Текст книги "Дракон и золотая фея (СИ)"
Автор книги: Хелена Хайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23. Подложенная свинья
Несмотря на все невзгоды, кое-что меня, все же, немного радовало: квартира, в которой нас с Брентом поселили, действительно была шикарной. Немного порывшись в домашней операционной системе, я обнаружила, что здесь даже стены были оборудованы интерактивными панелями, и можно хоть каждый день загружать из магазина новый дизайн для каждой комнаты! В том числе проектировать гиперреалистичные пейзажи на целую стену. Чем я, собственно, и воспользовалась, установив в своей комнате имитацию панорамного окна, в котором меняла виды соответствии с настроением. Сейчас в нем красовались пейзажи Маралора в реальном времени – картинка транслировалась с камеры, установленной коммерческой фирмой. По желанию я могла выбрать аналогичные трансляции с видом на любые небесные острова, а также камеры с бесконечными вариациями в галереях видов из Центра.
Поэтому последние дни я – девушка, привыкшая к значительно более скромному жилью – время от времени ковырялась в домашней ОС и зависала, найдя новую прикольную функцию. Вероятно, так надолго и пропала бы, если б Брент вовремя не спускал меня с небес напоминанием о работе и приближающемся концерте.
И все же, жить с ним в одной квартире было странно, даже тревожно. Не из-за каких-то его действия – наоборот, Брент оказался просто эталоном тактичности. После того, как я рассказала ему все, он был воплощением деликатности. Носился со мной, как археолог с древней вазой, на которую дунуть страшно.
Поэтому нет, источником моей тревоги был не он, а я сама. Потому что понимала, что несмотря на все, не могу воспринимать его просто как друга. И от этого меня охватывали противоречия, способные разорвать на куски: желание коснуться и непреодолимый, смертный страх этого прикосновения.
А еще из-за него мне теперь было не только страшно, но и неловко заходить в тот чертов чат. Теперь, когда я знала, что там также сидит и Брент, который расположился в соседней комнате, то становилось очень неудобно. Хотя это же бессмысленно, мы с ним каждый день свободно общаемся!
Впрочем, теперь он очень редко что-то туда писал. Канкана игнорировал, к Эпею, Этернитас и Боконону относился с настороженностью, Мерсера словно не замечал, а мне ему проще было что-то сказать, просто подойдя из соседней комнаты, при этом не светя в чате лишний раз своими размышлениями по тому или иному поводу. Даже на нейтральные темы «ни о чем», которые становились там поводом поболтать.
Я и сама появлялась в руме только из надежды, что Эпей и Алекс до сих пор не знают, кто сидит с ними в чате, и чтобы не вызвать у них подозрений относительно себя. А еще – из болезненного любопытства, сумасшедшего желания знать, что происходит в этом осином гнезде. Словно последняя призрачная соломинка, которая давала мне надежду хоть как-то не терять над ситуацией последние капли контроля, не превращаться в слепого котенка, который просто ждет момент, когда мешок с ним бросят в реку.
– Эй, ты как, уже проснулась? – спросил напарник, постучав в дверь моей комнаты.
– Да-да, иду, – ответила я, открывая ему. – Не бойся, помню.
– Это хорошо. А то я уже испугался, что ты снова залипла, выбирая трансляцию для своего панорамного окна.
– Да нет, с этим уже справилась, – рассмеялась я. – До условного вечера будет Маралор, а как вернемся домой, меня уже встретит имитация вида из окна на один из мегаполисов Центра.
– Вижу, ты сильно на эту функцию подсела.
– Я удивляюсь, чего ты не подсел, – пожала плечами я. – У самого же раньше таких стен не было.
– Не было. Но мне хватило просто скачать дизайн с небольшим окном, за которым трансляция горной долины с какого-то небесного острова.
– Вот зануда!
– Какой уж есть, – подмигнул Брент, выходя вместе со мной из квартиры.
