Текст книги "В стране драконов и сказочных птиц"

Автор книги: Хайнц Зильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

То чего не знал Дарвин, так как в его время не было микроскопов с тысячекратным увеличением удалось открыть современным исследователям. Речь идет о симбиозе некоторых коралловых полипов с зооксантеллами. Эти одноклеточные шаровидные водоросли всю жизнь проводят во внутреннем слое полипа, в так называемой энтодерме. Без водорослей существование кораллов невозможно, и наоборот. Оба живых организма нуждаются друг в друге. Полип получает от крошечных но многочисленных зооксантелл кислород и углеводы. Кроме того, они усиливают обмен веществ полипа, содействуя таким путем образованию скелета. Полип в свою очередь поставляет зооксантеллам углекислый газ, азот, фосфор и определенные микроэлементы. Одноклеточные водоросли, как все растения, нуждаются хотя бы в проблесках солнечного света. Там, куда он не проникает, они погибают, а вслед за ними погибают и полипы. Для других коралловых полипов не известны отношения подобного рода, потому они и не зависят от уровня освещенности.

Весенние цветы в светящейся фарфоровой вазе – иначе не скажешь. Это морской анемон, поселившийся на коралловом блоке. Морские анемоны, а также роговые и мягкие кораллы принадлежат к обширной группе животных-цветов.

Весенние цветы в светящейся фарфоровой вазе

За редкими (и дорогостоящими*) исключениями, удивительно красивы лишь живые колонии рифообразующих кораллов. Мертвые обломки кораллов почти всегда серые, белые, желтоватые или бледно-розовые. Подобно тому как строится раковина у моллюска или кости у человека, скелет полипа образуется благодаря тому, что клетки его тела выделяют кальций. Размножаются кораллы как бесполым (почкованием и все большим разветвлением колонии), так и половым путем, в результате которого образуются крошечные личинки. Эти личинки, называемые планулами, активно или пассивно плавают в воде, пока не представится удобный случай прикрепиться к субстрату. Новая поросль кораллов возникает, если личинка попадает в благоприятные условия. Но прикрепление должно произойти уже через несколько дней, иначе планула погибнет. Каждый полип – самостоятельное животное, однако почти все виды кораллов могут развиваться лишь в тесной связи с многими тысячами и миллионами себе подобных.

* (Речь идет о благородных кораллах, из которых делают украшения.)

Темпы роста кораллов различны у разных видов и зависят от глубины й температуры воды. Поскольку обычно известно, когда утонуло то или иное судно, по обрастаниям на его остове можно установить, с какой скоростью растет тот или иной вид кораллов. Так, например, измерение Асrороrа, выросшего в форме круглого стола на остове затонувшего в 1944 году в Красном море транспортного судна, показало, что за год этот коралл увеличивается примерно на 6 сантиметров. Значительно медленнее растут массивные куполообразные кораллы рода Роritа. Отдельные полипы едва достигают миллиметра в диаметре. На одном квадратном сантиметре помещается 64 полипа, а на поверхности коралловой массы 5 метров в высоту и 6 метров в диаметре по расчетам должны жить 100 миллионов полипов! В среднем прирост любых рифообразующих кораллов и соответственно рифов составляет в год всего около 15 миллиметров.

Кому доведется при отливе бродить по обнажившейся коралловой банке, тот должен быть очень внимателен, чтобы не порезаться об острые словно ножи ветви кораллов. Ловчие щупальца полипов выделяют ядовитые вещества, которые, попав в ранку, могут стать источником инфекции. Очень плохи также шутки с бородавчаткой (вверху). Замаскировавшись среди коралловых обломков, она затаивается,поджидая проплывающую мимо добычу. На спине рыбы несколько шипов с ядовитыми железами. Нечаянное прикосновение к ней – и вы получите чрезвычайно болезненную опухоль.

Бородавчатковый коралл

Невозможно описать многообразие форм кораллов. Даже один и тот же вид встречается иногда в совершенно различных формах. Кусты и деревца, кубки и чаши, вееры, пластины, пальцы, курчавые головы, птичьи перья, моховые подушки, оленьи рога и кружева – каких только причудливых образований нет! Они сверкают и переливаются всеми цветами радуги. Даже знатоки кораллов не скажут, что видели все вариации. Живой слой коралловой банки* – не более чем тонкий покров на горе из скелетиков мертвых животных. Она состоит не только из окаменевших остатков бесчисленных поколений полипов, которые собственно образовали лишь сам остов этой горы. Промежутки между ветвями кораллов заполняют и скрепляют в единую массу раковины моллюсков, скелеты морских ежей, известковые скелеты водорослей и других отлагающих кальций мелких организмов.

* (Приподнятая часть морского дна, морская отмель.)

Штормы разбивают такие коралловые блоки, забрасывают их обломки на риф. Груды "мусора" растут и на протяжении долгих лет разбиваются в крошки или зернистый песок. Первыми новый остров заселяют ракообразные. На него опускаются морские птицы. Они приносят с экскрементами семена будущих растений. Прошли тысячи и сотни тысяч лет – и поверхность острова поднялась на несколько метров. Здесь уже лежат отмершие растения, помет птиц и трупы животных, всякие обломки и плавучие островки, принесенные с материка. Появилась почва слой перегноя, смогли поселиться кустарники и деревья, пальмы. Порою бури и тайфуны вновь уничтожали растительность и вcе опять начиналось сызнова. Чем выше над поверхностью моря вырастал остров тем меньше была опасность его уничтожения.

Достаточно маски и дыхательной трубки, чтобы заглянуть в чудный мир Кораллового моря. Красочные каменные сады начинаются сразу под поверхностью воды. В светлой, чистой и прозрачной как стекло воде легко просматриваются разнообразные морские животные. Среди ловчих щупалец анемона прекрасно чувствует себя клоун-амфиприон, надежно защищенный от врагов.

Достаточно маски и дыхательной трубки ....

Клоун-амфиприон

Там, где северо восточное побережье Австралии в течение многих миллионов лет погружалось в Тихий океан, трудились мириады кораллов Общая площадь морского дна (не глубже 50 метров), покрытая кораллами, занимает почти 200 000 квадратных километров. Здесь свободно уместилась бы вся Англия с Шотландией и Уэльсом. Небольшой ширины, в среднем около 100 километров, коралловая банка протянулась почти на 2200 километров. Крошечные животные – 40 000 особей вместе не потянут и полукилограмма – проделали колоссальную строительную работу

С баллонами сжатого воздуха за спиной мы ныряли на глубину до 50 метров вдоль круто уходящего вниз кораллового рифа. От уступа к уступу становилось все темнее. Постепенно менялась и картина вокруг. Чем глубже, тем меньше рыб, кораллов, морских растений. На глубине до 10 метров встречаются самые красивые обитатели рифа. Вот словно обмахивающаяся веером красная крылатка. Ее грудные и спинной плавники вытянуты в сверкающий длинный шлейф. Будто гигантская бабочка ослепительно прекрасная рыба то парит в воде, то «перепархивает» с места на место. Но и от этой красавицы надо держаться подальше: шипы ее спинного плавника ядовиты и прикосновение к ним вызывает резкую боль. Морские анемоны на грибовидном коралле.

Круто уходящий вниз коралловый риф

Красная крылатка

Морские анемоны на грибовидном коралле

Эта гигантская коралловая банка вдоль северо-восточного побережья Австралии получила название Большой Барьерный риф, так как всего в трех местах она прервана широкими проходами. Крошечными точками выступают над отмелью на поверхность моря около 200 островов. Когда пролетаешь над Большим Барьерным рифом на высоте 1000 метров, ясно видно, какая ничтожная часть коралловой массы покидает водную стихию. Каждый кусочек суши окружен в сотни раз большей площадью отмели. Так чиста и прозрачна вода над живыми кораллами, что линию раздела суши и моря можно определить лишь по белой пене прибоя. Смена цвета воды на темный .показывает, где начинается собственно океан, так как там отмель резко обрывается вглубь. От побережья Австралии по всей длине риф отделен глубоким морским проливом шириной в 60-80 километров. Не будь его – крупные суда не смогли бы попасть в порты материка.

Большой Барьерный риф принадлежит к сравнительно поздним открытиям в Южных морях. Правда, испанский мореплаватель Луис де Торрес еще в 1605 году открыл пролив (названный позднее его именем) между Австралией и Новой Гвинеей, а вместе с этим и северную оконечность Рифа. Но Торрес лишь сообщил, что из-за бесчисленных рифов и опасных течений это "самый скверный фарватер в мире". Капитан Кук, о котором мы уже упоминали, был человеком, не знавшим страха. К его многочисленным деяниям относится открытие и исследование восточного побережья Австралии На это он потратил почти год. 10 июня 1770 года судно и команда лишь чудом избежали гибели. Ночью "Индевор" на полном ходу наскочил на коралловый риф. Мачты полетели за борт. На счастье, пробоина оказалась заткнутой огромным коралловым обломком. Кук сумел кое-как довести поврежденное судно до материка, где его с большим трудом удалось отремонтировать. Виновника происшествия, но и спасителя – коралловый обломок – и сейчас можно видеть в Доме капитана Кука. Его разбили на части и в таком виде доставили в Мельбурн. О роковом Барьерном рифе исследователь не обмолвился ни словом, повторив лишь, что эта область для мореходства крайне опасна.

Так вышло, что долгое время никто не бывал в тех местах. И каботажное судоходство до начала нашего века ограничивалось немногими проверенными путями между материком и Рифом. Лишь в 1920 году гигантская коралловая банка была измерена и частично исследована учеными. Порой отшельники, бежавшие от шумного мира в поисках полного одиночества, десятилетиями жили на каком-нибудь островке. Аборигены, как известно, никогда не высаживались на острова. В конце прошлого столетия сюда пришли рыбаки, охотники на черепах и ловцы жемчуга, но они не основали ни одного значительного поселения. Так что, когда правительство Австралийского Союза решило объявить заповедным весь район Большого Барьерного рифа, ему не пришлось считаться с интересами частных лиц. Если учи-Tbibv гь всю площадь коралловой отмели, то окажется, что равной ей нет в мире, но более 99% ее скрыто под морскими волнами.

Как только на плоском острове из кораллового известняка образуется первый слой гумуса, создана почва для кустарника и леса. Откуда-то ветер и волны принесли и выбросили на сушу кокосовый орех. Под теплыми лучами солнца он пророс, его корни нашли прочную опору. Вот и потянулась к солнцу будущая пальма – хороший пример того, как на коралловых островах поселяется лес.

Кокосовый орех

Будующая пальма

Лишь в последнее время особую прелесть коралловых островов оценили туристы. Число их неуклонно растет. Тот, кому удалось проникнуться красотой, удивительным богатством форм и красок, непередаваемой сменой настроений Кораллового моря, кто узнал своеобразный мир животных и растений крошечных коралловых островов, вряд ли еще где-нибудь в мире найдет уголок, который так же бы ему полюбился. Но только 7 из 200 островов дают приют гостям. Остальные сохраняют полное уединение, а действующие законы гарантируют и впредь неизменность естественных условий.

