Текст книги "Искушение вампира"

Автор книги: Харт Рэйвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Мой Уильям, мой любимый, единственный, сердце мое… – Она улыбалась, раскинувшись среди измятого ячменя, словно прекрасная птица, упавшая с небес.

– Если не перестанешь меня дразнить, некому будет работать в поле, – сказал я, едва дыша и упиваясь счастьем. – Женаты мы или нет, но если священник застанет нас здесь средь бела дня, будет беда…

Воспоминания приносили столько же радости, сколько и боли. Если б я умер тогда, на ячменном поле, то был бы счастливейшим человеком. А вместо этого я сделался ночной тварью, обреченной вечно жить во мраке.

Теплая рука прикоснулась к моей спине, отвлекая от болезненных видений. Голос Элеоноры прошептал мое имя. Образ Дианы истончился, поблек и исчез. За зеркальным барьером Оливия, кажется, ощутила мое настроение. Небрежным движением руки она толкнула нагого мужчину в плечо.

– Ты очень сильна, госпожа, – тихо проговорил он.

– Тебе страшно? – Оливия провела руками по груди мужчины. Потом ее ладонь скользнула ниже, лаская его член.

Он с трудом втянул воздух.

– Да, госпожа.

– Вот и славно, – промурлыкала вампирша, но это было мурлыканье тигрицы, а не кошки.

Элеонора зашевелилась, придвигаясь поближе, и сунула руку мне под рубашку. Я мимолетно подумал, не остановить ли ее… но тут Оливия приникла к шее жертвы и укусила. Наследие ли диких предков или магия вуду в моих венах были тому виной, но я ощутил вкус теплой крови во рту. Будто это мои губы приникли к ране на шее, жертвы, будто по моему лицу заструилась божественная влага… Более не владея собой, я стиснул Элеонору в объятиях, прижимая к своей теплеющей коже. Оливия сосала кровь, и этот звук громом отдавался у меня в голове. Возбуждение мое все нарастало; в тот миг, когда оно почти достигло своего апогея, вампирша ослабила хватку. Кровь струилась по шее мужчины, Оливия прижала ладонь к ране, пятная пальцы алыми каплями.

– Мой, мой, мой, – шептала вампирша, поглаживая набухший член и окрашивая его собственной кровью жертвы. Мужчина застонал. Я стоял, не в силах остановить Элеонору, когда она опустилась на колени, расстегивая мои штаны.

Оливия улыбнулась, ее зубы и губы были красны от крови. Казалось, она затеяла всю эту игру скорее ради меня, чем для себя самой или своего партнера. Вампирша снова провела рукой по напряженному члену жертвы, а я почувствовал, как Элеонора ласкает губами мой собственный. Я наклонился вперед, положив руки на зеркало и едва не утыкаясь лицом в стекло. Мужчина застонал, и миг спустя тот же звук вырвался из моей труди. Оливия сняла красные трусики и затолкала их в рот своей жертве.

Я ощутил вкус ее тела…

Оттолкнув возбужденного мужчину к обитому кожей столу, Оливия приказала:

– Ляг на спину.

Он подчинился – так быстро, насколько это можно было сделать со связанными руками. Подрагивая от нетерпения, Оливия ухватила с подноса один из ножей и разрезала путы. Мужчина расслабился, и это оказалось его ошибкой. Молниеносным движением Оливия наклонилась и вскрыла вену у него на запястье. Она приникла к новой ране, не отводя взгляда от зеркального стекла. Губы Элеоноры ласкали меня, ни разу за всю свою жизнь я не испытывал ничего подобного. Утратив всякий контроль над собой, я чувствовал, как с каждым мгновением приближаюсь к невероятному оргазму. Мое дыхание стало таким горячим, что запотело стекло. Я застонал, и эхом отдался стон Элеоноры. Она все сильнее впивалась в мою плоть, сосала, желая взять все, без остатка, пока на меня не снизошло безумие блаженства.

Оливия же выглядела как кошка, сожравшая канарейку. С коварной улыбкой она оседлала своего партнера и понеслась вскачь. Я рывком поднял Элеонору на ноги, прижав ее к стеклу. В миг обоюдного оргазма Оливия укусила свою жертву, вновь запустив алые клыки в окровавленную шею.

Я ощутил, как во мне опять поднимается волна желания. До моих ушей долетел звук рвущегося шелка, и я осознал, что сдираю одежду с тела Элеоноры. Я хотел крови, и жажда эта была непреодолима. Мои обнаженные клыки уткнулись в шею женщины. Сердце Элеоноры трепетало как пойманная птица. Она хрипло дышала и все сильнее прижималась ко мне, отдавая всю себя… всю без остатка. Запах ее крови дразнил меня, будоража извечный голод. Кровь обозначала жизнь. Кровь обозначала могущество…

Вдруг, будто бы очнувшись ото сна, я посмотрел на дрожащую Элеонору. Реальность обрушилась на меня как поток ледяной воды – прежде чем я успел поранить ее. Как ни странно, в этот момент я подумал о Джеке. Мысли о нем вызывали какое-то непонятное беспокойство… Однако сперва я должен был ублажить мою милую Элеонору. Только обычный секс, разумеется, и ничего более.

У Джека есть амулет Лалии. На некоторое время он будет в безопасности.

Джек

– Выходи, где бы ты ни был, убийца! Сукин сын! – крикнул я, когда туристы исчезли из поля зрения. Я отлично вижу в темноте, а слышу и того лучше. Ничего. Кто бы ни следил за мной, он не собирался являть себя, пока не будет готов. Терпеть не могу сюрпризы.

Я ухитрился распугать всех смертных, которые могли бы составить мне компанию на сегодняшнюю ночь, а собратья-вампиры играли в свои собственные игры. Может быть, удастся пообщаться с кем-нибудь из мертвецов? Эти создания не могли так просто взять и уйти, так что им волей-неволей придется терпеть меня. Я отправился на Колониальное кладбище, что в нескольких кварталах от площади, и вскоре, преодолев железный забор с кольями наверху, оказался среди могил.

Едва мои ноги коснулись земли, как я почувствовал мертвецов. На Колониальном они были также беспокойны, как и в Бонавентуре. Я закрыл глаза и распахнул чувства, слушая мертвых. Да, точно: кто-то растревожил их. Обходя кладбище по периметру, я вслушивался в ощущения призраков, пытаясь осознать степень их беспокойства. Никогда прежде мне не доводилось чувствовать ничего подобного. Казалось, мертвые предостерегают меня. Подумать только! Я завишу от их советов! А что, скажите на милость, мне остается, если нельзя рассчитывать даже на собственного создателя? Уильям был так чертовски занят в веселом доме, что позабыл заблокировать свой разум. Он сейчас мыслил как похотливый кобель, а не как убийца. Хотя, возможно, я случайно перехватил кусок информации, которую можно использовать?… Но стоило лишь вспомнить об этом – и сексуальное возбуждение обуяло меня с такой силой, что мне потребовался холодный душ.

Приближаясь к центру кладбища, сквозь обычные звуки ночи я услышал шум мотора «ягуара». Он удалялся на восток, в сторону побережья. Мертвецы под ногами заволновались сильнее, подтвердив то, о чем я уже догадывался сам. Пришелец-вампир, укравший машину Уильяма. Возможно, он прятался под одной из бетонных плит, покрывавших могилы.

Я присел возле украшенного венками надгробного камня некоего Джеральда Холлиса Дженнингса, жертвы туберкулеза вековой давности. Во всяком случае, так он сказал, когда я посетил его в первый раз. Его душа была спокойна, и он хорошо умел слушать. Хотите верьте, хотите – нет, но иногда люди умирают, успев завершить все земные дела.

– Джеральд, дружище, не чувствовал ли ты здесь зла в последнее время? Я говорю о настоящем большом зле, а не о всяких мелких жуликах и бандитах, которые тут ошиваются.

Разумеется, мертвецы не разговаривают вслух, как обычные люди. Я услышал едва слышные стоны и ощутил невнятные вибрации, которые вкупе воспринял как «да». Если мертвые общаются со мной, это всегда своего рода намеки, возникающие у меня в голове. Я закрыл глаза, и на этот раз стоны оформились в слова. В крик.

«Опасность, Джек!».

Разумеется, я и без того знал, что наш гость небезопасен, но предупреждение, исходящее от Джеральда, изумило меня. Насколько же все должно быть хреново, если даже чудаковатый старикашка Дженнингс ощутил угрозу?

– Ты можешь сказать что-нибудь еще?

В ответ раздалось слабое бурчание, будто Джеральд использовал всю свою энергию, чтобы сформулировать следующее послание. Однако мне показалось, что он иссякает, а эта попытка заберет последние его силы. Может, более приятная тема вернет его в нужную кондицию?

– Помнишь, что такое секс? – спросил я.

У меня в голове тут же возникла картинка: зардевшаяся горничная с высокой грудью и робкой улыбкой на губах. Джеральд сунул руку ей под косынку, зажав в горсти огненные кудри девицы, и поцеловал в губы. Она закрыла глаза и с готовностью приподняла свои юбки.

Просто отлично! Теперь мне требовалась еще одна порция холодного душа.

Последовала пауза. Я ощущал неслышный смех Джеральда и смеялся вместе с ним. А потом замолчал – потому что услышал крик.

– Эрррррмпф, – сказал кто-то или что-то.

– Джеральд?… – переспросил я. Нет, это был человеческий голос. Несколько придушенный, но человеческий.

– Аааарррух, – сказал он.

Я пошел на звук и вскоре увидел тощее и извивающееся тело, облаченное в черную кожаную куртку. Оно висело, зацепившись за один из кольев, торчавших на верху забора. Черт побери! Людям следует быть более Осмотрительными и не шастать по кладбищам ночью. Не в их силах совладать с тварями, которые могут здесь встретиться, – тварями вроде меня, к примеру. Я ухватил незнакомца за подбородок и спросил:

– Ты что здесь делаешь?

Пара карих глаз, огромных, как фары, смотрели на меня из-под челки угольно-черных волос. Многочисленные сережки украшали оба уха и одну ноздрю острого носа. Поскольку забор держал парня за воротник, он утонул в своей куртке, и казалось, будто у него нет шеи, как у черепахи, едва высунувшей голову из панциря. Я ухватил его за плечи и встряхнул, отчего голова еще глубже ушла в плечи, словно парень мало-помалу исчезал в зыбучем песке своей черной одежды.

– Отвечай, ты, козел!

– Меня зовут… – Он поперхнулся и начал заново. – Меня зовут Ламар Натан фон Верм. А в мире тьмы я – Князь Рока. Рад с тобой познакомиться. – Он протянул тонкую руку с большим серебряным перстнем в форме черепа.

Е– мое! Я не ответил на рукопожатие. Некоторые вещи могут огорошить даже вампира.

– Мир тьмы? Князь Рока? У тебя с головой все в порядке? И что тебе от меня надо?

Если парень и обиделся, то не подал виду. На его лице появилось выражение исступленного восторга.

– Укуси меня, – сказал он.

Чего?

– Укусить тебя?

– Я хочу быть одним из вас. Вступить в братство крови. Я хочу стать вампиром!

Сказать, что я был ошарашен – значит не сказать ничего. Никогда прежде на моей памяти человек не вел себя таким образом. Конечно, некоторые смертные догадываются или знают, кто мы на самом деле, но все они – надежные, проверенные люди, вроде моих «обычных». Что до наших рабочих, то им хорошо платили за молчание. И даже если для кого-то из них деньги не были гарантией лояльности, все равно они слишком боялись, чтобы предать нас. Или подойти и спросить напрямую… Созерцая пафосного щенка, я решил, что у меня есть два варианта действий. Можно сказать, что он сбрендил и вампиров не существует. Или же, не вступая в долгие дискуссии, просто выбить из него все дерьмо. Однако сперва следовало выяснить, откуда он узнал.

– С чего ты взял, что я вампир?

– Два года назад мы с предками возвращались с концерта, и машина сломалась перед супермаркетом Мелфри на Хоутон-стрит. Там прямо перед нами было большое венецианское окно. Пока папа звонил, а мама копалась в органайзере, я увидел отражение нашей машины, которую грузили на эвакуатор с этой гидравлической штукой. И тебя я там тоже увидел, но только ты в стекле не отражался. Это было круто! А потом ты как-то еще раз попался мне на глаза, через некоторое время, и тогда я заметил у тебя клыки…

О, дьявол! Он меня преследовал!.. Поверить не могу, что был так беспечен. Я всегда чертовски осторожно вел себя возле всяческих отражающих поверхностей и даже «случайно» разбил зеркала в своем грузовике. Но в тот раз, когда я занимался своими делами перед венецианским окном, в нем отражалась вся улица. Парень вычислил меня честно. Отнекиваться бессмысленно. Остается только устроить представление.

Одним легким движением я снял мальчишку с забора и поднял в воздух.

– Слушай, малыш, ты сам не понимаешь, о чем просишь. – Я прижал его спиной к забору, а потом выпустил клыки и наклонился поближе, чтобы парень увидел мои расширяющиеся зрачки. Это была непроизвольная реакция на появление клыков – вампирская адаптация, которая помогает нам охотиться в темноте. По крайней мере я это так понимаю. Так или иначе, клыки выходят наружу, а глаза становятся красновато-черными, неизменно нагоняя на человека жуткий страх. Парень, возможно, и видел меня издалека, но сейчас, когда я был рядом, все выглядело совсем по-другому.

Фокус сработал великолепно. Фон Верм – или как его там звали – вздрогнул и закатил глаза, словно собираясь упасть вI обморок. Не исключено, впрочем, что я просто слишком сильно его стиснул… Однако же парень быстро взял себя в руки и выпятил подбородок.

– Я хочу стать одним из вас, – прохрипел он.

– Не хочешь.

– Нет, хочу.

– Ты не понимаешь, о чем просишь. Видишь, я сейчас один на кладбище?… – Да, и рассказываю о своих бедах мертвецам, поскольку они единственные, кто готов слушать. – Поверь, тебе ни к чему такая жизнь.

Паренек глубоко вздохнул и отважно посмотрел мне в глаза.

– Нет, – громко сказал он. – Я понимаю, чего хочу.

Я разжал руку, выпустил ворот куртки и потер подбородок. Верм медленно осел на землю.

– Итак, ты преследовал меня, чтобы я сделал тебя вампиром? А зачем?

Мальчишка расправил куртку и немного расслабился.

– После той ночи, когда ты отвез нас домой, я нашел твой гараж и наблюдал за тобой. Когда ты думал, что никто не видит, то приподнимал машину одной рукой, без домкрата. Я читал в книжках про вампиров, что они очень сильные. Так и есть, верно? Я решил, что в Саванне не может жить много вампиров, иначе везде валялись бы тела. В общем, я думаю, ты тут единственный. И получается, что ты самый крутой парень в городе.

– Хм… ладно. – Я не собирался рассказывать ему про Уильяма. Если он до сих пор не знает, пусть это и дальше останется тайной. Уильям не совершал таких ошибок, которые я ляпаю регулярно. Уильям вообще никогда не совершал ошибок.

– Как раз с той ночи я начал изучать все, что мог найти про вампиров. Конечно, в основном это выдумки, но даже в фантастике иногда есть зерно правды. И чем больше я узнавал, тем более хотел стать вампиром.

Я окинул парня внимательным взглядом. Его кожа была светлой от природы, но он еще усилил эффект белым гримом в обычной манере готов. Под черной курткой должны скрываться костлявые руки и впалая грудь подростка. Один из тех, кого ребята в школе бьют каждый день не по одному разу. Ни за что. Просто так. Неудивительно, что он мечтает стать крутым. Мальчишка – сумасброд, неформал, возможно, даже педик, однако ему хватило духу посмотреть мне в глаза, когда я одарил его полноценным вампирским взглядом. Он мог быть кем угодно, но только не трусом.

Я вздохнул.

– Слушай, парень. Я бы рад тебе помочь. Правда. Но на самом-то деле это «братство», или как там ты его называешь, вовсе не такое распрекрасное. Вдобавок превратить кого-то в вампира непросто. Я никогда раньше этого не делал. И даже не уверен, что знаю, – как именно.

– Но ведь ты помнишь свое превращение? Вообще-то, нет. Не полностью. Последнее, что я помнил в своей человеческой жизни, – грязное поле, залитое кровью, и Уильям с обнаженными клыками. Потом – невообразимая боль-наслаждение… не знаю, как еще это описать. Потом некоторое время – пустота. Ничто. А после я очнулся, ощущая адский голод и жажду. Звуки, тактильные ощущения, все запахи резко усилились, стали глубже, ярче… реальнее, что ли. Все мои чувства стали намного острее, чем прежде.

– Это было давно, – сказал я ему.

Пацанчик наклонился вперед и понизил голос.

– Происходит обмен кровью, вот и все. Конечно, многие люди не переживают стадию перехода, но…

– Да? Кто бы мог подумать. Он сердито посмотрел на меня.

– Знаешь, вообще-то вампиру следовало бы знать такие вещи.

Ладно– ладно, он прав. Чертов Уильям! Он так и не позволил мне разобраться в тайнах нашей природы. Лишь сообщил необходимый минимум, потребный, чтобы остаться в живых. Вполне возможно, что эта бледная немочь со своими двумя годами книжной премудрости знает о вампирах больше, чем я.

– Мне известно достаточно, – заявил я. – Я просто желаю тебя проверить. Если ты так много знаешь о вампирах, расскажи-ка мне, каково быть одним из них. Во-первых, как определить нежить?

– Ладно. Ты скорее всего вампир, если…

– Очень интересно.

– …боишься чеснока, – закончил парень. Я фыркнул.

– Ну надо же!

Единственное, что я ел, помимо крови, – сырое мясо. Понятия не имею, боюсь ли чеснока. С какой стати, черт возьми, мне его бояться?

– Ты скорее всего вампир, если не можешь выйти на солнце…

– Зачет.

– Тебя можно убить только огнем, деревянным колом или серебряными пулями.

– Ну… хм. Серебро – это больше для оборотней, но технически – да.

– Ты скорее всего вампир, если можешь летать…

– Парень, что ты курил? – Если я умел летать все это время, а Уильям мне ничего не сказал, я воткну в него кол собственными руками.

– Сегодня ничего. У Энн Райс вампиры летают.

– Ах ты, господи. Вампиры Энн Райс даже трахаться не способны. Брехня.

– А что, ты можешь трахаться?

– Да, черт возьми. – Я готов был поклясться, что снова слышу смех Джеральда.

– Хорошо. – Мальчишка, кажется, приободрился, узнав этот занимательный факт. Спорю на собственные клыки, что он никогда в жизни не занимался любовью. Воистину, надежда бессмертна. Может быть, на самом деле он хотел стать вампиром, чтобы девчонки обратили на него внимание. Ну, или парни, подумал я, снова взглянув на бесчисленные серьги.

– Что еще? – спросил я.

Так продолжалось еще некоторое время. Парень все правильно рассказал о гробах. Потом помянул кресты (вампиры не могут проходить мимо них). Он сказал, что святая вода может обжечь вампира, но вода есть вода, насколько я знаю. Еще он знал, что вампир не может переступить порог дома, если его не пригласили войти. Он сообщил массу вещей, с которыми я намеревался поэкспериментировать. М-да. Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Мне хотелось поспрашивать его еще, но было уже поздно… вернее, рано. Все зависит от того, когда вы ложитесь спать.

– Ладно, слушай-ка… как тебя там? Ван Ворм…

– Фон Верм, – поправил он. – В-е-р-м. Моя семья из старой Саванны. Бывшие плантаторы. А сейчас банкиры.

Теперь я вспомнил. Чета фон Верм вращалась в высшем свете, регулярно посещая вечеринки Уильяма. Могу поспорить, они бы не одобрили увлечений своего сыночка. Возможно, именно поэтому он одевался так, словно каждый день в году был Хэллоуином. Просто чтобы вывести родителей из себя.

– И как они смотрят на то, что их милый мальчик жаждет стать вампиром?

– Родители ничего не знают. Полагаю, они давно позабыли о моем существовании.

– И поэтому такой прикид? Чтобы привлечь внимание мамы и папы?

– Когда я впервые узнал о тебе, меня очаровал мир смерти. Готская культура меня просто спасла. Теперь я тоже стал готом. Год проучился в SCAD и вылетел оттуда за неуспеваемость. Стал искать работу, причем такую, чтобы можно было вести ночной образ жизни и спать днем. В общем, пошел в торговлю.

Я приподнял брови.

– Нашел место в ночном магазине Спенсера в пассаже, понятно?

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать. – Верм присел на ближайшую могильную плиту и вынул тюбик черной помады, собираясь подновить макияж. Я схватил его за руку.

– О, нет. Не надо.

– Почему?

– Вампиры так не делают, – сказал я, словно был долбаным Роем Роджерсом вампирского мира. Приходилось признать: я понятия не имел, что делают и чего не делают вампиры. Этот мальчик бил меня по всем статьям, а ведь я был вампиром. Он необычно выглядел и странно разговаривал. Он мог выражаться как обычный подросток, а в следующий миг изречь что-то вроде: «польщен знакомством с вами». Бедный ребенок, имевший безразличных родителей, смешное, несуразное лицо и отягощенный именем Ламар фон Верм. Черт возьми! Не приходится удивляться, что он мечтал стать вампиром.

– Ладно. Так почему я должен делать тебя кровососом? Какой мне от этого прок?

– Я буду тебе служить. Как Ренфилд в «Дракуле». А потом, когда я докажу свою полезность, ты превратишь меня в нежить.

Я припомнил Ренфилда в «Дракуле» Копполы. Кто, кроме Тома Уэйтса, смог бы его сыграть? Вот что значит удачный кастинг… Не исключено, что Верм может оказаться полезен. С другой стороны, я повешу себе на шею ребенка. Не уверен, что сейчас мне нужны дополнительные проблемы.

– Не знаю…

– Я могу добывать сведения. У меня есть разные знакомые… ну, крутые. Они знают всякое…

Я рассмеялся.

– Всякое – это что? Например, кто в пассаже торгует самыми черными джинсами?

Темные глаза Верма вспыхнули.

– Например, что в городе появился новый вампир.

Ладно, сдаюсь. Он меня заинтриговал. Однако Верм полагал, что я – единственный кровосос в Саванне. Так кого он имел в виду? Уильяма? Оливию? Или убийцу?

– Ладно. Кто это?

– А ты не знаешь?

– Стал бы я спрашивать, если бы знал?

– Пообещай, что сделаешь меня вампиром, тогда скажу. Парень был упрям, как осел. Я подумал, не отвесить ли ему хороших людей, но какой смысл? Похоже, он уже давно привык к побоям. Кроме того, мое время выходило: близилось утро. Пора было возвращаться к Элеоноре. Если я задержусь тут, пытаясь заставить его говорить, то как бы потом не заснуть на полдороге. Вдобавок Верм предложил мне свою службу…

– Ладно, маленький засранец, раз уж ты все равно меня выследил, приходи сюда завтра ночью. Поболтаем еще немного.

– Сделай меня вампиром прямо сейчас! – выкрикнул он. – Прямо здесь! Хочу быть, как ты!

Я снова ухватил Верма за плечи, приподняв над землей. Парень начал меня раздражать. Не выпуская его, я перебрался через забор и повесил на один из кольев за ворот куртки. Снаружи ему будет безопаснее.

– Останешься здесь до рассвета. Потом можешь позвать кого-нибудь на помощь. Пока будешь висеть, подумай хорошенько, что значит быть вампиром. – Я вспомнил обугленные останки Элджернона на палубе корабля Уильяма, и у меня пересохло во рту. – Представь, что какой-нибудь другой вампир решил разделаться с тобой и оставил тут до восхода солнца, чтобы ты обратился в пепел. Подумай, каково жить в мире людей, не являясь частью этого мира. Вечно быть изгоем. Ощущать тепло женщины в твоих объятиях, не имея возможность проснуться рядом с ней поутру. Не почувствовать солнца на лице. Жить среди холода и темноты. Навеки быть отрезанным от всего Доброго, хорошего и светлого. И всегда смотреть на этот мир только со стороны.

– Но как насчет братства? – проскулил он.

Я засмеялся – и услышал горечь в собственном голосе.

– Ты полагаешь, что вампиры примут тебя в какое-то расчудесное братство, да? Послушай-ка меня хорошенько, малыш. Ты, не перестанешь быть козлом отпущения только потому, что начнешь пить кровь. Если сейчас ты считаешь себя одиноким и никому не нужным – дождись, когда станешь нежитью. Вот тогда ты поймешь, что такое настоящее одиночество.

С этими словами я оставил его на заборе и отправился к дому Элеоноры. Верм висел, разинув рот и выпучив глаза. Уходя, я не слышал от него ни одного звука.

Кто– нибудь обнаружит Верма по пути на работу и поможет спуститься. Я надеялся, что это случится не ранее, чем он крепко подумает о выборе карьеры. Быть вампиром – отнюдь не то же самое, что продавать в пассаже хэллоуинские маски.

Несколько минут спустя я стоял у дома Элеоноры. Сама хозяйка в компании Оливии сидела на садовых качелях у порога. Уильям стоял на крыльце, словно часовой. При виде меня женщины поднялись на ноги, а Уильям целомудренно поцеловал Элеонору и спустился по лестнице.

– Джек, если не ошибаюсь, эта машина принадлежит мэру? – Уильям не ждал ответа. – Какого ж черта ты пригнал ее к дому с подобной репутацией?

– Она все равно тут стоит раза два в неделю, – буркнула Элеонора.

– О!.. – отозвался Уильям. – Тогда ладно. Затем он подошел к машине и снова нахмурился.

– А почему ты оставил здесь ожерелье? Ты должен его носить. Все время держать при себе. Понимаешь?

– Нет. Не понимаю. Ты ведь мне ничего не объясняешь. А почему, а? Ты ведь все знаешь! Тебе отлично известно, кто этот парень и что ему надо, не так ли? – Мы стояли нос к носу. Я ожидал, что Уильям размахнется и даст мне в зубы. Наверное, именно этого я и хотел больше всего. Тогда у меня появится повод надрать ему задницу – впервые в жизни и за все сразу. Вот только он не разозлился. Неожиданно лицо Уильяма погрустнело, будто я не взбесил его, а серьезно ранил чувства.

Хотя я не уверен, что они вообще у него имеются.

– Это ожерелье – оберег, благословленный Водуном: Оно защитит тебя, насколько это вообще возможно в нашей ситуации. Я не могу сейчас объяснить, как именно. – Уильям попытался выдавить улыбку. – Пожалуйста, носи его. Ради моего блага.

Оливия спустилась по лестнице, от нее пахло сексом. Отчасти этот запах был человеческим. Она поела и хорошенько потрахалась. Черт знает, с кем и в какой позиции. Оливия залезла в машину и сняла амулет с зеркала.

– Джеки, будь хорошим мальчиком, – сказала она, надевая оберег мне на шею. – Носи это чудесное ожерелье. – Ее мягкий розовый язык скользнул между кроваво-красных губ и лизнул мою щеку. – Какая сладкая… – протянула Оливия, и мне в третий раз за ночь понадобился холодный душ.

– Я погляжу, ты быстро утешилась, – сказал я, изо всех сил стараясь скрыть свои истинные чувства. – Не успел Элджер умереть, как ты уже нашла себе новое развлечение.

Глаза Оливии превратились в две ледышки.

– Я всегда ищу развлечений, сладкие щечки. И потом, Элджер был мне музой, а не мужем.

Уильям вклинился между нами.

– Ты позаботился о Хью?

– Э-э? – Странное очарование овладело мной. Прошла пара секунд, прежде чем вопрос Уильяма достиг моего сознания. – Да, он… он там, где должен быть.

Я сел на заднее сиденье. Уильям и Оливия устроились впереди. Вампирша послала Элеоноре воздушный поцелуй, а Уильям повторил ее жест. Черт возьми, даже человеку – и вдобавок женщине – он уделял больше внимания, чем мне!

При мысли о губах Оливии у меня захолонуло в груди. Я решил ни единым словом не упоминать о своей встрече с как-его-там-Вермом. В конце концов, Уильям ничего мне не рассказывает, так почему же я должен с ним откровенничать? Малыш Верм может принести мне пользу.

Я был не в настроении разговаривать, а потому держал рот на замке всю дорогу до складов, которые были моим пристанищем. Уильям тем временем рассказывал Оливии о Саванне. Казалось, он целенаправленно отвлекал ее внимание, чтобы вампирша не ляпнула чего-нибудь важного в моем присутствии. Возле складов я выбрался из машины и захлопнул дверцу – пожалуй, чересчур громко.

– До завтра, Джек, – сказал Уильям. – Не забудь про амулет.

– Угу, – буркнул я, не оглядываясь. Потом извлек ключи и отпер дверь. Внедорожник мэра не трогался с места: Уильям ждал, когда я окажусь в безопасности, в своем убежище. Видимо, у него были на то причины. Он определенно знал о подстерегающей нас опасности больше, чем говорил мне. Оставалось только надеяться, что мое незнание не приведет меня к летальному исходу.

Мне все больше хотелось поговорить со своим новым знакомцем Вермом. Этот мелкий пацан мечтал стать кровососом – сильным и страшным. Если сделать его вампиром, возможно, у меня появится собеседник. Приятель, с которым можно поделиться своими проблемами. С другой стороны, если я так поступлю, не окажется ли он в опасности, как и мы с Уильямом? Вдобавок я до сих пор ни разу не создавал вампиров. И, вполне возможно, сейчас неудачное время для подобных экспериментов.