355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Хиллари Боннэр » Нет причин умирать » Текст книги (страница 15)
Нет причин умирать
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 16:39

Текст книги "Нет причин умирать"


Автор книги: Хиллари Боннэр


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 15

Келли дрожал всем телом, когда он ехал домой. Как и Карен, этот поцелуй показался ему особенным. Он вновь разбудил его чувства. Он всегда находил Карен привлекательной женщиной, но это были только абстрактные мысли, ему просто никогда не приходило в голову, что их отношения могут перерасти в нечто большее. Как и Карен, он считал произошедшее между ними очень неуместным, особенно теперь. От того, что он так страстно наслаждался поцелуем с Карен спустя один день после похорон подруги, его просто выворачивало. В сущности, то, что произошло, – это только нелепая попытка приударить за Карен Медоуз. А их профессиональные отношения? Или их он тоже разрушил?

При обычных обстоятельствах, даже в такое сложное время, как сейчас, после столь тяжкой утраты, тот факт, что он стоит на пороге дела, подобного хэнгриджскому, его очень бы воодушевил. И он и в самом деле был бы полон энтузиазма из-за тех сведений, что Карен подала ему на блюдечке с голубой каемочкой. В конце концов, эта информация была не чем иным, как бомбой замедленного действия. Это была та история, которую живший в нем старый журналюга ждал всю жизнь. А теперь он все испортил. Он не только убил для себя эти переживания, но, возможно, Карен Медоуз будет теперь не способна продолжать работу по предложенной ей же самой схеме обмена информацией. Ну, или уж по крайней мере сочтет его опасно неуравновешенным, подумал он.

Когда Келли припарковывал свой «MG», он пробормотал несколько ругательств. Почему он такой дурак? Хотя, возможно, он всегда был опасно неуравновешенным.

Этим вечером дом казался особенно темным и пустым. Он поспешил открыть дверь, зайти и включить свет. В доме было почти так же холодно, как на улице.

Он проверил бойлер центрального отопления. Таймер барахлил. Система отключилась на несколько часов раньше, чем была должна. Снова выругавшись, Келли включил отопление, сделал себе чашку чаю и пошел наверх проверить автоответчик.

Сообщение от Маргарет Слейд. Краткое и по существу:

«Нил Коннелли только что позвонил. Не знаю, что вы там ему сказали, но это сработало. Он едет сюда издалека. Я думаю, он собирается участвовать в нашей кампании. Позвоните мне».

Келли улыбнулся. Это хоть даст ему повод отвлечься и переключить свои мысли. Все еще удивляясь чудесным изменениям, произошедшим в Маргарет Слейд, он сразу же ей перезвонил.

– Я рассказала ему все, что мне известно, и думаю, он готов пройти с нами весь этот путь, – сказала она. – Думаю, что он человек с твердым характером. Он просто не любит журналистов.

– Я не журналист.

– Да, но в вас есть что-то вроде их, я бы сказала, уверток, которые он так не любит.

Келли усмехнулся:

– Неожиданно выходит так, что у вас есть ответы на все вопросы, Маргарет. О господи, вам придется бросить вызов британской армии. Я хочу, чтобы вы знали: полиция прекрасно понимает, насколько сомнителен каждый отчет о смерти в Хэнгридже, но не собирается начинать расследование. По крайней мере пока. Официальное мнение таково: все эти смерти были должным образом расследованы военной прокуратурой. – Келли остановился. – И даже несмотря на то, что сейчас мы можем говорить уже о четырех смертях. Я разузнал о молодом девонширском стрелке по имени Тревор. И то, что вам сказали, это чистая правда. Его смерть тоже сочли самоубийством, и случай этот поразительно напоминает самоубийство вашей дочери. Его полное имя Тревор Парсонс, и у меня есть его адрес.

– Вот это прогресс, Джон.