Мир кораллового рифа куда богаче и оживленнее под водой, нежели наверху. Все, что там плавает и ползает, копошится и процветает; независимо от уровня развития и несмотря на безграничность дифференциации, составляет единое сообщество. Кто-то пожирает других и сам становится добычей того, кто высасывает жизнь из чужого тела. Мелкие рыбешки цепляются за более крупных или находят убежище среди ветвей кораллов. Не всегда известна причина, но нередко более вооруженные организмы щадят существа беззащитные (правда, только строго определенные), и те спешат укрыться в их близости, спасаясь от врагов. Фантастические расцветки и причудливые формы, куда ни глянь! Ботанические и зоологические сады под водой, да и только! Темные долины и глубокие пещеры, тропические джунгли в горах из коралловых известняков, Стаи немыслимо пестрых рыб снуют во всех направлениях. Они охотятся и на них охотятся. Быстрые, как торпеды, акулы; скаты, широкие, словно развевающиеся ковры огромные, будто овальные столы, морские черепахи. И кораллы... кораллы., кораллы... Всей жизни не хватит, чтобы завершить полное изучение Барьерного рифа

Достаточно побродить во время отлива, чтобы заглянуть в этот сказочный мир Каждый ваш шаг вызывает суету среди всякой мелюзги. В оставшихся после отлива лужицах кишат рачки и крабы, морские звезды, моллюски и рыбешки. Разноцветные кораллы словно цветочные клумбы, словно цветущий луг. Настоящие волшебные сады из "Тысячи и одной ночи"!

Мы погружались в мир, над которым всегда гуляют волны. С камерами для подводных съемок мы спускались в долины, ущелья и пещеры коралловых гор. Я вел съемки в освещенной зоне на глубине до 20-30 метров, а Георг Тайлакер, опытный ныряльщик, отваживался нырять на глубину до 50 метров – только затем, чтобы посмотреть и подивиться тому, что там живет и движется. Того, кто стремится еще дальше вниз, подстерегает опасность "глубинного опьянения" – путаются мысли, наступает резкая слабость, что приводит к обмороку, а часто и к смерти. Мы подвешивали за спину баллоны со сжатым воздухом, надевали на ноги ласты, а лицо закрывали маской с прочным стеклом. Свинцовый пояс вокруг талии уменьшал нашу плавучесть. Иначе нас выбросило бы на поверхность, словно пробку. Запаса воздуха в баллонах хватало почти на час. Но чем глубже и на больший срок погружаешься, тем раньше нужно начинать подъем. По пути наверх необходимо делать остановки, чтобы организм постепенно приспособился к понижению давления.

Работать на малых глубинах проще с дыхательной трубкой (шноркелем): воздух поступает тогда через шланг с поверхности, аппаратура почти ничего не весит и ныряльщик может двигаться куда свободнее. Для длительных погружений и в тропических морях, безусловно, необходимы специальные утепленные костюмы. Даже если температура воды всего на 10 градусов ниже температуры тела, ныряльщик скоро замерзает и может заболеть. Нашим оружием против акул и на случай неожиданных опасных встреч были, как и при нырянии в водах у Галапагосских островов, полутораметровые палки с железным острием на конце. На каждом этаже по дороге в глубь моря свой мир.

Растительность появляется на внутренней стороне кораллового рифа, где ее росту не мешает сильный прибой. По краю защищенной илистой бухты поселились мангры. Пионеры леса – панданусы. Им не вредит, если во время прилива корни их омываются морской водой. Из плодов пандануса полинезийцы готовят нечто похожее на тесто. Где нет кокосовых пальм, человек может длительное время прожить только за счет панданусов.

Пионеры леса – панданусы

До 10 метров невероятное разноцветье и изобилие всевозможных кораллов. Каменные сады, богато украшенные морскими анемонами. В кристально чистой воде парят медузы. Все пронизано дневным светом. В следующей зоне, примерно до 20 метров, мы окунались в полутьму, а уже на глубине 30 метров попадали в мир теней. Колонии кораллов становились редкими и уменьшались в размерах. На глубине 40 метров они попадались еще реже, а глубже их можно было найти лишь после основательных поисков. Попытки снимать там, внизу, были бессмысленны – мы едва различали окружающее.

Нас ожидали волнующие встречи с любопытными акулами и гигантскими скатами, с прекрасными крылатками, вооруженными ядовитыми иглами, и не менее ядовитыми бородавчатками. Но лишь однажды моей жизни угрожала непосредственная опасность, причем по моей же собственной вине. Одев свинцовый пояс, я опустился на пятиметровую глубину между кораллами, чтобы приучить к своему присутствию клоуна-амфиприона. Сначала я почти не двигался, а потом попробовал с кратчайшего расстояния снять на пленку этого пестрого обитателя моря, спрятавшегося в засаде под прикрытием многочисленных щупалец своего "сожителя". Увлекшись, я совсем забыл про время. Воздушные баллоны опустели, и внезапно я начал задыхаться. Оставив камеру, я как можно быстрее всплыл наверх и, судорожно хватая ртом воздух, сорвал с лица маску. Но из-за ветра вместо воздуха наглотался соленой воды. Страх сковал меня, я даже не сообразил сбросить свинцовый пояс, да и стальные баллоны тянули вниз. Я едва мог приподнять над водой голову. Раз за разом в легкие вместо воздуха попадала соленая вода. Еще чуть-чуть – и я наверняка захлебнулся бы, но, к счастью, Тайлакер заметил мое отчаянное положение. Он быстро подгреб и втащил меня в лодчонку, плясавшую на волнах. По-видимому, и при нырянии с баллонами следует одевать на шею шноркель. Тогда дыхание на поверхности даже при волнении на море не составит труда.

Олуши и тропические морские крачки способствуют закладке светлых лесов пизонии (Pisonia). Оболочки плодов пизонии снабжены клейкими крючочками и легко прилипают к перьям птиц. Если плодов немного, вреда от них нет. Клей высохнет, плод снова упадет на землю и пустит корни. Вполне возможно, что из него разовьется новое молодое деревце. Но если крачка прикоснется к целому зонтику плодов пизонии, да еще искупается в горячем песке на пляже, у нее могут склеиться крылья. Такую птицу ждет печальная участь: она погибнет от голода или станет легкой добычей крыс. Лес, который крачки сами же и посадили, оказывается для многих из них роковым. Я помог нескольким птицам, попавшим в такое безнадежное положение.

Крачка

Пизония (Pisonia)

Крачки способствуют закладке светлых лесов пизонии

Спасение птицы

После моря – суша. Я уже говорил, что это крошечные, едва выступающие из воды пятна. Одни настолько плоские, что при высоком приливе скрываются под волнами. На другие штормы и прибой набросали множество обломков кораллов и частично уже размололи их в известковый песок. Сейчас как раз к месту рассказать о "том, как заселяется "юный" коралловый островок. Из семян, принесенных волнами или с пометом птиц, развивается поначалу очень скудная растительность. Наверное, это злаки вроде колосняка наших северных островов. Затем появляются низкие растрепанные ветром кустарники. Чем дребнее суша на коралловой основе, тем гуще и выше растительность. На острове Герои, например, растут уже леса кокосовых пальм, панданусов с их корнями-ходулями и пизоний. В защищенных от ветра бухтах острова бурно разрослись влажные заросли тропических джунглей. Старые острова с пышной растительностью понемногу растут вверх, поднимаясь над поверхностью моря благодаря остаткам отмерших деревьев, корней, стволов, опавшей листвы.

Барьерный риф отчетливо показывает, как сначала голые известковые площадки превращаются в зеленые, покрытые лесами острова. Правда, необходимо отметить, что перед австралийским побережьем и даже в Барьерном рифе встречаются острова, поднимающиеся из моря на высоту до 500 метров. Они не имеют никакого отношения к деятельности кораллов. Это остатки погрузившихся гор, когда-то связанных с материком.

Даже на самых безжизненных коралловых островках встречаются морские птицы. Там, где нет четвероногих врагов, они находят идеальные условия для гнездования. После них появляются другие птицы-. Они размножаются на островах, находя достаточно пищи на деревьях и кустарниках – ветер занес с материка насекомых. На* всяких обломках и плавучих островках приплыли сюда многие другие мелкие животные. С потерпевших крушение кораблей сумели спастись и добрались до берега крысы. Они тоже прижились и размножились здесь. Вред, который они причиняют, прежде всего наземно гнездящимся птицам, иногда просто катастрофический.

В заиленных мангровых бухтах живут пучеглазые илистые прыгуны. Это не лягушки, а рыбы с полуназемным образом жизни: они прыгают по суше, опираясь на грудные плавники, и охотятся за мелкими рачками, крабами и мокрицами. Чтобы достать насекомых, прыгуны довольно высоко взбираются по корням и ветвям мангров. При этом удивительное животное дышит жабрами, как настоящая рыба, и, следовательно, должно периодически возвращаться в воду*. Мы видели и сняли на пленку, как рыбы прыгали к маленьким лужицам и совали в них головы, словно хотели утолить нестерпимую жажду. На самом деле, они накачивали воду к жабрам.

* (Помимо жаберного дыхания илистые прыгуны могут усваивать кислород непосредственно из атмосферного воздуха через кожу и специальным наджаберным органом дыхания.)

Пучеглазый илистый прыгун

Наперегонки со смертью

Ночь спускается над Коралловым морем. Казалось бы, какой покой и тишина. Не тут-то было! Теплые ночи наполнены шумной жизнью. Глубоко под землей в самостоятельно выкопанных норах гнездятся тысячи и тысячи буревесников, которых днем редко увидишь. Они покидают остров лишь под покровом ночи, чтобы накормить птенцов, дожидающихся в подземных жилищах. ночной гомон буревесников, их странный визг – одно из ярких впечатлений от посещения Большого Барьерного рифа.

Ночь спускается над Коралловым морем

Огромные морские черепахи не постоянные жители коралловых островов, но их регулярные гости. С октября по февраль по ночам эти ловкие в воде пресмыкающиеся неуклюже выбираются на сушу, чтобы отложить яйца в яму, которого они выкапывают сами. Всего на островах Большого Барьерного рифа встречается три вида морских черепах: зеленая черепаха () Chelonia mydas), бисса или настоящая каретта (Eretmochelys imbricata), и логгерхед, или ложная каретта (Caretta caretta)*. Зеленая морская черепаха длиной до 1,2 метра и весом в несколько центнеров – самое крупное животное Барьерного рифа. Зеленых черепах из-за вкусного мяса раньше добывали в огромных количествах. И в результате произошло примерно то же, что и на Галапагосских островах, где на краю гибели оказались гигантские наземные черепахи. Только цель была несколько иной. Морские черепахи Барьерного рифа не использовались в качестве живого провианта для судовых команд. На них охотились с маленьких рыбачьих ботов и продавали гурманам в городах Австралии. Каретта служила еще, кроме того, "поставщиком" когда-то очень популярного и дорогого "черепахового рога". Опасность уничтожения этого вида возникла много раньше, чем для галапагосских черепах. Сейчас охота на морских черепах запрещена, на Барьерном рифе их преследование прекратилось уже более 30 лет назад.

* (Название caretta происходит от слова «карей», означающее роговые пластинки, «черепаховый рог». Щитки панциря логгерхеда для поделок непригодны.)

Морская черепаха вышла на сушу для откладывания яиц. Она поглощена рытьем ямы. Люди и свет прожектора не мешают ей.

Морская черепаха вышла на сушу для откладывания яиц

Лучшим местом для наблюдения на суше за черепахами был остров Герон. Этот лесистый островок столь мал, что его можно обойти за час. Искать черепах было легко. Гиганты оставляют за собой глубокие широкие борозды, как будто сквозь заросли ломился гусеничный автомобиль.

Земляные работы – дело очень утомительное. Отдувающаяся черепаха вынуждена то и дело отдыхать. Когда яма, наконец, готова, нужно еще выкопать в ней камеру для яиц. Для этой работы служат только задние ласты.

Земляные работы утомляют

Черепаха работа только задними лапами

Вот круглые яйца уже в гнездовой камере. В одной кладке их бывает до 50 штук. Однако черепаха может откладывать яйца несколько раз в год.

Круглые яйца уже в гнездовой камере

Мы доставили на остров осветительную аппаратуру, чтобы заснять весь процесс откладывания яиц. Как ни странно, животным нисколько не мешали яркий свет, голоса людей, само наше присутствие. Это очень облегчало съемки. Инстинкт и вообще все чувства и помыслы спрятанных под панцирем рептилий, казалось, были направлены только на то, чтобы справиться с проблемой продолжения рода Никакая воображаемая или действительная опасность не могла остановить самку черепахи. Шаг за шагом сопровождали мы животное с камерой и прожектором на его трудном пути по суше. Черепаху можно было даже потрогать рукой. И никакой реакции с ее стороны. Чтобы даже высокий прилив не смог добраться до ямки с яйцами, черепахи откладывают их обычно на расстоянии 40-50 метров от берега. Они целеустремленно ползут через коралловые обломки и с трудом протискиваются сквозь густые заросли. Песчаное, днем освещаемое солнцем место черепаха всегда сумеет найти. Может быть, она сама много лет назад вылупилась там из яйца, а может надежный инстинкт ведет отдувающегося колосса к нужному месту.

После короткого отдыха сразу же началась работа. Черепаха копала, а мы стояли рядом, трещала камера и светил прожектор. Для черепахи это не имело никакого значения. Все четыре ласта двигались как весла, постепенно выкапывая в песке яму. Примерно через каждые десять минут следовала пауза, и мы ясно слышали, как черепаха со стоном вздыхала. Наконец, яма стала так глубока, что вся черепаха скрылась в ней. Но оказывается, работа еще не была закончена. Теперь в яме предстояло соорудить камеру для яиц. Но делалось это другим способом: только задними ластами. Чтобы рыхлый песок не осыпался с краев ямы, пыхтящая черепаха придавливала его передними ластами. Наконец, и эта работа, выполнявшаяся с усердием и прерывавшаяся только для отдыха, была закончена. Верхняя часть панциря черепахи приподнялась над краем ямы, а задняя часть тела опустилась еще глубже над яйцевой камерой. Желтые, покрытые пергаментообразной оболочкой яйца скатывались вниз. Прошло еще около получаса.

Морские черепахи передвигаются по суше с большим трудом. Может случиться, что поднимаясь на какой-нибудь бугор, черепаха перевернется на спину. Не всегда при этом ей удается выправить положение, и тогда животное обречено. Этой черепахе мы смогли помочь.

Морские черепахи передвигаются по суше с большим трудом

Черепаха сразу же засыпала яму, и теперь было незаметно, где лежит будущее потомство. Отныне все материнские заботы были выполнены. Быстро, насколько возможно для изнуренной черепахи, она поспешила назад, в спасительное море.

Новые исследования показали, что в период откладывания яиц самки выходят на берег несколько раз. Всего каждая из них откладывает от 50 до 200 яиц. Как все пресмыкающиеся, черепахи не заботятся о своем потомстве. Зародыши развиваются в песке, прогретом солнечными лучами, в течение девяти-десяти недель. Как и цыплята сорных кур, вылупившиеся черепашки стремятся быстрее покинуть "гнездо". Со всей скоростью, на какую способны их крошечные ласты, они пробиваются сквозь полуметровую толщу песка на поверхность. Врожденное чувство ориентации подсказывает им кратчайший путь к морю. Это минуты крайней опасности, так как, тоже повинуясь инстинкту, морские птицы днем, а крабы ночью собираются на островах в ожидании богатой и легкой добычи. Они набрасываются на еще мягких крошечных черепашек, и прорваться сквозь строй хищников удается немногим. Если бы природа не позаботилась о столь большом числе детенышей в одной кладке, сохранение вида было бы невозможным. Едва ли десятая часть молоди попадет в родную стихию и проживет на свете дольше часа. А в воде снуют хищные рыбы, которые также без труда истребляют маленьких черепах. Лишь когда твердый панцирь надежно защитит подросших животных, кончаются подстерегавшие их со всех сторон опасности. Считают, что до этого времени доживают всего 2-3% вылупившихся черепах.

Черепаха, безмерно измученная тяжелой работой по выкапыванию ямы. Утомление ясно написано на ее «лице». Яйца покоятся в камере, яма снова засыпана песком. Мать выполнила свой долг, предоставив выведение потомства из яиц лучам солнца, прогревающего песок. Тяжкая работа на суше окончена. Морская черепаха возвращается назад в свою привычную стихию.

Утомление

Мать выполнила свой долг...

Возвращение в привычную стихию

Уже 100 миллионов лет, а может быть, и дольше приходят морские черепахи размножаться на тропические острова. Для взрослых животных смертельная опасность появилась лишь с открытием островов европейцами, в особенности когда началась усиленная охота за черепахами и яйцами, что случилось в середине прошлого века. На многих тропических островах и побережьях черепах истребили начисто. На Барьерном рифе столь печальная участь их миновала. Организацией Саribbean Conservation Corporation разработан метод, как хотя бы здесь сохранить черепах и по возможности вновь расширить область их распространения. Песчаные ямы, куда отложены яйца, накрывают проволочной сетью и собирают молодых черепах, как только они вылупятся. Затем самолетами их переправляют в специально охраняемые районы и выпускают в море у берега. Так черепашки избегают значительной части своих многочисленных естественных врагов. И позднее человек также оберегает тех, кто остается в заповедной зоне. Оценить успех подобных мероприятий предстоит в будущем, но я уверен, что это правильный путь, на котором легче добиться сохранения бронированных морских гигантов.

Безоружны и беззащитны молодые черепашки, вылупившиеся из яиц в песчаной яме. Их подстерегают бесчисленные враги. Немногие попадут в воду.

Вылупившиеся черепаха

Попытка добраться до воды

Бесчисленные враги...

Не многие доберуться до воды...

Так малы морские черепахи при своем появлении на свет. Брать в руки их надо очень осторожно, поскольку твердого панциря у этих крошек еще нет.

Твердого панцыря у маленьких морских черепах еще нет

Литература

Ardrey R., The Territorial Imperative, London, 1967.

Austin O. L., Die Vogel der Welt, Mtinchen, 1963.

Baltin S., Faust J., Faust R., Beobachtungen tiber die Entwicklung von Alecture lathami (Talegallahuhn) bei naturlich und ktinst-lich gebrtiteten Eiern, Naturwissenschaften, Jahrgang 52 (1965), 218.

Barnett L., Die Wunder des Lebens, Mtinchen, 1960.

Barnett L., Die Welt in der wir leben, Mtinchen, 1968.

Beebe W., Galapagos, Worlds End, New York, 1924.

Blomberg R., Solche Tiere gibt es, Hannover, 1957.

Brogersma L. D., Venema G. F., Das weiBe Herz von Neu-Guinea, Berlin, 1961.

Chisholm A. H., Bird Wonders of Australia, Sydney, 1958.

Chisholm A. Н., The Romance of the Lyrebird, Sydney, 1960.

Dakin W. J., The Great Barrier Reef, Sydney, 1963.

Дарвин Ч., Происхождение видов, М., Сельхозгиз, 1952.

Дарвин Ч., Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль", М., "Мысль", 1976.

Эйбль-Эйбесфельдт И., Зачарованные острова, Галапагосы, М., "Прогресс", 1971.

Эйбль-Эйбесфельдт И., В царстве тысячи атоллов, М.,"Мысль", 1973.

Eibl-Eibesfeldt I., GrundriB der vergleichenden Verhaltensforschung, Mtinchen, 1967.

Fleay D., We breed the Platypus, Melbourne, 1944.

Fleay D., Living with Animals, Melbourne, 1961. Frith H. J., The Mallee-Fowl, Sydney, 1962.