Текст книги "Забытая реальность (СИ)"
Автор книги: Хоуп Лесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
========== 1. Встреча старых друзей ==========
Я усталый робот, дырявый бак. Надо быть героем, а я слабак. У меня сел голос, повыбит мех, и я не хочу быть сильнее всех.
Вера Полозкова
– Виски… виски с колой.
Бармен потребовал у нее документы. Бросив на барную стойку паспорт, она опустила глаза, разглядывая искусанные ногти. Когда ей вернули паспорт, девушка спрятала его в сумку. Бармен вылупился на нее, будто перед собой увидел призрака. Только это был не призрак.
– Что? – огрызнулась девушка.– Автограф дать?
Парень поспешил налить ей напиток, поставил перед ней стакан и убрался прочь к другому гостю. Она пугает людей… Алина сжала в руках ненавистный стакан, сделала глоток и почувствовала, как неприятная сладость проникает в нее, будто способна мгновенно убить. Когда-нибудь она привыкнет к этому ощущению, но пока она все еще ясно представляла, как набирает калории, поглощая этот убйственный напиток.
Хотелось чего-то более солидного. Алина сжала свой кошелек, бросила его в сумку и отвернулась от заполненных всевозможным алкоголем полок, чтобы не искушать себя потратить последнее. Она все же не алкоголик, хотя в последнее время слабо в это верилось. Приятное опьянение затмило ее сознание, Алина прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться на легком головокружении, чтобы не думать о том дерьме, что творилось в ее жизни в последнии несколько месяцев. Бывали моменты, когда она ловила себя на мысли, что стоит на крыше какого-нибудь заброшенного здания и смотрит вниз. Казалось, будто сделать шаг, значит, закончить все это и перестать… перестать существовать. Эта мысль и пугала и манила ее. Но девушка всегда возвращалась в крохотную квартирку, где ее ждали. Масару всегда ждала.
– У вас упало.
Алина распахнула глаза.
– Что?
– У вас упало.
Протянутые ключи Алина не взяла.
Этот голос она слышала минимум раз в месяц, включая спортивные новости. Знала ли она, что их судьба еще сведет? Наверное, глупо было предполагать, что этого не случится, когда они живут в одном городе. Вне сомнений, что однажды это должно было случиться. Все тот же тембр голоса, он ничуть не изменился с тех пор. Некоторые называли его гнусавым, Алине казалось, что это просто такая манера речи, очень даже милая. Возможно, она сильно идеализировала мужчину. Прежде.
Подняв глаза, Алина посмотрела на него исподлобья, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, которое вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Не каждый день, даже не каждый год встречаешь по-настоящему близкого человека. Прежде. Сейчас же Алина понимала, что он никто иной, как обычный прохожий, ничем непримечательный прохожий. Он вырос из своих брендов, носил какой-то задрипанный свитер, простые джинсы. На лицо? На лицо он тоже изменился. Повзрослел немного, Алина отметила, что седина еще не появилась, хотя она делала ставки на то, что у него она появится у него лет в тридцать точно. Но нет.
– Девушка, ваши ключи…
Ему было неловко. Алина обнаружила, что открыла рот, но не смогла вымолвить ни одного слова. Он ее не узнал.
Загитова постаралась вспомнить как она выглядит. Получалось плохо. Но точно не как та Алина, которую знал Даниил Маркович. Что осталось от той девочки? Наверное, ее большие карие глаза и… синяки под ними. В годы тренировок, когда приходилось выполнять немыслимый объем физических нагрузок, Алина выглядела немногим лучше, чем сейчас – уставшая и сбитая наповал реальностью. Но тогда у нее была властная рука Этери, заставляющая подкрашиваться, замазывать синяки, маскировать мешки. Сейчас Алина не парилась.
– Спасибо.
Этого было достаточно, чтобы мужчина отпрянул, забыв, что в его руках находятся чужие ключи.
Алинин голос. Шепелявый, с все тем же детским тоном. Она порадовалась, что от нее прежней хоть что-то осталось. Протянув руку, Алина пальцами ухватилась за ключи.
– Алина… Алина, ты? Почему… ты…
Почему ты здесь? Почему ты такая?
– А вы? Вы почему здесь? Такому человеку, как вы, не солидно находиться в заведении такого типа.
Она бросила неодобрительный взгляд на бармена, а тот снова шугнулся. Ясное дело он знал и Алину, и Даниила Глейхенгауза. Бар все-таки был спортивный. Самый чуханский, если честно, бар, но спортивный. Алина любила его всей душой и телом. Здесь никогда не было народа, если зайдут два – три калеки, и то хорошо. Она приходила сюда каждую пятницу, садилась на барный стул, заказывала колу с виски. В мыслях корила себя за содеянное.
– Я думал ты в Греции… Или в Испании. Куда вы там собирались с Андреем?
Алина побледнела, а затем ее охватил жар. Опуская голову, девушка постаралась придумать сносную отговорку, но в голову ничего не приходило.
– СМИ писали, что ты исчезла… в смысле, перестала вести соц.сети и полностью погрузилась в супружескую жизнь, – Даниил опустился на стул рядом. Он махнул бармену, и тот в миг стал готовить заказ.
Алина сделала вывод, что Даня здесь частый гость. Как они разминулись? Неважно. Нужно сделать все, чтобы больше никогда не встречаться. И все же история с ее исчезновением ее немного приободрила. Никто не знает, что на самом деле произошло. Это радует, но все же Алине неприятно, что… никто не кинулся ее искать.
Эра Загитовой прошла.
– Андрей уехал. Мы развелись и… в общем, я решила осесть здесь. В Москве.
Она наблюдала за тем, как Даня медленно кладет ключи на стол, подвигает их к ней и старается не смотреть на Алину. В какой-то момент девушку это задело. Ей показалось, это совершенно нелепым, сидеть здесь со своим бывшим тренером и напиваться.
– Слышала, что у тебя все хорошо. Поздравляю с тем, что удалось выбраться из-под каблука Этери.
Даня встрепенулся. Алина ни на мгновение не пожалела о том, что ее голос звучал настолько грубо. Ему было полезно слышать это, чтобы не возникло желания когда-нибудь вернуться к ней, и вновь загубить все на корню. Видимо, Даня думал иначе, потому что посмотрел на Алину с укоризной, но не стал петь свою старую песню о главном. Своей карьерой он, несомненно, обязан Этери, как бы там ни было – она вывела его в люди, дала толчок, старт. Теперь он хореограф, которого знает весь мир, к которому обращается едва ли не каждый топовый спортсмен. К тридцати семи годам он достиг таких высот, каких некоторые не достигают за всю свою жизнь. Он видел, что Алина не сводит взгляда с его рук, а после так тихо замечает:
– Не женился еще.
Иногда ему казалось, что он никогда не сможет связать себя узами брака с кем бы то ни было. У него не хватало смелости признаться самому себе в причине того, что он не может найти себе кого-нибудь. А причина сидит напротив него. Все, что осталось от его прежней Алины – ее плохая дикция. Она, казалось, пуще похудела, осунулась. Ее взгляд пугал Даню. Он поймал себя на мысли, что готов сбежать отсюда и больше никогда не встречаться с ней. Алина, словно почувствовав это, спрыгнула со стула.
– Ладно, была рада повидаться и…
Он схватил ее за руку, не дав уйти. Почему-то ему показалось диким отпустить ее сейчас.
– Не уходи. Посиди еще. Почему нет?
Алина смотрела на него с удивлением, во взгляде сомнение и неоднозначность. Она неловко дернула рукой. Даня отпустил ее и кивнул, сделав еще заказ для себя и для Алины.
– С моей карьерой все в порядке. А вот твоя? Чем занимаешься?
Иногда Даня читал новости и статьи. Об Алине писали, как о какой-то гламурной звезде, словно она таковой являлась. Но для него Загитова всегда была той, которая не ступит на эту скользкую дорожку звездности, той, которая не позволит миру иллюзий завладеть собой. Но, глядя на то, как Алина кусает губы и перебирает пальцами несколько салфеток, он понял, что все то, что писали – правда.
– Путешествовала.