– Да, послушайте, я хочу, чтобы вы знали: у меня есть хороший, проверенный долгим временем человек в полиции, Маргарет. – Келли снова остановился. Где-то у него в голове спряталась и не уходила мысль о том, что Карен Медоуз, возможно, больше не будет его надежным человеком в полиции. Только не после того, что случилось этим вечером. Но, конечно же, он не собирался обсуждать это с Маргарет Слейд. – Я не хочу называть вам его имя, но будет достаточно, если я просто скажу, что это старший офицер полиции, которому, в сущности, отказали в разрешении расследовать дело и который настолько зол, что готов делиться всей информацией со мной.

– Вот это да! Джон, а вы молодец!

– Хм. Время покажет. Ну а у вас что слыхать? Я только начинаю понимать, насколько вы хороши для этого дела. Думаю, вы уже спланировали ваш следующий шаг?

– Ну, в некотором роде. Мы собираемся добиваться публичного расследования. Надо сосредоточиваться на чем-то конкретном, не так ли? Что толку поднимать шум, не зная определенно, какова твоя цель. Мы подумали, что могли бы идти маршем прямо на палату общин или вроде того, но хотелось бы лучше вооружиться.

Она внезапно остановилась.

– Может, я неудачно выразилась при данных-то обстоятельствах.

Келли снова улыбнулся. Черный юмор. Все великие бойцы, в любой битве, не отказывают себе в черном юморе, подумал он.

– Но, как бы то ни было, Джон, я думаю, у нас еще недостаточно фактов, чтобы идти в парламент, вы согласны?

– Возможно, еще рано. Нам надо скоординировать все, откопать все, что мы только сможем, прежде чем сделать этот шаг. Демонстрация – это отличная идея. А все, что касается прессы, я беру на себя. Мне бы хотелось одновременно и написать приличную статью. Мне уже есть от чего отталкиваться.

И тогда он в кое-каких деталях рассказал ей о докладах следствий и о различных их странностях:

– У меня также есть адрес молодого человека, который проходил свидетелем по делу Джосси. Тоже караульный. Джеймс Гейтс. Вы не ходили на предварительное слушание, Маргарет?

– Да, я ходила, но ведь тогда я пила. Я едва ли что-то помню. Помню только, что мне ни разу не пришло в голову усомниться в том, что Джосси убила себя.

– Так вы не помните показания Гейтса?

– Очень смутно. Теперь, когда вы назвали его имя, смутно припоминаю.

– Да, и похоже, что коронер соображал в тот день тоже очень смутно.

Келли вкратце пересказал Маргарет Слейд показания Джеймса Гейтса.

– Все это очень настораживает, но коронер не предпринял ничего и вынес вердикт о самоубийстве, будто бы ему армия приказала. Как это низко, черт побери!

– И ваш следующий шаг – поговорить с Гейтсом?

– Абсолютно верно. С ним и с семьей Тревора Парсонса, конечно же. Я могу найти для вас новых участников кампании, Маргарет. Хотя с Джеймсом Гейтсом будет, думаю, посложнее. Вопрос в том, смогу ли я найти к нему правильный подход. Возможно, он все еще служит. И если он и вправду считает, что в этом деле что-то было нечисто, то он будет очень нервничать и бояться разговаривать со мной, да и с кем-то другим.

Келли на минутку призадумался.

– Я скажу вам, Маргарет, что мне хотелось бы получить от вас. Бумагу с подписью, дающую мне полномочия действовать от вашего имени. Если я собираюсь пробивать армейские заграждения, то мне точно понадобится что-то в этом роде, и вообще это письмо можно будет показывать разным людям. Я думаю, что вам надо составить список всех семей, чьи сыновья погибли в Хэнгридже, с кратким описанием того, что случилось, не забыть и подробности вашего дела. Вы сможете?

– Да, конечно. Я алкоголичка, но я не тупица.

– Алкоголичка, которая постоянно трезва, надеюсь.

– И я тоже на это надеюсь.

– Хорошо. Вы сможете отправить мне эту информацию по факсу? У вас есть факс?

– У меня нет. Но я могу воспользоваться факсом в магазине офисного оборудования через дорогу. Утром, как только они откроются, думаю в восемь часов, я сразу же отправлю.

– Отлично.

– Джон, то, что мы делаем, – это же не какой-то тайный заговор?

