Текст книги "Захваченная инопланетным воином (ЛП)"

Автор книги: Хоуп Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Ты высокомерный…

Ракиз поднимает руку, и глаза Невады встречаются с моими. Ее рука дергается, и я не сомневаюсь, что если бы меня здесь не было, она бы попыталась ударить моего короля.

Она разворачивается и уходит, хлопнув дверью, а Ракиз смотрит на меня.

– Она бы меня ударила, – ошеломленно выдыхает он. – Что это за самки такие?

– Не все из них такие, – говорю я. – Элли не стала бы тебя бить, – я делаю паузу. – Если только она не думала бы, что ты собираешься причинить вред ее друзьям.

К моему удивлению, Ракиз больше не злится. Вместо этого он выглядит… заинтригованным. Не секрет, что наш король давно устал от своего правления. Но он – лучший правитель, которого мы могли бы иметь, и он никогда не оставил бы наше племя, чтобы позабавиться бойней, которая последует, когда воины будут бросать вызов за корону.

Но впервые за долгое время в глазах Ракиза появился намек на интерес. Интерес к чему-то, кроме убийства всех вуальди на этой планете.

Он хмурится вслед Неваде и качает головой, наконец потянувшись за холодной утренней едой. Он жестом приглашает меня сесть, и я сажусь у огня, благодарный за тепло в такое прохладное утро.

Меня охватывает чувство вины. Надо было подложить еще полено в огонь в моем кради. Элли ощущает холод гораздо сильнее, чем я.

– Асроз сказал мне, где были найдены самки, и я послал в то место Гидрикса и его людей. Надеюсь, они смогут найти хоть какой-то след вуальди, которые похитили их.

На его челюсти дергается мускул, и я вздыхаю. Мы оба знаем, что вероятность найти самок живыми уменьшается с каждым днем.

– Эти вуальди не похожи ни на кого из тех, кого я видел раньше, – говорю я. – Они были одеты в одежду, которая прикрывала их конечности и, казалось, работали сообща, быстро разделяя самок и исчезая.

Ракиз потирает щеку, снова откладывая утреннюю еду в сторону.

– Это же нам сказал и Асроз. Это хорошая новость. Я никогда не слышал о такой стае. Это знание облегчит поиск вуальди, которые забрали самок.

Он не произносит то, о чем мы оба думаем.

Что к настоящему времени самки, возможно, уже мертвы.

Глава 7

ЭЛЛИ

После ухода Терекса сижу и пялюсь в огонь. Почему я была такой стервой по отношению к нему?

«Он не должен был насмехаться над тобой».

Что, если он не издевался надо мной? Он не скрывает того факта, что находит меня привлекательной, и он не похож на парня, который настолько подлый, чтобы издеваться над женщиной, которая ранена и явно вырвана из своей зоны комфорта.

Что, если он действительно считает меня красивой?

Я практически отмела эту мысль, но потом прокручиваю и анализирую ее снова.

Возможно, правила привлекательности на Земле здесь не работают.

Когда Мэтт начал встречаться с моей сестрой, я была настолько подавлена, что совершила ошибку, излив все свои чувства и переживания в дневнике. Когда Амелия нашла его, она дождалась подходящего момента, чтобы все услышали мои самые сокровенные секреты.

В тот момент, когда она посмотрела на меня в столовой за завтраком, я все поняла. Тем утром я искала свой дневник, и меня охватил ужас, когда я обнаружила, что он пропал. Я думала, что спрятала его в идеальном месте, под половицей в шкафу. Но, видимо, Амелия знала о моем тайнике. Она всегда была на шаг впереди меня.

В то утро я притворилась больной, чтобы остаться дома, но у мамы не хватило на меня терпения, заявив, что я вполне могу идти в школу. Когда я попыталась объяснить, что произошло, она сорвалась и сказала, что у нее нет времени на мои школьные драмы и что мне нужно подтереть свои сопли и самой разобраться со своими проблемами.

К тому времени мой отец уже как лет пять лежал в земле.

Поэтому в тот момент, когда Амелия улыбнулась мне с другого конца столовой и забралась на стол, я поняла, что вот сейчас это и произойдет. Я вскочила на ноги, когда она полезла в свою сумку и вытащила мой ярко-розовый дневник, покрытый фотографиями Джастина Бибера. И я повернулась, чтобы сбежать, но обнаружила, что она устроила так, что двое ее друзей-спортсменов схватили меня за руки, удерживая неподвижно и выставляя для всеобщего унижения.

