Текст книги "Искушение вампира"

Автор книги: Харт Рэйвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– М-м-м, – согласился я – Маленький ягненок. Бе-е-е… – Кажется, Рейя спрыгнула с дивана и переместилась под стул, исчезнув из поля моего зрения. Я надеялся, что она тоже меня не видит.

Оливия одарила меня поцелуем, от которого я бы, наверное, свалился с ног, если бы не сидел. Поцелуй был долгим и страстным, а к тому времени, как он закончился, блузка Оливии оказалась расстегнута и груди, затянутые в кружево бюстгальтера, маячили у меня перед глазами.

– Так вот, насчет умений Мелафии. В чем ее секрет? Где она научилась своей магии?

– Хм-м?… – Какие могут быть разговоры в подобный момент? Мой язык был занят совсем другим. Я старался просунуть его под бюстгальтер и добраться до напряженных сосков, спрятанных внутри. И зачем она спрашивает меня о… а о чем там она спрашивала?…

– Мелафия. Где она обрела свои знания? Это вуду? Я слышала, что в Саванне много вудуистов.

– Вуду. Да. Она знает о вуду…

Вуду– муду. Сейчас меня гораздо более занимал вопрос, как расстегивается кокетливый лифчик Оливии. Где вообще у него застежка? Впереди или на спине?…

– И защитная магия Уильяма тоже происходит оттуда? В ночном клубе он устроил впечатляющий спектакль. Ридрек не сумел даже притронуться к нему.

Эврика! Я нашел застежку и управился с ней в мгновение ока. Такая ловкость нарабатывается десятилетиями практики. Эластичный бюстгальтер спрыгнул с груди Оливии и обмотался вокруг ее шеи. Сиськи выскочили наружу, и я зарылся в них лицом… Вот тогда-то я снова почувствовал смердящий запах Ридрека, но махнул на него рукой и пропустил мимо ушей вопрос вампирши. Мне было не до того.

Она потянулась к моему ремню – так же, как давеча Шейри. Картины недавних событий вспыхнули в моей памяти безумный секс с недоделанной вампиршей и его печальный исход.

– Эй, – сказал я, отрываясь от грудей Оливии. – Последний раз, когда я делал это с женщиной-вампиром, она сыграла в ящик. Что, если дело вовсе не в процессе трансформации? Вдруг я ядовит для вампирок или что-нибудь в этом роде?

Оливия хрипловато рассмеялась, расстегивая мой ремень.

– Не говори глупостей. Ты не сможешь мне навредить, даже если очень захочешь.

Ладно, о'кей. Если что-то случится, пусть потом не жалуется: я ее предупредил. Я поймал губами набухший сосок, и все рациональные мысли выветрились из головы. Внезапно оказалось, что штанов на мне уже нет, а Оливия задирает юбку, которой, впрочем, изначально было не так уж и много. Я сунул под нее руку и обнаружил, что там нет ничего лишнего. Мои пальцы скользнули между бедер вампирши.

– Нет, постой. Сперва я с тобой разберусь, – прошипела Оливия. С этими словами она опустилась на мой воздетый агрегат – так быстро и резко, что я едва не вскрикнул. На один краткий миг выражение торжества на ее лице сменилось удивлением. Оливия ищуще заглянула мне в глаза. Потом, поудобнее утвердив меня на стуле, она ухватилась за спинку, чтобы держать равновесие, скинула туфли и обвила ногами ножки стула. Выражение уверенности вернулось к ней, и вампирша снова поцеловала меня.

Я застонал, желая продолжения. Оливия приподнялась и вновь наделась на мой жаждущий член.

– Скажи мне, Джек. Скажи, в чем секрет Уильяма. Я должна знать…

Я ухватил Оливию за бедра и приподнял, чтобы снова насадить на себя, но она крепко держалась ногами за стул и не позволила мне довершить начатое. Вампирша явно намеревалась сама контролировать ситуацию. Если она не уступит, в скором времени я буду умолять ее о милосердии. Но ей требовалось совершенно другое. Оливия желала знать тайну Уильяма, секрет его силы. Наконец-то я понял! Она пыталась вызнать все это для Ридрека, потому что он держал вампиршу под контролем.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь совладать со своим жаждущим секса телом. Разумеется, я не стану выдавать Ридреку тайны Уильяма, но пусть же Оливия как следует поработает, если хочет вытянуть их из меня. Видимо, лавры Мата Хари не давали ей покоя. Что ж, посмотрим, кто на самом деле будет вести этот маленький допрос с пристрастием. Я открыл глаза и смерил вампиршу спокойным взглядом.

– Не представляю, о чем ты.

Ах, не это она желала услышать! Оливия снова приподнялась надо мной и опустилась вниз.

– Врешь! – Ее лицо раскраснелось. Невероятно для вампира, если только он не поел совсем недавно. Возьми на заметку, Джек.

Я постарался удержаться от стонов. Моя плоть была тверда как алмаз, а кровь бурлила от желания. Каждый раз, как Оливия насаживалась на меня, я готов был взорваться. Мне хотелось кричать, но я не доставил ей такого удовольствия. Она поднялась и снова вернулась, и еще раз, еще раз. Я молчал. Оливия в очередной раз оседлала мою плоть, и я оказался внутри нее.

– Почему ты защищаешь Уильяма? – Она теряла контроль, и дело касалось не только секса. Здесь было что-то еще. – Погляди, как он обращался с тобой все эти годы! Скрывал от тебя твою собственную силу, ничего не рассказывал о природе вампиров. Ты ничего не знал о роскоши, которая давно могла бы стать твоей. Какой позор! Все, что он делал – это помыкал тобой. А ты по-прежнему служишь ему, глупец! Вот теперь я припомнил еще кое-что. Уильям не советовал заниматься любовью с Оливией. Вместо этого он подсунул мне Шейри. Почему? Он сказал, что инициация девушки сделает меня сильнее, но правда ли это? Может быть, все дело в том, что Шейри не могла дать мне никаких новых знаний, а Оливия могла?

Она снова задвигалась, и я стиснул зубы, едва сдерживая крик.

– Ридрек – вот за кем нужно идти, – прошелестела Оливия. – Он, а не Уильям мог бы дать тебе все, что ты заслуживаешь.

– И что же приказал тебе Ридрек? Приказал прийти сюда и трахать меня, пока я не раскрою всех тайн Уильяма? Велел пообещать золотые горы и великое знание? – Оливия расслабила ноги и вновь попыталась подняться, но я держал ее за плечи, демонстрируя, кто здесь сверху на самом деле.

Она рассмеялась, и в этом смехе прорезалась истерическая нотка.

– Он пытался околдовать меня. О да, он пытался. Но я сильнее его! И сильнее тебя, долбанный безмозглый щенок!

– Неужели? Ну, посмотрим.

Я отпустил плечи Оливии и схватил ее за ноги, отрывая от ножек стула. Потом приподнял вампиршу и изо всей силы надел на себя, затем нагнулся вперед, высоко задрав ноги Оливии и перекинув колени через спинку стула. Пальцы вампирши разжались, и она беспомощно всплеснула руками в воздухе: Я держал ее за талию стальной хваткой, не позволяя изменить позу.

– Отвечай… мне… где… Уильям! – проговорил я, двигая Оливию вверх-вниз с каждым произнесенным словом. Позиция, в которой мы находились, донельзя сужала ее дырочку. Это сводило меня с ума.

– Иди к черту!

– Ты первая!

Оливия закричала – уж не знаю, от удовольствия или от боли. Мне было на это плевать. Она сама виновата, нечего было играть со мной. Вдобавок вампирша, кажется, желала испытать мою силу. Что ж, нет проблем. Я имел ее и так, и этак, с каждым движением все глубже вбивая в нее свое бревно. Оливия старалась найти опору для рук, чтобы восстановить контроль или, может быть, чтобы освободиться, но тщетно. Потом она попыталась высвободить ноги, но я покрепче прижал ее бедра к груди. Мне показалось, будто Оливия мало-помалу слабеет.

– Что со мной происходит? – прошептала она, едва дыша. – Этого не должно было случиться. Что-то пошло не так…

Продолжая ритмично двигать вампиршу вверх-вниз, точно сбивая масло, я посмотрел на нее. Взгляд Оливии стал безжизненным, лицо осунулось. Она словно увядала на глазах. Ее мышцы – за исключением тех, что сжимали моего дружка – стали дряблыми и безвольными. Она что, тоже собирается умереть прямо на мне? Черт, я и понятия не имел о такой своей силе! В любом случае, пора заканчивать: оргазм надвигался стремительной волной. Тело Оливии вздрогнуло, и я ощутил, как свело ее мышцы, стискивающие мой член. Она издала еще один пронзительный крик; я застонал и кончил в нее.

Глаза Оливии наполнились ужасом, и я увидел в них отражение Ридрека. Не картинку, нет, но его присутствие. Будто бы мой оргазм разрушил ее защиту, и я увидел вампиршу в ее истинном состоянии. Ридрек был здесь, он каким-то образом подглядывал за нами через Оливию. Не отводя взгляда от глаз вампирши, я уловил момент, когда Ридрек исчез из нее, и Оливия вновь обрела контроль над собой.

Несколько секунд я молча переводил дыхание, а потом разжал руки. Оливия повалились назад, и мне пришлось подхватить ее, чтобы она не ударилась головой об пол. Поддерживая вампиршу, я медленно поднялся со стула, не зная, сумеет ли она устоять на ногах без посторонней помощи. Еще пара секунд – и ресницы Оливии затрепетали, взгляд стал осмысленным. Она забилась в моих объятиях, и я отпустил ее. Задранная юбка вернулась на бедра, но выше талии Оливия была обнажена и стояла на полу босиком. Казалось, она собирается с силами и приводит в порядок мысли.

Я всегда чувствую себя немного неловко, заговаривая с женщиной после нашего первого секса, но на этот раз все было вообще из рук вон. Схватка, которая здесь произошла, походила на бой без правил в каком-нибудь бойцовском клубе ада. И вот так выглядит секс двух вампиров? Всякий раз? Круто.

Оливия внезапно покачнулась, как пламя сечи на ветру. Я снова подхватил ее. Нужно сказать что-нибудь, чтобы снять напряжение. Ясное дело, я, как настоящий толстокожий мужлан, ляпнул несусветную чушь.

– Э… Мне понравилось. А тебе?

Для существа, выглядевшего как измочаленная тряпка, Оливия была изумительно быстра. Она размахнулась и дала мне в зубы с такой силой, что я отлетел назад. Ноги запутались в полуспущенных джинсах, так что мое приземление нельзя было назвать грациозным. Я налетел на деревянный стул и шлепнулся на него со всего маху, так что мои пятки взбрыкнули в воздухе.

– Что ты сделал со мной?! – рявкнула Оливия.

– О чем ты? – Я потер саднящую щеку. Больно, черт возьми!

Лицо вампирши пылало яростью.

– Знаешь, ты прав: с тобой что-то не так. И очень здорово не так, скажем прямо!

– Со мной? – Я повозился на стуле, натягивая джинсы. – А как насчет тебя? Пока мы занимались любовью, ты транслировала все кино Ридреку! – Только теперь я в полной мере осознал масштаб катастрофы. – Какая мерзость!

– Ладно, может, и так. – Оливия сняла с шеи лифчик и неторопливо надела его. – Но теперь мне гораздо лучше. А нот что действительно интересно, так это почему я выжата как лимон.

– Что?…

Оливия принялась застегивать блузку.

– Ты вытянул из меня силу, болван. Все должно быть наоборот. Но я чувствую себя слабой, как новорожденный котенок.

– Ну, прости. Мне жаль.

Она одарила меня убийственным взглядом.

– Еще бы.

– Я не нарочно. Честное слово.

Оливия пригладила волосы и прищурилась.

– Так что же случилось, когда ты трахался с Шейри? Что произошло в тот конкретный момент, когда она начала чахнуть?

Жуткое понимание снизошло на меня.

– Я… я думаю, то же самое, что и с тобой. Как раз в это время ты начала слабеть…

Долгую минуту Оливия рассматривала меня.

– Как ты себя чувствуешь, Джек? Счастлив и доволен, как положено после хорошего секса?

Я напряг мускулы, потом расслабил их.

– Точно. Я отлично себя чувствую. Просто великолепно. – Сказать по правде, я ощущал себя сильным. Как супермен. Я пялился на сиськи Оливии, пытаясь понять, не прорезалось ли у меня рентгеновское зрение, чтобы заглянуть за покровы ее одежды. Казалось, еще чуть-чуть, и дело выгорит. – Будто бы я могу горы своротить.

– Черт меня побери. – Оливия скрестила руки на груди и уставилась на меня так, словно только что открыла новый вид вампиров. – Я много лет изучала тендерные связи в вампиризме, но никогда не видела ничего подобного.

Черт! Может, я действительно новый вид вампира?…

– Поясни.

– Я не получила от тебя ни капли силы, зато ты высосал меня почти досуха. Я до сих пор чувствую себя так, как будто вот-вот сдохну.

– Надо поесть, Оливия. Я плесну тебе немного крови. Уильям хранит запас на всякий случай. Так ты быстрее восстановишь силы.

Я направился к маленькому холодильнику под баром, нашел пакет с кровью, припрятанный у задней стенки, и опорожнил его в стакан. Оливия медленно подошла к бару и облокотилась на него. Она взяла стакан и как бы через силу отпила из него. – Маленькими глотками. Это сильная штука, – сказал я. Дождавшись, когда вампирша прикончит первую порцию, налил ей еще. Потребуется много больше двух порций, чтобы вернуть ее в нормальное состояние. – Оливия, – начал я, не желая задавать этот вопрос, но понимая, что должен знать наверняка, – я действительно убил Шейри?

Вампирша посмотрела на полированную мраморную поверхность бара, словно изучая свое несуществующее отражение.

– Скорее всего, – сказала она. – Джек, дай мне слово, что больше никогда не будешь делать вампиров из женщин.

– Разумеется, не буду.

Я поставил локти на бар. Как бы мне ни хотелось утопить свои печали в новой порции скотча, я старался держать свои желания при себе. Мир и так вращался слишком быстро. Я гнал от себя мысли о Шейри. Я уподоблюсь Скарлетт О'Хара и подумаю об этом завтра. Уильяма нет, и я не знаю, можно ли доверять Оливии. Кажется, сейчас она в здравом уме, по, возможно, Ридрек способен снова взять над ней контроль. Когда я проснулся, вампирша вела себя совершенно нормально. Она была искренне тронута судьбой бедной Шейри, и ничто не предвещало беды. Потом Оливия изменилась. Было бы крайне неразумно поворачиваться к ней спиной. Я совершенно запутался и сейчас даже не знал, можно ли и дальше доверять Уильяму. В словах Оливии была доля прав-пи: может быть, мне и впрямь стоило встать на сторону Ридрека. Это могло многое упростить. Отчего бы не поддаться очарованию зла? Я знал, что Оливия сказала об этом, находясь под контролем Ридрека, однако идея не становилась менее привлекательной.

Вампирша все еще нетвердо стояла на ногах, одной рукой придерживаясь за бар.

– Тебе лучше? – спросил я.

– Да, немного.

– Хорошо. Так где Уильям?

Оливия опустила глаза.

– Он с Ридреком.

– Что?! Как?…

– Ридрек поймал меня и держал при себе. Пришел Уильям. Он остался там, а мне велел возвращаться сюда.

– Черт подери! Ты можешь проводить меня в то место? Оливия покачала головой.

– Я совсем запуталась в этих проклятых туннелях и никогда не найду Ридрека, пока он не позовет меня. Джек, что нам делать?

– Тебе – ничего. Ты не можешь охотиться на Ридрека в таком состоянии. Он тебя плевком перешибет. Поэтому останешься дома. – Я не сказал Оливии, что есть и другая причина оставить ее здесь: я не мог ей доверять. И не смогу, пока не разберусь, что к чему. А может быть, не смогу и после этого.

– Черта с два! Если ты идешь за Уильямом, то и я с тобой. – Она со стуком поставила стакан на бар и вздернула свой изящный подбородок.

– Я не собираюсь тащить на себе такую обузу. День на дворе. Ты должна поспать, чтобы восстановить силы. Может быть, я позволю тебе выйти, когда стемнеет. – Оливия принялась возражать, но я обогнул бар и взял ее на руки. Она была легкой как перышко. Я мог поднять ее над головой одним пальцем.

Я отнес Оливию к своему гробу и положил туда.

– Джек, ты не посмеешь!

Рейя вылезла из-под стула, виляя хвостом и оскалившись в язвительной собачей ухмылке.

Я устроил Оливию на подушках, закрыл крышку и запер ее. Изнутри донеслись приглушенные проклятия.

– Выпусти меня, сукин сын! Я должна позаботиться о Шейри!

– Сделаешь это, когда восстановишь силы. Она никуда не убежит.

– Черт бы тебя побрал, Джек!

– Спокойной ночи, солнышко.

Я натянул сапоги и выпустил Рейю из подвала.

– Иди к Мелафии, детка.

Она облизала мою руку и убежала.

А я направился к двери, ведущей в туннели, и шагнул туда, не очень-то представляя, куда именно иду, но не слишком об этом беспокоясь.

Я шел приблизительно в ту сторону, где находился гараж. Мне хотелось оказаться в знакомой обстановке, а еще срочно требовался душ и новая рубашка, которая не была бы разорвана в клочья. Не знаю, сколько сейчас времени. Может, добреду туда как раз к темноте. А даже если нет – черт возьми!.. В своем теперешнем настроении я был готов выйти на солнце и осветить мир, как новогодняя елка. Тру-ля-ля.

Возле первой канализационной решетки я приостановился и глянул вверх, в мир живых. Если встать сбоку, куда не достают солнечные лучи, можно увидеть кусочек тротуара, ноги прохожих и их тени. Сейчас мне более чем когда-либо хотелось стать одним из них.

Но нет. Я тот, кто я есть. Джек Макшейн, кровосос, убийца слабых женщин-вампиров, постоянный клиент ночных бабочек. Я опустил голову и подумал о Конни. Волна тоски прокатилась по мне, как прилив возле Тайби. Моя прекрасная темноволосая латиноамериканская леди… По крайней мере, у нее теплое живое сердце, стало быть, я не смогу ее убить. То есть смогу, но не стану. Я не допущу, чтобы хоть полосок упал с ее головы.

Осенний лист сорвался с дуба на площади, подлетел к решетке, помедлил на краю и провалился между железных прутьев. Он подплыл ко мне как дар из невидимых рук, и я потянулся за его золотой красотой, забыв о лучах утреннего солнца. Кожу опалило, и я поспешно отдернул руку, а потом сунул пальцы в рот, чтобы облегчить боль.

Лист засветился в том месте, где я коснулся его. Почти тут же появились язычки пламени. Это было как знамение, как намек. Конни никогда не будет принадлежать мне, и даже смерть не соединит нас, а разлучит навеки. Даже если бы я завоевал ее сердце, даже если бы женщина полюбила меня так, как я ее люблю, мы все равно не смогли бы остаться вместе. Я не сумею сделать ее вампиром, ведь моя необычная сила убьет Конни, как убила Шейри и чуть не погубила Оливию.

Я зачарованно смотрел на лист, пока он не превратился в струйку дыма. Дым поднялся вверх, за решетку, исчезнув в солнечном мире живых. Я же отступил в тень, которой принадлежал.

ГЛАВА 11

Уильям

Я очнулся в темноте.

Почти невозможно довести вампира до бессознательного состояния, но Ридрек практиковался сотни лет. Я не шевелился, пытаясь понять, где нахожусь. Меня окружали знакомые запахи гниения, мокрой глины и болотной воды. Я ощущал, что старый вампир где-то поблизости; его мерзкая вонь пронизывала все вокруг.

Говорил ли я, что убить Ридрека не в моих силах? В мире вампиров существует определенное правило – или, если угодно, закон: отпрыск не может уничтожить собственного создателя. Не знаю, откуда это взялось; возможно, появилось после печального инцидента с царем Эдипом несколько тысяч лет тому назад. Или просто заработал защитный механизм, возникший при мутации крови нашего вида. Иначе поголовье вампиров могло сильно упасть. Я – отличный пример отпрыска, который с радостью убил бы создателя в первую же ночь своей новой жизни. Если бы только сумел…

Плохо дело. Я попытался шевельнуться и обнаружил, что мои руки вытянуты и привязаны к стене ладонями вверх. Не хватало только гвоздей в запястьях. Тело отказывалось повиноваться; я был словно замотан в кокон, как муха, пойманная пауком. Я лежал спиной на холодном камне, и что-то невероятно тяжелое давило на грудь. Я казался себе сандвичем с вампиром.

Несмотря на свое печальное положение, мне не удалось удержаться от улыбки. Вот бы Джек посмеялся, если б увидел меня сейчас… Впрочем, мысли о Джеке тут же отбили всякую охоту веселиться. Где-то он теперь? Что с ним сделала Оливия?

Я заставил себя отвлечься от этих раздумий и обратился к более актуальным проблемам. Я знал, что наверху царит день, а солнце стоит высоко в небе. Может быть, Джек оказался хорошим мальчиком и спокойно спит в своем гробу. Впрочем, у Оливии была целая ночь, чтобы разыскать его и обратить на свой путь. Джек умен и находчив, но в моем положении было глупо надеяться, что ему удастся перехитрить Рид-река. В конце концов, я сам устроил целое представление, чтобы обмануть создателя – но тщетно. Кроме того, я помнил свое видение – Джек, который предаст меня. Я пытался разделаться с Ридреком, прежде чем это случится, но не вышло. Оставалось лишь надеяться на истинно ирландское упрямство моего отпрыска. Я отлично знал, что его невозможно заставить что-либо сделать насильно. Но очаровать – другой разговор. Здесь у Оливии имелось явное преимущество.

Я вспомнил, как вампирша вела себя в доме Элеоноры. Если Ридрек приказал ей соблазнить Джека, с каждым новым оргазмом мой отпрыск будет терять силу, пока не станет легкой добычей.

Проклятый Ридрек! Гнев охватил меня, я задергался в своих путах, но они держали крепко.

– А! Вижу, ты очнулся. – Звук шагов и плеск воды возвестили о приближении Ридрека.

– Это не твоя заслуга, – процедил я.

Он хихикнул. Яркий свет неожиданно ударил в глаза, и я увидел часть комнаты. Я лежал на каменном столе. Мы находились в старом фамильном склепе в центре кладбища. Истлевшие кости заполняли ниши, возвышавшиеся над поверхностью воды, узловатые корни растений паутиной обвивали влажный камень. С верней ниши на меня смотрела человеческая голова, лишь недавно отделенная от тела. Очевидно, Ридреку нравился средневековый обычай класть череп на обеденный стол. К противоположной стене были приделаны три пары цепей с наручниками, и в двух их них еще остались руки: полусгнившие кости болтались в проржавевших браслетах. Очевидно, какие-то люди были похоронены здесь еще до того, как умерли. В отличие от обезглавленного тела, лежавшего в углу. Этот труп был совсем свежим.

– Бонавентура, – сказал я.

– Точно. Здесь нам никто не помешает. – Ридрек посмотрел на меня взглядом, исполненным печали. – Давно пора было уяснить, сынок, что я всегда получаю желаемое. Не в твоих силах обмануть или остановить меня.

– Я тебе не сынок.

– Но ведь так оно и есть на самом деле. И хватит уж играть в эти детские игры. – Он уселся справа от меня. – Сейчас поглядим на твою кровь вуду. Я хотел, чтобы ты при этом находился в сознании. Давай-ка попробуем, какова она на вкус. – С этими словами старый вампир обнажил клыки и запустил их в мое запястье, будто голодный пес.

Боль чувствуют все – и живые, и бессмертные. В этом есть определенное неудобство. Многие годы я учился справляться с ней, блокировать худшие ее проявления. Но подобной боли мне еще не доводилось испытывать. Бритвенно-острые клыки Ридрека пронзили плоть и проскрежетали по кости. Боль прошла сквозь меня, как электрический разряд.

Пока тело корчилось в муках, моя ненависть пылала ярким огнем. С криком ярости, эхом, отдавшимся от стен, я дернулся, что было сил, и выгнул спину, сражаясь с весом державшего меня камня. Тяжелая плита, давившая на грудь, помедлила мгновенье, а потом начала неторопливо сползать в сторону.

Ридрек зашипел от злости, разбрызгивая мою кровь по моим же рукам и лицу. Ему пришлось отскочить, чтобы не попасть под падающую плиту; он поспешно подхватил ее. Я снова дернулся, но Ридрек держал плиту крепко. Мне подумалось, что он осыплет меня проклятиями или попросту убьет. Я надеялся на второе. Но вместо этого увидел камень размером с кулак, летящий мне в лицо. Потом – ничего.

Звонили колокола. Печальный, заунывный погребальный звон. Без помощи раковин Лалии я парил над похоронной процессией, словно птица, подхваченная ветром. Английским ветром. Меня окружали запахи солнца, травы и камня. Глядя на залитые солнечными лучами поля и извивы дороги, я почувствовал, что тяжесть на сердце ослабла, и полной грудью вдохнул воздух родного дома.

Внизу, подо мной, люди несли два деревянных гроба. Они шли к могилам, вырытым в стороне от церковного двора. «Неосвященная земля», – послышался шепот какой-то женщины. Я опустился пониже и посмотрел внимательнее. Священник, шагавший за процессией, показался мне знакомым. Да это же отец Гиффорд из моего прихода в Дербишире! Я наблюдал собственные проводы. Это меня они хоронили. Меня и мою милую Диану.

Она была совсем близко. Я приблизился к ее гробу и тронул одинокий цветок, который кто-то положил на крышку. Сердце разрывалось от желания хоть на один краткий миг увидеть мою возлюбленную жену.

Мне так жаль. Я не сумел спасти тебя, любимая. Так жаль…

Горе захлестнуло меня, словно и не было этих пятисот лет, прошедших со дня утраты. Едкие слезы жгли лицо. Мне хотелось сбить крышку гроба, открыть его и освободить любимую. Да только в этом нет смысла. Она мертва. Она уже в каком-то смысле свободна. Тьма не поймала ее в ловушку, как это случилось со мной.

– Душа моей жены чиста. Ее нужно похоронить на церковном кладбище, – сказал я, хотя никто не мог услышать. Люди поспешно опустили гробы в могилы без крестов.

– Сжалься, господи, над их душами, – произнес священник, а потом отряхнул руки, будто эти нечестивые похороны запачкали их. По крайней мере, селяне не сожгли нас как колдунов.

– Я хочу к маме! – послышался плачущий голос ребенка.

– Тс-с, милый. Твоя мама умерла, и папа тоже.

Я посмотрел на женщину, которая обнимала малыша своими грубыми натруженными руками. Джуни Сесил. Она была служанкой Дианы.

– Не плачь, – тихо сказала женщина. – Теперь ты будешь жить со мной и Джеймсом.

Я в изумлении взирал на своего сына Уилла. Живого Уилла. Он был ранен – грубая повязка облегала его шею – но жив! Джуни поднялась на ноги и пошла по тропинке, держа на руках плачущего Уилла. Итак, он все-таки выжил. Горя желанием помочь сыну, я летел за ними, пока не осознал, что ничего не сумею поделать. Ничего не смогу ему предложить – ни помощи, ни защиты, ни даже объяснений. Глазами, которые прожили так долго и видели столь много, я смотрел, как сын снова исчезает из моей жизни.

Прощай, малыш… Папа по-прежнему любит тебя. Я помнил о тебе все эти бесчисленные годы и века…

Я вернулся к могильщикам, засыпающим могилы землей. Если мое видение показало реальные события прошлого, значит, Уилл не погиб. Как бы ни сложилась его судьба, он жил – возможно, долго, – и умер нормальной человеческой смертью. Кто послал мне это видение? Ад или рай? Я не знал. Но если Бог существует на самом деле, как он допустил, чтобы моя семья так жестоко страдала?

– Не надо особо стараться, – сказал я одному из могильщиков. – Я все равно выкопаюсь оттуда, и довольно скоро.

Он обратил на мои слова не больше внимания, чем на крик птицы.

Я посмотрел вверх – на небо, где не было Бога, и вновь оказался среди облаков, белых, как волосы ангелов. Солнце освещало их. С высоты открывался великолепный вид, и боль снова пронзила мое израненное сердце.

Я поднимался все выше, пока облака не исчезли. Внизу расстилалась океанская гладь, а над головой мерцали звезды. Далеко впереди маячила береговая линия. Приблизившись, я увидел реку и летел над ней, пока не достиг гавани с кораблями.

Саванна.

Исчезли огромные отели и новое здание муниципалитета на Хатчинсон-айленд. Подо мной лежала Саванна прошлого, когда доки на реке были меньше, а дорога, ведущая вдоль реки, – не залита асфальтом и гораздо уже. В те времена в городе не хватало уличных фонарей, и гораздо больше темных дел творилось в открытую. Я пролетел мимо собственной пристани, стараясь понять, какой нынче год. Поскольку внешние доки еще не были построены, я предположил, что попал в начало 1930-х годов, во времена Великой Депрессии, незадолго до Второй мировой. Эта война изменила облик Саванны.

Размышляя о морской торговле и войне, я приземлился и в полумраке увидел знакомое лицо.

Джек!

Он и его напарник выгружали какую-то контрабанду из трюма небольшого суденышка, перекладывая все в один из уродливых длинных автомобилей Джека – черный, с боковыми подножками, похожими на ступеньки двуколки.

– Что ты здесь делаешь? – изумленно спросил Джек. Я мог понять его растерянность. Этот полет вне тела, без помощи ракушек Лалии, вряд ли подчинялся каким-то правилам и законам магии. Видимо, тут не обошлось без заколдованной крови вуду, текущей в моих жилах.

Странно, что отпрыск сумел увидеть меня.

– Да вот, завернул поглядеть, как тут поживает нежить, – усмехнулся я. Человек, помогавший Джеку, остановился и уставился на меня, словно увидел привидение.

– И заодно распугать моих помощников, – буркнул Джек. Потом он обернулся к своему приятелю. – Все в порядке, Лео, я тут закончу. Завтра ночью на прежнем месте.

Парень кивнул, не сводя с меня глаз.

– Приятных снов, – услышал я собственный голос. Лео растворился во тьме. Я тронул бочонок, который он оставил на земле. – Это оно и есть?

Джек остановился, уперев руки в бока.

– Надеюсь, ты явился не затем, чтобы читать мне лекции о нарушении законов? Ты отлично знаешь, что я занимаюсь контрабандой спиртного. – Он потыкал бочонок ногой. – Да, это оно и есть.

– О, – сказал я. – Разумеется, знаю. Просто не предоставлялось случая увидеть процесс работы.

Джек пожал плечами.

– Не слишком красиво, но это приносит деньги. Мне нужно отвезти эту партию в Чарлстон. – Он продолжал грузить свой товар в машину. – Так что же привело ваше лордство в доки? Мне казалось, что ты и прочие «золотые мальчики» по пятницам играют в карты в «Десото».

– А, ну да. «Десото». Я забыл про этот старый отель… – Я стал одним из первых инвесторов его строительства. Когда же это было?… В 1890-х или около того.

– Что значит – забыл? Не так-то просто забыть отель, который занимает целый квартал. Знаешь, такой, с верандами и цветными окнами. – Джек прищурился и пристально взглянул на меня. – Ты пьян? Или что?

– «Или что», возможно, правильный ответ.

Джек досадливо махнул рукой и поставил последний бочонок в машину.

– Останешься здесь?

– Я бы покатался с тобой, пока ты развозишь товар.

– Ну, точно пьян. Только посмотри, как ты одет. В тех местах, куда я поеду, такие франты ни к чему. Это все равно что играть в домино в смокинге.

Я опустил глаза и обнаружил, что воображение одело меня в костюм от Армани. Я снял пиджак, расстегнул манжеты и засучил рукава.

– Так лучше?

Джек выпучил глаза. Не обращая на него внимания, я забрался в машину и устроился на сиденье рядом с водительским. До меня там стояло два небольших бочонка. Доля Джека, не иначе. Я закинул их на заднее сиденье.

– Так едем?

Мы катили по городу в молчании. Я обнаружил, что мне нравится рассматривать старые дома и улицы. Для бессмертного Время идет медленно, но если даже двигаться, как улитка, трудно будет заметить все перемены, происходящие вокруг.

Я словно ехал по живой истории города, который называл своим. Как и людей, живущих в нем.

Большинство смертных романтизируют прошлое. Якобы в минувшие дни жизнь была проще и лучше. Прожив полтысячи лет, я с этим не могу согласиться. Каждое десятилетие и каждое поколение имеет свои достоинства и недостатки. И люди, которые населяют те или иные времена, полагают, что их победы и поражения уникальны. Философ, сказавший, что история повторяется, был абсолютно прав. Одежда, обычаи и лидеры могут меняться, но человеческая природа остается неизменной. Слава богу, я мертв и долго учился на своих ошибках.