. Находясь в Калькутте, он узнал, что португальцы, укрепившись в Каноноре, строят там флот. 3 декабря 1505 года Лодовико является туда, не возбуждая ничьих подозрений, и предупреждает вице-короля Португалии о происках индийцев, которые готовились начать войну, будучи хорошо вооружены пушками, построенными для них двумя португальскими дезертирами. За мужественное поведение путешественник во время последовавших битв был посвящен в рыцари королем доном Мануэлем (1508 год).

Из Лиссабона он возвращается в Рим. Венецианская коллегия награждает его за удивительные рассказы; ему покровительствуют знатные семейства Колонна и Сфорца и кардинал Карваджале, взявший на себя расходы по переводу его труда на латинский язык.

Однако о последних годах жизни Лодовико так же мало известно, как и о первых; можно только предполагать, что умер он между 1512 и 1517 годами.

К книге ди Вартема приложена карта, на которой изображена Аравия Птолемея, странно вытянутая в ширину на юге.

Лодовико дал своим соотечественникам очень общую, но точную картину того, что более всего характеризовало Аравию: рассказал о священных городах родине Мухаммеда, о паломничестве; определил географическое положение Пустынной Аравии севера и Счастливой Аравии юга; описал торговлю с Индией Эфиопией, Персией и Египтом; не забыл о производстве благовоний и, наконец, познакомил европейцев с народом Аравии, где рядом с оседлыми белокожими племенами-кочевниками свободно живут чёрные рабы.

Конечно, знания, источником которых были рассказы ди Вартема, нельзя считать научными; однако они были объективными и точными настолько насколько это возможно в том случае, когда у человека нет других средств познания, кроме собственных глаз и ума. И тем и другим ди Вартема сумел воспользоваться как нельзя лучше.

Аль-Хасан ибн Мохаммед аль-Вазан (Лев Африканец)

(1492 – ок. 1552)

Арабский путешественник. В качестве посланника властителя Марокко побывал в Северной Африке, а также на Нигере, в Судане, Томбукту и Борну. Описание Африки, сделанное им по поручению папы Льва X во время европейского пленения, вплоть до XIX века было основным источником сведений о Северной Африке.

Путешествия и открытия XV века вызывали в Европе все больший интерес к далеким землям, волновали королевские дворы, папский престол, купцов и мореплавателей. Вместе с тем к началу XVI века внимание к Африканскому континенту ослабло; гораздо больше разговоров было о разведанном португальцами морском пути в Индию и дальше на восток, а в особенности о новооткрытой Америке. Но именно в это время в распоряжение европейцев поступили не вполне обычные сведения об Африке, сыгравшие большую роль в дальнейшем изучении этого материка. Речь идет о фундаментальном. «Описании Африки», принадлежащем перу Льва Африканца – последнего крупного представителя арабской географии на грани средневековья и нового времени.

Автор знаменитого "Описания Африки" родился в Гренаде в конце XV века. После падения этого последнего оплота мавританского владычества в Испании родители будущего путешественника – знатные и богатые люди – эмигрировали в Марокко. Молодой человек получил образование в Фесском университете – одном из крупнейших научных центров тогдашнего мусульманского мира. Университет этот питался соками не одной только арабской культуры. Фесские ученые были почетными гостями в Западном Судане, а преподаватели университета в Санкоре (Томбукту) в свою очередь читали лекции в Фесе. Таким образом, автор "Описания Африки" имел возможность знакомиться и с достижениями высокой культуры суданцев, в дальнейшем уничтоженной завоевателями. Вполне вероятно, что еще в годы учения он получил этим путем различные сведения о внутренних районах Африки.

Фес был, кстати, не только политическим и культурным, но и торговым центром. Купцы этого города были посредниками между Южной Европой и Северной Африкой, с одной стороны, и Африкой к югу от Сахары, с другой. Общение с этими бывалыми людьми еще больше расширило географический кругозор Льва Африканца, как его впоследствии прозвали в Европе.

Любовь к путешествиям проявилась у него довольно рано. Закончив учебу, он отправился в странствия по странам Магриба в качестве юриста и нотариуса, иногда занимался торговлей. Султан Марокко давал ему и дипломатические поручения.

Французский ученый Мони, изучавший маршруты Льва Африканца, выделяет следующие его путешествия:

1. Из Феса в Константинополь и на Ближний Восток (1507-1508).

2. Первое путешествие в Томбукту (зима 1509/10 или 1510/11), во время которого Лев Африканец участвовал в марокканской дипломатической миссии ко двору сонгайского аскии (царя) Мухаммеда. К этому времени главенство в Западном Судане завоевало государство Сонгай, столицей которого был город Гао на Нигере, а культурным центром оставался Томбукту. Именно в Томбукту находился в то время двор аскии.

3. Второе путешествие в Томбукту, а оттуда в Египет мимо озера Чад (середина 1512 – начало 1514).

Последняя экспедиция имела наибольшее значение для науки. Арабские купцы и до Льва Африканца бывали в стране Хауса (нынешняя Северная Нигерия), в государствах Борну и Гаога, расположенных в районе озера Чад. Однако Лев Африканский – первый, кто составил описание этих мест. Как полагает Мони, в Сиджилмасе, где он провел шесть месяцев 1512 года, он установил контакт с купцами, участвовавшими в торговле между Марокко, Суданом и Египтом. В это время купцы осваивали новый путь, который вел из Уалаты в Египет через район озера Чад. Дорога через Триполитанию и Феццан, которой пользовались в средние века те, кто ехал из Западного Судана в Египет, пришла в запустение столетием раньше из-за арабских разбойников, действовавших на побережье; морской же путь, соединявший Магриб с Египтом, стал слишком опасен из-за нападений христианских корсаров, которые базировались на Родосе и в Сицилии.

В Томбукту путешественник прибыл, видимо, в конце января 1513 года, потратив около двадцати пяти дней на переход из Сиджилмасы в Тегазу и двадцать дней – из Тегазы в город на Нигере.

Новая дорога на Египет начиналась в Уалате, куда Льву Африканскому пришлось, видимо, отправиться из Томбукту. Там он мог присоединиться к купеческому каравану, направлявшемуся в Каир через страну Хауса, незадолго до этого завоеванную царем Сонгаи.

Достигнув Гао (очевидно, по суше, а не по Нигеру), он отправился в царство Борну – возможно, через Агадес и Кано.

Следуя по берегу озера Чад, путешественник пересек царство Борну и соседнее – Гаога. Из столицы – Яо – караван направился в Дарфур. Оттуда сорок дней прямого пути до Асьюта в Египте, но Лев Африканец сделал крюк, чтобы побывать в Донголе.

По предположениям Мони, путешественник достиг Каира в начале 1514 года и в Александрии сел на купеческое судно, направлявшееся в Марокко. В этом случае он вернулся в Фее в феврале – марте 1514 года.

4. Второе путешествие из Феса в Константинополь и оттуда в Египет и на Аравийский полуостров.

Это путешествие сыграло решающую роль в биографии Льва Африканца: возвращаясь на родину после выполнения очередного дипломатического поручения, очевидно в 1518 году, он был захвачен сицилийскими пиратами на переходе между Триполи и Тунисом.

Молодого путешественника могла постигнуть страшная участь галерного раба. Однако пленивший его пират сообразил, что в этом качестве ученый араб ему большой выгоды не принесет, и разрешил пленнику сохранить свои записки. Затем он доставил его в Рим и как особенную диковинку преподнес вместе с редкостным животным – жирафой – в дар папе Льву X. Глава католической церкви не видел ничего предосудительного в рабстве и работорговле, но, на счастье пленного араба, продолжал традиции своего отца Лоренцо Медичи Великолепного и покровительствовал наукам и искусству. Он благосклонно отнесся к широко образованному пленному "мавру" и предоставил ему возможность преподавать в Италии арабский язык и одновременно писать воспоминания о своих путешествиях. В своих сочинениях он называл себя по-арабски Иуханна аль-Асад аль-Гарнати.

Уроженец Гренады свободно владел испанским языком, и папа быстро распознал в нем человека, способного поведать Европе о почти неизвестных тогда странах Африки.

Предварительно аль-Вазану пришлось перейти в христианство; при крещении ему дали имя Джованни Леоне. Отсюда и его прозвище: Лев Африканец (Леоне по-итальянски лев).

Новообращенному были созданы все условия для литературной деятельности. Он в совершенстве овладел итальянским и латинским языками и к 1526 году закончил итальянский вариант своего труда "История и описание Африки и достойных внимания предметов, в ней заключающихся". В 1550 году рукопись впервые увидела свет. К этому времени папы Льва X уже давно не было в живых, Льву Африканцу же удалось вернуться в Магриб, где он снова принял прежнюю веру. Умер он в Тунисе около 1552 года.

В эпоху великих географических открытий читающую публику нелегко было удивить описанием неведомых стран и далеких земель. Однако труд Льва Африканского очень быстро приобрел большую популярность. Уже в 1556 году книга была переведена на французский и латинский, около 1600 года – на английский, а затем на ряд других западноевропейских языков.

"Влияние Льва Африканского на европейскую науку было колоссально, – пишет известный арабист академик И. Ю. Крачковский, – Начиная со второй половины XVI века, почти в течение трех столетий каждый писатель и ученый, касающийся каких-нибудь вопросов, связанных с Африкой, неминуемо к нему обращается. Оценка, даваемая ими, неизменно оставалась высокой".

"Описание Африки" – труд энциклопедический. Автор отводит много места истории и экономике виденных им стран, быту и нравам населяющих их народов, но, прежде всего – он географ.

Описание провинций, городов и гор Марокко составило лишь одну из девяти книг труда Льва Африканца, вторую по порядку. Первая повествует об Африке в целом и расселении племен. Третья посвящена специально Фесу – столице тогдашнего Марокко, четвертая – Тлемсену, пятая – Биджае и Тунису, шестая – Триполитании, седьмая – государствам Судана, восьмая – Египту, девятая дает краткую характеристику рек, животных, рыб, птиц, минералов и растений Африканского материка.

Материал для своего труда Лев Африканец черпал не только из собственной памяти, но, по-видимому, и из имевшихся у него под рукой литературных источников (очевидно, на латинском языке), был он в курсе и новейших открытий португальских мореходов. Отсюда наблюдающееся в его сочинении тесное переплетение данных арабской и европейской географии.

Некоторые авторы ставили под сомнение добросовестность Льва Африканца, утверждали даже, что он побывал далеко не во всех странах, которые описал. Однако такие утверждения оборачиваются против тех, кто с ними выступал.

Один из крупнейших специалистов по исторической географии, редактор французского издания "Описания Африки" Шефер пишет во введении к этому труду: «Детали, приводимые Львом Африканским о Магрибе, отличаются скрупулезной точностью. Новейшие наблюдения подтвердили справедливость даже тех его утверждений, которые, казалось, должны были вызывать сомнения».