При этом воспоминании на меня накатывает тошнота. Спустя столько времени я все еще слышу смех, все еще чувствую вкус слез на губах, все еще чувствую скрипучий линолеум под ногами. Я стояла и мечтала о том, чтобы подо мной разверзлась земля, чтобы по школе пронесся огонь, чтобы случилось хоть что-нибудь, чтобы остановить ее.

Это никогда не прекращалось. До конца своей школьной жизни я была «той самой» девочкой. Мэтт несколько раз пытался заговорить со мной, но я всегда уворачивалась, даже после того, как он наконец-то увидел, какая Амелия на самом деле, и бросил ее.

В пятнадцать лет у меня все еще был детский жирок, часть которого я потеряла в колледже, а часть – это то, что осталось со мной. Мысль о странной, толстой, непопулярной девушке, вожделеющей к самому популярному парню в школе? Смешная. Для всех. Я даже замечала, как один или два учителя пялились на меня, не потрудившись скрыть ухмылки на своих лицах.

Я испугано вздрагиваю, когда за пределами кради появляется тень, прижимая к себе мех, словно защищаясь, когда кто-то входит внутрь.

Терекс в мгновение ока оказывается на коленях у моих ног и убирает волосы с моего лица.

– Элли, – говорит он. – Что случилось? Тебе больно?

Я разрыдалась, самым безобразным образом, даже когда он притянул меня в свои объятия, осторожно, чтобы не потревожить локоть.

– Прости, – всхлипываю я, заливая слезами его рубашку. – Я была злой, грубой и необъективной.

– Это ты меня прости, – рычит он. – Мне не следовало оставлять тебя. Что тебя так расстроило?

Он отстраняется и оглядывает кради, как будто ищет проблему, которую нужно решить. Он смотрит на платье и поднимает бровь.

– Тебе не понравилось платье?

Я издаю икающий смешок, и его плечи слегка расслабляются.

– Нет, с платьем все в порядке.

– Что вызвало твои слезы? Скажи мне, и я все исправлю.

Я делаю долгий, прерывистый вдох.

– Ты назвал меня красивой.

Терекс наклоняет голову, смущение отражается на его красивом лице.

– Это… это оскорбление для людей?

Я улыбаюсь, и его взгляд мгновенно устремляется к моим губам.

– Нет. Я просто не привыкла, чтобы мужчины считали меня привлекательной.

Терекс прищуривается, словно не сомневается, что я вру.

– Мужчины на вашей планете слепые?

Я смеюсь, вытирая лицо.

– Ну, ты благо для моего эго, это уж точно. Мне… никогда не везло с парнями. В старших классах надо мной издевались за то, что я посмела влюбиться в самого привлекательного парня в школе. Когда я, наконец, сбежала в колледж, моя уверенность в себе была на рекордно низком уровне, и я похоронила себя в книгах.

Я вздыхаю. Когда он хмурится, я перевожу взгляд в никуда.

– Знаешь… Сейчас я думаю, что сама себе причинила большую боль, держась за эти чувства дольше, чем следовало. Я позволила сестре повесить на себя клеймо, что я слишком неуклюжая и уродливая, и никто никогда не захочет меня, и всю свою жизнь я играла по этим правилам.

Терекс хмуро смотрит на меня.

– Как ты могла такое подумать?

Я вздыхаю.

– О, если бы ты только знал. Как бы то ни было, минут пять я пыталась надеть платье, но не смогла. Ты не поможешь мне, пожалуйста?

Терекс хмурится еще сильнее, но противится сменить тему. Хотя я сомневаюсь, что он надолго забудет об этом. Он медленно кивает, помогая мне подняться. Я делаю вид, что не наблюдаю за тем, как двигаются его мышцы, когда он хватает платье и приносит его мне.

Я медлю, прижимая мех к груди, пока он терпеливо ждет. Он начинает надевать на меня платье через ноги. Я подтягиваю мех выше.

Терекс придерживает платье на моей талии, пока я снова колеблюсь. Это просто смешно. В конце концов, мне придется расстаться с мехом.

Я делаю глубокий вдох и сбрасываю мех, стоя перед ним с обнаженной грудью и дрожа, как лист.

Его взгляд не отрывается от моего лица, но он улыбается.

– Храбрая самочка, – говорит он, и я чувствую, как мои щеки краснеют, когда он помогает мне натянуть платье. Он осторожно развязывает мою перевязь, и я натягиваю платье на грудь, пока он стягивает его сзади.

– Это платье подойдет к твоей перевязи, но руки останутся обнаженными. Я найду тебе плащ, чтобы ты не замерзла.

На плечах это платье держится за счет толстых завязок, и Терекс аккуратно, чтоб не потревожить мою, завязывает их, а затем закрепляет мою перевязь.

Платье слишком длинное, оно волочится по полу, и Терекс хмуро смотрит на него, вытаскивая нож. Я делаю шаг назад и чуть не спотыкаюсь, но он хватает меня за здоровую руку и хмуро смотрит на меня.

– Что ты делаешь? Осторожней.

– Ты не можешь его порезать, Терекс, – шиплю я. – Это чужое платье.

Он улыбается мне.

– Одежда была подарена для наших новых самок, – говорит он. – Мы все заметили разницу в размерах между нашими людьми и вашими. Никто не ждет, что ты наденешь платье, в котором можно споткнуться.

Я прикусываю губу, но позволяю ему срезать лишнюю ткань по низу платья. Я уверена, что его можно было бы подшить, но сейчас я не могу этого сделать, и я никогда не жду, что кто-то другой сделает это за меня. Эти люди, найдя нас в грязных, рваных пижамах, немедленно предложили нам воду, еду и чистую одежду.

Терекс использует свой нож, чтобы грубо отрезать нижнюю часть платья, которая падает на пол, потом помогает мне надеть туфли. Встает и одобрительно кивает.

– Спасибо, – говорю я.

Из его горла вырывается рык, и он наклоняется вперед, одна рука тянется к моим волосам, чтобы удержать меня, когда он сминает мои губы своими.

Я испугано вздыхаю, и его язык немедленно находит мой, завоевывая мой рот, как воин, которым он и является.

На вкус он как ягоды и ощущение, словно я в раю, его объятия надежны и крепки, когда он меня словно баюкает в своих руках, пока он нежно целует меня. Его губы играют, заигрывают с моими, пока я робко не целую его в ответ, мое тело становится податливым, когда я сжимаю его рубашку, притягивая ближе здоровой рукой.

Терекс стонет, его рука находит мою поясницу, когда он притягивает меня ближе, и мои колени слабеют от ощущения его твердого и великолепного тела.

Звук колокольчика заставляет его напрячься, и он чертыхается, отстраняясь. Я чувствую себя ошеломленной и разгоряченной, когда смотрю на него, и он мягко улыбается мне, прежде чем отступить и двинуться к входу в свой кради.

– Спасибо, Фини, – говорит он, беря поднос. Я вижу пару любопытных глаз, смотрящих на меня, а затем женщина кивает и исчезает.

– Пойдем, Элли. Поешь еще.

От невероятного аромата у меня текут слюнки, и я сажусь у огня рядом с Терексом. Я все еще пытаюсь свыкнуться с нашим поцелуем. От него у меня закружилась голова, словно все исчезло, словно во всем мире нас осталось только двое.

Я хочу повторить и испытать это снова.

– Элли?

Голос Терекса звучит весело, и он выглядит очень довольным собой, улыбаясь мне, когда протягивает мне тарелку. Я прищуриваюсь, и его ухмылка становится еще шире. Да, он знает, что мне понравилось ощущать его губы на своих.

ТЕРЕКС

Я смотрю, как Элли ест, и думаю о том, что она мне сказала. Она издает тихий стон, когда кладет кусок мяса себе в рот, и я мгновенно становлюсь твердым, хотя мне только что удалось восстановить контроль над своим телом.

Я не могу представить себе планету, где мужчины не сражались бы насмерть за мою крошечную самочку. Я уже жалею о том, что ей придется когда-либо покинуть мой кради, где другие мужчины будут смотреть на ее глаза, длинные волосы и приятные изгибы и пытаться отговорить ее быть со мной.

Я хмурюсь при этой мысли.

– Терекс? Все в порядке?

– Да, – говорю я, отгоняя от себя мрачные мысли. Я отведу Элли к Мони, и она скажет нам, когда Элли снова сможет сесть на мишуа. Я понимаю, что эти самки должны найти своих подруг, и я помогу им всем, чем смогу. Но здоровье Элли на первом месте.

Элли откидывается назад, поглаживая себя по животу.

– Это было восхитительно. Не знаю, что это было, но я наелась.

– Сейчас я отведу тебя к целительнице, а потом ты отдохнешь.

Элли поднимает бровь, и я хмуро смотрю на нее. Я сказал что-то не то?

Я обдумываю свои слова.

– Я бы хотел, чтобы ты отдохнула, чтобы быстрей исцелиться, и мы могли бы отправиться на поиски твоей подруги Чарли.

Элли улыбается мне.

– Ладно, хорошо, но мне еще нужно поговорить с девчонками.

Я киваю, ставлю наши тарелки на поднос, чтобы забрать позже, и вывожу Элли из моего кради.

В лагере сейчас кипит жизнь. Мой кради находится дальше от мест, где собирается большинство жителей племени, но толпы народа, притворяющихся занятыми разговорами друг с другом, дают понять, что они отчаянно хотят увидеть этих человеческих самок.

Я тянусь к руке Элли, и мои плечи распрямляются, когда она переплетает свои гораздо меньшие пальцы с моими, позволяя мне вести ее к кради Мони.

– Люди пялятся, – бормочет она, сгорбив плечи.

– Это только потому, что ты новенькая и отличаешься от браксийцев, – говорю я. – Скоро они привыкнут видеть тебя каждый день.

Ее глаза изучают мое лицо, и она хмурится от того, что видит, но медленно кивает.

Мони улыбается нам, когда мы заходим к ней, и жестом приглашает сесть.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? Я уже осмотрела твоих подруг.

– Я чувствую себя намного лучше, спасибо. А как остальные?

– Им тоже намного лучше. Позволь мне взглянуть на твою руку.

Элли сидит тихо, пока Мони осматривает ее, слегка морщась, но позволяя ей нанести больше целебной пасты.

– Когда я смогу пойти на поиски?

Мони переводит взгляд на меня, и я вздыхаю.

– Мы надеемся узнать хоть какие-то известия об одной из подруг Элли. Самка была ранена и исчезла во время битвы.

Мони кивает и заканчивает завязывать перевязь Элли.

– Учитывая твое состояние, через одну неделю ты уже сможешь сидеть на мишуа.

Элли упрямо выпячивает подбородок.

– Это слишком долго. За неделю с Чарли может случиться все, что угодно.

Мони прищуривается, привыкшая к тому, что даже самые закаленные воины не оспаривают ее наставления.

Она открывает рот, и Элли вздрагивает, слезы наполняют ее глаза.

– Пожалуйста, – говорит она. – Она, должно быть, в ужасе, и она совсем одна. Мы совсем одни на этой планете. Нам нужно держаться вместе.

Мони вздыхает, глядя на меня. Я напрягаю лицо, надеясь, что она не заметит, как жалят слова крошечной самочки. Она не одна на этой планете. У нее есть я.

Я хмурюсь от этих мыслей. В течение многих лет я позволял самкам приходить и уходить, даже в племени, где у нас так мало свободных. Я так и не нашел ту, с которой хотел бы проводить каждую ночь, растить детей, стареть.

Элли – та самая самка.

«Но она уйдет. Она бросит тебя, как только найдет своих подруг».

Я хмурюсь еще сильнее. Эти люди ясно дали понять, что хотят вернуться на свою планету. Я не понимаю, как они это сделают, но я знаю, что, если такое возможно, эти упрямые, решительные самки сделают это.

«Нет, если ты убедишь Элли остаться».

Я размышлял над этой мыслью, пока Мони и Элли молча сверлят друг друга.

Наконец Мони издает смешок.

– Отлично, – говорит она. – Три дня. Но вы должны часто останавливаться для отдыха. И, – говорит она, когда Элли с улыбкой поднимается на ноги, – целебная мазь три раза в день.

Я смеюсь над выражением лица крошечной самки, когда она слышит это наставление, но она кивает.

– Спасибо.

– Не за что.

ЭЛЛИ

Терекс ведет меня к другому кради и звонит в крошечные колокольчики, висящие у входа.

Высовывается голова, и я ухмыляюсь, когда Алексис протягивает руку и обнимает меня.

– Вот ты где. Мы все гадали, куда ты делась.

– Я скоро вернусь, – говорит Терекс, и я киваю, следуя в кради за Алексис.

– Где Невада и Вивиан? – спрашиваю я.

– Они обе отправились, чтобы найти другую одежду. Невада хочет что-то, в чем она сможет «двигаться и сражаться», а Вив хочет что-то, что подчеркнет ее фигуру. – Алексис бросает на меня взгляд, и мы обе разражаемся смехом.

– Куда ты запропастилась прошлым вечером? Мы обернулись, а тебя уже нет, и все, что они сказали нам, что ты в лагере и в полной безопасности.

Я краснею.

– Терекс хотел, чтобы я спала в его кради, – стону я, когда Алексис смеется.

– Боу-чика-воу-воу, – говорит она, и я не могу не усмехнуться ее выходкам.

– Это не то, что ты подумала. Не смотри на меня так. Нет. Мы заключили сделку. По какой-то причине он хотел, чтобы я спала в его кради, и сказал, что если я это сделаю, он поможет мне найти Чарли.

Улыбка Алексис исчезает при упоминании Чарли, и она кивает. На мгновение мы обе замолкаем.

Алексис вздыхает.

– Господи, надеюсь, с ней все в порядке. Она была зажигалкой, понимаешь? Первой, кто предположил, что мы могли бы напасть на тех засранцев, которые нас похитили.

– С ней все в порядке, – говорю я. – Мы должны в это верить.

Если я позволю себе представить ее мертвой где-нибудь в лесу или вообразить представить, что остальных съедят вуальди… Я не смогу встать утром. Мы не можем опускать рук и должны продолжать искать их.

– Я пойду с тобой, – говорит Алексис. – Я стояла рядом с Чарли до того, как появились Терекс и его друзья. Если бы я была внимательнее, то заметила бы, когда она исчезла.

Я вздыхаю. Мы все чувствуем себя виноватыми. Я мысленно перебирал каждое мгновение этих нескольких минут, придумывая, как они могли бы пройти по-другому.

– Так значит, ты и Терекс, да?

Я смеюсь, и на мгновение мы уже не две человеческие женщины, похищенные инопланетянами и пытающиеся выбраться с чужой планеты. Мы просто две женщины, которые сплетничают о мужчинах.

– Да. Хотя, не знаю.

– Что значит «не знаешь»? Вы трахались?

– Нет!

Алексис выглядит разочарованной.

– Что-нибудь случилось?

Я думаю об огромных руках Терекса на моем теле, его губах, клеймящие мои, и меня охватывает дрожь.

– Ах ты похотливая сучка! Рассказывай подробности.

Я рассказываю Алексис о поцелуе, и, хотя она разочарована, что это – всего лишь поцелуй, – она сердито смотрит на меня, когда я рассказываю ей о своей сопливой истерике.

– Он сказал тебе, что ты красивая, и ты фактически сказала ему отвалить, а потом заплакала?

Я стону.

– Все было не так уж плохо. Он хотел помочь мне переодеться, и я подумала, что он издевается надо мной. Поэтому я сказала ему, что могу сделать это сама, а он рассердился и ушел.

Алексис пристально смотрит на меня.

– Бедняга.

– Бедняга?

– Ну, давай посмотрим на это с его точки зрения. Вероятно, это не привычная для него реакция на то, когда он говорит женщинам, что они красивы.

Я хмурюсь при мысли о том, что Терекс говорит другим женщинам, что они красивы.

– Я не ожидала этого. Он… ну, ты знаешь. А я… ну, ты понимаешь.

Алексис, прищурившись, смотрит на меня. Потом она протягивает руку и тянет меня за волосы.

– Ой! За что?

– За то, что ты идиотка. Почему бы тебе не сказать мне прямо, что ты имеешь в виду?

Я хмуро смотрю на нее, поднимаясь на ноги и расхаживая по комнате.

– Он огромный, горячий воин, сложенный как танк. Я толстая и выгляжу в лучшем случае середнячком. Боже, да уже этого достаточно!

Я шлепаю Алексис по руке.

– Ты, – медленно произносит она, – ведешь себя нелепо. Во-первых, если Терекс считает тебя красивой, кто ты такая, чтобы пытаться убедить его в обратном? Во-вторых, как можно жить с такой дерьмовой самооценкой?

Я сердито смотрю на нее.

– Не очень хорошо, – бормочу я, вспоминая о том, как я жила в Нью-Йорке.

Я вздыхаю.

– Послушай, моя сестра была королевой конкурса красоты. То есть раскрасавицей. Она была худой, спортивной и, по сути, вылитая моя мама. Я унаследовала все свои гены от отца, и они никогда не давали мне забыть об этом

– Понимаю, – кивает Алексис.

Я недоверчиво склоняю голову на бок, и она поднимает бровь.

– Думаешь, что ты единственная женщина, которой говорят какую-то чушь о том, как она выглядит? Добро пожаловать в клуб. Разница в том, что я выросла из тех ужасных подростковых лет, и сейчас я не позволяю всему этому дерьму иметь надо мной власть. Полагая, что ты недостойна любви и привязанности, ты позволяешь им чувствовать превосходство над тобой.

Я вздыхаю.

– Тебе легко говорить, – бормочу я. – Ты красотка.

Она закатывает глаза, откидывается на подушку и обводит взглядом мое тело.

– Ты что, издеваешься? У тебя одни сиськи и бедра чего стоят. Я годами копила деньги на новые сиськи.

Я смотрю на нее, и она снова закатывает глаза, а затем мы обе поворачиваемся, когда кто-то заглядывает в кради.

– О, привет, девчонки.

У меня отвисает челюсть, когда входит Невада… в кожаных штанах.

Алексис разражается смехом, и Невада улыбается ей.

– Лучше, да? Эти парни идиоты, если думают, что я буду драться в платье.

Алексис фыркает.

– Не думаю, что они вообще ожидают, что ты будешь драться.

– Ага. Глупые мужчины, – Невада бросает на меня взгляд. – А что случилось с тобой прошлым вечером?

– Она устроила пижамную вечеринку без нас. Но хорошая новость в том, что она убедила Терекса отправиться на поиски Чарли. Я иду с ними.

Невада даже не колеблется.

– Я тоже пойду.

– Куда пойдешь? – в кради появляется Вивиан, ее рот сжимается в тонкую линию, когда она замечает меня.

– Мы собираемся найти Чарли, – говорит Алексис. – Но кто-то должен остаться здесь на случай, если эти ребята найдут остальных.

Вивиан кивает.

– Я останусь, – говорит она, и я вздыхаю с облегчением.

Звонят колокольчики, и мы все оборачиваемся, когда внутрь входит Терекс.

– Привет, крошечная самочка, – говорит он с усмешкой, не сводя с меня своих фиолетовых глаз. – Ты скучала по мне?

– Божечки, – говорит Алексис, обмахиваясь рукой. – Если она – нет, то я так точно.

Я ухмыляюсь ей, стараясь не обращать внимания на то, как Вивиан разглядывает мощное тело Терекса с того места, где она развалилась у огня.

Он не сводит с меня взгляда, позволяя ему скользить по моему телу так, что я ясно вижу, что ему нравится то, что он видит.

– Да, – смело отвечаю я, наблюдая, как темнеют его глаза. – Я скучала по тебе.

ТЕРЕКС

Я оставляю Элли спать в моем кради, радуясь, что она отдыхает и исцеляется. Она не признает того, что все еще измучена и быстро засыпает, едва положив голову на подушку.

Затем, морально приготовившись отстаивать свое мнение, я направляюсь к Ракизу. Я должен убедить его, что именно мне следует отправиться на поиски подруги Элли.

Я нахожу его прислонившимся ко входу в свой ташив, смотрящим вдаль.

– Эта самка сводит меня с ума, – говорит он, не глядя на меня, когда я подхожу.

Я хмурюсь и поворачиваюсь, мой рот открывается, когда я смотрю на тренировочную арену. Наш лагерь всегда устроен таким образом, хотя мы и перемещаемся в зависимости от времени года. Хижина короля построена так, что видно воинов, когда они тренируются.

Сегодня обучения практически сорвано. О, мужчины лязгают мечами, но их движения небрежны, потому что все они слишком заняты, глядя на самку в штанах воина, когда она пытается поднять меч, который, вероятно, весит больше, чем она.

– Боги, – говорю я, и Ракиз кивает.

Неваде удается поднять меч, но он слишком тяжел для нее, и она с явным отвращением роняет его на землю. Один из мужчин окликает ее, и она поднимает палец в воздух, размахивая им, что, вероятно, является непристойным жестом.

У меня вырывается смех, и Ракиз смотрит на меня невозмутимо.

– Прости, но сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде чем она бросит вызов нашим воинам?

Ракиз закрывает глаза от этой мысли, и мы оба смотрим, как Асроз жалеет ее. Он делает шаг вперед, предлагая один из меньших, более легких тренировочных мечей, используемых для мужчин, которые еще не прошли свою первую охоту.

Она кивает ему, берет меч и размахивает им в руке. Этот размер для нее подходящий, и я слышу, как рядом со мной ругается Ракиз, хотя уголок его губ приподнимается.

– Эта самка выглядит так, словно родилась с мечом в руке.

Я ухмыляюсь, и мы оба наблюдаем, как она смотрит на молодых мужчин, тренирующихся в дальнем конце площадки, подражая их движениям.

Асроз делает шаг вперед, и она снова кивает на все, что он говорит, поправляя свою хватку на мече. Ракиз прищуривается, потом поворачивается, возвращаясь в свою хижину.

Я издаю низкий рык. Переговоры с Ракизом и в лучшие времена были не простой затеей, но что-то в этой самке приводит его в отвратительное настроение.

Я следую за ним внутрь и сразу перехожу к делу.

– Я обещал своей самочке, что мы будем искать их раненую подругу, которая исчезла во время битвы, – объявляю я, и Ракиз садится, откидываясь назад, и делая вид, что расслаблен, даже если при этом возле его глаза дергается мышца.

Я вздыхаю. Это вряд ли предвещает что-то хорошее.

– Ты заявил о своем намерении спариться с этой самкой?

– Нет.

– И все же ты называешь ее своей.

Я снова вздыхаю. Возможно Ракиз и король, но мы все еще друзья.

– Думаю, что да, – говорю я, садясь рядом с ним. – Я верю, что Боги создали ее для меня, и я смогу убедить ее остаться.

Ракиз поднимает бровь.

– Правда?

Я вспоминаю, как загорелись глаза Элли, когда я пришел за ней сегодня в кради ее подруг.

– Правда.

Он вздыхает, низкое рычание вырывается, когда он поднимается на ноги.

– Ты веришь, что мы можем обойтись без тебя?

– Ты же знаешь, я бы не покинул этот лагерь, если бы точно не был уверен, что наши люди будут в опасности.

Ракиз медленно кивает.

– Почему ты думаешь, что сможешь найти ту самку?

– Мы обыскали все окрестности, проверяя каждое укрытие, которое смогли найти, на случай, если она, будучи раненой, заползла туда, чтобы спрятаться. Она сильно истекала кровью, когда я впервые заметил самок, и в одиночку ей далеко не уйти. Я подойду к племени Дексара. У него есть разведчики в этом районе, и возможно они могли что-то заметить.

Ракиз снова кивает, и я прочищаю горло.

– И еще одно. Алексис, одна из других самок, хотела бы присоединиться к нам. Вместе с… Невадой.

Лицо Ракиза темнеет при упоминании самки, которая сейчас тренируется с нашими мужчинами.

– Тебе понадобится по крайней мере еще один мужчина для защиты.

Я киваю.

– Со дня на день должен вернуться Хексер со своими часовыми. С ним пять воинов. Мы должны подождать, пока Мони не разрешит Элли путешествовать. Я бы хотел взять с собой еще двух воинов – по одному на каждую самку.

Ракиз долго молчит, его взгляд снова устремляется на тренировочную арену.

– Прекрасно. Вы можете отправляться, как только вернется Хексер.

Глава 8

ЭЛЛИ

Два дня спустя Мони наконец дает мне разрешение отправиться в путешествие. Моя рука все еще на перевязи, но локоть чувствует себя намного лучше. Настолько лучше, что мне хотелось бы знать, что именно содержится в этой ужасной зеленой мази. На Земле я, скорее всего, ходила бы в гипсе или что-то в этом роде, но сейчас моя рука чувствует себя достаточно хорошо, чтобы я больше не испытывала колющую боль каждый раз, когда делаю что-то простое, например, переодеваюсь.

Терекс вел себя как настоящий джентльмен, помогая мне надевать и снимать одежду. Он больше не целовал меня, но его взгляд постоянно опускается на мои губы, что я допускаю, что он этого хочет.

Не знаю, почему он колеблется. Может, он ждет, что на этот раз первый шаг сделаю я?

Я позволяю своему взгляду скользить по его телу, пока он готовит свою мишуа к путешествию. Дераз и Асроз едут с нами, и они седлают своих мишуа – Асроз объясняет процесс Неваде, которая кивает, внимательно слушая. Она попросила себе мишуа, но ей сказали, что звери не терпят, когда на них ездят женщины, если только они не привязаны к другому мишуа, и путешествие будет слишком долгим. Глаза Невады с вызовом сузились, когда она посмотрела на мишуа, пасущихся в своих загонах, и, увидев выражение ее лица, Терекс зарылся лицом в мои волосы, его плечи затряслись от смеха.

Невада, кажется, шокирует и забавляет браксийцев, которые не знают, что делать с женщиной, которая носит мужские штаны и меч. Алексис становится завсегдатаем на кухне, где она изучает различные виды приготовления здешней пищи, в то время как Вивиан подружилась с одной из швей, громко заявляя, что платья, которые она создала, самые привлекательные.

Вчера Терекс устроил мне экскурсию, показав большие общественные зоны, где люди собираются, чтобы потусоваться, поесть и даже искупаться. Первое, что я заметила? Мужчин в десять раз больше, чем женщин.

– Почему здесь так мало женщин? – спросила я Терекса.

– Мы не знаем. Что-то на этой планете негативно по отношению к самкам. Все племена борются за продолжение рода, и с каждым годом рождается все меньше самок. У нас низкий уровень рождаемости, а вуальди продолжают плодиться и размножаться.

Я повторила это Алексис, которая нахмурилась и что-то пробормотала вслух.

– Что-то в воде? Какой-то недостаток питательных веществ? Что могло вызвать такое по всей планете? И что эти ребята подразумевают под всей планетой? Не похоже, что они обладают высокими технологиями. Действительно ли они знают, что это происходит повсюду? Или же только в их уголке мира?

Я пожала плечами, оставив ее бормотать.

***

– Ну что, ты готова?

Я поворачиваюсь и вижу, что Невада улыбается мне.

– Ага. Терекс нашел мне еще кое-какую одежду и сказал, что у него есть все, что нам нужно. Ты выглядишь счастливой.

Она кивает.

– Так и есть. Знаешь, какое это облегчение – чем-то заняться?

– Знаю. Ты действительно думаешь, что мы их найдем?

– Я верю, что мы найдем их. И не отступлюсь.

Ее уверенность заразительна, и я киваю, когда Терекс возвращается, готовый подсадить меня на мишуа. Кажется, что половина племени собралась, чтобы проводить нас, и даже Ракиз стоит поблизости, увлеченный разговором с Деразом.

Ракиз хлопает Дераза по спине и кивает Терексу и Асрозу. Как только все садятся, его темный взгляд изучает нас.

– Хорошего путешествия, – говорит он, и мы трогаемся, мишуа толкают друг друга, явно взволнованные тем, что выбрались из загона.

Терекс наклоняется вперед и шепчет мне на ухо:

– Я захватил для тебя мазь, – говорит он.

– О, у меня тоже есть. Мони сказала, что теперь мне нужно пользоваться ею только два раза в день.

– Я не о том. Я про ту, что для твоих бедер. Я был бы счастлив позже помочь тебе ею воспользоваться, – говорит он низким и многозначительным голосом.

Я краснею, ерзаю, и мои бедра напрягаются. Мишуа фыркает, и я заставляю себя расслабиться.

– Вообще-то, – говорю я, – это уже не проблема.

Я приподнимаю свое длинное платье, демонстрируя кожаные штаны, как у него. Я украла их и отдала Неваде, которая уговорила одну из швей сшить такие же для меня.

Терекс рычит у меня за спиной, и я смеюсь, поворачиваясь и встречаясь с ним взглядом.

– Мне нравится, как они на тебе смотрятся, – говорит он. А потом, наконец-то, целует меня в губы, притягивая ближе. Его губы прижимаются к моим, язык ласкает, и я вздыхаю у его рта.