Текст книги ""Прыгающая газель" - тавро расизма"

Автор книги: Игорь Маринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Одна из главных задач апартеида состояла в том, чтобы ни под каким видом не допустить небелые спортивные организации на международную арену, которые, вопреки многочисленным препятствиям, искали выхода за границу для установления прямых контактов с международными федерациями. Особенно жесткими эти ограничения, подчеркивает на страницах «Расы и спорта» Р. Томпсон, стали после того, как Международная федерация настольного тенниса (первой из всех, заметим!) исключила белую теннисную ассоциацию, ознакомившись с практикуемой там расовой сегрегацией. Уже тогда, в 1956 году, это было воспринято расистами как удар большой силы. Они реагировали на него удесятеренными мерами пресечения каких-либо выездов за рубеж руководителей небелых спортивных ассоциаций, усиленной цензурой над их перепиской, запретили им выдавать заграничные паспорта за редчайшими исключениями – для лиц, в верности которых и поддержке которыми апартеида они не сомневались. Новозеландский исследователь ясно дает понять, что в те годы (до вступления в МОК спортивных организаций Советского Союза. – Прим. авт.) международные федерации чаще всего игнорировали просьбы нерасовых южноафриканских объединений признать их право на выступления за рубежом и помочь им в этом, как это показано на примере долгие годы занимавшего пост секретаря Международной федерации тяжелой атлетики Оскара Стейта. В книге Шейлы Паттерсон «Цвет и культура в Южной Африке» по этому поводу говорится, что в то время европейские (имеются в виду международные. – Прим. авт.) ассоциации спорта проявляли весьма незначительный интерес или вовсе не проявляли его к южноафриканским спортивным организациям с нерасовыми уставами, об их существовании порой даже не подозревали. В это, однако, трудно поверить, скорее всего их игнорировали руководители международных спортивных организаций того времени. Символично, на мой взгляд, что посвященный этому вопросу раздел Р. Томпсон так и назвал – «С завязанными глазами», где иллюстрирует резко расистскую политику Международного комитета регби, отказавшегося включить в свой устав олимпийское правило, воспрещающее расовую дискриминацию, и останавливается на провокационной роли члена МОК для Южной Африки Реджинальда Хани. Поначалу Хани лживо и лицемерно отрицал вообще существование цветного барьера в южноафриканском спорте при отборе команд на олимпийские игры, в чем без труда убеждал членов МОК. При этом он бесстыдно утверждал, что небелые атлеты не попадают в олимпийские сборные потому, что уровень их подготовки слишком низок. Но ведь ему лучше, чем кому-либо другому, было известно, что совместных отборочных соревнований в Южной Африке не проводилось, как не проводится и поныне! Более того, когда перед Играми в Риме африканские легкоатлеты показали лучшие результаты, чем белые стайеры, а некоторые боксеры были признаны объективно лучше подготовленными, чем белые соискатели мест в сборной, им была торжественно обещана поездка на Олимпиаду (разумеется, отдельно от белых членов сборной). В столицу Италии они так и не попали, в сборную включены не были без объяснения причин.

Справедливости ради надо заметить, что в разные годы отдельные представители белого меньшинства выступали, отваживались выступать за включение африканцев в сборные команды, за межрасовый спорт. Именно отваживались, ибо любое публичное выражение подобных взглядов квалифицировалось властями как «агитационная деятельность в пользу красных». Но речь может идти только о частных лицах, таких, как Тейнис Тирт, дисквалифицированный своей белой федерацией за то, что провел совместную тренировку на велотреке с тремя «цветными» гонщиками; как регбист и рефери в этом виде спорта Джон фон Валтслебен, заявивший об отказе от дальнейшего участия в спортивных соревнованиях в знак протеста против решения муниципалитета Блумфонтейна изгнать «цветных» зрителей с трибун стадиона, на арене которого южноафриканская команда принимала австралийских регбистов. Такие смелые люди всегда были. Есть, видимо, и сейчас. Но ни разу ни одна белая спортивная ассоциация, союз, федерация в таком качестве не проявляли себя в тот период. Боясь репрессий, они крайне осторожно ведут себя и сейчас, в «эпоху» официально объявленных «реформ» в системе «цветных коридоров» апартеида применительно к стадионам.