– Но ты ведь учишься?
И снова этот взгляд – пустой и холодный, от которого хочется спрятаться, больше никогда не испытывать это чувство, будто тебя проклинают. Алина нигде не училась – опять же это он узнал из СМИ, но предпочел в те времена не верить всему, что пишут. Алина не была настолько глупа, чтобы броситься в объятия своего суженного и наплевать на все. Он просто не мог поверить, что его сознательная Алина на самом деле…
– Шоу. Я выступаю на шоу. Иногда занимаюсь подкатками. Это на самом деле очень интересно – работать с детьми.
Сам Даня ощутил приступ тошноты, глядя на перебинтованную ногу Алины на сгибе колена. Он помнил по какой причине она закончила свою карьеру фигуристки. Этери и он с Дудаковым приняли нелегкое решение – отправить Алину в отставку. Она убедила их, что займется своим лечением. Возможно, так оно и вышло бы.
– Обо мне не будем.
О себе Даня тоже не хотел. Его жизнь была полностью посвящена карьере. Он больше ничего в принципе не хотел. Иногда, приходя домой, его встречала Юки, прыгала на колени и засыпала под тихую музыку, играющую на его телефоне. Одиночество грузило. Он боялся признаться себе, что это его беспокоит, потому что тогда придется снова искать причину этого самого одиночества. Сидя здесь, в баре, он предполагал, что однажды сможет заставить себя забыть некоторые вещи, грузом давящие на его душу. Возможно, это однажды случилось бы. Если бы сегодня он не встретил Алину.
Рюмка за рюмкой. Алина чувствовала, как готова разреветься у него на плече, и если бы она дала себе слабинку, то непременно бросилась бы ему в объятия и рассказала бы все-все. Даня не понимал, как Алина вытянула из него все то, что он так бережно в себе таил. Он рассказал об обидах на Этери, о том, что на самом деле был скандал из-за того, что он решил уволиться и работать один. Они слушали друг друга, стараясь не перебивать. А потом… потом никто ничего уже не говорил.
========== 2. Чувство вины, обязательства, письма ==========
Жаль. Безжизненно, безнадежно.
Сжато, сожрано рыжей ржой.
Жутко женско и односложно:
Был так нужен,
А стал
Чужой.
Вера Полозкова
Его обдало жаром. Когда он откинул одеяло, и понял, что Алина прижимается к его груди, Даня ощутил приступ тошноты. Ему стоило огромных усилий сдержаться и не ринуться в туалет. В глазах потемнело, а сам он с ужасом осознал, что ночной сон с участием Алины не был сном. Ее умиротворенное лицо было таким же, каким он его помнил, без преувеличения можно сказать, что она за восемь лет практически не изменилось. Но это сейчас – пока она спит и на нее не давит груз чего-то такого, чего Даня, возможно, не хотел знать. Она пошевелилась, а он затаил дыхание, стараясь понять, какого черта он затащил ее в постель? Или она его? Это уже осталось за кадром его памяти, он точно знал, что никто из них вчера не был против того, чтобы разбавить томный вечер жадными поцелуями и сексом, возможно, без обязательств. Алина проснулась. Она хлопала глазами, пялясь на Даню не то с укором (или он это сам себе придумал?), не то с недоверием (и это тоже?). А затем резко села.
– Алина я… – ему было очень стыдно.
Будь он сто раз пьяный, он не имел права даже пальцем ее касаться. Однажды он вспомнил, как ему снилось нечто подобное. Он был в нее влюблен… раньше. В те времена, когда Алина была его Алиной. «Ничего не изменилось с тех пор» – старался он убедить себя в том, что чувства по-прежнему где-то есть, но от них не оставалось и следа, когда он смотрел на девушку, чье выражение лица менялось от «все тлен» и до «ненавижу эту жизнь».
– Мне пора. Было круто.
Она спрыгнула с кровати, прикрываясь одеялом. Ее совсем не смутило то, что она раскрыла абсолютно голого Даню, и теперь собирала по полу свои вещи. Даня же схватил плед, прикрылся, и старался на Алину не обращать никакого внимания. Это было сложно.
– Ты вчера сказала… – он присел на край кровати, все еще опустив глаза вниз.– Что катаешься по шоу, но приглашают все реже.
Алина в это время застегивала молнию на шортах, она резко обернулась. Что она еще ему рассказала в пьяном угаре? Застыла, стараясь дышать спокойно, уверенно, но дыхание все равно сперло, как бы она не старалась выглядеть сильной и независимой.
– Тебе нужны деньги… я бы мог тебе дать и…
Глаза Алины расширились. Даня не понял, в какой момент она оказалась прямо перед ним. Секунду назад стояла возле прикроватного столика, а теперь, оперевшись на колени, с размаху залепила ему пощечину. После этого до него дошло, что он на самом деле ей предложил. Но было уже поздно оправдываться – Алина выбежала из его комнаты, он только и слышал, как дверь с силой захлопнулась за ней. Чертов гений. Даня корил себя за то, что его идиотизм родился раньше него. Голова раскалывалась, никакое обезболивающее не спасало от боли, которая теперь поселилась не только в его голове, но и груди. Во что вляпалась Алина? Как он мог позволить себе так с ней поступить? И сам-то он понимал, как его предложение звучит со стороны?
Пока Даня боролся с блинной смесью, Юки прыгнула на стол, смотрела на него, едва ли не с осуждением. Даня выругался. Наверное, его теперь вечно будет преследовать чувство вины, даже если их с Алиной пути теперь навсегда разошлись.
– Свали отсюда, – рыкнул он на кошку, которая яро виляла хвостом.– Я не мудак.
Но кошка была явно недовольна. И не его поведением, а пустой миской. Прежде чем Даня понял, что его воображение разыгралось, он бросил в кошку полотенце, чтобы согнать ее со стола. Она явно обиделась, а потом мужчина наполнил миску кошачьим кормом, набрал ей чистой воды и вроде даже решил, что Юки его простила.
Разочарованный, озлобленный и очень пристыженный, Даня поплелся на работу, где собирался забыться. Или хотя бы постараться не думать о том, что больше никогда в жизни не встретит ту девушку, что восемь лет назад собственноручно отвел под венец. Девушку, которую любил больше всего на свете.
«Дыши, Алина, только дыши!»
Алина не могла. Она задыхалась от собственных рыданий. Уткнувшись в мягкую шерсть Масару, девушка старалась не жалеть себя. Нет. Она пыталась избавиться от чувства вины, которое когтями царапало ее душу, напоминая Алине насколько жалкой она стала. Насколько грязной, потерявшей последние капельки гордости, которая и без того была лишь призрачной надеждой. Ничего не осталось. Масару поскуливала, вылизывая ее лицо, но девушку это только угнетало. Она съежилась от собственной беспомощности. Сколько предстоит сделать еще глупостей, прежде чем Алина, наконец, поймет, что она ничтожество?
Все утро она потратила на то, чтобы посмотреть свои старые прокаты. Вот она юная Китри, задорно выплясывает на льду, показывая трюки, сложные каскады, выполняя элемент за элементом. Как было все просто – слушайся тренера, беспрекословно выполняй роль марионетки – и все. Больше ничего от тебя не требуется. За тебя все решат. Вот она – Кристина. Спустя время уже Кармен. Образы маячили перед глазами Алины, а она так и не смогла понять, кем была она? Настоящая Алина Загитова… была кем?
Утирая слезы, Алина старалась не думать о прошлой ночи. Она понимала насколько отвратительно поступила, но никапельки не пожалела о том, что между ней и Даней случилось. Это еще больше давило на ее совесть, от которой не осталось, кажется, и следа. Она взглянула в зеркало, глядя на себя опухшую. Сколько она уже так горько не плакала? Последний раз, был, кажется, года два назад, когда она обнаружила на своем банковском счету отрицательную цифру. Тогда была неимоверная истерика, когда девушка поняла… что произошло.
