Текст книги "Тайна похищенной карты"

Автор книги: Хизер Террелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

16

Зима и весна 1497 года

Сагреш, Португалия

День подошел к концу, аудитории давно опустели. Ученики и преподаватели удалились на покой, и воцарилась тишина, если не считать шума, с которым волны разбиваются внизу о скалы. Свечка мигает, слабо освещая комнату. Но Антонио все равно продолжает внимательно изучать морские карты Диого Кана и Бартоломеу Диаша, их древние лоции с подробным описанием побережья.

Предшественники да Гамы, Диаш и Кан, исследовали Западную Африку, держась близко к берегам. Антонио настроен перенять опыт известных путешественников, запомнив наизусть их каждодневные навигационные записи. Он делает это не только потому, что главнокомандующий назначил его лоцманом и картографом на «Сан-Рафаэл», один из четырех кораблей экспедиции, но и главным образом потому, что знает: такой шанс обогатиться золотом, драгоценностями и пряностями выпадает раз в жизни.

Он должен стать для да Гамы незаменимым – далее чутье ему ничего не подсказывало. Антонио оказался в навигационной школе, прислушавшись к странному голосу внутри себя, который безошибочно помогал ему, как и в тот раз, когда Антонио благополучно доставил к берегу заместителя главнокомандующего во время внезапно налетевшего шторма. В школе он научился заставлять лоции и карты говорить с ним на их странном языке, хотя если бы кто-нибудь из его высокомерных однокашников-навигаторов поинтересовался, он бы ответил, что в море, как и с женщинами, полагается скорее на чутье, чем на книжки.

Вот Антонио и принялся за работу с еще большим усердием, чем прежде, запоминая наизусть бесконечные лоции. Все мысли о женщинах, пиве, игральных костях он гонит прочь, воображая, какие траты себе позволит, когда после путешествия его карманы будут набиты золотом. Возможно, полученное богатство даже позволит ему увидеть Хелину, которая живет в его родной прибрежной деревушке под Сагрешем, хотя с тем же успехом могла бы жить и в Англии, настолько она для него недоступна.

Антонио на секунду отвлекается от бумаг, вспоминая, как впервые увидел Хелину. Он тогда пригнал рыбацкую лодку своего дяди в бухту рядом с товарными складами, выстроенными ее отцом для своих торговых сделок. Выгружая улов, Антонио увидел двух женщин, которые прогуливались по каменному молу, построенному тем же торговцем. В руках женщины держали зонтики от солнца, и он сначала не увидел их лиц. Но было в их осанке что-то пленительное, и Антонио принялся ждать.

Несколько мгновений он делал вид, что распутывает сеть, и тогда молодая женщина опустила зонтик и сказала что-то своей спутнице постарше. Антонио был вознагражден, разглядев ее лицо. Черные волосы блестели на солнце, кожа – чистый алебастр, что отличало ее от знакомых ему женщин, даже самых молодых, с загорелыми, обветренными лицами. Так он впервые бросил взгляд на Хелину.

Антонио трясет головой, стараясь прогнать мучительные воспоминания. Он подвигает свечку поближе к локсодроме на лоции Диаша, но не настолько близко, чтобы подпалить драгоценный документ. Он слышит приближающиеся шаги, но не обращает на них внимания. В дни подготовки к походу школу то и дело навещают посланники короля Мануэла, причем в любое время, то им нужны кораблестроители, то мореходы, то военные.

Дверь широко распахивается. Комнату заполняют рыцари ордена Христа. Капитан-майор Васко да Гама, одетый в черное, разрезает белую толпу рыцарей, как грозовое облако.

Антонио падает на колени.

– Антонио Коэльо, – говорит да Гама и позволяет ему подняться.

Антонио удостаивается редкой чести – посмотреть в глаза своему предводителю. Не многих людей на этом свете он уважает или боится, но до него доходили слухи, что да Гама не терпит глупцов, фанатично исповедует христианство и обладает вспыльчивым темпераментом. Антонио ждет, что да Гама заговорит.

– Я пришел, чтобы показать тебе кое-что.

Да Гама подает знак одному из рыцарей. В белоснежной тунике с вышитым квадратным красным крестом воин несет к рабочему столу навигаторов простую деревянную шкатулку. Одним движением кисти да Гама велит рыцарям оставить их вдвоем.

Рыцари удаляются, и двое мореходов остаются у стола. Да Гама приоткрывает крышку длинной узкой шкатулки и достает свиток. Он разматывает его на столе, поворачивая два стержня одновременно.

В неровном свете появляется странная карта, непохожая ни на одну из тех, что когда-либо видел Антонио, но она кажется ему прекрасной. Другие карты с ним разговаривают, а эта – поет.

Антонио, как завороженный, забывает, кто перед ним, и спрашивает:

– Что это такое?

Да Гама прощает ему промах и снисходит до ответа:

– Это величайшее бремя Португалии и в то же время самое ценное сокровище, доставленное нам самим святым Винсентом.

– Понятно, – говорит Антонио, хотя на самом деле ничего не понимает.

– Ты сохранишь эту тайну, как хранят ее рыцари ордена Христа, как храню ее я, как хранили мои предшественники.

– Разумеется, капитан-майор.

Со времен принца Генриха разглашение сведений о португальских картах карается смертью, поэтому Антонио, естественно, соглашается. Уверенность, с которой он заверяет да Гаму в своей лояльности, не мешает ему мысленно подсчитывать, сколько денежек принесла бы ему эта карта в другом королевстве.

– Антонио Коэльо, ты воспользуешься этой драгоценной лоцией, чтобы проложить морской маршрут в Индию, и тогда мы сможем распространить христианство, исполнив тем самым божественную миссию Португалии.

17

Наши дни

Провинция Шаньси, Китай

Мара хотела открыть дверь и побежать, но она вовремя себя остановила. Если Ли Вэнь задумал какую-то подлость, разве он стал бы объявлять о своем приходе? Нет, он прислал бы в середине ночи громилу. Поэтому она повернула ручку и приоткрыла дверь, правда, оставив ее на цепочке.

Там действительно оказался Ли Вэнь, который стоял меж двух охранников-здоровяков из ресторана. За их спинами маячил Лам с выражением беспомощности на лице. Вот, значит, как он заботится о ее интересах.

– Вы позволите войти? – спросил Вэнь по-английски.

Должно быть, она посмотрела на него с таким комичным удивлением, что он, не удержавшись, расхохотался.

– Я здесь только ради дела, мисс Койн.

– Вы говорите по-английски?

– Нужно знать язык коммерции, если хочешь торговать.

– Если вы пришли сюда затем, чтобы торговать, добро пожаловать.

Мара сняла цепочку с крюка – все равно толку от нее никакого не было. Но пока он не вошел в тесную комнатушку вместе с охранниками, она сказала:

– Я приглашаю вас одного. Они должны подождать снаружи.

– Тогда ваш человек тоже ждет снаружи, – сказал Ли.

Мара кивнула в знак согласия и посторонилась, пропуская Ли. Они опустились на два неудобных маленьких стульчика. Даже не пытаясь отдать дань светской вежливости, он сразу приступил к делу:

– До одного из моих коллег действительно дошел какой-то слух. Передаю вам его с огромным риском для себя, так как он не хотел, чтобы я с вами делился. Я делаю это только потому, что вы друг Пола Вонга.

Мара поняла, что это означало: теперь Пол становился должником Ли. Она также поняла, что ей придется заплатить Ли за его «огромный риск». Она и на первую встречу принесла с собой кошелек, набитый юанями, просто у нее не было возможности им воспользоваться.

Кивнув в знак согласия на все невысказанные условия, она потянулась к кровати, схватила сумочку и поставила на пол рядом со стулом.

Ли начал говорить.

– Мой коллега слышал про этот древний свиток, который действительно был украден с места раскопок того археолога, что сегодня сопровождал вас.

– Ваш коллега знает имя вора?

– Как мы подозревали, свиток забрал один глупый юнец, – кивнул китаец. – Но имя вора не имеет значения. Этот юноша действовал по наставлению другого человека.

– Ваш коллега рассказал вам, кто подтолкнул этого юношу к действию?

Ли произнес имя. Несмотря на сильный акцент, имя показалось ей знакомым, но Мара подумала, что ослышалась, поэтому попросила китайца повторить.

– Юношу нанял один итальянец.

– Вы не могли бы повторить имя этого итальянца?

– Его зовут Эрманно Кавелли.

Услышав имя во второй раз, Мара замерла. Она хорошо его знала. Работая с Джо, она не раз имела дело с Эрманно Кавелли, хорошо известного агента среди похитителей карт.

18

Весна 1421 года

Тангу, Китай

Чжи мчится к повозкам, ожидающим у восточных ворот Императорского города. Оттуда его вместе со старшими членами команды повезут к Великому каналу, за город. Оказавшись на канале, Чжи втискивается на центральную скамью одной из переполненных барж, отправляющихся в Тангу. Команде необходимо заранее попасть на корабли, чтобы подготовить их к скорому прибытию посланников.

Больше суток баржи движутся по каналу, минуя тридцать шесть шлюзов, чтобы выйти в Желтое море. Чжи слушает, как офицеры обмениваются подробностями императорского приема, для большинства из них первого. Он разделяет их восторг, но использует короткое путешествие, чтобы мысленно обдумать первый этап пути: через Желтое море и Индийский океан к побережью Африки – маршрут, по которому корабли адмирала Чжэна ходили и раньше.

Когда баржи проходят последний шлюз, многие моряки поднимаются со скамеек, чтобы полюбоваться выходом в море. Услышав возгласы восхищения, Чжи тоже покидает неудобную скамью и с трудом протискивается к борту. Предыдущие несколько месяцев Чжи наблюдал за сбором армады, но все равно, оказывается, не был готов к виду кораблей при полном параде, с развернутыми парусами.

В центре на якоре стоит почти сотня девятимачтовых «золотых» кораблей. Их отличают особо крупные размеры – пятьсот футов в длину и двести футов в ширину. На мачтах трепещут огромные красные полотнища парусов, а по бортам несут вахту драконы, отпугивая своим немигающим взглядом любого, кто посмеет посмотреть в их сторону. На палубах расставлены бронзовые пушки, но морякам не нужна никакая военная мощь. Устрашающее появление таких кораблей в любой бухте сломит волю варваров без всяких усилий.

«Золотые» корабли окружены судами поменьше, но все же массивными – на них везут припасы, лошадей и товары. Охраняют флотилию эскадры изящных военных кораблей, хотя их используют скорее для устрашения, чем для маневров. Армада, насчитывающая более семи сотен судов, отправится в путешествие именно в таком порядке – «золотые» корабли все время будут находиться в центре под неусыпной охраной, – пока не достигнет берегов Малайзии. Там армада расколется на пять отдельных флотов, и у каждого будет своя собственная миссия, которая пока не раскрывается. Чжи уверен, что это зрелище поразит даже самых пресыщенных послов.

Следующие несколько дней команда ожидает прибытия из Запретного города иностранных посланников. В маленьком храме, стоящем на морском утесе, офицеры по очереди молятся, прося северного ветра. Без северо-восточного муссона армада не наберет достаточной скорости, чтобы совершить первый этап путешествия. Большинство членов команды зажигают лампадки с ладаном и молятся даосской богине моря Ма Цзу, а тем временем Чжи вдыхает морской воздух, любуется видом на бухту и молча взывает к Аллаху. Хотя годы, проведенные в Императорском городе, научили его терпеливо относиться к другим верованиям и не считать свою религию единственной, он все еще доверяет только Аллаху.

Ему кажется, что он слышит тихий шелест листвы на деревьях, что растут перед храмом. Никто из молящихся не обращает на это внимания, и он продолжает свою молчаливую молитву. Шелест становится громче, и теперь Чжи готов поклясться, что ветки с треском ломаются. Даосская служба идет полным ходом.

Потом снаружи раздается крик. Задул северный ветер, как и подозревал Чжи. Члены команды торопятся спуститься с утеса, погрузиться в маленькие весельные лодки и скорее занять места на кораблях. На борту своего корабля Чжи стремглав пробегает мимо каюты адмирала Чжоу, мимо кают посланников с их персоналом. Он торопится проскочить по коридору мимо кают наложниц, удобно расположенных рядом с посольскими люксами. До него доносится тоненький смешок, а затем кто-то окликает его по имени:

– Помощник картографа Ма, пожалуйста, войдите сюда.

Сделав несколько шагов назад, он заглядывает в роскошные покои наложниц. Они прилежно трудятся, разрисовывая себе лица и примеряя наряды ради услады прибывающих послов. Они не посмели бы пригласить к себе в каюту настоящего мужчину, кроме посла, а членам команды вообще запрещено приближаться к их покоям под страхом смерти. Но Чжи – ненастоящий мужчина.

От подруг отходит изящная молодая женщина в шелковом халате цвета розовых пионов. Чжи поражен цветом ее наряда: на Шу во время их последней встречи была одежда точно такого оттенка. Из-под подола выглядывает вышитый носок туфельки, и Чжи замечает, что у наложницы, в отличие от большинства знакомых ему женщин, ступня не перебинтована, а потому большая.

Женщина отвешивает поклон, качнув длинными волосами.

– Простите, что докучаем вам, помощник картографа Ма, но мы надеемся, что вы нам подскажете, когда состоится отплытие из Тангу.

– С первыми лучами рассвета, – отвечает он и кланяется, торопясь уйти. Перед отходом предстоит еще очень много дел.

– Большое спасибо. Меня зовут Кэ. Надеюсь, мы еще увидимся.

Чжи удивленно оглядывается: он не ожидал такого дружелюбия. Как евнух, он ничего не может сделать, чтобы помочь наложнице достичь главной цели – завоевать симпатии какого-нибудь посла, который может ее освободить. Чжи смущен.

– Я должен идти, – заикаясь, произносит он.

Он бежит к короткому трапу, ведущему в соседний коридор, где расположены кубрики для команды. Здесь Чжи предстоит работать, спать и есть ближайшие несколько лет путешествия, рядом с главным штурманом, мастером Хуном и главным картографом, мастером Чэнем. Под руководством мастера Чэня Чжи готовит штурманский мостик и каюты. Через иллюминаторы он видит, как заканчиваются приготовления. Грузовые корабли принимают на борт запасы питьевой воды и риса, «золотые» корабли загружают в свои трюмы сушеную рыбу, а военные корабли получают последние запасы пороха. Как только на борт взойдут посланники, флот отправится в путь.

В последние темные часы перед рассветом послы и их обслуга спят в каютах, отделанных шелком, и их обнимают наложницы. Среди них Кэ, как представляет себе Чжи. Адмирал Чжоу созывает офицеров на главную палубу.

Чжи стоит рядом с мастером Чэнем и мореплавателями. Все опускают головы, пока адмирал воздает последнюю молитву морской богине Ма Цзу. Когда Чжи возвращается на мостик, чтобы помочь мастеру Чэню, он видит, как красные паруса «золотых» кораблей надуваются от ветра. Чжи прощается с Китаем.

19

Наши дни

Асоло, Италия

Мара вела по открытому шоссе маленький, взятый напрокат «фиат». Бен хотел сам сесть за руль, но Мара настояла. Она любила водить машину, тем более что в Нью-Йорке ей редко выпадала такая возможность. И, как она объяснила, дорогу в Асоло знала. Ей не раз доводилось навещать там Эрманно Кавелли.

– Расскажите мне об Эрманно Кавелли, к которому мы едем, – перекрывая шум мотора, попросил Бен.

Сумасшедшая гонка в сианьский аэропорт и последовавший утомительный перелет в Венецию не дали им шанса спокойно обсудить события без посторонних. К тому же Мара решила, что Бену лучше знать как можно меньше.

