Текст книги "Кейдж (ЛП)"

Автор книги: Харпер Слоан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Последнее место, куда я хотел бы пойти, – это дом. Я хочу покататься по Хоуп-Тауну, пока не найду свою девушку и не отвезу ее домой. На данный момент я чувствую, что мог бы продолжать, пока не встречу Оушена, если бы это означало, что я мог бы заключить свою девушку в объятия. Потребность держать ее в своих объятиях непреодолима, но я знаю, что Лилли была права. Ей нужно время. Итак, я буду сильным и дам ей его.

Я пробыл дома всего несколько минут, когда услышал, как со щелчком открывается входная дверь. Я мгновенно выключаю телевизор и встаю с дивана, ожидая увидеть, кто идет по коридору. Это мог бы быть один из парней, но я молюсь, чтобы это была Мелисса.

Когда она появляется в поле зрения, у меня слабеют колени, и я почти сажусь. Хотя я вижу, что она расстроена, она все равно самая красивая из всех, на кого я когда-либо смотрел.

– Привет, – слабо произносит она.

– Красавица, – шепчу я, – Боже, детка.

Глава 23

Мелисса

Когда открываю дверь, я наполовину ожидаю, что он набросится на меня, но когда я нахожу его стоящим посреди гостиной, выглядящим хуже, чем я себя чувствую, я не могу не чувствовать себя сукой мирового класса за то, что сбежала от него. Но мне нужно было время. Время собраться с мыслями и убедиться, что я не сделаю или не скажу чего-то такого, чего не смогу взять назад. Если бы мы увиделись раньше, то даже не знаю, что бы сейчас было. Я просто знаю, что это было бы некрасиво.

Он выглядит так, словно из него выжали все соки. Он стоит там в той же одежде, в которой ходил на работу накануне, его волосы растрепаны, как будто он снова и снова проводил по ним руками. Но не его одежда или прическа заставляют меня остановиться, а его глаза. Эти яркие детские голубого цвета, в которые я влюбилась, выглядят разбитыми. Его красивое лицо сейчас бледное из-за дневной щетины, а под налитыми кровью глазами темные круги. Моя ночь, возможно, была тяжелой, но что-то подсказывает мне, что его была еще хуже.

Мы просто стоим несколько минут, чувствуя неуверенность в том, где оба находимся, но когда я вижу, как одинокая слеза скатывается по его щеке, я больше не выдерживаю дистанции. Бросив ключи и сумочку на пол, я срываюсь с места и бросаюсь в его объятия.

– Мне жаль, так жаль, – прерывисто шепчет он мне в волосы.

– Я знаю. – Да, после того как выплеснула все прошлой ночью и почувствовала, что моему миру пришел конец. Когда я проснулась этим утром, боль прошла, но гнев остался. В глубине души я знаю, что Грег никогда бы намеренно не причинил мне боль, но это все равно больно. Из всего мусора, который Мэнди бросила к моим ногам прошлой ночью, я знаю, что он бы ей этого не рассказал. Он мог бы упомянуть Саймона мельком, но он никогда бы не заговорил обо мне… о нас, вот так. Мне легче понять его мотивацию, когда я оставляю это в прошлом.

После того, как я попросила Эмми забрать меня этим утром и отвезти обратно в Хеви за моей машиной, я поехала прямо на могилу Фиа и поговорила с единственным человеком, который, как я знала, могла меня понять.

Часы. Я часами лежала на прохладной траве рядом с могилой моей сестры и разговаривала с ней. Было нелегко разговаривать с кем-то, кто не мог ответить тебе тем же, но я нуждалась в ней, и это было лучшее место.

Когда я закончила беседу с холодным надгробием Фиа, я поняла одну вещь. Этот человек сделал бы все, чтобы защитить меня. Он защитил бы мое тело своим собственным. И он защитил бы мои чувства и мое сердце, скрыв от меня что-то, что могло бы нанести ущерб. Я знала, что он делал то, что считал правильным. Просто сделал это не совсем корректно.

В конце концов, мне пришлось спросить себя, смогу ли я жить без этого мужчины в своей жизни только потому, что он что-то скрывал от меня. Ответ: нет.

– Я не думал, что ты вернешься, – бормочет он мне в шею. Он нежно целует меня и громко вдыхает. – Я бы выследил тебя к обеду. Дать тебе пространство было самым трудным, что я делал за долгое время.

– Знаю. Мне нужно было проветрить голову.

– Прости. Ты понятия не имеешь, как мне жаль, что я просто не сказал тебе, но мы только стали парой, и я не знал, как ты справишься с этим, детка. Я планировал рассказать тебе, просто не знал, как. – Его глаза ищут мои, умоляя услышать его слова. – Я причинил тебе боль, и это съедает меня изнутри.

– Прекрати, пожалуйста? – Его губы сжимаются, и я поднимаю руку, чтобы мягко провести по ним пальцами. Его глаза продолжают умолять меня, прося прощения, в котором он не нуждается. – Теперь я понимаю, почему ты это сделал, и все в порядке. Прошлой ночью я была так погружена в свои мысли, что мне просто не стоило возвращаться домой. Мне жаль, что я убежала, но я должна была. Я знаю, это звучит по-детски, но я должна была.

– Я боялся, что ты будешь винить меня. Черт, я делал это с собой годами, так почему бы тебе не сделать этого? – Сейчас я явно в замешательстве, потому что ни за что на свете не могу понять, почему я должна винить его за то, что он не сказал мне, что знал Саймона. Конечно, прошлой ночью в гневе у меня в голове промелькнула мысль, что он мог бы каким-то образом предотвратить смерть Фиа, но даже я знаю, насколько это нелепо при свете дня.

– Детка, в чем я могу тебя винить? Тебе трудно смириться с потерей сестры? Мне тоже, до сих пор. Ты не рассказал мне о нашей связи через этого сукина сына? Я не виню тебя за это. Я понимаю, ты думал, что поступал правильно, и, детка…Не могу сказать наверняка, но если бы ты обрушил это на меня сразу, я бы, возможно, слетела с катушек.

– Но это ничего не меняет, красавица. Я причинил тебе боль. – Его слова поражают мое сердце, и любовь, которую я испытываю к этому человеку, только растет. Он разорвал себя на куски, потому что косвенно причинил мне боль. Что бы я ни сделала, чтобы заслужить такого мужчину, как он, я чувствую себя счастливой, что мне вообще подарен подобный подарок. Я кладу руки по обе стороны от его потрепанного лица и притягиваю его к своим губам. Это всего лишь нежная встреча наших губ, но этого достаточно, чтобы он почувствовал мою любовь и уверенность в том, что у нас все в порядке.

– Мои чувства были задеты, но Грег, ты не можешь защитить меня от всего. Даже ты время от времени будешь ранить мои чувства. Что важно, так это то, что ты ничего от меня не скрываешь. Мы – команда, и с этого момента, между нами никаких секретов, хорошо?

– Я так сильно люблю тебя, детка. – Мягко говорит он, прежде чем крепко поцеловать меня.

Он продолжает пожирать мои губы в поцелуе, который почти оставляет синяки. Он выплескивает все, что чувствовал за последние двадцать четыре часа, и изливает это в поцелуе. Я чувствую себя принадлежащей ему, любимой, лелеемой и заклейменной. Его руки неистово бьются о мое тело, стягивая через голову рубашку, и, торопясь расстегнуть лифчик, он срывает с него застежку. Он делает паузу, чтобы стянуть через голову свою рубашку, и это дает мне достаточно времени, чтобы сбросить джинсы и трусы. Не успеваю я и глазом моргнуть, как он прижимает меня спиной к стене и приникает губами к моим губам. Его руки блуждают по моей коже, заставляя ее напрягаться, а по телу пробегает холодок. Мне нравится ощущать его твердое тело на фоне моей мягкости. Как его твердые мышцы ощущаются на кончиках моих пальцев.

Мои губы кажутся разбитыми и опухшими к тому времени, когда он отстраняется и встречается со мной взглядом. Он совсем не похож на того мужчину, которого я увидела, когда вошла в дверь. Этот человек, стоящий сейчас передо мной, – мой зверь.

– Мне нужно показать тебе свою любовь, красавица.

