Текст книги "Связь через Зальцбург"

Автор книги: Хелен Макиннес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Никакого скандала. Все будет происходить очень тихо, – он смотрел, как она собирает перчатки и сумочку, застегивает все пуговицы, готовясь к отпору.

– Просто поймите, что это ваш долг, – попытался он ещё раз.

Это остановило её.

– Только не говорите со всяким, кто объявит себя полицейским и помашет у вас перед носом бляхой. В особенности если он станет расспрашивать вас о друзьях Йетса из Зальцбурга.

Мисс Фрейтаг была неглупой особой:

– Вы хотите сказать мне, что человек, который приходил ко мне в понедельник утром, был не из полиции?

Утром в понедельник о знакомых Йетса в Зальцбурге мог знать только либо один из его собственных агентов – а он едва ли стал бы задавать вопросы, – либо человек из лагеря противника, желавший остановить Йетса, не дать ему встретиться с Брайантом. Похищение – мрачное слово, но, возможно, это ключ к гибели Йетса. Мэтисон сказал:

– Я думаю, этот человек вел себя немного фальшиво. Хотя вы можете выяснить это очень просто. Просто спросите о нем двух полицейских, которые сейчас занимаются архивом Йетса.

– Но если он не полицейский, как он мог установить за мной слежку?

– Что?!

– Слежку. Когда он вышел, я видела в окно, как он остановился и заговорил с человеком, ожидавшим его в сквере. И это человек следил за мной вечером, когда я шла домой. И во вторник он крутился вокруг офиса. И в среду. И вчера. Но сегодня – сегодня я его не видела.

– Господь милосердный, – тихо произнес Мэтисон, и увидел, что она вздрогнула. – Неудивительно, что вы были на грани нервного срыва, когда звонили в Нью-Йорк.

Ее лицо снова смягчилось. Сочувствие – вот в чем она нуждалась. Сочувствие и призыв к самоотверженному труду, к исполнению долга и хорошо сделанной работе. Йетс все это просто разложил по полочкам. И Мэтисон неожиданно почууствовал себя виноватым под её ускользающим от мужских глаз взглядом, виноватым за её бледные тонкие губы, за аккуратно прилизанные волосы, собранные в смехотворный пучок.

– Мисс Фрейтаг, – произнес он очень мягко, – сейчас вы пойдете домой, а я позабочусь о миссис Конвей и любых других поесетителях.

– Но сегодня пятница, перед уикендом всегда столько работы, – она покачала головой, сожалея о том, что он не имеет представления о происходящем в офисе.

– Много ли удастся сделать сегодня?

– Но...

– Будьте хорошей девочкой и ступайте домой.

Она почти дала себя уговорить – по крайней мере, наполовину.

– Но мне следовало бы быть на месте, чтобы привествовать мисс Конвей. Мы ждали её к полудню.

Она покачал головой:

– Сделайте, как я вам сказал, – и добавил суровым отеческим тоном:

– Я настаиваю.

Это подействовало. Она покорно подождала, пока он расплатится по счету, отказалась от предложенного такси и церемонно попрощалась. Неожиданно она расчувствовалась.

– И спасибо вам, огромное спасибо, – произнесла она под наплывом эмоций. – Вы были так добры, так предупредительны...

– Др свиданья, мисс Фрейтаг. Я скажэу в офисе, что вы будете в понедельник, – он повернулся и зашагал через шумную площадь, с дребезжащими на подъме на мост через озеро троллейбусами. И чем скорее я уберусь из Цюриха, тем лучше, подумал он, вспоминая этот преданный благодарный взгляд.

– Мистер Мэтисон!

Он огляделся и, не веря своим глазам, увидел мисс Фрейтаг, почти бегом догонявшую его.

– Мистер Мэтисон, – срывающимся голосом произнесла она, не в силах отдышаться, – человек, который следил за мной в понедельник и вторник – он ждал около кафе. Я видела, как он последовал за вами. Поэтому я решила предупредить вас, ей хватило здравого смысла смотреть на Мэтисона, словно они обсуждали нечто, упущенное в недавнем разговоре.

– Где он?

– У края пристани. Смотрит на лебедей. На нем очень мокрый плащ, темно-серый по цвету. И шляпа тоже серая. Это тот же самый человек, уверяю вас, – преданно закончила она. – Он довольно молодой, примерно ваш ровесник.

– Благодарю вас за такой отзыв.

– Темнроволосый, с приятным лицом. Выглядит очень симпатичеым. Просто невероятно, что он занимается таким грязным делом, правда?

– Слежкой? Да, есть более благодарные способы заработать себе на хлеб, – мысли Мэтисона заметались. – Мисс Фрейтаг, могу я вас попросить слегка изменить ваши планы? Прежде чем идти домой, могли бы вы позвонить в офис и поговорить с одним из детективов? Как можно скорей сообщите ему об этом человеке. Скажите, что я намерен привести этого типа прямо в руки полиции. Попросите его организовать комитет по встрече прямо у парадного входа. Ладно?

Она кивнула, едва не расцвела улыбкой:

– У вас такие необычные обороты речи, мистер Мэтисон. Комитет по встрече – о да, я это устрою, – её голос упал почти до шепота. – Этот человек причастен к смерти Йетса, вы так думаете?

– Мне кажется, это возможно.

– Тогда мы устроим ему ловушку.

Этого типа стоит допросить в любом случае, подумал Мэтисон.

– Спасибо вам, мисс Фрейтаг.

– Ладно, мы обо всем позаботимся, – решительно произнесла она, повернулась и пошла в обратном направлении. Она даже мельком не взглянула на прилепившегося к Мэтисона "хвоста". И на Мэтисона тоже. А сам Мэтисон зашагал своей дорогой, поглядывая по сторонам. Мужчина в сером плаще оторвался от разглядывания лебедей и последовал за ним.

12

Билл Мэтисон подошел к мосту над устьем реки и остановился в ожидании зеленого сигнала светофора. Только теперь, окруженный людьми, он небрежно оглянулся. Человек в темно-сером плаще как раз ускорил шаг, чтобы прибиться к толпе прохожих, ожидающих зеленого света. Как только светофор мигнул, пешеходы дружными рядами рванулись в образовавшийся в железном потоке просвет. Мэтисон готов был поспорить, что население Цюриха по скоростной ходьбе даст фору даже закаленным пешеходам Нью-Йорка.

Он направился к тихим прогулочным аллеям вдоль пристани, медленно побрел по берегу озера. Все вокруг дышало покоем, только почему-то суетились воробьи: целая стайка собралась впереди него на земле, свирепо чирикая. Мэтисон с удивлением сообразил, что они собираются заклевать насмерть своего собрата – бедняга уже сдался и не пытался сопротивляться, он покорно лежал в центре истово чирикающей стайки. Мэтисон достал пару франков из кармашка для мелочи и кинул в кружок воробьев, заставив их с протестующими криками взмыть к деревьям.

– Ну давай же, балбес, удирай! – буркнул он и подождал, пока испуганная птичка догадается взлететь. Воробей взмыл и исчез за переплетенными кронами деревьев, тогда Мэтисон нагнулся и подобрал брошенные монетки, заодно украдкой оглянувшись. Мисс Фрейтаг была права. Человек в сером плаще терпеливо тащился за ним.

Мэтисон теперь едва переставлял ноги; он намерен был предоставить мисс Фрейтаг побольше времени. Поэтому он углубился в созерцание холмов на другом берегу озера, словно ему абсолютно нечего было делать. Ветерок почти улегся, облака растаяли, и только мокрая листва под ногами напоминала о бурном ливне, который они с мисс Фрейтаг пережидали в кафе. Он останавливался дважды: один раз у стоявшей у якорного причала яхты, второй раз около комплекса из купальни и длинного ряда кабинок для переодевания. Но больше он не оглядывался, даже исподтишка. Пусть парень порадуется, решил Мэтисон. Глупо было бы спугнуть его, только чтобы обзавестись другим "хвостом", таким же настырным, но ещё неизвестным. Этот маленький урок он накрепко усвоил в Зальцбурге.

Он вдруг подумал: есть ли связь между теми, кто следил за ним в Зальцбурге, и этим человеком? Нет... Почти наверняка нет. Серый Дождевик интересуется каждым, кто был тесно связан с Йетсом. Он, наверное, крутился около морга на Университетской улице с самого утра, поджидая того, кто явится опознать тело. Мисс Фрейтаг он уже знал, поэтому его заинтересовал я. Поэтому он проводил нас до кафе; в это время мы были в таком состоянии, что не заметили слежку. Мы все болтали и болтали, и его любопытство росло. Кто я такой, он не знал – просто ещё один знакомый Йетса. Возможно такое? Вполне возможно. Но в прошлый понедельник в Зальцбурге было ещё кое-что примечательное. Этот американский агент, Нилд, высказал предположение, что австрийцы могли взять на заметку любого незнакомца, в то роковое утро пожелавшего увидеть Брайанта. Нилд вполне мог быть прав. Но кто из австрийцев знал о появлении Мэтисона в магазине Брайанта, кроме брата Анны (а он не похож на человека, способного организовать грамотное наблюдение)? Правда, там был ещё его друг: Заунер. Феликс Заунер?

Когда Мэтисон пересек оживленную улицу, примыкавшую к площади, на которой находился офис фирмы "Ньюхарт и Моррис", он выбросил из головы Феликса Заунера. Теперь он находился в Швейцарии, и главная работа предстояла здесь, в Цюрихе. И кто бы ни приставил к нему хвост, австрийцы или швейцарцы, выяснить это можно единственным способом: задержав преследователя. Сосредоточься на этом, предостерег себя Мэтисон, забудь об остальном. Он подошел к площади и остановился, сокрушенный. Перед ним раскинулся маленький садик, почти безлюдный, а дальше тянулся тротуар, вдоль которого были припаркованы несколько машин. Вход в офис – как на ладони. Серый Дождевик, разумеется, знает местную географию. Ему нет нужды дальше идти за Мэтисоном. Он может спокойно остановиться на углу и понаблюдать за дверью, в которую войдет Мэтисон; отличный обзор ему гарантирован. Черт побери, подумал Мэтисон, закуривая сигарету, чтобы скрыть свое замешательство; кто мог предположить, что площадь окажется совершенно пустой в этот час? Все складывается исключительно удачно для Серого Дождевика; его невозможно будет ухватить за шиворот около двери. Или возможно?

Он снова зашагал вперед, но очень медленно, давая Серому Дождевику время выбрать подходящую подворотню. Нет сомнений, этот тип уже догадывается, куда именно направляется Мэтисон. Готов поспорить, подумал Мэтисон, он воображакет, что беспокоиться теперь не о чем. Ладно, посмотрим. Он швырнул в сторону свою сигарету, с нарочитой осторожностью исподтишка огляделся, чтобы добавить ещё один нужный штрих к картине, и нырнул в аптеку, находившуюся рядом с офисом.

Там были темные деревянные панели, на полках стояли большие банки с разноцветными жидкостями, разнообразные ступки и пестики, а надо всем этим витал тонкий аромат лимона. Мужчина средних лет в накрахмаленном белом халате заворачивал коробочку таблеток в белую бумагу. Мэтисон наблюдал за ним, пораженный необыкновенной точностью движений. Наконец аптекарь капнул красным воском с тонкой свечки на коробочку с лекарством, аккуратно запечатав её.

– Ну, а теперь, – сказал аптекарь, отложив в сторону, на темный полированный прилавок, запечатанную коробочку, что угодно джентельмену?

Вежливо, но зорко он смотрел на Мэтисон сквозь очки без оправы.

– Какое-нибудь лекарство от кашля.

– Для вас?

– Для моей сестры.

– Сколько ей лет?

– Она вполне взрослая.

– Понимаю. Позвольте порекомендовать вам одно из популярных средств. Это...

– Я предпочел бы, чтобы лекарство было вашего изгововления.

– У вас есть рецепт?

– К сожалению, нет, но я совершенно уверен, что у вас есть собственные прекрасные рецепты для таких случаев.

– Это займет несколько минут.

– Ну и прекрасно.

Действительно; чем дольше, тем лучше. Пусть Серый Дождевик немножко поволнуется, подумал Мэтисон. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы он забеспокоился всерьез и отважился на вылазку?

– Не желаете ли посидеть пока? – перед тем, как исчезнуть за стеллажом из полок, уставленных тщательно упакованными лекарственными средставми, аптекарь указал на кожаное кресло.

Это хорошая мысль, подумал Мэтисон, выбрав кресло в уголке около окна с полузадернутой занавеской. Сидя здесь, он укрыт от любопытных глаз прохожих. Следивший за ним человек, возможно, решится зайти, чтобы проверить, не встречается ли Мэтисон с кем-нибудь в этом тихом, уединенном месте. Человек такой профессии должен постоянно испытывать жгучие подозрения и сомнения в невинности чужих намерений. Решится ли он на вылазку? А почему бы и нет? Перед тем, как нырнуть в дверь аптеки, Мэтисон изо всех сил постарался выглядеть как можно подозрительней. Через пять минут, подумал он, я буду знать, увенчался ли успехом этот маленький спектакль. Каккого черта я с такой самоуверенностью передал через мисс Фрейтаг, чтобы детективы ждали в холле? Хотя если бы они расположились на тротуаре, или даже за углом, этот тип мог заметить их и улизнуть.

Поэтому Мэтисон ждал, сидя совершенно неподвижно, не отводя взгляда от закрытой двери. Он отчаянно жаждал увидеть, как Серый Дождевик нерешительно затопчется у входа в аптеку.

Дверь открылась. Мэтисон приготовился к рывку, но вошла пожилая дама в черной котиковой шубке. Она подошла к прилавку и забрала маленький пакетик. Аптекарь уже вынырнул из своего убежища с поклоном и приветливой улыбкой и поболтал со старушкой о вчерашнем концерте. На вкус мадам, партия виолончели была небезупречна. И тут Мэтисон почувствовал, что кто-то остановился у порога. Человек, пытающийся заглянуть внутрь, не заходя в аптеку? Или другой клиент? Занавеска на окне была из плотного льна, так что его обзор оказался ограничен. Если это человек в дождевике, подумал Мэтисон, его нервы напряжены так же, как мои. Возможно, даже сильней: он вообще не уверен, что я ещё здесь. Если только старушенция не вздумает на прощание любезно кивнуть...

Но ей это и в голову не пришло. И аптекарь, поклонившись ей и потирая руки, снова исчез в своей лаборатории. Мэтисон услышал голос пожилой дамы снаружи. Она ядовито произнесла:

– Прошу прощения.

Мэтисон услышал нерешительное шарканье у порога, наконец Серый Дождевик шагнул внутрь... Мэтисон ринулся к двери.

Его левая рука вцепилась в плечо вошедшего, правая сомкнулась на запястье.

– О, Бобби, старина, до чего я рад тебя видеть! – громко воскликнул он и одновременно рванул и выкрутил запястье за спиной у Серого Дождевика. Неожиданность нападения обеспечила Мэтисону временный перевес; остальное довершил быстрый натиск. Он вытащил пленника из аптеки, приговаривая:"Сюда, старина, сюда", и втолкнул в темный холл. Там никого не было.

Она не позвонила, успел подумать Мэтисон, прежде чем начался настоящий поединок. Серый Дождевик попытался вытащить вторую руку из кармана. Он был меньше Мэтисона ростом, но проворней. Он крутанулся дважды, выбросил вперед колено... Мэтисон сумел увернуться, и свирепый удар лишь задел его, но ему пришлось отпрянуть и ослабить хватку. Противник вырвался из его рук и прицелился в него из маленького автоматического пистолета.

– Довольно! – произнес чей-то голос, и из-за лестницы выскочил и побежал к ним швейцар.

Благодарение Господу, подумал Мэтисон. Вдруг он заметил, что швейцар на бегу прикручивает глушитель к револьверу, который держит в руке. Мэтисон резко выпрямился, и тут прозвучал ответ на его невысказанный вопрос; швейцар резко произнес:

– Давай его к черному ходу, Ганс. Не нужно оставлять беспорядок в холле.

Ганс ткнул в спину Мэтисону пистолетом. Где-то наверху, возможно, на площадке этажом выше, послышался тихий перестук чьих-то высоких каблучков.

Швейцар покосился на площадку перед лифтом и бросил Мэтисону:

– Шевелись, ты!

Будь я проклят, если сдвинусь с места, подумал Мэтисон. Я сделаю вот что: заору изо всех сил и рухну на пол, и буду молиться, и все это одновременно. Он сделал глубокий вдох, приготовившись кричать, и тут длинный страшный глушитель качнулся, швейцар развернулся в противоположную сторону и кинулся удирать.

Ганс обернулся, чтобы понять, что напугало его приятеля и потерял возможность воспользоваться своим пистолетом. В холл скользнули трое мужчин и остановились в шаге от него.

Двое быстро застегнули наручники на его запястьях, третий подошел к Мэтисону. У него были коротко подстриженные седые волосы, темные усики, здоровый цвет лица, встревоженные серые глаза. А его туфли оказались не только хорошо начищенными, но и очень маленькими. Густав Келлер, подумал Мэтисон, и обессиленно опустился на ступеньку, чувствуя себя марионеткой, у которой перерезали ниточки. Он вытянул ноги и потер ушибленное бедро.

– Я в полном порядке, – успокоил он Келлера, обеспокоенно поднявшего брови. – Откуда вы выпрыгнули?

– Мы сидели в машине около сквера. Сожалею, что мы немного задержались, но мне нужно было послать наших ребят к черному ходу.

– Счастлив, что вы оказались здесь, – чувство абсолютной опустошенности на миг вернулось, когда он вспомнил себя и Ганса в холле – и ни единого полицейского в поле зрения. Он глубоко вздохнул.

– Мисс Фрейтаг обещала позвонить двоим детективам наверху, – заметил Мэтисон, укоризненно покачивая головой в адрес всего женского рода.

– Мисс Фрейтаг поступила гораздо благоразумней. Она позвонила в наш штаб и попросила к телефону человека, который расследует смерть Эрика Йетса.

Мэтисон недоверчиво уставился на него, потом рассмеялся:

– Это должно было произвести сильное впечатление.

По лицу Келлера расползлась дружеская, открытая улыбка:

– На этом спектакле у нас были места в первом ряду. Вы нас здорово озадачили. Эта аптека... – его улыбка стала шире, – жаль, вы не видели физиономию этого малого, когда тащили его волоком из аптеки, – он покосился на Ганса, и улыбка увяла. – Он у нас заговорит, – пообещал он, – к тому же, их теперь двое. Неплохой улов.

Надеюсь, испуганно подумал Мэтисон. Второй злоумышленник произвел на него впечатление более сильное, чем безутешный ныне Ганс.

Благодушное выражение исчезло с лица Келлера, когда где-то в глубине здания грянул выстрел. Он помчался к двери черного хода. Мэтисон встревожился, хотя и сообразил, что этот выстрел – не из револьвера с глушителем. Раз поднялась стрельба, значит, второй тип пытался скрыться. Удалось ли ему улизнуть? Мэтисон покосился на Ганса, у которого на уме явно было то же самое; парень заметно повеселел. Но он снова напрягся, когда вернулся совершенно безмятежный инспектор Келлер.

– Пытался сбежать, – сказал Келлер. – Пришлось прострелить ему ногу. Болезненно, но неопасно, – он кивнул своим парням. – Уберите его отсюда. Его приятеля уже увезли, – он мрачно уставился на Ганса, – ты будешь не один стоять перед судом по обвинению в убийстве Йетса.

Ганс не отрывал от него глаз, он продолжал оглядываться, когда его повели к выходу. Наконец он не выдержал и воскликнул:

– Я не имею к этому никакого отношения. Никакого. Я никогда...

Его увели, не обращая внимания на его крики.

– Я бы поставил на второго, – заметил Мэтсон, вспоминая радость Ганса, вообразившего, что его приятель смылся. Убийство? Это блеф или...

Келлер приложил пальцы к губам, давая знак замолчать. Он раздраженно оглядел лестницу. На верхней площадке собралась целая толпа зевак, и нетерпеливые напирали, сталкивая оказавшихся впереди вниз по ступенькам.

– Нет никаких причин для беспокойства, – резко сказал он. Пожалуйста, возвращайтесь на свои места! Продолжайте свою работу!

– Разве не было выстрела? – спросил кто-то.

– Холостой. Никто не пострадал.

– Я же говорил, это был мотоцикл, – заявил кто-то друголй, и зеваки рассредоточились по своим кабинетам.

– А где ваши два детектива? – спросил Мэтисон. Он не увидел их на лестнице.

– Они получили приказ охранять кабинет Йетса, независимо от того, что будет происходить вокруг. Мы ожидали переполоха. Но не такого, – Келлер сел на ступеньку рядом с американцем. – Ну, а теперь вы можете мне объяснить, почему этот человек следил за вами?

– Мне кажется, его интересовали все, кто имел достаточно близкое знакомство с Йетсом. Я опознавал труп Йетса.

– Мисс Фрейтаг была с вами?

– Да. Она узнала этого человека. Он следил за ней на этой неделе. Следовательно, его опроеделенно интересовал Йетс. Но есть ещё одно обстоятельство, о котором я хотел бы рассказать, – Мэтисон нахмурился, стараясь вспомнить. – Ах да, фотографии. Мисс Фрейтаг украдкой сделала несколько фотографий Йетса, когда он в прошлом году катался на яхте с одной молодой женщиной. Она, очевидно, была его очень хорошей знакомой. Но я советую вам очень деликатно расспросить об этом мисс Фрейтаг, – он позволил себе шутливый тон, – она настоящая девушка, наша мисс Фрейтаг. Застенчивая, исполненная чувства долга, стойкая дочь Господня...

Келлер смерил его взглядом, выражавшим что-то вроде сочувственного терпения.

– Благодарю вас.

– Так Йетс был убит? Вы уверены?

– Я так полагаю, тем более что наш напуганный человечек начал говорить. Йетс был уже мертв, знаете ли, когда его засунули в перевернутую яхту. Мы узнали это только полчаса назад. Вашего преследователя мы пока задержим за ношение оружия. Что касается его компаньона – надеюсь найти что-нибудь более веское. Нам ещё предстоит побеседовать с настоящим швейцаром, немцем по национальности, ныне натурализованным швейцарцем. Как сумели заставить этого человека уступить свой пост? И по какой причине? Мэтисон подумал, что жизнь сейчас кажется Густаву Келлеру исключительно интересной; его глаза азартно поблескивали, когда он перечилял вставшие перед ним задачи. – Мы, конечно, можем предъявить им обвинение в покушении на убийство. Они ведь угрожали вам, не так ли?

– В некотором смысле...

– Но для вас безопасней, если ваше имя вообще не будет упоминаться в нашем отчете. Сомневаюсь, – задумчиво добавил Келлер, – что за площадью наблюдал ещё какой-нибудь член их группы. Кажется, с людьми у них туго. Насколько мы выяснили, их совсем крохотная горстка.

Мэтисон быстро взглянул на него:

– Наци?

– Возможно. Какое-то время у нас были подозрения на их счет, но они вели себя осторожно и избегали неприятностей – до этой недели. Не могу понять, что побудило их к действиям?

Финстерзее, подумал Мэтисон, но промолчал.

– По крайней мере, у нас теперь есть хотя бы... – Келлер умолк, снова обернувшись на лестницу. – Здесь что, больше никто не пользуется лифтом? мрачно буркнул он, вставая со ступеньки.

Мэтисон оглянулся. Он тоже встал, с удивлением и некоторым удовольствием глядя на девушку, остановившуюся на лестнице выше пролетом. Она была тонкой и длинноногой, с каштановыми волосами и голубыми глазами. Даже с расстояния цвет её глаз показался ему замечательно ярким. Вот, подумал Мэтисон, какого секретаря нужно искать. Должно быть, она декоратор из фирмы, находившейся этажом выше "Ньюхарта и Морриса". По крайней мере, она не из их офиса, иначе он заметил бы её гораздо раньше, и на прошлой неделе у него было бы гораздо меньше работы и больше развлечений.

– Извините, – сказал он по-немецки, – не хотел загораживать вам путь.

– Ничего страшного. Я привыкла ходить между людьми, рассевшимися на лестнице, – её немецкий был безукоризненно правильным. – Сожалею, что побеспокоила вас. Каменные ступеньки – такое приятное и уютное место. Сожалею также, что напугала вашего друга.

Мэтисон, отряхивавший пальто от пыли, огляделся. Келлер исчез.

– А я только собралась сказать ему, что лифт не работает. Наверное, кто-то оставил открытой дверцу кабинки, – она прошла мимо Мэтисона, высоко держа голову – эта девушка явно не привыкла считать себя непрошенным гостем нигде – и направилась к лифту. Следом за ней мимо Мэтисона проплыло тонкое облачко аромата жасмина и роз.

– Позвольте помочь вам, – встрепенулся Мэтисон и последовал за ней.

Кабинка действительно оставалась открытой. Он захлопнул дверцу. Попытавшись что-нибудь сказать по-немецки, он беспомощно замялся, потому что все светские фразы вылетели из головы.

– Вы говорите по-английски?

– С американским акцентом, – она улыбнулась; голос её звучал приветливо.

– Это мне подходит, – с облегчением произнес он.

Ее голубые глаза расширились:

– Вы разве не швейцарский полисмен?

– Почему вы так решили? – девушка направилась к выходу, и Мэтисон торопливо последовал за ней.

– Потому что они здесь всюду. Представьте себе, я сегодня третий раз пытаюсь спуститься по лестнице. Первый раз я услышала, как кто-то сказал по-немецки:"Не стоит оставлять беспорядок в холле". Эта фраза меня очень заинтриговала, должна вам признаться.

– Со своей стороны, – с ухмылкой произнес Мэтисон, признаюсь, что не знаю – чувствовать себя оскорбленным или посмеяться.

– Не похоже, чтобы вы сильно веселились в последние полчаса, заметила она.

Они подошли к двери, и девушка остановилась, с любопытством глядя на Мэтисона. Потом она заметила, что Мэтисон рассматривает её с неуступающим интересом и быстро отвернулась, бросив взгляд на цветущие деревья и ровные клумбы. Она решительно продолжила:

– Я перегнулась через перила и увидела человека с револьвером в руке. Простите, это был пистолет, верно? Я всегда ошибаюсь. В любом случае, он целился вам в спину. И я приготовилась закричать.

– Рад, что вы взяли мою сторону.

– Это было чисто инстинктивное решение.

– Еще приятней.

Она рассмеялась:

– Но я струсила. Я увидела, что в холл скользнуло ещё трое – и у всех были револьверы... то есть пистолеты.

– Никогда не думал, что разница велика: любое оружие производит одинаковое действие.

– Так что вместо крика – мне перехватило горло – я повернулась и помчалась к тем двум полицейским, которые работают наверху, чтобы они спустились и навели порядок. Представьте себе, они уставились на меня так, словно я соучастница преступления. Просто безумие. Настоящее безумие. Потом раздался выстрел – это был выстрел, а не мотоциклетный треск; в мотоциклах я хорошо разбираюсь – и я попыталась снова спуститься по лестнице. Но на этот раз тут распоряжался ваш друг. Он полицейский, верно?

– Что-то в этом роде. Но почему вас это интересует?

– Я просто пытаюсь понять, что происходит. Это было на удивление волнующее утро, вы должны признать. Никогда не думала, что в Цюрихе такое возможно, – небрежно добавила она. И никогда не болтала так много с незнакомым мужчиной, не без удивления сказала она себе. – Все эти долгие объяснения – по сути, извинение. Я почти допустила, чтобы вас пристрелили.

– Не представляю себе, что бы вы могли сделать. Разве что увеличить беспорядок в холле на один труп.

– Ужасная неопрятность. Швейцарцы такого бы не одобрили, – она быстро взглянула на него. – Мы ведь шутим, не так ли?

– Надеюсь, – сказал он, стараясь, чтобы его слова звучали убедительно.

– Так что происходило в холле?

– Это длинная история.

– О... – конец темы, подумала она. – Ну что ж, пора прощаться, – она нерешительно посмотрела на тихую площадь. Если я пройду через деловой центр и буду идти напрямик, я доберусь до озера? Видите ли, я только приехала в Цюрих, бросила свои вещи в отеле и не успела толком сориентироваться.

Мэтисон недоверчиво уставился на нее. Неужели это миссис Конвей? Такая молодая? Такая остроумная и приветливая, такая женственная? Прекрасно, со спокойной элегантностью одетая – изумительный серый шерстяной костюм поверх голубого кашемирового свитера, темно-синее пушистое пальто, накинутое на плечи, сверкающие лаковые туфельки и изящные чулки? Выглядела она так, словно встала поздно и не меньше часа готовилась показаться на люди.

– Я как раз собирался спросить, как вас зовут. Неужели Конвей?

– Да, – с удивлением ответила она. – я Линн Конвей, – теперь она в свою очередь недоверчиво уставилась на американца:

– Не хотите ли вы сказать, что вы Уилльям Мэтисон?

– Билл Мэтисон, – он пожал ей руку с насмешливой церемонностью. – Как дела, миссис Конвей? Добро пожаловать в Цюрих, город Цвингли и номерных банковских счетов.

Она пришла в себя:

– Я представляла вас совсем не таким.

– Я испытываю те же чувства.

– Но я имела в виду... Вы ведете себя совсем не как адвокат, по крайней мере, не как знакомые мне адвокаты. Я думала, они сражаются только в суде.

Он быстро вставил, меняя тему:

– Вы позволите показать вам дорогу к озеру? Тогда идем, – он почти приспособился к её походке – один его шаг на полтора её. Они миновали аптеку, и Мэтисон даже не посмотрел в эту сторону.

– Я думала, вы ещё не прилетели. Я действительно так рада, что вы уже здесь, – сказала она вполне серьезно. – Объясните мне, что тут происходит? Два детектива в штатском в кабинете Йетса, вся деятельность дезорганизована, и никто не может найти для меня мисс Фрейтаг. О, я понимаю, погиб Йетс, я ведь не такая бессердечная. Но, честно говоря, вся эта суета не может быть из-за потерянного контракта, не так ли? Здесь, должно быть, кроется нечто...

– ...гораздо большее. Я нарисую для вас полную картину за ленчем.

Мэтисон заметил нерешительное выражение в её голубых – самых голубых, какие ему приходилось видеть – глазах, заставлявших померкнуть яркое пальто, и добавил:

– Вы ведь свободны, не так ли?

– Мне нужно позвонить Джимми Ньюхарту, – медленно произнесла она. – И ещё многим другим – мисс Фрейтаг, к примеру.

– Это лучше всего обдумать за ленчем. Кроме того, до трех часов нет смысла названивать в Нью-Йорк.

– Конечно. Как я не подумала, – она вспомнила временную разницу. – Я чувствую себя совершенно... дезориентированной. Просто потрясающе.

– Где вы остановились?

– В "Эден Э Лак".

– Почти рядом – я, можно сказать, живу через дверь от вас. Давайте прогуляемся до вашего отеля, и вы сможете распаковать ваш багаж. А я позвоню вам в четверть второго. Честно говоря, вы, по-видимому, не нуждаетесь даже во взмахе пуховкой, а вот мне не вредно было как следует привести себя в порядок, – он с отвращением вспомнил о следах пыли на пальто и оторвавшейся пуговице сорочки. Внезапно он остановился:

– Господи, да меня же могут арестовать в любую минуту! Вы можете меня подождать? Пожалуйста, это не займет больше минуты! – он уже мчался к аптеке.

Она поколебалась – но остановилась, вспомнив его виноватую улыбку. Билл Мэтисон был человеком, полным сюрпризов, и она явно ещё не все увидела. Свое слово он сдержал: через минуту вернулся к ней с белой коробочкой в руке.

– Все готово и упаковано. Даже бровью не повел, – довольно сообщил он. – В этих краях не требуется никаких объяснений, только наличные.

– Типично швейцарская упаковка, – сказала она, полюбовавшись красной восковой печатью на аккуратно сложенной обертке.

– Лекарство от кашля. Специальный состав. Скормим лебедям после ленча, – Мэтисон определенно решил, что она приняла его приглашение. И последующее – на обед – тоже. Цюрих может стать очень приятным местом, подумал он, когда они зашагали к озеру. Ему нравился новый фасон женских туфель на низких каблуках; они позволяли женщинам ходить, а не ковылять.

– Да, даже лягушки не любят, когда их беспокоят своим кашлем. Кто они, эти люди?

– Темные личности. Тот, что ткнул мне пистолетом в спину, все утро следил за мной.

– Здесь? В Цюрихе?

– Йетс жил в Цюрихе, если помните. Но давайте отложим эти объяснения, чтобы не испортить себе аппетит.