Текст книги "Почтовая служба Доктора Дулитла"

Автор книги: Хью Лофтинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

^{ГЛАВА 2}
ВЕЛИКОЕ ПОЧТОВОЕ ОГРАБЛЕНИЕ

– СИЛЫ небесные! – воскликнул Доктор, – вскочив на ноги. – Пропали жемчужины? Ведь они были отправлены заказной бандеролью!

– Да, – сказал Быстрей-Ветра, – здесь со мной этот дрозд. Он сейчас сам вам все расскажет.

Подлетев к двери, он подозвал усталую и запыхавшуюся птицу.

– Доктор, – сказал дрозд, который тоже был невероятно расстроен, – честное слово, я не виноват. Я ни на секунду не спускал глаз с этих жемчужин. Я выбрал самую короткую дорогу к Харматтанским скалам, но для этого часть пути мне пришлось лететь над сушей. И пролетая над джунглями, я неожиданно увидел внизу на дереве свою сестру, с которой мы уже очень давно не встречались. Я подумал, что ничего не случится, если я немного поболтаю с ней, и спустился вниз. Она очень мне обрадовалась, но я не мог нормально разговаривать, потому что держал в клюве веревку от бандероли. И тогда я положил бандероль на ветку позади себя – прямо рядом с собой, понимаете? – и продолжал говорить со своей сестрой. А когда я повернулся назад, чтобы взять ее, бандероли там уже не было.

– Может быть она соскользнула с дерева, – предположил Доктор, – и упала вниз, в кусты?

– Это невозможно, – сказал дрозд. – Я положил ее в дупло. Она не могла ни соскользнуть, ни скатиться. Ее кто-то взял.

– Ну и дела, – вздохнул Джон Дулитл. – Ограбление почты – это очень серьезное преступление. Я все думаю, кто бы мог на такое пойти?

– Ручаюсь, что это Джек Уилкинс, этот косоглазый охотник за жемчугом, – прошептала Даб-Даб. – Человек с такой физиономией способен украсть что угодно. И он был единственным, кроме нас и Быстрей-Ветра, кто знал, что жемчужины отправят с почтой. Это Уилкинс, не сойти мне с этого места.

– Вполне возможно, – сказал Доктор. – У него очень скверная репутация в здешних краях. Ну, в любом случае, нам ничего не остается, как только вернуться сейчас же в Фантиппо и попытаться найти его. Почта несет ответственность за утерю заказного отправления, и если мистер Уилкинс действительно взял эти жемчужины, то я намерен во что бы то ни стало заполучить их обратно. А после этого нам нужно будет ввести правило, что те, кто доставляет заказную корреспонденцию, не имеют права разговаривать со своими сестрами или с кем-нибудь еще при исполнении служебных обязанностей.

Несмотря на поздний час, Джон Дулитл поспешно попрощался с вождем Ням-Ням и при свете луны направил свое каноэ к бухте Фантиппо. А тем временем Быстрей-Ветра и дрозд полетели на почтовую станцию самой короткой дорогой – над сушей.

– Что вы собираетесь сказать Уилкинсу, Доктор? – спросила Даб-Даб, пока каноэ скользило по залитому лунным светом морю. – Плохо, что у вас нет пистолета, или чего-нибудь еще в этом роде. Этот Уилкинс похож на настоящего разбойника и едва ли отдаст жемчужины просто так.

– Я еще не знаю, что ему скажу. Там на месте будет видно, – ответил Джон Дулитл. – Главное, надо подобраться к нему очень осторожно, чтобы он нас не заметил. Если он вдруг снимется с якоря и уплывет, то мы никогда не догоним его на нашем каноэ.

– Послушайте, Доктор, – сказала Даб-Даб, – давайте я полечу вперед и разведаю, что там делается. Потом я вернусь и расскажу вам все, что смогу узнать. Может быть, его сейчас вообще нет на шхуне, и нам нужно искать в другом месте.