– Нет, Маргарет. Я твердо уверен в этом. На самом деле с каждым нашим новым шагом я обретаю все больше и больше уверенности. И что важно, мой друг из полиции, у которого очень хорошо развита интуиция в таких делах, думает точно так же. В противном случае я бы не стал затевать что-либо с такими взаимными обязательствами. Что-то происходит в Хэнгридже, что-то по-настоящему ужасное.

– Очень сложно не свихнуться от всего этого, не так ли? Я хочу сказать, что все, о чем мы с вами говорим, я снова и снова прокручиваю в голове. И если это действительно убийство, то кому же, ради всего святого, понадобилось убивать столько молодых солдат? И зачем?

– Я не знаю, Маргарет, и, чтобы быть честным с вами, я не знаю, узнаем ли мы это когда-нибудь. Но нет сомнений в том, что армия уже сумела с успехом замести следы, и единственное, что мы можем, – это предать дело широкой огласке.

– Вы произнесли это, Джон. И как!

Вешая трубку, Келли заметил, что снова широко улыбается. Он начинал понимать, к какому типу женщин принадлежит Маргарет Слейд. Ему нравились задорные умные женщины, которые не боялись вступить в бой. Но эта мысль вновь привела его к Карен Медоуз и к катастрофическому финалу их совместного вечера. И как только он это вспомнил, улыбка сразу же исчезла с его лица.

Карен была права. Он находится на грани эмоционального срыва. Он просто не мог разобраться в своих чувствах.

Маргарет Слейд сдержала свое слово. Факс пришел в девятом часу. Келли сложил его и убрал в верхний карман замшевой куртки на меху. Он ждал этого факса. Он уже был на пороге и собирался ехать в Эксетер, по последнему гражданскому адресу Тревора Парсонса. Будучи уже вовлеченным в расследование, Келли более не терял ни минуты.

До Эксетера было чуть больше сорока пяти минут езды. И в девять утра Келли уже притормозил у большого, одиноко стоящего дома на окраине города. Два маленьких мальчика, одетых чуть ли не в лохмотья, но в то же время как-то ухоженно выглядящих и буквально пышущих здоровьем, спорили около сломанного трехколесного велосипеда на тротуаре, прямо у дома.

Келли вышел из своего «MG», крупная женщина лет сорока с небольшим открыла переднюю дверь.

– Вы, двое, быстро в дом. Пока вы тут не устроили чего прямо на этой улице, – скомандовала она.

Хором прозвучало «ну мам» и мольбы оставить их на улице хотя бы еще чуть-чуть, но все же оба мальчика довольно послушно покорились. Они выглядели ровесниками, и, хотя Келли и не был мастером угадывать возраст детей, он был абсолютно уверен, что этим двум нет пяти. Но догадаться было не так уж сложно. Все-таки идет учебный год. И если они постарше, то должны быть сейчас в школе. А взглянув на женщину, которую они назвали мамой, Келли не мог подумать, что она допустит в этом деле какой-то беспорядок. Хотя она, пожалуй, старовата, чтобы быть мамой этих малышей.

Он заметил, что женщина с любопытством его разглядывает, что и это едва ли было удивительно. Все-таки незнакомец припарковал автомобиль прямо у ее двери и теперь стоит на тротуаре, беззастенчиво на нее уставившись.

– Миссис Парсонс? – спросил он.

Она выглядела озадаченно.

– Кто?

– Вы не миссис Парсонс?

Женщина помотала головой. Она была высокая, скорее ширококостная, чем полная. Ее длинные седеющие каштановые волосы обрамляли сильное доброе лицо.

– Возможно, у меня не тот адрес. Я хотел поговорить о смерти Тревора Парсонса.

– Тревора? Но, я думала, все уже закончилось. То есть, я хочу сказать, ведь прошел уже год…

Ее голос замолк.

– Так вы мама Тревора Парсонса?

– Нет. Нет. Не мама.

– Ну, в любом случае вы знали его?

– О да. Конечно. Послушайте, вам лучше войти.

Келли последовал за ней в высокий холл старой викторианской виллы. Внутри дом оказался таким же, как два малыша, что играли в маленьком переднем дворике, – немного обшарпанным, но в то же время ухоженным. Кафельный пол блестел, несмотря на то, что кое-где отдельные плитки откололись и поломались, некогда белая краска потерлась и пожелтела, но тем не менее все было безупречно чистым.

– Давайте пройдем на кухню, – сказала женщина, ведя его в большую квадратную комнату, почти все место в которой занимали старая газовая плита и большой деревянный стол, накрытый пластиковой скатертью в цветочек. – Присаживайтесь, – сказала она, предложив любой из плохо сочетавшихся друг с другом стульев. – Вы из армии? Вряд ли я смогу что-то еще рассказать о Треворе. Его смерть была трагедией, но, полагаю, она никого не удивила.

– Вы так думаете? – спросил Келли, усаживаясь на стул, что был ближе к нему.

– Да. Послушайте, вы кто?

Нет, не зря Келли предчувствовал необходимость попросить у Маргарет Слейд подписанный документ, и теперь достал его из кармана.

– В части произошли и другие смертельные случаи. И родители погибших солдат попросили меня провести более глубокое расследование. В некоторых случаях есть кое-какие нераскрытые тайны. И сейчас я этим занимаюсь.

Келли протянул ей письмо Маргарет Слейд, и она взяла его.

– Понятно, – сказала она.

Келли молча ждал, пока она прочитает. Когда она закончила и вопросительно подняла на него глаза, он заговорил вновь:

– Простите, пожалуйста, но я должен спросить, кто вы и кем приходитесь Тревору Парсонсу. Сначала я думал, что вы его мать, потому что, понимаете, это был его последний гражданский адрес.

Женщина кивнула:

– Я Джил Моррис. Я была приемной матерью Тревора. Только недолго…

Вдруг раздался такой грохот, словно тонну кирпичей бросили в кухонную дверь, которая распахнулась, и два маленьких мальчика ворвались внутрь, все еще толкая впереди трехколесный велосипед, словно некое стенобитное орудие. И не в первый раз Келли удивился тому, сколько шума и беспокойства могут создавать даже совсем маленькие дети.

– Нет! Не смейте! Живо за дверь! – скомандовала Джил Моррис.

И без возражений два малыша развернулись, по-прежнему толкая велосипед впереди себя, и снова с грохотом врезались в дверь.

– Это самый тяжелый возраст, – сказала Джил Моррис, обратив взгляд к небесам. – Они уже достаточно большие и на удивление сильные, но у них мало или совсем нет мозгов, чтобы распорядиться своей силой. И никакого самоконтроля. Что хотят, то и творят.

Она снисходительно улыбнулась. Келли поднял бровь с немым вопросом.

– Да, я приемная мать и этих двух тоже, – сказала она. – Мой Рики и я – мы этим занимаемся. Думаю, нас можно назвать профессиональными приемными родителями. Он унаследовал это огромное здание от своих родителей, и дом просто напрашивается на то, чтобы заполнить его детьми, не так ли? У нас было трое своих, но, когда они стали подрастать, нам показалось только естественным взять себе еще.

– Понятно, – сказал Келли. – И Тревор был одним из них. Что вы можете рассказать мне о нем?

– На самом деле не так уж много. Он был у нас только семь или восемь месяцев. Его подростковая жизнь была настоящим кошмаром – бедный малый, брошенный матерью. Его то кто-то опекал, то нет, пока он не пошел в школу. И конечно, все это оставило свой отпечаток. Он был очень сложным ребенком, без сомнения, но можно ли его в этом винить? Ему было пятнадцать, когда он пришел к нам, и он не видел своих родителей многие годы. И ему было где-то шестнадцать с половиной, когда он однажды ушел от нас. Он всегда говорил, что хочет в армию, но мы даже не знали, сделал он это или нет, пока к нам не пришли и не сообщили, что он мертв. Очевидно, что он поступил в армию, как только достиг положенного возраста, в семнадцать, но мы этого не знали.

– А как насчет тех шести месяцев, когда он уже ушел от вас, но еще не мог пойти в армию? Почему он не оставил тот адрес?

– Я даже не уверена в том, что у него был какой-нибудь адрес. Мы слышали от соцслужб, что они несколько раз находили его заночевавшим у приятеля. Но я ничего точно не знаю. После того как он ушел, мы больше никогда его не видели. Забавная штука, некоторые приемные дети становятся для тебя родными, как бы ты этому ни сопротивлялся, и многие из них возвращаются, навещают нас. Знаете, мы уже много раз становились приемными бабушкой с дедушкой.

Джил Моррис произнесла это с такой гордостью, с какой говорят все бабушки. Келли подумал, каким она должна быть исключительным человеком. Она и ее муж тоже.

– Но Тревор был другим. Если он ушел, так ушел. И, как я уже сказала, он жил с нами совсем недолго. Мы с Рики даже подумали, что, вполне возможно, у него немного не в порядке с головой. Он всегда мечтал о том, чтобы вступить в военно-воздушный десантный полк, знаете. Но у него было мало шансов попасть в такого рода часть. Честно говоря, мы с Рики были даже немного удивлены, что он вообще попал в армию.

– Неужели? Почему?

– Ну, как я уже говорила, он был трудным подростком из-за всего, что с ним произошло. Ему нравилось играть в солдат, но он не был уравновешенным. Скажу вам точно, я бы ни за что на свете не дала ему в руки оружие.

– Значит, для вас не было шоком, что он убил себя.

– Нет, это был шок, но, если подумать, бедняга Тревор так запутался, что наверняка был склонен к суициду. Трудно себе представить, как он справлялся с жизнью в армии. Мы просто надеялись, что когда он подрастет, то успокоится, немного приведет в порядок свою голову. Но ему не повезло, не так ли?

– Похоже, что так.

Келли задумался. Может быть, смерть Тревора Парсонса и была настоящим суицидом. Но это вовсе не означает, что и Джослин Слейд сама убила себя, и что смерти Крейга Фостера и Алана Коннелли были настоящими несчастными случаями.

– И вы на самом деле никогда не думали о том, что в смерти Тревора было что-то подозрительное?

– Нет. Вовсе нет. А нам следовало?

Келли не знал точно, что ответить.

– Возможно, нет, – наконец сказал он. – Просто дело в том, что родители трех других погибших девонширских стрелков серьезно думают, что их дети погибли при очень подозрительных обстоятельствах.

Джил Моррис медленно кивнула головой.

– Я поняла это из вашего письма, – сказала она. – Но все, что я могу сказать вам о Треворе, мистер Келли, так только то, что эта трагедия ждала своего часа много лет.

Как только Келли убедился в том, что Джил Моррис больше ничем не может ему помочь, он быстро удалился. И то, что она ему сказала, пусть и не обязательно имевшее отношение ко всем остальным смертям, было очень важно, потому что посеяло первое семя сомнения в его разум. Чтобы провести свое расследование должным образом, ему просто необходимо, насколько это возможно, быть всегда начеку. А если он не сомневается в том, что все эти случаи были нечистыми, то его вопросы могут стать такими же поверхностными, как и вопросы тех, кто официально занимался этим расследованием. Ему надо быть абсолютно уверенным в себе, прежде чем делать какие-то выводы. Хотя бы из-за Карен, потому что в случае чего она ему отвернет башку с еще большей вероятностью, чем прежде.

Вновь взглянув на часы, Келли проклял свою удачу, отвернувшуюся от него. Дом свидетеля, проходившего по делу Джослин Слейд, стрелка Джеймса Гейтса, был в Лондоне. В Восточном Лондоне – а значит, если подъезжать туда с запада, придется проехать через весь центр. Все же девонширские стрелки до сих пор считали родной край основным источником рекрутов. И Келли помнил еще по своим дням в «Вечернем Аргусе», что около шестидесяти процентов полкового состава были коренными жителями Девона. Расследование и так заносило его то в Шотландию, то в Рединг, а теперь надо ехать в Лондон. Однако было только чуть больше десяти. Таким образом, достаточно времени, чтобы вернуться домой в этот же день, а поскольку он уже находился в Эксетере, Келли решил сесть на плимутский или корнуоллский «Лондон-экспресс» от станции Сент-Дэвид.

