Текст книги "Долгие южные ночи"

Автор книги: Хэдер Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мэгги не возражала против ожидания, но то, что она ничего не услышала от Кайла, было еще не все.

Теперь, когда семинары по бизнес-этикету закончились, а японцы отбыли домой, у нее не было предлога зайти в «Стюарт компьютерс».

Когда даже в среду он не дал о себе знать, то Мэгги сначала решила, что позвонит ему, но передумала: он должен звонить ей; цветы, которые он прислал Сокровищам, не в счет.

Мэгги решила, что он ждет, пока не получит сообщение от уехавших, прежде чем позвонить ей, но все-таки разозлилась.

Она была очень занята: работала над тезисами для своих недельных семинаров в офисе Дрейка. Кроме того, готовила рекламные листовки и извещения, чтобы разослать и по другим фирмам. Сокровища занимались обустройством «Школы обаяния».

Чаепития вернулись на законное место в дневном расписании, хотя Мэгги начала уже было надеяться на перерыв. Но может быть, хотя бы Кайл заглянет?

– Ты говорила с мистером Стюартом, Магнолия? – Перл выдергивала пожелтевшие листья из цветочной композиции, которую он прислал. Три пары глаз смотрели на Мэгги.

– Нет еще, но уверена, что вскоре его услышу.

Все трое отвели глаза. Руби вернулась к своим учебникам по компьютерам, которыми теперь сопровождались ее чаепития. Перл вернулась к цветам, удаляя увядшие. Опал забрала вазочку с лимонным печеньем к телевизору.

– Он позвонит. – Мэгги почувствовала, как натянуто это прозвучало.

– Конечно, дорогая. – Ее мать нахмурилась, глядя на серебряный поднос и резко уменьшившееся количество печенья на нем. – Печенья, Магнолия?

Мэгги поднесла печенье ко рту, но его аромат показался ей вдруг невыносимым. Желудок ее сжался, и, чувствуя приближение обморока, она положила печенье на салфетку.

– Мэгги? – Руби внимательно смотрела на нее.

– Я… я устала. – Она успокаивающе улыбнулась, хотя на самом деле ей было нехорошо. – Пойду, пожалуй, лягу.

Ее мало беспокоило, что, удаляясь, она слышала перешептывание позади себя. Она знала, о чем они переговариваются. И Кайл не нравился им как мужчина. Нет, не нравился.

Почему же он не звонит ей?

Когда и к вечеру среды она его не услышала, Мэгги почти стеснялась выйти к чаю, она вообще весь день всех избегала. День прошел спокойно, если не считать, что Сокровища провели большую его часть наверху, занятые своими делами: шум был такой, будто они двигали мебель. Но зачем? Мэгги не знала.

Спустившись к чаю, она увидела, что книги по компьютерам исчезли, а Руби опять вернулась к простегиванию одеял. Стопка тканей пастельных тонов была выложена на край столика возле софы, а Руби вырезала розовых, желтых, голубых, зеленых зайчиков и уток.

Детское одеяльце. Мэгги улыбнулась и проскользнула на свое место.

– У кого ребенок, мама? – Может быть, они забыли спросить ее о Кайле?

Руби поглядела на нее поверх очков, которые начала с недавних пор носить:

– Как ты себя сегодня чувствуешь, Мэгги?

– Немножко устала, – честно призналась она, – но мне нужно кое за чем выйти.

Руби продолжала ее разглядывать, потом вернулась к своим уткам и зайчикам.

Появилась Перл с чайными принадлежностями, сопровождаемая Опал с лимонным печеньем.

Мэгги проглотила комок в горле. Лимонное печенье больше не имело прежней привлекательности.

– Как ты сегодня, Магнолия? – Перл сбросила на софу стопку тканей Руби и водрузила поднос на столик.

– Прекрасно, – ответила Мэгги с раздражением в голосе. Ей хотелось, чтобы они перестали все время спрашивать ее о том, как она себя чувствует.

Она потянулась к стакану чая со льдом, но Руби покачала головой.

– Для тебя вот этот, дорогая. – Бабушка держала стакан, чай в котором был гораздо более бледным, чем в остальных.

Травяной чай?

– Честно говоря, я так устала, что не отказалась бы от чуточки кофеина. – Может, если бы она, хоть и с трудом, проглотила бы лимонное печенье, то сладкое прибавило бы ей сил. Мэгги потянулась к вазочке и остановилась, пальцы повисли в воздухе: среди лимонного печенья уютно устроились содовые крекеры.

– Я купила несоленые, – сказала Опал, – они будут лучше для твоего желудка.

Мэгги отдернула руку. Они думают…

– Нет, – твердо сказала она.

Они глядели на нее.

– Нет, – повторила она.

– Мы уже переставили детскую кроватку в комнату рядом с твоей. – Опал погладила ее по голове.

– Тебе следовало бы встретиться с доктором Харрисоном, – посоветовала Перл, – он учился у самого доктора Певиса, а доктор Певис принимал, как ты знаешь, и тебя, и твою мать.

Мэгги поднялась:

– Нет. Этого… этого не может быть.

– Но, Мэгги… у него голубые глаза, – сказала Опал, как будто это решало все.

Мэгги, подняв голову, пошла из комнаты, но в дверях повернулась и напоследок произнесла решительно:

– Нет!

Да!

Мэгги не хотела использовать тест на беременность, который одна из ее чутких, но упорствующих в заблуждении родственниц оставила на ее постели. Потом решила, что попробует, просто чтобы доказать им их ошибку.

А потом она надолго задержалась в ванной, уставившись на палочку с большим красным плюсом.

– Нет! – Слово эхом отозвалось в ванной, и тут Мэгги стошнило.

– Мистер Мацузака, я уверен, это будут наиболее выгодные взаимоотношения для нас обоих. – Высказав еще несколько комплиментов, Кайл осторожно опустил трубку телефона. – Да! Да, да, да! – Он подбросил в воздух бумаги.

Потом позвонил Мэгги. Сегодня они могли праздновать!

– Мэгги?

– Минутку, мистер Стюарт.

Слушая приближающиеся шаги, Кайл барабанил по столу.

– Хэлло? – прозвучало сугубо официально, но Кайл не обратил на это внимания. Она смягчится, когда услышит новость.

– Мэгги, мы это сделали!

– Да, конечно.

Кайл заколебался, но все же продолжал:

– Японец приезжает в Джефферсонвиль. Я провел жуткие четыре дня – звонки, рассылка телефаксов, конференции, – и только что, минуту назад, мистер Мацузака сообщил мне радостную новость. – Он задержал дыхание. – Ты – первая, кто это узнал!

– Ох, Кайл! – Ее голос значительно потеплел. – Ох, Ка-а-айл! – И она начала всхлипывать.

Кайл был захвачен врасплох. Впрочем, конечно же, она испытывала такое же сильное напряжение, как и он.

– Не плачь, Мэгги, это же хорошие новости. Послушай, я хочу видеть тебя сейчас же… я заеду за… – Но ему следовало бы объявить новость своему персоналу, и кто знает, как надолго он задержится. – Ты сможешь быть в пентхаусе в семь? Я до конца рабочего дня буду занят на встречах, а потом сделаю лишь сообщение для своих и сразу уйду.

Всхлипывания стали тише.

– О'кей. Я… немножко нервничала.

– Поверь мне, я тоже, и даже очень, – отозвался он так, словно хотел сообщить не только новость, но и то, что за ней стояло. – Ох, Мэгги, ты нужна мне немедленно.

– Ты мне… тоже, Кайл.

Было уже восемь, когда Кайл явился в пентхаус. Мэгги задремала на диване, но услышала, как он вошел.

– Ой, Мэгги, извини, что опоздал. – Он сорвал галстук, широко шагая, пересек комнату и запечатлел легкий поцелуй на ее виске. – Это были те еще несколько дней!

– Именно. – И больше не будет.

Кайл сбросил туфли и рухнул рядом с ней на диван. Рассказывая ей о реакции персонала на сообщение, он выглядел более оживленным, чем Мэгги, хотя и заметно усталым.

Казалось, он не замечал, что Мэгги сегодня более сдержанна, чем обычно. А она решила дать ему высказаться. Было более чем достаточно такого, о чем следовало поговорить – но позже.

Она собиралась дать ему шанс сделать ей предложение прежде, чем она скажет ему о ребенке.

А впереди была целая ночь, она просто знала это.

Мэгги устроилась на кожаном диване с ногами, пока Кайл рассказывал и рассказывал, описывая каждый шаг, предпринятый им, чтобы получить согласие японцев.

А он описывал со всеми техническими подробностями, как прекрасный чип работал бы в его компьютерс. Потом рассказывал об аппаратном обеспечении компьютера. Потом – о маркетинге.

Мэгги вслушивалась в каждое слово, ожидая услышать, где же ее место в том прекрасном будущем, которое он описывал столь детально.

– Не могу поверить, что это все произошло. – Он откинул голову и уставился в потолок. – И я никогда бы этого не сумел, если бы не ты. – Повернув к ней лицо, он протянул руку и слегка пожал ее ладонь. – Спасибо!

Мэгги почувствовала, как глаза защипало от слез. Он был почти готов сказать ей, как он ее любит, и просить выйти за него замуж. Она хотела запомнить этот миг на всю жизнь.

Он выглядел таким серьезным. Но ведь и момент был серьезным.

Он сжал ее руку:

– Я буду скучать без тебя больше, чем могу выразить.

– С-скучать без меня?

– Всего лишь самая тяжелая часть всей этой сделки. Я должен на год или полтора поехать в Японию, чтобы развернуть там рынок компьютеров, подобный тому, который я создал здесь. Мистер Мацузака будет продвигать дело в Джефферсонвиле, пока я не вернусь.

– Ты собираешься в Японию? – машинально повторила Мэгги, чувствуя, как в висках начала пульсировать кровь.

Он кивнул:

– Да. Но я буду…

– Ты собираешься бросить меня и уехать в Японию?

– Я должен, Мэгги. Ты же знаешь, что эта поездка очень важна.

Нет, она ничего не хотела знать. Мэгги почувствовала себя больной, совсем больной. Она поднялась:

– Ты имеешь в виду, что я так много работала только для того, чтобы ты мог уехать?

– Я же не навсегда уезжаю, – он тоже встал и схватил ее за плечи, – и мы можем еще неделю или две провести вместе, прежде чем я уеду. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Мэгги даже отпрянула:

– Неделю?!

– Мэгги, – он развернул ее лицом к себе, – я понимаю, это большое время, но…

– Ты бросаешь меня! – Она огляделась, чем бы швырнуть в него, но у Кайла не было диванных подушек. – Не могу поверить, что ты бросаешь меня! Не могу поверить, что это случилось со мной! Ты такой же, как все!

– Мэгги! – взывал он, но она не слушала. Больше говорить было не о чем!

Она схватила свою сумочку и выбежала в дверь, не обращая внимания на вопли Кайла.

Он уезжает. Скоро. Ее любви недостаточно. Или слишком много?

Она хлопнулась в розовый бабушкин автомобиль, и мотор взревел. Минуту спустя она развернулась в сторону Джефферсон-хауса, что на Джефферсон-бульваре, где она должна будет воспитывать дитя голубоглазого янки, бросившего ее.

Совершенно так же, как все женщины семейства Джефферсон.

– Для мистера Стюарта меня дома нет, – объявила на чаепитии Мэгги несколько дней спустя.

Все Сокровища знали, что Кайл уезжает в Японию.

– Но ведь он сказал, что вернется, правда, Мэгги? – Опал выглядела озабоченной.

Мэгги хрустнула крекером:

– Это они все говорят.

– Ты не сказала ему о ребенке. – Сегодня Руби наносила аппликации полосатых зайчиков на зеленые квадраты.

– Не думаю, что обязана была это сделать, – ответила Мэгги. – И если уж я собираюсь соблюдать традиции семьи, то собираюсь соблюдать их в точности.

После этого Сокровища уяснили, что при ней о Кайле говорить больше не стоит.

Со своей стороны Мэгги каждый день послушно являлась к чаю. Большая часть ее времени была занята попытками представить себе, как быть в создавшейся ситуации, которая все больше пугала ее, и что она могла бы сделать.

Сокровища пытались привлечь ее к делам «Школы обаяния», но Мэгги всячески уклонялась от этого. Она с большим увлечением работала над упрочением своего бизнеса по протокольным консультациям сейчас, пока еще не появился ребенок. Ведь иначе у нее не будет никаких средств.

Довольно странно, но сейчас Мэгги чувствовала себя гораздо ближе к трем женщинам, чем до сих пор.

За день до отъезда Кайл позвонил у дверей как раз во время чаепития.

Мэгги нисколько не удивилась, услышав его голос. Но удивило, что он едва ли не оттолкнул взволнованную Опал.

– Какого черта ты не отвечаешь на мои звонки?! – загремел он, не щадя чувствительность родственниц Мэгги.

– Мне нечего сказать тебе, – ответила Мэгги.

– Ты хочешь, чтобы я уехал в Японию, даже не попрощавшись?

– До свидания, – сказала она.

Он стоял там, статный и до замирания сердца красивый. И сердце Мэгги предательски потеплело.

Сокровища жадно прислушивались.

– Мне этого мало. Что случилось?

Мэгги не отвечала, но посмотрела на старших женщин, пытаясь внушить им, чтобы они молчали.

Руби откашлялась. Кайл взглянул на нее – она разглаживала руками ткань, которую подшивала, повернув так, чтобы ему был виден зайчик.

– Мы готовим новые занавески в комнату рядом с комнатой Мэгги, – сказала Перл. Она приподняла два куска ткани. Один был в розовых и белых овечках, на другом Матушка Гусыня танцевала на желтом фоне. – Какая вам больше нравится?

Мэгги строго посмотрела на бабушку.

– Лимонного печенья, мистер Стюарт? – Опал протягивала ему тарелку с печеньем и крекерами. – Конечно, если вас тошнит, как эти дни тошнит Мэгги, то, может быть, вы тоже предпочтете крекеры?

Мэгги гневно воззрилась на тетушку.

В полной тишине Кайл проворчал какую-то любезность, взял печенинку, захрустел, медленно пережевывая, и вдруг нахмурился. Вместо того чтобы взять следующую, он уставился в тарелку, глаза его округлились. Он посмотрел на Мэгги, опять обвел взглядом крекеры, ткань для занавесок, шитье Руби.

Мэгги почувствовала, как запылало ее лицо, и поняла, что эта краска ее выдает.

– Мэгги?! – Он выглядел совершенно ошеломленным.

– Присядьте, мистер Стюарт. – Опал подвинула ему кресло и тянула его за рукав, пока он не сел. – Вы в шоке?

– Мэгги?

Никакого отклика с ее стороны. Пусть уезжает в свою Японию! И прекрасно! Она предупреждающе обвела взглядом присутствующих в комнате.

– Мэгги, скажи что-нибудь.

– Счастливого пути.

– Мэгги, я люблю тебя!

Он действительно чувствовал себя виноватым, если сказал это перед лицом ее родни. Плохо, что они не услышали этого раньше. У них сложилось бы совсем другое впечатление.

– Я собирался сказать тебе об этом… когда ты сбежала.

– Нет, это ты из тех, кто сбегает.

– Я… Если б ты сказала мне… – Он запнулся. – Вот почему ты так… – Вскочив с кресла, он пересек комнату и бросился перед ней на колени. – Мэгги, это все меняет.

– Не ребячься.

– Мне все-таки надо завтра ехать в Японию, но я кое-что сделаю. Пусть это займет у меня пару недель, но я вернусь. – Он взял ее за руки: – Я люблю тебя, Мэгги. И хочу, чтобы мы поженились. Ты выйдешь за меня замуж?

Ей послышалось какое-то хлюпанье. Ни одна из Сокровищ никогда такого не знала? Это все шоу. Он не вернется.

– Спроси меня об этом через пару недель.

– Но, Мэгги, ты просто обязана решить вопрос о расцветках для свадьбы. Мы не можем больше откладывать это. – Опал развернула один из свадебных журналов, пытаясь соблазнить Мэгги, которая маленькими глотками пила свой травяной чай.

– Не понимаю, к чему все эти хлопоты. Он не вернется.

– А я склонна думать, что он вернется, Магнолия, – возразила Перл, просматривавшая меню джефферсонвильского Народного клуба, стараясь, упаси Бог, не напомнить им о недавнем фантастическом спектакле с участием японцев.

– Он – голубоглазый янки, а они никогда не возвращаются.

Женщины замолкли.

– Ввиду твоего интересного положения я не обращаю внимания на твою выходку, – сказала Перл.

– Если выбрать рукописный шрифт, – перевела разговор в другое русло Руби, – то можно отпечатать приглашения на свадьбу Мэгги на лазерном принтере. – Она показала образчик белого официального приглашения.

– Я думаю, нет. Это должна быть свадьба на весь Джефферсонвиль, а значит, приглашения надо гравировать, – заявила Перл. – Не вижу причины, почему бы тебе не напечатать хотя бы меню, Руби. – Она шла на компромисс – вещь совершенно неслыханная еще несколько недель назад.

– Напрасно тратите время, – сказала Мэгги. Она говорила это и раньше, но никто не хотел ее слушать. Или не слышал теперь.

Свадебные приготовления стали постоянной темой бесед за чаем в те бесконечные дни, пока отсутствовал Кайл.

Они действительно думали, что он вернется. Как они утверждали, он звонил дважды, но оба раза она спала, и он не разрешал будить ее. Возможно, они сами все это выдумали.

– Знаешь, Мэгги, если ты сегодня не выберешь цвета для своей свадьбы, мы выберем их сами.

– Прекрасно, тогда я выбираю оранжевый и багряный: уж если мне придется чувствовать себя больной, то я хочу, чтобы каждый тоже чувствовал себя больным.

За всеобщим кудахтаньем они чуть не пропустили легкий стук во входную дверь.

– Магнолия, – сказала Перл, – мне кажется, к нам посетитель.

Руби убрала образец приглашения, а Опал начала прихорашиваться, чтобы показать себя с наилучшей стороны.

– Какой-нибудь студент из «Школы обаяния», что-нибудь забыл, – проговорила Мэгги.

Бабушка кивнула ей на дверь.

Сквозь тюлевые занавески Мэгги увидела красное пятно. Машина Кайла.

Потом она открыла дверь – за ней стоял Кайл.

– Хэлло, Мэгги! – Он неуверенно улыбнулся. – Я приехал. Я не очень опоздал к чаю?

Мэгги кинулась к нему:

– Ты вернулся!

– Ну да, я же говорил, что приеду.

– Знаю, но так говорили и… другие. – И она жестом показала назад, в гостиную, где ожидали Сокровища.

– Можно войти? – спросил Кайл.

Мэгги, сердце которой готово было разорваться, проводила его к чайному столу.

– Мистер Стюарт, – произнесла Перл, и в голосе ее звучало глубокое удовлетворение, – добро пожаловать!

– Я кое-что вам принес. – Сверившись с ярлыками, он отдал каждой из Сокровищ по свертку.

Опал первая вскрыла свой пакет и извлекла из него отрез розового переливающегося шелка. Там был еще пурпурный кусок для Перл и красный для Руби. Пропуская мимо ушей все их восторги, Кайл сказал:

– Я подумал, что вы могли бы успеть сшить себе платья к свадьбе. Между прочим, как движутся наши дела?

Перл осторожно приподняла свой отрез шелка:

– Дела движутся, несмотря на недостаток усилий со стороны Мэгги.

Кайл посмотрел на Мэгги:

– Думаю, здесь я кое-чем могу помочь.

Он полез в карман и вытащил из него круглую коробочку. Среди воцарившейся мертвой тишины он опустился перед Мэгги на одно колено:

– Магнолия Блоссом Джефферсон, согласны ли вы стать моей женой?

Он говорил, что вернется, и вернулся. А сейчас он просит ее выйти за него замуж, и дальнейшее зависит от того, что скажет она.

Мэгги слишком нервничала, чтобы говорить, но ведь можно кивнуть. И она кивнула.

Опал залилась слезами:

– Это лучше, чем в сериале!

Кайл поднялся и открыл коробочку.

– Я привез это из Японии. Это – жемчужина. Как твое имя, Мэгги.

За внимание, которое проявил Кайл, подарив ей кольцо с жемчужиной как символ его любви, Мэгги любила его еще больше.

– Это прекрасно! – прошептала она и протянула руку.

Перл сохраняла стоическое выражение до тех пор, пока огромное кольцо не оказалось на пальце Мэгги, что, таким образом, означало официальную помолвку ее внучки. Тогда она закрыла глаза и тоже тихо заплакала.

– Я собираюсь ненадолго похитить у вас Мэгги, – сказал Кайл, явно чувствовавший себя не в своей тарелке в одной комнате с тремя плачущими женщинами.

Три отделанных кружевами платочка махали им вслед, когда они вышли за дверь.

У Мэгги и у самой были влажные глаза: он вернулся, они собираются пожениться!

Слез не было, пока они не сели в машину и не проехали мимо статуи Ла Рю Джефферсона на Джефферсон-сквер. Именно тогда Мэгги пришло в голову, что надо бы спросить у Кайла, каким образом ему удалось отложить свои дела в Японии.

– Митч собирается ехать вместо меня.

– Митч?

Кайл кивнул:

– Он встречается с той переводчицей, и я обнаружил, что у него огромный прогресс в японском. Он рассчитывает на поездку в Японию особенно потому, что она проведет остаток лета там.

Мэгги удивленно покачала головой.

Вместо того чтобы свернуть на стоянку, они проехали мимо здания «Стюарт компьютерс».

– Куда мы едем? – спросила она.

– Я внес задаток за дом, – ответил Кайл, опять немало удивив ее.

Мэгги попыталась представить себе, какой дом он мог бы купить и почему покупал его без нее.

– Далеко еще?

– Минут десять или около того, – ответил он и успокаивающе улыбнулся ей.

– Ты землю купил или что-то еще? – неуверенно спросила Мэгги. – Здесь в округе ничего нет, только старый Гартвидл, и то он давно уже заброшен, еще с тех пор, как умерла Селина Гартвидл.

– Больше не заброшен. – Кайл устроился поудобнее и высунул локоть в открытое окно.

У Мэгги округлились глаза.

– Кайл, уж не купил ли ты старый дом Гартвидлов? – (Он ухмыльнулся.) – Это же развалины!

В следующий момент те самые развалины неожиданно возникли из-за чащи деревьев, которые зашумели, когда Кайл повернул свой автомобиль с проселочной на заросшую частную дорогу.

– Ты ведь еще можешь вернуть свои деньги, правда? – У Мэгги стучали зубы, пока автомобиль трясся по дороге.

– Зачем бы мне это делать? – спросил Кайл, останавливаясь перед железными воротами. – Я на минутку.

Он достал карманный фонарик, выпрыгнул из машины и подошел к воротам.

Мэгги увидела, как он полез в карман.

– У него ключ, – почти простонала она; значит, он затеял это всерьез. – Ты ведь еще ничего не подписывал, не так ли? – спросила она, когда он вернулся в автомобиль и повел его в ворота; подъездных путей почти уже не существовало.

– Шшш.

Мэгги замолкла.

– А теперь взгляни! – Он указал на огромный белый дредноут с темными окнами.

В наступающих сумерках старый, построенный в колониальном стиле дом слабо светился на фоне темнеющего неба, выветрившаяся краска казалась свежей, и не было заметно, насколько зарос двор.

Но все это в благоприятном освещении вечера. Мэгги же видела дом и в откровенном свете дня.

Кайл нажал на тормоз и выключил мотор. Они сидели тихо, пока Мэгги боролась с собой, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Он страшно большой, правда? – наконец произнесла она.

– Я бы предпочел услышать «спасибо». – Кайл, положив руки поверх руля, обозревал дом. – Он не так велик, как обычный колониальный дом на плантации. Этот был построен в годы Реконструкции, в прошлом веке. Он – уменьшенная копия сгоревшего дома на плантации Гартвидлов на Кизиловом холме…

– Я знакома с историей дома, – сухо вставила Мэгги. – Чего я не знаю, так это что ты собираешься с ним делать.

– Восстановить его и жить в нем. Он – часть прошлого Джефферсонвиля, а мы должны хранить прошлое.

– Со старым в новое?

– Мэгги, Мэгги, – он укоризненно покачал головой, – разве тебе это ни о чем не говорит?

Она закрыла уши руками:

– Да… говорит… гнилье… дырявый водопровод… неисправная электропроводка…

– Магнолия Блоссом Джефферсон, – он произносил ее имя, растягивая слова, – я думал, уж кто-кто, а вы-то влюблены в это местечко. – Он тряхнул головой.

– Это место – бездонная бочка для затрат.

– Разве ты не рада, что выходишь замуж за человека с деньгами?

Она разглядывала его. Конечно, он так не думал…

– Я люблю тебя и вышла бы за тебя замуж, даже если бы у тебя не было денег. Даже если бы ты потерял свой бизнес и уехал бы из Джефферсонвиля. И из-за того, что я так люблю тебя, подозреваю, что вступлю в брак с тобой, даже если у тебя вместо дома – развалины.

Он засмеялся и обнял ее.

– Ему недолго оставаться в таком виде. Эй, я женюсь на Мэгги Джефферсон из семьи Джефферсон из Джефферсонвиля и не хочу, чтобы кто-нибудь болтал, что она неудачно вышла замуж!

– Они будут болтать кое о чем другом. – Она состроила гримаску.

Кайл положил руку на ее живот.

– Мы не много говорили о ребенке, – сказал он тихо. – Но знаешь, я счастлив иметь наследника, Стюарта-младшего. Я думал о нем, и с каждым днем все больше ощущаю себя отцом. Он – часть меня и часть тебя. Он – творение нашей любви, Мэгги.

– Я так боялась, что ты… – Она не смогла закончить фразу.

– О нет! Никогда! – Он поцеловал ее в макушку. – Знаешь, этот малыш стучится весьма решительно. Он собирается быть хулиганом.

– Рождение малыша так много меняет для тебя.

– И тоже к лучшему. Не будь его, я мог бы действительно остаться в Японии и потерял бы тебя.

– Почему ты говоришь о ребенке «он»?

– Потому что пришло время Джефферсонам иметь мальчика.

– Не знаю. Женские традиции у Джефферсонов достаточно строги.

В темноте глаза Кайла казались особенно голубыми.

– Тогда это станет еще одной традицией, и введу ее я.