– Хорошо, – ответил Доктор. – Так и сделаем. А то такими темпами мне еще часа четыре добираться до Фантиппо.

Даб-Даб полетела вперед, а Джон Дулитл продолжал упорно грести изо всех сил.

Прошло не менее часа, пока он услышал в воздухе негромкое покрякивание и понял, что его верная домоправительница возвращается из разведки. Шелестя перьями, Даб-Даб опустилась у его ног. На ней было прямо написано, что она принесла ценные сведения.

– Он там, Доктор, и жемчужины у него – я сама видела! – возбужденно сказала она. – Я заглянула через окно – а он любуется этими жемчужинами при свете свечки и все перекладывает их из одной коробочки в другую.

– Вот негодяй! – проворчал Доктор, налегая на весла. – Будем надеяться, он не догадается удрать, пока мы не доберемся до Фантиппо.

К несчастью, когда они увидели корабль Джека Уилкинса, уже начало светать, и приблизиться к шхуне незаметно было не так-то просто. Доктор решил обогнуть остров Земля-без-людей, чтобы подойти к кораблю с другой стороны, где на своем каноэ ему не придется пересекать такое большое открытое пространство.

Стараясь грести очень осторожно, Доктор сумел подвести каноэ к самому носу корабля. Затем, привязав свое суденышко, чтобы оно не уплыло прочь, он взобрался по якорной цепи наверх и на четвереньках прокрался на палубу.

Еще не совсем рассвело, и в сумерках светилась тусклая лампа, которая освещала лестницу, ведущую в каюту. Доктор, как тень, проскользнул вперед, на цыпочках спустился по лестнице и заглянул в приоткрытую дверь каюты.

Косоглазый Уилкинс все также сидел за столом и разглядывал жемчужины. Еще два человека спали на полках, подвешенных к стенам каюты. Доктор резко распахнул дверь и ворвался внутрь. В ту же секунду Уилкинс вскочил, выхватил из-за пояса пистолет и прицелился в Доктора.

– Еще один шаг, и можете считать себя покойником! – прорычал он.

Доктор от неожиданности остановился и уставился на дуло пистолета, не зная, что делать дальше. А Уилкинс, не сводя с него глаз, левой рукой закрыл коробочку с жемчужинами и запихнул ее в карман.

Но пока он это проделывал, Даб-Даб потихоньку прошмыгнула под стол и вцепилась в ногу охотника за жемчугом своим сильным клювом.

С воплем боли Уилкинс дернулся вниз, чтобы стряхнуть ее с ноги.

– Вот ваш шанс, Доктор? – завопила утка.

И в ту секунду, когда пистолет на мгновение опустился. Доктор прыгнул на спину вора и схватил его за горло. С грохотом они оба покатились по полу каюты.

Это была жестокая драка. Они катались туда-сюда по полу, сметая все на своем пути, причем Уилкинс пытался освободить руку, в которой сжимал пистолет, а Доктор старался прижать ее к его туловищу. Даб-Даб, размахивая крыльями, прыгала и скакала вокруг, стремясь побольней клюнуть противника, когда его голова оказывалась сверху.

Наконец Доктор, который для своего сложения был очень сильным борцом, железной хваткой ухватил вора за шею так, что тот не мог пошевелиться. Доктор уже вынимал из руки противника пистолет, как вдруг, разбуженный шумом драки, проснулся один из спавших моряков и, перегнувшись через край своей койки, нанес Доктору сзади страшный удар бутылкой по голове. Джон Дулитл рухнул, как подкошенный, и остался без движения лежать на полу.

Битва была закончена – все трое набросились на Доктора с веревками и через минуту связали его по рукам и ногам.

Когда Доктор очнулся, он увидел, что лежит на дне своего каноэ, а Даб-Даб пытается клювом распутать веревки, которые стягивали его запястья.

– Где Уилкинс? – спросил он, словно в полусне.