Купив завтрак на вынос в ресторанчике возле дома, мы прыгнули в такси и отправились в направлении павильона лейбла, где недавно работали вместе с постановщиком над номером для «Магического ветра». А параллельно снимали клип, который запустят в ротацию уже после концерта. Если пройдем во второй тур – как официальный промо-материал, чтобы больше зрителей заинтересовались нами и захотели проголосовать на следующем этапе.
Кажется только благодаря подготовке к конкурсу и нагрузке, которой компания не прекращала меня засыпать, я спасалась от того, чтобы круглосуточно прятаться в своей квартире, висеть в чате и строить теории. Каждая из которых вряд ли имела хоть что-то общее с безумной реальностью. Все равно, сколько я об этом ни думала, мне не приходило в голову ничего, что я бы вообще могла сделать, кроме как продолжать свою музыкальную карьеру. Никто по-настоящему не делился со мной информацией и не собирался делать меня игроком. Только дразнили, запугивали, предупреждали. Но в итоге, все равно держали на расстоянии, с которого я не могла хоть что-то сделать.
Это бесило. Безумно бесило. После побега от Алекса я стремилась сама создавать свое завтра, выбирать себе судьбу и чего-нибудь достигать. Именно на это и был направлен каждый мой последующий шаг. Но теперь меня ставили перед фактом: есть большая и опасная игра, в ней я – просто предмет, в котором заинтересованы определенные игроки, однако сама никак не участвую в событиях и на ни что не влияю.
Правда вот, нет, одну вещь я действительно могла сделать: громко заявить на все тридцать три королевства, что работала хостес в «СтарКейдж». О да, это бы действительно изменило ход игры. Но были способы самоубийства и попроще, если мне вдруг совсем надоест жить, поэтому делать этого я не собиралась.
Хотя... а не много ли я на себя беру? Действительно, если речь идет об угрозе настоящего вторжения иномирской цивилизации, что вообще может сделать обычная певица? Более того, сначала я об этом не подумала, но если немного разложить все по полочкам, следует логический вывод: Эпею и тем, кто за ним стоит, нужна на самом деле совсем не я! Да, правильно, мне пришло в голову, что охотятся именно на меня, потому что раньше я считала себя единственной из «СтарКейдж», кто выжил. Однако недавно тетушка Лиззи дала знать, что она тоже жива-здорова, и именно она стоит за моим спасением. Вполне логично предположить, что мишень тех пришельцев – она, а не я. А что касается того предупреждение, которое я получила на почту, и данных обо мне, которые тетушка Лиззи удалила из базы кабаре – вероятно, это было только потому, что она действительно любила меня, хотя я тогда и улетела, ослушавшись ее. И именно поэтому захотела спасти девушку, о которой заботилась.
Итак, во всей этой истории я не более чем случайная прохожая. Маленькая феечка, которую спасли из доброты и попросили после этого не подставляться, а просто переждать, пока большие и серьезные ребята со всем разберутся. И мое присутствие в том чате – как и все с ним связанное – вероятно продиктовано именно желанием как-то выманить тетушку Лиззи и ее напарницу, вероятно, скрывается под ником «Тисифона».
Поэтому лучше мне выключить режим подростка, который пересмотрел мультиков про избранных героев, не лезть куда не надо, быть осмотрительной и делать то, что и должна: петь. Особенно когда от этого зависит мое выживание.
– Хорошая работа, – довольно сказал постановщик, когда мы закончили последнюю на сегодня прогонку. – До следующего понедельника мы дорабатываем фон и иллюзии, а вы свободны.
– Ни черта они не свободны, – лихо заявила Карин. – Режиссер клипа хочет их на съемки визитки для конкурса, а затем промо-фотосессия. Это не считая стандартных ежедневных репетиций песни каждую свободную минуту.
– Кажется, мы не угадали, выбирая название для нашего дуэта, – хмыкнул Брент. – Надо было называться не «ШтормХейл», а «Два раба на плантации».
– Поговорите мне, – рассмеялась менеджерка, мимоходом открывая на голографической панели почтовый ящик.
А через несколько секунд ее лицо стало мрачным.
– Эй, что случилось? – нахмурилась я, когда короткая пауза немного затянулась.
– Это от твоего менеджера, – проговорила она, взглянув на Брента. – Похоже, у тебя появилась небольшая проблемка.
– Какая еще проблемка? – насторожился мужчина.
– Майк ждет у вас дома, расскажет все там, – поспешно сообщила Карин, сворачивая экран. – Поехали.
Это было то самое чувство, когда одновременно и очень хочешь что-то узнать, и понимаешь, что если узнаешь, это тебе сильно не понравится, поэтому лучше не слышать всего как можно дольше. Но затягивать мы в любом случае не собирались, поэтому попрощались с командой постановки и сели в такси.
По дороге никто ничего не говорил. Карин снова утонула в работе, развернув органайзер, а мы с Брентом просто молча сидели, глядя куда угодно, кроме как друг на друга. Я отстраненно рассматривала свои руки, лежавшие на коленях, когда услышала как подруга окликнула меня – такси остановилось возле нашего дома.
Майк встретил нас, сидя на диване в гостиной. Выражение на его лице лишь добавило уверенности в том, что новости, которые он принес, вряд ли нам понравятся.
– Привет. Слушай, говори, что там стряслось? – спросил Брент, пожав ему руку.
– Свинья, которую нам подложили невероятно вовремя, – буркнул человек. – Свою бывшую жену помнишь?
– Такое забудешь, – вздрогнул он.
– И вероятно среди «такое забудешь» у тебя считается и тот ее сын, с помощью которого она тогда пыталась вытрясти из тебя немалые алименты.
– Ага. А потом, когда сама же отказалась от теста на отцовство, таскала его по всем дневным ток-шоу, куда ее только пускали, и рассказывала, какой я изверг. Так в чем дело?
– Сегодня эта дрянь опять вылезла на тех же дневных ток-шоу, – прошипел Майк сквозь стиснутые зубы. – Вылезла, размахивая заключением лаборатории, которая провела тест на отцовство и подтвердила, что ты отец того пацана, просто он унаследовал расу матери, а не твою.
На несколько следующих секунд повисло не просто молчание, а гробовая тишина, в которой было слышно, как где-то на кухне щелкнул тостер.
– Это ты сейчас прикололся, да? – наконец протянул Брент, пялясь на менеджера выпученными глазами.
– Если бы, – тяжело вздохнул Майк, покачав головой.
– Слушай, это не смешно, – выпалил дракон, медленно выдыхая воздух. – Разве что Илия забеременела от того, что посидела со мной на одном стуле.
– Да-да, я помню, ты говорил, что она тебе изменяла, а с тобой последние месяцы до разводу даже почти не разговаривала, – проговорил менеджер. – Но сейчас у нее на руках факты в виде результатов теста на отцовство, с которыми она подает в суд, о чем, похоже, собралась громко кричать всем медиа, чтобы тебе не дали так просто соскочить с этого дела.
– Тогда делай свою работу и организуй с лейблом встречный иск, требуйте повторной экспертизы в других лабораториях под контролем представителей обеих сторон, чтобы подделать их не удалось. И следите за судьей, который будет вести дело. Круглосуточно, чтобы ему не попытались дать взятку.
– Не думаю, что это так уж необходимо, – предположила Карин. – В конце концов, если она столько лет копила на одну поддельную экспертизу, то вряд ли имеет возможность подкупить целую роту лаборантов и юристов...
– Если только не нашла какого-то спонсора для этого дела, – фыркнул Брент. – Поэтому будьте так уж добры, держите все под контролем, пока Илия не уберется туда, откуда вылезла после стольких лет.
– Ладно-ладно, только успокойся, – закатила глаза Карин. – Но вся эта волокита точно не закончится до того концерта первого тура, на котором вы будете выступать. И даже если повезет, и ты всем докажешь, что твоя бывшая врет, опровержение все равно будет иметь меньший ажиотаж, чем сама скандальная новость, ты же понимаешь. Поэтому на конкурсе, где все решает зрительское голосование, оно вам в плюс не сыграет, имейте это в виду, ребята.
– Будто у нас есть выбор, – фыркнул Брент, провожая менеджеров взглядом.