Из нехороших воспоминаний Алину отвлекла Масару, залаявшую на всю квартиру. Она метнулась к собаке, погладила ее и умоляюще взглянула на нее. Соседи и без того каждый раз жаловались на собаку. Их смущала Масару. Это раньше все любили ее за свою звездность. Теперь же Масару была не больше, чем большой собакой, которая мешает по утрам спать, лает, да и запах от нее посредственный. И не важно, что в подъезде жили около трех котов, которые не были блюстителями чистоты. Алина ругалась. Жестко.
«А раньше была такой милой девочкой!» – слышалось с разных сторон.
С гордо поднятой головой, Алина шла мимо соседей, Масару вышагивала рядом. Иногда соседи делали вид будто Масару вот-вот их сожрет. На это было бы смешно смотреть, если бы они не грозились подключить к делу хозяйку квартиры.
До Алины дошло, что вызвало такую буйную реакцию Масару. Она схватила телефон, который еще вчера перевела в режим вибрации.
«Уважаемая Алина Ильназовна, мы вынуждены Вам отказать в участии шоу «Ледовая сказка». Администрация несет за собой право не оглашать причину отказа. С уважением Владимир».
Алину колотило. Стараясь справиться с навязчивой мыслью приехать к ним и сказать администрации все, что она о них думает, девушка поднялась с пола. Бросила телефон на столик, а затем отправилась на кухню.
Выход. Где же этот выход?
Но она не видела ничего, кроме окутавшей ее тьмы, словно кто-то наслал на нее проклятье. Точно – это хейтеры. Они всегда желали ей чуть ли не сдохнуть. Имеют ли слова силу? А слова тысячи людей? В сердцах Алина пожелала сдохнуть и им. А затем мысленно извинилась перед каждым, упрекая себя в том, что вообще может об этом думать. Она схватила нож.
Масару с лаем бросилась на нее. Она подняла такой шум, что Алина испугалась набега неадекватных соседей. Она не понимала почему собака так остро реагирует на нее, но стоило ей бросить острый предмет в раковину, как Масару замолчала, улеглась у ног Алины и больше не подавала признаков беспокойства. Алина упала рядом, обхватила Масару и снова уткнулась носом в ее шерсть.
– Глупая собака, – проворчала Алина. – Мне теперь и бутерброд не сделать? Я не стала бы…
«А чувствуют ли собаки?» – пронеслось в голове у Алины.
Наверное, да. Когда у хозяина совсем едет крыша. Алина почувствовала, как в душе что-то теплеет. Неужели там что-то осталось? Она утерла нос, посмотрела на Масару и вздохнула. Возможно, она бы давно попрощалась бы с собой, если бы не тот, кто ждал ее. И каждый раз, когда защемит в груди, она будет рядом. Этого могло быть достаточно, чтобы понять, что путь домой есть и будет всегда. Искать успокоение в собаке – это, наверное, уже как смысл ее жизни.
– Они отказали мне, – тихо прошептала Алина. – Это второе шоу. Ты понимаешь? Они отказали мне. Больше… больше нет шоу.
Алина посмотрела в окно. Там солнце вовсю светило, его лучи подпекали спину, но девушка чувствовала, как ее морозит, наверное, похмелье еще не прошло. Она мгновенно вспомнила то, что старалась забыть снова, и снова. Чтобы не удариться в истерику снова, Алина поднялась с пола и вернулась в зал, где взяла злополучный телефон. Еще одно сообщение. В душе вспыхнули отголоски надежды, что если они передумали?
«Твой номер не изменился… я полагаю, должен извиниться? За все. Ну, черт, я идиот. Кстати, а ты бы могла мне помочь с парочкой фигуристов? Блин, даже не знаю, как попросить… У меня завал. Искал помощников себе, а никто не идет. Прости за вчерашнее. Точнее за сегодняшнее. В общем за все. Так как насчет работы? Если ты, конечно, не против и не занята…»
Он до сей поры был забит, как «Даниил Маркович», хотя сколько себя помнит, обращалась к нему на «ты». Да и как иначе? С друзьями разве будешь общаться по-другому? Сейчас Алина сжимала в руках телефон. Она предполагала, что скорее помрет с голоду, чем наберется смелости работать с ним. Он врал ей. Он не давал объявления на то, чтобы найти себе помощника. Это было выше его. Глейхенгауз из тех, кто влезет по горло в дерьмо, но будет работать один. Была причина, по которой он звал к себе Алину: жалость? Чувство собственного достоинства? Хочет загладить вину? Но какую вину, если сама Алина ни капли не винила его? Скорее себя за то, что не сдержалась и сама лично потащила его в постель. Эта мысль снова заставила ее усомниться в собственной адекватности.
