Текст книги "Долгие южные ночи"

Автор книги: Хэдер Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Совершенно не уверена, что для Мэгги прилично являться на занятия с этим молодым человеком без сопровождения компаньонки. – Перл поверх очков посмотрела на остальных, не сомневаясь в их одобрении.

Тишина. Руби подняла на мать глаза, потом перевела взгляд на Мэгги и опять занялась запечатыванием конвертов. Опал вздернула было брови, но прикусила язык.

Мэгги напомнила себе, что сейчас не время указывать на то, что до недавних пор она жила в Атланте самостоятельно.

– Я думаю, с мистером Маккормиком следует заниматься без зрителей.

Все собрались в гостиной. Перл и Опал затевали очередной «Розовый чай» в честь внучки одного из близких друзей и старались, чтобы Руби, хочет она того или нет, принимала в этом участие.

Был вечер пятницы. Мэгги только что извинилась, что не сможет помогать им. Хотя нельзя сказать, что подготовка к приему действительно требовала больших усилий; меню то же, что и тысячи раз до того: крошечные сэндвичи с куриным салатом, малюсенькие розовые птифуры, розовые конфеты с повидлом, трубочки со взбитым вишневым кремом…

– Опал, проверь, остался ли в холодильнике майонез, – ласково попросила Перл.

– Проверю, но только если ты не включишь в меню твой хворост, пропитанный коньяком, а то крем сползает на края тарелки и она становится такой липкой… – Опал сморщилась, а потом, спохватившись, легкими движениями помассировала лоб, разглаживая потенциальные морщины.

Мэгги улыбнулась про себя: в доме майонез был всегда, а Перл всегда настаивала на подаче хвороста.

– Если молодая женщина умеет элегантно есть хворост, ее дебют в обществе пройдет успешно, – заявила Перл, внося хворост в меню. – И не имеет значения, насколько внучка Марты Джейн изысканна. Но если Ребекка Энн не сумеет съесть без крошек хотя бы штучку моего хвороста, то будет пустой тратой времени протежировать ей.

Пикантно постукивая каблучками, Опал отправилась на кухню проверять холодильник.

– Бабушка, мистер Маккормик вот-вот будет…

– Минутку, Магнолия. Я считаю, что мы должны еще обсудить список гостей. – Бабушка повернулась к Руби, спокойно и деловито надписывавшей конверты: – Руби?

Та вздрогнула, но продолжала писать, говоря:

– Я хочу, чтобы они ушли с сегодняшней почтой. Это сообщение о слете, на котором мы собираемся протестовать против урезания средств на содержание женского приюта в Аугусте. – Руби взглянула на мать: – Тебе тоже следовало бы прийти.

Мэгги подняла пачку конвертов:

– Мама, некоторые адресованы по городу: позвонила бы – сэкономила бы на почтовых расходах.

Руби выхватила у нее пачку:

– Если мы в таком отчаянном положении, что должны экономить на помощи матерям-одиночкам, то не имеем права устраивать «Розовый чай».

– Не устраивать чай? – повернулась Опал. – Но Ребекка Энн…

– Конечно, мы дадим прием, это наша обязанность! – Перл потянулась к коробке с карточками, на которых она записывала адреса всех, кто хоть что-нибудь представлял собою в Джефферсонвиле и Атланте.

Мэгги бросила взгляд на мать и начала осторожно продвигаться к двери.

– Обязанность? – В голосе Руби послышались опасные нотки. – А ты не думаешь, что наша обязанность – помогать женщинам, которым некуда идти?

– Я считаю, мы обязаны помогать всем, кому можем, – возразила Перл. Тон ее тоже был прохладен, но многозначителен.

Мэгги уже стояла возле двери. Опал была готова сказать «О!», но Мэгги видела ее руку, подбирающуюся к меню: тетушка воспользуется начинающейся дискуссией, чтобы вычеркнуть хворост.

– А чем «Розовый чай» в честь внучки Марты может помочь матерям-одиночкам?

Глубоко вздохнув, Мэгги скользнула за дверь, но остановилась послушать, что ответит Перл.

– Мы должны сделать все, что можем, чтобы обеспечить Ребекке Энн достойный выход в свет. Это определит всю ее дальнейшую жизнь.

– Ты полагаешь, это поможет ей подцепить богатого мужа?

Мэгги поморщилась и быстро пошла к холлу.

Взглянув через тюлевую занавеску, она увидела приближающееся красное пятно. Это могла быть машина Митча, о чем говорил и шум мотора, поэтому она вышла на крыльцо.

Это действительно был красный автомобиль Митча, но за рулем сидел кто-то другой. Водитель, ловко маневрируя, припарковал машину на противоположной стороне засаженной деревьями улицы. Шофер выскочил из машины, посмотрел на часы и, прежде чем заметил ее, успел ступить на дорожку, ведущую к дому.

Увидев ее на крыльце, он вдруг споткнулся, и лицо его приобрело настороженно-выжидательное выражение.

Мэгги глядела во все глаза и жалела, что поторопилась выйти на крыльцо. Мужчина был великолепен и определенно не житель Джефферсонвиля.

Он замедлил шаги:

– Хэлло, Мэгги!

Тон был фамильярный, а глаза голубые. По-американски ярко-голубые. Как августовское небо Джорджии.

Как у Митчелла Маккормика. Но этого же не могло быть!

– Мистер Маккормик?

– Не совсем.

Мэгги всегда мечтала о том, чтобы именно такие голубые глаза когда-нибудь обратили на нее внимание.

Она встрепенулась:

– Не поняла.

– Произошло недоразумение.

Конечно, недоразумение! В течение двадцати четырех часов он, как в сказке, превратился из лягушки в блестящего принца.

– Я тот человек, с которым вы встречались вчера, но я не Митчелл Маккормик – я только притворялся им.

Мэгги отступила назад:

– Это что, все-таки шутка? – Ее пронзило чувство разочарования: опять ее предала пара голубых глаз. – Я знала, что не бывает таких типов…

– О, поверьте мне, Митч – такой!

– Но кто же вы?

Молодой человек явно заколебался:

– Я… друг Митча.

После такого пустого ответа Мэгги могла бы просто вернуться в дом и захлопнуть дверь. Но… она не смогла. Было что-то такое в этом красивом мужчине, что-то особенное, что провоцировало женщин на большую, чем было бы благоразумно, свободу поведения. Женщины из семьи Мэгги знавали таких мужчин.

Он улыбнулся, и морщинки в уголках глаз сложились в привычный узор, подсказав ей, что улыбался он часто.

– Мое вчерашнее подражание Митчу было, к сожалению, до невозможности точным. Как понимаете, он очень нуждается в вашей помощи.

– Тогда почему здесь не он?

«Друг Митча» показал на качели:

– Не могли бы мы?..

Мэгги оглядела его; она все еще не знала, кто он такой, но они находились на парадном крыльце, за ее спиной открыто окно. Кажется, ничего опасного. Коротко кивнув, она села, стараясь держаться подальше от него, но – случайно – оказалась ближе к середине скамейки.

Молодой человек внимательно смотрел на нее своими невероятно голубыми глазами. Ее губы моментально пересохли. Ей захотелось, чтобы его объяснения длились вечно.

Она никогда не считала себя легкомысленной девушкой. Но… он сегодняшний так разительно отличался от себя вчерашнего! Он даже казался выше ростом; впрочем, это могло быть и потому, что сегодня его волосы не были намазаны темным гелем. У него даже пробор был на другой стороне, а пряди светлых, тщательно подстриженных волос поблескивали на солнце.

Его преображение возбуждало ее интерес к нему, но пугала неожиданная вспышка собственных чувств. Она об этом читала, но только теперь поняла, почему они называются «низменные».

– Митч слишком устойчив ко всякого рода общественным влияниям, – рассказывал он ей. – Мой друг выдающийся человек, но, как у большинства таких людей, есть сферы, в которых он… – Кайл взмахнул рукой, подыскивая слова.

– …не слишком выдающийся, – подсказала Мэгги.

– Да. – Он улыбнулся, показав невозможно белые и ровные зубы. – Отсутствие лоска становится для Митча помехой в бизнесе. Я увидел ваше объявление и посоветовал ему с вами связаться, но он наотрез отказался. Тогда я решил сам прозондировать почву, выступив в его роли.

– Прозондировали?

– Думаю, да. И считаю, что мне очень нужен ваш курс.

– Что ж, если то, что вы увидели, вас удовлетворяет, что дальше? Вы убедите мистера Маккормика появиться здесь?

Кайл пристально посмотрел на нее:

– Я надеялся убедить вас отправиться к нему. – Голубые у него глаза или нет, но этот человек утратил всю свою непринужденность.

– Я до сих пор не знаю вашего имени.

– Да, понимаю, но это – тоже проблема.

Что бы это значило?

– Если вы не хотите, чтобы ваш друг узнал, кто со мной беседовал, я не скажу, но если я сейчас же не услышу, кто вы такой, то наше собеседование закончено. – Мэгги встала.

Он поднялся тоже.

– Сначала скажите, согласны ли вы вести семинары по бизнес-этикету с целой группой «митчей»?

– С целой группой? – испугалась она. – А вы понимаете, что это будет дорого стоить?

– Как дорого?

– Я не хочу назначать цену прежде, чем уясню, что в нее будет входить. А теперь скажите, кто вы такой?

Он моргнул:

– Кайл Стюарт.

О Господи!

– Я не люблю розыгрышей подобного рода, за такие шутки я удваиваю свой гонорар.

– Плачу. – Выражение его лица не изменилось.

Мэгги уставилась на него. Он был очень серьезен.

– Вы действительно Кайл Стюарт из «Стюарт компьютерс»?

Все так же продолжая рассматривать ее, он кивнул.

– Вы сумасшедший? – Она едва не сорвалась на крик, что было бы совсем уж неприлично. – Что вы здесь делаете?

– Шшш! Потише!

Оба инстинктивно оглянулись на окно.

– Малина придаст пуншу неприятный голубой оттенок, – услышали они голос Перл, – и невозможно удалить все косточки.

– Твой клубничный пунш уже устарел, гораздо лучше были бы сладкие пышки, пропитанные малиновым сиропом, – зашла Опал с другой стороны.

– Но «пышка» звучит как-то двусмысленно.

– Ребекке Энн это как раз подходит, мама.

– Руби!

Кайл уловил тайную улыбку Мэгги и почувствовал, как заколотилось его сердце.

– Я очень признателен вам за то, что вы не подняли крик и не сбросили меня с вашего крыльца. Означает ли это, что вы готовы выслушать меня?

Она посмотрела на него и грациозно села на свое место на качелях.

– Зачем кричать, если они все равно меня не услышали бы?

Кайл, облегченно вздохнув, тоже сел: пусть он еще не спасен, но пока в игре.

Мэгги склонила голову:

– Тем не менее у меня все еще есть возможность и закричать, и прогнать вас с веранды после того, как разберусь, зачем вы здесь.

Кайл характерным жестом вскинул руку:

– Клянусь, только семинары. Дело в том, что и Митч, и остальные ведут себя так, будто до сих пор учатся в колледже, а это вредит делу.

– Почему вы обратились ко мне? Я хочу сказать, что мне нравится заниматься подготовкой персонала, но я еще не обучала деловому этикету целую группу взрослых людей.

– Вы обучали манерам вообще? – Он улыбался.

– Да, в Атланте я занималась кое с кем из персонала фирмы Хиндов, пока они не свернули свои дела по менеджменту.

– Замечательно! – Везение сверх всяких ожиданий! Чип, можно считать, его!

– Вы этого не знали? – В голосе ее зазвучало сомнение.

Он инстинктивно кивнул, не заметив ловушки, а потом было уже слишком поздно.

Ее глаза сузились.

– Говорят, вы – смертельный враг моей бабушки, и я не думаю, что это большое преувеличение. Почему же вы что-то захотели сделать для нас, если я точно знаю, что в Атланте есть фирмы, специализирующиеся именно на такой деятельности? – Теперь в ее лице совсем не было мягкости.

– Я не смертельный враг вашей бабушки. Стоило бы вспомнить, что Гражданская война закончилась более ста лет назад. Ваши люди слишком далеко заходят.

– А как же иначе, если вы взгромоздили ваш небоскреб прямо на месте нашего парка?

– Какого парка? Я купил часть заброшенного поместья.

– Да, Холкомб-плейс. Всем известно, что после смерти мистера Холкомба земля должна была стать парком имени Ла Рю Джефферсона.

– Следовало бы сообщить об этом Холкомбам – они были среди продавцов.

– Только после того, как вы помахали вашими американскими долларами перед их носом.

– Если вашей бабушке так нужна была эта земля, почему она не купила ее?

Лицо Мэгги стало замкнутым, а губы сжались.

– Бабушка считала, что парк должен быть собственностью города.

Другими словами, пожилая леди не желала тратить наличные – и глупость, и скупость.

– Догадываюсь, что городские власти не согласились с этим, поскольку они страстно мечтали пригласить мою компанию, чтобы только получить новые рабочие места.

– Даже если так, вы не имели права тыкать ей в нос парком, названным вашим именем.

Кайл вытаращил глаза. Вот оно что! Парк! Он должен был бы понять это раньше.

– Это была не моя идея, но она мне отчасти понравилась. Видите ли, никто в моей семье никогда не владел парком, названным его именем.

– «Никто в моей семье» – в этом все дело.

– Постойте, но этот город и так полон всякого хлама Джефферсонов!

Неслыханно! Мэгги засмеялась:

– Знаю. Можете себе представить, каково это – быть Джефферсон!

– Это, конечно, очень облегчает жизнь.

– Глубокое заблуждение. – Мэгги оглянулась на окно.

– Руби Джефферсон, чай состоится в полдень следующего воскресенья, и я рассчитываю на твое присутствие, – отчетливо прозвучал голос Перл.

Мэгги поморщилась:

– Должно быть, у мамы очень важное дело, если она спорит по поводу «Розового чая».

– Что за «Розовый чай»? – Если это был один из южных обычаев, то Кайл хотел бы об этом узнать побольше: японцы любят чай, может быть, им понравился бы и такой.

– Это просто чаепитие, но вся еда, украшения и наряды должны быть розовыми.

– А-а! – Дамские штучки.

– Оно устраивается, когда мы представляем обществу женщин, впервые вступающих в высшее общество Джефферсонвиля, скажем невесту чьего-то сына или чью-нибудь дочь при ее первом выходе в свет.

– Значит, вы налагаете печать одобрения Джефферсонов на каждого джефферсонвильца, так?

В глазах Мэгги опять появился холодок.

– Не всякий заслуживает одобрения Джефферсонов.

Кайл понял, что он такого одобрения не заслуживает.

– Смотрите! – Он сел на качелях, передразнив ее чопорную позу; в своей деловой практике он иногда прибегал к таким шуткам. – А если я переименую парк именем вашего прадеда, покажется ли это правильным вашей бабушке?

Она потрясла головой:

– Лучше не надо этого делать. Здесь не только в парке дело. Ваше появление в городе выглядело так, будто вы отнеслись с пренебрежением ко всему, что мы здесь делали. Вы постарались приспособиться? Нет, вы хотели построить офис компании, и, видит Бог, вы его построили, даже не задумавшись о том, что новое здание должно соответствовать облику города. Потом вы привезли сюда всех этих людей, которые не желают иметь дела ни с кем, кто не работает в вашей компании. Ни один человек, даже вы – особенно вы, – не обратился к моей бабушке.

– Я звонил ей.

– Звонили или звали? Это разные вещи. – Ее глаза избегали его взгляда. – Вы имели дело с торговой палатой, вы разговаривали с мэром, вы даже встречались с президентом школьного совета, только не позаботились признать существование… я хочу сказать, существование женщины, возглавлявшей жизнь общества этого города более пятидесяти лет. – Совсем расстроившись от собственных слов, Мэгги умолкла.

Пока она его обличала, Кайл чувствовал, как у него перехватывает горло. Оказывается, у него были те же проблемы с маленьким городком, о которых говорил японец. А он, Кайл, даже не подозревал этого. Ошеломленный нечаянным открытием, он подыскивал слова, чтобы спасти положение, которое оказалось хуже, чем можно было предположить.

– Вы об этом даже не задумывались, не так ли?

– Не задумывался, – согласился он; разыгрывая роль Митча, он тоже действовал слишком самонадеянно.

– Я так и знала, потому что если бы мне показалось, что вы намеренно игнорировали мою бабушку, то наши переговоры просто не состоялись бы.

Кайл в этом ни на мгновение не усомнился.

– Подождите, такая вещь… там есть, – он усмехнулся, – этакий… павильон.

– Какой павильон?

– Мы в парке строим эстраду для оркестра в старинном стиле. Назовем его Павильон Джефферсона. Как вам это?

Мэгги медленно кивнула:

– Может сработать. И будет напоминать нам… О чем? С чего это вдруг вы так озаботились тем, чтобы доставить удовольствие моей бабушке?

Кайл не знал, довериться Мэгги или нет. Только что, когда он считал, что выглядит в ее глазах как мошенник-олигофрен, она вдруг просветила его насчет бабушки. Но стоит ему рассказать ей о японце и том значении, которое тот придает отношениям компании с жителями города, как Мэгги получит слишком большое влияние на будущее его фирмы: одна демонстрация, организованная ее мамашей, и японец сбежит.

– Это может иметь отношение или к компании, или к женщине, – размышляла вслух Мэгги.

– К женщине?

Она привела качели в движение.

– Да. Если вы связаны с какой-то женщиной, а она желает занять более высокое положение в городе, то, разумеется, уладить это дело лучше всего через мою бабушку.

– Я до сей поры никого еще не нашел.

– Тогда это, должно быть, ваша компания. – Мэгги прижала палец к губам. – И что же вам от нас надо? – Она говорила тихо, как бы про себя.

Кайл больше не мог терпеть. Он был рисковым человеком, и теперь пришло время рискнуть.

– В июне представители японской компании совершат поездку по фирмам, в том числе приедут и в Джефферсонвиль. Они разработали новый чип памяти, который я хочу использовать в своих компьютерах. Если получится, то это будет означать, что им придется перевести своих людей в Джефферсонвиль, что будет покруче, чем я и мои люди. – Он скупо улыбнулся. – Но сначала они хотят убедиться, что им здесь будут рады.

– А если им не понравится Джефферсонвиль?

– Они возьмут в дело другую компанию. – Он посмотрел прямо в ее огромные карие глаза, чтобы она убедилась в его искренности. Совершенно так же он держался с клиентами, инвесторами и налоговыми инспекторами: немного блефа, немного шарма. Это было его собственное изобретение, и оно всегда прекрасно ему служило.

– Мистер Стюарт, на вас лица нет.

Кайл тяжело вздохнул:

– Сегодня не мой день.

– Этот… чип… – продолжала она в ответ на его кивок, – он очень важен?

– Да. Это новое поколение компьютеров, новый стандарт. – Он развел руками. – Я хочу, чтобы это было в «Стюарт компьютерс»!

– А почему бы японцам не использовать свои собственные компьютеры?

– Налог на импорт и тот факт, что у меня собственное производство и готовые возможности распространения. Они понимают, что к тому времени, когда они перережут все красные ленточки, кто-нибудь может разработать подобный чип.

Мэгги задумалась над тем, что он рассказал. Ободренный Кайл схватил ее за руки. Она удивилась, но ему уже было все равно.

– Я хочу, чтобы вы знали, что поставлено на карту. Хотя мы сейчас в тяжелом положении, однако пока не уволили ни единого человека. Если мы не добудем этот чип, упадет престиж нашей компании. Потом мне придется урезать штаты, может быть, даже продать здание. Таким образом… Да, вы, джефферсонвильцы, могли бы изгнать меня из города, но если я покину город, то и все нанятые мною люди уедут со мной. А если вы уже сейчас считаете мое здание безобразным, то представьте, как оно будет выглядеть, если несколько лет простоит пустым, потому что ни одна компания не купит его, когда услышит о том, что произошло со мной. Это я вам гарантирую.

– Кайл, моя рука.

Он слишком сильно стиснул ее руку. Ослабив хватку, он растер ей пальцы.

– Извините. Ну вот и все. Теперь мяч на вашей половине. – Он заглянул в ее большие карие глаза.

Мэгги слегка улыбнулась:

– Почему мужчины так любят спортивные термины?

– Я…

Оба вскочили при звуках какого-то движения за их спинами.

– Я просто открою это окно пошире, чтобы залетал бриз. Магнолия, ты и мистер Маккормик были здесь совсем… – Сквозь тюлевую занавеску Кайл увидел застывшее от ужаса лицо Перл Джефферсон. – Вы?!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Магнолия, немедленно в дом!

– Бабушка…

– Немедленно! – Перл направилась к парадной двери.

Вот тут Мэгги и приняла решение о согласии. Кайл, сжав губы, смотрел на нее. Ее руки так и оставались в его руках, пока он объяснял, насколько важен для него японский чип памяти.

Ее бабушка о таком никогда не слышала, но Мэгги еще бабушкой не была и потому о чипах слышала и даже поняла, в чем суть дела.

Но была ли бы она так же понятлива, если бы он не был лучше всех мужчин, каких она встречала со времени возвращения из Атланты?

Не желая задумываться над мотивами собственной решимости, она прошептала:

– В восемь тридцать в старом Гартвидл-плейс. – И соскользнула с качелей раньше, чем Перл выплыла на крыльцо.

– Магнолия Блоссом Джефферсон, я велела вам войти в дом! Знаете ли вы, кто этот мужчина?

Мэгги твердо смотрела на нее:

– Да, бабушка.

Перл вздернула голову:

– Я поговорю с вами позже, юная леди! – Тон ее не предвещал ничего хорошего. Потом она потрясла метлой. – Убирайтесь с моего крыльца, вы, янки!

Кайл склонил голову.

– Добрый день, миссис Джефферсон, – произнес он предельно вежливо, надеясь отыскать пути приличного отступления: кое-каким манерам Мэгги его уже научила.

Перл слегка подтолкнула его метлой.

– Бабушка, в самом деле! – воззвала от дверей Мэгги.

Перл той же метлой подтолкнула и ее.

– Ой!

– В дом!

Что-то бормоча про себя, Мэгги гордо прошествовала в дом, вполне понимая, что сейчас не время вставать в позу. Из уважения к бабушке она приняла вид, достойный девушки из семейства Джефферсон, но в душе была страшно оскорблена, что с ней обращаются как с пятнадцатилетней девчонкой, застуканной целующейся с сыном садовника. Речь, конечно, не о предосудительности занятия, а о том, что застукали!

– В чем дело, Мэгги? – Мать и Опал вышли в холл. Опал прижала руку к сердцу – ее любимый жест, когда ожидались неприятные известия.

– Бабушка только что застала нас с Кайлом Стюартом на парадном крыльце при деловом разговоре. Думаю, она прогнала его метлой.

– Боже милостивый! – Опал всплеснула руками и заторопилась на крыльцо, чтобы посмотреть, чем все кончилось.

– Чего он хотел? – спросила Руби.

Мэгги была в нерешительности: никогда нельзя быть уверенной, на что и как отреагирует ее мать.

– Он интересовался семинарами по бизнес-этикету для своих служащих.

– Звучит безобидно.

– Я тоже так думаю. – Мэгги решила слегка прощупать почву. – И в самом деле, он совсем не показался мне таким людоедом, как о нем говорят.

В этот момент мать Мэгги укутывалась в вязаную поношенную шаль, но при последних словах дочери подняла на нее глаза:

– И кем же он тебе показался?

Манера матери пристально разглядывать ее всегда выбивала Мэгги из колеи. Ненависть, которую Сокровища питали к Кайлу Стюарту, пустила глубокие корни.

– Он показался очень… рассудительным… Но что важнее – мне показалось, что у него не было намерения оскорбить бабушку.

Руби продолжала внимательно смотреть на дочь, потом, сделав шаг вперед, отвела волосы со лба дочери.

– Что? – спросила Мэгги, чувствуя, как запылало ее лицо, будто мать могла догадаться, что Мэгги намерена встретиться с врагом семьи.

– Будь осторожна, Мэгги. – И это было все, что произнесла Руби, прежде чем вернуться в гостиную.

Хлопнула парадная дверь.

– Магнолия!

Мэгги попыталась спастись бегством в свою комнату, но не успела.

– Как ты осмелилась разговаривать с этим человеком?

– Перл, не нервничай так! – Опал как могла старалась поддержать сестру. – Ты же не хочешь заработать инфаркт, как заработал Дэйн Рокуэлл в сериале «Грешники и Спаситель» после того, как его дочь Летиция вышла замуж за его компаньона, который в результате этого мог бы контролировать фонд!

– Опал!

– Да, Перл?

– Приглашения?

– О да, конечно! – Опал засеменила в гостиную, но у дверей обернулась. – Кстати, о Легации: она обнаружила вероломство Дэйна во время похорон.

– Рада за нее, – ответила Мэгги. – Бабушка, тебе нужна помощь с приглашениями?

Но бабушка отвлечь себя не позволила:

– Магнолия, почему ты не предупредила меня о появлении мистера Стюарта?

– Я не знала, кто он такой, до тех пор, пока он не упомянул об этом в разговоре.

– Это следует понимать так, что ты имеешь привычку разговаривать с незнакомыми мужчинами?

– Только если они привлекательны.

Ноздри Перл дрогнули.

– Дерзишь? Марш в свою комнату!

Великолепно сработано! Хотя все-таки Мэгги была сильно задета за живое: ее, двадцативосьмилетнюю, отослали в свою комнату! Она сдержалась и не хлопнула дверью, зато потом бросилась на мягкую кровать, покрытую одеялом, которое мамины феминистки выстегали для нее. В то время как другие дети росли среди детских сказок, вокруг подраставшей Мэгги цвели пышные цитаты о равноправии.

Жизнь шла совсем не так, как ей мечталось. Не разочаровалась ли в ней мать? Руби и сама когда-то стремилась покинуть удушливую атмосферу Джефферсонвиля, но потом, будучи беременной Мэгги, вынуждена была вернуться. Мэгги всегда чувствовала себя обязанной матери тем, что могла пользоваться некоторыми из тех прав, за которые мать сражалась до сих пор.

Она встала, сняла юбку, зло швырнула ее через всю комнату и достала джинсы, которые хранила на дне комода. Сейчас, когда думала о ситуации с Кайлом, она чувствовала себя так же, как в те времена, когда не жила с бабушкой. После шести лет выслушивания сетований на то, как люди «Стюарт компьютерс» разрушают Джефферсонвиль, требовались некоторые умственные ухищрения, чтобы увидеть в Кайле союзника.

Было кое-что привлекательное в нем, даже когда он притворялся Митчем, но теперь, когда она увидела его в его истинном облике… Как ему удалось за целых шесть лет избежать джефферсонвильских мамаш с их доченьками?

На самом деле… Снова плюхнувшись на кровать, Мэгги сгребла подушку и уставилась в потолок; трудно было находиться рядом с ним и не поддаться его обаянию. Его глаза! Они могут погубить ее, но этого она ему никогда не скажет.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – отозвалась Мэгги, уверенная, что это ее мать.

Действительно, вошла Руби с подносом.

– Мэгги…

Дочь засмеялась:

– Не беспокойся, мама, я знаю дисциплину: я ужинаю в своей комнате и обдумываю свое поведение.

Руби тоже засмеялась (редкий случай!):

– Не могу поверить, что после стольких лет я принесла тебе поднос с ужином!

– Но я же пререкалась, так что достойна наказания.

– Ты только что за столом не захотела выслушать ее.

Мэгги состроила гримаску:

– Прошу прощения.

– Ей это полезно; она все эти годы была на взводе, а теперь у нее появился повод спустить пар и высказать мистеру Стюарту все, что она о нем думает.

Дверь за матерью закрылась.

Размышления о трех женщинах, которые ее вырастили, вызвали у Мэгги неожиданные слезы. Она их любила, даже если не всегда была согласна с ними. Что они будут делать, если потеряют дом? Чем она поддержит их троих, да и себя тоже?

А ведь они даже не знают, что оказались в беде!

Пока Мэгги подрастала, в доме никогда не обсуждалось, откуда берутся деньги, как зарабатываются, как тратятся. Деньги просто были. Она содрогалась при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она не заинтересовалась состоянием семейных доходов.

Все началось с той досадной протечки. Потеряв работу, она заполняла время вынужденного безделья мелким косметическим ремонтом. Протечка испортила обои в спальне для гостей на втором этаже. Вообще-то о пятне можно было бы и забыть, поскольку спальней пользовались редко. Но Мэгги решила проверить в доме все, что требовало ремонта. Результаты оказались ужасающими. В фундаменте появились трещины и гниль, коробились полы, и даже под осторожными шагами крошилась крыша. Электропроводка нуждалась в капитальном ремонте, а топка едва держалась.

Она сообщила в банк цену, назначенную подрядчиком, и переговорила с бабушкиным «деловым человеком», как Перл его называла. Тогда-то Мэгги и узнала печальную правду о состоянии семейных финансов, точнее, об их отсутствии.

Может быть, помог бы Кайл с его семинарами по бизнес-этикету, если, конечно, он все еще в этом заинтересован. Или можно было бы самой организовать семинары, а потом, с помощью «Стюарт компьютерс», найти новую работу.

Мэгги села за белый письменный стол, за которым провела столько вечеров, и достала отрывной блокнот с желтоватой бумагой. Она записывала возникшие у нее по поводу японских гостей вопросы, жуя бутерброд с ветчиной, – Перл пришла бы в ужас. Может быть, Кайл в такой помощи и не нуждался, но ей просто необходима была эта работа.

В половине восьмого она сложила бумаги в кейс и открыла дверь комнаты. Она уже спустилась по лестнице и даже сделала несколько шагов по холлу, когда ее настиг голос бабушки:

– А почему это вы не в своей комнате, юная леди?

Она и забыла, что наказана!

– Я… я хотела… воды.

– Руби, дай ребенку воды. Ваша мать, Магнолия, принесет вам воду в вашу комнату. – Перл нахмурилась, увидев джинсы, но от комментариев воздержалась.

Мэгги вернулась в свою комнату и затолкала кейс под кровать. Как же выбраться? Меньше всего ей нужна была суматоха в доме, особенно если учесть, что она намерена опять встретиться с Кайлом.

Раздался стук в дверь.

– Твоя вода, Мэгги.

– Прости за беспокойство, мама.

Руби подала ей стакан:

– Просто глупо отсылать в свою комнату взрослую женщину. Я намерена поговорить с бабушкой.

– Нет!

Собиравшаяся уходить Руби повернулась, ее брови удивленно взлетели.

– Я имею в виду, не будем беспокоить бабушку. Я почитаю, и опять все наладится.

– Начинаешь понимать.

Чувствуя себя виноватой, Мэгги кивнула:

– О'кей, доброй ночи.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам матери, Мэгги пересекла комнату и откинула шпингалет. Высунув голову, она осмотрела дворик и огромный старый дуб, ветви которого касались водосточного желоба.

Дерево было огромным уже тогда, когда Мэгги впервые заняла эту комнату. Она всегда думала, что при необходимости могла бы незаметно ускользнуть отсюда, слезая по мощным ветвям. Однако альпинист из нее оказался плохой; однажды она попробовала и добралась до развилины, но не спрыгнула – уж очень далеко было до земли – и с тех пор не приглядывалась к этому способу бегства: не хотелось рисковать лодыжками. А сегодня, по-видимому, все-таки придется к нему прибегнуть.

Мэгги скинула на землю кейс и оглядела ближайшую ветвь. К сожалению, та выглядела не слишком крепкой. Может быть, ветви в весенней листве всегда выглядят тоньше?

Мэгги влезла на подоконник, решительно глядя вперед и стараясь не смотреть на землю. Интересно, ее мать когда-нибудь лазала в окно? Может быть.

– Трусиха, – выговаривала она себе, – подумай о деньгах. – Она просунула ногу в листву, стараясь вспомнить, как лезла почти двадцать лет назад.

Наконец девушка нащупала, куда поставить ногу, и подтянула другую. При этом ветка слишком громко хрустнула. Мэгги испугалась: а вдруг ее услышат? Дальше она спускалась очень осторожно.

* * *

Кайл поставил машину недалеко от дома Джефферсонов, надеясь, что его никто не узнает. Он понятия не имел, где находится Гартвидл, и надеялся перехватить Мэгги, когда она выйдет из дома… если намерена встретиться с ним.

Так много зависит от этого сотрудничества! Пора уже покончить с тем, чтобы дело определялось настроениями бабушки.