Текст книги "В стране драконов и сказочных птиц"

Автор книги: Хайнц Зильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Когда самка соблаговолит сделать выбор, самец шумно встречает ее. Он извлекает из своего горлового пузыря, благодаря быстрым движениям клюва над ним, хриплые приветственные аккорды. Хотя для человеческого уха эта музыка неприятна, самку она, по-видимому, восхищает. Сколько бы ни старались самцы по соседству хвастаться своим великолепием в надежде переманить даму, она остается верной выбранному партнеру. Даже прямое нападение завистливого соперника ничего не может изменить. Пара держится заодно и защищает гнездо.

Шумное встречание самки

Когда я увидел первого фрегата, величественно кружившего высоко в небе у побережья Эквадора, я и не предполагал, что на Галапагосских островах смогу запросто погладить птицу, да еще сидящую на гнезде. На островах нет наземных хищников, поэтому птицы здесь не знают страха и перед человеком. При насиживании партнеры регулярно сменяют друг друга. Ни на миг кладка не остается без присмотра.

При насиживании, кладка ни на миг не остается без присмотра!

Птицы и рыбы холодного течения

Холодное морское течение, которое идет вдоль западного побережья Южной Америки на протяжении свыше 3500 километров, впервые описал и исследовал немецкий естествоиспытатель Александр Гумбольдт. Течения в океане возникают благодаря вращению Земли и постоянно дующим ветрам. И другие факторы содействуют тому, чтобы холодные воды из глубин поднимались к поверхности. Разница температур воды внутри течения и в окружающем океане достигает 6– 10 градусов Цельсия. Сильно охлажденная зона имеет ширину всего 180-220 километров, однако ее воздействие на климат сказывается даже на расстоянии до двух тысяч километров. Поскольку холодная вода растворяет больше кислорода, чем теплая, в пределах Перуанского течения (Гумбольдтова) пышно развивается планктон. Это мельчайшие растительные и животные организмы, свободно дрейфующие в воде. Обмен веществ бесчисленных планктонных видов обеспечивается и высоким содержанием минеральных солей у которые выносятся из океанских глубин вместе с холодной водой. Подсчитано, что ежегодно здесь образуется около миллиарда тонн живой массы. Это невообразимое количество планктона поедают не менее бесчисленные у перуанских берегов мелкие рыбки – анчоусы. Спасаясь от постоянной угрозы нападения снизу хищных рыб, они держатся так близко к поверхности, что становятся легкой добычей птиц. Считают, что ежегодно около 20 миллионов тонн анчоусов идет на прокорм крылатых рыбаков.

Пустынное, высохшее и лишенное растительности побережье Перу – ландшафт унылый и безжизненный. Какая противоположность в сравнении с бьющим через край богатством жизни в океане! Изобилие корма в водах Перуанского течения привлекло сюда огромные стаи бакланов, пеликанов, олуш, крачек, водорезов и, конечно же, чаек. Они гнездятся на скалистых островах в 30-50 километрах от побережья. Гнезда птицы устраивают на таком расстоянии, чтобы, даже вытянув шею, нельзя было дотянуться до соседа клювом. Этологи называют это дистанцией клевка.

К западу от перуанского побережья лежит цепь небольших островов, омываемая холодным течением. Это птичьи крепости, так как высадиться на берег среди обрывистых скал и рифов крайне трудно, да и, кроме того, уже столетия, как проводится строгая охрана скалистых островов. На них гнездятся миллионы бакланов, олуш и пеликанов, экскременты которых – гуано – являются ценнейшим естественным удобрением.

К западу от перуанского побережья гнездятся миллионы пеликанов

Когда мы ехали по Панамериканскому шоссе, тянущемуся вдоль всего западного побережья материка с севера на юг, на территории Перу нас окружала безжизненная пустыня. Виной тому Перуанское течение, отбирающее у материка всю влагу.

Панамериканское шоссе

Наслоения экскрементов птиц, так называемого гуано, к началу их промышленной разработки достигали в толщину 75 метров. На одном квадратном километре залегало приблизительно 2 миллиона тонн высококачественного естественного удобрения. Почти 35 миллионов птиц, съедающие ежедневно 1000 тонн рыбы, наваливают горы помета. Цифры настолько фантастические, что их трудно вообразить. Около 85 процентов гуано дают бакланы, на долю олуш приходится процентов 10 и около 5 процентов – заслуга пеликанов. Доля других видов в производстве гуано ничтожна.

В этой зоне пустынь постоянные пассаты сдувают с гор мелкий песок и засыпают им бесчисленные изгибы шоссе. На очистку дороги для проезда транспорта каждый год приходится тратить огромные суммы. Ежедневно на шоссе выходят колонны рабочих, чтобы освобождать его от песчаных заносов.

Освобождение шоссе от песчанных заносов

Уже древние жители Перу, инки, задолго до прихода европейцев знали, каким ценным удобрением для полей является старый, превратившийся в камень птичий помет. Свободная разработка гуано и даже просто посещение островов непосвященными были запрещены под страхом смерти. Добывать со скал приносящий плодородие помет можно было только по поручению государства, которому во времена инков принадлежало все, включая и общественное сельское хозяйство. Когда немецкий биохимик Юстус Либих (между прочим друг Александра Гумбольдта) в 1840 году впервые произвел анализ гуано, то он установил, что это органическое вещество в 33 раза эффективнее самого лучшего навоза. Нигде в мире не имелось ничего подобного, да еще в таком изобилии. Уже в 1856 году было вывезено 50 000 тонн, а с 1956 года добывалось почти по 330 000 тонн гуано ежегодно.

Раньше работа шла в течение всего года, сейчас птицам предоставляют полный покой на время гнездового периода. Солидная доля богатства Перу создана за счет птичьего помета. До первой мировой войны большая часть гуано экспортировалась, но затем перуанцы стали применять его и у себя в стране. Результат поразительный: в то время как в Египте, ранее занимавшем одно из первых мест по производству хлопка, с гектара в год собирали по 70 килограммов хлопка, в Перу на скудных, искусственно орошаемых пустынных почвах смогли получить в пять раз более высокие урожаи! А с удобренных гуано овощных полей здесь собирают по три урожая в год. И все это дары Перуанского течения: оно содействует неслыханному размножению планктона, за счет которого живут анчоусы, а эти маленькие рыбки обеспечивают существование птиц. А уже гуано птиц дарует людям обильные урожаи полей и садов.

Ни кустика, ни травинки на берегу, зато в водах холодного течения кипит жизнь, обеспечивающая рыб и птиц невообразимым изобилием пищи. Круглый год живут на островах птицы – поставщики гуано, вылетая отсюда кормиться в кишащих рыбой водах. Беспрерывно взмывают в воздух и возвращаются тучи птиц.

Поставщики гуано

Беспрерывно взмывают в воздух и возвращаются тучи птиц

Птичьи колонии на островах, омываемых Перуанским течением, и прежде всего три острова Чинча, находятся под строгим контролем перуанского правительства. Добыча гуано упорядочена, ни в коем случае не разрешается выбирать больше естественного пополнения. Для проведения киносъемки требовалось получить специальное разрешение, так как в гнездовой период на острова не пускают ни одного иностранца. Успехом ташей работы мы всецело обязаны Институту Гумбольдтхауз в Лима-Мирафлорес. Его организаторы – доктор Кепке с супругой – очень помогли консультациями многим экспедициям. Институт стал и нашей базой. С его помощью удалось установить необходимые контакты с соответствующими органами перуанских властей. Нам было нужно не только специальное разрешение Companfa Admi-nistradora del Guano, которая со времен своего создания в 1909 году держит под постоянным контролем все птичьи острова. Большая часть побережья была запретной военной зоной, и нам требовалось представить убедительные доказательства, что все наше объемистое кино-, фото– и звукозаписывающее оборудование никак не служит целям шпионажа. Наконец, в декабре, когда гнездование миллионов птиц было уже в полном разгаре, маленькое рыбацкое судно доставило нас с пышущего жаром пустынного берега материка на Чинча-Сентро, к грандиознейшему птичьему поселению у перуанского побережья. Уже сам переезд стал волнующим событием. Весь час пути мы постоянно видели над, морем гигантские, растянувшиеся на километры стаи бакланов и пеликанов.

В сентябре, когда кончается гнездовой период, приступают к добыче драгоценного гуано. Кирками и лопатами рабочие-индейцы разрыхляют прочный как камень, высохший птичий помет. Затем наполняют им мешки и относят на грузовое судно. Тяжела их работа под палящими лучами солнца.

Добыча драгоценного гуано

А какой потрясающей была жизнь среди миллионов птиц! Правда, нельзя сказать, чтобы это было сплошное удовольствие. Пернатые тучи постоянно осыпали нас дождем из мириадов птичьих блох и других паразитов. Он проникал сквозь одежду, обувь и носки – уберечься было невозможно. К этому добавим вечные потоки пыли едкого зловонного гуано, которая набивалась в рот, нос и уши. Ни одного кусочка с тарелки, ни одного глотка из фляжки, не приправленных "тонким" ароматом птичьего помета! Как не пожалеть охранников и рабочих на островах! Работают здесь в основном индейцы-горцы. Вся их жизнь проходит на гуано, они копают и таскают драгоценный, но вонючий помет по двенадцать часов в сутки.

В последнее время изобрели и начали применять новый метод получения удобрений, при котором отпадает надобность в птицах. Специальные суда сетями величиной с футбольное поле вылавливают анчоусов, несъедобных для человека. Фабрики на материке перерабатывают их в рыбную муку. В виде удобрения она так же эффективна, как гуано. Однако, если массовый вылов рыбы станет слишком беспощадным, придет день, когда гигантским птичьим стаям не будет хватать корма. Ведь все кончается, даже то, что сначала казалось неисчерпаемым. Человек уже уничтожил немало даров и творений природы, которых когда-то было великое множество.

На Чинча-Сентро, самом крупном поселении птиц в водах Перуанского течения, огромнейшая колония бакланов (из миллионов вплотную притиснутых гнезд) окружена широким кольцом гнездящихся пеликанов. Когда родители возвращаются с рыбной ловли, среди птенцов во время кормежки разгораются ссоры. Более сильные жадно суют головы глубоко в мешок под клювом кормящего родителя и оттесняют братьев и сестер послабее.

Ссоры птенцов при кармежки

Те голодают, еще больше слабеют и в конце концов погибают. Ослабевшие птенцы вместе с больными и старыми птицами сбиваются в кучу где-нибудь в защищенных от ветра местах, чтобы умереть на этих так называемых «птичьих кладбищах». Ежедневно сюда на богатую трапезу прилетают с материка кондоры. Выступающие из гуано, похожие на горшки гнезда бакланов расположены одно от другого на таком расстоянии, чтобы сидящие в них птицы не могли достать друг друга клювами. Когда бакланы с кормом спускаются к птенцам, они безошибочно находят собственных детей в миллионной толпе копошащихся птенцов. Однако приземлиться точно не всегда удается. Тогда какие-нибудь метры до собственного гнезда птица пробивается сквозь строй клюющихся соседей.

Ослабевшие птицы сбивались в кучу где-нибудь в защищенном от ветра местах, чтобы умереть

У рыбаков Манты

Когда снимаешь животных, нет уверенности, что получится все, что задумал. Конечно, основательная подготовка и безграничное терпение в большинстве случаев бывают вознаграждены. Но всяческие неожиданности вечно заставляют сомневаться в успехе.

Так вышло у нас с кашалотом, самым крупным созданием, обитающим в водах у Галапагосских островов. Мы много раз видели, как кит всплывал на поверхность для выдоха отработанного и вдоха свежего воздуха. До половины показывалось его огромное тело над волнами. Но "Один" никак не успевал подойти достаточно близко, чтобы можно было вести съемки. Шум мотора пугал кита, и он опять ускользал от нас в безопасную глубь океана. Я хотел было выйти с камерой на ялике, надеясь быть в нужном месте к моменту следующего появления кита на поверхности. Но Мигель воспротивился опасной затее. Волна, вызванная быстрым движением такой туши, просто перевернула бы легкую скорлупку. В тот же день мы были свидетелями полета летучих рыб. Разогнавшись, они выскакивали из моря и, расправив свои переливающиеся синие плавники, летели по воздуху метров 20-30. Затем, звонко шлепнувшись о поверхность, скрывались в водной стихии. И опять наша камера всякий раз опаздывала. Несмотря на все усилия нам так и не удалось запечатлеть на пленке планирующий полет летучей рыбы.

На такой легкой как перышко, но прекрасных мореходных качеств лодке рыбаки из Манты предпринимают свои отважные походы в открытый океан.

Отважные походы в открытый океан

– Вам надо съездить в Манту, – посоветовал Мигель. – Там наверняка представится случай поохотиться за всякими чудесами Тихого океана да еще с самыми отважными рыбаками Эквадора. Советы Мигеля еще никогда не были пустыми. Когда позже мы вернулись на материк, оказалось, что попасть в рыбацкую деревню Манта в провинции Манаби можно было, только если протрястись десять часов в невообразимо переполненном омнибусе, более заслуживающим, чтобы его сдали в музей. Ландшафт менялся: тропический лес уступил место зарослям кустарников, затем потянулась серая степь и наконец клубящаяся пылью безжизненная равнина. Перуанское течение здесь опять подходило близко к берегу, и теперь на суше не было и следа влаги. Мы вновь попали в пустыню. На берегу, однако, жизнь била ключом. Легкие бальсовые лодки, вооруженные большей частью только парусом, возвращались с богатым уловом или спешили в открытое море. Добычу разделывали мускулистые метисы. На раскаленном песке грудами лежали меч-рыбы, рыбы-молот, парусники, тунцы бонито и корвина, а также морские черепахи. Мы увидели черных марлинов, довольно близких родственников меч-рыбы. Среди них были гиганты пятиметровой длины, едва помещавшиеся в лодку. Выброшенные внутренности с жадностью пожирали грифы-урубу, пеликаны и множество фрегатов. Они носились в воздухе, опускались на землю и бродили среди людей. Благодаря их прожорливости песок на пляже поддерживался в чистоте, и рыбаки были с птицами в приятельских отношениях.

Меч-рыбы на пляже у рыбацкой деревушки Манта в провинции Манаби. Часто добыча бывает больше, чем лодка. Лодки строят из легкой бальсовой древесины, и они танцуют на волнах, словно пробки. Зато тяжело нагруженные выдерживают долгий обратный путь.

Часто добыча бывает больше, чем лодка

На пляже Манты птицы находят всегда накрытый стол. Они набрасываются на внутренности огромных рыбин, съедая все дочиста. Рыбаки благодарны им за уборку отбросов, да и птицы привыкли к близости человека.

На пляже Манты птицы находят всегда накрытый стол

Американец Билл Коста, торговый агент, который уже пятнадцать лет скупает здесь, в Манте, рыбу, любезно предоставил в наше распоряжение свой моторный катер, свое время и богатый опыт. Вместе с ним мы на следующее утро вышли в море и спустя три часа нагнали рыбацкую флотилию в открытом океане. Бальсовые лодки не длиннее 6-7 метров с надутыми парусами скользили по гребням волн во всех направлениях. Как только на крючок попадалась большая рыба, парус спускали – теперь лодку тащила рыба. Так продолжалось, пока у гигантской рыбы не иссякали силы. Тогда крепкие мужчины постепенно подтаскивали ее к борту лодки и добивали ударами дубинки по черепу. Жестокая охота и опасная профессия, которая требует большого мастерства и огромной физической выносливости. Конечно, нам очень хотелось запечатлеть на пленке охоту на крупную рыбу.

Добыча весом 200 килограммов и более здесь случай привычный. Не успеют вытащить рыбу на берег, покупатели уже рядом. Громыхающие грузовики по скверному шоссе доставляют улов в холодильники Гуаякиля для дальнейшей переработки

Добыча весом 200 килограммов

Билл Коста уверил, что поможет нам снять поведение только что загарпуненной рыбы. Однако это не удалось, несмотря на его приятельские отношения с рыбаками. Лодки слишком сильно подпрыгивали на волнах, и рыбаки опасались, что, подойдя ближе, мы помешаем их трудной работе. Конечно, можно было заранее за высокое вознаграждение договориться с кем-нибудь из рыбаков, но как угадать, кому из них повезет поймать большую рыбу?

Самое трудное – втащить гигантскую рыбу в лодку. Чтобы лодка не перевернулась, используют тяжелые мешки с песком. Чем больше вес добычи, тем больше песка высыпают в море. В то время, когда гиганта медленно втаскивают с одного борта, мешки перекладывают к другому. Из отверстия в мешке песок струйкой течет за борт, пока не будет сброшен вес, равный весу пойманной рыбы. Мы видели белоперую акулу, голова которой и хвост не уместились в лодке и висели над водой. Билл Коста рассказывал, что добытая как-то меч-рыба весила около 400 килограммов. Работа рыбаков тяжкая и опасная. Бывает, что гибнет вся команда суденышка. Однако рыбаки Манты неплохо зарабатывают. В этой бедной стране их считают богатыми людьми.

Крашеные индейцы

Густой влажный тропический лес покрывает холмы Эсмеральдас. Эта обширная область республики Эквадор простирается от побережья до подножия высоких гор.

Густой влажный тропический лес покрывает холмы Эсмеральдас

Область влажных девственных лесов между Тихим океаном и могучими хребтами Кордильер испанские завоеватели назвали Эсмеральдас. Сейчас обширное пространство с буйной тропической растительностью принадлежит республике Эквадор. Эту часть государства инков захватил Франсиско Писарро, жестокий первооткрыватель и завоеватель Перу. В 1532 году он послал своих рыцарей огня и меча в зеленые непроходимые дебри. В разоренных жилищах мирных индейцев они обнаружили удивительно крупные изумруды (по-испански esmeraldas), некоторые с голубиное яйцо величиной. Решили, что наконец-то открыта страна, в земле и реках которой скрыто несметное множество драгоценных камней. Но вскоре выяснилось, что изумруды не местного происхождения и попали сюда откуда-то из недоступно далеких районов в результате меновой торговли. Глубоко разочарованные вернулись испанцы из Эсмеральдас. А вместо них появились чернокожие мужчины, женщины и дети. Как рабов привозили их испанцы из-за океана, но они при первом же удобном случае сбегали от своих господ. Однажды переполненное рабами судно потерпело крушение у берега, и его живой товар разбежался по окрестным лесам. В Эсмеральдас несчастные африканцы обрели новую родину. Здешние условия позволяли вести образ жизни, привычный для выходцев с Черного континента. Они обрастали семьями и так рьяно отстаивали свою свободу, что испанцы сочли более благоразумным оставить потомков своих бывших рабов в покое. Был даже подписан настоящий мирный договор. В течение трех следующих столетий нога белого человека очень редко ступала на территорию Эсмеральдас.

А коренное индейское население почти полностью было перебито или изгнано так называемыми симарронес. Остальное довершили завезенные из Европы и Африки болезни, иммунитета против которых у индейцев не было. Всего около 30 000 человек живет сейчас в по-прежнему малонаселенной провинции Эсмеральдас, причем в подавляющем большинстве это негроидное население. От коренных индейских племен сохранилось человек 600, принадлежащих примерно поровну к племенам капайя и колорадос.

Мы добрались к ним по узким зыбким тропам влажного тропического леса. От Кито, столицы Эквадора, до резервации напрямую рукой подать – всего 70 километров. Но действительный путь туда гораздо длиннее. Мулы тащили тяжелое оборудование. Нашим проводником был Чарлз Хирц, знаток и добрый друг индейцев. Спотыкаясь и падая, брели мы вслед за ним по болотам. И наши усилия не пропали даром.

Жалкие остатки коренного индейского населения дожили до наших дней. К ним принадлежат колорадос – дружелюбный и миролюбивый народ, который крепко держится за своеобразные обычаи своих предков. Когда после изнурительного перехода мы добралисы до этих удивительных лесных людей у они сразу же прониклись к нам полным доверием. Вот было веселье, когда мы дали им послушать магнитофонные записи голосов птиц и обезьян, сделанные нами в окрестных лесах. Они узнавали все голоса и весело смеялись, как только слышали болтовню старых знакомцев. Еще больше было потехи, когда им воспроизвели их собственные разговоры.

Жалкие остатки коренного индейского населения дожили до наших дней

Прослушивание магнитофонных записей вызвало у индейского населения веселье

У индейцев племени колорадос нет единого вождя и общей деревни. Каждый род живет на особицу в собственном поселке. Основу каждодневной трапезы составляют красновато-золотистые и весьма приятные на вкус дикорастущие бананы (Линней наделил их красивым названием Musa paradisiana). Их тушат, обильно перчат и смешивают с вареным мясом добытой при случае дичи. Работой на полях индейцы себя особенно не утруждают. Они выращивают маниок, маис, бобы и картофель. Папайю поставляет девственный лес. По-прежнему основным занятием колорадос является охота и рыбная ловля, а также собирание съедобных растений. Когда удается добыть больше, чем нужно для собственного потребления, излишки – главным образом копченое мясо убитых животных и кожи змей – индейцы обменивают на инструмент, пестрые хлопчатобумажные ткани и дешевые украшения. Ну, а раз существует свободная связь с внешним миром, лесные люди, конечно же, не могут оставаться такими, какими они были когда-то. В затерянном среди леса городишке Санто-Доминго они все чаще обменивают свою охотничью добычу и фрукты на алкогольные напитки. Мы видели немало людей, отмеченных печатью пьянства.

Над островерхими хижинами, крытыми пальмовыми листьями, постоянно струится дым. Выбеленные дождями и солнцем звериные черепа, развешанные на кольях, должны отпугивать злых духов, хотя колорадос и уверяют, что они христиане и добрые католики. Однако в их повседневной жизни все еще господствуют магия и колдовство, а также бесчисленные табу. Они верят, что ночью их подстерегают злые демоны, а днем можно ждать всяких неприятностей от призраков. Духовые трубки и деревянные копья раньше были единственным оружием мирного народа. По собственному почину он никогда не вступал на тропу войны, а от преследования врагов уходил все глубже в сумрачные глухие леса. Так что хотя некоторые утверждают иное, колорадос ни в чем не походят на наводивших ужас, атлетически сложенных хиварос, охотников за людьми, живших где-то за горами и прославившихся как охотники за скальпами. Сами себя колорадос называют тсатчела, что означает просто "люди".

Неподалеку от родового селения колорадос устраивают свои примитивные плантации. Кроме местных плодовых деревьев, они выращивают ананасы, бобы и маис. Но особенно заботятся они о «косметическом» деревце, которое дает три урожая в год. Его цветки напоминают цветки вишни, а плоды по форме и внешнему виду похожи на маленькие каштаны. Под твердой скорлупой находится ярко-красное красящее вещество, которым мужчины колорадос окрашивают себя с головы до ног

Косметическое деревце

За что эти индейцы получили от испанцев имя колорадос, нетрудно понять с первого взгляда. Все мужчины племени от головы до пят выкрашены ярко-красной краской. И всегда носят с собой горшочек с краской, как европейские женщины губную помаду. Прилично "одетый" мужчина никогда не позволит себе показаться на люди с облезшей ярко-красной краской. Ведь раскраска тела – дополнение к более чем скудной одежде. Поэтому щеголеватые индейцы постоянно освежают раскраску тела. Там, где самому не достать, помогают другие. Однако этой пожирающей время косметики оказывается недостаточно. Мужчины украшают себя еще и в высшей степени странными головными уборами, точнее прическами. Они наносят на свои довольно коротко остриженные волосы воск диких пчел, красят их красной краской и затем искусно вылепливают из склеенных воском волос нечто вроде шапочки. Часто ее "козырек" так низко спускается на лоб, что обладатель убора должен запрокидывать голову, чтобы смотреть вперед.

Уникальна прическа крашеных индейцев. На голове мальчика не шапочка, купленная в ближайшей лавчонке, а хитроумное сооружение из его собственных коротко остриженных волос, склеенных липкой красной пастой.

Уникальна прическа крашеных индейцев

Хитроумное сооружение из собственных волос делается из склеенных липкой красной пастой

Красную краску получают из плодов деревьев ачиоте, причем только трехметровой высоты. Когда я лишь слегка прикоснулся к влажному плоду, мои пальцы сразу же стали кроваво-красными. Смысл окрашивания всего тела и изготовления странной шапочки-прически из волос не могли объяснить нам ни сами колорадос, ни специалисты-этнографы. Приводят разные причины, но ни одна из них не выглядит достаточно убедительной. Таков уж обычай у тсатчела. О ярко-красной внешности усердно заботятся только мужчины. Женщины, да и то не все, ограничиваются лишь раскрашиванием лица. "Выше пояса" на них нет никакой одежды, а их иссиня-черные прямые волосы свободно спадают на плечи. Молоденькие девушки бывают стройными и прелестными, словно уроженки острова Бали. Их очень красят очаровательные улыбки. Но, насколько я заметил, уже годам к двадцати пяти от хорошей фигуры и прелестного личика ничего не остается.

Некоторые мужчины немного говорили по-испански, так что мы кое-как понимали друг друга. Маленькие подарки помогли наладить дружеские отношения, и вскоре мы завоевали доверие индейцев. Они охотно водили нас по перепутанным тропам девственного леса, показывая его дикую красоту. Здесь было на удивление прохладно, так как ни один солнечный луч не пробивался сквозь сплошной полог листвы. Температура воздуха колебалась от 18° до 28°С. В сезон дождей, с ноября по июль, выпадает до 250 сантиметров осадков. Пропитанная влагой почва почти лишена подлеска. Ведь каждое дерево, каждое растение ведет борьбу за свет. Почти все тянется, ползет и лезет вверх. Зато повсюду с лесных великанов, словно спутанные сети, свисают лианы. Из подгнивших ветвей тянут жизненные соки орхидеи. Их пряный запах настигал нас на каждом шагу.

Мы видели золотисто-зеленых квезалов, красно-желтых котинг и многочисленных туканов. Мы натыкались на следы пумы и ягуара, но сами они ни разу не попали в поле зрения нашей камеры. Зато нам удалось снять ленивцев, когда они, вися вниз головой и цепляясь огромными когтями за более или менее горизонтальные ветви, передвигались по ним в темпе замедленной киносъемки. Муравьеды, тапиры, маленькие дикие свиньи девственного леса* и пятиметровые удавы {Boa constrictor) встречались нам чаще. Несмотря на устрашающий облик огромной змеи, чистейшая фантазия – все те жуткие истории, которые любят рассказывать об удавах, будто бы душивших людей. С деревьев вслед нам неслась брань обезьян, и большие летучие мыши носились в воздухе. Колорадос называли нам имена всех встреченных живых существ. Чарлз Хирц, знавший их язык, был переводчиком. Без его неоценимой помощи мы мало чего достигли бы, общаясь с этими детьми природы.

* (Речь идет о пекари.)

С готовностью водили нас колорадос по своим таинственным лесным владениям, чтобы мы могли посмотреть и поснимать разных животных. Гигантский удав Boa constrictor выглядит опасным, но для человека эта рептилия безобидна. Игуанам-вегетарианцам здесь раздолье – еды сколько угодно. Катайся как сыр в масле. От этого вида (Iguana tuberculata) произошли морские игуаны Галапагосских островов.

Экскурсия по таинственному лесу колорадос

Гигантский удав Воа

Игуана-вегетарианец

Страус и птенец

Коала

Коала приспособились к жизни на деревьях.

Они без труда влезают вверх по гладкому стволу и могут перепрыгнуть с ветки на ветку ловко, как обезьяны. Подобно большинству других сумчатых, коала активны преимущественно ночью.

В дневную жару они дремлют, пристроившись в развилке ветвей и прислонившись спиной к стволу. Для этой цели природа снабдила их подушкой для сидения – жесткой кожистой нашлепкой на заду.

В сказочной стране

На пятом континенте Земли живут звери, которые встречаются только там и больше нигде. Когда лет 200 назад в Австралию прибыли первые поселенцы из Англии, они с изумлением обнаружили, что многие живые существа этой страны совершенно не похожи на тех, что остались на родине. Гигантская птица эму не могла летать, лебеди были черными, а почти все млекопитающие вынашивали детенышей в сумках на животе. Такие животные встречаются только в Австралии, а также на больших и малых островах, некогда связанных с этим материком.

Более 150 видов коренных млекопитающих – все сумчатые, начиная с гигантского кенгуру и кончая маленькой сумчатой мышкой. Новорожденные у них – крошки, по сути дела еще эмбрионы, но заползают в сумку большей частью самостоятельно, без материнской помощи. Там они накрепко присасываются к соскам молочных желез. Дальнейшее развитие протекает в безопасности сумки, пока малыш не оказывается в состоянии временно или сразу же навсегда покинуть ее.

Миллионы лет назад сумчатые населяли весь мир. Жили они и в Европе. В более позднюю эпоху сухопутный мост между Австралией и Юго-Восточной Азией ушел под воду. Острова нынешней Индонезии – как раз его остатки.

Но вот появились быстрые и проворные плацентарные млекопитающие, которым удалось вытеснить или истребить сравнительно примитивных сумчатых. В Австралии же, а также на отделившихся от нее в свое время Новой Гвинее, Новой Зеландии и Тасмании сумчатые сохранились.

Австралийские аборигены (сейчас их осталось около 70 000. включая всех метисов) – представители одной из древнейших групп людей. В доисторическое время они добрались сюда по цепи островов Индийского океана и, по-видимому, привели с собой собаку – динго, – позднее одичавшую. Динго – единственное из млекопитающих, живущее в Австралии с давних пор, но не имеющее сумки для новорожденных. Все остальные млекопитающие без сумки были специально или непреднамеренно завезены лишь в начале прошлого столетия европейскими поселенцами.

Так как я задался целью создать ряд кинолент, показывающих особенности поведения обитателей всех континентов Земли, своеобразный животный мир Австралии представлял огромный интерес. Почти два года провел я в стране антиподов в сопровождении испытанного соратника Георга Тайлакера. Район наших исследований охватывал все восточное побережье материка-острова, от Виктории до тропического Квинсленда. Мы побывали на Большом Барьерном рифе и девять месяцев провели на Новой Гвинее. Это было долгое и великолепное путешествие, которое принесло нам много интересных открытий.