Текст книги "Ночь на острове"

Автор книги: Холли Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Выражение лица Саманты было не слишком обнадеживающим. Она явно неуютно чувствовала себя наедине с ним, наверное, ей казалось, что в обществе других людей она в большей безопасности. Мэтью догадывался, что Саманта много передумала с утра.

– Твоя мать… Она была очень мила, – ответила Саманта, снимая туфли. – Интересовалась, как давно мы знакомы.

– И что ты ответила?

– Что не очень давно, – уклончиво сказала Саманта и не последовала за ним вдоль пляжа, а пошла по мелководью прочь от берега, понимая, что тогда их будет видно с террасы. Мэтью пришлось тоже снять туфли и последовать за ней.

Саманта ушла довольно далеко, когда Мэтью догнал ее и, заглянув ей в глаза, увидел, что они темны и печальны. Она явно не испытывала счастья, и он разозлился на себя за это.

– Что еще сказала моя мать? – снова спросил он, шлепая по воде рядом. Саманта испуганно посмотрела на него.

– Ты же замочишь брюки! – крикнула она.

– Я могу их снять, если хочешь, – произнес он и не без злорадства отметил, что она покраснела. – Ну же, Сэм, не возводи между нами барьер. Я считал, что мы заключили перемирие на эти выходные.

Она машинально облизала кончиком языка губы, и Мэтью удивился, как сильно это его возбудило.

– Я что-то не помню насчет перемирия, – проговорила она, глядя на свои забрызганные водой шорты. – Ты даже не сказал, что мне делать, после того, как я переоденусь.

Мэтью нахмурился.

– Разве Росита не подождала тебя?

– Горничная? – Саманта пожала плечами. – Да, конечно. Но ты, наверное, догадался, каково мне будет общаться со всеми этими людьми! И вместо того, чтобы быть рядом, ты отдал меня на растерзание своей матери…

– Мать опередила меня, – сказал Мэтью, поправляя ей прядь волос, выбившуюся из прически. – Сэм, поверь, я хотел быть с тобой. Но иногда лучше не вмешиваться в ход событий.

Она внимательно посмотрела на него.

– Твой дед говорил обо мне?

Мэтью, помедлив, ответил.

– И о тебе тоже.

– Он был недоволен, что ты привез меня? – Ее губы дрогнули. – Думаю, что твоя мать тоже не в восторге от этого.

– Почему? – Мэтью подошел совсем близко к ней. – Если она сказала что-то такое, что огорчило тебя…

– Она не сказала ничего такого, – перебила его Саманта, не позволив ему дать выход гневу. – Просто у меня сложилось впечатление, что она предостерегает меня. Она намекнула, что мне не следует воспринимать тебя слишком серьезно.

– Так и сказала? – Недавно Мэтью говорил себе то же самое, однако сейчас почувствовал, что взбешен. Как мать смеет вмешиваться в их отношения с Самантой? И что ей известно о его чувствах, если они видятся всего по несколько раз в год?

– Это не имеет значения, – Саманта отстранила его руку и отвернулась. – Ой, смотри, какая красивая ракушка! В юности я собирала ракушки и делала из них браслеты.

Мэтью тяжело вздохнул.

– А ты рассказала матери, при каких обстоятельствах мы познакомились?

Его руки скользнули по ее талии. Плевать, что их могут увидеть с террасы. Ему необходимо было прикоснуться к ней, чтобы ощутить райское блаженство от тепла ее бедер.

– Мэтт! – ее протест был не слишком решительным. Просто она была обеспокоена возможными наблюдателями. – Твоя мать может увидеть нас, добавила она, когда, приподняв ей волосы, он поцеловал ее в затылок. – О, Мэтт, ну пожалуйста, не надо. Что подумает твой дедушка?

– Он подумает, что я счастливчик, – хрипло пробормотал Мэтью, встав за спину Саманты, чтобы загородить ее своим телом от виллы на берегу. Его пальцы накрыли нежные округлости ее грудей. – Девочка моя, ты чувствуешь, что ты со мной делаешь?