Здесь мне хотелось бы воспользоваться возможностью рассказать о своеобразном проявлении протеста со стороны белых атлетов, которые не могли упоминаться Р. Томпсоном по той простой причине, что прежде не отваживались на открытый вызов порядкам апартеида. Один из них – Марчелло Фиасконаро, бегун на средние дистанции, показывавший результаты международного класса. Воспользовавшись своим двойным гражданством, он уехал в Италию и позднее защищал уже цвета этой страны на международных соревнованиях. Другой – пловец Джонти Скиннер, уехавший учиться в США и резко осудивший апартеид. Это дало возможность Международной федерации плавания в виде исключения зарегистрировать несколько лет назад в качестве мирового рекорда его результат на 100-метровой дистанции вольным стилем. Но так и не добившись от американских властей удовлетворения его просьбы о натурализации, он не смог принять участие в чемпионате мира по плаванию 1978 года и был утрачен для мирового спорта.

«Я бы должен был поступить, как Фиасконаро и Скиннер, – говорил Пол Нэш, белый спринтер из ЮАР, имевший также и английское подданство и неоднократно показывавший на стометровке время 10,0. – Но я просто не решился, испугался, что мне станут мстить».

На страницах своей книги «Раса и спорт» Р. Томпсон справедливо замечает, что участие в совместных соревнованиях представителей различных рас способствует преодолению расовых предрассудков и поэтому в принципе неприемлемо для режима апартеида. Касаясь пропагандируемых правительством ЮАР «послаблений апартеида», известный деятель международного спорта президент НОК Эфиопии и член МОК Й. Тессема подчеркнул в одной из бесед с автором этих строк: «Да, для непосвященного сдвиги есть. Раньше просто немыслима была картина встречи на ринге белого и черного боксеров в ЮАР или выступления «цветных» в составах гастролирующих за рубежом белых южноафриканских команд. Подобные уступки апартеида, пусть только внешние, стали возможны только в области спорта. Но эти трюки не смогут ввести в заблуждение людей, имеющих правдивую информацию о жизни в ЮАР. Черные и «цветные» атлеты, временно включенные в белые команды, или проходящие в качестве исключений матчи зарубежных черных боксеров – все это для отвода глаз. Эти небелые спортсмены играют роль заложников нового лицемерного курса расистов. Все это напоминает мне слова генерального секретаря Высшего совета спорта в Африке (во время наших бесед с Тессема этот пост занимал Жан-Клод Ганга из Конго. – Прим. авт.): «Они подобны тем обезьянкам, которых выпускают на прогулку, а потом вновь сажают в клетку. Ведь их повседневная жизнь под прессом бесчеловечных законов апартеида ничуть от этого не меняется». Только когда международная общественность и сами граждане Южной Африки добьются отмены главных законов апартеида, только тогда можно будет говорить о межрасовом спорте в ЮАР». Так закончил одно из своих интервью Й. Тессема.

Один из главных выводов, который делает в книге «Раса и спорт» Р. Томпсон, и справедлив и актуален. «Главный вопрос не в самой политике ЮАР как таковой. Совершенно ясно, что она неприемлема, как расистская. Главное в том, что определенные круги в некоторых западных странах, а также некоторые спортивные организации заинтересованы в поддержке и развитии своих связей с белой Южной Африкой». Ставя вопрос, «играть или не играть с апартеидом», Р. Томпсон, четко отвечает: «Нет, не играть». Ибо в данном случае слово «играть» означает поддерживать апартеид, несовместимый с этикой спорта и олимпийскими принципами.

Последующее развитие событий подтверждает этот тезис. Лобовой напор южноафриканских расистов, пытающихся вырваться из круга изоляции, их наглый вызов мировому общественному мнению сменился зигзагообразным курсом, вкрадчивым тоном, мимикрией, посулами и заверениями в том, что они «реформируют» апартеид. А ведь поначалу в ответ на исключение ЮАР из олимпийского движения они попытались даже вызвать МОК в швейцарский суд «за несправедливое отстранение от олимпийских игр».

ПОРАЖЕНИЕ БЛОКА РЕАКЦИИ

…Я бывал в Южной Африке. Политика этой страны состоит в том, чтобы обречь часть населения на существование людей второго сорта. Двадцать лет надеялись, что можно будет навести мосты, которые способствовали бы ликвидации этой политики. Теперь же, я думаю, настало время создать вокруг страны, проводящей подобную политику, рвы отчуждения.

Из заявления известного шотландского регбиста Джона Тейлора

Исключение Южной Африки из олимпийского движения – победа народов Африки… победа народов всего мира, выступающих за мир и равноправие рас.

Из заявления Организации африканского единства

На сессии МОК в Амстердаме в мае 1970 года впервые в истории игр целое государство – Южно-Африканская Республика – решением МОК было лишено права участвовать в олимпийском движении. Вопреки реакционному большинству МОК, удалось тогда наконец применить самую суровую санкцию против расизма в спорте, принявшего формы государственной политики и долгие годы препятствовавшего эффективному развитию международного спортивного сотрудничества.

Это решение, имеющее важнейшее значение для судеб мирового спорта, следует рассматривать как победу именно демократических прогрессивных сил, которые, к сожалению, не составляли в ту пору большинства в этой организации. Его следует оценить как поражение консервативного блока, который – увы! – определял реакционную позицию МОК по многим кардинальным вопросам олимпийского движения тех лет. Это поражение реакции стало следствием упорной борьбы демократических сил, не отягощенных кастовыми предрассудками, борьбы за чистоту олимпийских идей. Под нарастающим давлением общественного мнения МОК вынужден был наконец уступить, чтобы избежать дискредитации в международном спортивном движении.

Кто же сыграл решающую роль в том, чтобы отстоять столь долго попиравшийся принцип олимпийского движения – никакой дискриминации по политическим, религиозным, расовым мотивам?

«Решение исключить ЮАР из олимпийского движения явилось заключительным аккордом усилий, предпринятых Советским Союзом начиная с 1959 года». (Из сообщения американского агентства ЮПИ).

Да, можно с полным правом сказать, что именно представители нашей страны первыми подняли в спортивных организациях вопрос о недопустимости участия расистов в олимпийских играх. Активнейшую роль в изгнании сторонников апартеида сыграли свободные африканские государства, что во многом предопределило исход многолетней упорнейшей борьбы за соблюдение духа и буквы Олимпийской хартии.

Вот краткая хронология этой борьбы.

1959 год. На сессии МОК представители СССР впервые ставят вопрос о необходимости исключить расистские организации ЮАР из олимпийского движения.

1962 год. На сессии в Москве они вновь поднимают эту проблему.

1963 год. На сессии в Баден-Бадене МОК принимает решение дать ЮАР срок до 31 декабря, чтобы ее спортивные лидеры могли представить доказательства отсутствия дискриминации в спорте. Это была очередная попытка МОК затянуть дело.

В 1964 году в Инсбруке этот вопрос по инициативе советских делегатов вновь в повестке дня очередной сессии. МОК вынужден отказать ЮАР в приглашении на Олимпиаду в Токио.

В 1967 году в Тегеране МОК приходит к решению создать специальную миссию для расследования положения в спорте ЮАР: еще одна попытка доказать, что будто бы произошли изменения. Представленный по возвращении из Южной Африки доклад миссии был достаточно убедительным по фактам. Однако четких выводов миссия не сформулировала. Это послужило сигналом для определенной части членов МОК, которая попыталась реабилитировать расистов ЮАР.

В 1968 году в Гренобле в результате тайного голосования членов МОК (35 голосов «за» и 28 «против» при восьми воздержавшихся) ЮАР получила формальное право участвовать в Олимпийских играх в Мехико. Это решение МОК создало реальную опасность раскола в олимпийском движении. Независимые страны Африканского континента, входящие в Высший совет африканского спорта, заявили о своем отказе принять участие в Олимпийских играх в мексиканской столице. С протестом выступили 50 национальных олимпийских комитетов всех континентов.

Игры 1968 года оказались в критической ситуации. Решительные действия представителей независимой Африки, поддержанные с самого начала Советским Союзом и другими социалистическими странами, их твердая бескомпромиссная позиция отвели угрозу от летней Олимпиады в Мехико. Исполком МОК в Лозанне вынужден был пересмотреть решение сессии в Гренобле.

То, что произошло на майской сессии 1970 года в Амстердаме, известно. И все же было бы интересно узнать:

ЧТО ОЗНАЧАЛО «ЗА» 35, «ПРОТИВ» 28!

Анклав – это отчужденная территория, находящаяся внутри границ другого государства. Подобно масляному пятну на бумаге, анклавы, насильственно вкрапленные в прошлом веке в территорию Африки и Азии, расползались, расширялись, захватывая все новые земли. Именно через анклавы велась зачастую политика колонизации в Африке и Азии. Судя по всему, такой анклав, ядро защитников расизма в спорте, в свое время прочно внедрился и в МОК. 35(!) членов этой организации голосовали за участие ЮАР в олимпийском движении уже после того, как представители независимой Африки Ордиа и Ганга, поддержанные членами МОК от Африки Адемолой и Бенжелуммом, потребовали строгого выполнения статьи Олимпийской хартии, предусматривающей исключение тех национальных комитетов, которые не следуют правилам, запрещающим расовую дискриминацию; 35 членов МОК голосовали «за» после того, как в очередной раз были представлены неопровержимые доказательства существования расизма в спорте ЮАР. Парадоксально, но факт: они выступали, таким образом, против устава той организации, членами которой являются.

Разве не очевидно, что этот анклав расизма в МОК и в международных федерациях, существующий, как мы увидим, и поныне, способствовал многолетнему оттягиванию решения проблемы ЮАР, учреждая различные миссии и комиссии по расследованию общеизвестных фактов, предоставляя исправительные сроки с единственной целью – оправдать установленный в ЮАР режим? Разумеется, вряд ли они осмелились бы выступать открыто перед всем миром поборниками сегрегации в спорте, если бы не туман таинственности и секретности их деятельности в этой организации в тот период, за которым удобно скрывать свое подлинное лицо. Отсюда, может быть, и резкий, но логичный вывод: реакционная часть МОК помогла своей практикой покрывать людей, относящихся к своему уставу, как к давно прочитанной и заброшенной книге.

МОК оказался, пожалуй, последней крупной международной организацией, которая исключила ЮАР из своих членов.

ЮАР не признается ни ООН, ни одной другой авторитетной международной организацией, не признается, как государство профашистское, где попираются все права человека, элементарные понятия о демократии и человеческом достоинстве.

БЕЛЫЙ ФАРС В ОРАНЖЕВОМ ГОСУДАРСТВЕ

…Четыре истребителя низко пронеслись над стадионом, обрушив на трибуны рев реактивных двигателей.

Взревел ответно стадион. Поднялся бывший тогда южноафриканским президентом Фуше: «Я надеюсь, что политика не сможет нарушить единство международного спорта!» Американское агентство ЮПИ передало: «Среди 25 тысяч зрителей, оживленно следивших за красочной церемонией, выделялись усиленные наряды полиции, воинские подразделения, представители персонала, обслуживающего тюрьмы».

Увертюра была сыграна, занавес поднят, полиция па месте, тюремщики тоже (хотя и не на своем обычном). Открылась миру сцена самого бесстыдного спектакля, который когда-либо позволял себе расизм в спорте, – южноафриканские игры только для белых в столице Оранжевого государства. Игры состоялись в марте 1969 года в ответ на запрет выступить в Мехико. Расистский бум в Блумфонтейне…

Впрочем, так ли уж обычна была цветовая гамма в Оранжевом государстве, провинции ЮАР? Нет… Двери стадиона в Блумфонтейне были широко распахнуты и для цветных – впервые в истории этого сооружения, да только попасть они туда не могли, потому что в столице этого «свободного государства» нет ни отелей, ни ресторанов для небелых, к тому же им под угрозой немедленного тюремного заключения запрещен въезд на «оранжевую территорию» без специального разрешения. Но тем не менее, как свидетельствовала йоханиесбургская газета «Санди таймс», семьсот мест отводилось для небелых зрителей, призванных почтить соревнования своим… отсутствием в силу вышеназванных причин…

Президент ЮАР выразил надежду, что политика не нарушит единства международного спортивного движения, тем самым как бы подтвердив свои симпатии лозунгу «Спорт вне политики!». Но, как сказал знаменитый французский художник Жорж Брак, «правду выдумать нельзя, выдумать можно только ложь».

Ложью, призванной оправдать провокационную акцию, каковой являлись расистские игры, можно назвать слова президента уже потому, что апартеид и сегрегация осуждаются не только хартией Объединенных Наций, но и Олимпийской хартией и уставами спортивных объединений.

Ложь его слова и потому, что именно южноафриканские власти пытаются укрепить политику апартеида с помощью спорта. Не случайно йоханнесбургская газета «Дагбрек», анализируя деятельность премьера Форстера, писала, что его попытки реабилитировать лишенную олимпийских прав ЮАР являются частью общего политического плана, что, оказывается, «можно проводить курс на установление контактов с остальным миром, не поступаясь основным принципом внутренней политики».

Ложь, наконец, и слова о единстве международного спортивного движения, якобы укрепляемого с помощью расистских «белых игр». Генеральный секретарь Высшего совета африканского спорта (в то время Жан-Клод Ганга) справедливо заметил, что если Международный олимпийский комитет позволит провести «мини-олимпиаду» в Блумфонтейне с участием зарубежных спортсменов, то это создаст серьезную угрозу олимпийскому движению, принцип которого – объединение под спортивным стягом представителей всех рас.

Но что означало участие некоторых зарубежных спортсменов в играх в Блумфонтейне? Только одно – сознательное или несознательное потворство расизму, поддержку авторов человеконенавистнических теорий «раздельного развития рас», оскорбительный вызов африканцам молодых независимых государств.

Участие в «белых играх» с коричневым фашистским оттенком – вопрос совести, чести, личной порядочности наконец. Вопрос нравственного выбора. Для многих он оказался однозначным.

Отказались участвовать в расистской круговой поруке всемерно известные спортсмены, имена которых собирались использовать в этой политической спекуляции: бельгийцы Гастон Рулантс, Андре Эрторг, голландка Ада Кок, англичанки Джаннет Симпсон, Шейла Тейлор, Лилиан Боад. Нет нужды перечислять всех. Отклонили приглашения спортивные организации США, Франции, Австралии, Голландии.

В интервью корреспонденту ТАСС в Лондоне генеральный секретарь Южноафриканского нерасового олимпийского комитета Крис де Брольо сказал: «Недвусмысленное заявление советских спортивных организаций относительно недопустимости участия в расистском фарсе в Блумфонтейне оказалось весьма полезным и своевременным. Оно помогло спортсменам всего мира понять, что на международной арене нет места апартеиду. Я надеюсь, что и другие приглашенные откажутся участвовать.

Эти расистские южноафриканские игры обернулись поражением апартеида. Власти Претории израсходовали 200 тысяч рэндов, стремясь превратить эти игры в величайший расистский фестиваль. Но они не могут купить на свое золото совесть человечества».

А кто же послал своих атлетов на игры в Блумфонтейн? Испания, Англия, Ирландия, Федеративная Республика Германия.

Более того, стало известно, что команда южноафриканских каноистов, отобранная по расовому признаку, получила тогда же приглашение выступить в Западной Германии. Жан-Клод Ганга призвал спортивных руководителей ФРГ отклонить приглашение участвовать в расистских играх, с таким же обращением к организаторам Олимпийских игр 1972 года выступил президент Южноафриканского нерасового олимпийского комитета Деннис Брутус. Но ответа не получили. Множество вопросов обсуждалось в те дни на заседании западногерманского олимпийского комитета. Кроме одного – об участии в играх в Блумфонтейне.

Поразительно! Люди, торжественно обязующиеся соблюдать благородные принципы Олимпийской хартии, отвергающей расовую дискриминацию, люди, организующие Олимпиаду 1972 года, не только не выразили своего отношения к акции расистов, но и согласились в ней участвовать.

Впрочем, стоит ли удивляться, если вспомнить, что и накануне игр в Мехико Олимпийский комитет ФРГ поддерживал южноафриканских правонарушителей, рвавшихся на Олимпиаду. Можно вспомнить также, что вообще отношения между ФРГ и режимом Форстера отличаются исключительной любезностью, подкрепляемой регулярными политическими и экономическими контактами.

Расистский парад в Блумфонтейне готовился шумно, готовился долго. Он начался под рев реактивных истребителей. Но неожиданно смолк один человек, темперамент которого никак не позволял ему прежде играть роль великого молчальника. Тогдашний президент МОК Э. Брэндедж умудрился избежать каких-либо высказываний по поводу игр в Блумфонтейне. Он их не заметил. Он не заметил даже, что организаторы «олимпиады для белых» выпустили марку с пятью переплетенными кольцами. Пять колец – символ единения спортсменов пяти континентов – в честь игр только для белых! Непревзойденный рекорд наглости и цинизма: олимпийская эмблема прикрыла позорное зрелище…

Но после Блумфонтейна корабль расизма вдруг резко изменил курс. «Мы хотим выступать на международном уровне и будем выступать… Согласитесь, что в наше время спорт – достаточно влиятельная сила, чтобы способствовать расцвету или крушению в экономической и политической областях», – заявил министр спорта П. Коорнхоф. «Изоляция на международной арене нашего спорта, – в сущности, единственное, что действительно, на самом деле задевает нас, болезненно ощущается нами». Это уже из выступления в белом парламенте ЮАР Хелены Сьюзмэн.