Текст книги "100 великих путешественников"

Автор книги: Игорь Муромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Писарро Франсиско

(1470 или 1475 – 1541)

Испанский конкистадор. В 1513-1535 годах участвовал в завоевании Панамы и Перу, открыл часть Тихоокеанского побережья Южной Америки с заливом Гуаякиль и Западную Кордильеру Анд, разграбил и уничтожил государство инков Тауантинсуйу, основал города Лима и Трухильо.

Эльдорадо... Среди конкистадоров во второй половине XVI века распространилась легенда о том, что среди индейских «королей» (вождей) Южной Америки есть один, правящий такой богатой золотом страной, что он каждое утро покрывает свое тело (смазав его предварительно жидкой глиной) золотым песком, и каждый вечер смывает золото в водах священного озера. Легенда эта основана на Действительных религиозных церемониях, устраиваемых некоторыми индейскими племенами в бассейне реки Магдалены. Поиски богатейшей страны Эльдорадо (в переводе с испанского – «позолоченный человек») сыграли определяющую роль в истории открытия бассейнов рек Магдалены и Ориноко и Гвианского нагорья, то есть всей северной части Южной Америки.

Франсиско Писарро родился в Трухильо, провинции Эстремадура, в 150 километрах к юго-западу от Мадрида. Он был незаконнорожденным сыном дона Гонсало Писарро, по прозвищу "Высокий", отличного солдата, получившего знатный титул за храбрость в сражениях против мавров. Его мать, Франсиска Гонсалес, была дочерью простолюдина. Мальчика никогда не учили читать, он играл со своими сверстниками в окрестностях Трухильо, иногда присматривая за овцами или свиньями. С ранней юности он мечтал о приключениях.

По всей вероятности, Писарро покинул Трухильо в 19-летнем возрасте и присоединился к испанской армии в Италии. Это закалило его и подготовило к трудным экспедициям в Южную Америку. Достоверно известно, что в 1502 году он отправился в Америку уже опытным солдатом. Молодой Писарро участвовал в кровавом походе против индейцев на острове Эспаньола (нынешний Гаити).

С 1507 года в течение пятнадцати лет Франсиско Писарро пытался разбогатеть в Западных Индиях. За это время он служил различным сеньорам на Эспаньоле и Кубе, совершал на Панамском перешейке походы и вместе с Бальбоа, и против Бальбоа. Судьба преследовала его и на островах, и на материке: походы на панамских индейцев, в которых он участвовал, кончались чаще неудачей, а если были и удачи, то почти всю добычу отбирал Педрариас Авила. Обделен был Писарро, как почти все солдаты и младшие офицеры-конкистадоры, и при дележе земельных владений: за свою службу он получил лишь небольшое поместье у города Панамы.

Жил тогда в Панаме и другой конкистадор, Диего Альмагро, прибывший на перешеек в 1514 году, как и Писарро, обиженный судьбой подкидыш и неудачник, неграмотный и нищий. Известие об "империи" Перу пробудило в обоих надежду на быстрое обогащение. Только средств у них ни для открытия, ни, тем более, для завоевания Перу не было.

Между тем в Панаме жили тогда люди, располагавшие необходимыми на первое время денежными средствами и согласные пойти на риск в надежде еще больше разбогатеть: священники и коронные чиновники – казначеи, контролеры и т. п. И вот в Панаме организуется своеобразное "общество на паях", куда вошли влиятельный и богатый католический священник Эрнан де Луке и два конкистадора, обладавшие большим опытом в военных действиях против индейцев, – Франсиско Писарро и Диего Альмагро. В качестве компаньона был, конечно, привлечен и Педрариас Авила, так как без его "покровительства" было смертельно опасно пускаться в "плавание для открытий". И лучше других это понимал бесстрашный Писарро, арестовавший на службе у Авилы его зятя Бальбоа. Но губернатор, как всегда, соглашался участвовать только в прибылях, но отнюдь не в расходах на экспедицию.

Не располагая большими средствами, компания могла навербовать только сотню солдат и снарядить два корабля. В 1524 году Писарро и Альмагро предприняли первое плавание к берегам Перу, но дошли только до дельты реки Сан-Хуана. Часть бассейна Сан-Хуана они обследовали, но не нашли ничего ценного в этом жарком и влажном лесном районе с редким бродячим населением. Из-за недостатка продуктов испанцам пришлось ни с чем вернуться в Панаму.

