Текст книги "Связь через Зальцбург"

Автор книги: Хелен Макиннес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Он хлопнулся на комфортабельную кровать в ожидании напитков. Итак, начнем с самого начала, сказал он себе. Во-первых, ты заметил двоих мужчин, когда сегодня утром шел в магазин Брайанта... эй, а куда они подевались потом? Начинай снова и сосредоточься! Ты вошел в магазин и увидел Анну Брайант...

Он чувствовал себя, как человек, пересекающий бурную реку, полную омутов и подводных течений, вроде бы близкий к успеху, и вдруг – неловкий шаг; хлоп! – и он оказывается по самые уши в воде...

Мэтисон отодвинул машинку в четверть двенадцатого. Он перечитал страницы предварительных наметок, убедившись, что не пропустил ничего существенного в своем отчете, и порвал черновик на мелкие кусочки. Отчет был отпечатан в двух экземплярах: один он оставит у себя, второй отправит почтой из аэропорта, когда будет улетать завтра из Зальцбурга. Мэтисон не любил полагаться на случай.

Он перечитал свой отчет ещё раз, включая дополнение (касающееся его впечатлений, заставляющих отнестись к предположениям Анны Брайант серьезно). Судя по тому, что сказала ему миссис Брайант, фирма "Ньюхарт и Моррис" столкнулась с двумя отдельными серьезными проблемами. Во-первых, мнимый контракт и подозрительный чек, подписанный неким Эмилем Берчем. Во-вторых, гибель Брайанта около Финстерзее. И поскольку Йетс так глубоко увяз в обеих, фирма поставлена в сложное, если не сказать – сомнительное, положение. Во-первых, "Ньюхарту и Моррису" предстояло понести некоторый финансовый урон, независимо от планов миссис Брайант; это был вопрос репутации порядочной фирмы. С другой стороны, смахивало на то, что их генеральный представитель в Европе оказался агентом английской разведки, использующим доброе имя фирмы для прикрытия своих рискованных делишек.

А это, подумал Мэтисон, сжигая один за другим обрывки бумаги в большой пепельнице, хуже джокера в раскладе соперника. Ньюхарту потребовалось много лет, чтобы создать свое издательство (Моррис пару лет назад благополучно отошел от дел), и теперь у него на глазах репутация и доброе имя фирмы могут быть втоптаны в грязь в течение нескольких недель. Даже просто злая сплетня, переданный шепотом слух могут оказаться не менее губительны, чем броские заголовки в газетах. К примеру, швейцарцы: станут ли они терпеть в Цюрихе офис фирмы, если выяснится, что это центр шпионской деятельности? Можно было найти единственное утешение во всей этой дьявольски неприятной истории: англичане, в общем-то, никогда не задевали американские национальные интересы. По крайней мере, считалось, что они играют в той же команде. В то же время, трудно расценивать внедрение английского шпиона в совершенно невинную американскую фирму как дружеский жест.

Пришло время приготовиться к звонку Ньюхарта. Он встал, чтобы переставить телефон на подлокотник кресла, стоявшего у окна. Вид из окна был таким же упоительным, как и днем, и теперь Мэтисон мог насладиться этим зрелищем в полной мере, удобно устроившись в мягком кресле. Архитекторы и каменщики, создатели этой красоты, просто, обалдели бы, если бы увидели, как эффектно выглядит их труд при электрическом освещении. Гррамотно размещенные фонари придавали панораме объемность. Может, мы не умеем строить, как они, подумал Мэтисон, вспоминая высокие стеклянные коробки и металлические ульи, разбросанные по современным городам, но зато мы умеем грамотно управляться со светом. Это вряд ли вдохновит поэтов будущего; достойны воспевания будут разве что однажды взорванные варварами обломки огромных заводов.

