Текст книги "Кейдж (ЛП)"

Автор книги: Харпер Слоан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Останови грузовик! ОСТАНОВИ СЕЙЧАС ЖЕ, – кричу я и закрываю рот рукой. Он съезжает на обочину и останавливает машину. К тому времени, как он поворачивает в мою сторону, я уже вываливаю содержимое своего желудка на тротуар.

– Детка, останься здесь, а я посмотрю, что происходит, хорошо? – Я знаю, что он пытается сделать как лучше, но нет, в этом доме живет моя семья.

– Нет! Мы сделаем это вместе. Мне нужно знать, Грег. Мне нужно знать, что происходит, и я не смогу быть без тебя, когда узнаю.

– Хорошо. Пошли, детка, только оставайся рядом со мной.

Мы проходим несколько футов, оставшихся между тем местом, где он остановился, и началом полицейской ленты. Мне приходится бороться со всеми своими инстинктами, чтобы не побежать прямо к входной двери, чтобы найти маму и Коэна и убедиться, что с ними все в порядке. Несколько секунд он оглядывается по сторонам, пока я не слышу, как он кого-то зовет. Я не слышу слов; мои глаза фокусируются только на открытой входной двери, наблюдая, как дюжина или около того мужчин в форме входят в дом моей матери и выходят из него.

Я даже не осознаю, что дрожу, пока Грег не притягивает меня к себе и не заключает в объятия. Я чувствую его голос у своего уха, но все еще не могу разобрать слов. Через несколько секунд я чувствую, как напрягается его тело, и смотрю ему в глаза.

Даже в темноте ночи и странных тенях, отбрасываемых мигающими огнями на его лицо, я могу сказать, что он потерял весь цвет своей кожи. Он выглядит бледным, опустошенным и измученным.

– Что? Что случилось?

– Нам нужно в больницу, детка. – Он смотрит на меня сверху вниз, и я вижу по его лицу, что он говорит мне не все.

– Скажи мне сейчас, Грег. Я не могу вынести этого незнания. – Слезы уже подступают быстро, и я чувствую, как рыдания начинают подступать к горлу. – Скажи мне сейчас, черт возьми! – Я кричу.

– Твоя мама, детка, она пострадала, и нам нужно ехать. – Он все еще не рассказывает мне всего. Его собственные слезы начинают наполнять глаза, и он несколько раз моргает, пытаясь взять себя в руки, насколько это возможно. – Коэн, детка, он – его здесь нет.

После этого я больше ничего не слышу. Я чувствую, как по моему телу волна за волной прокатывается леденящий до костей холод. Я слышу, как Грег зовет меня по имени, и чувствую, как он тянется, чтобы схватить меня, когда мое зрение затуманивается, а тело падает.

Грег

Кажется, в миллионный раз я смотрю на Мелиссу, ее тело плотно обхватывает ноги, совсем как за последние девять часов. Она выглядит такой маленькой, сидя здесь, в суровом зале ожидания больницы. Плотно прижав обе ноги к телу и удерживая их на месте руками, она обхватывает себя руками, ее глаза смотрят вдаль, но ничего не видят. Я даже не уверен, эмоционально ли она все еще здесь, в комнате.

Мэддокс и Куп только что ушли с новостями, которые я не хотел слышать. Похоже, что Саймон Вагнер достает даже из могилы. Система мониторинга, которую я установил в доме Лилли, – лучшая из лучших. Мы извлекли ценный урок после того, через что прошли с бывшим мужем Иззи несколько лет назад. Теперь на каждом входе в ее дом установлена камера. Когда дело касается моей семьи, я не буду рисковать.

Мэддокс просмотрел записи с камер наблюдения, и когда он узнал, что случилось с Коэном, я был первым, кому он позвонил. Похоже, Сьюзен Вагнер не отступила, как мы изначально думали. Он объяснил, что она подходит с неизвестным мужчиной и после нескольких минут работы над дверью пробрались внутрь. Минут пять все тихо, прежде чем он видит, как она выбегает обратно с Коэном на руках. Ему не обязательно это говорить, но по его тону я могу сказать, что это было не просто. Я знаю только, что Коэн был в сознании, настороже и выглядел невредимым.

Это небольшое заверение – все, что мне сейчас нужно.

Мужчина, который вошел в дом со Сьюзен Вагнер, провел внутри еще минут десять или около того, прежде чем выйти обратно. Лучшим предположением было то, что Сьюзен наняла его, чтобы он позаботился о Лилли, пока она похищала Коэна. Куп следит за полицейскими сканерами, но пока ничего. Пока мы говорим, объявляется «Желтая тревога», но мы все боимся, что уже слишком поздно останавливать ее от пересечения границ штата.

Перед отъездом они сообщили мне, что, изучив биографию Сьюзен, они пришли к выводу, что она направляется на запад, в район Вегаса, последнее известное местонахождение ее сестры Энн.

Лилли была в операционной последние восемь часов, и выглядит это не очень хорошо. Когда несколько часов назад появилась Иззи, я отправился получить кое-какую информацию о Лилли. Я надеялся дать Мелиссе хоть какую-то надежду, но эта мысль быстро улетучилась, когда я узнал, насколько серьезной была ситуация.

Она получила не только удар по голове, но и множественные ножевые ранения, и было затронуто несколько жизненно важных органов. Это выглядело не очень хорошо, но я не мог терять надежду, и чертовски уверен, что не мог показать, как сильно я умирал внутри, когда мне нужно было быть сильным ради моей девочки.

Единственное, что я могу сейчас сделать, это убедиться, что я верну нашего мальчика домой.

Я возвращаюсь к Мелиссе и опускаюсь перед ней на колени. Ее глаза встречаются с моими, но не фокусируются, пока я несколько раз не зову ее по имени.

– Красавица, мне надо позвонить. Иззи останется с тобой, хорошо?

Она просто смотрит мне в глаза; весь свет, который обычно светит мне в ответ, исчез. Ее глаза пусты, а выражение лица напряжено от горя.

– Ладно, детка. Я сейчас вернусь. – Я наклоняюсь вперед и целую ее в лоб, задерживая там свои губы на несколько мгновений, прежде чем встать. Я сжимаю плечо Иззи и выхожу в коридор.

Есть только один человек, который, возможно, может мне сейчас помочь. Если Сьюзен Вагнер забрала Коэна, угрожала моей семье и, возможно, вычеркнула из жизни мать моей девочки, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы убедиться, что я не только верну Коэна, но и что Сьюзен, блядь, Вагнер никогда больше не будет угрозой для моей семьи.

Мне требуется несколько секунд, чтобы взять себя в руки и набрать номер, которым я не пользовался годами.

– Брейкер. – Я слышу щелчок на линии.

– Это Кейдж. Брей…кер. Гребаный Брейкер. – Я жду, подавляя комок беспокойства, который угрожает вырваться наружу. После того, как я потерял самообладание и сбежал, я связался с Брексоном Брейкером на западе. Его клуб МС участвовал в благотворительной акции, и наши пути просто случайно пересеклись в нужное время. После ночной вечеринки я решил остаться с ними на несколько дней и насладиться преимуществами, которые дает компания байкеров. По сей день я знаю, что у меня есть брат на всю жизнь в лице Брексон Брейкер, и только потому, что прошли годы, это не значит, что он не прибежит по первому зову.

– Кей, брат. В чем дело? – Похоже, он не злится из-за того, что я отнимаю у него время. Может быть ему любопытно, но не сердится.

– Меня чертовски глубоко ранит необходимость сделать этот звонок, Брекс. У меня ситуация, и это не та, о которой я сам могу позаботиться. – Больше ничего не нужно говорить. Он знает о чем я, даже не произнося этого вслух.

– Рассказывай, брат. – Говорит он. Я слышу какое-то шарканье на заднем плане, поэтому жду секунду, чтобы ответить.

– Моя девочка, блядь… у меня немного времени, чтобы объяснить шесть степеней дерьма, в которых я оказался. Племянник моей девушки. Другие родственники забрали его, стащили прямо с кровати и оставили за собой беспорядок. Ее мать в критическом состоянии. Лучшее, что я смог найти, что они уехали в твоём направлении. Брекс, я никому не позволю причинить вред тому, что принадлежит мне. Никогда больше. Это закончится. – К тому времени, как я выкладываю все это, мой контроль ускользает еще больше. Мне удается казаться чертовски спокойнее, чем я есть на самом деле. Я не могу потерять это, не здесь и не раньше, чем Коэн крепко заключит меня в объятия.

– Кейдж, брат, мне нужно, чтобы ты сказал, что тебе нужно от меня?

– Я буду в Вегасе максимум через двенадцать часов. Я должен найти моего мальчика и вернуть его домой. Я бы не стал звонить, если бы смог обойтись без тебя. Это дерьмо должно окраситься в красный, Брекс. – Когда это будет сделано, сомнений не останется. Сьюзен Вагнер не станет портить то, что принадлежит мне, и исчезнет.

Проходит всего секунда, прежде чем его глубокий рокот достигает моего уха.

– Будет сделано Разрушителями. Уже еду. Набери, когда будешь в Вегасе.

– Как только приземлюсь. Большой твой должник, брат. – Никогда не будет способа вернуть этот долг, но я с радостью отдам все, что он захочет в качестве оплаты, если это будет означать, что моя семья будет в моих объятиях, целой и невредимой.

Когда я слышу, что линия обрывается, я возвращаюсь внутрь и заключаю Мелиссу в объятия. Мы продолжаем сидеть там, уставившись на дверь, и ждем новостей о Лилли.

Глава 26

Грег

Почти невозможно оторваться от Мелиссы. Примерно через час после того, как я позвонил Брексону, мы получили известие, что ее мать не выжила. Держать ее в своих объятиях, пока она кричит от боли и горя, душераздирающе. Слишком хорошо зная, каково это – потерять своего родителя, единственного, кто у тебя остался, я знаю, как страдает ее сердце. Я крепко обнимаю ее и продолжаю напоминать, как сильно я ее люблю и что я найду Коэна. С каждой слезой и воплем, исходящими от ее тела, мое сердце разрывается еще немного.

Когда, наконец, становится очевидным, что она не сможет успокоиться сама, мы попросили врача помочь и дать успокоительное. Она мирно отдыхает, когда я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее расслабленным губам.

Я не хочу покидать ее, когда знаю, что она будет нуждаться во мне больше всего, но сейчас важно найти Коэна и вернуть его в целости и сохранности в ее объятия. Никто из нас не пережил бы того удара, который нанесла бы нам его потеря. С заверением Иззи держать меня в курсе событий, я направляюсь домой, чтобы собрать сумку и отправиться в аэропорт.

К тому времени, как я приземляюсь в Вегасе, я бодрствую уже больше двадцати четырех часов. Никакой сон не нужен, когда ты работаешь на чистом гребаном адреналине и надежде.

Я выхожу из дверей на солнце пустыни и встречаюсь взглядом с человеком, которого пришел увидеть.

Брексон Брейкер. Во плоти.

– Брекс, – говорю я, даже немного не стыдясь, когда мой голос срывается. Он выглядит так же, как и тогда, когда нам обоим было по двадцать с небольшим и мы отрывались по выпивке и женщинам так, словно завтра не наступит. А в те дни, для меня, завтра и не существовало. Черт, было бы здорово увидеть его без этой дымки дерьма. – Спасибо, что пришел, брат.

– Кейдж, не надо этого дерьма. Ты звонишь Брейкеру, и моя задница появится здесь в мгновение ока. Братья, старик, братья.

– Несмотря ни на что, ты здесь, когда не должен. Ты знаешь, о чем я прошу, и ты все равно пришел… так что это заслуживает моей благодарности. – Прирожденный сукин сын, теперь я вспоминаю, что нас связывало. – Ты помнишь Локка? Сделал то, что у него получается лучше всего, и уехал, украв моего мальчика. Это будет нелегко, из того, что я могу сказать, они прячутся прямо за полосой. – Я наблюдаю за его глазами, чтобы увидеть, смущает ли его вообще эта информация. Не уверен, почему я думаю, что это так, но мне нужно убедиться, что он со мной.

Он оттолкнулся от белого фургона, к которому прислонился, и прошел несколько футов, разделяющих нас. Он слегка улыбается мне, кольца в его губе сверкают на солнце.

– Это общая информация, ты знаешь, какая там площадь? Мне нужны цифры, брат. Лучше всего я работаю с цифрами. – Его голос ровный, но пронизан теплом, в котором я нуждаюсь, и силой, что он будет стоять за своим обещанием. Ты вызываешь Брейкера, и он сделает все, что в его силах. Ему нужна информация, но это не мешает уверенности звучать в его тоне громко и ясно.

– Фургон, – говорю я и киваю головой в сторону его машины. – Отлично, Брекс, все, что нам сейчас нужно, это что-то такое заметное. – Возможно, он пробормотал бы «придурок» себе под нос, но он обходит его сзади и садится на сиденье.

– Этот фургон не отследить, – говорит он, устраиваясь поудобнее и ожидая, когда я продолжу.

– Хорошо, Сьюзен Вагнер, возраст неизвестен и не важен. Коэн Вагнер, трехлетний мальчик, моя цель. Энн Мэтьюз, сестра Сьюзен и единственная связь, которая у нас есть между Сьюзен и Веганером. С ними также мужчина неизвестного возраста. Этот ублюдок порезал маму моей девушки на куски; он пострадает. Не думаю, что есть еще помощники. Эта сучка не дура, но и не умная.

– Ладно, брат. Твой ребенок, возможно, отнесется ко мне недоброжелательно. Мне неприятно это говорить, черт, но нужно ехать. Ты понял меня? – Как будто он вообще должен упоминать об этом. Единственное, что поддерживает меня сейчас, – это мысль о том, что Коэн скоро будет в моих объятиях.

***

Мы отправляемся в район, расположенный неподалеку от «Голого Города»; как рассказал мне Куп, в этом районе много преступности, наркотиков и проституции – типичная городская обстановка, с маленькими квартирами, сгруппировавшимися говнометами и несколькими 7-Elevens, разбросанными между ними. Дети, которые должны быть в школе, продают наркотики на улице, а сучки, которые выглядят так, словно находятся на смертном одре, умоляют вас остановиться. Это не то место, в которой вы хотели бы находиться.

– Иисус, блядь, Христос, – бормочу я в окно. Я не хочу быть здесь, но чертовски уверен, что не хочу, чтобы Коэн был здесь. – Мы должны найти его, Брекс.

– Кейдж, ты знаешь меня, чувак. Я помогу. Мы вернем твоего мальчика. – В его голосе больше нет вопроса. Его тон не только пропитан уверенностью и яростью, но я чувствую, как от него волнами исходит сострадание. Брексон, возможно, единственный мужчина, которого я знаю, не боящийся запачкать руки, но его сердце – чистое гребаное золото, когда дело касается кого-то, кого он считает своей семьей.

Брекс больше ничего не предлагает, но, впрочем, как и я. Мы ползем по улицам, составляющим «Голый город», и ждем. Ждем звонка, но ищем любой знак, который мог бы привести нас к моему мальчику. Мы бесцельно разъезжаем по городу последние тридцать или около того минут, когда, наконец, поступает звонок. На экране вспыхивает «Корп Секьюрити» давая мне знать, что один из парней что-то нашел.

– Кейдж, – рявкаю я в телефон. Мое терпение постепенно иссякает с каждым бездомным, проституткой или головорезом, мимо которых мы проезжаем. Мне невыносима мысль о том, что эти люди надругаются над невиновностью Коэна. Мысль о том, что мой мальчик одинок и напуган, съедает меня заживо. – Говори, черт возьми.

– Это Куп. Мэддокс нашел его. Мэддокс нашел то, где ему следовало быть. У покойного мужа сестры есть кое-какая собственность к северу от того места, где ты сейчас. Я определил тебя по GPS, так что просто продолжай ехать по этой дороге на север, я дам тебе знать, когда повернуть.

– Понял, – отвечаю я Купу. – Держись на север, пока я не получу сообщение, – тараторю я Брексу. Я ни за что, блядь, не упомяну его имя при Купе. Мэддокс – единственный, кто знает, с кем я встречался, и это на одного человека больше, чем нужно.

– Грег, с кем ты, черт возьми, связался? – Спрашивает Куп.

– Не твое дело. Просто не отрывай глаз от экрана и скажи мне, как добраться до моего мальчика. – Да. Терпение лопнуло.

– Господи, тебя посадят или того хуже, Грег. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Да. Мы близко? – Прекрати это дерьмо; я должен это прекратить. Я делаю несколько глубоких вдохов и жду сигнала к повороту. Еще через несколько минут мы обнаруживаем, что сидим перед самым отвратительным куском дерьма, который я когда-либо видел в своей жизни. Как этот дом все еще стоит, выше моего понимания. Коробки с хламом выстроились вдоль фасада, и еще больше мусора и подержанных машин завалено во дворе, но чего я не вижу, так это людей. Во дворе нет ни одного транспортного средства, которое выглядело бы работающим. Просто хлам, рождественские гирлянды и кошки.

– Кейдж, оставайся на месте, чувак. Я знаю, тебя гложет, зная, что твой парень там. Но именно поэтому я здесь. Я вернусь. А пока возьми мою черную седельную сумку из задней части фургона. Расстегни ее для меня, ладно? Захвати пистолет, на всякий случай. На нем нет опознавательных знаков, никаких завязок, если вдруг он понадобится. Оставь сумку расстегнутой. Там мои любимые игрушки. И что-то подсказывает мне, что я собираюсь поиграть. – Он издает несколько тихих смешков, которые являются чистым злом, и не в первый раз я ловлю себя на том, что рад называть его другом, а не врагом. Брексон Брейкер – это не тот враг, которого вы хотели бы иметь.

– Грег? Какого хрена ты делаешь? – Я слышу, как Куп зовет по линии. Блядь.

– Забудь, что ты это слышал, Зик Купер, и не смей, блядь, говорить мне, что ты не сделал бы все возможное, чтобы убедиться, что ты вышел победителем в этой ситуации. Я не позволю, чтобы моей девушке или нашей семье снова угрожали. – Он начинает что-то говорить, но я отключаюсь и бросаю свой телефон на сиденье, ожидая возможности тихо вылезти и пробраться на заднее сиденье, чтобы следовать указаниям Брекса. Откидываясь на спинку сиденья, я наблюдаю, как он бесшумно передвигается по дому. Стараясь оставаться незаметным, пока проверяет все окна, он на секунду останавливается у входной двери, прежде чем повернуться к фургону с ухмылкой на лице. Он указывает на заднюю часть фургона, и я вылезаю, чтобы выяснить, что его так развеселило.

Похоже, игра, блядь, началась.

Он заходит сзади и протягивает руку за своей сумкой. Открыв люк, он кладет сумку на землю и начинает вытаскивать свои игрушки. Я видел почти все, но когда я вижу, какое дерьмо он вытворяет, даже я испытываю небольшой шок. Два железнодорожных шипа, кувалда, клейкая лента и 9-миллиметровый. Я понимаю ленту и пистолет, но первые два сбивают меня с толку.

– Брат, не уверен, что хочу знать, что ты запланировал с шипами и кувалдой, но теперь это твое шоу. Скажи мне, что делать, где быть и как вытащить моего мальчика.

– На данный момент, чем меньше ты знаешь, тем лучше. Всего четверо. Услышал, как две сучки срутся, а еще одна тявкает где-то перед домом. Ты оставляешь их мне. Хватай своего парня и убирайся оттуда к черту. Не хочу, чтобы ответный удар причинил вред тебе или твоему мальчику. Ты будешь нужен ему. Я вхожу первым. Ты, блядь, держись прямо за мной, чувак. Ты пригибаешься, убегаешь, мне насрать. Просто держись, черт возьми, подальше от меня.

Я могу с этим поработать. Я киваю ему и следую за ним к двери. Кому-то Брекс может показаться грубым, но я знаю, что это его шоу, его город, и я хочу этого. Я могу доверять ему, он справится с работой, не оставив ни единого следа за мной, и если дерьмо станет горячим, он позаботится о том, чтобы оно быстро остыло. Как я уже сказал, вы не захотите видеть в нем врага, но с ним как с союзником будет лучше.

Первое, что я замечаю, когда мы врываемся в дверь, – это запах. Пахнет так, как будто этот дом годами использовался как ванная или морг. В сочетании с жарой пустыни и отсутствием кондиционера «гнилой» – это мягко сказано.

Брекс быстро заставляет замолчать сучек, которые сидят за кухонным столом и нюхают кокаин, а затем жестом указывает мне следовать по темному коридору в заднюю часть дома. Даже когда я двигаюсь, мои конечности начинают расслабляться, моя кровь начинает биться быстрее, и я чувствую, как адреналин циркулирует по моему организму. Почти так, как будто мое тело знает, что мы находимся в нужном месте.

Чем ближе я подхожу к задней части, тем отчетливее слышу звуки секса, грубое соприкосновение тел с влажным шлепаньем кожи и тяжелые удары того, что, как я могу только предположить, является каркасом кровати, ударяющимся о стену. Низкие стоны мужчины заставляют мои внутренности гореть, но когда я слышу пронзительный визг, каждый мускул в моем теле сводит судорога. Я знаю эти гребаные визги.

Что за гребаный ад?!

С ревом, достаточно мощным, чтобы сотрясти фундамент, я вышибаю дверь и окидываю взглядом открывшуюся передо мной сцену. Вот она, чертова Мэнди, во всей своей обнаженной красе, производящая наилучшее впечатление взбрыкивающей наездницы на самом уродливом сукином сыне, которого я когда-либо видел.

Ее крики ударяют мне в уши, но я смотрю только на ублюдка под ней. Он быстро сбрасывает ее со своего тела; мне приходится бороться с желчью, когда я вижу, как его член встает между нами.

– Ты! Я, блядь, разберусь с тобой позже. – Я указываю на Мэнди. Расставив ноги и готовый принять все, что угодно, я смотрю на мужчину, которого, как я только что узнал, ответственен за то, что забрал мать моей девочки из этого мира. Тоном, от которого даже у меня мурашки бегут по коже, я выкрикиваю единственное, блядь, что меня волнует. – Где мой сын?

Суматоха, должно быть, насторожила Брексона, потому что я сразу же чувствую его присутствие позади себя.

– Ты знаешь эту сучку? – спрашивает он, указывая на ту сторону комнаты, где Мэнди пытается подняться на ноги.

– Да, – кусаюсь я, но не продвигаюсь дальше, когда вижу, что мужчина делает свой ход.

Я не сводил глаз с мужчины, все еще голого и бешено плюющегося, поэтому, когда он пытается напасть на меня, нетрудно блокировать его усилия. Мой кулак, соприкасающийся с его щекой, издает тошнотворный стук, и я слышу, как от силы моего удара ломается кость. Я бросаю на Брекса быстрый взгляд, чтобы увидеть, как он разбирается с Мэнди.

– Она продолжит дышать, пока у меня не найдутся слова, брат, – плюю я через плечо. Он дергает подбородком, прежде чем вытащить ее из комнаты за волосы.

Переключив все свое внимание обратно на другого мужчину, я наблюдаю, как он слегка спотыкается, но делает движение, чтобы снова подойти ко мне. На этот раз я не теряю ни секунды. Два быстрых удара в живот заставляют его перевернуться. Еще один резкий удар в висок заставляет его слегка пошатнуться. И когда я, наконец, беру его голову в свои руки и опускаю ее на свое поднятое колено, он рассыпается. Кровь течет у него из носа, рта и ушей.

Когда он, наконец, падает на пол, я отступаю назад и врезаю ногой в ботинке ему в живот.

– Где мой сын, придурок? – Я рычу ему в лицо.

Я не получаю ответа, поэтому опускаюсь на колени рядом с его распростертым телом и спрашиваю еще раз:

– Где, черт возьми, мой сын?

– Пошел… ты, – стонет он.

Неправильный ответ.

Я полностью теряю чувство реальности, когда мое зрение становится красным, и начинаю его метелить. Только когда кровь полностью покрывает мои руки, и я тяжело дышу, я, наконец, могу отстраниться, падая задницей на залитый кровью пол.

Я слегка подпрыгиваю, когда угрожающее рычание Брекса наполнило комнату.

– Брат, хватит. Иди, я разберусь. Я окрашу все в красный, Кейдж. Иди.

– Я не могу найти своего мальчика, – говорю я, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Брексом. Под яростью, которая охватывает его лицо, я вижу сострадание и печаль по отношению ко мне. – Мой мальчик, Брекс.

– Черт, Грег, возьми себя в руки. Обыщи весь дом, каждый закоулок и каждую гребаную щель. – Его резкий тон заставляет меня выпрямиться, и я неуклюже поднимаюсь на ноги, стряхивая отчаяние, которое начало овладевать моим организмом.

Я встаю со своего места на полу и стягиваю рубашку через голову, чтобы начисто вытереть руки. Ни за что, блядь, я ни к чему не притронусь в этой комнате.

Кроме мусора, усеивающего пол и все доступные поверхности, в комнате почти ничего нет. Разворачиваясь и собираясь уходить, но впервые замечаю комнату в стороне. Мои ноги движутся к двери еще до того, как я осознаю, что мне пришла в голову эта мысль. В спешке я чуть не спотыкаюсь о тело, которое Брекс в спешке вытаскивает из комнаты.

Дотягиваюсь до ручки и обнаруживаю, что она заперта, и во мне немного загорается надежда. Я не могу придумать никакой другой причины, по которой в этом куске дерьма была бы только одна запертая дверь.

– КОЭН, – кричу я и колочу в дверь. – Коэн, детка, ты там? – Несколько минут я слушаю тишину, моя надежда медленно умирает. – Коэн… Сынок, пожалуйста, будь там.

Я готовлюсь выбить дверь, когда слышу слабое сопение и единственное слово, которое может вернуть мое сердце к жизни.

– П-папочка?

– Брекс! – кричу я. – Я нашел его.

Я пытаюсь выломать дверь плечом, но она не поддается. Непреодолимая потребность держать Коэна в своих объятиях, убедиться, что с ним все в порядке, – вот что движет мной сейчас.

– Коэн, мне нужно, чтобы ты отошел от двери. Хорошо, приятель? – Когда я слышу его тихий ответ, я отступаю назад и со всей силы пинаю дверь, наблюдая, как она разлетается в щепки и распахивается. Сразу же мои глаза начинают скользить по маленькой, черной как смоль комнате. Прежде чем я успеваю осмотреть всю комнату, Коэн бросается в мои объятия. Я беру его на руки и кладу его голову себе на плечо, впервые с тех пор, как нам позвонили, чувствуя, что все будет хорошо.

– Коэн, мне нужно, чтобы ты крепко зажмурил глаза, пока я не скажу открыть их, хорошо? Здесь есть несколько очень плохих ниндзя, с которыми сражается один из моих друзей, и я не хочу, чтобы ты видел это. Ты понимаешь? – Я чувствую, как он кивает головой мне на плече, его крошечное тело сотрясается от рыданий, а его слезы пропитывают мою футболку. – Теперь ты у папочки, Коэн.

Я, не теряя времени, обхожу дом, бросаю быстрый взгляд на Брекса и вижу, что он занят выполнением своего обещания. Я сомневаюсь, что в этой комнате останется хоть дюйм, который не был бы выкрашен в красный цвет, когда он закончит.

***

Всего через несколько часов мы расположились в номере мотеля с тараканьим ведром, чтобы я мог помыть и накормить Коэна. Брекс сбегал в магазин за углом, чтобы запастись закусками для Коэна, пока я буду его купать и переодевать. К счастью, в своей спешке, чтобы успеть в Вегас, я предусмотрительно взял с собой смену одежды для нас обоих.

Коэн потерял сознание у меня на руках вскоре после того, как проглотил все пакеты с закусками, которые принес Брекс. Он без сознания, но в безопасности. В. Моих. Объятиях.

Даже с Коэном здесь я не смогу спокойно отдыхать, не зная, что произошло, не зная, что угроза исчезла навсегда. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Брексом. Он ждет этого; он слишком хорошо меня знает и знает, что я попрошу.

– Ну?

Он смотрит мне в глаза несколько секунд. Я могу сказать, что он пытается решить, как много мне рассказать. Что бы он ни увидел на моем лице, он решился.

– Сучка номер один примотана скотчем к стулу, медленно истекает кровью, брат. Долгая, медленная смерть. Сука номер два… ну, она устроила драку, череп проломлен. Сучка номер три примотана скотчем к другому стулу; она ни за что не освободится, пока ее не заберет мой связной. Она умоляла меня отпустить ее, умоляла об этом дерьме. Эта пизда так зациклена на тебе, братан. Одержима до невозможности. Ты был не в том настроении, чтобы решить это, брат. Ты же не хочешь, чтобы эта сука снова оказалась рядом с твоей семьей. Я решил это. Тот придурок? Ну, давай просто скажем, что он не встанет со своего стула, потому что я вонзил шипы в его коленные чашечки, перерезал ему горло и выпустил всю кровь. Ты сказал покрасить это дерьмо в красный цвет, Кейдж. Я покрасил. – Его глаза выглядят усталыми, но могу сказать, что он все еще находится под кайфом от адреналина.

Должно быть, тяжело это слышать, но эти люди не заслуживают того, чтобы ходить по этой земле. Я пообещал себе, что больше никому не позволю угрожать моей семье, и даже в этой битве добра и зла я чувствую, что поступил правильно.

– Что с ней будет? – Спрашиваю я. Мой желудок сжимается при одной мысли о том, что она может доставить еще больше неприятностей.

– Она не будет проблемой. У моего связного есть планы на нее. Она больше никогда, блядь, не тронет твою семью. – Ты ни с кем не дружишь так долго, как мы, не умея читать между строк. Он знает, что меня гложет.

Я киваю головой и снова смотрю вниз на Коэна.

– Я не знаю, как отблагодарить тебя за твою помощь, Брекс. Правда не знаю. Рядом с Мелиссой этот маленький мальчик значит для меня весь мир, и ты помог вернуть его. Если тебе что-то понадобится, что угодно, звони, ладно?

– Будет сделано, брат. Договорились. – Он кивает мне, его взгляд еще раз падает на Коэна, прежде чем оттолкнуться от стены, к которой он прислонился. Ему требуется несколько секунд, чтобы вытащить что-то из своей сумки, а затем он подходит к кровати. Он бросает ключи и новый номерной знак на кровать, в последний раз встречается со мной взглядом и выходит за дверь. На данный момент слова не нужны. Он знает, что мое уважение к нему глубоко, и я знаю, что такому человеку, как Брексон, моя благодарность не нужна, но известна.

Пришло время забрать моего мальчика домой, забрать мою девушку и собрать осколки из-за этого гребаного бардака.

Глава 27

Грег

Я не трачу впустую время на то, чтобы поменять номера и отправиться домой. Коэн просыпается несколько раз, и каждый раз заканчивается его криком, прежде чем он просыпается. Затем, когда он оглядывается и видит мое лицо, им овладевает спокойствие. У меня разрывается сердце при мысли о том, через что ему пришлось пройти, но я должен считать, что нам в какой-то степени повезло, что все ненамного хуже.

Примерно через пять часов нашей поездки я звоню, чтобы отметиться. Иззи говорит, что им пришлось снова дать ей успокоительное, когда она поняла, что меня нет. Она надеется, что, когда она сообщит ей новость о том, что я возвращаюсь с Коэном, она сможет вернуть себе некоторое чувство реальности. Прямо сейчас она слишком глубоко погрузилась в свое горе. Убивает сознание того, что она сидит в холодной больничной палате напуганная, с разбитым сердцем одна.

Когда я, наконец, больше не могу бодрствовать, я останавливаюсь где-то в центре Техаса. Я выдохся, это становится проблемой для нашей безопасности, если я не высплюсь. Коэн, должно быть, ощущает себя так же, потому что он просыпается всего на несколько часов, прежде чем снова заснуть.

Я поселяю нас в безымянном мотеле на несколько часов. Подхватывая Коэна и запирая фургон, мы пробираемся внутрь. Я запираю дверь и переношу его на кровать, даже не потрудившись откинуть простыни. Ложась и прижимая его поближе к своему телу, я обнимаю его, и через несколько секунд вырубаюсь.

Когда я просыпаюсь несколько часов спустя, мой разум затуманен, и мне требуется несколько минут, чтобы вспомнить, где я нахожусь и почему я здесь. Когда я не чувствую Коэна, я в панике вскакиваю с кровати.

Оглядывая комнату, я задерживаю дыхание, когда вижу, что он сидит на краю кровати и счастливо смотрит телевизор.