– Он довольно крупная фигура в мире нелегальной торговли гравюрами и картами. Действует как посредник между коллекционерами, пожелавшими приобрести определенные предметы, и теми, кто их «достает». Поэтому, скорее всего, благодаря его хлопотам ваша украденная карта прямиком отправилась к коллекционеру, заказавшему кражу.

– Выходит, он даже ее не видел? – поинтересовался Бен.

– Вполне возможно, – ответила Мара, пожав плечами, хотя ее удивило, с какой стати Бену волноваться, видел Эрманно карту или нет.

– Какая удача, что вы оказались знакомы с Эрманно Кавелли.

В тоне Бена слышался скептицизм по поводу совпадения и растущее недовольство ее методами частного расследования.

– Мир, в котором я действую, очень мал. Игроков в нем не много.

Приближаясь к средневековому городку Асоло, расположенному на холмах недалеко от Венеции, Мара напомнила себе, что Бен, в сущности, ее клиент и заслуживает права не волноваться по поводу предстоящих действий. Она глубоко вздохнула и попыталась развеять его тревогу и смятение, надеясь, что заодно в нем поубавится надменности.

Мара кратко ввела его в курс дела, рассказав о таинственном мире, где промышляют крадеными картами. Украсть карту можно и по-дилетантски – вырезать ножом из атласа прямо под носом библиотекаря, а можно тщательно спланировать и выкрасть по заказу из дома коллекционера или музея. В последнее время все больше и больше краж относится ко второй категории, так как хранилища редких книг стали лучше заботиться об охране своих сокровищ после нескольких громких хищений. Мара закончила свою краткую лекцию наставлением под видом тщательно сформулированного совета о том, как следует себя вести в присутствии похитителя карт.

Оба примолкли, когда вдали показался Асоло. Его средневековые стены и замок приникли к крутому подножию ближайшего горного кряжа. Красные черепичные крыши городских строений ютились внутри и вокруг древних бастионов и полуразрушенных фортификаций пятнадцатого века. Во время прежних визитов к Эрманно Кавелли Мара узнала, что Асоло превратился в своего рода королевский двор в пятнадцатом веке, когда венецианский правитель сослал сюда королеву Катерину Корнаро, чтобы она не вмешивалась в политику. С тех пор уже много веков здесь продолжают жить аристократы, поэты, музыканты и художники.

Дорога пошла резко вверх по холму. Мара заметила, как Бен поежился, когда она свернула на невозможно узкую улочку недалеко от центральной площади и нашла крошечное место для парковки. Пока они неспешно пересекали площадь, Мара наблюдала, как местные жители и редкие туристы потягивают кофе и белое вино за столиками уличного кафе. Их томная праздность и легкая прохлада осеннего воздуха заставили ее чуть ли не пожалеть, что она приехала по делу. Но работа, как всегда, прежде всего.

Бен и Мара петляли по извилистым городским улочкам, словно обычные туристы. Они прошли под аркой, заросшей лианами, с которых, как помнила Мара, летом свисали благоухающие цветы. На зданиях все еще проступали древние фрески, царила средневековая атмосфера.

– Здесь просто чудесно, – сказал Бен, словно был в чем-то разочарован.

Мара рассмеялась.

– Вы ожидали совсем другого от логова печально известного похитителя карт?

Они продолжали бродить по улицам, пока не достигли тупика. Бен пошел обратно, решив, что они заблудились, но Мара быстро свернула в еще более узкий закоулок. Она остановилась перед единственной витриной, настолько пыльной, что сквозь нее почти ничего не было видно. Бен тут же разворчался по этому поводу, а Мара про себя посмеялась; ей казалось забавным выслушивать его недовольства, особенно если учесть, что сам он выглядел далеко не лучшим образом: казалось, грязь с раскопок навсегда пристала к его мятым штанам цвета хаки, бурой футболке и рюкзаку.

Они прочитали название магазина на небольшой медной табличке: «Asolo Arte di Cavelli», и Мара потянулась к дверной ручке.

– Нам сюда? – недоуменно спросил Бен.

– Да, сюда, – ответила Мара с улыбкой и повернула ручку.

Тихо звякнул колокольчик, когда Мара осторожно прикрыла за ними дверь. Они с Беном начали рассматривать тесный магазинчик. На всех столах громоздились стопки книг, так как на полках им места уже не хватало. На стенах среди современных видов Асоло висели несколько выцветших карт Венеции и района Венето.

Бен взял в руки огромный атлас и, пролистывая, случайно уронил, наделав шума. Из глубины магазина появился плотный пожилой джентльмен в коричневом кардигане с заплатами. На плече у него висело белое полотенце, и он вытирал руки, словно только что вышел из-за стола.

Улыбнувшись, он спросил на превосходном английском:

– Чем могу помочь, сэр? Вы и ваша дама ищете что-нибудь особенное?

Вместо Бена ответила Мара:

– Вы правы, мы действительно ищем кое-что особенное. Нам нужен похититель карт.

Бен выпучил глаза.

А хозяин магазинчика рассмеялся.

– Многие скажут, что вам не придется искать слишком далеко.

Мара посмеялась его шутке. Эрманно всегда был одним из ее любимцев в неприглядном мире расхитителей предметов старины. В нем чувствовались обаяние и достоинство, которых часто не хватает молодым.

– Эрманно Кавелли, как приятно вас видеть.

– Мара Койн, для меня это всегда радость.

Они подошли друг к другу, обнялись и расцеловались в обе щеки. После обмена любезностями и расспросов о Джо Эрманно запер магазинчик и пригласил гостей в служебное помещение. Там они словно из прошлого перенеслись в современное время: хорошо освещенная, тщательно убранная комната с компьютерной системой по последнему слову техники – не то что пыльная лавка древностей. Они присели за стол в углу.

– Мара, что привело вас из шумного Нью-Йорка в мой тихий маленький магазинчик?

– Мы действительно разыскиваем похитителя карт. Того, кто недавно имел дело с китайским бизнесменом по имени Ли Вэнь.

– A-а, понятно, – криво улыбнулся Эрманно, бросив взгляд на Бена.

Мара поняла, что хозяин магазина не станет напрямую говорить о краже, придется довольствоваться намеками.

– Мы были бы признательны за любую информацию, которой вы можете поделиться.

Эрманно потер лоб, словно раздумывая над просьбой.

– Что, если этот похититель, недавно имевший дело с Ли Вэнем, организовал кражу по просьбе другого человека?

– Я так и думала.

– Вас устроит информация о человеке, заказавшем кражу?

– Разумеется. Будь у меня такая информация, я бы никогда не стала упоминать имя посредника.

Успокоившись на этот счет, Эрманно сказал:

– До меня дошли слухи, что эту кражу заказал хорошо известный похититель карт.

– Вы можете назвать имя этого похитителя?

– Ну, это дело непростое.

– Насколько непростое?

– Я ни разу не слышал его имени. Во всяком случае, настоящего имени.

Краем глаза Мара заметила, как Бен покачал головой. Она подозревала, что археолог не поверит в неведение Эрманно, хотя клички и прозвища были стандартной практикой среди воров, промышлявших произведениями искусства.

– Но должны же как-то его называть. Под каким именем он известен?

Эрманно засомневался, но потом все-таки ответил:

– Я знаю его только как Диаша. Думаю, он решил так назваться в честь Бартоломеу Диаша, первого мореплавателя, обогнувшего мыс Доброй Надежды.

– Расскажите, что вам известно о Диаше.

Мара понимала сомнения Эрманно. С одной стороны, он хотел ей помочь; в прошлом она и Джо несколько раз ограждали его от неприятностей, утаивая от властей имя человека, вернувшего частным порядком несколько гравюр музейного уровня. С другой стороны, он не желал раскрывать слишком многого, рискуя тем самым лишиться в будущем работы посредника, если о нем пойдет слава дельца, подставляющего своих клиентов.

– Не знаю, какая от этого будет польза, – пожал плечами Эрманно, – но могу поделиться сплетней, которую слышал.

– Я была бы вам очень признательна, Эрманно.

– Так вот, я слышал об этом самом Диаше, что он очень интересуется картами мира, платит за них хорошо и сразу.

Маре этого было мало.

– Вы знаете, где сейчас находится Диаш?

– По слухам, он может быть где угодно. Хотя я слышал, что сейчас он в Португалии. В Лиссабоне.

– Знаете о нем что-нибудь еще?

– Нет.

Над столом нависло тяжелое молчание от невысказанных просьб. Мара специально не нарушала ее, зная, что Эрманно обязательно сделает еще одно предположение. И он не обманул ее ожиданий.

– Мара, я, вероятно, сумел бы помочь, если бы точно знал, что именно вы разыскиваете.

«А, – подумала Мара, – скорее всего, это способ Эрманно выбраться из затруднения. Он готов поделиться сведениями о карте, а не о человеке». Она увидела, как Бен от досады закатил глаза, но, вполне возможно, что Эрманно хлопотал о «приобретении» карты, не зная о ней всех подробностей. Обычные меры предосторожности.

Мара прокашлялась, собираясь описать карту, но перехватила удивленный взгляд Бена. Тем не менее ей пришлось поделиться кое-какими фактами, чтобы в обмен получить нужную информацию.

– Около двух недель тому назад Бен нашел карту во время археологических раскопок в провинции Шаньси, в Китае.

– Какую именно карту?

– Довольно точную карту мира, каким его представляли в то время. Карту, выполненную китайцем в начале тысяча четырехсотых годов.

Эрманно помолчал, а потом очень медленно повторил:

– Карта мира, созданная китайцем в начале пятнадцатого века?

– Да.

Хозяин магазинчика притих, нахмурив лоб.

– Что-то не так? – спросила Мара.

– Странно, только и всего.

– Что странно?

Она ожидала в ответ услышать длинную проповедь в духе Пола Вонга о невозможности существования подобной карты – главным образом потому, что императоры начала пятнадцатого века запретили составлять карты мира под страхом смерти.

– Эта карта, о которой вы толкуете. Слухи о ней давно ходят. Но не в Китае. Здесь, в Европе.

Мара покачала головой.

– Думаю, вы перепутали две разные карты, Эрманно.

– Нет. По вашему описанию, речь идет о той самой легендарной карте. В нашем маленьком сообществе известно, что самые ранние карты мира родом из Китая. Но я до сих пор не встречал никого, кто бы видел такую карту. И слухам этим очень много лет.

– Эрманно, Бен нашел карту, которую мы сейчас разыскиваем, в Китае почти три недели назад. Она никак не может быть той самой картой.

– Вероятно, вы правы, Мара. – Он помолчал, прежде чем продолжить: – Очень жаль. Если ваша карта существует, это объяснило бы многие тайны, связанные с первыми европейскими картами мира.

– Какие тайны? – поинтересовался Бен.

– Ну, скажем, начиная с тысяча четыреста пятьдесят седьмого года на европейских картах мира начали появляться страны и моря, до той поры не открытые европейскими мореходами. Например, оконечность Африки не была открыта, пока ее не обогнул в тысяча четыреста восемьдесят восьмом году Бартоломеу Диаш. Однако еще за тридцать лет до этого, в тысяча четыреста пятьдесят седьмом году, генуэзская карта мира изображает побережье Африки как пригодное для судоходства и имеющее выход к Индийскому океану и Востоку. На этой карте также изображен к западу от Африки массив воды, достигающий Азии, – и это за сорок лет до путешествия Колумба, когда главная карта того времени, составленная Птолемеем, изображала Африку как непроходимую землю, соединенную с каким-то огромным южным континентом. Но это еще не все.

– А что еще? – снова вмешался Бен.

– В конце тысяча четыреста пятидесятых годов португальцы заказали карту, чтобы увековечить свои открытия. Король нанял фра Мауро, монаха ордена камальдулов из монастыря Святого Михаила в Мурано, Венеция, и снабдил его всеми португальскими картами и картографическими материалами. В тысяча четыреста пятьдесят девятом году фра Мауро создал красивейшую карту, которая, подобно генуэзской карте мира, изображала Африку как отдельный континент, окруженный водой, и попасть через него в Ост-Индию можно было, обогнув южную оконечность. Васко да Гама только через сорок лет доказал своим походом тысяча четыреста девяносто седьмого года возможность такого маршрута. А кроме того, существует карта мира, созданная в тысяча пятьсот седьмом году Мартином Вальдземюллером, на которой Америка изображена островом посреди океана, простирающегося до Азии. Я мог бы продолжать и дальше. – Он снова пожал плечами. – Каким образом европейцы могли создать такие карты?

У Мары голова шла кругом. Бен и Ричард говорили о карте, созданной по представлениям того времени, а вовсе не о точном отображении мира во всей его целостности. Тем не менее именно о такой карте шла речь в легенде Эрманно, и, вполне возможно, именно ее они сейчас разыскивают.

– Что вы хотите сказать, Эрманно? Что эта китайская карта, по слухам, давала верное представление о мире примерно за семьдесят лет до того, как Америку открыли европейцы?

Эрманно лишь сильнее нахмурился.

– Я сам ничего не понимаю, Мара. Вы сказали, что разыскиваете украденную карту мира, созданную в Китае в начале пятнадцатого века. Я описываю вам единственную подобную карту, о которой слышал. Да, действительно утверждают, что на ней изображен весь мир. А на вашей карте разве нет?

Мара поняла, что придется пойти на попятную.

– Прошу прощения, Эрманно. Вы ведь понимаете, я никак не могла сразу поделиться с вами такой информацией. Надеюсь, я буду прощена за мою маленькую игру.

Хозяин магазинчика смягчился, явно испытывая облегчение оттого, что Мара попыталась обмануть его, а не сама стала жертвой обмана.

– Разумеется, моя дорогая. В этом бизнесе нам всем приходится играть в кошки-мышки.

– Спасибо за понимание, Эрманно. У меня остался последний вопрос. Если Бен отыскал эту легендарную карту на китайском Шелковом пути три недели тому назад, как вы объясняете слух, что эта карта находится в Европе уже несколько десятилетий, если не веков?

– Возможно, этот слух неверный. Возможно, эта китайская карта мира на самом деле не достигала Европы. Вероятно, она осталась где-то там на Шелковом пути, но молва о ней дошла до Европы еще до эпохи Великих географических открытий, – пожал он плечами, словно ему все равно. – Кто знает? Я почему-то верю, что вы все это выясните.

Эрманно проводил Мару и Бена к выходу. На прощание он попросил Мару передать от него Джо наилучшие пожелания. Прежде чем запереть дверь, Эрманно обнял Мару и прошептал:

– Обязательно сообщите мне о том, что узнаете. Это может все изменить.

Мара вышла в темный розовый вечер. Обернувшись, чтобы в последний раз помахать рукой, она увидела, что Эрманно наблюдает за ней и Беном из уютно освещенного окошка. Пришлось изобразить, что она благодушно болтает с Беном, похлопывая его по руке. Но стоило им скрыться от глаз и ушей Эрманно, как она в ярости помчалась по узкому закоулку. Чутье подсказывало ей, что Эрманно в точности описал карту. Выходит, Бен что-то утаил.

За ее спиной раздавались торопливые шаги Бена, пытавшегося не отстать. Он окликнул ее.

– Мара, пожалуйста, подождите. Поговорите со мной.

Она развернулась, упершись руками в бока, и сказала:

– Хотите поговорить? Ладно, давайте поговорим. Почему вы солгали мне про карту?

– Я не совсем солгал.

– А, понятно. Хотите и дальше продолжать свою игру. Позвольте мне тогда спросить иначе. Почему вы не упомянули, что речь идет о первой карте в истории, точно изображавшей весь мир?

Бен не сразу ответил. Тогда она повернулась и пошла дальше.

– Мара, я хотел вам рассказать, но не мог! – крикнул он ей вслед.

– Что значит «не мог»? – прокричала она в ответ, продолжая шагать по неровной мостовой.