В 1526 году конкистадоры повторили попытку и снова высадились на берег близ устья Сан-Хуана, а на юг послали на разведку один корабль под командой кормчего Бартоломе Руиса. Тот продвинулся вдоль берега приблизительно еще на 800 км, открыл дельту реки Патии (Виру) и бухту Тумако, а затем пересек экватор. Моряки видели вдали гигантскую снежную вершину Чимборасо (6272 метра). Руис захватил в плен нескольких перуанцев, плывших на встречном бальсовом плоту. Пленники подтвердили рассказы о громадных размерах и богатствах страны, лежащей к югу, и о могуществе инков, которым она принадлежала. Руис доставил Писарро несколько ценных образцов перуанских изделий.

Инки – одно из племен многочисленного народа кечуа – приблизительно за сто лет до прихода испанцев возглавили союз нескольких племен, подчинили себе другие племена кечуа и покорили соседние народы, из которых самым многочисленным был народ аймара в Центральных Андах. К 1438 году инки образовали крупнейшее из всех индейских государств, когда-либо существовавших. Это раннерабовладельческое государство простиралось к югу от реки Патии до реки Мауле более чем на 4000 километров и занимало площадь около 2 000 000 квадратных километров с населением около 6 миллионов человек. Власть там принадлежала верховному инке, который опирался на господствующую группу своих единоплеменников. Столицей государства был город Куско, лежащий в высокогорной долине реки Урубамбы, в верховьях Укаяли – Амазонки.

Писарро и Альмагро в следующем, 1527 году в третий раз отправились к берегам Перу, но и на этот раз не дошли до экватора. Из-за нехватки съестных припасов компаньоны решили разделиться. Упрямый Писарро остался на прибрежном островке, где считал себя в безопасности от набегов приморских индейцев, озлобленных грабежами и насилиями, которые испанцы учиняли как в районе залива Буэнавентуры, так и севернее его. Альмагро отправился обратно в Панаму за подкреплениями и новыми припасами.

Педрариас Авила к этому времени был отстранен от власти. Его преемник решил положить конец "безумным" попыткам, начатым до его прибытия, и притом человеком такого "темного происхождения", как Писарро. Губернатор послал за Писарро и его людьми корабль с категорическим приказом немедленно вернуться в Панаму. И на островке произошла сцена, которую некоторые историки считают театральной и потому неправдоподобной. Она, однако, вполне соответствует характеру Писарро, каким его рисуют самые достоверные исторические документы.

Многие из спутников Писарро обрадовались случаю вернуться обратно в Панаму, к своим поместьям. Тогда Писарро выступил вперед, извлек меч из ножен, провел им черту на песке, шагнул через черту и сказал, обращаясь к своим оробевшим товарищам: «Кастильцы! Этот путь (на юг) ведет к Перу и богатству, тот путь (на север) – к Панаме и нищете. Выбирайте!» Только полтора десятка человек последовало за ним, в том числе кормчий Руис и Франсиско Херес, ставший историографом экспедиции, завоевавшей Перу. Капитан панамского корабля взял на борт остальных и отчалил, бросив «бунтовщиков» без припасов на произвол судьбы.

Писарро и его товарищи, не чувствуя теперь себя в безопасности на прибрежном островке, построили бальсовый плот и перешли на лежащий в 50 километрах от берега остров Горгона. Больше полугода провели они там в добровольном изгнании, добывая себе пищу охотой на птиц и сбором съедобных моллюсков. За это время компаньоны Писарро снарядили еще один корабль, но губернатор не разрешил послать на нем ни солдат, ни военных припасов. Команда должна была только доставить Писарро и его людей в Панаму.

Однако Писарро использовал корабль для дальнейшей разведки в южном направлении. Когда берег круто повернул на юго-восток, испанцы вступили в обширный, далеко вдающийся в сушу залив Гуаякиль, крупнейший на всем Тихоокеанском побережье Южной Америки. На суше они видели хорошо возделанные поля, на южном берегу залива лежал большой и богатый город Тумбес.