– Сбежал, – сказала Даб-Даб – и жемчужины пропали вместе с ним. Какой мерзавец! Они швырнули вас в каноэ, подняли якорь, закрепили парус и уплыли. Они ужасно торопились и все время смотрели на море в подзорную трубу. Они очень боятся какого-то таможенного корабля. Их, должно быть, уже давно ищут за все их грязные делишки. Никогда в жизни не видела более отталкивающих физиономии. Ну вот, я развязала ваши руки, а ноги вы быстрее развяжете сами. У вас очень болит голова?

– Она еще кружится немного, – ответил Доктор.

Развязав веревку на ногах, Джон Дулитл встал в полный рост и оглядел горизонт. Далеко на востоке уже едва виднелись паруса шхуны Уилкинса.

– Негодяй! – процедил Доктор сквозь сжатые зубы.

^{ГЛАВА 3}
ЖЕМЧУЖИНЫ И БРЮССЕЛЬСКАЯ КАПУСТА

ОГОРЧЕННЫЕ и раздосадованные, Доктор и Даб-Даб поплыли обратно.

– Я, пожалуй, заеду на почту, прежде чем возвращаться к вождю Ням-Ням, – грустно сказал Доктор. – Жемчужины теперь уже все равно не вернуть.

– Может быть, Уилкинса еще и поймают таможенники, – предположила Даб-Даб. – И тогда мы в конце концов получим назад наши жемчужины.

– На это мало надежды, – ответил Джон Дулитл. – Он, скорей всего, продаст их при первой же возможности. Ведь именно для этого они ему и нужны – из-за денег, которые можно за них выручить. А птенцы утки-широконоски любили играть с ними. Они доверили свои жемчужины мне, а я не сумел их сохранить. Какой позор! Ну что ж теперь делать – после драки кулаками не машут. Жемчужин больше нет – вот и все тут.

Подплывая к своей плавучей конторе, Доктор и Даб-Даб увидели, что вокруг нее причалено очень много каноэ. В этот день не должно было быть ни отправления, ни прибытия корреспонденции, и Доктор никак не мог понять причину такого оживления.

Он привязал свое каноэ и вошел в помещение почты. Внутри была огромная толпа народу. Доктор и Даб-Даб с трудом пробрались через нее и увидели, что все животные сгрудились вокруг маленькой черной белки. Лапки зверька были связаны красной почтовой тесьмой, и сам он имел очень жалкий и испуганный вид. По обеим сторонам от него стояли на страже Быстрей-Ветра и Чипсайд.

– Что здесь происходит? – спросил Доктор.

– Мы поймали эту негодницу, которая украла жемчужины, – ответил Быстрей-Ветра.

– И жемчужины тоже нашлись! – воскликнул Гу-Гу. – Они в ящике для марок, и их стережет Джип.

– Ничего не понимаю, – сказал Джон Дулитл. – Я же своими глазами видел, как Уилкинс удрал вместе в ними.

– Те он, должно быть, украл у кого-нибудь еще, – предположила Даб-Даб. – Давайте посмотрим, что там в ящике у Джипа.

Доктор подошел и открыл ящик для марок. Сомнений не было – там лежали именно те три прекрасные розовые жемчужины, которые он отослал заказной бандеролью.

– Как же вы их нашли? – спросил он, обернувшись к Быстрей-Ветра.

– После того, как вы уплыли на каноэ, – ответил вожак ласточек, – мы с дроздом решили по пути сделать остановку на том самом дереве, где он потерял посылку. Было слишком темно, чтобы попытаться ее искать, и мы стали ждать утра. И вот на рассвете мы увидели эту несчастную белку, которая скакала с ветки на ветку с нашей жемчужиной во рту. Я сразу же прыгнул на нее и прижал к земле, а дрозд тем временем отобрал жемчужину. Потом мы заставили ее рассказать, где она спрятала остальные две жемчужины, и, найдя их, доставили ее сюда.

– Вот так-так? – сказал Доктор, глядя на несчастную преступницу, связанную красной почтовой тесьмой. – Зачем же ты украла эти жемчужины?

Поначалу казалось, белка была слишком испугана, чтобы говорить. Доктор взял ножницы и разрезал красную тесьму.

– Для чего ты это сделала? – повторил он.

– Я думала, что это брюссельская капуста, – робко заговорила белка. – Несколько недель тому назад, когда мы с мужем вечером сидели на дереве, мы почувствовали сильный запах брюссельской капусты. Я и муж, мы очень любим брюссельскую капусту, но сначала мы никак не могли догадаться, откуда исходит этот запах. И тут мы догадались посмотреть наверх и увидели тысячи дроздов, летящих у нас над головами и несущих в клювах брюссельскую капусту. Мы надеялись, что они сделают остановку, и мы сможем попросить у них немного для себя. Но они не остановились. Тогда мы подумали, что, может быть, через несколько дней они снова прилетят. И мы стали караулить их возле того самого дерева. И в то утро я увидела, как один из этих дроздов сел на наше дерево с каким-то сверточком в клюве. «Тш! – прошептала я своему мужу. – Это, должно быть, опять брюссельская капуста! Давай стянем этот сверточек, пока он не смотрит!» И я его стянула. Но когда мы развернули его, то не нашли в нем ничего, кроме этих дурацких безделушек. Я сперва подумала, что это, может быть, какие-то конфеты в скорлупе и как раз собиралась найти подходящий камень, чтобы разбить их, но тут эта птица схватила меня за шиворот и притащила сюда. Нужны мне были эти проклятые жемчужины!

– Да, – сказал Доктор. – Очень жаль, что пришлось доставить тебе такие неприятности. Я попрошу Даб-Даб, чтобы она отнесла тебя обратно к твоей семье. Но, должен тебе сказать, что красть заказную почту – это очень серьезный проступок. Если уж тебе так захотелось брюссельской капусты, надо было написать мне. Так что не стоит обвинять птиц, что им пришлось так строго с тобой поступить.

– Ворованный кусок всегда слаще! – вмешался Чипсайд. – Дайте ей хоть тонну лучшего винограда из теплицы, он, небось, и вполовину не покажется ей таким вкусным, как две гнилые ворованные ягодки. Я бы на вашем месте, Док, впаял ей годика два каторжных работ, чтоб у нее больше и мыслях не было слямзить что-нибудь с нашей почты!

– Ну, ничего, – сказал Доктор, – давайте забудем об этом. Это была всего лишь ребяческая проделка.

– Хорошенькие проделки! – проворчал Чипсайд. – Солидная женщина, мать семейства – а замашки, как у лондонского карманника! Хотя все белки такие. Насмотрелся я в городских парках на ихние жеманные ужимки, которые люди называют «миленькими»! А на деле – это самые нахальные попрошайки, каких только видел свет. Чирикнуть не успеешь, как они стянут у тебя из-под носа последнюю крошку и утащат в свое дупло. Ребяческие проделки!

– Пойдем, – сказала Даб-Даб, беря преступницу в свои большие перепончатые лапы. – Я отнесу тебя обратно на сушу. И Бога благодари, что ты имеешь дело с Доктором. Другой бы на его месте засадил тебя в тюрьму.

– Поскорей возвращайся назад, Даб-Даб, – крикнул Доктор ей вслед, когда она уже вылетела в окно со своей ношей. – Как только ты вернешься, мы сразу поплывем к вождю Ням-Ням.

– Теперь уж я сам повезу эти жемчужины, – сказал он Быстрей-Ветра, – и лично передам их утке-широконоске. Не хватало только, чтоб с ними еще что-нибудь случилось.

Около полудня Доктор во второй раз отправился в свой отпуск, и поскольку Габ-Габ, Джип и белая мышка упросили взять их с собой, то каноэ было довольно сильно перегружено. А примерно в шесть часов вечера старый вождь Ням-Ням уже принимал их в своей резиденции. Впрочем, торжественный ужин в их честь оказался весьма скудным, и Доктор еще раз вспомнил о том, в какой бедности живет этот народ.