От лирических размышлений его отвлек телефонный шнур – он застопорился где-то под кроватью. Сначала Мэтисон подумал, что шнур зацепился за ножку кровати, поэтому его не удается растянуть на полную длину. Но шнур оказался прямым и туго натянутым. Мэтисон сел на край кровати и расхохотался. Эти ребята все-таки добрались до его телефона, хоть и не с первой попытки. Он помрачнел и внимательно посмотрел на аккуратный черный аппарат. Последняя модель, оборудованная встроенным микрофоном? Чтобы выяснить это, понадобится отвертка. Возможно, он обойдется пилочкой для ногтей. Прежде чем он успел опробовать свою идею, телефон зазвонил. Думай, что говоришь, напомнил он себе. Но как убедить Джимми Ньюхарта не болтать лишнего? Джимми не только громко кричал, разговаривая по телефону, но ещё и старался вставить побольше слов в каждую оплаченную минуту.

Но Мэтисон напрасно волновался. Разговор с Ньюхартом оказался рекордно коротким:

– Послушайте, Билл, вы можете вылететь домой прямо сейчас? Да, немедленно. Когда мне ждать вас? ... Конечно, я понимаю, вам нужно выяснить расписание. Постарайтесь быть дома завтра вечером. Позвоните мне из аэропорта Кеннеди, и я дам вам знать, где и когда мы увилимся. Пока не занимайтесь Цюрихом. Просто вылетайте в Нью-Йорк, – раздался глубокий вздох. – Дружище, ну и суматоху вы подняли, – и на этой нерадостной ноте гулкий голос смолк.

Значит, поездка в Цюрих отменяется.

Пока – чтобы это ни означало. А в шкафу дожидались своего часа два прекрасных костюма и шесть лучших его рубашек.

Он поискал телефон Элизы Ланг в телефонной книге Зальцбурга, но такая там не значилась. Вполне возможно, что прощальная вечеринка ещё не закончилась, и только близится к концу. Мэтисон позвонил портье отеля и поинтересовался, как связаться со "Шлосс Фушл". Это ресторан на озере поблизости, сказал ему портье. Конечно, немного поздновато, но, насколько ему известно, ночной администратор ещё работает. Герр Мэтисон хочет поговорить с ним?

Его соединили с рестораном через несколько минут. Нет, заверили его самым убедительным образом, сегодня вечером в ресторане не было никакой вечеринки для шести человек. Вообще никакой вечеринки. Этим вечером – нет. Совершенно определенно.

Мэтисон поставил телефон на столик и подошел к креслу. Он посмотрел на замок на другом берегу реки, нависший над Старым Городом. С полудня за ним непрерывно следили. затем слежка внезапно прекратилась. Потом возобновилась снова...

Что это значит? Чушь, свирепо возразил он себе. Первый преследователь мог благоразумно спрятаться где-нибудь, когда Элиза заговорила со мной. В замке достаточно стен и башен, чтобы разместить человек двадцать наблюдателей, не спускающих глаз с увлеченной друг другом пары. И вовсе не обязательно она солгала насчет "Шлосс Фушл". Друзья могли передумать и повезти её ужинать в другой ресторан.

Он ещё раз позвонил портье и узнал расписание рейсов на завтрашнее утро. Это вернуло его в русло привычных забот, и он выбросил из головы людей, с которыми, скорее всего, больше никогда не увидится. С этой мыслью он свирепо раздавил сигарету в пепельнице и лег в кровать.

Но его суматошная поездка в Зальцбург потребовала постскриптума к отчету. Это выяснилось рано утром, когда он приехал в аэропорт и присоединился к маленькой кучке пассажиров у доски заказов. Впереди него стояли двое. Они распрощались со своей игривой национальной одеждой и были в строгих деловых костюмах, но Мэтисон сразу узнал типов, которые накануне несли вахту около магазина Брайанта. Они пытались на смеси вполне привычного немецкого (к удовольствию клерка-австрийца) и какого-то другого языка, который Мэтисону не удалось идентифицировать (этот язык они использовали только для коротких реплик, которыми обменивались между собой), согласовать обмен билетов – Прагу на Варшаву. Клерк раз за разом объяснял им, что это можно будет сделать, когда они долетят до Вены, и на бесплодные споры ушло около двух минут. Когда они, мрачные и раздраженные, отошли от стойки, клерк, печально покачивая головой, сказал следующему клиенту: "Они воображают, что знают все на свете, эти чехи..."

9

Из-за пятичасового разрыва во времени между Центральной Европой и Нью-Йорком Билл Мэтисон вошел в здание, где размещался офис фирмы "Ньюхарт и Моррис", когда служащие уже потянулись к лифтам, торопясь на свои электрички или автобусы. Но на восемнадцатом этаже, где находился кабинет Джимми Ньюхарта, в приемной ещё сидела секретарша. Три пишущих машинки были накрыты серыми пластиковыми чехлами, столы прибраны, в приемной пусто.

– Привет, Линда. Не припомню, когда это здесь было так тихо. Как в морге... Вы сегодня работаете допоздна?

– Я сегодня за швейцара. И уборщицу пришлось задержать, – она забрала у Мэтисона плащ и камеру, подхватила небрежно брошенную им на стул шляпу, ногой раздраженно подтолкнула к стенке сумку, которую он поставил на пол. Линда не в лучшем расположении духа, подумал Мэтисон. Он ещё никогда не видел её такой серьезной и озабоченной.

– Выдался скверный денек?

Она закатила глаза к потолку.

Не теряя больше времени, Мэтисон направился в кабинет Ньюхарта. Там было пусто. Он прошел дальше, во внутреннюю комнату. Ньюхарт стоял у широкого окна и смотрел вниз, на улицу.

– Ну и суматоха, – произнес Ньюхарт, глядя на гигантский экскаватор, работавший через дорогу. Он повернулся и посмотрел на Мэтисона. – То же самое можно отнести и к Цюриху.

Джимми Ньюхарт, невысокий, с копной давно поседевших волос и несколько воинственным выражением лица, обычно смягчавшимся улыбкой, всегда одевался с исключительным вкусом. Человеком он был энергичным, но сдержанным, хотя Мэтисон уже свыкся с периодическими всплесками его взрывной энергии. Этим вечером Джимми Ньюхарт казался необычно подавленным. По крайней мере, на первый взгляд.

– Рад видеть вас, Билл. Как удачно, что вы так быстро добрались домой. Сегодня у нас могут быть посетители. Вкратце введу вас в курс дела, пока они не явились. Ну, как вы, как вы? – он сердечно и крепко пожал Мэтисону руку, усадил в самое удобное кожаное кресло и налил ему скотча. – Надеюсь, это вас взбодрит, – произнес он, больше никак не упоминая об утомительном путешествии Мэтисона.

– Вот мой отчет, – Мэтисон вытащил конверт из самого надежного внутреннего – кармана пиджака. – А вот ещё кое-что, – он достал спичечный коробок.

– Отлично, отлично, – Ньюхарт рассеянно положил конверт и коробку на стол.

Мэтисон мысленно посмеялся над собой. Он ехал сюда, предвкушая, как будет сидеть в полном блаженстве, наблюдая за Ньюхартом, нетерпеливо глотающим отчет... Но вместо этого тот открыл ящик стола, достал сложенную газету и аккуратно разгладил:

– Когда мы закончили наш вчерашний разговор, я связался с управляющим Морского банка на 43-й улице. Как только я упомянул некоего Эмиля Берча, имеющего счет в Первом Морском, он буквально чуть не подавился. Я спросил, известно ли ему что-нибудь об этом господине, и получил очень вежливую отговорку – неопределенное обещание, что меня снабдят любой достоверной информацией, какую сумеют получить. Но меньше чем через полтора часа в моем кабинете появились два очень спокойных и энергичных господина из ФБР, – он понимающе кивнул, когда Мэтисон напряженно выпрямился. – Да, примерно так я себя и почувствовал.

– Их тоже интересовал Эмиль Берч?

– Они разыскивают его последние шесть недель. А кроме них, и швейцарские спецслужбы.

– Швейцарские? Какое отношение к ним имеет Берч?

– У Берча имеется банковский счет и в Цюрихе.

– А почему это интересует наше правительство?

Ньюхарт посмотрел на свои часы.

– Предоставлю все объяснения этим господам. Вчера они были вежливы, но таинственно-уклончивы. Сегодня утром они позвонили ещё раз, и на этот раз вели себя несколько общительней. Пожалуй даже, они были чересчур разговорчивы. Благодарение небесам, они держались вполне дружественно. Не хотел бы я общаться с ними, имея нечистую совесть.

– И они собираются зайти сегодня вечером ещё раз? – Мэтисон даже не пытался скрыть свое удивление.

– Чтобы поговорить с вами. Их страшно завело имя Эмиля Берча.

– Но кто он такой, собственно говоря? – этим вопросом Мэтисон впервые задался сутки назад, в магазине Брайанта, держа перед собой загадочный чек.

Ньюхарт инстинктивно понизил голос:

– Кажется, это человек, оплачивающий подрывную разведывательную деятельность против США.

Удивление Мэтисона сменило недоверие.

– Они морочат вам голову, Джимми.

– Погодите, все услышите сами. А пока, просмотрите эту статью – она опубликована недели две назад, – Ньюхарт сверился с датой, напечатанной в верхнем углу страницы, вырванной из нью-йоркской "Таймз": – Да, 18 сентября, воскресенье, – он протянул газету Мэтисону.

Эта статья была знакома Мэтисону. Он прочитал её с изумлением и не без тени недоверия – в точности то соотношение, которое помогает новостям прочно удержаться в памяти. Он посмотрел на знакомый заголовок:"ПОТЕРИ УРАНА ТРЕБУЮТ УСИЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ НАД ВЗРЫВООПАСНЫМИ МАТЕРИАЛАМИ".

– Первый абзац я могу процитировать вам почти дословно, – сказал он Ньюхарту. – "Правительственная комиссия по атомной энергетике обнаружила, что один из промышленных потребителей потерял больше 100 килограммов обогащенного урана – количество, достаточное для создания шести атомных бомб". Да, я её помню. Помню, я ещё подумал, что было бы недурно, если бы хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь наконец навел в этом хозяйстве порядок.

– Этим занимаются, – подбодрил его Ньюхарт. – Знаю, что мы можем заранее ожидать потери одного-двух процентов в самом процессе промышленного использования урана. Но тот, о котором идет речь, U-235, высокообогащенный, совершенно необходим для ядерного оружия. Кажется, в своей беспечности мы достигли небывалых высот. Мы просто чертовски легкомысленны – а ведь U-235 не растет на деревьях, и его не выплавляют, как железо, – Ньюхарт воодушевился, чувствуя себя на коне в сфере своих новейших научных интересов (он поставил в издательский план на следующую весну книгу под названием "Ядерный баланс силы").

Мэтисон медленно курил, рассеянно слушая Ньюхарта. Заводы, производившие высокообогащенный уран, представляли собой немыслимо сложные предприятия, занимавшие огромные площади и требовавшие огромных вложений. Помимо того, успех далеко не всегда был гарантирован из-за невероятной технологической сложности процесса; к примеру, на первом этапе требовалась тысячекратная фильтрация исходного материала. И естественно предположить, что любая страна, намеренная поскорее произвести ядерное оружие, может поискать короткий путь получения обогащенного урана – нелегальный...

– Мы просто не готовы воспрепятствовать похищениям высокообогащенного урана, – закончил Ньюхарт. – Вот почему недавно началось правительственное расследование. Любые потери, будь они вызваны даже элементарной халатностью, должны быть тщательно проверены.

Мэтисон задумчиво раздавил сигарету в пепельнице.

– Но какое отношение все это имеет к Эмилю Берчу?

– Очевидно... – Ньюхарта перебил зуммер, загудевший прямо у него под локтем. – Они уже здесь, – он снова взглянул на часы. – И как раз вовремя, – он встал, чтобы встретить двоих мужчин, входивших в кабинет.

Одного из них, лет сорока, среднего роста и худощавого, с бледным и усталым лицом, как будто он давно не высыпался как следует, звали Фрэнк О~Доннелл. Второму, высокому симпатичному здоровяку Джону Ламберти, было около тридцати. Аккуратно и неброско одетые, они и вели себя похоже. Оба смерили Мэтисона вежливым, но проницательным взглядом, обмениваясь с ним рукопожатием; оба отказались выпить и сели плечом к плечу так, чтобы хорошо видеть его лицо.

О~Доннел сразу перешел к делу:

– Насколько я понял, вы сделали копию чека, который послал в Зальцбург Эмиль Берч.

– Точнее говоря, я сфотографировал фотокопию.

– Вы сделали единственный снимок? – поинтересовался О~Доннелл с надеждой, хотя и явно готовый к разочарованию.

– Для надежности я щелкнул его четыре раза, – ухмыльнулся Мэтисон.

– У вас есть при себе эти фотографии?

– В этой коробке, – Мэтисон указал на спичечный коробок на столе у Ньюхарта.

Ньюхарт рассмеялся:

– Билл, вы меня восхищаете. Вы моментально схватили суть происходящего.

– Очень рад, если так. Между прочим, мой номер в гостинице обыскивали и украли ролик пленки, который я оставил в камере для приманки.

О~Доннелл поднял брови, а Ньюхарт воскликнул:

– Вы не говорили мне об этом по телефону!..

– Это случилось позже. Собственно говоря, позже случилось довольно много странных вещей. Советую вам внимательно прочитать мой отчет, Джимми, – Мэтисон озадаченно уставился на Ньюхарта, схватившего конверт.

О~Доннелл быстро спросил:

– Кроме чека, в вашем отчете есть ещё какие-либо сведения, относящиеся к Эмилю Берчу?

– Нет.

– Вы не будете возражать, если мы прямо сейчас займемся вашими снимками?

– Спросите у босса, – сказала Мэтисон, кивнув в сторону Ньюхарта, это его право.

– Вы не должны так говорить, Билл, – укоризненно произнес Ньюхарт, позабывший о своих тревогах насчет потерь урана и погрузившийся в привычный мир согласшений и цен. – Кажется, нам остается порадоваться что миссис Брайант не из породы отъявленных сутяжников.

– Мистер Ньюхарт, – терпеливо произнес О~Доннелл, – вы разрешите нам проявить эти снимки? Процесс займет минут пятнадцать, а то и меньше, вместе с увеличением. Отпечатки будут готовы завтра, но я хотел бы видеть проявленные снимки немедленно.

– Лучше вас специалистов не найдешь, – сказал Ньюхарт.

Мэттисон одобрительно кивнул, волнуясь теперь только о том, что мог не расчитать со светом или шевельнуться, когда снимал. Если фотографии окажутся негодными, винить ему будет некого, кроме себя.

Ламберти торопливо подошел к столу, взял спичечный коробок, осторожно открыл. Он явно испытал большое облегчение, увидев, что пленка обернута салфеткой.

– У вас есть образец личной подписи Эрика Йетса, мистер Ньюхарт?

Ньюхарт извлек из своего стола письмо, и оно следом за спичечным коробком отправилось в карман Ламберти.

– Я позвоню, как только мы их проявим, – сказал Ламберти О~Доннеллу и направился к двери.

– Мистер Ламберти, – окликнул его Мэтисон, – нельзя ли сделать дополнительно ещё один комплект фотографий? Папка, заведенная Брайантом для переписки с Йетсом, украдена вчера вечером. Я пообещал миссис Брайант прислать ей копии фотографий.

Ламберти, с интересом покосившись на него, кивнул и вышел, не задавая вопросов. Брови О~Доннелла поднялись на добрый дюйм.

– Украдены? – переспросил Ньюхарт. – Черт возьми, что там происходит, Билл?

– Читайте отчет, – неумолимо отрезал Мэтисон. – Я потратил четыре часа рабского труда, скрючившись над пишущей машинкой поздней ночью, отказавшись от нормального обеда и отравив себе сон. И вы хотите обречь меня на это ещё раз?

Ньюхарт извлек три исписанные с обеих сторон странички из конверта.

– Там нет ничего ни о Берче, ни об уране-235, – заверил Мэтисон О~Доннелла, в спокойных серых глазах которого появилось некоторое удивление. – Почему так важен для вас Эмиль Берч? В чем он замешан?

О~Доннелл взглянул на него неодобрительно, словно предпочел бы, чтобы эти вопросы вовсе не поднимались. Затем он покосился на Ньюхарта, с сокрушенным видом читавшего отчет, и, по-видимому, решил предложить разумный quid pro quo.

– Как вы понимаете, все, что мы обсуждаем сейчас, является совершенно конфиденциальным, – предупредил он Мэтисона.

– Конечно. То же самое касается и моего отчета, между прочим. Там действительно нет ничего о Берче, зато масса любопытных упоминаний о Йетсе.

– Это звучит интригующе, – вежливо сказал О~Доннелл. Если ему и не терпелось прочитать отчет, он хорошо маскировал свое нетерпение.

– Значит, между Берчем и Йетсом существует есть какая-то связь...

– Мы пока не знаем этого точно. Для начала нам нужно проверить подпись Берча на чеке, который Йетс прислал Брайанту. Затем мы сравним её с собственной подписью Йетса.

– Разве в вашем распоряжении нет подписи Берча, сделанной при перечислении денег из Первого Морского? Вы могли бы сравнить её с подписью Йетса из архива фирмы "Ньюхарт и Моррис".

О~Доннелл кивнул:

– У Берча почерк ровный и ясный. Подпись Йетса – с сильным наклоном, и заканчивается росчерком. Мы сравнили их вчера и не нашли сходства.

– Чего же вы ожидаете от чека, который я сфотографировал?

– Мы не ожидаем – мы надеемся... Поддельная подпись может сильно отличаться временами. Все зависит от того, подходящая ли у мошенника ручка, взволнован ли он, торопится ли.

– Ваш голос звучит не слишком оптимистично.

– Но я и не пессимист. Поддельная подпись – сложное дело. Даже Йетс или Берч – может допустить секундную промашку.

Любопытное замечание, подумал Мэтисон, но мне это пока ничего не дает. Он предпринял новую атаку:

– Мне действительно очень хотелось бы услышать от вас что-нибудь насчет Берча. Учтите, что я представляю интересы "Ньюхарта и Морриса". Любой ущерб, причиненный Йетсом, грозит обернуться большими неприятностями для фирмы. Давайте на некоторое время отбросим ритуал, обязательный для пары юристов, – он добился понимающей улыбки О~Доннелла. – В Зальцбурге мне сказали, что Йетс – английский шпион. Значит ли это, что и Берч нанят англичанами?

Это предположение утверждение буквально сразило О~Доннелла.

– Английский шпион? – он покосился на Ньюхарта, целиком поглощенного отчетом, и дошедшего едва до середины. – Это что-то новенькое, – сухо усмехнулся он. – Эмиль Берч определенно завяз в шипонаже, но не думаю, что его наниматели – англичане, – он открыто изучал Мэтисона несколько секунд. Полагаю, вы собираетесь назад, в Цюрих?

– Вполне возможно.

– Это могло бы быть очень полезно.

Кому? – подумал Мэтисон.

– И небезопасно, если я не получу хотя бы общего представления, кто такой Берч.

К примеру, что за дела были у Йетса с Ричардом Брайантом? Имело ли это отношение к шпионской деятельностьи Берча в США?

– И опасаюсь я не только за себя. Я могу подвергнуть риску ваше расследование, если не буду соотвественно подготовлен. Вы согласны?

Снова в глазах О~Доннелла он прочитал понимание и дружеское расположение.

– Вы давите на меня, мистер Мэтисон.

– Вполне возможно, что мы не можем терять время.

О~Доннелл явно был с этим согласен.

– Ладно, – сказал он и немного помолчал. После паузы он заговорил, но теперь его тон изменился, стал резким и деловитым:

– Мы ведем расследование, представляющее огромную важность для безопасности Соединенных Штатов. Как часто случается с обширными проблемами, мы столкнулись с целым рядом неожиданностей. Некий чиновник, занимавший довольно высокий пост и не вызывавший никаких подозрений, заметно занервничал после нескольких посещений нашими агентами завода, на котором он работает. Либо он решил, что им что-то известно, либо в нем действительно заговорила совесть... Как бы то ни было, он пришел к нам и сделал сенсационное заявление. Он сообщил, что совсем недавно ему предложили за некоторое вознаграждение снабжать информацией о ряде поставок на его заводе. Он согласился, потому что вопросы показались ему совершенно невинными, к тому же, он нуждался в деньгах. Первое поступление встревожило его: переданная информация явно не заслуживала такого вознаграждения. Он ещё не успел потратить деньги и отдал их нам. Тысяча долларов в пятидесяти новых банкнотах. По серийным номерам мы отследили банк, из которого они поступили – Первый Морской на Сорок третьей улице. Кассир припомнил, что один клиент всегда заказывает старые двадцатидолларовые банкноты. "Новые деньги склеиваются", – говорит он. Но три недели назад старые двадцатки были изъяты из обращения, и ему пришлось получить заказанную тысячу долларов новыми. Он был страшно недоволен. Деньги сняты со счета Эмиля Берча.

– Скорее всего, это промышленный шпионаж, – предположил Мжэтисон.

– Слишком уж сложными приемами передачи информации пользовались люди, завербовавшие нашего деятеля, – О'Доннелл помедлил, вспоминая обстоятельства дела. Заказанную информацию связной, известный только под псевдонимом "Тони", потребовал вложить в журнал и оставить на захламленном прилавке одной нью-йоркской аптеки. Вознаграждение, в свою очередь, оставляли в "ямке" – в нише за камнем около условленного моста в парке (информатору оставалось только вечером сходить на прогулку с собакой и незаметно забрать деньги). Все эти предосторожности были предложены "Тони", помимо того, оговорившим со своим информатором условные телефонные звонки на экстренный случай. "Тони" проявил исключительную осторожность при установлении контакта (к примеру, он не явился на первую назначенную встречу; возможно, исподтишка наблюдал за поведением своего информатора. Тем же вечером "Тони" позвонил ему, назначив встречу в том же месте, в то же время, через неделю). Новая встреча прошла благополучно, а ко времени следующей информатор уже покаялся, и к нему были приставлены два агента. "Тони" взяли под колпак, отслеживались все его связи. Потребовалось время, чтобы раскрыть его контакты, зато теперь "Тони" был весь, как на ладони. Для него это оказалось неприятным сюрпризом. Когда восемь лет назад "Тони" вышел из коммунистической партии и начал скрываться, он позаботился практически обо всем: оборвал старые знакомства; переменил адрес – с Западного побережья перебрался на Восточное; сменил имя и профессию. Спустя пару лет он ушел на дно ещё глубже и стал полностью недосягаем для старых камрадов. Он снова переменил имя, адрес, род занятий. Все было очень тщательно спланировано и продумано, и на посторонний взгляд он казался теперь даже более буржуазным, чем все его новые ни в чем не замешанные буржуазные знакомые.

О~Доннелл покачал головой, думая об окольных путях, избираемых некоторыми субъектами, об извращенном ходе мыслей политических фанатиков.

– Думаю, – сказал он сдержанно, – мы можем решительно исключить промышленный шпионаж.

Но Мэтисон следовал своему ходу мыслей.

– У Берча есть банковский счет и в Цюрихе, верно? Где он ведет свои дела? В Цюрихе?

– Да. Как вы догадались насчет банковского счета?

Мэтисон кивнул в сторону Ньюхарта, внимательно перечитывавшего последнюю страницу отчета.

– У вас отличная память, не так ли? – мне не следует забывать об этом, сказал себе О~Доннелл.

– Я так же хорошо умею забывать – при необходимости, парировал Мэтисон. – Давайте вернемся к Берчу. Как он зарабатывает деньги?

– Он – специалист по редким книгам, манускриптам, старинным картам. Главный офис у него в Цюрихе, но он открыл отделение своей фирмы в Нью-Йорке два года назад. Именно тогда он и открыл счет в Первом Морском.

– Должно быть, его фирма входит в какую-то корпорацию, – в этом случае открыть счет в американском банке проще простого – для этого требуется только подтверждение платежеспособности от швейцарского банка.

– Наверняка так оно и есть. Деньги постоянно поступают на его счет из Швейцарии, вполне достаточные, чтобы покрыть даже самые значительные расходы. В Нью-Йорке он не вызывает никаких нареканий.

– Швейцарские спецслужбы могут оказать вам какую-то помощь?

– Они делают, что могут... но пока сообщили только, что счет Эмиля Берча в Цюрихе в исключительно хорошем состоянии. Деньги поступают на него регулярно... с номерного счета.

– Вот это да! – швейцарские банки не выдают никакой информации о держателях номерных счетов, вспомнил Мэтисон. Таковы швейцарские законы. Так что вам никогда не узнать, кто владелец номерного счета, или кто за ним стоит.

– Мы знаем только, что цюрихский счет Берча используется для пересылки денег на различные заграничные счета.

– Сдается мне, что мистер Берч должен горячо заинтересовать и швейцарские спецслужбы.

– Дайте им время... Но это очень скользкий тип. Он много путешествует, предоставляя ведение дел своему менеджеру.

– Разыскивает интересные книги, манускрипты?

– И старинные карты.

Они одновременно покачали головами. У Мэтисона на языке вертелось ещё несколько впросов, но задавать их не было смысла. Он получил достаточное количество честных ответов. И все-таки он не удержался:

– Почему вы так уверены, что Берч – не английский шпион?

– Потому что англичане не нуждаются в той дичи, за которой охотится Берч.

– Вы имеете в виду высокообогащенный уран?

– А это кто вам выложил? – встрепенулся О~Доннелл.

У англичан есть свой источник получения урана-235, подумал Мэтисон. У русских тоже, хотя они об этом не распространяются. Французы производят для себя необходимый минимум, многому научившись после одной исключительно дорогостоящей ошибки... Мэтисон резко выпрямился и покосился на Ньюхарта. "...Любая страна, стремящаяся поскорее произвести ядерное оружие, может поискать короткий путь для получения обогащенного урана... нелегальный..."

– Вы меня напугали, – тихо произнес он.

Ньюхарт поднял на них глаза, складывая стопкой листки отчета.

– Это вы меня напугали, – мрачно сказал он, протягивая листки О~Доннеллу.

О~Доннелл читал быстро. На первую страницу он, кажется, только взглянул. На второй его глаза задержались на последнем абзаце, касавшемся постоянной слежки за Мэтисоном с того момента, как он вошел в магазин Брайанта. Когда он читал третью страницу – где подчеркивалось сравнение Финстерзее с озером Топлиц, сделанное Анной Брайантпосле гибели её мужа около Унтервальда – его губы сжались в тонкую ниточку.

– Я бы хотел подробнее изучить ваш отчет. У вас есть ещё экземпляр?

– Я отправил его почтой из Зальцбургского аэропорта этим утром. Между прочим, можете добавить к этому постскриптум. Двое мужчин, следивших за магазином Брайанта, приехали из Праги, но улетали через Варшаву. Они переговаривались между собой на чешском языке.

О~Доннелл достал из кармана ручку и действительно добавил к отчету постскриптум.

– Похоже, наше расследование достигло границ, которые нам не разрешено нарушать, но кому-нибудь определенно придется заглянуть дальше... Взять, к примеру, этот тихий нацистский уголок – мы не можем закрывать глаза на такие вещи, – он сложил отчет, спрятал в конверт и нахмурился, задумчиво прищурив глаза:

– Вы разрешите мне забрать отчет с собой? Я верну его вам завтра к вечеру.

Ньюхарт кивнул.

– Сколько копий вы намерены сделать? – быстро спросил Мэтисон.

О~Доннелл взглянул на него с любопытством, но ответил честно:

– Две, если вы не возражаете. Одну – для нашего архива, другую для передачи Управлению. Европа – это их сфера деятельности.

– Чем меньше копий, тем лучше.

– Согласен, – О~Доннелл поморщился. – Вы знаете, слежка в Зальцбурге по некоторым причинам очень меня заинтересовала. За вами следили до самого замка; а потом – ничего? Никакого "хвоста" до тех пор, пока вы не вернулись в город?

– Совершенно верно. Я тоже об этом задумывался. Единственное объяснение, которое я смог придумать... Видите ли, возможно, я был под наблюдением и в замке тоже, просто тогда я не обращал на это оосбого внимания, – он с улыбкой встретил быстрый взгляд О~Доннелла. – Я был с девушкой.

– О... Старая знакомая?