Он припарковал машину на стоянке возле вокзала. Следующий поезд был по расписанию через полчаса. Он прибыл вовремя. Наверное, для разнообразия поезд ехал без приключений и прибыл на вокзал Паддингтон тоже вовремя. Келли сел в метро до Майл-Энд, предварительно посмотрев карту Лондона, которая всегда была у него в машине, чтобы продумать по возможности кратчайший путь от станции метро до того места, где, как он полагал, находится дом семьи Джеймса Гейтса. У него теперь уже не было денег, чтобы ехать на такси через весь Лондон, да и в любом случае он надеялся, что на метро это будет быстрее. Безусловно, на этот раз путешествие в целом выдалось куда удачней.

Он пришел, через довольно неприглядную часть Лондона, к муниципальной квартире в уродливом высотном квартале. Наследие эпохи шестидесятых, подумал он. Осунувшийся молодой человек, с коротко подстриженными рыжими волосами и россыпью веснушек, открыл дверь. На вид ему было столько же лет, сколько и должно было быть Гейтсу. Неужели наконец-то повезло, подумал Келли.

– Джеймс Гейтс? – решился спросить Келли.

Молодой человек злобно нахмурился.

– Это что, какая-то дебильная шутка? – спросил он.

– О нет.

Келли был озадачен. Никогда не знаешь, чего ожидать в такого рода ситуациях, но реакция этого молодого человека была, мягко говоря, очень странной.

– Я ищу Джеймса Гейтса, – сказал Келли.

Глаза молодого человека сощурились.

– Тогда тебе лучше поискать на кладбище, верно?

Келли почувствовал, как у него участился пульс.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не ясно, что ли?

– Простите?

– Мой брат умер.

– Умер? – повторил Келли.

Такого он не мог ожидать. Он был в полнейшем шоке. Чувствовал себя, словно его ударило молнией.

– А ты, блин, кто такой?

Келли изо всех сил постарался взять себя в руки. Он знал, что ему надо как можно скорее объясниться.

– Я расследую серию смертей в казармах Хэнгриджа, я действую от имени родителей погибших солдат.

– Ага. Как раз вовремя.

– Вы можете уделить мне несколько минут?

– Вы из полиции?

– Нет.

– Тогда вы из армии?

Келли открыл рот, чтобы ответить, но ему не дали сделать этого, так как молодой человек сам ответил на поставленный им же вопрос.

– Вы не можете быть из армии, иначе вы бы знали, что Джимми мертв.

– Абсолютно верно. Я все вам объясню. Если вы дадите мне шанс. Послушай, как тебя зовут?

Несколько минут молодой человек, казалось, обдумывал это.

– Колин, – сказал он наконец.

– Хорошо. Послушай, Колин, если ты позволишь мне войти всего на несколько минут, тогда я объясню, зачем именно я здесь.

Колин еще несколько секунд стоял посредине дверного прохода, уставившись на Келли, пока не сделал резкий шаг назад, жестом приглашая его войти.

С благодарностью Келли последовал за ним через темный коридор в гостиную, в которой было очень мало мебели. Но несмотря на это, она была безупречно чиста и аккуратна. Колин вытянулся во всю длину на диване, довольно непривлекательно обитом ярко-красной кожей, которая диссонировала с его волосами. Еще можно было сесть на четыре прямых стула, расставленных вокруг сияющего деревянного обеденного стола. Келли вытащил один из них на середину комнаты и уселся напротив Колина.

– Я ничего не знал о том, что твой брат мертв, – сказал он. – Ты не скажешь мне, как это произошло?

– Они послали его в Германию. Армейский священник и майор пришли к нам посреди ночи и сообщили об этом.

– Но что именно произошло, Колин? Ты знаешь?

Колин Гейтс пожал плечами:

– Мы знаем о том, что случилось, с их слов. Нашего Джимми нашли в бассейне. В лягушатнике. Он был прилично нажравшийся и вроде как упал и утонул. Так они сказали.

– Но ты в этом сомневаешься?

– Да. Я сразу в этом засомневался, но кто станет меня слушать?

Келли посмотрел на Колина Гейтса внимательнее. Он был долговязым и нескладным, и, подумав, Келли понял, что ему не больше пятнадцати или шестнадцати. Но что-то в его манерах создавало такое впечатление, будто он старше. Этому парню, подумал Келли, пришлось рано повзрослеть.

– Но твои родители с тобой не согласны, ведь так?

– Папа говорит, что я насмотрелся дрянных киношек. Да только он оттарабанил двадцать лет в десанте и дослужился до старшего сержанта. Он военный до мозга костей, мой папа. Военная полиция провела свое расследование там, в Германии. Они показали отцу свой доклад, трагический несчастный случай, сказали они. И отец принял эту версию без вопросов.

Еще один, подумал Келли. Создавалось такое впечатление, что семьи военных живут по особым законам. Привычка подчиняться приказам и безоговорочно принимать то, что говорят вышестоящие, иногда живет спустя многие годы после демобилизации. А может, и остается до конца жизни.

– Но ты не принимаешь этой версии?

– Нет.

– Какая-то особая причина?

Колин снова пожал плечами, но на этот раз ничего не сказал.

Тогда Келли решил сменить тактику.

– А ты разве не должен быть сейчас в школе? – спросил он. – Кстати, сколько тебе лет?

Колин опять пожал плечами:

– Шестнадцать. Я только что ушел из школы. У меня сейчас временная работа в кухне отеля, но я ее ненавижу. Сегодня у меня больничный. Только не говорите моему отцу, и все. Джимми был тут любимчиком, а я просто маленький разгильдяй, меня никто не слушает.

Колин ухмыльнулся. Келли подумал, что в нем есть что-то располагающее, хоть он и старается выглядеть агрессивным.

– Не буду, – сказал он.

Келли обвел взглядом комнату. На полке над камином стояло несколько семейных фотографий, и вроде бы все. На большинстве из них был молодой человек в военной форме, которого Келли принял за Джеймса.

– А что твоя мама? – спросил он. – Что она думает по этому поводу?

– Она свалила, когда я был еще ребенком, – произнес Колин. – Папа говорит, что она не подходила на роль жены военного. Меня и Джимми воспитала няня, но она умерла несколько лет назад.

– Колин, прошу тебя, скажи мне, почему ты не веришь армейской версии смерти твоего брата?

Колин прижал ноги к груди и, как показалось Келли, очень долго просто глядел на свои кроссовки.

– Если вам так хочется, – наконец сказал он. – Мы с Джимми всегда были друзьями, понимаете. И он мне обо всем рассказал. О том, как он был на посту с этой девушкой, которая, как сказали, убила себя. Джимми никогда в это не верил. Он сказал, что знает – она этого не делала. И он давал показания по ее делу, ведь так, и рассказал им, как он и другие обыскали то место, где, говорят, нашли ее тело, но его там не было. Джимми считал, что его просто перенесли. А еще в тот вечер один пьяный ирландец пытался проникнуть в офицерскую комнату без каких-либо документов, удостоверяющих его личность. Разумеется, поднял суматоху. Потом пришел этот Руперт и сказал, чтобы его пропустили. Джимми говорил, что в Хэнгридже стоят на посту просто для галочки. Они и понятия не имели о доброй половине людей, кто заходит и выходит из Хэнгриджа.

– Он не узнал, что это был за ирландец?

– Нет. По крайней мере, я так не думаю. В любом случае, мне он никогда этого не говорил. Но есть еще кое-что. Он сказал, что после того, как услышал выстрелы в ночь, когда девушка умерла, он увидел, что кто-то перебегал игровое поле от внешнего забора. Он крикнул, ну, как им и положено кричать. – Колин остановился и посмотрел прямо на Келли. – Кто здесь? Так они говорят?

Келли заметил, что улыбается.

– Понятия не имею, – сказал он. – Продолжай. Джимми рассказал тебе, что случилось потом?

Колин Гейтс кивнул:

– Да. Понятное дело, человек продолжал бежать. И в скором времени просто исчез из виду. Наш Джимми даже не знал, был то мужчина или женщина. Он сказал, что думает – это мужчина, хотя точно не знает почему.

Келли был в восторге.