Алина хотела было написать отказ, но на телефон пришло очередное сообщение:
«Ну блин, нет. Не надо отказываться.»
Алина набирала сообщение, старательно придумывая причину отказа. Когда письмо едва ли не в три тома было готово, она стерла его и написала:
«Ладно».
Комментарий к 2. Чувство вины, обязательства, письма
А вот теперь скажу всем и сразу: никогда в моих фанфиках не удет идеальной Этери, Алины, Дани или кого-либо другого. Вам бы это уяснить, чтобы больше не тратить время и нервы на прочтения моих работ. Судя по вашим комментарием я поняла, что мой ник уже знаком многим, и многие точно знают, что увидят здесь, но намеренно идут читать, чтобы потом высказать свои претензии, так вот: я не перестану писать. Это, я думаю, ясно. Ставя в шапке фанфика ООС и жанр Альтернативная реальность, я оставляю право за читателем не читать этот фанфик. Эти два жанра сами за себя говорят – автор все события придумывает и правды здесь столько же, сколько в любой сказке. Я не хейчу ни одного из героев, у каждого есть свои положительные качества, есть отрицательные. Я не поддерживаю Этери, поэтому в моих фанфиках вы не увидете ее святую сторону. Надеюсь, что больше здесь не будет огорченных любителей Этери. Впрочем, именно в этом фанфике она будет еще упоминаться вскользь, поэтому предупреждаю сразу – впечатлительных отсеяться.
Отдельно хочу поблагодарить моих читателей, которые осознают, что такое фанфик и могут отделить реальную жизнь от вымысла. Спасибо за то, что поддерживали меня, это очень важно, потому что я сегодня попала в абсолютное непонимания из-за этого набега. Для тех кто остался со мной скажу, что эта работа будет закончена, главы буду стараться выкладывать каждый день. Еще раз спасибо, ребята) прорвемся хд автор сегодня растрогался)
========== 3. О семье, тайных желаниях, сомнениях ==========
лучше йогурта по утрам
только водка и гренадин.
обещай себе жить без драм —
и живи один.
все слова переврутся сплошь,
а тебе за них отвечать.
постарайся не множить ложь
и учись молчать.
Бог приложит свой стетоскоп —
а внутри темнота и тишь.
запрети себе множить скорбь —
да и зазвучишь.
Вера Полозкова
Иногда рука сама тянулась к телефону набрать знакомый номер, который болью, огорчением и непониманием выжжен в памяти. Мама бы взяла трубку, но ее холодный, отстраненный, слишком официальный тон, не решил бы проблему одиночества Алины. Мамы так не должны разговаривать, и уж точно дочки не должны упрекать матерей в том, что они сломали им жизнь, даже если где-то в подсознании бродит понимание того, что какая-то часть правды в этом есть. Так рушатся семьи, а ценности остаются где-то в прошлом, покрытые мраком недоверия. Вследствие этого случается так, что человек остается один, не желая вступать в контакт с человеком, который однажды его не выслушал.
Так Алина осталась одна. Всякий раз, когда она брала в руки телефон, набирала знакомый номер, в душе появлялось неприятное чувство. Чувство гордости. Алина не желала мириться с тем, что однажды мама предупреждала Алину о том, что она выходит замуж за неподходящего мужчину.
– Брось. – Алина скидывала в чемодан вещи – все что попадалось под руку, без разбора. – Андрей… он хороший, ясно? Какое тебе дело до моей личной жизни? Радуйся вон, медалям. Они ведь тебе были нужны? Андрей меня любит независимо от того чемпионка я или нет.
Мама в такие минуты крепко обнимала дочь и просила ее хорошо подумать. Зачем? Алина все решила для себя, ей не нужна эта жалость, которая ни к чему хорошему не приведет. Злость на родителей все еще не прошла, но она старательно делала вид, что ничего особенного нет. Карьера окончена, да как! Двукратная Чемпионка мира! Это лучшее, что могло случиться.
– Мам, отпусти. Я люблю тебя, но пойми, что однажды я должна была уйти. Просто… дай мне жить.
Мама отпускала. Так проходило из раза в раз, пока однажды, Алина не привела Андрея домой. Познакомить их.
Девушка резко подорвалась, хватая ртом воздух. Сон. Всего лишь сон, который ее совсем не должен волновать. Андрей, семья, карьера – все это в прошлом. Она здесь, она жива и должна проснуться, умыться, нужно чем-то позавтракать и вроде бы куда-то идти. В который раз Алина задавалась вопросом: а зачем? Зачем она вновь и вновь просыпается, заставляет себя проживать очередной день, который к уборке и без того вылизанной квартиры, перебиранием старых книг и выгулом Масару. Вечерние прогулки с Масару – это лучшее, что может на данный момент предложить ей жизнь.
Алина заставила себя принять душ. Прохладные струи воды смывали остатки сна, утреннего самоубиения и жалость к себе. Девушка некстати подумала о прошлой ночи. Ей стало неловко перед самой собой, когда она обнаружила, где находится ее рука… она поспешно смыла остатки мыла, схватила полотенце и мигом бросилась из ванны. Проклиная все на свете, Алина приготовила завтрак для себя и Масару. Собака недовольно скулила возле дверей, давая понять хозяйке, что ей пора гулять.
– Тише… тише, – взмолилась девушка, накидывая на себя джинсовку. – Идем.
Отпустив Масару с поводка, Алина присела на скамейку, разглядывая рябь на луже. Ночью шел дождь, Алина допоздна упивалась его звуком, стараясь думать обо всем, кроме того, что поддалась искушению и втоптала себя в грязь. Как ей смотреть ему в глаза? Возможно, это не самое страшное, что с ней происходило, но точно самое странное. Сколько раз к ней клеились в том баре подпившие мужики, предлагающие перебраться из бара к ним в постель. Некоторые даже за умеренную плату. Это было настолько оскорбительно, что Алина сначала стыдливо убегала, затем материлась. Совсем скоро она поняла, что ругать из ее уст звучит нелепо и по-детски наивно. Алина стала бить. Так же, как треснула и знаменитому хореографу Глейхенгаузу прошлым утром. Она всегда считала себя выше того, чтобы торговать своим телом, и вот, пожалуйста, прыгнула в постель, если и не первому встречному, то уж точно совершенно неподходящему человеку.
Стыдливо прогнав эти мысли, Алина бросила взгляд на свои ладони. В воспоминаниях появилась яркая картинка. Прижавшись к теплой груди Андрея, вытянув руки к солнцу, Алина задавалась вопросом, а действительно ли все то, что говорят хироманты – правда? Тогда муж над ней только посмеялся, а Алина всерьез увлеклась хиромантией, правда это увлечение, да и другие, забывались через несколько дней, словно Алине и без увлечений в жизни жилось хорошо. Тогда ей одна из таких учителей – хиромантом посоветовала избегать неподходящих людей.
«Постарайся представить с каким человеком ты будешь цельной через несколько лет, а с кем – разбитой!» – это звучало по-идиотски. Алина тогда не придала этому значению, но теперь она всерьез задумалась о том, чтобы разыскать когда-нибудь эту женщину, потому что, если бы Алина в тот момент ее не прогнала, то, возможно, получилось бы избежать некоторых неприятных моментов.