Чтобы лично убедиться в богатстве и обширных размерах "империи" Перу, Писарро продолжил плавание дальше на юг. Природа побережья резко изменилась: вместо влажноэкваториального леса, характерного для всей приморской полосы от Панамского залива, южнее залива Гуаякиль покрытые скудной растительностью участки чередовались с совершенно бесплодными. Высокие горы (Западная Кордильера Перуанских Анд) видны были сначала вдали, но на юге они почти вплотную подходили к берегу. Корабль прошел приблизительно до 8° южной широты (ю.ш.). Но даже в этой очень засушливой полосе выделялись земледельческие оазисы, возникшие в долинах. Там были искусственно орошаемые поля, расположенные террасами, встречались малые и крупные селения, связанные мощеными дорогами. А в окрестностях селений паслись ламы – единственный вид крупного домашнего скота в Новом Свете.

Испанцы добыли на этом участке перуанского берега двух живых лам, тонкие ткани из шерсти вигони, золотые и серебряные сосуды и захватили в плен нескольких молодых перуанцев. С такими трофеями Писарро мог с честью вернуться не только в Панаму, но и в Испанию. Никто теперь не мог сомневаться в существовании золотой страны Перу, которую открыл он, Писарро, и которую предлагал завоевать. Но первыми "приветствовали" конкистадора на родине кредиторы, немедленно посадившие его в тюрьму за неуплату долгов.

Рассказы Писарро, подтвержденные такими убедительными доказательствами, произвели в Испании очень сильное впечатление. Королевским приказом он был выпущен из тюрьмы. Он получил от Карла I патент на завоевание Перу и был назначен губернатором страны. Ему были отпущены и большие денежные средства, но только не настоящие, а будущие – из доходов той страны, которую еще нужно было завоевать, срок же для снаряжения экспедиции был поставлен короткий – полгода. Разумеется, нашлись люди, в том числе Эрнандо Кортес, которые финансировали предприятие, обещавшее огромные прибыли. Франсиско Писарро немедленно начал вербовать добровольцев в своей родной области Эстремадуре. В первую очередь он привлек, конечно, своих родственников, в том числе трех единокровных братьев: старшего, Эрнандо, и младших, Хуана и Гонсало.

Альмагро не получил высокого назначения. Он видел, что Писарро окружил себя родней, которая оттеснила его на задний план. Но он еще рассчитывал на договор о разделе добычи и не терял окончательно доверия к своему компаньону. А когда тот прибыл в Панаму с малочисленным отрядом, казалось бы, недостаточным для завоевания огромной страны, Альмагро согласился временно остаться в тылу и организовать посылку подкреплений, надеясь явиться в Перу с большим отрядом в решающий момент.

В 1531 году Франсиско Писарро с братьями вышел из Панамы на трех кораблях с отрядом в 180 человек, включая несколько десятков всадников: на лошадей он, как и Кортес в Мексике, возлагал большие надежды. Он высадился на берег у экватора и двинулся оттуда на юг сухим путем. В 1532 году он подошел к заливу Гуаякиль и захватил было остров Пуна, у северного берега залива. Но местные индейцы так мужественно защищались, что Писарро через полгода с сильно поредевшим отрядом перешел на южный берег залива, в гавань, которая до настоящего времени называется Пуэрто-Писарро, близ Тумбеса. Здесь он простоял еще три месяца, но на этот раз не потерял времени даром: он собрал точные сведения о внутреннем положении в государстве инков и дождался подкрепления из Панамы, в том числе еще нескольких десятков лошадей, которые для него представляли наибольшую ценность.

В стране только что закончилась трехлетняя междоусобная война. Верховного инку Уаскара победил и захватил в плен его брат Атауальпа. В сентябре 1532 года "узурпатор" с отрядом в 5 тысяч индейцев находился в горном городе Кахамарке, на одном из верхних притоков реки Мараньона.

Братья Писарро, среди которых "мужем совета" был старик Эрнандо, сочли момент благоприятным для своих целей. Получив подкрепление из Панамы, они выступили в поход в конце сентября, прошли на юг по приморской низменности, перевалили затем Западную Кордильеру и вышли к Кахамарке. Их продвижение облегчалось тем, что инки провели на своей территории дороги, вымощенные камнем, в некоторых местах вырубленные в скалах, с подвесными мостами, переброшенными через глубокие ущелья, в которых пролагали себе путь горные реки. Отряд Писарро состоял из 62 кавалеристов и 102 пехотинцев, из которых только 23 имели огнестрельное оружие (аркебузы и мушкеты).

Атауальпа не чинил препятствий испанцам. В середине ноября 1532 года испанцы вошли в Кахамарку и расположились там; пятитысячный отряд Атауальпы находился в двух милях от города. Франсиско Писарро послал офицера Эрнандо Сото с двумя-тремя десятками всадников в лагерь Атауальпы с приглашением встретиться на следующий день на площади в Кахамарке. Верховный инка отказался. Тогда Эрнандо Писарро с одним только переводчиком пришел к Атауальпе, и тот, видя, как ему доверяют пришельцы, дал согласие на встречу.

По традиционной версии, в ночь после осмотра лагеря Атауальпы братья Писарро, Сото, Севастьян Мояно де Белалькасар и монах Висенте Вальверде составили дерзкий план, который Франсиско Писарро выполнил с беспримерной даже для того времени наглостью.

Испанские солдаты и кавалеристы, разделенные на три группы, были спрятаны в засаде (по-видимому, Писарро и Атауальпа условились, что встретятся вдали от своих отрядов). Верховный инка прибыл на площадь в золотом паланкине, который несли на своих плечах знатные люди. Триста безоружных индейцев шли впереди, убирая с дороги камни и сор; за государем следовали на носилках и в гамаках вожди и старейшины.

Когда процессия остановилась, к Атауальпе подошел Вальверде и зачитал длинное рекеримьенто (извещение) – документ о добровольном признании инками власти испанского короля. Атауальпа спросил, как он может убедиться в том, что все сказанное ему правда. Монах сослался на Евангелие, которое он держал в руках. «И Атауальпа попросил у него эту книгу, повертел ее, перелистал страницы и сказал, что эта книга не говорит и не произносит никаких слов, и швырнул ее прочь». Тогда Вальверде крикнул испанцам: «На них, на них!» Франсиско Писарро приказал дать залп, спрятанные в засаде всадники с трех сторон устремились к Атауальпе, и в то же время появились пехотинцы. «И губернатор [Писарро]... в яростном порыве устремился к носилкам, схватил Атауальпу за волосы (а были они у него очень длинные), рванул его к себе, вытащил вон из носилок... свалил Атауальпу на землю и связал его. Индейцы увидели своего повелителя поверженным и связанным как раз тогда, когда с разных сторон на них набросились всадники, которых они так боялись... и бросились бежать... так стремительно, что сбивали друг друга с ног... И всадники преследовали бегущих, покуда ночная тьма не вынудила их возвратиться». Увидев паническое бегство свиты Атауальпы, находившийся в большом отдалении многочисленный индейский отряд без боя ушел на север, в сторону города Кито.

Верховный инка понял, что конкистадоры больше всего в мире ценят золото. На стене темницы, в которую его заключили испанцы, он провел черту так высоко, как только мог достать рукой, и предложил неслыханный выкуп за себя – столько золота, что оно наполнило бы комнату до указанной черты. Франсиско Писарро принял предложение. Тогда Атауальпа разослал во все стороны гонцов, чтобы они собирали золотые сосуды и другие храмовые украшения.

В начале 1533 года Альмагро прибыл в Перу с отрядом в 200 человек, из них около 50 всадников, но братья Писарро уже не нуждались в них. Именно тогда, по-видимому, вспыхнула вражда между компаньонами, которая позднее привела к гибели почти всех капитанов-вожаков Перуанской экспедиции.

До середины 1533 года инки собрали груды золота, но еще далеко не весь выкуп был доставлен. Франсиско Писарро потерял терпение, тем более что ресурсы инков, казалось, были уже исчерпаны. Он обвинил инку в заговоре против испанцев, в убийстве его соперника Уаскара, в идолопоклонстве, в многоженстве и т. д. Атауальпа был приговорен к сожжению. Но так как он согласился принять крещение, то был "только" удавлен. Золото, собранное по его приказанию, после выселения королевской пятины было разделено между конкистадорами. Так как у Альмагро был крепкий отряд, он получил свою долю.

Писарро объявил государем Перу верховного инку Манко Капака, сына Уаскара, и вступил с ним в столицу страны Куско, без труда сломив на пути сопротивление индейцев.

Он поспешил отправить в Испанию королевскую пятину – большой груз золота (некоторые авторы исчисляют всю добычу в 150 миллионов золотых рублей). Новые толпы искателей приключений бросились в Южную Америку. Корабли совершали частые плавания между Панамой и Перу. Писарро решил тогда перенести административный центр страны к морю и основал "Город Королей" (1535), который позднее получил название Лима.

На склоне жизни Писарро испытывал удовлетворение, прокладывая улицы городов, раздаривая дома своим друзьям. Индейцы выстроили и его личную резиденцию в испанском стиле, с привычным для них патио – внутренним двориком, засаженным привезенными оливковыми и апельсиновыми деревьями.

Но спокойное время продолжалось недолго. Младшие братья Писарро и другие испанцы в Куско нарушили договор и оскорбили правителя Манко. Взбешенный, он тайно готовил восстание. В апреле 1536 года Манко исчез из Куско и созвал своих вождей на встречу, где они поклялись изгнать ненавистных завоевателей из Перу. И уже в мае 190 испанцев в Куско оказались окруженными индейцами.

Восстание Манко продолжалось до декабря. Четыре экспедиции, посланные Писарро в поддержку своих братьев, потерпели поражение в горах, еще на подходах к Куско. Около 500 испанцев были убиты. И все-таки перуанцам не удалось освободить свою страну. Корабли с подкреплением прибыли из Центральной Америки, и блокада Куско была прорвана. Манко бежал в джунгли Амазонии, к священному городу Мачу-Пикчу, где и правил остатками своей империи вместе с тремя сыновьями в течение 35 лет.

Но еще большие трудности, чем с индейцами, испытал Писарро со своим старинным соратником и даже когда-то другом Диего де Альмагро. Тот всегда организовывал снабжение и пополнял людьми экспедиции Писарро. И был жестоко уязвлен тем, что король утвердил для него лишь титул губернатора Перу. Как только представился случай, он обвинил Писарро в присвоении всех званий.

Тогда Писарро сделал дипломатический ход: в награду за усердие Альмагро получил землю на юге Перу. Но когда Диего прибыл туда, то был разочарован – там нечем было поживиться. Он не знал, что на подвластной ему территории находится Потоси, где позже испанцы откроют богатейшие в мире залежи серебра. Альмагро претендовал на Куско. Схватка между испанцами не заставила себя долго ждать, причем она была не менее яростной, чем битвы с индейцами.

Междоусобицы закончились в Куско в 1538 году, когда Альмагро было нанесено поражение братом Писарро – Эрнандо. Неистовый и кровожадный Эрнандо казнил 120 человек, а самого Альмагро убил как предателя. Но это была его ошибка. Вернувшись в Испанию, он был заключен в тюрьму за этот акт мести.

Одержав победу над Манко и Альмагро, Писарро окончательно утвердился в новом городе Лиме. Он занимался обустройством своего дома, ухаживал за садом, прогуливался по улицам, навещая старых солдат, носил старомодное черное одеяние с красным рыцарским крестом на груди, дешевую обувь из оленьей кожи и шляпу. Единственной дорогой вещью у него была шуба из меха куницы, присланная кузеном Кортесом.

Писарро любил играть со своими четырьмя маленькими сыновьями, хотя так и не женился на их матери-индеанке или на какой-либо другой женщине. Он безразлично относился к хорошим винам, еде, лошадям. Постаревший и несказанно богатый, этот наиболее удачливый их всех конкистадоров, казалось, просто не знал, что делать с неожиданно свалившимся на него богатством. Он составил несколько завещаний. Главной его заботой было продолжить родословную и прославить имя Писарро. Всем своим наследникам, как мужского, так и женского пола, он наказывал носить эту фамилию.

Но казнь Альмагро повлекла за собой возмездие Воскресным утром 26 июля 1541 года, когда Писарро принимал у себя гостей, в дом ворвались 20 заговорщиков под началом Альмагро-младшего. Гости разбежались, некоторые выпрыгивали прямо из окон. 63-летний Писарро защищался в спальне мечом и кинжалом. Он дрался отчаянно, убил одного из нападавших, но силы были не равны, и вскоре он упал замертво от множества нанесенных ран.

Место, где он был убит в президентском дворце, теперь покрыто мраморными плитами. На площади Армас в Лиме стоит кафедральный собор, тоже связанный с именем Писарро. В 1977 году во время ремонтных работ в кирпичной кладке сводов собора были обнаружены гробы и свинцовая коробка. В ней оказался череп и рукоятка меча. Снаружи была выгравирована надпись: «Это голова маркиза дона Франсиско Писарро, который открыл и завоевал Перуанскую империю, отдав ее под власть короля Кастилии».