– Не надо, Мэтт, – чуть слышно возразила она, скорее автоматически, и, прижавшись к нему, ощутила, что его тело подобно сжатой пружине. Она тоже была охвачена желанием и почти не слышала слов, которые он шептал ей на ухо.

– Пойдем, посмотрим пещеры, – выдохнул Мэтью, повернул ее лицом к себе и заглянул в ее большие тревожные глаза. – По крайней мере, там нас никто не увидит.

Саманта судорожно проглотила слюну. Мэтью был поражен внезапно проснувшимися в нем собственническими чувствами: она принадлежит ему, лихорадочно думал он, и только ему, а не какому-то жениху Полу. Он сам отпустит ее, когда придет время, и очень может быть, это случится не так скоро, как он раньше предполагал.

– Хорошо, – хрипло произнесла она, сдаваясь, и Мэтью готов был целовать ее прямо здесь, на виду у всех. Но он сдержался. Не из благоразумия, но потому что от ее близости терял контроль над собой. Он повел ее вдоль берега к пещерам.

Пещеры пронизывали оконечность мыса с обеих сторон. Это был сплошной лабиринт, состоящий из множества гротов, ходов и залов, где в давние времена скрывались пираты и разбойники. В начале прошлого века пещеры служили убежищем для крестьян, бежавших от преследования турок. Как известно, не одну тысячу греков тогда погрузили на корабли и отправили в Константинополь, где продали в рабство.

Теперь там обитали только крабы и морские птицы. На гладком, мягком песке валялись морские водоросли, а не бочонки с ромом, а своды пещер отражали только дыхание моря.

Мэтью хотел заключить Саманту в объятия, как только они скроются от любопытных глаз. Однако ее реакция на увиденное заставила его отложить свои планы. Саманта была в восторге, узнав, что они могут пересечь мыс под землей и очутиться на другой его стороне, куда не было иного доступа. Ее восторг передался и ему, и скоро они вместе искали ракушки и восхищались прожилками мрамора на поверхности скал. Мэтью даже смеялся вместе с ней, когда выскочивший из-за камня краб-отшельник пытался ущипнуть Саманту за палец ноги.

Она радовалась с такой непосредственностью, что он не мог не поддаться ее очарованию. Это вовсе не означало, что он не хотел немедленно заняться с ней любовью. Конечно, ему хотелось этого все больше и больше, и он постоянно думал об этом. Но ему было с ней так хорошо, так легко и весело, что он неожиданно для себя понял: она по-настоящему нужна ему.

Это открытие не порадовало его. Он подумал, что позволил своему либидо заглушить голос разума. Разве ему был нужен от нее не секс в чистом виде? Как только он удовлетворит свое желание, все прочие ее достоинства, все то, что ему сейчас так нравится в ней, отойдет на задний план.

А если нет? А вдруг после того, как он переспит с ней, их отношения станут глубже и прочнее? После того, что он пережил с Мелиссой, Мэтью не хотел даже думать о новом романе, боясь еще одной душевной травмы.

Нет, он не должен этого допустить. События выходят из-под контроля и принимают опасный оборот. Мать и дед правы: ему не следовало привозить сюда Саманту.

Мэтью посмотрел на часы. Шестой час. Все гости уже разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину. Здесь, на Дельфосе, вели праздный и размеренный образ жизни. И слишком много времени оставалось на размышления.

Повернувшись, он увидел, как Саманта, сидя на корточках возле подземного прудика, подталкивает пальцем раковину крошечного наутилуса. Эта поза открывала его взгляду соблазнительную линию ее бедер, а в том месте, где блузка, оголявшая спину, неплотно прилегала под рукой, виднелась нежная округлость одной из ее прелестных грудей.

Мэтью сжал кулаки. Сейчас ему хотелось только одного: повалить ее на песок и целовать до изнеможения. Но вместо этого он отвел глаза и нервозно выпалил:

– Может, пойдем?

– Пойдем? – Саманта легким движением выпрямилась. Ее глаза выражали смятение. – Ну да, конечно. – Она окинула взглядом пещеру. – А мы еще вернемся сюда?

– Если захочешь. – Мэтью был груб, но ничего не мог с собой поделать. Засунув руки в карманы, он зашагал к дому.

Саманта молча шла за ним, но он чувствовал, что она огорчена неожиданной переменой в его настроении. Это безумие, думал Мэтью. Он хотел ее – так почему же повел себя как идиот и не овладел ею, когда она была к этому готова?

Мэтью почувствовал облегчение, когда увидел, что на террасе уже никого нет. Только горстка слуг, убиравших посуду после чая. Они вежливо улыбались Мэтью, но он догадывался, что их длительное отсутствие не обошлось без комментариев. Вероятно, его судили и признали виновным. Греки уважительно относятся к женщинам, и у них не принято походя соблазнять их, воспользовавшись удобным случаем.

– Ты сможешь найти свою комнату? – спросил Мэтью, когда они вошли в просторный вестибюль, залитый золотистым светом угасающего дня. Он уже с каким-то отчаянием думал о графине с виски, который дед хранил в библиотеке, и его сердце глухо забилось, когда Саманта покачала головой:

– К сожалению, нет.

Ее глаза, которые он видел потемневшими от страсти, теперь смотрели с тревогой. Мэтью был готов поклясться, что она вот-вот расплачется.

– Пошли. Я покажу тебе. К ужину ты сможешь прийти без посторонней помощи.

Саманта вздохнула и безропотно пошла за ним, видимо, поняв, что тянуть время не имеет смысла.

В коридорах царил полумрак. Латунные светильники, горевшие вполнакала, бросали тени на ковры, покрывавшие пол, и Мэтью лихорадочно думал: лишь бы она не споткнулась и не упала! Он не знал, что может произойти, если ему придется прикоснуться к ней. Он чувствовал всей кожей каждое движение Саманты.

Но она не споткнулась, и они благополучно добрались до дверей ее апартаментов. Никогда еще вид этой двери не вызывал в нем радости.

– Ужин в девять, – сказал он, неотвязно думая о графине с виски. – Если у тебя будут проблемы, воспользуйся телефоном.

Саманта кивнула. Вернувшись в дом, она так и не надела туфли, и теперь разница в их росте была особенно заметна. Но когда она, запрокинув голову, взглянула на него, ее глаза без труда поймали его взгляд.

– Что-то случилось? – спросила она мягко, и у Мэтью перехватило дыхание.

– Боюсь, я… – он не знал, что сказать, но она сама не дала ему продолжить.

– Я сделала что-то не так? – настойчиво повторила она и, подняв руку, коснулась его груди. Ее пальцы перебирали густые темные волосы, видневшиеся из-за расстегнутого ворота рубашки. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. За последние полчаса ты не проронил ни слова.

Мэтью с трудом перевел дыхание.

– Не выдумывай. Тебе показалось.

– Нет, не показалось. – О Господи! Похоже, она собирается выяснить с ним отношения! Ее лицо, казавшееся бледным при электрическом свете, стало непроницаемым. – Мне кажется, ты обдумал последствия моего приезда сюда…

– Нет! – Мэтью терял с трудом завоеванные позиции, но боялся окончательно потерять голову. – Просто нам обоим нужна передышка… Я хорошо подумал и могу сказать…

– Что жалеешь, что привез меня сюда! – четко продолжила она и, минуя остолбеневшего Мэтью, прошла в комнату.

Саманта собиралась захлопнуть за собой дверь, но ему удалось придержать ее ногой.

– Сэм, умоляю тебя, – воскликнул он, входя в комнату вслед за ней. Он взял ее за руку и только тут понял, как опрометчиво поступил.

Она плакала. Долго сдерживаемые слезы теперь катились градом по ее щекам, а она смахивала их тыльной стороной руки, храбро пытаясь выдержать его сердитый взгляд.

– О Боже! – Притянув ее к себе, Мэтью почувствовал облегчение. – Прости меня, – бормотал он сдавленным голосом, слизывая слезинки, пока его язык не нашел ее теплые губы. – Я не хотел обидеть тебя. Я причинил боль нам обоим.

Звук, который она издала, можно было бы принять за вопль протеста, но руками она обхватила его голову, запустила пальцы в волосы на затылке и прильнула к нему всем телом.

Язык Мэтью уже ласкал мягкую поверхность ее неба, и она закрыла глаза, изнемогая от страсти.

Как приятно ее обнимать, думал он. Ее плечи были такими теплыми после прогулки по солнцу. Просунув руку за пояс ее шортов, он поразился силе, которую придало ему прикосновение к ее атласной коже.

Он хотел ее! Боже, как он ее хотел! Никогда прежде он так сильно не жаждал слиться с женщиной в единое целое. Страстное желание, которое она возбуждала в нем, делало его сопротивление нелепым и бессмысленным. К чему отсылать ее отсюда? Он знает, что, поступив так, он рано или поздно все равно последует за ней. Он не успокоится до тех пор, пока она не будет принадлежать ему, и к черту мысли о последствиях.

Саманта отвечала на его поцелуи, и ее язык настойчиво искал его. От соприкосновения с ее телом и запаха, выдававшего ее возбуждение, он терял голову. Мэтью был уверен, что какими бы ни были ее отношения с женихом, она никогда не отвечала так на его поцелуи. Удивительно, что при всей страстности, ее поцелуи были неумелыми и безыскусными. Похоже, ею двигал только инстинкт, и хотя она, наверное, уже имела некоторый опыт, в том, как она уступала ему инициативу, сквозила простодушная наивность.

Ее ягодицы были на ощупь как нежный шелк. Его пальцы гладили и сжимали их. Он прижимал ее к себе все сильнее и блаженствовал, мечтая о прикосновении этой нежной кожи к своему телу.

Страстное желание сделало его безрассудным.

Едва ли он помнил, что шел к ее комнате, с намерением отказаться от нее. Или то, как еще совсем недавно мечтал, как проведет этот вечер в сладостном ожидании грядущей ночи, как будет сидеть за столом напротив нее, любоваться ею и тешить себя надеждой, что, возможно, она согласится… Ни то, ни другое уже не имело смысла. Он вдруг почувствовал, что больше не может сдерживать себя.

Мэтт хотел ее сейчас, сию минуту. Держать ее в объятиях, чувствовать, как ее податливое тело отвечает на его призыв, – это оказалось еще прекраснее, чем он представлял себе, когда собирался завоевать ее. Но не он был победителем. Это она соблазняла его, сводя с ума своей колдовской невинностью.

Мэтью протянул руку и прикрыл за собой дверь. А затем, не отрывая рта от ее губ, повлек ее к кровати. Прикосновение к холодному покрывалу на какой-то момент отрезвило Саманту, и она резко села в кровати. Боясь поставить под сомнение правильность того, что он делает, Мэтью опустился перед ней на колени. Раздвинув ей ноги, он приблизился к ней вплотную, взял в ладони ее лицо и, приоткрыв пальцами ее губы, просунул между ними язык.

– Мэтт…

Она произнесла его имя восхищенно и вопросительно. В ее голосе не осталось и намека на сопротивление. Напротив, когда его пальцы, гладя ее шею, стали двигаться вниз, она сама придвинулась к нему так, чтобы ее груди касались его рук, и тихо застонала.

Мэтью почувствовал, что дрожит. Мягкие руки Саманты нежно гладили его плечи, и его тело жаждало этой чувственной ласки. Боль между бедрами становилась невыносимой.

Он нащупал на ее шее концы завязок блузки и решительно потянул за них… Ее груди были такими же прекрасными, какими он их запомнил, и он зарылся в них лицом, а потом снова потянулся, чтобы развязать завязки у нее на талии. Наконец блузка была сброшена на пол. Холмики ее грудей с розовыми сосками, казалось, стремились навстречу его губам. Когда его зубы охватили кончик одной из вершин, Саманта затрепетала. Никогда еще он не испытывал такого сильного возбуждения. Никогда еще кровь, насыщенная адреналином, не пульсировала с такой силой в его жилах.

Его рука скользнула вдоль ее тела. Он как бы прочертил линию от пояса ее шортов через плоский живот дальше вниз и, слегка нажав, почувствовал сквозь шелк, как что-то горячее словно пульсирует под его пальцами. Саманта вздрогнула. Он хотел тут же стащить с нее эти дурацкие шорты, чтобы ничто не разделяло его пальцы и ее тело, и кончилась, наконец, эта пытка.

Но в то же время это самоистязание доставляло ему мучительное наслаждение. Он знал, что неизбежное для них теперь будет прекрасно, и хотел, чтобы она насладилась сполна. Мэтью притянул к себе ее руку, и ее тонкие пальцы безошибочно оказались там, где ему хотелось. У Мэтью перехватило дыхание.

Саманта дрожала так, что могло показаться, будто ей страшно. Но руки не убрала. Она с обезоруживающей готовностью стремилась усвоить все, во что он собирался ее посвятить. И когда ее пальцы неумело, но решительно расстегивали молнию на его брюках, он подумал, что ей многому предстоит научиться.

Он опрокинул ее на кровать и сначала лег рядом, а затем приподнял рукой ее голову, и их губы слились.

Было так приятно почувствовать ее под собой, найти пуговку на ее шортах и стащить их вниз. На ней были кружевные трусики, но скоро и они полетели на пол, и ничто уже не мешало ему ласкать сладостное влажное место между ее бедер.

– О боже, Сэм, – глухо застонал он, рывком освобождаясь от брюк. Такого со мной не было никогда, даже с Мелиссой, подумал он. Он был возбужден, как школьник во время первого опыта любви.

Когда его язык глубоко проник в ее рот, она с жаром откликнулась на его поцелуй, однако он почувствовал ее замешательство, и в нем вдруг заговорила совесть. Было совершенно очевидно, что она никогда не изменяла своему другу. И если бы не ее постоянные упоминания о женихе, он бы подумал, что она вообще никогда еще не занималась любовью.

Но он не хотел об этом думать. Саманта была слишком желанной и отвечала на его ласки. Ее губы, распухшие от поцелуев, дарили ему истинное наслаждение, а груди требовали его внимания…

Мэтт перевел взгляд вниз, на ее бедра и плоский живот. Его пальцы вновь скользнули по холмику, покрытому мягкими курчавыми волосами, во влажную расселину. Она хотела его. Он тоже изнывал от желания овладеть ею немедленно, но понимал, что этот момент еще не наступил, и начал поглаживать большим пальцем горячий бугорок, пульсировавший под его рукой.

Она вздрогнула при первом его прикосновении и тихо застонала от истомы. Эти звуки сводили его с ума. Он хотел, чтобы она так же стонала, когда он войдет в нее. Он раздвинул рукой ее бедра и, нежно скользя языком по бархатной шее, стал толчками нащупывать прибежище для своей разгоряченной плоти. Ему было все труднее контролировать себя, и когда она попыталась увернуться, он не выдержал.

Он вошел в нее поспешно, быстрее, чем собирался, но внезапно почувствовал препятствие. Мэтью никак не ожидал, что она окажется девственницей, но впервые в жизни он не управлял своей страстью, и ничто в мире не могло его остановить, особенно после того, как каждое его движение стало вызывать в ней трепетное сокращение в ответ.

Он испытал оргазм почти сразу, излив в нее все, что жаждало выхода. Долгая борьба с собой совершенно измучила его, и он обессиленно вытянулся рядом с ней…

9

Саманта лежала, глядя в потолок. Даже при свете ночника хорошо была видна великолепная лепнина. Наверное, мастеру пришлось потратить немало труда для того, чтобы эти цветы и листья выглядели, как настоящие. Цветы и листья, лишенные дневного света, подумала она. Как и все на этой вилле, они были не тем, чем казались. Если бы Пол увидел ее сейчас, он бы ни за что не простил. Так почему же это для нее совсем не важно, почему она чувствует себя такой опустошенной?

Она хотела, чтобы Мэтью ушел. Он все еще неподвижно лежал рядом, отвернувшись от нее. Возможно, он не может прийти в себя от мысли, что лишил ее девственности. Если верить его словам, он вряд ли сможет простить себе это. Встаньте в очередь, подумала она безразлично.

Возможно, она сама себе этого никогда не простит.