Из беседы со старым вождем Доктор понял, что самым опасным врагом страны было королевство Дагомея. Жестокий и могущественный сосед постоянно воевал с вождем Ням-Ням и кусок за куском отхватывал его лучшие земли, а несчастный народ становился все беднее и беднее. Причем армия в Дагомее состояла из амазонок – то есть из женщин-воинов. Несмотря на свой пол, они были очень крупными и сильными, а главное – их было ужасно много. И каждый раз, совершая набеги на своих слабых соседей, они легко побеждали и грабили все подряд.

И надо же такому случиться, что как раз в ту самую ночь, когда Доктор гостил у вождя Ням-Ням, амазонки устроили свой очередной набег. Около десяти часов вечера всех разбудили испуганные крики: «Война! Война! Амазонки наступают!»

Поднялась ужасная суматоха. И пока не взошла луна, люди в темноте бегали, кричали, падали, натыкались друг на друга и дрались, не различая своих и чужих. А когда стало возможно хоть что-то рассмотреть, Доктор увидел, что большинство людей вождя Ням-Ням убежали в джунгли, а амазонки огромными толпами бродили по селению и забирали все, что им понравится.

Доктор попытался усовестить их, но они только посмеялись над ним. Тогда белая мышка, которая все это время сидела у Доктора на плече, прошептала ему на ухо:

– Если вся эта армия состоит из женщин, то я знаю, как с ними справиться. Ведь женщины ужасно боятся мышей. Я сейчас сбегаю поговорю со здешними мышами, и мы живо разделаемся с этими амазонками.

Белая мышка набрала по селению целую армию из двух сотен мышей, которые обитали в стенах и полах ветхих хижин, сделанных из травы или соломы, и маленькие мышки дружно накинулись на амазонок, кусая их за пятки.

С визгом и воплями грузные женщины-воины побросали свою добычу и в беспорядке обратились в бегство. Это было первое в истории поражение непобедимых амазонок из Дагомеи.

Доктор сказал своей белой мышке, что теперь ей есть чем гордиться. Без сомнения, она была единственной мышкой в мире, которой удалось выиграть войну.

^{ГЛАВА 4}
ОХОТНИКИ ЗА ЖЕМЧУГОМ

НА следующее утро Доктор поднялся очень рано. После весьма легкого завтрака (в этой разоренной стране о плотном завтраке нечего было и мечтать), он спросил у вождя Ням-Ням дорогу к Харматтанским Скалам. Старый вождь объяснил, что они находятся прямо за линией горизонта, и если плыть в открытое море куда глаза глядят, то часа через полтора Доктор наверняка будет на месте.

Получив такие точные указания, Доктор решил, что ему, пожалуй, стоит проконсультироваться с какой-нибудь здешней птицей. Даб-Даб слетала на берег и вскоре вернулась с кроншнепом, который маялся от безделья на пляже. Он сказал, что отлично знает это место и почтет за честь быть проводником у Джона Дулитла. И тогда Доктор, Джип, Габ-Габ, Даб-Даб и белая мышка погрузились в каноэ и направились к Харматтанским Скалам.

Утро выдалось чудесное, и путешественники были в восторге от своей морской прогулки, хотя Габ-Габ несколько раз едва не опрокинул каноэ, наклоняясь через борт за проплывающими мимо водорослями. Он заметил, что их с аппетитом уплетает кроншнеп, и тоже захотел попробовать. Так что пришлось в целях безопасности уложить его на дно лодки.

Около одиннадцати часов, когда материк уже почти скрылся из виду, они заметили группу маленьких скалистых островков, про которые их проводник сказал, что это и есть те самые Харматтанские Скалы. И чем ближе Доктор и его спутники подплывали к цели своего путешествия, тем больше попадалось им навстречу самых разнообразных морских птиц. Сотни чаек, крачков, бакланов, альбатросов, чистиков, буревестников, диких уток и даже диких гусей с любопытством кружили над каноэ, стараясь рассмотреть незнакомцев. А когда кроншнеп объяснил им, что этот маленький толстенький человек в каноэ – не кто иной, как сам великий Доктор Дулитл, то через несколько минут воздух над путешественниками уже кишел тысячами крыльев, блестевших на солнце. И тысячеголосое приветствие Доктору оказалось таким сердечным и громким, что ему пришлось заткнуть уши.

Можно было легко догадаться, почему именно это место выбрали морские птицы для своих гнездовий. Полузатопленные скалы, через которые с ревом и грохотом перекатывались огромные валы, надежно охраняли все подходы к островам. Ни один корабль не рискнул бы здесь приблизиться к берегу, и ничто не могло помешать спокойной жизни здешних обитателей. Даже на своем легком маленьком каноэ Доктор едва ли смог бы высадиться на берег, если бы гостеприимные птицы не направили его в обход самого большого острова, где была хотя и маленькая, но достаточно глубокая бухточка. Доктор также понял теперь, почему эти острова остались во владении вождя Ням-Ням – никто из его соседей просто не позарился на них. Кому были нужны эти пустынные, труднодоступные и открытые всем ветрам скалы, где практически не было плодородной земли? Поэтому на протяжении стольких лет эти острова и продолжали считаться собственностью вождя Ням-Ням и его народа, хотя ни он, ни большинство его подданных никогда в глаза их не видели и уж конечно не могли предполагать, что эти голые и неприветливые утесы окажутся в сотни раз дороже, чем все земли, утраченные ими в войнах с соседями.

– Мне кажется, что это очень нехорошее место, – сказал Габ-Габ, когда они выбрались из каноэ. – Здесь ничего нет, кроме волн и скал. Зачем вы сюда приехали, Доктор?

– Я бы хотел немного заняться добычей жемчуга, – ответил Джон Дулиттл. – Но сначала нужно отдать утке-широконоске ее заказную бандероль. Даб-Даб, не будешь ли так добра разыскать ее?

– Хорошо, – сказала Даб-Даб. – Но для этого потребуется довольно много времени. Здесь ведь несколько островов, и на каждом полным-полно уток-широконосок. Мне придется навести справки, чтобы узнать, которая из них послала вам жемчужины.

Даб-Даб отправилась выполнять поручение, а Доктор тем временем болтал о том о сем с теми вожаками морских птиц, которые принимали участие в Великой Конференции на Земле-без-людей. Они один за другим подлетали к нему, радуясь возможности продемонстрировать перед всеми, что лично знакомы с великим человеком. В руках у Доктора снова был его знаменитый блокнот, куда заносились все подробности, касающиеся международной птичьей почты.

Но понемногу радость встречи улеглась, и птицы, которые сначала тысячами летали за Доктором по всему большому острову, вернулись к своим обычным делам. И когда прилетела Даб-Даб и сказала, что та утка-широконоска живет на одном из маленьких островов, Доктор снова сел в свое каноэ и направился туда.

Утка-широконоска ждала его у самого берега. Она извинилась, что сама не прилетела поздороваться, но поблизости появились орланы, и она побоялась оставить своих птенцов. С ней были ее питомцы, два маленьких, неопрятных птенца, которые еще не умели летать. Доктор развернул бандероль и отдал им их драгоценные игрушки. С восторженным визгом и кудахтаньем утята сразу же принялись играть этими огромными розовыми жемчужинами в шарики.

– Какие у вас очаровательные дети, – сказал Доктор мамаше-утке, которая с гордостью глядела на них. – Как хорошо, что они смогли получить назад свои игрушки. Было бы просто ужасно, если б они их лишились.

