Текст книги "Отпуск в Италии"

Автор книги: Хелен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

До того самого мгновения, когда самолет поднялся в воздух, Мэйзи надеялась на чудо. Вдруг Блейн окажется в самолете и скажет, что в последний момент купил билет, потому что наконец-то понял, что не может жить без нее? Или что по радио будет передано сообщение:

– Мэйзи Берне, ты согласна выйти замуж за Блейна Морозини?

Конечно, ничего подобного не произойдет, грустно думала Мэйзи, пока самолет пробивал толщу облаков. Потому что жизнь – это реальность, а не сказка, не кинофильм и не роман, где обязательно будет счастливый конец.

Тень улыбки коснулась ее губ. Нет, на самом деле хорошо, что она будет жить одна. О, как она хотела бы приехать не к Сью, а в свой собственный дом! Дом, где она могла бы тайком зализывать раны и быть столь несчастной, какой должна была быть.

Сью встретила ее в аэропорту. Мэйзи было странно снова стоять на земле Англии. Нет, не странно. Ужасно. Она чувствовала себя так, будто была вырвана из своего настоящего дома и перенесена в незнакомое место.

– Ну и как тебе Италия? Понравилась? Только не говори, что ты встретила итальянского красавца и скоро родишь ребенка!

– Нет, настолько мне не повезло. Несмотря на все попытки говорить легко и непринужденно, голос Мэйзи дрогнул, и в следующий момент она разрыдалась.

– О, дорогая, что случилось? Не плачь.

Сью крепко обняла ее, не обращая внимания на любопытных прохожих.

– Я… не могу…

– Пойдем. – Сью подняла чемодан, оставив Мэйзи сумку и пакет, который дала Лилиана и в который Мэйзи даже не заглянула. Она знала, что жизнь закончена, и за время полета ни разу не подумала о еде. – Мы поедем ко мне, и ты сможешь принять долгую горячую ванну. Я достану чего-нибудь поесть, и ты мне все расскажешь.

Мэйзи не успела оглянуться, как оказалась в шикарной машине подруги. Когда они приехали в Кенсингтон и остановились возле дома Сью, та внесла вещи Мэйзи в свободную спальню, пустила воду в ванну и добавила ароматического масла.

Мэйзи провела в ванне много времени, главным образом потому, что боялась рассказывать о своих печалях. Но когда она облачилась в старый купальный халат Сью – халат, который был новее и, конечно, лучше любого халата Мэйзи, – и они начали есть, она почувствовала, что может наконец сбросить с себя груз воспоминаний. Впрочем, не весь. Она не могла ни с кем поделиться тем, что Блейн рассказал ей о своей жизни с Франческой. Но, говоря о своих чувствах, Мэйзи не сдерживалась.

Сью долго молчала и потом подвела итог:

– Мерзавец. Он должен был понять, что ты не похожа ни на одну из его женщин.

Мэйзи заморгала. Утаив многое, она, возможно, выставила Блейна в плохом свете.

– Это не его вина, – попыталась она оправдать его. – Просто он не хочет обязательств после смерти жены, болевшей много лет.

Сью фыркнула.

– Мэйзи, не становись опять всепрощающей. Будь сердитой.

– Что?

– С того дня, когда ушел твой отец, ты находишь ему оправдания. А заодно и тому, как твоя мать ведет себя. Ты никогда не сердилась и говорила, что все это к лучшему. Да взять хоть Джефа. – Сью сделала паузу, чтобы вздохнуть, и покачала головой. – Многие женщины, оказавшись в твоем положении, исцарапали бы его машину или выбросили половину его записей, когда никто не смотрит. Или нарисовали бы что-нибудь неприличное на тротуаре перед его домом.

Мэйзи поглядела на Сью с восхищением.

– Я никогда ни о чем таком не думала, – призналась она.

– Я знаю. Но в этом-то все и дело. Ты слишком хорошая. И ты беспокоишься даже о том, как та собачка, Гарольд, будет жить без тебя.

– Хэмфри.

– Ну, Хэмфри. Ты должна позаботиться о себе. Неужели не понимаешь?

– Я забочусь о себе. Поэтому-то и собираюсь поехать в Йоркшир, чтобы начать совсем новую жизнь. А маме я уже сказала все, что думаю о ней. Не забывай об этом.

– Хотелось бы считать это только началом. – Сью посмотрела на нее с отчаянием. – Мэйзи, обещай мне одну вещь, хорошо? Если приедет дяди Джеки и будет притворяться, будто у него было время поразмыслить, а потом предложит тебе возвратиться с ним в Италию, чтобы посмотреть, как пойдут дела, ты велишь ему убираться прочь. Если бы ты была ему нужна, то он не дал бы тебе уехать. Согласна? – Мэйзи кивнула. – Он все время играл с тобой. А когда узнал, что ты… ну, в общем, знаешь…

– Девственница?

– Ну да. Это, вероятно, стало для него вызовом. Так уж устроены мужчины. Я бы не удивилась, если бы он случайно оказался в Англии, случайно столкнулся с тобой на улице и…

– Сью. – Тон Мэйзи остановил подругу на полуслове. – Я знаю, ты пытаешься помочь мне, и в чем-то ты права, но Блейн совсем не такой, как ты думаешь. Поверь мне, он не приедет и не будет меня искать. Так что давай сменим тему.

Несколько мгновений Сью молча смотрела на Мэйзи.

– Хочешь шоколадный торт? У меня есть твой любимый, со взбитыми сливками.

В спальне Мэйзи поняла, что ей надо как можно скорее уехать из Лондона. Возможно, даже завтра. Ей было хорошо в обществе Сью, но Мэйзи должна жить там, где никто не знает ее истории. Может быть, это называется бегством? Ну и пусть. На худой конец всегда можно вернуться в Лондон. Все очень просто.

Она села на кровать, борясь со слезами. На глаза ей попался пакет Лилианы. Она вынула содержимое пакета, чтобы положить в холодильник, и обнаружила небольшую коробку, перевязанную ленточкой.

Подарок от Лилианы? О, да благословит ее Господь, подумала Мэйзи, переворачивая карточку, привязанную к коробке:

«Надеюсь, что твои воспоминания будут только счастливыми. А мы с ним будем тосковать без тебя. Блейн».

Пока Мэйзи развязывала ленточку, руки ее дрожали, а глаза наполнялись слезами. В коробке оказалась игрушечная собака. Блейн, должно быть, заказал ее специально – она была так похожа на Хэмфри, чтобы это не могло быть случайностью.

Мэйзи села на кровать, и рыдания сотрясли ее. В пакетике, который она дала Блейну в аэропорту, лежала написанная маслом картина. Средиземноморская вилла, изображенная на ней, навевала воспоминания о жарких днях и теплых вечерах. Дети играли в освещенном солнцем внутреннем дворе, и на них с любовью смотрела женщина, стоящая в дверном проеме.

Но Мэйзи поразили розы, растущие возле двери.

Этот шедевр местного художника Мэйзи купила в магазинчике по соседству с рестораном, где они с Блейном обедали. Ей тогда удалось незаметно выскользнуть из ресторана под предлогом посещения дамской комнаты.

Мэйзи захлюпала носом и вытерла глаза. Она купила ту картину просто так, ради шутки, надеясь, что Блейн тоже повеселится. Вспоминать об этом теперь было очень больно.

Через несколько минут ей удалось взять себя в руки. Она высморкалась, вытерла глаза и поставила собаку на туалетный столик. Потом вскарабкалась на кровать и свернулась калачиком под одеялом. Ей хотелось думать, что Блейн лежит сейчас с открытыми глазами, вспоминая ее. Она надеялась, что он столь же несчастен, как и она, и что не слишком быстро забудет ее, даже если с его стороны была похоть, а не любовь. Наверное, ее любовь к нему была немного эгоистичной. Но если то, что сказала Сью, было верно хотя бы наполовину, Мэйзи следовало сначала немного подумать о себе. Однако ей хотелось не этого – ей хотелось, чтобы Блейн был частью ее жизни, чтобы его она могла поместить на первое место. И на второе, и на третье…

Она шмыгнула носом и потянулась за носовым платком. Кажется, и эта ночь будет долгой…

На следующий день в три часа дня Мэйзи сошла с поезда и огляделась. Воздух Йоркшира был прохладным и бодрящим. Она подняла воротник, взяла свой единственный чемодан и вышла из здания вокзала.

Симпатичный таксист отвез ее в пансион; который содержала его сестра. Вечером Мэйзи позвонила Сью и Джеки, сообщила им, где остановилась и что у нее все прекрасно. Конечно, прекрасно было далеко не все, но о некоторых вещах лучше не говорить.

В пансионе она провела неделю, а потом переехала в крошечную однокомнатную квартирку на первом этаже старого дома в Тирске. Мощенная камнем рыночная площадь, гостиницы восемнадцатого столетия и старые здания создавали в городе чисто английскую атмосферу, и это нравилось Мэйзи. Здесь она могла все время помнить, что живет в Англии. И не страдать от воспоминаний о чужих землях…

Через несколько дней она нашла работу в ветеринарной клинике, которая находилась совсем неподалеку. Все проблемы решились на удивление легко, но лежащая на сердце тяжесть не давала Мэйзи радоваться.

Это пройдет, заверяла она себя каждую ночь. Ее квартира здесь уютнее, чем та, что была в Лондоне. Благодаря великодушию Дженни есть деньги в банке. Есть работа, которую она любит, и зарплата, на которую можно жить. Этого достаточно. Этого должно быть достаточно.

Она жила в Йоркшире уже почти шесть недель, когда однажды вечером ей позвонила Джеки и сказала, что они со Сью приедут в ближайший уик-энд и устроят Мэйзи шикарный обед в ресторане.

– Мы привезем спальные мешки и подбросим монетку, чтобы узнать, кто из нас будет спать на софе, а кто – на полу, – решила Джеки, когда Мэйзи предупредила, что у нее есть только одна односпальная кровать. – Будет весело.

Мэйзи не возражала. Только попросила Джеки привезти шерстяные свитера и одеться потеплее. Шла последняя неделя октября, и уже выпал снег.

Подруги приехали на машине Сью в субботу утром, в одиннадцать часов, выехав из Лондона на заре.

– Входите, я приготовлю кофе. Вещи мы внесем позже.

После радостных объятий все сели, чтобы выпить кофе и подкрепиться ватрушками – то есть сели Сью и Джеки, потому что было только два стула, а Мэйзи присела на стол, одной ногой опираясь на пол и держа другую на весу.

В этот момент в дверь постучали.

– Кроме вас, я никого не ждала, – удивилась Мэйзи, соскальзывая со стола.

Она распахнула дверь, и мир будто исчез. Повисла долгая тишина.

– Здравствуй, Мэйзи.

Значит, Блейн реален. Она смотрела на него, но не могла ни говорить, ни двигаться. Она могла только слышать голос Сью:

– Надо же, какой наглец! Как ты посмел сюда приехать?

Потом раздалось бормотание Джеки:

– Я не давала ему адреса, Сью. И подруги взяли Мэйзи под руки.

– Закрой дверь! – приказала Сью.

Но когда Джеки попыталась взяться за ручку, Мэйзи нашла силы попросить:

– Не надо, Сью. Послушайте, пожалуйста, возьмите кофе и побудьте минутку в гостиной. – Потом пригласила Блейна: – Входи.

Сью застонала.

– Не впускай его, Мэйзи! – И, повернувшись к Джеки, упрекнула ее: – Как ты могла? Конечно, он твой дядя и все такое, но как ты могла? Мы же решили ничего ему не говорить!

– Она и не сказала. – Блейн отвечал Сью, но не отрывал глаз от побелевшего лица Мэйзи. – Ее мать проговорилась, что вы уезжаете на уикэнд. И я догадался, куда. Вчера вечером я следовал за Джеки, а потом просто ждал снаружи.

– Всю ночь? – пискнула Джеки.

– Всю ночь, а утром поехал за вами. Ледяной ветер сдул прядь волос с его лба.

Мэйзи снова пригласила:

– Входи.

И отстранилась, вынуждая подруг сделать то же самое.

В крошечной кухне Блейн казался огромным. Его черный кожаный пиджак и черные брюки создавали ауру мужественности. Мэйзи сглотнула. Она не могла поверить, что это случилось. Хорошо еще, что она предприняла некоторые усилия, чтобы уложить волосы и воспользоваться косметикой в честь прибытия Сью и Джеки. Ей хотелось выглядеть достаточно хорошо, чтобы не казаться «бедняжкой Мэйзи». Во рту у нее пересохло, она опять сглотнула и только тогда повернулась к подругам.

– Все хорошо, – тихо сказала она. – Пожалуйста, побудьте в гостиной.

– А мне не кажется, что все хорошо, – заявила Сью.

– Пожалуйста, Джеки.

Мэйзи умоляюще посмотрела на Джеки, и та за руку вывела Сью из кухни.

– Садись… садись. – Мэйзи указала на стул и торопливо поставила на поднос чашки с кофе и тарелку с ватрушками. – Я только отнесу это им.

Блейн не сел и ничего не ответил. Только смотрел на Мэйзи, и что-то в его взгляде заставило ее зардеться. Она поспешно ушла в гостиную, где Сью и Джеки стояли, как две львицы, готовые защищать свое неразумное дитя.

– Сядьте, – прошептала Мэйзи. – Пейте кофе. Я позову, если понадобится помощь.

– Обещаешь? – мрачно спросила Сью.

– Сью, он же не собирается нападать на меня. Он зачем-то приехал, и мне надо выслушать его. – Внезапно ей пришла в голову ужасная мысль, что Блейн привез плохие новости, и она обратилась к Джеки: – С Джузеппе все в порядке?

Джеки молча кивнула.

Значит, что-то случилось с кем-то другим. Не мог же Блейн приехать, чтобы увидеть ее! Она быстро вернулась в кухню и увидела, что он не двинулся с места. В недоумении Мэйзи остановилась в двери. А Блейн молчал. От волнения руки Мэйзи сжались в кулаки, и она выпалила:

– Хэмфри здоров?

– Хэмфри? – Блейн долго смотрел на нее, будто не понимая. – При чем тут Хэмфри? Я приехал, чтобы видеть тебя.

– Почему?

– Неужели надо спрашивать? – Он шагнул к ней, обнял и прижал к своей груди. – Да потому, что я наконец пришел в себя и много дней молился, чтобы не оказалось слишком поздно. Я не могу жить без тебя, mia piccola. Я не хочу жить без тебя. Любовь сразила меня в ту минуту, когда я впервые увидел твою неуверенную улыбку, растрепанные волосы и раскрасневшиеся щеки. С тех пор я пытался побороть это чувство.

– Но ты… ты не любишь меня. – Если она сейчас поверит ему, а потом окажется, что она ошиблась и поняла его неправильно, то удар будет сокрушительным. – Ты сам так сказал. Ты не хочешь быть с одной женщиной…

– Я не хочу быть ни с одной женщиной, кроме тебя. – Его губы нашли ее губы, и от поцелуя голова Мэйзи закружилась. – Поверь мне, я никогда не чувствовал ничего подобно. И случилось это вот так. – Он щелкнул пальцами. – Мгновенно. И испугало меня до смерти. Я знал, что не могу позволить тебе уйти, но боялся сблизиться с тобой. И придумал прекрасный план. Ты бы приехала в Италию и работала у моей матери. Я смог бы быть с тобой, и постепенно то, что я чувствовал, должно было выгореть. Только получилось не так. Чем дольше я был с тобой, тем сильнее любил тебя, и чем сильнее любил, тем больше боялся. Тебе казалось, что ты любишь мужчину, а оказалось, что труса!

– Нет, ты не трус.

– Да, Мэйзи, это так. И не только история с Франческой сдерживала меня. Я должен быть честным, если для нас сохранилась еще хоть искра надежды. Франческа не касалась этого… – он поместил руку Мэйзи на свое сердце, и она могла почувствовать, что Блейн дрожит, – и со временем я понял это. Ты была другой. С того мгновения, когда встретил тебя, я знал, что власть, которую ты имеешь надо мной, слишком велика, слишком опасна. Ты была бы в состоянии сломать меня. С этим я не мог справиться.

Мэйзи посмотрела ему в глаза, и ее душа запела.

– Но я никогда бы такого не сделала, – пробормотала она. – Я предпочла бы умереть, чем сделать тебе больно. Я люблю тебя.

Он провел рукой по ее волосам и по щеке.

– Но как я мог поверить, что будет так? – тихо сказал он. – Мы встретились только три месяца назад, говорил я себе. Это безумие. У меня была достаточно хорошая жизнь. Мои потребности были удовлетворены. Я жил, как хотел, и ни за кого не отвечал. У меня была свобода, и ни в чем я не испытывал недостатка. Но почему я захотел лишиться всего этого, рискуя взамен получить душевную рану? Это не было ни логично, ни разумно. Почему?

– Почему? – эхом отозвалась она.

– Потому что без тебя вся моя жизнь рассыпалась прахом.

Он заключил ее маленькие ладони в свои сильные загорелые руки, и когда опять привлек ее к себе, взрыв рыданий вырвался из ее горла. Он говорил о своей душевной ране, но сам успел ранить ее сильнее, чем кто-либо еще в этом мире.

– Но почему ты в этом уверен?

– Я люблю тебя, Мэйзи. Я хочу жениться на тебе, хочу, чтобы у нас были дети. И все, что ты захочешь. Собаки, кошки. Дом с розами возле двери, как на той картине. Дом, в котором и ты, и дети станете коричневыми от солнца, и вечером ты будешь ждать, когда я приеду с работы. Все случилось слишком внезапно для меня, но иногда так и происходит. Я знал много других женщин, mia piccola, но ни одна из них не вызывала во мне даже тень того, что я чувствую к тебе. До самого моего смертного часа я буду сожалеть о сердечной боли, которую причинил тебе, но прошу тебя, прошу тебя доверять мне теперь. Если ты любишь меня, поверь мне.

Слезы ручьями хлынули по ее щекам.

– Я боюсь, что это только сон.

– Нет, это не сон. – Его поцелуй был сначала нежным, но потом их страсть разгорелась. – Ты выйдешь за меня замуж, Мэйзи? – спросил он, отодвигаясь от нее. – Ты будешь моей женой?

Она смотрела в его прекрасные зеленовато-синие глаза, и на сей раз ничто не скрывало его чувств. Вся любовь мира была в них.

Она поверила ему, как он и просил, и обняла его за шею.

– Да, – ответила она, блестя глазами, и ее лицо осветилось. – О, да, да, да.

Свадьба состоялась на Рождество. Церемония проходила в сиянии кремовых, багряных и золотистых оттенков. Блейн был уверен, что Мэйзи – самая прекрасная из всех женщин. В длинном пышном платье из кремового шелка с изящным, украшенным золотистыми жемчужинами лифом, с падающей свободными волнами фатой невеста плыла по проходу маленькой итальянской церкви.

В руках у нее был маленький букет из алых рождественских ягод и крошечных золотистых орхидей, переплетенных кремовыми лентами, отливавшими золотом. Взволнованные, радостно улыбающиеся Сью и Джеки в красных шелковых платьях гордо шествовали позади нее.

Блейн организовал прилет матери Мэйзи и большинства ее родственников. В их мнении Мэйзи достигла головокружительных высот, поскольку ухватила такую великолепную добычу, и отношения Мэйзи с матерью были теперь не столь натянутыми, как раньше. Но на всякий случай – если Сьюзен Берне снова бы взялась за старое, – Блейн всегда был готов взглядом напомнить новоиспеченной теще, что с его женой надо обращаться со всем возможным уважением.

В предсвадебные недели Дженни пребывала в восторге, и слезы радости часто появлялись у нее на глазах. Да и у Джузеппе глаза стали влажными, когда Мэйзи и Блейн произносили вечные слова клятвы. Это была прекрасная свадьба, прекрасная! И погода стояла великолепная. Воздух был наполнен мягким теплом, и яркий солнечный свет лился на счастливую пару и гостей.

Свадебный обед был сервирован в огромном шатре в саду виллы Дженни и Джузеппе. Хэмфри лег у ног Мэйзи и положил голову на ее атласную туфельку.

– Ты заметила карточку на его ошейнике? – прошептал Блейн на ушко Мэйзи.

Она взглянула в обворожительные глаза мужа.

– Как я могу сегодня замечать что-нибудь или кого-нибудь, кроме тебя? – прошептала она в ответ.

Блейн улыбнулся, наклонился и посадил собаку себе на колени. Хэмфри, казалось, был удивлен, что ему так повезло. Теперь он оказался совсем близко к источникам восхитительных запахов.

Мэйзи нагнулась, и Хэмфри быстро облизал ей щеку. От него исходил аромат одеколона, потому что утром его выкупали и причесали. Он спокойно вытерпел все, будто знал, что его единственного допустили на торжество, а остальных собак – не говоря уже о кошках – на весь день заперли в конюшне.

«Это мой особый подарок тебе в день твоей свадьбы, моя дорогая. Он любит тебя еще больше, чем я, и хочет быть твоей единственной собакой, пока твой новый дом не наполнится собаками, кошками и детьми.

Прими всю мою любовь! Твоя другая мама».

– Она подарила мне Хэмфри? – Мэйзи подняла на мужа сияющие глаза.

Блейн кивнул.

– Но он будет жить у нее, пока не закончится наш медовый месяц.

– О, Блейн…

Мэйзи едва не расплакалась от счастья, так она любила Хэмфри! Блейн улыбнулся.

– Вилла, розы возле двери, во дворе дети и Хэмфри.

Ей понравились его слова. Перегнувшись через пушистую голову Хэмфри, Мэйзи крепко поцеловала Блейна в губы.

– Прекрасное Рождество, синьор Морозини, – прошептала она. – И я люблю тебя сильнее, чем можно выразить словами.

– А ты прекрасная невеста, синьора Морозини, и я собираюсь много раз за ночь показывать тебе, как люблю тебя.

Его негромкий голос прерывался от желания.

– Скорее бы. – Когда она улыбнулась ему, в ее глазах не было застенчивости, а только желание поскорее оказаться с ним в большой кровати, где она наконец соединится с ним телом так же, как сердцем и душой. – Я так долго этого ждала!

Внезапно его улыбка исчезла.

– Не знаю, любовь моя, чем заслужил тебя, моя драгоценная, милая, честная, забавная, прекрасная Мэйзи! Однако обещаю, что всю оставшуюся жизнь буду делать тебя счастливой. Ты этому веришь?

– Конечно, верю.

Да, она верила всем сердцем. Они прошли через много испытаний, и теперь их жизнью будет править любовь.

А лучше ничего и быть не может!