– Однако весело, – наконец выдохнула я, поняв, что снова обрела дар речи.
– Да не говори, – тяжело вздохнул мужчина, подойдя ко мне. И посмотрев мне прямо в глаза, проговорил: – Канария, послушай, я не знаю, что там происходит, но уверен на все сто процентов, ребенок не мой. Если бы существовала хоть малейшая вероятность, что отцом действительно могу быть я, если бы были хоть малейшее сомнение, то я бы не отказывался от своего ребенка.
– Успокойся, верю, – вздохнула я и ободряюще улыбнулась, похлопав его по плечу. – Я тоже предпочитаю верить словам близкого человека, а не визгам неадекватов в СМИ и сети.
– Спасибо, Канарейка.
– Не за что.
– Да нет, есть за что, – покачал головой Брент, плюхнувшись на диван. – Похоже, этот скандальчик сильно подпортит нам результаты зрительского голосования. Еще смотри, отсеют в первом же туре.
– Если честно, то подозреваю, что этот скандальчик тебе устроили не без помощи Алекса, – задумалась я, даже не обратив внимания на то, что на автомате села рядом с ним. – Наверное, пробил о твоей бывшей и ее прошлых попытках тебя обчистить, нашел ее и предложил еще немного попортить тебе жизнь, щедро проспонсировав поддельную экспертизу и пообещав подкупить кого только сможет в судах. Но один из крупнейших лейблов тоже не без зубов, поэтому думаю, отобьемся. А с конкурсом... просто споем там так, чтобы ни у кого не осталось другого выбора, кроме как проголосовать за нас!
– Ага, только это и остается, – улыбнулся он.
– И все же, какая мы с тобой скандальная сценическая парочка! Бывшая куртизанка и подонок, отказывающийся от родной кровиночки, и не платящий алименты, – неожиданно расхохоталась я и бессознательно прислонилась к мужчине, который сидел рядом.
– Ой, не говори, какие мы негодяи, – поддержал Брент, обняв меня за плечи.
...И только в последний момент я вовремя остановилась, прежде чем поцеловать его.
Он почувствовал, как я вздрогнула и напряглась – словно каждую клеточку моего тела пронзила игла. Но сделал вид, что ничего не заметил.
– Ладно, пойду я спать, это был слишком тяжелый день, – пробормотала я, неуклюже поднимаясь на ноги. И не оглядываясь, чтобы случайно не встретиться с ним взглядом, поспешила в свою комнату.
Глава 24. Команда
19:37 Тисифона: Кстати, а кто сегодняшний концерт смотрит?
19:37 Боконон: Отбор в Артемисе?
19:37 Боконон: Уже врубил канал, который ведет официальную трансляцию, и убрал звук, пока там реклама.
19:37 Мойра: Я еще за весь первый тур ни одного концерта не пропустила, и этот не собираюсь!
19:38 Этернитас: Я тоже посмотрю.
19:38 Канкан: Не интересуюсь тем шоу, но сегодняшнее гляну.
19:38 Мегера: Аналогично.
19:38 Мерсер: Тоже смотрю.
19:38 Боконон: Кстати, Сирин, ты же на Артемис живешь? Часом не вживую за шоу наблюдаешь?
19:39 Сирин: Да, удалось попасть.
19:39 Боконон: Везет некоторым!
Приватное сообщение от Боконон
П 19:39 Боконон: Кстати, Эпей сегодня тоже где-то на концерте тусит.
П 19:39 Боконон: Может, встретитесь!
19:39 Боконон: А теперь извините, меня пора бежать! Увидимся в другой раз!
Боконон покинул чат «Карасс»
19:40 Сирин: Я тоже пока выйду, а то неудобно в сети сидеть. Пока!
Сирин покинула чат «Карасс»
Спрятав ПК-браслет в сумке, я раздраженно оставила гримерку и направилась в гринрум, где уже активно собирались все участники (за исключением, разве что, тех, кто выступал первыми номерами).
Итак, Эпей тоже где-то здесь? Впрочем, пока эта информация не давала мне ничего, кроме повода лишний раз понервничать. Ведь в отличие от прошлого раза, Боконон не сказал, где я могу с ним встретиться, просто подразнил самим фактом. Тогда я его не видела, только слышала голос, который даже не запомнила как следует. И голос тот был довольно невыразительный, типичный, поэтому вряд по нему можно идентифицировать кого-то конкретного. Все равно, что зайти в офис и искать там человека в сером пиджаке.
Но если этот парень бродит за кулисами больших концертов, то можно предположить, что он как-то связан с шоу-бизнесом. Интересно, а что тетушка Лиззи знает о нем? Неплохо было бы с ней поговорить, но пока это не кажется слишком реальным.
– Ну что, канарейки, готова? – улыбнулся Брент, встретив меня по дороге в гринрум.
– А куда деваться? – хмыкнула я, на ходу давая ему пять.
– И то правда. Кстати, прикольные сапожки.
– Ага, решила, что в них прыгать по сцене будет удобнее, чем на чертовых шпильках. Поэтому когда нам разрабатывали костюмы для выступления, попросила дизайнеров сделать мне что-то такое.
Что-что, а костюмы и правда получились удачными. И если для Брента его сделали по-мужски сдержанным, чтобы он не был похож на больного дальтонизмом клоуна, то со мной дизайнеры разогнались! Результатом их работы стал черный жилет поверх белой блузки с короткими рукавами и белыми манжетами на запястьях, черные штанишки без левой штанины, чтобы не скрывать «фирменную» татуировку, и двухслойная шлейф-накидка на бедрах: нижний слой черный, а верхний – белый с принтом в виде больших желтых перышек. Как ни странно, со всем этим очень удачно сочетались высокие массивные черные сапоги.
– Включаем режим «улыбаемся и машем», – подмигнул напарник, когда мы пересекли границу гринруму. Где жизнь, как ни странно, уже бурлила полным ходом!
Вокруг стояла шумиха поднятая тысячами зрителей, ожидавших начала. Зона, отделенная от зрительского зала, была разделена на секции с зелеными диванчиками для каждой из команд. Вокруг артистов, которым до выступления оставалось еще порядком времени, сплотились журналисты, чтобы взять интервью каждый для своего ресурса. А от диванчика к диванчику ходила третья ведущая, задачей которой будет развлекать зрителей разговорами с музыкантами.
– Вы как раз вовремя, – бодро сказала Карин, не отрываясь от экранов ПК-браслета. – Через восемь минут трансляции бросают заставку конкурса. В перерыве после пятого выступления к нам подойдет ведущая, поэтому готовьтесь немного поболтать: так, чтобы и быстро, и заинтересовать зрителей. Сразу после того, как начнется шестой номер, вы встаете и идете с волонтерами за кулисы, где ждете свое выступление. Поете девятыми, после той пикси, поп-идолки для двенадцатилетних девочек... все время забываю, как там ее зовут... О, точно, Тианно Старлинг. Она, кстати, популярная среди своей аудитории, но думаю, вам ее бояться не стоит. Наши главные конкуренты здесь – «Флагманликс», известная группа в жанре индастриал-поп. А еще панк-принцесса Мия Венера, поет второй, и команда ретро-металла «Диззерс», которая будет закрывать сегодняшнее шоу. Все они, за исключением Тианно, на рынке давно, имеют большую аудиторию, и если вы налажаете, могут вас обойти и выбить с проходного места. Ну а это будет немножко обидно.
– Ты, я вижу, внимательно следишь за конкурентами, – подметил Брент.
– Ну мы с Майком не за просто так свою кашу едим, – хмыкнула Карин, заговорщицки толкнув коллегу локтем. – Следить за концертами и пробивать информацию о конкурентах – тоже наша работа. Поэтому я буду надеяться, что вы не спустите наши старания в унитаз, завалив номер, и хорошо сделаете свое дело – шикарно выступите. И пожалуйста, напоминаю еще раз, без импровизаций и неожиданных ходов вроде поцелуя в конце! Делайте все четко как на репетициях. «Магический ветер» рассчитан, в первую очередь, на зрителей, смотрящих трансляцию, поэтому здесь чрезвычайно важна работа камер, каждый ракурс рассчитывается с точностью до доли секунды. Соответственно, импровизация может испортить все, в результате получим черти что на картинке.
– Тем более что второй раз поцелуй в конце будет самоповтором, которым никого не удивишь, только вызовете реакцию класса: «Ну они там что, на каждом концерте целоваться собрались?», – добавил Майк, не отводя взгляд от силовых панелей собственного ПК-браслета.
– Да успокойтесь вы, ничего такого мы не планируем! – не выдержала я, надувшись, как индюк. – Нудите, будто мы уже десять номеров так наимпровизировали!
– Просто перестраховываемся, – криво улыбнулась Карин, в то время как на сцену под торжественную музыку вышли ведущие. А потом, наклонившись к нам, тихонько добавила: – Кстати, можете уже начинать изображать парочку. Потому что здесь полно прессы, а вы даже за ручки не держитесь.
– Зараза, – проворчала я и вздрогнула, когда Брент действительно взял меня за руку и переплел пальцы.
Одна из камер как раз пролетала рядом, выхватывая нас своим маленьким объективом – возможно режиссеры монтажа действительно решат поставить этот кадр в трансляцию среди многих других. Поэтому я позволила себе то, что сейчас действительно можно было сделать, словно это – только ради той камеры: посмотрела на Брента так, как смотрела, когда он сам этого не замечал, или когда рядом был кто-то другой. И тепло улыбнувшись, поправила воротник его белой рубашки с рукавами, подкоченными до локтя – так, чтобы было видно татуировку на сильных руках. Все же, этот костюм из рубашки, черного жилета и брюк со стрелками, несмотря на свою классическую простоту, действительно ему подходил. Так же, как и собранные в хвост каштановые волосы до плеч, и легкая щетина.
– Опа, поздравляю, вы завирусились! – весело сообщила Карин. От ее слов я поперхнулась и оглянулась, отведя от Брента взгляд. Как раз вовремя, чтобы в самом деле опять не поцеловать его!
– То есть, завирусились? – переспросила я, мысленно пытаясь прийти в себя.
– Да вас тут только что дрон снял, кадр поставили в эфир, а дальше ваши фанаты заскринилы его и теперь активно постят в соцсетях по хештегу #БрентКана, собирая гигабайта лайков, – хихикнула кицунэ, показывая один из экранов ПК-браслета, на котором занималась мониторингом. И черт, увидев себя со стороны, я не смогла удержаться от того, чтобы покраснеть! Итак, все тридцать три королевства теперь видела этот мой томный взгляд, с которым я смотрела на своего напарника, в то время как он и сам с меня глаз не сводил. Вроде бы все и соответствует тому, чего от нас хотят большие боссы, но все равно захотелось сквозь землю провалиться!
А тем временем вступительный номер от организаторов закончился и на сцену, после трансляции визитки, вышел первый участник – активный мальчишка, который завел какую-то очередную бодрую песню о любви. Ничего сверх, но толпа такое любит, поэтому встретили его хорошо. Но вряд пойдет дальше, тем более в Артемисе, где полно музыкальных школ и соответственно – исполнителей, в том числе и хороших. Особенно когда что я, что Брент серьезно настроились не пасти задних.
Конечно, плохо, что мы будем выступать одними из первых – пока шоу закончится, на сцене засветятся еще многие исполнители, и до последнего номера мы можем забыться. Поэтому у нас нет права быть слабыми и блеклыми, надо разорвать зал так, чтобы никому не удалось перекрыть впечатление от нашей песни.
– Через три минуты здесь будет ведущая, готовьтесь, – напомнила Карин, прерывая мои взволнованные размышления.
Коротко кивнув, я глубоко вдохнула и профессионально надела маску уверенного обаяния.
– А кто у нас тут? – услышала я треск ведущей в блестящей черном платье и с коротко стрижеными белыми волосами. Приветствуя ее вместе с камерами, я радостно помахала на пару с Брентом. – Дуэт «ШтормХейл» от лейбла «ЭфирРекордс», наша сладкая парочка, Брент и Канария, – живо продолжала она, усевшись на диван между нами двумя, чтобы приветливо обнять нас за плечи. – Как вы здесь, не скучаете?
– Попробуй на таком шоу соскучиться, – харизматично бросил Брент, глядя в камеру. – Хотя если вдруг пойдет блок страдалиц в белых платьях, которые будут петь грустные песни, то может и правда лягу похроплю.
– Вроде как такого у нас не запланировано, – очаровательно рассмеялась ведущая. – А вы, я вижу, прекрасно ладите.
– Мы всегда прекрасно ладили, – подтвердил мужчина.
– И что, неужели неожиданные... семейные проблемы не стали для вас поводом хоть немножечко поссориться, а? – подло подмигнула женщина, обращаясь уже ко мне.
– Ой, да кому, как не мне, знать, какая может быть бурная фантазия у некоторых персон, – улыбнулась я, с вызовом глядя на ведущую.
– Так вы, значит, так уверены, что там все врут, а ваш милый боевой товарищ – просто жертва обстоятельств?
– Нет никаких причин ему не верить и обращать внимание слова женщины, которая никак не угомонится.
– Ведь так ее бывший сказал? – язвительно поинтересовалась ведущая.
– Ведь так сказал мужчина, которому я доверяю. На которого могу положиться, как ни на кого другого. Который всегда была на моей стороне, готовый в любой момент прикрыть мою спину. И поэтому я поверю словам этого мужчины, а не жадной стервы, которая изначально отказывалась провести тест на отцовство, когда ей это предлагали в судебном порядке, чтобы сразу расставить все точки. А тут вдруг передумала и вот теперь делает вид, будто все эти годы ей действительно нечего было скрывать, но доказать она это решила только сейчас. Серьезно? Эй, народ, вам что, совсем лень думать? Я понимаю, все эти скандалы-интриги-расследования это очень весело, но выключите на минутку режим крякающей утки и включите логику. Тогда вам даже не надо будет объяснять, что некоторые громкие скандалы держатся только на «ведь так чей-то бывший сказал».
То ли моя пылкая речь как раз уложилась в то время, которое было отведено режиссерами прямого эфира для нашего быстрого интервью, то ли режиссеры вовремя поняли, что от такого ответа «в лоб» ведущая немного зависла, искренне охренев. Но уже в следующую секунду после того, как я замолчала, ведущие на сцене что-то себе там защебетали, извещая, что шоу продолжается, и вот он, следующий участник.
– Ну ты отожгла, – присвистнула Карин, когда ведущая, ничего больше нам не говоря, встала и пошла к диванчика участников, с которыми должна была по сценарию говорить на камеру во время следующего перерыва. – Мне говорить, что ты только что соцсети подорвала, или тебе и так ясно?
– Да ну его к черту, – проворчала я.
– К черту, не к черту, но валите вы отсюда за кулисы и готовьтесь, – тяжко вздохнул Майк, указав взглядом на волонтеров, которые уже ждали у диванчика, чтобы проводить нас к сцене.
Молча кивнув, мы встали и, держась за руки, двинулись по коридорам вслед за сопровождением.
– Спасибо, Канарейка, – шепнул Брент мне на ухо.
– Не за что, – улыбнулась я в ответ, почувствовав, как он сильнее сжал мою ладонь.
Когда мы прибыли за кулисы, перед нами оставалась одна команда, и еще одна певица как раз пошла на сцену, где теперь активно прыгала под зажигательную попсовую музыку. Как ни странно, но здесь, в отличие от гринрума, никто из участников не болтал между собой. Каждый стоял сам по себе, собираясь и морально готовясь к выступлению, от которого будет зависеть, получит ли он желаемый билет на Рейнеру.
– Надеюсь, если мы сейчас не пройдем в полуфинал, ты меня не возненавидишь? – в шутку бросила я, и раздраженно отметила, что голос немного дрожит.