После этой реплики я в замешательстве, когда он опускается на колени, но когда я чувствую, как его руки впиваются в мои бедра и приподнимают, я делаю единственное, что могу. Прижимаюсь спиной к стене и закидываю ноги ему на плечи. Он, не теряя времени, крепко сжимает мою задницу и прижимается ртом к моей киске. Две секунды спустя я крепко сжимаю его волосы и прижимаю его ближе, в то время как мое освобождение проносится через меня. Он продолжает сосать и облизывать, притягивая меня ближе к своему рту.

– Детка, не могу – я не могу, – хнычу я.

– Ты сможешь, – говорит он в мою мокрую киску. – Ты сможешь.

Он поднимает меня выше и погружает свой язык глубоко, медленно возвращая его к моему клитору и обводя набухший бутон, прежде чем взять его губами и пососать. Он повторяет процесс дважды, прежде чем я выкрикиваю свой оргазм. Я чувствую свою влажность на его лице, когда он поворачивает голову и целует каждое из моих бедер, прежде чем помочь мне встать. Скорее, помогает мне прислониться к стене, чтобы он мог встать.

– Когда ты успел снять штаны? – спрашиваю я, когда он встает во весь рост, и его член гордо возвышается между нами. Его головка выделяется на загорелом животе, упираясь в пупок. Я облизываю губы, и он рычит.

– Между первым и вторым разом, пока ты кончала мне на язык. Разве ты не почувствовала, как я отпустил твою задницу?

– Эм, детка… Я была немного занята.

– Да, и это было восхитительно. – Он снова подходит ближе и поднимает меня, и я обхватываю ногами его бедра. Его толстая эрекция немедленно ищет входа. – Смотри, как я люблю тебя. – Он слегка отводит бедра назад, и я протягиваю руку между нашими телами и помогаю ему войти в меня. Он входит глубоко и быстро одним толчком, и моя голова откидывается назад с глухим стуком о стену.

Его руки на моих бедрах, а мои – на его плечах, наши губы соединяются, и наши тела сливаются воедино. Мы двигаемся так, как будто исполняем этот брачный танец годами. Не проходит много времени, прежде чем он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза, и любви, которую я вижу в отражении, достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю. Он толкает меня обратно вниз и несколько раз двигает бедрами, прежде чем я чувствую его теплое высвобождение на стенках моей киски.

– Ты такой зверь, – тихо говорю ему на ухо, прежде чем слегка ущипнуть его зад.

– Но я твой зверь, и детка… каждой красавице нужен зверь.

– Да, конечно. – Я смеюсь и обнимаю его за шею. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Так сильно, детка. – Его теплое дыхание касается моей шеи, и, поскольку наши тела все еще прижаты друг к другу, я знаю, что у нас все будет хорошо. Наша любовь может быть новой, но она достаточно сильна, чтобы преодолеть все.

Глава 24

Мелисса

3 месяца спустя

Просыпаться в крепких объятиях Грега – это лучшее чувство в мире. Даже во сне он крепко обнимает меня, а его ноги переплетаются с моими. Мой зверь. Всегда готов.

Я поднимаю его руку, высвобождаю свои ноги и медленно соскальзываю с кровати. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, ожидая найти его спящим, его глаза открыты и смотрят на меня с намеком на грусть, танцующую в их глубинах.

– Куда ты, красавица? – Его голос хриплый со сна, и один только звук этого пронзает мое тело насквозь.

Натягивая одну из его рубашек через голову, я поворачиваюсь и пытаюсь сохранить суровое выражение лица, но терплю неудачу всего через несколько секунд.

– Ты мог бы, по крайней мере, сделать так, чтобы мне было немного легче улизнуть и приготовить тебе завтрак.

– Детка, серьезно? Ты уже в постели, так что это отчасти сводит на нет цель накормить меня завтраком, когда ты встанешь с нее.

Такой. Мужчина.

– Неприятно указывать на очевидное, но трехлетний ребенок долго не спит. Поскольку мы приближаемся к 8:00, думаю, нам повезло, что он еще не прибежал. – Грег стонет и переворачивается на спину, когда ему напоминаю, что Коэн находится дальше по коридору. – Мне кажется, я слышу маленькие ножки, детка. Возможно, тебе захочется встать и надеть какие-нибудь штаны. Думаю, если Коэн хоть раз взглянет на размер твоего члена, он начнет задавать вопросы, не говоря уже о тех роскошных украшениях, которые ты там демонстрируешь.

Он встает, смеясь, но прежде, чем схватить трусы и натянуть их, он заключает меня в объятия и дарит мне чертовски приятный утренний поцелуй. Мы как раз отходим друг от друга, когда дверь стремительно открывается, ударяясь о стену, и влетает Коэн. В плаще и все такое.

– Мелви? Что ты делаешь? Почему Грег не надел белье? Почему на Греге нет одежды? Я хочу быть голым! Ты видишь его сосиску, а бабушка сказала, что мальчики не должны показывать свои сосиски девочкам. Это неприлично. Твое время истекло. – Иногда я задаюсь вопросом, является ли дыхание вообще обязательным требованием для трехлетнего ребенка. Я имею в виду, он хочет, чтобы я ответила на это? Я так не думаю.

Я чувствую, как Грег смеется у меня за спиной, пытаясь спрятаться за моим телом, чтобы у нас не было еще ста вопросов Коэна.

– Поможешь? – Он шепчет мне на ухо.

– Коэн, ты это слышал? Я думаю, что внизу ниндзя! Давай пойдем проверим. – И, как по волшебству, он уходит. Это не займет много времени. Одно упоминание о плохих парнях, с которыми нужно сражаться, и он мгновенно готов защищать мир. Меня ежедневно поражает, насколько Коэн превращается в мини Грега. Учитывая годы отсутствия мужественных фигур в его жизни, я чувствую себя невероятно счастливой, что могу дать ему это.

За последние три месяца связь между Грегом и Коэном стала чем-то таким, к чему даже я не имею отношения. Он проводит здесь больше времени, чем с моей мамой. Бывают недели, когда мне приходится разлучать их, потому что Грег не может отпустить его. Забудьте о настоящем ребенке, мне приходится иметь дело с тридцатипятилетним мужчиной, закатывающим истерику из-за того, что его маленький приятель возвращается в дом бабушки.

– Встретимся внизу, детка. – Я быстро целую его, прежде чем отправиться на поиски моего маленького воина.

С тех пор как произошел инцидент с Мэнди, мы с Грегом стали еще ближе. Кажется странным, что у нас так быстро сложились такие отношения, но когда мы вместе, никто другой в мире не имеет значения. Однажды он сказал мне, что я была его недостающим кусочком головоломки, и он не ошибся. Как я вообще могла думать, что смогу противостоять чарам этого мужчины, выше моего понимания.

Мэнди больше не была проблемой, слава Богу. Грег разыскал ее отца. Он достаточно высоко поднялся по политической лестнице, и последнее, что ему нужно – чтобы его дочь доставляла неприятности. Грег позвонил и объяснил ситуацию. По словам дорогого папочки, причина, по которой она так долго молчала, заключается в том, что он записал ее на какую-то интенсивную программу, которая занимается тяжелым биполярным расстройством. Я думаю, что они, возможно, захотят пересмотреть ее на предмет еще какого-нибудь дерьма. Я ни за что не куплюсь на его оправдания. Она была в двух шагах от того, чтобы стать серийным убийцей и запереть Грега в темнице, заставляя его каждые несколько часов «наносить лосьон», как того парня в фильме «Джо Дирт».

В любом случае, мне все равно, что с ней случится, лишь бы она оставила нас, черт возьми, в покое. Конечно, было бы здорово увидеть, как ее задница в тюрьме становится чьей-то сучкой, но я хочу, чтобы она просто отстала. Я хочу, чтобы она ушла, чтобы я могла наслаждаться своим счастливым будущим.

Охрана всегда будет начеку, когда дело дойдет до нее, но по большей части мы просто готовы двигаться дальше.

Через неделю после того, как мы помирились с участием наилучшего секса, превратившимся в марафонскую любовь, я официально разорвала договор аренды своей квартиры и переехала к нему. Я вижу это так: жизнь слишком коротка, чтобы сидеть на заднице и не проживать каждую минуту так, как будто она для тебя последняя. Грег – это мое будущее, и я не собираюсь ждать, чтобы начать жить им.

Мы тратим много времени на разговоры о наших сестрах и о том, как, по нашему мнению, они приложили руку к тому, чтобы свести нас вместе. Были ли это они, судьба или просто чертова удача, мы оба согласны с тем, что нам чертовски повезло.

Мама согласилась, что, поскольку у нас с Грегом все идет так хорошо, пришло время наконец приступить к выполнению желания Фиа, чтобы я получила опеку над Коэном. Запустить процесс не проблема, но все еще есть препятствия, которые нам нужно преодолеть, и бюрократическая волокита, которую нужно сократить. Независимо от того, сколько времени это займет, достаточно скоро мой малыш будет называть этот дом своим. Трудно сказать, кто больше взволнован, я или они.

На прошлой неделе у нас состоялась наша первая встреча со службами защиты детей, и Грег уверен, что все прошло хорошо. Мы можем обеспечить Коэну стабильную и комфортную жизнь. Мы оба молоды, и на нашем прошлом нет никаких изъянов. Нам помогло то, что мы узнали, что у женщины, которая приехала проводить наше первое домашнее исследование, есть сын в Мар-Инсе. Когда Грег упомянул, что для него было честью познакомиться с матерью такого храброго человека, я подумала, что потеряю самообладание. Они начали обсуждать различные опасения, которые у нее были по поводу того, что ее ребенок находится за границей, и это, в свою очередь, закончилось одним из тех разговоров, которые закончились настолько эмоционально, что мне пришлось извиниться. Когда она ушла, Грег подбодрил меня, в чем я нуждалась, но отлучился на несколько часов.

Мы говорим о его времени, проведенном на службе, но обычно он очень краток в своих ответах. Однажды он сказал, что дело не в том, что он не хочет мне говорить, а в том, что он просто не может. Он гордый человек и никогда не уклоняется от рассказа, каково ему было служить своей стране, но он не любит говорить об этом. Подробности никогда не бывают глубокими; мы просто касаемся того, что он чувствовал в течение этих восьми лет. Это одна из тех вещей, о которых он расскажет, когда я спрошу его, но я вижу его боль, поэтому не часто задаю ему вопросы.

Я прохожу мимо новой спальни Коэна в конце коридора и продолжаю спускаться по лестнице с улыбкой на лице. Я все еще не могу поверить, как сильно изменилась моя жизнь всего за несколько коротких месяцев.

Как тебе такая жизнь, Фиа?

– Мелви! Я достал их, достал их всех! Можно мне сегодня утром кокосовые слойки?

– Молодец, К-Мэн! – Я даю ему пять и иду к холодильнику. – Никаких кокосовых слоек, детка. Сегодня мы готовим любимое блюдо Грега. – Я оборачиваюсь, ожидая улыбки, потому что при упоминании о блинчиках с шоколадной крошкой обычно следует именно такая реакция. Но он сидит за столом и просто смотрит на меня. Никаких эмоций не проявляется, но его маленькие брови хмурятся, а губы вытягиваются в очаровательную маленькую гримасу, которую он всегда делает, когда думает.

– Что происходит в твоем супермозге? – спрашиваю я, начиная готовить завтрак. Он молчит так долго, что я прекращаю то, что делаю, и поднимаю взгляд. Он все еще находится в том же положении. – Коэн, детка, что случилось? – Я ставлю все на стол и выключаю конфорку, обходя остров и присаживаясь на корточки перед ним.

– Мелви, почему у меня нет папы? – Обычный счастливый и беззаботный тон, который всегда присутствует, сменился какой-то грустью, которую, по-моему, я никогда не слышала в голосе моей племянника.

– О, Коэн, у тебя был папочка, малыш, и он тебя очень любил. – Мне почти приходится давиться словами, чтобы выдавить их. – Но твой папа теперь ангел, помнишь? Он и твоя мама – ангелы, и Бог сказал им, что они самые счастливые ангелы на всех небесах, потому что они могут сидеть на самом ярком облаке и присматривать за тобой.

– Но почему мой папа не может прийти и поиграть со мной, как это делает Грег? – он спрашивает со всей невинностью ребенка.

Я встаю и притягиваю его в свои объятия, прежде чем посадить его обратно место.

– Коэн, детка, иногда Бог хочет, чтобы люди научились летать, даже когда мы не готовы. Он хотел, чтобы у твоего папы выросли крылья, и он полетел, чтобы стать ангелом на небесах. Когда люди обретают крылья и отправляются на небеса, они не могут вернуться и поиграть с нами. Я знаю, это несправедливо, дорогой, но это не значит, что твой папа все еще не любит тебя

– И мамочка. Не забывай маму. Она тоже любит меня, ты так сказала. Она любит меня до луны, звезд и всего, что между ними.

– Конечно, малыш. – Я обнимаю его, и когда его маленькие ручки обвиваются вокруг моей шеи, я протягиваю руку и смахиваю слезу со своей щеки. Как раз в тот момент, когда я собираюсь отступить, я поднимаю глаза и встречаюсь с Грегом, который стоит в дверном проеме и наблюдает за нами с легкой улыбкой. Я начинаю возвращать улыбку, когда следующий вопрос Коэна останавливает меня.

– Так значит ли это, что Грег будет моим папой? – Глаза Грега слегка расширяются, а его рот приоткрывается маленькой буквой «О». Я, с другой стороны, ошеломленно молчала. – Мелви, может Грег теперь быть моим папой, а ты мамой? Я действительно хочу иметь папу, но только если ты сможешь быть моей мамой.

– О, малыш, – шепчу я и снова притягиваю его к себе. Я не осознаю, как крепко я его обнимала, пока он не смеется и не слезает с моих колен.

– У тебя забавное выражение лица, Мелви. – Он смеется, и когда он оборачивается и видит стоящего там Грега, все его маленькое тело загорается, и он бросается бежать. – ГРЕГ! Ты слышал? Ты будешь моим папочкой, потому что я хочу, чтобы у меня был самый лучший папа в мире.

– Да, К-Мэн, я слышал. Думаю, это лучший подарок, который кто-либо когда-либо дарил мне. – Он наклоняется вперед и целует его в голову, прежде чем взъерошить его волосы. – Беги в ванную и очень быстро вымой руки. Убедись, что избавился от всех этих мерзких микробов ниндзя.

– Ладно… папочка, – шепчет он последнее слово и уходит в ванную у входа в гараж.

Мои глаза ни разу не отрывались от Грега, и когда я вижу, что его глаза начинают тяжелеть от непролитых слез, я теряю самообладание. Я уверена, что выгляжу ужасно, и Коэну доставило бы огромное удовольствие напомнить мне, как забавно сейчас выглядит мое лицо.

– Красавица, иди сюда. – Его мягкий рокот наполняет мои уши, и я бросаюсь в его объятия.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда успокаиваюсь.

– Лучше, чем в порядке. Величайшим моментом в моей жизни, после встречи с тобой, было услышать, как этот маленький мальчик назвал меня своим отцом. Я люблю его так же сильно, как тебя, Мелисса, и этот момент стоит отпраздновать. Останови слезы. Хорошо, детка?

– Ты счастлив? – Когда я поднимаю взгляд и вижу его ясные глаза и ослепительную улыбку, я знаю, что прямо здесь, на нашей кухне, где в воздухе витает запах блинчиков с шоколадной крошкой, мы просто стали семьей.

– Самый счастливый человек в мире.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

– И я тебя люблю. А теперь иди и приготовь своим парням немного еды.

Я начинаю смеяться и слегка подпрыгиваю, когда он шлепает меня по попке, но когда мы слышим смех Коэна, мы оба смотрим на него.

– Я же говорил, что ты опоздала! Тебе не следует смотреть на сосиски, Мелви!

***

Мы втроем проводим день в аквариуме Джорджии. Это вполне нормально для воскресенья, когда мы знаем, что Коэн собирается погостить у моей мамы неделю. У Грега много дел в офисе, и он не сможет взять Коэна к себе на несколько дней. Теперь, когда мы начали приглашать Коэна все чаще и чаще, становится все труднее оставлять его с моей мамой. Я знаю, она тоже это видит, но мы справляемся.

Сегодня вечером мы отправляемся на «семейный» ужин с командой Корпуса в Хэви. Мы запустили эту традицию раз в месяц. Кажется, что эти мужчины становятся задумчивыми, когда слишком долго не общаются за пивом. Это идеально для девочек в группе. Давайте посмотрим правде в глаза, на самом деле не так уж много времени вы можете потратить на телефонные разговоры с одними и теми же девушками по групповым звонкам, перекрикивающими друг друга.

Мы прибываем последними и втискиваемся за стол. Наши места оказываются прямо напротив Иззи, Акселя и Нейта. Рядом с Иззи – Ди, а по другую сторону от Акселя – Куп. Я пододвигаюсь к Мэддоксу, когда сажусь, и получаю, что он приподнимает подбородок в знак приветствия. Эмми находится по другую сторону Купа, рядом с Грегом. Коэн сразу же отходит от нас, чтобы сесть рядом с Нейтом. Несмотря на то, что Нейту только недавно исполнился год, он лучший друг Коэна. Когда Коэн рядом, взгляд Нейта никогда не покидает его.

– Иззи, на что ты хочешь поспорить, что эти двое уже делают заметки о будущих способах придать нам седых волос? – Я смеюсь, когда их головы сближаются, и Коэн начинает что-то лепетать улыбающемуся Нейту.

– В этом я не сомневаюсь, подружка. Ты сегодня выглядишь счастливой. – Она кивает головой Грегу и подмигивает мне.

– О да, я расскажу завтра, хорошо? – Она улыбается и смотрит через мое плечо в другой конец комнаты.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что привлекает ее внимание, и в шоке наблюдаю, как Бек наклоняется, чтобы поцеловать привлекательную женщину за стойкой. Что ж, это объясняет выражение лица Ди.

Оборачиваясь, я ловлю взгляд Иззи с широко раскрытыми глазами. Я слышала от нее и Эмми, что его способ заставить Ди признать, что у нее действительно есть к нему чувства, – это заставить ее ревновать. Иззи слегка качает мне головой и сразу же меняет тему на планы каждого на Хэллоуин.

Я смотрю на Ди, пока остальные за столом обсуждают возможность устроить что-то вроде вечеринки; нет, спасибо… Я ненавижу Хэллоуин. Ее глаза не отрываются от Бека, даже когда он возвращается к столу и протискивается между Грегом и Эмми. Она просто продолжает посылать ему свои смертельные взгляды. Через несколько минут она делает глубокий вдох и присоединяется к разговору вокруг нее.

Кризис, по-видимому, предотвращен.

– Папа! – Мне требуется секунда, чтобы понять, что это доносилось с нашего столика. Когда я осознаю, что все вокруг нас замолчали, а Грег крепко сжал свою руку, лежащую на моей ноге, я понимаю, что да, этот голос действительно исходил от нашего столика.

– Да, приятель? – Он спрашивает Коэна.

Я получаю секунду, чтобы взглянуть на лица вокруг стола. Ди выглядит сбитой с толку, что вполне объяснимо, поскольку я уверена, что ее разум все еще обдумывает последнюю попытку Бека уличить ее в блефе. По щекам Иззи уже катятся слезы. У Акселя, Эмми и Купа одинаковые потрясенные, но счастливые лица. Бек все еще пристально смотрит на Ди, так что можно с уверенностью сказать, что он это пропустил. Я заканчиваю смотреть на ребят и смотрю сбоку на Мэддокса. Впервые с тех пор, как я встретила его, на его лице появляется ослепительная улыбка, та самая, которая полностью превращает его лицо из неприступного в греховно красивое.

Вау.

– Когда я стану таким же большим, как ты, моя писечка тоже будет большой? – Боже. Действительно, отличный способ закончить этот момент, малыш.

Грег, несмотря на все свои попытки, не может сдержать смех над вопросом Коэна. Вскоре весь стол смеется. Я вижу, как Мэддокс наклоняется, подталкивает Коэна вперед, а затем я наблюдаю, как он что-то шепчет ему на ухо. Коэн улыбается и несколько раз быстро качает головой. Его маленькая ручка взлетает вверх и встречается с большой лапой Мэддокса в пятерке, прежде чем он возвращается к своему разговору с Нейтом.

– Что ты сказал? – тихо спрашиваю я Мэддокса, когда он откидывается на спинку своего сиденья.

Он обращает на меня свои черные глаза, все еще с той ослепительной улыбкой.

– Сказал, чтобы он съел всю свою зелень и был хорошим маленьким мальчиком, и у него будет самая большая писечка в городе.

Я сижу там с отвисшей челюстью, совершенно шокированная тем, что только что получила не только улыбку, но и шутку от этого человека, прежде чем откинуть голову назад и рассмеяться. Грег обнимает меня за плечи и притягивает ближе. Мне требуется некоторое время, чтобы перестать смеяться и расслабиться, и насладиться нашим семейным ужином.

Мы пробыли там недолго, но когда собираемся уходить, Иззи крепко обнимает меня и требует позвонить утром. Аксель и Грег несколько минут обнимались по-мужски, и я вижу, как Аксель поворачивает голову и говорит на ухо Грегу. Когда они отрываются друг от друга, я вижу, как Грег поднимает руку и вытирает глаза. Я позволю ему воспользоваться своим моментом. Я знаю, как много этот день значил для него, поэтому то, как Коэн назвал его среди самых близких ему людей, должно быть, эмоционально задело его.

Мы добираемся до маминого дома с достаточным запасом времени, чтобы искупать Коэна и уложить его в постель. Пока Грег читает ему сказку, я рассказываю маме о том, как прошел наш день. Когда Грег возвращается, у нее на глазах появляются слезы, но она ничего не говорит. Мы договариваемся об ужине через несколько дней и уходим вскоре после того, как Коэн засыпает. Обнимая меня на прощание, она шепчет мне на ухо, как она счастлива, что у Коэна наконец-то появился достойный папа.

Поездка домой тихая, но комфортная. И когда мы возвращаемся домой, тишина продолжается до тех пор, пока Грег не раздевает меня догола, я оседлаю его бедра и выкрикиваю его имя.

Идеальное завершение идеального дня.

Глава 25

Мелисса

Когда телефон пробуждает меня от глубокого сна, я подскакиваю в постели и чуть не падаю с края. Грег уже тянется и берет телефон с тумбочки к тому времени, как я выпрямляюсь на кровати и немного успокаиваю свое сердце.

Господи, кто, черт возьми, звонит в четыре утра?

– Кейдж, – слышу я его рокот. В момент тишины его голос утратил все грубые сонные нотки, и он рявкает свои следующие слова с таким количеством яда, что я в шоке поднимаю на него глаза. – Что. Ты. Сказал?

Когда он откидывает одеяло, бросает рубашку в мою сторону и начинает натягивать свою собственную одежду, я знаю, что это не просто приятный звонок для пробуждения. Что-то не так. Он бы никогда не вытащил меня вот так из постели.

– Когда? – Он рявкает в трубку, застыв, словно окаменев, в штанах, задранных только до колен, и смотрит на меня. Когда я вижу страх в его глазах, я знаю, что что-то случилось. – Езжай, блядь, туда сейчас же, Куп. Позвони местным по дороге и выясни, что можно сделать. Сейчас, Куп. – Он убирает телефон и, бросив его на пол, подходит ко мне. – Детка, все будет хорошо, да?

– Ты пугаешь меня, Грег. – Я просто смотрю на него и жду, когда он скажет это. – Кто звонил? – спросила я.

– Купу позвонили из компании по слежению, отвечающей за систему безопасности твоей мамы. Помнишь систему, которую я внедрил несколько месяцев назад? Подключил его прямо к нашим серверам, чтобы обо всех вызовах бедствия сообщалось нам, а также местным властям. Черт, детка. Кто-то нажал тревожную кнопку. Куп позвонил мне первым, но больше он ничего не знает. Одевайся, надо проверить, что все в порядке.

Когда я явно не могу заставить себя двигаться самостоятельно, он помогает мне натянуть одежду и ведет к грузовику. Мы едем через весь город в район, где живет моя мама, менее чем за десять минут. Когда мы сворачиваем на ее улицу и видим, что ее дом освещен машинами скорой помощи, мое сердце замирает, и я знаю, что меня сейчас стошнит.