– Да, они очень привязались к этим камушкам, – сказала утка-широконоска. – А кстати, вы смогли узнать, что они из себя представляют? Я же вам писала, что нашла их внутри устричной раковины.

– Это жемчужины, – ответил Доктор. – Они стоят очень много денег. Женщины в городах носят их вокруг шеи.

– Интересно, – сказала птица. – А почему же их тогда не носят женщины в деревне?

– Трудно сказать, – ответил Доктор. – Наверное, потому что они очень дорогие. За любую из этих жемчужин можно купить хороший дом и участок земли с садом.

– Может быть, вам тогда лучше оставить их у себя? – спросила утка-широконоска. – А моим детям я найду какие-нибудь другие игрушки.

– Ну что вы, – сказал Доктор, – благодарю вас. У меня уже есть дом и участок земли с садом.

– Послушайте, Доктор, – вмешалась Даб-Даб, – но ведь вам совсем не обязательно покупать на эти деньги второй дом. Они вполне бы могли пригодиться на что-нибудь еще.

– Они нравятся маленьким утятам, – сказал Джон Дулитл. – Зачем же я буду забирать их у них?

– С таким же успехом они могут играть шариками из розовой замазки, – фыркнула Даб-Даб.

– Замазка ядовита, – заметил Доктор. – А утятам нравится, что жемчужины такие красивые. И не будем больше об этом говорить. Но, – добавил он, обращаясь к мамаше-утке, – я был бы вам очень признателен, если бы вы могли рассказать мне, где можно найти еще немного таких жемчужин.

– Но я не знаю, – сказала утка. – Я даже понятия не имею, как они могли попасть в эту раковину.

– Жемчужины всегда находят только в раковинах, если вообще находят, – сказал Доктор. – Но такие раковины редки. Вот это меня как раз и интересует больше всего – как образуются жемчужины. Говорят, они формируются вокруг песчинки, которая случайно попадает в раковину моллюска. Я надеялся, что вы сможете дать мне какие-нибудь сведения об этом – ведь моллюски это ваша еда.

– Боюсь, что не смогу вам помочь, – проговорила утка-широконоска. – Сказать по правде, я нашла эти раковины здесь на скале. Какая-то другая птица оставила тут целую кучу. Она съела сколько смогла и улетела, а они до сих пор там лежат. Если хотите, можно пойти расколоть парочку. А вдруг в них тоже есть жемчужины.

Они перешли на другую сторону маленького островка и стали вскрывать раковины, разбросанные по камням. Но ни в одной из них не оказалось ничего похожего на жемчужины.

– А где здесь поблизости есть устричные отмели? – спросил Доктор.

– Между этим островом и следующим, – ответила утка. – Вообще-то я сама не собираю раковин, потому что не умею глубоко нырять. Но я видела, как другие птицы промышляют на этом месте – вон там, на полпути между нашим островом и тем маленьким.

– Отправлюсь-ка я туда, Доктор, – сказала Даб-Даб, – и поныряю немного. Я ведь могу довольно глубоко нырять, хотя я и не утка-нырок. Может быть, я сумею разыскать для вас несколько жемчужин.

И Даб-Даб в сопровождении утки-широконоски отправилась на отмель.

Добрых полтора часа верная домоправительница ныряла за раковинами и приносила их Доктору на остров. Оказалось, что вскрывать раковины – весьма увлекательное занятие, ведь никогда не знаешь заранее, что там найдешь. Но, увы, в тех раковинах, которые приносила Даб-Даб, не удалось обнаружить ничего, кроме устриц различной степени упитанности.

– Попробую-ка я понырять сам, если там, конечно, не очень глубоко, – сказал Доктор. – Когда я был мальчишкой, у меня довольно неплохо получалось вылавливать шестипенсовики со дна бассейна.

Доктор со своими зверями погрузился в каноэ и погреб в направлении устричной отмели. Приплыв на место, он разделся и, недолго думая, нырнул в прозрачную зеленую воду, тогда как Джип и Габ-Габ наблюдали за ним с неподдельным интересом.

Но когда Доктор, отдуваясь и фыркая, как морж, выплыл на поверхность, оказалось, что вся его добыча – это полный рот морских водорослей.

– Посмотрим теперь, что получится у меня, – заявил Джип. И еще один ловец жемчуга отважно прыгнул за борт.

Тогда Габ-Габ вдруг заерзал на месте и, прежде чем кто-нибудь смог его остановить, тоже плюхнулся в воду. Поросенок, как топор, пошел на дно, тут же по уши зарылся пятачком в ил и остался торчать вверх ногами. Так что Доктору пришлось, еще толком не отдышавшись, нырять за ним и вытаскивать его обратно. Все звери в каноэ пришли в такое возбуждение, что даже белая мышка, и та уже собралась нырять, и только печальный опыт поросенка заставил ее изменить свое решение.

Впрочем, Джипу все-таки удалось вытащить на поверхность несколько маленьких раковин, но жемчужин в них, конечно, не оказалось.

– Неважные из нас получились охотники за жемчугом, – сказал Джон Дулитл. – Правда, может быть, никакого жемчуга здесь больше нет.

– Нельзя останавливаться на полдороге, – сказала Даб-Даб. – Я уверена, что там еще полно жемчужин – ведь отмель такая большая. Я думаю, надо поспрашивать морских птиц и отыскать ту из них, которая принесла на островок эту кучу раковин. Уж она-то наверняка знает, как искать жемчуг.

Пока Доктор одевался, а Габ-Габ счищал ил с ушей, Даб-Даб отправилась наводить справки и уже через двадцать минут вернулась с какой-то черной птицей, очень похожей на утку. На голове у птицы был маленький хохолок.

– Доктор, – сказала Даб-Даб, – вот этот баклан принес на островок всю ту кучу раковин.

– Ну, наконец-то, – обрадовался Джон Дулитл. – Может быть, сейчас мы сумеем что-то узнать. Не могли бы вы рассказать мне, – обратился он к баклану, – как вы добываете жемчужины?

– Жемчужины? А что это такое? – спросила птица.

Пришлось Даб-Даб полететь на островок и попросить на время у птенцов утки-широконоски их красивые игрушки.

– А-а, эти штуки, – разочарованно протянул баклан. – Они попадаются иногда в испорченных раковинах. Я такие раковины никогда не беру, а если какая-нибудь и попадется по ошибке, то я ее даже не вскрываю.

– А как вы отличаете такие раковины от других? – спросил Доктор.

– По запаху, – ответил баклан. – Те, в которых находятся эти штуки, всегда невкусно пахнут, а я очень разборчив в еде.

– Вы хотите сказать, что только по одному запаху можете прямо под водой определить, в каких раковинах есть жемчужины?

– Конечно. Любой баклан может это сделать.

– Вот оно в чем дело, Доктор, – воскликнула Даб-Даб. – Вот в чем вся хитрость! Теперь-то вы сможете добыть сколько угодно жемчуга.

– Но эта устричная отмель принадлежит не мне, – сказал Джон Дулитл.

– О, Господи! – вздохнула утка. – Никогда еще не встречала человека, который мог бы найти столько возражений, против того чтоб разбогатеть! А кому же она, по-вашему, принадлежит?

– Конечно же, вождю Ням-Ням и его народу. Это они владеют Харматтанскими Скалами. Не могли бы вы, – обратился Доктор к баклану, – принести мне несколько таких раковин на пробу?

– С огромным удовольствием, – ответил баклан.

Он подлетел к устричной отмели и камнем упал в воду. А уже через минуту он вернулся с тремя раковинами – две он держал в лапах, а одну в клюве. Звери, затаив дыхание, столпились вокруг Доктора, и тот осторожно открыл раковины. В первой была маленькая серая жемчужинка, во второй – розовая жемчужина чуть побольше, а в третьей – две огромные черные жемчужины.