Время шло. Алины не было. Даня стыдился признаться себе в том, что рад отсутствию Алины. Она никогда не опаздывала, всегда приходила не раньше, чем за десять минут до тренировки, ее пунктуальность иногда даже выводила из себя, поскольку сам даня любил поспать и нередко просыпал начало тренеровок. Но в этот раз Алина вовремя не пришла и он в сердцах порадовался тому, что не придется… смотреть ей в глаза. Его пугала новая Алина, сколько бы раз мужчина не старался убедить себя в том, что его прежние чувства остались. Возможно, что-то и было. Только, когда он смотрел в глаза Загитовой теперь, его не трепет одолевал, как прежде, а ужас, с которым он готов был умчаться. В прошлый раз не умчался и вот к чему все привело. Он до сих пор не мог простить себе, что после секса предложил ей денег. Как это выглядело со стороны? Он абсолютно стопроцентное… чмо. Даня постарался себя оправдать тем, что не особо соображал, что говорит. Да и Алина – рядом с ним была Алина. Когда-то он ее очень любил.
«Не когда-то. Сейчас. Я все еще люблю»,– поправил он себя, но эта мысль ускользнула, а на ее место вновь пришло радостное осознание того, что Загитова не примет его предложения.
– Извини, что не пришла раньше. Этот каток далеко от моего дома, да и… – Алина замолчала.
Мгновенно все мечты о том, чтобы она не пришла вылетели из его головы. Он не понимал, как пару минут назад он мог вообще радоваться ее опозданию с возможным «неприходом». Даня покачнулся, заставил себя прислониться к бортику и встать типично – в мужскую, небрежную позу. Впрочем, он сейчас выглядел так, будто хлопнуться в обморок – хорошая идея.
Алина смотрела на него с таким выражением лица, будто не понимала – как она тут оказалась? Даня опустил взгляд на ее запястья и с облегчением не обнаружил там никаких следов чего-нибудь очень нехорошего. Прошлой ночью ему было не до этого. Он отвел взгляд, оглядел каток и тихо так произнес:
– Рад, что ты пришла.
Вряд ли он кривил душой, хотя сам не понимал пока этого. Сомнения терзали его, заставляя все чаще стыдливо отводить взгляд, лишний раз не смотреть в глаза Загитовой. Он даже не знал, какое ей поручить задание.
– Можешь пока размяться. Кружок, другой.
– Я не на тренировку сюда пришла, – напомнила Алина, – расскажи, в чем состоит моя помощь тебе.
Даня замялся. Он не понимал, как Алина может выдерживать его взгляд в то время, когда он краснел, бледнел и терялся при виде нее. Вероятно, что-то произошедшее в ее жизни, закалило девушку. И ему вряд ли хотелось знать, что это было. Алина тем временем подошла к его столу, взяла папку на которой большими буквами были выведены цифры предстоящего сезона.
– Ты не только постановщик программ. Слышала действующий чемпион Европы – твоих рук дело? Ты лично его ведешь.
Даня молчал.
– Поднять спортсмена на такой уровень, практически с пеленок… респект.
– Он способный парень, я всего лишь выполняю свою работу.
Алина улыбнулась, но эта улыбка отдавала какой-то желчью, ему не совсем понравилась ее похвала, но он пожал плечами и уже собирался добавить, что это не его заслуга, как Алина его перебила:
– Все мы выполняем свою работу. Миру не хватает Российских одиночников. Спорим, Леша выйдет на мир?
Даня спорить не собирался.
– Не думаю что для этого достаточно только амбиций и желания.
Алина бросила папку на стол.
– Алисия Эванс. Двукратная чемпионка Мира. Дай-ка вспомнить, кто поставил ей проги на оба сезона? Ах да… ты.
Алина призадумалась, а затем с тем же приторно-сладким голосом продолжила:
– – Олимпийский чемпион прошлых лет Крис. Произволку ему, кажется, тоже ты поставил? Если я ушла из фигурки – это не значит, что я перестала следить. Так почему ты веришь в каких-то левых людей, а в своего ученика, который на минуточку чемпион Европы – нет? Ты ужасный тренер, честно сказать.
Даня пожалел, что пригласил ее к себе. Алина говорила такие вещи, от которых волосы вставали дыбом. Из ее уст это звучало жестоко, сам же Даня просто не верил в свои силы. Этери – вот кто для него оставался эталоном, поэтому он не мог представить себя на месте… вроде нее. Он скромно работал со своим, единственным учеником, ставил программы и проживал отвратную жизнь типичного холостяка. Этого было достаточно, чтобы не думать о том, что где-то есть она – Алина.