– Но почему он не рассказал всего этого на дознании?

– Он сказал, что его не спрашивали ни о чем таком. Мол, дознание было вроде как скомканное и сухое, и у него так и не было возможности что-нибудь сказать помимо ответов на поставленные вопросы.

– Но он рассказал военной полиции о том, что видел, как кто-то бежал через поле от места происшествия?

– Да. Он говорил, они все время давили на него, чтобы он сказал, кто это был. Но он ведь не имел ни малейшего представления.

– Таким образом, это должно сохраниться в записях? – Келли размышлял вслух.

– Откуда мне знать?

– Да. Точно.

С энергией всей своей молодости Колин Гейтс неожиданно свесил ноги с кровати и выпрямился, так что он сидел абсолютно прямо и пристально смотрел на Келли.

– Так вы считаете, что моего брата убили? Вы ведь потому затеяли эту беседу?

Келли обнаружил, что этот вопрос в лоб привел его в некоторое замешательство.

– Колин, я узнал, что твой брат мертв, только десять минут назад, – ответил Келли, как ему самому показалось, довольно нескладно.

– Верно. – Колин продолжал пристально смотреть на Келли, опять, казалось, слишком долго. – И сколько, получается, человек погибло в Хэнгридже? – наконец спросил он.

И Келли подумал, что этот юноша более сообразителен, чем кажется на первый взгляд.

– Я не уверен, что знаю ответ на этот вопрос, – ответил он. И это было правдой. – Как только я делаю новый шаг, трупов становится на одного больше.

Карен была в своем офисе в полицейском участке Торки. Ее мобильник лежал перед ней на столе. И он звонил. Но она даже не пыталась взять его и ответить. Вместо этого она просто сидела и смотрела на имя Келли, высвеченное на дисплее.

«Черт», – подумала она. Что же происходит с ее жизнью? Все так запуталось. И всегда она сама в этом виновата. Ее отношения с Келли раньше никогда не были запутанными. Кроме того, несмотря на их взлеты и падения в течение многих лет, весьма необычная дружба, которой она так дорожила, всегда оставалась очень крепкой. До вчерашнего вечера.

Не зная о том, что Келли испытывает точно такие же опасения, она боялась, что у них никогда уже не будет прежних отношений. Она наконец взяла телефон как раз тогда, когда он перестал звонить. Она знала, что Келли планировал съездить к семьям Тревора Парсонса и Джеймса Гейтса, и ей очень хотелось узнать, что он там нарыл. И это означало, поняла она, что ей придется преодолеть свое смущение и поговорить с Келли прямо сейчас.

Она набрала его номер.

– Добрый день, Карен, – тихо сказал он.

И звук его голоса вызвал реакцию всего ее тела, так как она помимо своей воли вспомнила тот запретный поцелуй и то, что она чувствовала в тот момент. Но она не будет думать об этом. Просто не будет.

– Послушай, насчет вчерашнего… – после короткой паузы начала говорить она.

– Нам это просто почудилось, – перебил он.

– Верно, черт побери, – сказала она и сразу почувствовала облегчение, но в то же время и небольшое разочарование, услышав эти слова от него. – Ты скорее всего еще в глубоком шоке после смерти Мойры, ну а я…

– Я знаю. Прости. Послушай, мы можем просто забыть об этом. Пусть все станет так, как раньше.

Конечно, это было именно то, чего она хотела. Но почему же ей стало немного грустно от этих слов? Она встряхнулась. Что же с ней не так?

– Конечно, забудем, – ответила она.

– Хорошо. Потому что у меня есть кое-какие новости для тебя.

– Выкладывай.

– О'кей. Ты только послушай. – Голос Келли был взволнован и напряжен. – Я сейчас в Лондоне. Приехал, чтобы попытаться найти Джеймса Гейтса. Вполне возможно, что смерть Тревора Парсонса действительно была самоубийством. Невозможно это удостоверить, но все выглядит так, словно он был склонен к суициду. Но ты не поверишь – Гейтс тоже мертв. Гейтс мертв, Карен. И если хочешь знать, что я думаю по этому поводу, обстоятельства его смерти – более чем подозрительные.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю