Текст книги "Безрассудное желание"

Автор книги: Хелена Фенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

5

Рут подумала, что у нее есть все основания отказаться от предложения Хэнка лететь с ним за океан. Причем очень веские, только почему-то ни одно не приходило в голову.

Хэнк с понимающей улыбкой смотрел на ее потуги. Потом ободряюще поднял бровь, как бы говоря: ну давай, придумывай что-нибудь поскорее.

– У меня нет визы, – нашлась Рут.

– Один звонок – и считайте, виза у вас в кармане, – торжествующе объявил он.

Рут чувствовала себя загнанной в угол, и это ей явно не нравилось.

– Я не могу лететь неизвестно куда с мужчиной, которого практически не знаю.

– Ага, но вы хотите узнать меня поближе, не так ли?

Такой вопрос, заданный любым другим мужчиной, показался бы дерзким и непристойным. В устах Хэнка это, как ни странно, прозвучало вполне прилично и даже лестно.

– Хочу, – неохотно призналась Рут.

Хэнк впился в ее губы, и Рут словно током ударило. Она почувствовала какое-то неестественное возбуждение, тело жаждало ласк, но Хэнк с сожалением отстранился.

– Мне, наверное, лучше уйти, пока не поздно. Возьмите с собой одежду для теплого климата и вечерний туалет.

Оставшись одна, Рут подумала, что Хэнк не сомневался в ее согласии на поездку. Вообще во всем, связанном с Хэнком, чувствовалось нечто фатальное. Она вышла на задний двор и долго стояла, глядя на раскачивающуюся на ветру старую покрышку.

– Остин! Где ты?! – требовательно воскликнула она. – Ты нужен мне. Я хочу с тобой посоветоваться.

Ответом ей был шелест листьев, да легкий запах ее любимых лилий.

– Остин! Это важно, – настойчиво взывала Рут. Она отлично понимала, чем все кончится, если поездка с Хэнком состоится. Остин был ее единственным мужчиной. Перспектива близости с другим пугала Рут.

– В чем дело, дорогая? – услышала она приятный женский голос. Это была соседка, миссис Петерсон. Пожилая женщина стояла у забора в соломенной шляпе с широкими полями и секатором в руках.

– Я просто… – Рут выдавила из себя улыбку. – Я думала вслух, миссис Петерсон. Как вы себя чувствуете сегодня?

– В последние дни меня совершенно замучил артрит, – пожаловалась старая леди. – А в остальном неплохо. А как вы, дорогая?

Мне мерещатся призраки, и я собираюсь лететь на другой конец света с совершенно незнакомым мужчиной, а в остальном я вполне нормальна, мысленно ответила Рут.

– Стараюсь занять себя делами, – сказала она вслух.

Рут вспомнила, что миссис Петерсон обожает белые лилии, и Остин время от времени дарил ей букеты. Сломав несколько цветков, она подошла к забору и молча протянула их соседке и другу.

Миссис Петерсон просияла от восторга, и Рут с горечью подумала, что сегодня она впервые за полгода заговорила с этой одинокой пожилой дамой, которая так много сделала для нее после смерти Остина. Соседка часто оставалась с детьми, готовила им еду, часами выслушивала горькие жалобы Рут на свою судьбу. Она никогда не забудет первое Рождество после кончины Остина. Жизнь казалась Рут не имеющей смысла, и праздновать было нечего. Миссис Петерсон пришла тогда на кухню и, засучив рукава, вместе с детьми принялась готовить яблочный пирог.

– Пойду поставлю их в воду. – Соседка счастливо улыбалась. – Не знаю, почему я сама не разведу лилии? У моего мужа была аллергия на эти цветы, но уже двадцать лет, как его нет, и я не думаю, что теперь что-либо может заставить его чихать.

Остаток дня прошел в уборке второго этажа. Рут несколько раз открывала платяной шкаф, но тут же говорила себе, что ей совершенно незачем укладывать вещи и что она никуда не поедет. В конце концов она сходила в кладовую и принесла чемодан.

Но и теперь Рут продолжала убеждать себя в том, что чемодан ей нужен для того, чтобы собрать Памелу и Тони в поездку в Техас. Однако к тому времени, когда к дому мягко подкатил серебристый «мерседес» старших Шерманов, чемодан был наполнен ее летними нарядами.

Вместе со свекровью они быстро покидали детские вещички в два саквояжа. Верджил была привлекательной женщиной, тщательно следившей за собой, и потому выглядела значительно моложе своих лет. Умные глаза и интеллигентное лицо придавали ей особую, утонченную прелесть.

– Как прошел вечер с Хэнком? – как бы между прочим спросила Верджил, застегивая саквояж Памелы.

Рут старательно прятала глаза от пытливого взгляда Верджил. Она уже не раз задумывалась о реакции свекрови на тот факт, что ее невестка завела роман.

– Он мне нравится, – как можно беспечнее ответила она.

– Такой мужчина, как Хэнк, не может просто нравиться, – засмеялась Верджил. – Либо он совершенно неприемлем, либо женщина от него без ума.

Догадывается ли Верджил, к какой категории отношусь я? – подумала Рут, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

– Мне кажется, Остин любил Хэнка, – заметила она и, подхватив саквояжи Памелы и Тони, быстро, чуть не бегом направилась к двери. Собственно говоря, торопиться было некуда, и Рут с досадой подумала, что свекровь, наверное, догадалась, чем вызвана такая поспешность.

Проводив детей, Рут некоторое время как неприкаянная слонялась по комнатам.

Час спустя появился Хэнк, выглядевший в своем идеально скроенном костюме цвета морской волны сошедшим с обложки журнала мод. Заметив стоявшие в холле чемоданы, он одобрительно хмыкнул.

– Поехали, – сказал он, беря по чемодану в руки. – Кому оставить кота вы, наверное, договорились?

– Моя соседка миссис Петерсон возьмет Фиша к себе, – ответила Рут, все еще не веря до конца в то, что способна на безрассудные поступки. Она считала себя рациональным и практичным человеком. В ее чековой книжке всегда все сходилось до последнего цента, каждая вещь в доме знала свое место.

Окинув взглядом ее простое хлопчатобумажное платье, Хэнк одобрительно улыбнулся и сказал:

– Ну что же, тогда в путь?

Пока они ехали на взятой напрокат машине в аэропорт, Рут всю дорогу нервно кусала губы. Один раз она даже незаметно взялась за ручку двери, раздумывая, не выскочить ли у ближайшего светофора, пока не поздно.

– Наверное, вы привыкли иметь дело с женщинами, которые ведут себя так, как я сегодня? – стараясь настроить себя против Хэнка, заметила она.

– А как вы себя ведете? – недоуменно спросил тот, подруливая к стоявшему рядом с частным ангаром небольшому изящному самолету.

– Я хочу, чтобы вы знали: мне совершенно не свойственно такое поведение, – настойчиво повторила Рут, когда Хэнк, обойдя машину, открыл ей дверцу.

– Это одно из ваших достоинств, которое делает вас неотразимой, – искренне улыбнулся Хэнк.

Не такое уж это достоинство, подумала Рут, когда женщина, уже побывавшая замужем и имеющая детей, строит из себя недотрогу. Наверное, Хэнк только и думает о том, как бы избавить ее от такого достоинства. Да, впрочем, и сама она не прочь лишиться этой сомнительной ценности.

Пока пилот прогревал двигатель, Хэнк познакомил ее с внутренним устройством самолета. Сначала показал прекрасно оборудованную небольшую кухню, потом предложил опробовать обшитые кожей широкие удобные кресла, вращающиеся во все стороны. Наконец, в самолете был даже бар. Впрочем, от одной мысли о сочетании спиртного и воздушных ям Рут стало не по себе.

– Туалет в хвостовом отсеке, – закончил экскурсию Хэнк. – Устраивайтесь поудобнее.

Удобнее Рут сейчас было там, где она почувствовала бы себя в безопасности от самой же себя. Открыв первую попавшуюся дверь, она увидела ванную комнату. Хотя Рут росла в достатке, роскошь этого помещения поразила ее: позолоченные краны и вешалки, обшивка под мрамор и умопомрачительный дизайн.

– У вас чудесная ванная комната, – произнесла она первое, что пришло в голову, тут же пожалев о сказанном. Нельзя было даже вообразить большей банальности.

– Спасибо, – хмыкнул Хэнк, пристально глядя на Рут. Казалось, он мысленно раздевает ее, неспешно снимая один предмет одежды за другим. Но при этом в его взгляде не было ничего циничного, только нежность и восхищение. И, конечно, сила. Сила властного, знающего себе цену мужчины, но в то же время лишенного самоуверенности, свойственной людям с сильным характером, но ограниченным интеллектуально.

– Проверка закончена, сэр, – раздался в громкоговорителе голос пилота. – Нами получено разрешение на взлет.

Подойдя к стойке бара, Хэнк нажал кнопку переговорного устройства и сказал:

– Прекрасно, благодарю вас.

Вернувшись к гостье, он мягким движением усадил ее в кресло и сам застегнул страховочный ремень. При всей невинности его движений Рут воспринимала их чуть ли не как любовные ласки.

Хэнк сел в ближайшее кресло и тоже пристегнулся. При этом от Рут не ускользнула его довольная улыбка. Значит, заметил, что от его близости она напряглась как струна.

Пилот вырулил на взлетную полосу и начал разгон. Хэнк взял ее руку в свою и не выпускал до тех пор, пока самолет не набрал высоту.

– Ну вот, теперь мы легли на курс. – Хэнк отстегнулся. – Хотите что-нибудь выпить?

Хочу. Двойную порцию самого крепкого виски, какой только у вас имеется, подумала Рут. А вслух сказала:

– Если можно, диетическую коку, пожалуйста.

Хэнк не стал комментировать ее выбор, просто открыл холодильник и достал оттуда банку. Рут отстегнула ремень и встала на дрожащие от волнения ноги.

– Похоже, вы живете в самолете, – сказала она, окидывая взглядом салон.

Стоявший за стойкой бара Хэнк протянул ей коку и, пожав плечами, ответил:

– Я богат, а это обязывает к мобильности.

У Рут неожиданно для нее самой вырвался нервный смешок.

– Расслабьтесь, – предложил Хэнк, удивленно взглянув на нее. – Я не собираюсь хватать вас в охапку и тащить в постель. Когда мы займемся любовью, что, я уверен, обязательно произойдет, это случится по обоюдному желанию.

Его слова вызвали у Рут двойственную реакцию. С одной стороны, немного успокоили, с другой – разочаровали. Разумеется, прекрасно, что с ней не станут обращаться так, как обращались с женщинами в каменный век. И все же…

Выйдя из-за стойки бара, Хэнк подошел к Рут и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Медленно и осторожно, будто они были хрупким, редким цветком, требующим особо деликатного обращения.

Сердце Рут учащенно забилось, дыхание стало прерывистым. Губы Хэнка тем временем прильнули к ямочке за ухом. Нераспечатанная банка коки полетела на пол.

Предательски ослабевшее тело Рут буквально умоляло дать ему то, чего было лишено уже два года.

– О Боже! – застонала она, когда широкие ладони Хэнка накрыли сразу обе ее груди. Прикосновение больших пальцев к соскам заставило их набухнуть так, что они уперлись в мягкую ткань платья, чуть приподняв ее.

– Наверное, нам надо что-то предпринять, – прошептал Хэнк срывающимся голосом.

– Предпринять что? – Голос Рут дрожал так же, как и ее тело.

Кончиком языка он лизнул уголок ее рта, и Рут показалось, что еще мгновение – и она начнет таять, капля за каплей стекая к ногам Хэнка.

– Мы так хотим друг друга, что не сможем успокоиться, пока не удовлетворим свои желания, – в перерывах между поцелуями пояснил он.

Рухнула последняя преграда. Рут знала: Хэнк прав.

– Да! – еле слышно выговорила она, отметив, что язык перестал ее слушаться и даже самое простое и короткое слово далось с трудом.

Легко, как перышко, Хэнк поднял ее на руки и понес в отсек, который Рут не успела, а вернее не посмела обследовать. Как она и предполагала, это оказалась спальня. Просторная, особенно если учесть, что все же это самолет, и роскошно обставленная. Пол устлан пушистым ковром. Неяркий свет. Явственно ощущался аромат дорогого мужского парфюма.

– А пилот? – тревожно спросила Рут.

– Пусть это тебя не беспокоит.

Поставив ее на ноги, Хэнк осторожно убрал с лица Рут выбившийся локон и спросил:

– Ты уверена?

На этот раз она не смогла произнести в ответ ни слова и только кивнула.

Расстегнув молнию на платье, Хэнк спустил его с плеч. Когда оно упало на пол, подцепил пальцем бретельку лифчика и потянул ее вниз. Запрокинув голову, Рут ждала, не смея шелохнуться. Прильнув к обнажившейся груди, Хэнк взял в рот сосок и стал нежно лизать его, а потом сосать, слегка покусывая.

Слезы потекли из глаз Рут, слезы радости и наслаждения.

Тем временем Хэнк обнажил вторую грудь, уделив ей столько же ласки и нежности, сколько и первой. На Рут оставались теперь только трусики. Он поднял ее на руки и положил на кровать.

Разгоряченное тело Рут ощутило нежную шелковистость сотен лепестков роз, которыми была усыпана простыня. Возбужденная, дрожа от нетерпения, она широко раскрытыми глазами смотрела, как Хэнк сбрасывает с себя одежду.

Стройный, подтянутый, великолепно сложенный, он лег рядом. Собрав в горсть желтые и белые лепестки роз, Хэнк рассыпал их по телу Рут и неторопливо стал целовать те места, куда они упали. Попутно он стянул последнюю преграду, трусики, которые тут же затерялись где-то в простынях.

– Хэнк, пожалуйста… – изнемогая от охватившего ее желания, прошептала Рут.

Приподняв ее колени, он встал между ними, и Рут приветствовала его медленное и нежное вторжение громким стоном. Охваченная восторгом, изнемогая от охвативших ее ощущений, она металась на постели из стороны в сторону, кусая губы, чтобы сдержать рвущийся из горла крик. Наступивший вслед за этим оргазм был столь силен и продолжителен, что Рут чуть не задохнулась от наслаждения…

Хэнк целовал теперь нежную и тонкую как шелк кожу внутренней стороны бедер и живота, щекотал языком впадинку пупка. Но эти прикосновения Рут уже почти не чувствовала. Ей казалось, что она перенеслась в какой-то другой мир, полный чудесных видений и грез. Она почти перестала ощущать собственное тело.

Постепенно сознание Рут стало проясняться, и она, прочитав в глазах Хэнка немой вопрос, призывно улыбнулась и сомкнула веки.

На этот раз Хэнк вошел в нее сильным рывком, который вновь разбудил в ней желания, причем еще более сильные, чем прежде. От удивления Рут широко раскрыла глаза и впилась ногтями в его широкие, бронзовые от загара плечи.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – не понял ее жеста Хэнк.

– Нет, – отчаянно замотала она головой. Хэнк медленно отстранился, что привело Рут в подлинное отчаяние. Неужели сейчас все прекратится? Но в следующее мгновение он мощным движением заполнил ее истосковавшееся по любви лоно. Второй ее оргазм оказался сильнее первого. Хэнк с трудом удержал в объятиях забившееся в конвульсиях страсти тело Рут. Рвавшийся из ее горла крик застрял в сжавшихся от спазма голосовых связках. А вскоре настала пора и Хэнку взлететь в небеса…

Прошло не менее получаса, пока у них не восстановилась способность и желание говорить.

– Какие красивые лепестки! Однако ты поступил самонадеянно, приготовив все заранее.

Хэнк лежал рядом на боку, опираясь головой на ладонь одной руки и поглаживая груди Рут другой.

– Я был уверен в тебе, дорогая.

– Ложе из розовых лепестков – это очень поэтично, – заметила она. – Ты, наверное, каждый раз проделываешь такие штучки, когда приводишь в свою постель женщин?

– Конечно, ты не первая летишь со мной в этом самолете, но розовые лепестки рассыпаны на кровати впервые. На это вдохновила меня ты, Рут.

Как будто для того, чтобы подкрепить свои слова действиями, Хэнк взял горсть лепестков и стал осторожно растирать ими ее груди и живот.

Когда спустя некоторое время самолет приземлился для дозаправки на Канарских островах, Рут все еще ощущала слабость в коленках. Тем не менее она заставила себя принять душ и переодеться. Выбор остановила на белоснежном пиджаке, расшитом мелким бисером, и черных шелковых брюках.

Как только они с Хэнком сошли с трапа, к самолету подъехал серебристый лимузин.

– Вот это да! – вырвалось у Рут. – Ты умеешь поразить воображение женщины.

– Не только этим, – возразил с ухмылкой Хэнк, смутив Рут.

Она поняла, что он имел в виду, подумав при этом, что сегодня вечером они наверняка снова будут заниматься любовью и она опять испытает то безмерное счастье, которое способен дарить этот удивительный мужчина.

Они обедали в одном из дорогих ресторанов. Хэнк вел себя как истинный джентльмен, оказывая всяческое внимание даме.

Когда вернулись на аэродром, у самолета их ждали двое сотрудников пограничной службы, которые явно были знакомы с Хэнком, потому что дружески обменялись с ним рукопожатием. Тем не менее один из офицеров попросил ее показать паспорт, отчего у Рут замерло сердце. А вдруг сейчас скажут, что у нее нет необходимой визы и она не может продолжать полет?

Однако, быстро перелистав страницы, пограничник вернул ей документы, пожелав счастливого пути.

Рут села в кресло и пристегнула ремни, в то время как Хэнк направился в кабину пилота. Спустя пять минут она услышала по переговорному устройству его голос:

– Сядь поудобнее, дорогая. Самолет готов к вылету.

Через полчаса полета Хэнк вернулся в салон. Расстегнув ремень, он осторожно взял в свои ладони руки Рут.

– Ты прекрасна как лунный цветок, – сказал он, зарываясь лицом в ее волосы. – Я все еще ощущаю исходящий от тебя аромат лепестков роз.

Хэнк пригасил свет и включил тихую музыку. Они стали танцевать, и у Рут сразу же проснулось желание. Оба молчали, и постепенно на нее нахлынули воспоминания. Однако они не были конкретными: вся прожитая до сегодняшнего дня жизнь казалась ей какой-то далекой и невозвратной. Рут попыталась думать об Остине, но и он всплывал в ее сознании едва различимо.

Они еще долго танцевали, пока наконец Хэнк не взял ее за руку и не повел в спальню. Если в первый раз они занимались любовью с неистовством изголодавшихся, то теперь оба удовлетворяли свою страсть без излишней спешки.

Наконец Хэнк позволил ей забыться в глубоком сне…

Рут проснулась от легкого толчка. Самолет катился по посадочной полосе. Хэнк застегивал рубашку.

– Где мы? – Рут натянула на себя простыню, хотя и сознавала, как смешно стараться скрыть наготу после всего, что произошло между ними.

– Лагос, столица Нигерии, – сообщил Хэнк. – Мы не собираемся здесь задерживаться. Заправимся, сменим пилота и сразу же продолжим полет.

Рут вспомнила, как она отдавалась этому мужчине, безропотно принимая по его просьбе любые позы, и лицо ее залила краска стыда. Она попыталась встать с кровати, запуталась в простыне и, наверное, упала бы, но Хэнк вовремя поддержал ее.

– В другой раз и не пытайся прикрывать свою наготу. Она ослепительно прекрасна. Не лишай меня удовольствия наслаждаться ею.

6

С огромным удовольствием Рут погрузилась в большую ванну, уже сам факт наличия которой в самолете не мог не поразить воображение. Пискнув, переговорное устройство сообщило о том, что получено разрешение на взлет, и Рут невольно ухватилась за края ванны. Все то время, пока самолет набирал высоту, она крепло держалась, хотя и понимала, что особой необходимости в этом не было.

– Надо было приделать к этой штуке страховочные ремни, – проворчала она после того, как несколько хлопьев пены упали на пол.

Из переговорного устройства послышались смех Хэнка и хмыканье пилота.

– Когда выйдешь из ванны, нажми белую кнопку на панели, дорогая, – услышала она уже ставший таким родным голос.

Покраснев от смущения, как будто по внутренней связи можно было не только слышать, но и видеть, Рут встала, закуталась в банную простыню и только после этого сделала те несколько шагов, которые отделяли ее от панели с белой кнопкой.

Одевшись и приведя в порядок голову, Рут убрала постель. Розовые лепестки таинственно исчезли, но их аромат все еще витал в воздухе.

Она прошла в салон и села у иллюминатора. Внизу на фоне ярко-голубого океана проплывали похожие на пучки ваты белые облака.

Вскоре появился Хэнк с подносом в руках, на котором была огромная тарелка с фруктовым салатом, круассаны и чашечки с кофе.

С благодарностью приняв еду, Рут решилась спросить:

– Неужели в кабине пилота слышно, что происходит во всех помещениях, или все-таки только то, что говорится в ванной комнате?

Хэнк усмехнулся и сел в кресло напротив. Хотя на нем были джинсы и легкая желтая спортивная рубашка, он выглядел достаточно элегантным, чтобы хоть сейчас отправиться в самое роскошное казино Монако.

– Не волнуйся, любимая. Переговорное устройство в ванной комнате оказалось включенным случайно.

Рут отправила в рот сочный кусочек свежего ананаса и задумчиво посмотрела в иллюминатор.

– О чем ты думаешь? – мягко спросил Хэнк.

– Жду, когда заговорит моя совесть и проснется чувство вины за свое поведение, – со вздохом призналась она.

Хэнк взял с подноса ягоду клубники и слегка коснулся ею губ Рут. Она приоткрыла их, чтобы принять угощение, почувствовав при этом дрожь в коленках от овладевшего ею возбуждения.

– За что ты себя винишь? – внимательно посмотрев на нее, спросил Хэнк.

Как только вернусь, надо будет сразу поговорить с Джиной, думала тем временем Рут. Что со мной происходит? Мужчина всего лишь кладет мне в рот клубнику, а меня бросает в жар и рождается безрассудное желание.

– Я знаю, что мы не делаем ничего плохого, – отозвалась она наконец.

– Так в чем же тогда дело? – удивленно поднял брови Хэнк.

– Я никогда не ложилась в постель ни с кем кроме мужа, – призналась Рут. – Вот и удивляюсь, что сейчас не чувствую ни малейшего смущения. Странно, но кажется, во мне проснулась искательница приключений. Я не хочу больше оставаться только заботливой матерью и безутешной вдовой.

– Кажется или на самом деле? – потребовал уточнения Хэнк.

– Остин был замечательным мужем, – пожевав виноградину, продолжила Рут. – И, Бог тому свидетель, я любила его. Но с ним я чувствовала себя женой и матерью наших детей, не больше. – Она хотела рассказать о том, как ей является дух умершего, но боялась, что Хэнк примет ее за безумную.

– Да? – неопределенно хмыкнул Хэнк.

– Когда тебе надоест заниматься бизнесом, ты вполне сможешь стать психотерапевтом, – засмеялась Рут. – Просто удивительно, как у тебя хватает терпения слушать мои глупости.

Хэнк молча взял еще одну ягоду и положил ей в рот. Рут почему-то решила, что это прелюдия к любви, но Хэнк слегка разочаровал ее, предложив:

– Не хотела бы ты попробовать научиться управлять самолетом?

Удивившись, женщина уже собралась отрицательно покачать головой, но вместо этого почему-то сказала:

– Да.

Они прошли в кабину пилота, где Хэнк усадил ее за второй штурвал и надел наушники. Пилот уступил Хэнку свое место и ушел в салон.

В течение следующего часа Хэнк объяснял Рут назначение каждого из многочисленных приборов, от обилия которых у нее рябило в глазах. Потом заставил ее взять штурвал, и Рут с удивлением ощутила, как легко подчиняется ее воле сложная машина, и это преисполнило ее чувством гордости. Впрочем, очень скоро от огромного напряжения Рут страшно устала и, извинившись, вернулась в салон, предоставив мужчинам управление самолетом.

Через некоторое время она увидела, как Хэнк отнес поднос с едой пилоту, а потом принес тарелки с рисом и овощами для них.

За едой они почти не разговаривали, думая каждый о своем. Когда обед закончился, Хэнк сразу же ушел в кабину, а Рут, чувствуя угрызения совести по поводу того, что Хэнку пришлось обслуживать всех, решила хотя бы вымыть посуду.

Покончив с хозяйственными хлопотами, она устроилась в кресле с книгой.

Они приземлились в Йоханнесбурге, но очень скоро полет продолжился. Их путь лежал на восток. Три часа спустя Рут, покачиваясь, вышла из самолета. Первое, что она увидела и чему страшно удивилась, был большой яркий попугай, каких в Америке можно увидеть только в зоопарке или специальных магазинах. Здесь он летал на свободе и чувствовал себя как дома. Впрочем, подумала Рут, Африка и есть его дом.

Жгуче-синие воды Индийского океана, ослепительно-белый песок пляжей и видневшееся вдали сооружение, напоминающее старинный замок, – все это воспринималось как что-то нереальное.

– Где мы? – совершенно обессиленная бурным проявлением чувств, Рут едва выговаривала слова.

– В раю, – засмеялся Хэнк, целуя ее в губы. – Я называю этот уголок Эдемом.

На краю посадочной полосы их ждал джип. Привычным движением Хэнк забросил чемоданы на заднее сиденье и помог Рут усесться поудобнее.

Когда они подъехали к дому, у фонтана их встретили радостным лаем две огромные собаки. Потрепав их загривки, Хэнк привел солидных псов в щенячий восторг.

– Тебе надо принять ванну и поесть, – сказал он Рут. – Затем отправляйся спать, ты едва стоишь на ногах.

Дружелюбная экономка открыла двери, и Рут вошла в дом. У нее не было сил осматривать его, и она обрадовалась, когда ее сразу провели наверх в спальню – большую светлую комнату, через окна которой был виден океан.

Хэнк раздел Рут, словно маленького ребенка, после чего они вместе приняли душ. Он тщательно намыливал ее тело и смывал с него пену, явно получая от этого огромное удовольствие. Потом укутал женщину в банную простыню, взял на руки, отнес в кровать и, накрыв легким покрывалом, поцеловал в лоб.

– Спи, родная.

Как сквозь туман, Рут видела, что Хэнк быстро переоделся и собирался уйти, а ей так хотелось, чтобы он лег рядом.

– Хэнк! – слабым голосом позвала она, выразительно похлопывая рукой по матрасу.

– Нет, дорогая. Не сегодня, – засмеялся Хэнк. – Ты слишком устала.

С трудом разлепив веки, Рут спросила:

– А ты? Разве ты не устал?

– Напротив, – улыбнулся он. – Я чувствую себя как никогда сильным и отдохнувшим.

– Не уходи…

– Спи! – с шутливой категоричностью приказал Хэнк и вышел.

Секунду спустя она заснула…

Когда Рут открыла глаза, комната была полна солнечного света. Она лежала одна на широкой постели, чувствуя себя отдохнувшей. Ее чемоданов нигде не было видно, но когда она открыла шкаф, обнаружила свои вещи аккуратно разложенными.

Быстро одевшись, Рут почистила зубы, привела в порядок волосы и слегка подкрасила губы. Закончив туалет, почувствовала, что голодна. Хэнка нигде не было видно, и она побрела по дому в поисках кухни.

– Вот и вы наконец! – встретил ее радостный возглас экономки. – Если бы я не видела вас вчера собственными глазами, то могла бы подумать, что вы и не приезжали вовсе.

– Меня зовут Рут Шерман, – несколько смутившись, представилась гостья.

– А я – Берта Джонсон, – ответила женщина. – Значит, вы вдова Остина. Ах, какой замечательный это был человек!

Напоминание о муже еще больше смутило Рут, и она молча кивнула.

– Садитесь, – дружелюбно предложила экономка. – Сейчас я приготовлю вам чай.

Оказалось, под «чаем» Берта подразумевала кроме самого напитка еще и порцию джема, свежие сливки, блюдо фруктов и четыре сандвича.

Изрядно проголодавшаяся, Рут расправилась со всем, что ей было предложено, и только после этого спросила, где Хэнк.

– Наверное, на пляже, – предположила Берта, убирая тарелки и чашку. – Он ушел на берег сразу после завтрака и с тех пор где-то пропадает.

– Я не смогу его найти?

– Конечно. Если вы пойдете по пляжу, то рано или поздно наткнетесь на него, – объяснила миссис Джонсон.

Собаки встретили ее у дверей как старую знакомую и, весело виляя хвостами, отправились сопровождать Рут в путешествие по берегу. Они-то и привели ее к Хэнку. Он стоял по пояс в воде и осматривал корпус легкого катера.

– Если ты восстановила силы, дорогая, я готов вернуться к нашим играм, – приветствовал он ее ослепительной улыбкой.

Засмеявшись, Рут увернулась от его объятий и побежала вдоль кромки воды. За ней в восторге помчались собаки. Хэнк вскоре догнал Рут, и они весело плескались, брызгая друг на друга теплой водой. Наконец, наигравшись, присели на горячий песок.

– А кто еще живет в твоем доме?

– Только Берта и ее муж, – объяснил Хэнк. – Он – садовник.

Рут любовалась неправдоподобно голубым небом. Вдоль берега, источая пьянящий аромат, цвели экзотические кустарники. На деревьях щебетали ярко окрашенные птицы.

– Это действительно рай, – задумчиво сказала Рут. – Я хотела бы остаться здесь до конца жизни.

– Ничто не мешает тебе сделать это. Мы вместе начнем здесь новую жизнь.

– Как же я могу? – с грустью заметила Рут. – Меня ждут дети. Им надо ходить в школу. Наконец, у них есть бабушка с дедушкой, которых нельзя лишать любимых внуков.

– Мы можем полгода жить в Штатах, – предложил Хэнк, – а вторую половину здесь. Наймем няню, которая будет ухаживать за детьми. Родители Остина всегда могут приехать к нам.

Рут знала, что Памела и Тони были бы счастливы пожить в Африке. Они успели полюбить Хэнка, а здесь им было бы такое раздолье, о каком в городе нельзя и мечтать. Но что будет с ними, если Хэнку надоест семейная жизнь? Они тяжело пережили кончину отца. Новые потери могут серьезно повлиять на их психику.

– Я хотела бы поплавать на катере, – попросила Рут, чтобы отключиться от беспокойных мыслей.

– Завтра, – пообещал Хэнк.

Ночью хлынул ливень. Такой сильный, какие бывают только в жарких странах. Рут вышла на террасу и стояла там, подставив лицо теплым струям воды.

– Ты сумасшедшая! – кричал Хэнк, уводя ее под крышу, но было видно, что ему по душе эта бесшабашность. Он насухо вытер ее вымокшее тело и уложил в кровать.

Рут успела заметить, что она опять была усыпана лепестками каких-то незнакомых ей экзотических, похожих на орхидеи, цветов.

В эту ночь их любовь была неторопливой, нежной и долгой…

На следующее утро, когда они проснулись, никаких следов ливня не было и в помине. Ярко светило солнце, песок раскалился так, что по нему невозможно было ходить без обуви. Как и в прошлый раз, Рут лежала на лепестках, но теперь с ней рядом был Хэнк.

– Когда мы вернемся в Штаты? – спросила Рут, заранее боясь ответа. Если бы не дети, она никогда не задала бы этот вопрос, потому что была счастлива остаться здесь до конца своих дней.

– Никогда, – отвечал Хэнк, перекатываясь на бок и целуя ее грудь. – Считай, что тебя похитили и ты теперь в гареме, в котором, правда, всего лишь одна женщина, но зато какая!

– Обещай никогда не возвращать меня, какой бы тебе не предложили выкуп, – прошептала Рут.

Расслабленные утомительной ночью, они приняли вместе душ и, не торопясь, позавтракали на кухне. Захватив с собой собранную Бертой корзину с провизией, Рут и Хэнк направились к причалу, где покачивался на волнах катер.

– Разденься, – предложил Хэнк, как только они пришли на берег.

– Уже? – удивилась Рут.

– Уже, – засмеялся Хэнк, – если не хочешь промокнуть, пока будешь идти по воде до катера.

С этими словами он моментально стянул с себя шорты, спортивную майку и забросил все в корзину, которую поставил на голову. Балансируя с ношей, он вошел в воду. Рут, хотя и знала, что никого, кроме них, на пляже нет, раздевалась медленно, оглядываясь на всякий случай по сторонам. Как бы то ни было, она послушно последовала примеру Хэнка и направилась вслед за ним.

Хэнк вскарабкался на палубу и, протянув руку, помог залезть и Рут. Нагревшийся на солнце катер встретил их теплом и уютом. Рут томно потянулась и хотела было улечься на лежавший на горячих досках матрасик, но Хэнк, звонко шлепнув ее по попке, шутливо воскликнул: