Текст книги "Святой Игнатий Лойола"
Автор книги: Игнатий Лойола
Соавторы: А. Перроа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Вступление
Игнатий Лойола! Сколь странно это имя и сколь различны судьбы его! Имя – подлинное знамя раздора. То оно собирает легион апостолов и защитников Христа-Царя, то оно становится кличем объединения тех, кто хочет разрушить дело Христово.
Человека, носящего это имя, или восторженно любят, или безмерно ненавидят. Первые превозносят его, вторые забрасывают грязью.
Лойола! Что означает это имя? Почему звучит оно как призыв идти за Христом или против Христа?
– Потому что написано: «Все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе будут гонимы» (2 Тим. 3,12).
– Потому что это имя – Лойола – сопряжено с именем Иисуса, который сказал: «Вы будете ненавидимы за имя Мое: (Матф. 24,9).
– Потому что оно вызывает в нашем представлении образ воителя, преданного Святому Престолу и «чувствующего с Церковью».
Следует запомнить это, прежде чем приступить к повествованию о жизни святого Игнатия, дабы не смутиться при виде беспрестанных нападок на него со стороны врагов Иисуса, а также частых нареканий со стороны друзей Божьих.
Вот простейшее объяснение той войны, что ведется против этого странного человека.
В истории Церкви не много найдется столь великих и вместе с тем столь плохо познанных святых. Что знают о нем те, кто преследуют его своею ненавистью? Но что знают о нем молодые люди из учебных заведений, руководимых его сынами? Наиболее осведомленные из них скажут только: он был тяжело ранен в Памплоне, обратился и… основал Общество Иисуса.
Это все, что они знают…
Да научится молодежь, для которой написаны настоящие страницы, тайнам подлинного апостольства у этого святого с большим сердцем, у этого солдата, который никогда не отступал.
Рассказывая о своей жизни первым сотоварищам, Игнатий говорил: «До обращения жизнь моя была подобна жизни Павла до его обращения». Смирение не позволило ему прибавить: «Со времени обращения моего я, как Павел, ничего не хотел, кроме Иисуса и Иисуса распятого». Ведь сказал же один из мудрых мира сего, посетив его в тюрьме Алкалы: «Я ВИДЕЛ ПАВЛА В УЗАХ».
Глава I В семье
Убежденными христианами, верными католиками – такими предстают перед нами члены рода Лойол, насколько мы можем проследить историю этого рода. Но твердая вера и щедрые вклады в монастыри и храмы никогда не удерживали его от людских слабостей. Поэтому молва утверждала: «в жилах Лойол течет кровь, смешанная с грехом».
Итак, неискоренимая вера – с одной стороны, и распущенность нравов – с другой.
В этой среде родился и рос Игнатий. При крещении в Аспейтии ему было дано имя Иниго, весьма распространенное в Бискайе и испанской Наварре.
И лишь значительное время спустя после своего обращения святой избрал себе небесным покровителем Игнатия Антиохийского, скорее всего из-за великой любви этого мученика к Иисусу Христу.
Действительно, этот мученик писал своим братьям в Рим, находясь на корабле, на котором его везли в этот град, где он должен был стать в амфитеатре пищею львам: «Когда увидите меня на арене, тихо воспойте радостную песнь, ибо я – пшеница Христа и желаю быть смолотым зубами зверей».
Говорят, что у родителей Игнатия было тринадцать детей. Но проверить это невозможно, так как архивы Аспейтии сгорели в войне 1515 г. Не знаем мы и точной даты рождения святого. По устным свидетельствам, собранным во время канонизации, он родился в 1493 г.
Также и о его раннем детстве ничего не известно. Отметим только, что в 1498 г он присутствовал на бракосочетании своего старшего брата Мартина Гарсии де Лойолы с благочестивой Магдалиной де Араос. Мы упоминаем об этом событии потому, что среди свадебных подарков, полученных новобрачной от королевы Изабеллы, находилось маленькое изображение Благовещения, приписывавшееся известному мастеру, и что Мартин Гарсия, по смерти родителей став владельцем замка, вместе с супругой устроил в нем небольшую домовую церковь, где поместил это священное изображение.
Можно с уверенностью предположить, что после обращения Игнатий часто молился перед этим изображением Божьей Матери.
Около четырнадцати лет он стал круглым сиротою. На Мартина Гарсию, отныне главу семьи, выпала задача решить судьбу юноши.
На первый взгляд кажется, что Бог предоставил людской мудрости решить судьбу Игнатия, так как место, куда Мартин Гарсия решил послать брата, приближало Игнатия ко Двору и его опасностям.
И в самом деле Игнатий был отправлен в Аревалло, к Иоанну Веласкесу, казначею Кастильского двора.
Однако, если хорошо всмотреться, в этом решении старшего брата можно увидеть «перст Божий». Через 10 лет молодой паж Веласкеса узнает, что господин его попал в немилость и поднимает своих людей против Карла V.
Верный своему королю, Игнатий поступит на службу к другому владыке, герцогу де Нахейры. Карл V назначит герцога вице-королем Наварры, который в свою очередь поручит Игнатию защиту Памплоны. Таким образом Аревалло приведет молодого офицера в Памплону.
Там ждал его Бог…
Глава II Юный паж Веласкеса
Один из историков Карла V нарисовал чрезвычайно лестный портрет казначея Кастильского двора.
Судя по всему, казначей этот был «человек умный, добродетельный, благородный, хороший христианин, величественной наружности, с чуткой совестью».
Высокие обязанности заставляли его и весь его дом повсюду следовать за королевским Двором.
Отсюда ошибка, долго повторявшаяся первыми историками святого: существовала уверенность в том, что Игнатий был пажом короля Фердинанда Католика. В действительности же он был пажом Веласкеса и поэтому должен был участвовал во всех придворных праздниках. Став совершеннолетним, он перешел в военную резиденцию своего господина. Именно в эту эпоху он выказал себя достойным потомком своих предков, «с примесью греха в крови».
Рассказывая о своей молодости отцу Гонзалесу де Камара, Игнатий следующими образом описывал себя во дни Аревалло: «Внимательный к своей наружности, падкий на успех у женщин, смелый в своих ухаживаниях, придирчивый в вопросах чести, ничего не боявшийся, дешево ценивший жизнь своюи других, я предавался роскоши и даже был арестован за очень крупные проступки, мною предумышленно совершенные в ночь Карнавала.
В то время как Игнатий улаживал свои дела с полицией нравов. Иоанн Веласкес был накануне своей опалы. Неизвестно, покинул ли его молодой офицер до или после мятежа против короля.
Трудно представить себе Игнатия, человека чести по преимуществу, участником восстания против своего государя.
Вероятно, он уехал, когда опала принудила Веласкеса распустить «свой дом». Нет сомнения в том, что Игнатий с горечью в сердце переживал несчастья своего господина (когда тот лишился должности казначея) и с сожалением покинул человека, доброта которого изливалась на него в течение нескольких лет.
Ему было тогда 24 или 25 лет.
Глава III Памплона
Инфант Дон Карлос (Карл V), восшедший на трон после кончины Фердинанда Католика, был воспитан во Фландрии. Ему было только семнадцать лет; он никогда не был в Испании и не говорил по-испански. Не входя в подробности, которые бы отвлекли нас, скажем лишь, что восшествие на престол молодого принца привело к многочисленным беспорядкам. Испанцы неохотно подчинялись ему и смотрели на него как на иностранца.
Французский король Франциск счел момент подходящим, чтобы защитить французскую Наварру, где княжил дом д'Альбре, от возможных действий испанской Наварры. Когда новый семнадцатилетний король, по-видимому, желавший править самовластно, вздумал присоединить Наварру к Кастилии, Франциск I потребовал предоставления независимости испанской Наварре. Однако Карл V отказался выполнить» это требование.
Французский король тотчас же написал своему кузену Генриху д'Альбре и предложил ему 12000 пехотинцев, 600 всадников и 29 пушек, так как, по его мнению, настал час для д'Альбре вернуть эту часть королевства. Генрих принял предложение, и 4 мая 1521 г. французские и наваррские войска выступили и поход под начальством Андрэ де Фуа, При известии о приближении французов, много испанских наваррцев перешли на их сторону; по странному совпадению среди них оказались и родственники Франциска Ксаверия. В Памплоне повстанцы разбивали гербы Испании и грабили дворец вице-короля Наварры, Антония Маврика, герцога де Нахейра, на службу к которому поступил Игнатий, когда он оставил Веласкеса. После тщетных просьб о подкреплении, вице-король лично отправился в Кастилию за помощью, поручив Игнатию защиту города.
Но что мог сделать Игнатий против Совета Памплоны, решившего сдаться? Вместе с председателем Совета, алькальдом Геррерой, он тщетно пытался доказать другим возможность и необходимость сопротивления. 19 мая 1521 г., в день Святой Троицы, депутаты отправились присягать Генриху д'Альбре, а 20 мая Андрэ де Фуа вошел в город.
Не допускавший измены, Игнатий вместе с Геррерой и горстью храбрецов отступил в крепость. Осада началась 21 мая. После того, как Игнатий заперся в крепости, первой его заботой стала исповедь. И так как священник отсутствовал, исповедовался он у одного из своих сотоварищей, уподобившись таким образом в своей вере – вере Баяра. Он тоже был рыцарем без страха, если и не без упрека.
Французы начали заполнять рвы ветками, готовить лестницы. На бомбардировку крепость отвечала огнем всей своей артиллерии.
Мы можем лишь догадываться о том, что делал Игнатий во время битвы, и должны ограничиться предположениями. Нам известно только то, что он соблаговолил рассказать отцу Гонсалесу де Камаре: «Приступ длился уже порядочное время, когда я был задет снарядом, который проскочил между моими ногами и ранил одну и сломал другую».
После этого битва продолжалась недолго, тем более что, по рассказу Герреры, войско оказалось неверным. Три раза малодушные выкидывали белый флаг с криками. «Франция, Франция! – Некоторые даже стали срывать замки с ворот крепости. Геррере пришлось сдаться.
Французы окружили вниманием храброго раненого. «Они очень заботились обо мне, – скажет Игнатий в своем рассказе, – обращались со мною вежливо и дружественно. Они перенесли меня в дом, в котором я жил в Памплоне. Лечили меня очень хорошие французские врачи. Пока длилось лечение, меня часто навещали французская знать и солдаты. Чтобы выразить им свою благодарность, я раздарил им все бывшие при мне драгоценные предметы и все ценное оружие».
Он оставался в Памплоне дней десять, следовательно между 30 мая и 2 июня, и был отправлен в Лойолу. «Французы, – скажет Игнатий, – перенесли меня туда на носилках».
Провидение, казалось, желало, чтобы Франция сыграла роль в больших событиях, которые, никем не замеченные, начали развертываться 21 мая. Французское войско окружило крепость, в которой укрылся Игнатий. Французский снаряд ранил его. Но, никогда, заметим мы мимоходом, пушечный снаряд не приносил большей славы Богу…
Во всех этих событиях таился некий провиденциальный смысл…
Итак, 21 мая 1521 г. Игнатий был тяжело ранен.
Но в этот же день Лютер официально порвал с Римскою Церковью… Французские офицеры не подозревали, что человек, над которым они с почтением склонялись, соединит на Монмартре своих первых сотоварищей, чтобы посвятить себя защите Церкви, которой монах-отступник объявил войну.
Глава IV Лойола
Замок Лойола (называемый сегодня Святым Домом) по внешнему виду остался таким же, каким знал его Игнатий.
Он представляет собой как бы куб, со стороною шестнадцать метров, на каменном цоколе с двухэтажной надстройкой. Стены нижнего жилья, двухметровой толщины, сложены из плохо обтесанных каменных глыб, бесхитростно сложенных, но способных выдержать приступ и бомбардировки. В прежние времена эта грубая кладка доходила до крыши. Однако мятежи наваррских феодалов вынудили кастильского короля издать в 1457 г. эдикт, предписывающий разрушение всех укрепленных замков. Через несколько лет эдикт был отменен, и тогда владыки Лойолы вновь отстроили свое полуразрушенное жилище, возведя его из легких кирпичей, положенных на уцелевший каменный цоколь. Сверху замок можно было бы принять за дачу, если бы тонкие башни на четырех его углах не притязали на внешность укрепленного замка прежних лет.
Игнатий прибыл сюда в первых числах июня.
Главный фасад замка обращен на север. Над аркой стрельчатых, готических ворот грубо высеченный, из черного камня, герб Лойола.
Главный фасад замка обращен на север. Над аркой стрельчатых, готических ворот находится грубо высеченный из черного камня герб Лойол.
Ворота Святого Дома вводят в маленький, вымощенный плитами двор. Сейчас на дворе, с левой стороны, помещена бронзовая группа, представляющая, в натуральную величину, раненого Игнатия, лежащего на носилках, несомых двумя французскими солдатами в шлемах. Раненый, с закрытыми глазами, кажется обессиленным. Борзая собака пытается лизнуть его повисшую руку.
Эта живая группа заставляет нас пережить возвращение домой покрытого славою и побежденного в Памплоне Игнатия; находящаяся же напротив, справа, изящная статуя рыцаря, изображает его таким, каким он был до ранения.
Придя в Лойолу, солдаты подняли раненого в его спальню. Вскоре открылось, что тряска во время длинного пути привела в расстройство его перевязки. Приглашенные хирурги объявили о необходимости новой операции, которую сам Игнатий назовет «бойней».
Эту «бойню» он перенес с величайшим самообладанием; лишь сильно сжатые кулаки выдавали его страдание. «Но, – рассказывал он отцу Гонзалесу де Камара, – после операции мне становилось все хуже. Я не мог больше есть и даже ощущал признаки близкой смерти».
Врачи мало верили в его выздоровление. И в день Святого Иоанна Крестителя больному посоветовали исповедоваться. Он получил последние таинства – его причастили и соборовали накануне дня Святого Петра, так как было объявлено, «что, если не будет улучшения до полуночи, его можно считать умершим».
Святой Иоанн Креститель был покровителем семьи его матери, а Святой Петр – покровителем рода Лойол. Святой Петр, которого Игнатий всегда почитал, пришел ему на помощь. Ночью произошло улучшение. На следующий день он был вне опасности.
«Выздоровление, – рассказывает Игнатий, – шло быстро». К несчастью, хирурги, лечившие его, плохо справились со своей задачей. «Выше колена, – говорил святой, – одна кость торчала над другой, вследствие чего нога стала короче, и, кроме того, эта кость настолько выдавалась, что нога приобрела уродливую форму. Не будучи в состоянии привыкнуть к этой мысли и считая, что этот как бы нарост меня уродует, я спросил хирургов, могут ли они удалить его. Мне ответили утвердительно, причем прибавили, что боль будет еще сильнее, чем испытанная до сих пор, так как для операции потребуется много времени».
Игнатий мужественно перенес и эту операцию. Кость была спилена, после этого с помощью особого устройства начали постепенно вытягивать ногу. В течение долгих дней больной лежал с закрепленной в это устройство ногой. Это время он называет мученичеством, и продолжалось оно до конца июля. И только в первых числах августа больной вступил в период окончательного выздоровления.
Почувствовав себя лучше, Игнатий выразил желание прочитать один из тех рыцарских романов, которыми он так увлекался, когда жил у казначея Кастильского Двора.
Если судить по сохранившимся завещаниям Лойол, в их замке не было библиотеки. Здесь можно было найти лишь «Жизнь Иисуса Христа» картезианца Рудольфа и один том Житий святых». Книги эти, вероятно, были привезены невесткой Игнатия, набожной Магдалиной де Араос.
Наш больной должен был удовольствоваться ими…
Говорят, что человек, избежавший смерти, ощущает прилив жизненных сил. Однако предложенные ему книги вовсе не соответствовали его наклонностям, и можно предположить, что вначале он рассеянно перелистывал их.
Его больше привлекали воспоминания, более живые, чем когда-либо. Ах, эти дорогие воспоминания!.. Эти феерии славы, завоеванной острием шпаги… Да, он был побежден в Памплоне, но что это значит, раз невредима честь! Несомненно, героизм его был плохо вознагражден! Его бывшие начальники, да и сам император, для которого он жертвовал собою, даже не потрудились узнать, что с ним случилось… Одни лишь его победители вели себя по-рыцарски… Но храбрость может победить судьбу. Карл V увидит его вновь, увидит его снова на службе, верного вплоть до смерти.
Прибавим, что мечтал он и о других победах…
Среди дам Кастильского Двора он заметил одну, отличавшуюся от других. «Она была больше маркизы, больше герцогини», – скажет он. Он думал о Жермэн де Фуа, второй жене Фердинанда-Католика и племяннице Людовика XII. Ей было 23 года, когда умер ее муж. Ее французские связи закрыли ей все доступы к королевским почестям после восшествия на престол Карла V; ей оставалось только исчезнуть. И она действительно удалилась в монастырь, но скоро покинула его, и в 1519 году вышла замуж за немецкого принца, маркиза Бранденбургского. Однако вскоре после свадьбы маркиз скончался. И вновь Жермэн стала свободной, вновь стала кумиром Игнатия.
«Я думал о ней, – сознавался он, – 3–4 часа подряд, не замечая, как бежало время, размышляя о средствах, чтобы достичь ее, о ратных подвигах, которые я совершу в ее честь». При этом он не отдавал себе отчета в призрачности и неосуществимости своих мечтаний из-за очень высокого ранга этой дамы.
Между тем для разнообразия время от времени он открывал благочестивые книги. И находил их уже менее скучными. Очевидно, душа его была создана так, что увлекалась красотою всюду, где бы ее ни находила. Читая Жития Святых, он дышал воздухом, насыщенным героизмом, и героизмом ему неизвестным, но о котором он, со свойственной ему честностью, вначале говорил: «героизм этот отличен от моего, и он выше моего», и с большим самомнением прибавлял: «неужели я не способен на него?»
Отрицательный ответ означал бы собственную недооценку… Но вдруг опять всплывало прошлое. Мечты о молодом императоре и прекрасной даме снова всецело его захватывали.
Мы не знаем, сколько дней было посвящено этим мечтам…
Но один факт несомненен, факт, определяющий особенность его обращения. Бывают обращения, называемые «молниеносными». Ничего подобного не было в обращении Игнатия. Оно было рассудочным. Но будем осторожны. Он не стал сравнивать, как сделал бы любой другой человек, величие и подлинную красоту обоих мечтаний. Отнюдь нет! Он был поражен тем, что после чтения нескольких страниц из «Житий святых» или «Жизни Иисуса Христа» им овладевал непостижимый мир, а мечты о славе или любви, напротив, оставляли впечатление пустоты.
Таким образом, полнота – с одной стороны» и пустота – с другой.
Нет сомнений: то было наглядное претворение в жизнь высокого урока, преподанного Христом самарянке: «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать во век». (Иоан. 4, 13–14). Из этого каждодневного божественного опыта, Игнатий вывел следующее неожиданное заключение:
«Два противоположных духа действуют во мне. Первый меня смущает: он от дьявола. Второй меня умиротворяет: он от Бога».
«Таково было, – сообщил он отцу Гонзалесу де Камера, рассказывая ему о своем обращении, – мое первое созерцание в области духовной».
«Первое», так как он будет постоянно погружаться в «умные» созерцания.
Святой Игнатий – святом, наделенный даром рассуждения. Таким будет характер его духовности. Изумительно, что с первых же шагов на пути к совершенству он следовал правилу, данному святыми апостолами, хотя в то время еще не был знаком с их писаниями.
«Испытывайте духов» (1 Иоан. 4, 1). Испытывайте духов, вас вдохновляющих.
Другое заключение было сделано им после чтения евангельских рассказов из «Жизни Христа». Он решил по выздоровлении сразу же отправиться в Святую Землю, чтобы увидеть те места, где жил и умер Господь. Таким образом Христос входил в его жизнь.
И очарование величиями и радостями земными, которое до сих пор владело им, стало меркнуть. Неожиданное и чудесное посещение – ПОСЕЩЕНИЕ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ – окончательно укрепило его в новом духе
Глава V Видение Божьей Матери
«Однажды ночью, бодрствуя, я ясно узрел образ Божьей Матери со Святым Младенцем Иисусом. Я созерцал его в течение значительного времени и обрел чрезвычайное утешение и вместе с тем исполнился такого отвращения ко всей моей прошлой жизни, и в особенности к греховной нечистоте, что мне показалось, что в душе моей были изглажены все напечатления прошлого. С того дня и поныне [а говорил он это в августе 1555 г., за год до смерти], я никогда больше не поддавался греху нечистоты, вследствие чего событие это можно было бы рассматривать как исходящее от Бога, хотя сам я и не дерзаю это утверждать».
Каждое слово этого рассказа заслуживает тщательного изучения, ибо нет среди них ни одного, которое не носило бы печати высокой мудрости и глубокой уравновешенности.
И здесь мы снова находим рассуждающее созерцание в духовной области.
– Он видит «образ» Божьей Матери с Младенцем Иисусом. Другие сказали бы: «Я видел Божью Матерь».
Видение этого образа было ясным, длилось значительное время, и он получил от него чрезвычайное утешение.
– Следует перечислить произведенные им на него действия:
Отвращение к прежней жизни, в особенности к нечистоте, такое отвращение, что ему казалось, что в душе его изглажены все те напечатления, которые были в ней как бы «выгравированы». «Изглажены», «выгравированы» – эти два слова отлично перелают и глубину зла, и глубину излечения. Впрочем, святой слишком осторожен и смиренен, и прямо не говорит о том, что дар целомудрия был сообщен ему в эту благословенную ночь. Следующие слова в еще большей степени принадлежат человеку, изощренному в духовности.
«С того дня и поныне [следовательно, в течение 34-х лет: 1521–1555] я никогда не давал даже малейшего согласия на нечистый грех, и поэтому событие это можно было бы рассматривать как исходящее от Господа, хотя сам я и не смею это утверждать». Святой Игнатий знает, что дерево судят по его плодам и что именно так обнаруживается природа духа, который в нас действует. И все-таки из осторожности он не решается утверждать что-либо.
Хотелось бы знать точную дату этой преобразившей его ночи – ночи его окончательного обращения. Мы можем предполагать, что он потребовал книг в начале августа. Впрочем, он сам говорит нам, что, когда было видение, он не окончил еще «Жизнь Христа» и что вследствие этого события «он казался людям совсем иным человеком, что в разговорах позволило ему приносить им душевную помощь». И вот 27 августа в Лойоле произошел знаменательный случай, в котором нельзя не видеть руки Игната я.
В августе 1521 г. последовало неожиданное примирение между Мартином Гарсией и женским монастырем: соглашение состоялось 27 августа. В этом событии можно усматривать первый плод апостольства Игнатия.
Преображенный взглядом Приснодевы, он начал преображать сердца других. «Несомненно, Матерь Божья посетила его около 15 августа».
Отныне делание Божье все больше и больше охватывает его жизнь. Он проводит время в молитве и чтении. Без труда можно догадываться, куда влекло Игнатия его сердце, и легко представить святого коленопреклоненным перед маленьким образом Благовещения.
Со времени августовского видения этот образ постоянно питал его душу. Между тем, чтобы лучше запомнить все, что касается Иисуса Христа и Божьей Матери, он решил делать выписки из прочитанного.
В тетради, на гладкой и линованной бумаге, он начал записать красными чернилами слова Спасителя, а синими слова Божьей Матери. Таким образом он заполнил триста страниц. Эта тетрадь была одним из тех немногих предметов, которые он захватил с собой, покидая замок Лойолы. Кажется, что в этот период Игнатий прибегал к таинствам не чаще, чем раньше.
В ту эпоху небесная благодать удаляла его от суеты мирской, и Игнатий, верный этой благодати, лишь все глубже и глубже погружался в умные созерцания, в духовную область.
С этой же целью, желая удалиться от мира, он послал одного из слуг в Бургос с поручением раздобыть картезианский Устав. Получив его, он, судя по всему, остался очень доволен почерпнутыми в нем сведениями.