Саманта была в шоке от случившегося. Все оказалось не так, как она себе представляла. Она не ожидала, что будет так больно, хотя в этом нет ничего странного, если вспомнить неистовую силу его тела. Не удивительно, что женщины так боятся, когда их берут силой. Мэтью вел себя совершенно иначе, но все равно причинил ей боль. Саманту мутило от приторного запаха крови, которой были измазаны ее бедра.

Гораздо труднее ей было разобраться в своих ощущениях. Как назвать то, что лишило ее рассудка и, словно пламя лесного пожара, страстью сожгло ее тело, а теперь казалось ей чем-то не более реальным, чем мираж? Что произошло? Почему это чувство исчезло без следа? Наверное, причина кроется в собственном комплексе неполноценности.

У нее нет претензий к Мэтью. Она сама виновата во всем, что произошло, потому что шла на это с открытыми глазами.

Мэтью пошевелился, и Саманта вся напряглась. Если он прикоснется ко мне, я, наверное, закричу, подумала она. Господи, ну почему он не может просто встать и уйти! Сколько это еще будет продолжаться?

Но Мэтью не ушел. И не прикоснулся к ней. Он только повернулся и пристально смотрел на нее. Саманта сосредоточилась на изучении потолка.

– Я должен попросить у тебя прощения? – мягко спросил он. – Прости. Но я виноват не в том, о чем ты думаешь, а совсем в другом. Видишь ли, в последний раз со мной такое случилось, когда я был школьником.

Саманта неожиданно заинтересовалась и повернулась к нему.

– В самом деле? – ее сузившиеся глаза смотрели с явным недоверием.

– Да. – Темные глаза Мэтью словно пронзали ее насквозь. – Обычно я могу себя контролировать. А в этот раз не смог. Как я уже сказал, я сожалею об этом. Уверяю тебя, больше это не повторится. В следующий раз…

– В следующий раз?! Неужели ты думаешь, что у этой истории есть продолжение? – Его бесстыдство смутило ее, и она быстро отвела глаза. – Я не обвиняю тебя, но то, что произошло, было ошибкой. Этого следовало ожидать, и не надо было приезжать сюда, а теперь ясно, что я была права.

– Почему? – Мэтью смотрел на нее, приподнявшись на локте. – Потому что у тебя до этого не было мужчины? – Он лениво запустил пальцы в волосы. Заметив боковым зрением этот жест, Саманта впала в панику. – Ты должна была сказать мне об этом. Я знаю, что сделал тебе больно. Но, – добавил он, пожав плечами, – рано или поздно это должно было случиться.

– Ты так думаешь? – Саманта еле сдержалась, чтобы не ответить колкостью на его покровительственный тон. Панику же у нее вызвало то, в чем она не хотела себе признаться. Его нагота заботила ее гораздо больше, чем собственная, и она презирала себя за это. – Ну, я же сказала, что ни в чем тебя не виню. Я знала, что делаю, и просто… не обдумала все как следует.

– Никто никогда не обдумывает этого, – ласково возразил Мэтью, и Саманта сжала кулаки, чтобы не поддаться его нежности. – Позволь мне не поверить, будто ты знала, что делаешь. Коли на то пошло, я и сам не ведал, что творил.

Его ласковая речь не усыпила бдительности Саманты.

– Думаю, будет лучше, если ты уйдешь, – сказала она, – уже поздно. Твоя мать тебя, наверное, ищет.

Мэтью пожал плечами. Под загорелой кожей отчетливо проступали мускулы.

– Это не слишком меня заботит, – проговорил он, не сводя глаз с ее тела. А вот дверь мне, безусловно, следовало запереть. Есть вещи, не предназначенные для посторонних глаз.

Саманта резко подняла голову.

– Ты думаешь…

– Расслабься. – Он тихонько погладил ее, но Саманта даже не заметила этой ласки. Она пришла в ужас от мысли, что кто-нибудь мог видеть ее унижение. Сколько сплетен это вызовет!

– Лежи, не вставай, – сказал Мэтью минуту спустя и нехотя убрал руку с ее плеча. Слава Богу, что он не дотронулся до ее груди, подумала Саманта. Может быть, он не заметит, как ее соски снова набухли и затвердели от желания. Как я могу хотеть его с новой силой после того, что произошло? Это невозможно!

Мэтью выскользнул из постели, и, не стесняясь своей наготы, прошел в ее ванную. Вскоре она услышала шум льющейся воды. Бог мой, думала она, похоже, он принимает душ. Ну конечно! Он хочет смыть с себя следы их греха.

Если бы здесь была еще одна ванная комната, тогда она могла бы вымыться до того, как он вернется! Ей пришла в голову дурацкая мысль, что пока она в таком виде, вряд ли найдется кто-то, желающий прикоснуться к ней.

Мэтью отсутствовал целую вечность. Саманта уже собиралась встать и надеть халат, когда он вернулся. Но он не принимал душ. Волосы его были сухими, и она не ощущала запаха мыла. Кожа его блестела от пота, и, когда он подошел к кровати, она заметила, что он снова охвачен желанием.

– Иди ко мне, – сказал он и, прежде чем Саманта успела прореагировать, поднял ее на руки.

Она стала понимать, что к чему, только когда он принес ее в ванную. Вместо того чтобы плескаться под душем, Мэтью пустил воду в огромную ванну, настоящий бассейн, и теперь, стоя на мраморном полу, смотрел на тихо льющуюся воду. А когда Саманта решила, что сейчас он опустит ее в воду и уйдет, дав ей возможность вымыться, Мэтью спустился вместе с ней вниз по пологим ступенькам в воду и посадил ее на выступ, который шел по всему периметру ванны ниже уровня воды.

Вода была в самый раз, не холодная и не горячая. Саманта почувствовала, как от ласкового прикосновения пахнущей сосновой хвоей воды расслабляется ее ноющее тело.

– Хорошо, правда? – пробормотал Мэтью, и у Саманты перехватило дыхание.

Его присутствие шокировало и волновало ее. Шокировало, потому что она никогда еще не принимала ванну вместе с мужчиной, а волновало сознание того, что и после случившегося она осталась желанной для него.

– Да, очень хорошо… Спасибо, – ответила она, внезапно осознав свою наготу. Она вся была как на ладони. Ни одна из ее прелестей не была скрыта от его оценивающего взгляда.

Черт побери, почему он не уходит? – думала она. Должен же он с его богатым опытом понимать, как неловко она себя чувствует. Наверняка ему это прекрасно известно.

Но вместо того чтобы вылезти из ванны, Мэтью потянулся к мыльнице, взял кусок мыла намылил губку, которую держал в руке. А затем, к немалому удивлению Саманты, начал мыть ее руки и плечи, чем вызвал ее замешательство.

– Нет… Не надо, – запротестовала она, когда губка прошлась по одной из ее грудей. – Мэтт, ну пожалуйста! Ты меня смущаешь!

Рука Мэтью замерла.

– Глупышка, – сказал он, придвигаясь ближе и касаясь языком ее губ. – А ты представь себе, что я твой раб. – Он усмехнулся. – А я и есть твой раб. – Губка уже скользила вдоль ее бедра. – Ну же, Сэм, я не сделаю тебе больно, обещаю.

– Ох, Мэтт! – она почувствовала, что в ней возрождаются те же чувства, которые уже подвели ее однажды. Не может быть, говорила она себе. После того, что было, снова заняться с ним любовью? Да об этом нельзя даже думать без содрогания!

– О, девочка моя. – Он снял ее с выступа и заключил в объятия. – Боже мой, Сэм, что ты со мной делаешь?

Что она делает с ним? Саманта чуть не рассмеялась. А вот что он делает с ней? После того, как она понежилась в теплой воде, мысль заняться любовью уже не казалась Саманте столь ужасной.

Мэтью вынес ее из воды и завернул в огромную шелковую купальную простыню, которая окутала ее, как кокон. Затем, не обращая внимания на то, что с него самого стекала вода, он отнес ее на кровать и там продолжил вытирать.

Он вытирал ее груди, перемежая нежные прикосновения полотенца горячими поцелуями, он гладил ее стройные длинные ноги, а она слабела и льнула к нему. Саманта больше не думала о боли, которую он может снова ей причинить, а только хотела почувствовать его в себе…

Инстинкт взял верх. Едва ли она сознавала, что делает. Язык Мэтью был у нее во рту, его руки лежали на ее ягодицах; он старался прижать ее к себе так близко, как только возможно. И тогда она обхватила его ногами вокруг пояса и позволила ему войти в себя. Как только они слились в единое целое, волна чувственной радости захлестнула Саманту и исторгла из ее груди крик, когда их страсть достигла апогея.

Когда Саманта одевалась к ужину, ее руки дрожали. Хотя она знала, что Мэтью будет рядом и поддержит ее, она бы отдала все на свете, лишь бы не встречаться с членами его семьи. Ей казалось, все сразу догадаются, что между ними произошло. И, конечно же, заметят следы его поцелуев. Правда, синяки не были видны благодаря закрытой блузе от Лоры Эшли, но все же она не сомневалась, что все заметят происшедшую в ней перемену.

Она действительно изменилась – но только не для него. Несмотря на то, что за несколько часов он буквально перевернул весь ее мир, Саманта знала, что самое главное осталось неизменным – она как была, так и есть хозяйка кафе «Бочонок меда», а Мэтью по-прежнему внук Аристотеля Аполлониуса.

«По-прежнему»? Не совсем так. О Мэтью она теперь этого сказать не могла. До сегодняшнего дня она даже не знала, что он является владельцем «Джей Пи Софтвэр Интернешнл». Она нахмурилась. «Пи» – конечно же, Патнем. Все было ясно как дважды два. Ей нужно было только немножко пошевелить мозгами, пока не стало слишком поздно.

Да, теперь уже поздно, подумала она. Что бы ни случилось в будущем, этот день для нее – начало новой жизни. До недавнего времени она наивно полагала, что сама может распоряжаться своей судьбой. Теперь ясно хотя бы одно: ей придется сказать Полу, что она не может выйти за него замуж.

Саманта посмотрела на свою руку. Хотя она успела поносить обручальное кольцо всего несколько недель, теперь она чувствовала себя неуютно без этой узенькой полоски металла на пальце. Кольцо символизировало дом, спокойствие, размеренную жизнь, – все то, что всегда так много для нее значило. Теперь она знала, что, сняв его в самолете, совершила очень серьезный поступок. Я отказалась от своих убеждений, с ужасом подумала Саманта.

Что же теперь делать? Здравый смысл, покинувший ее после первого прикосновения Мэтью, снова возвращался к ней. Она провела несколько часов в раю. Но, даже не имея никакого опыта любви, она прекрасно понимала, что то же самое могло у него быть и с другой женщиной. А может, и не с одной. С этим надо смириться, как бы ни было больно.

Что же можно ждать от их отношений в будущем? В лучшем случае, несколько недель любовной связи, без каких бы то ни было взаимных обязательств. Или же ей уготована участь Мелиссы, которая прибегает ко всяческим уловкам, лишь бы встретиться с ним. Даже если для этого приходится использовать другого мужчину. Саманту кольнула догадка, что появление Мэтью на помолвке Мелиссы не было случайным, как он пытался это представить. Он сказал, что Мелисса собиралась выйти за него замуж! Уж на это Саманта никак не рассчитывала.

Вздохнув, она взглянула на себя в зеркало. Ее наряд смотрелся замечательно, чего нельзя было сказать о ней самой. Она принадлежит к другому миру. И то, что всего несколько минут назад Мэтью дрожал от страсти в ее объятиях, не имеет никакого значения, как и то, что она, похоже, влюбилась в него. Она только затягивает агонию. Он ее не любит. Он просто хочет ее, вот и все. Вряд ли Мэтью когда-нибудь кого-нибудь любил. Любовь и брак не входили в его планы. Что же ей делать – ведь она мечтает именно об этом! У них всегда будут разные цели.

Одна часть ее души рвалась прочь – уехать, не встречаясь больше с Мэтью. Перспектива провести с ним остаток уик-энда тревожила ее. Нужно решительно покончить с этой связью, пока она полностью не разрушила ее жизнь. Чем больше они будут вместе, тем труднее будет сделать это. Она не хотела привыкать к нему. Она не хотела, чтобы он разбил ее сердце.