– Ты это о чем? – бросил Брент, и сам очевидно нервничая. – Хочу тебе напомнить, что я стою здесь сейчас только потому, что кое-кто запаниковала, когда увидел в фан-зоне мудака-бывшего. А меня самого лейбл даже не собирался выставлять на этом конкурсе, пока мы с тобой тогда не хайпанулы. Поэтому можешь лажать, если тебе того захочется... но я, все же, надеюсь, что сегодня ты тоже мне не уступишь.
– Еще чего! Да я тебя на сцене порву так, что месяц зашивать будешь!
– Люблю это твое настроение. Запомни его сейчас и сохраняй до самого финала на Земле.
– Договорились, – засмеялась я, давая напарнику пять.
– Тогда вперед!
– «ШтормХейл»! – раздалось в микронаушнике. – Вашу визитку пустили, быстро по местам!
Не теряя ни секунды, мы выбежали из-за кулис на затемненную сцену, чтобы занять на ней свои позиции. Брент – внизу, я – на декорациях в виде черных ступенек, которые служили фоном для разработанных иллюзий. Над нашими головами, на огромном экране, зрителям в зале крутили ролик-визитку, которую в эту минуту также показывали на канале, который транслировал конкурс.
Считанные секунды. Темнота. Заинтересованный гомон зала, который перекликался с запилами электрогитар на фоне для видео. Подушечки пальцев, чувствовавшие едва заметные рельефы микрофона, который я изо всех сил сжимала в руке. И громкие удары сердца: смесь нервов и адреналина.
А потом чистый пыл, который наполнил каждую частичку меня
Брент начал, как только видео подошло к концу и луч света загорелся над ним. Первые аккорды, после которых я подхватила свои партии в мелодии и ждала, наблюдая как вокруг него резкими порывами переплетаются голограммы в виде зеркал, которые дрожат, чтобы друг за другом разбиваться, когда он начал, надрывая глотку:
– Свой выбор я сделал сегодня, ты знай.
Что буду стоять, замерев, не надейся!
Что было вчера, и вчерашнему дню то отдай,
Со светом сегодня теперь окончательно слейся!
Едва свет вокруг меня загорелся, я двинулась к нему по сцене, выступая по иллюзорным ледяным ступеням, которые разлетались в разные стороны в такт музыке от каждого моего шага – так, будто их разбивал мой голос:
– Ты готов идти сквозь бурю,
Сохраняя наши крылья?
Ты готов понять вслепую,
Сквозь шаблонов все засилье?
Не смей
Остаться навек среди всех тех нормальных людей!
Иди за черту по дороге единой своей.
Кровь кипела, а каждый нерв раз за разом взрывался, доводя до приятного, сладкого безумия, которым я искренне наслаждалась в этот момент. Упиваясь ощущением, я взяла протянутую руку Брента и ступила с последней ступеньки, которая разлетелась за моей спиной на обломки, и те превратились черным крылом, развеявшимся, словно по ветру.
Шаг за шагом – быстро, в ритм. Тщательно выверено, прорепетировано множество раз, до автоматизма. Так, что каждое движение до миллиметра воспроизводило заученную схему. И в то же время без малейшей тени искусственности! Искреннее, самое яркое удовольствие.
Музыка громко звучала из аудиосистем, куда ее транслировали наши мелодины.
Восторженные крики огромной толпы и осознание того, что через трансляцию на нас сейчас смотрело в разы больше глаз, чем те, что собрались сегодня на этой арене.
Сияние иллюзий, которые танцевали вокруг нас каскадом удивительных образов.
Резкие и страстные движения, с которыми мы работали, как один организм, имеющий единую, общую цель своего существования.
И голоса, которые слаженно, со всей силы пели:
– Ведь мы белые вороны, и клеймо для нас – венец,
Игнорируя законы, мы несем огонь сердец!
– Пусть рассыплются все карты,
– Пусть законы все падут,
– Наши крики в бой без правил нас стрелою понесут!
Это было невероятно. По-настоящему невероятно! Будто противостояние двух половинок сердца, одновременно сокращающегося, чтобы гнать по венам кровь. Каждое прикосновение, обусловленное постановкой номера, сводило с ума, заставляя вживую вырывать ноту за нотой из груди:
