Текст книги "Второго шанса не будет"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Которые мы одну за другой латаем, – возразил Тикнер.

Риган склонил голову набок.

– Не будете же вы отрицать, что мы массу чего накопали сегодня на Рейчел Миллз? – продолжил Тикнер. – Теперь осталось притащить ее сюда и задать жару обоим.

Риган промолчал.

– Ну а теперь что вам не нравится? – досадливо поморщился Тикнер.

– Разбитое окно.

– Не понял.

– Следите за моей мыслью. – Риган выпрямился. – Вернемся к началу, к убийству и похищению.

– То есть в дом Сайдмана?

– Да.

– Ладно, поехали.

– Окно было разбито снаружи. Через него похититель проник в дом.

– Или, – подхватил Тикнер, – Сайдман сам его разбил, чтобы ввести нас в заблуждение.

– Или у него был сообщник.

– Тоже возможно.

– Но, в любом случае, доктор Сайдман не мог не знать о разбитом окне. Если он действительно причастен к преступлению.

– К чему вы клоните?

– Не торопитесь, Ллойд. Мы считаем, что у Сайдмана рыльце в пуху. Следовательно, он должен был знать, что окно разбито, чтобы все выглядело… ну, я не знаю… так, будто кто-то действует наугад. Согласны?

– Допустим.

– Так почему же, – Риган улыбнулся, – он так ни разу и не упомянул о разбитом окне?

– Что?

– Перечитайте его показания. Он помнит, что съел овсяное печенье, а затем – бац! – пустота. Ни картинки. Ни звука. Никто к нему не подбирается. Ничего. – Риган поднял палец. – Почему он не может вспомнить про разбитое окно?

– Потому что сам его разбил.

– В этом случае Сайдман непременно бы упомянул о нем в своих показаниях. Рассуждайте. Он разбивает стекло, чтобы убедить нас, будто похититель проник через окно в дом и выстрелил в хозяина. Что бы вы сказали на его месте?

– «Я услышал звон разбитого стекла, повернулся и получил пулю в грудь», – так бы я сказал.

Теперь Тикнеру стало ясно, куда клонит Риган.

– Вот именно. Но Сайдман этого не сделал. Почему?

– Может, забыл? – пожал Тикнер плечами. – Он ведь был серьезно ранен.

– А может – продолжайте следить за моей мыслью, – может, он просто говорит правду?

Открылась дверь, и в комнату заглянул молоденький санитар с измученным лицом. Увидев полицейских, он закатил глаза и удалился.

– Минуточку, – сказал Тикнер, – если окно разбил не Сайдман, а похититель, то почему хозяин не слышал звона?

– Возможно, просто запамятовал. Разве так не бывает? Сплошь и рядом. – Риган улыбнулся, ему явно понравилась собственная мысль. – Особенно если человек увидел нечто совершенно поразительное. То, что ему не хотелось бы вспоминать.

– Например, жену, раздетую догола и убитую.

– Например. А может, и кое-что похуже.

– Что же может быть хуже?

Из коридора донесся звонок. Ответили на ближайшем медицинском посту. Кто-то ворчал по поводу смены.

– Мы ведь сами чувствуем, чего-то в этом деле не хватает, – медленно сказал Риган. – Мы твердим об этом с самого начала. Но возможно, все обстоит прямо противоположным образом.

Тикнер нахмурился:

– То есть?

– Мы постоянно примешиваем к делу доктора Сайдмана. Послушайте, мы оба прекрасно знаем статистику. В подобных ситуациях муж всегда оказывается виновен. Даже не в девяти случаях из десяти, а в девяноста девяти из ста. Вот и мы, раскладывая колоду, никак не можем отделаться от Сайдмана.

– А вы считаете…

– Не перебивайте, пожалуйста. Мы ведем Сайдмана на поводке с самого начала. Его брак менее всего напоминал идиллию. Он женился, потому что невеста забеременела. Вот мы и ухватились. Но согласитесь, будь они с Моникой, как Дафнис с Хлоей, мы все равно сказали бы: «Нет, это чистое притворство, такими счастливыми не бывают», – и гнули свое: Сайдман причастен к убийству и похищению. Но давайте хоть на мгновение вычтем доктора из уравнения. Предположим, он невиновен.

Тикнер пожал плечами.

– Давайте.

– Сайдман говорил о том, что его связывает с Рейчел Миллз? Связывало все эти годы?

– Говорил.

– Похоже, он немного помешан на ней.

– Похоже.

– А что, если у них это взаимно? – Риган улыбнулся. – Или даже больше, чем взаимно.

– И что теперь?

– Предположим, Сайдман ни при чем. Он говорит правду. Обо всем. О последней – до супермаркета – встрече с Рейчел Миллз. О фотографиях. Вы ведь видели его лицо, Ллойд. Сайдман не такой уж великий актер. Эти снимки произвели на него шокирующее впечатление. Он не знал об их существовании.

– Трудно сказать, – нахмурился Тикнер.

– Да? В таком случае я обратил внимание еще на одну вещь, связанную с фотографиями.

– А именно?

– Частный сыщик не сделал ни одного снимка, на котором наши герои были бы вместе.

– Ну, да, они соблюдали осторожность.

– Да неужели? Она болталась неподалеку от его работы, заходила в госпиталь. Опасливые люди такого себе не позволят.

– Ну и каков вывод?

Риган улыбнулся:

– Думаю, Рейчел знала, что Сайдман в здании. Но из этого не следует, будто он знал о ее местонахождении.

– Секунду. – Тикнер расплылся в улыбке. – Вы считаете, она его подстерегала?

– Вполне возможно.

– Вдобавок, – кивнул Тикнер, – это ведь не просто женщина. Это хорошо подготовленный федеральный агент.

– Иными словами, тот, кто знает, как профессионально организовать похищение. – Риган принялся загибать пальцы на руке. – Это первое. Второе: она знает и как убить и безнаказанно смыться. Третье: она умеет заметать следы. Четвертое: она, скорее всего, была знакома со Стейси. Пятое: она вполне могла использовать старые связи, чтобы найти и подставить сестру Сайдмана.

Тикнер возвел очи горе:

– Боже праведный! А еще… Вы ведь сказали, Сайдман мог увидеть такой ужас, что и вспоминать страшно.

– Например, любимую женщину, которая стреляет в него? Или в его жену. Или… – Риган осекся.

– Тару, – подсказал Тикнер. – Но ребенок-то каким боком сюда входит?

– Вымогательство?

Ни тому, ни другому эта версия не понравилась. Как и прочие предположения.

– Есть еще кое-что, – сказал Тикнер.

– Что?

– У Сайдмана пропал «смит-и-вессон».

– Ну и что?

– Револьвер лежал на полке в платяном шкафу. Знать, где он хранится, мог только близкий человек.

– Или Рейчел Миллз подбросила милому свой тридцать восьмой, – подхватил Риган. – Помните, там ведь стреляли из двух стволов.

– Но тогда возникает вопрос: зачем ей понадобились два револьвера?

Оба насупились, быстро прикинули в уме варианты и пришли к единодушному заключению, которое сформулировал Риган:

– Нам по-прежнему чего-то не хватает.

– Точно.

– Надо опять вернутся к началу, тогда, может, и ответы найдутся.

– Например?

– Например, почему Рейчел очень уклончиво говорит об убийстве своего мужа?

– Ладно, поспрашиваю кое-кого, – пообещал Тикнер.

– Сделайте одолжение. И приставьте к Сайдману своего человека. У Миллз сейчас четыре миллиона долларов. Не исключено, что она пожелает избавиться от единственного свидетеля.

Глава 30

Зия достала из шкафа мою одежду. На джинсах засохли пятна крови, и мы решили обойтись хирургической униформой. Зия сбегала в коридор и нашла подходящую. Морщась от боли в ребрах, я натянул штаны с робой и затянул пояс. Если так пойдет и дальше, то не скоро мы отсюда выберемся. Зия отправилась посмотреть, свободен ли путь. В случае чего, у нее был запасной план. Ее приятель доктор Дэвид Бек несколько лет назад оказался замешанным в одном крупном деле, которым занималось ФБР. Тогда-то он и встретился с Тикнером. Бек был призван на помощь и в данный момент поджидал в конце коридора, чтобы при необходимости заболтать старого знакомого.

Однако такой необходимости не возникло. Никто не пытался нас остановить на выходе из здания. Машина Зии стояла на углу Сто шестьдесят пятой улицы и авеню Форт-Вашингтон. Двигался я медленно и неуверенно и вообще чувствовал себя отвратительно. Зия дала мне проглотить обезболивающее. Таблетки хорошие, без побочных эффектов, в сон от них не клонит.

– Если спросят, – сказала она, – скажу, что сегодня машину оставила дома, езжу на общественном транспорте. Так что какое-то время можешь не беспокоиться.

– Спасибо. А мобильник не одолжишь?

– Разумеется, только зачем тебе он?

– Ну, не знаю. Вдруг, если воспользуюсь своим, засекут?

– А это возможно?

– А черт его знает…

Зия пожала плечами и отдала мне телефон. Это была миниатюрная штуковина размером не больше дамского зеркальца.

– Ты действительно думаешь, что Тара жива? – спросила Зия.

– Не знаю.

Мы спустились в подземный гараж. На лестнице, как всегда, воняло мочой.

– Бред какой-то, – вздохнула она.

– Это уж точно.

– У меня есть пейджер. Если что понадобится: подобрать тебя где-нибудь или еще что – сигналь.

– Непременно.

Едва отъехав от госпиталя, я позвонил Рейчел. Небо было ясным, ветер – умеренным. Огни моста звездами отражались в темной воде. Рейчел откликнулась на третьем гудке, но ничего не сказала. Я сразу понял почему. Скорее всего, считывала неизвестный ей исходящий номер.

– Это я, звоню с мобильника Зии.

– Ты где?

– Выезжаю на набережную Гудзона.

– Двигайся дальше на север, до моста Таппан-Зи. Там пересечешь реку и повернешь на запад.

– А ты где сейчас?

– Рядом с Пэлисайд-Молл.

– Ага, в Найаке.

– Да. Перезвони потом, решим, где встретиться.

– Еду…

* * *

Тикнер что-то втолковывал О'Мэлли по мобильному телефону, когда в больничную гостиную поспешно вошел Риган.

– Сайдмана нет в палате.

– Как это «нет в палате»? – встревожился Тикнер.

– Разве можно понять по-другому?

– А как насчет рентгена или процедур?

– Ночью?

– Вот черт! А есть здесь камеры наблюдения?

– Да, но не во всех палатах.

– Но уж у входов-выходов обязаны быть.

– Тут десятки «входов-выходов». Пока получим запись да разглядим, что к чему…

– Да, да, ясно. – Тикнер на секунду задумался и снова прижал к уху мобильник. – О'Мэлли, ты здесь?

– Так точно.

– Все слышал?

– Угу.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы получить распечатку звонков из палаты Сайдмана в госпитале и с мобильника?

– Последних звонков?

– Да, скажем, за последние четверть часа.

– Минут пять.

Тикнер отключился и повернулся к Ригану:

– Где адвокат Сайдмана?

– Понятия не имею. По-моему, он ушел.

– Пожалуй, стоит связаться с ним.

– Вроде он не особо нас жалует, – сказал Риган.

– Раньше – да, но тогда мы считали, что его клиент убил собственную жену и похитил собственного ребенка. А сейчас мы исходим из того, что в опасности жизнь ни в чем не повинного человека. – Тикнер протянул Ригану визитку, которую оставил Ленни.

– Что ж, почему бы не попробовать? – Риган потянулся к телефону.

* * *

Я догнал Рейчел в городишке под названием Рамси, на границе штатов Нью-Джерси и Нью-Йорк. Созвонившись еще раз, мы договорились встретиться у мотеля «Приличный». Мотель был средненький, хотя и имел, судя по объявлению, «Цветной телевизор!» (будто в других гостиницах телики сплошь черно-белые). Буквы, а также восклицательный знак различались по цвету (для особо бестолковых клиентов, надо полагать). Название мотеля мне всегда нравилось. «Приличный». Мы не прекрасные. Мы не ужасные. Мы – добропорядочные. Честность – лучшая реклама.

Я въехал на стоянку, испытывая определенный страх. Я хотел задать Рейчел миллион вопросов, но все они в итоге сводились к одному: что она делала в Риджвуде, зачем приходила в госпиталь?

На стоянке было темно, свет шел только с шоссе. Украденный фургон стоял в правом дальнем углу, рядом с автоматом для пепси-колы. Я притормозил и не заметил, как Рейчел очутилась на пассажирском месте.

– Трогай, – велела она.

Я повернулся к ней и обмер:

– Господи, что с тобой?

– Все нормально.

Правый глаз у нее заплыл, как у боксера, получившего мощный удар в голову. Шею покрывали желто-бурые пятна. На обеих щеках – длинные широкие царапины, явная работа мужских ногтей. «Не хватало еще, – подумал я, – сотрясения мозга. Хотя вряд ли. Похоже, повреждения поверхностные. Но серьезные. И как это она на ногах держится?»

– Что все-таки случилось? – спросил я.

Она извлекла карманный определитель. Экран загадочно мерцал в темноте. Рейчел внимательно посмотрела на него и отрывисто бросила:

– По Семнадцатому на юг, да поживее.

Я развернулся, выехал на шоссе и, пошарив в кармане, протянул Рейчел флакон с таблетками:

– Прими, должно помочь.

Она отвернула крышку.

– Сколько?

– Одну.

Не сводя глаз с экрана, Рейчел проглотила таблетку.

– Спасибо.

– Ну так?

– Давай начнем с тебя.

Я подробнейшим образом описал события последних часов. Мы двигались по Семнадцатому шоссе. Миновали повороты на Аллендейл и Риджвуд. На улицах никого. Магазины – а тут их полно, по сути дела, все шоссе представляет собой нескончаемые торговые ряды – закрыты. Рейчел слушала меня, не перебивая; дождавшись окончания, спросила:

– Ты уверен, что в машине была не Тара?

– Да.

– Я снова звонила своему лаборанту. Состав волос совпадает. Ничего не могу понять.

Я тоже.

– Итак, что случилось?

– На меня кто-то набросился. Все это время я следила за тобой через очки ночного видения. Видела, как ты положил сумку с деньгами на землю и пошел вперед. За кустами сидела женщина. Ты заметил ее?

– Нет.

– У нее был пистолет. По-моему, она собиралась убить тебя.

– Женщина?

– Да.

Я растерялся:

– Ты хорошо ее рассмотрела?

– Нет. Я уже собиралась вызвать подмогу, когда на меня сзади набросился этот тип. Настоящий монстр. Здоровенный, как бык. Он хотел отвернуть мне голову.

– О Господи!

– Но тут проехала полицейская машина. Гигант запаниковал. Он двинул меня сюда, – Рейчел указала пальцем на заплывший глаз, – и все, я вырубилась. Не знаю уж, сколько пролежала на мостовой. Когда очнулась, повсюду были полицейские. Меня то ли не заметили, то ли приняли за бездомную. Ну, а я – я сразу включила карманный указатель. Деньги уплывали.

– В каком направлении?

– На юг, женщина с мужчиной приближались к Сто шестьдесят восьмой улице. Тут они внезапно замедлили шаг. Видишь ли, эта штуковина, – Рейчел указала на экран, – работает в двух режимах. Можно усилить сигнал – и тогда как бы приближаешься на расстояние примерно в четверть мили. А можно вот как сейчас, несколько отдалиться – и тогда получаешь не столько точное местоположение, сколько общее направление. Сейчас, судя по скорости, они от нас милях в шести, на Семнадцатой улице.

– Но в первый раз ты их засекла на Сто шестьдесят восьмой?

– Да. Потом они быстро двинулись в сторону центра.

Я задумался.

– Метро. На Сто шестьдесят восьмой они сели на поезд линии А.

– Я тоже так подумала. Дальше я села в чей-то фургон и поехала в центр. Когда добралась до Семидесятых, вымогатели повернули на восток. Они то останавливались, то возобновляли движение.

– У светофоров наверняка тормозили. На машине ехали.

Рейчел согласно кивнула:

– Они двигались по Рузвельт-авеню и набережной. Я пыталась спрямить путь, но неудачно. В общем, я отстала на пять-шесть миль. Остальное тебе известно.

Впереди, у пересечения с шоссе номер 4, велись дорожные работы. Мы замедлили ход. Три ряда слились в один. Я посмотрел на Рейчел, на все эти синяки, опухоли, царапины. Она молча вернула мне взгляд. Я высвободил руку и со всей доступной мне нежностью, не говоря ни слова, погладил ее по лицу. Она прикрыла глаза, быть может, моя нежность показалась ей чрезмерной, но в глубине души мы оба почувствовали: все правильно. Я ощутил давнюю знакомую дрожь. Я не сводил глаз с любимого, прекрасного лица. Я откинул назад ее волосы. Из уголка глаза у нее выползла и покатилась по щеке слеза. Она накрыла ладонью мою руку, и по мне начало растекаться ее тепло.

Какая-то часть меня – да, я знаю, звучит двусмысленно – хотела забыть, что нас сюда привело. Моя дочь исчезла. Жена умерла. Можно все начинать заново и на сей раз с пути не сбиваться. Мне хотелось развернуться и поехать обратно. Хотелось ехать и ехать, не останавливаясь, не расспрашивая Рейчел о том, как погиб ее муж и откуда взялись эти снимки на диске. Все это можно забыть, я знал, что это в моих силах. Моя профессия – хирургия, она меняет человеческий облик, помогает людям принимать новый старт, совершенствовать видимое или, скажем, делать невидимое видимым. Почему же в данном случае не применить профессиональные навыки? Обыкновенная подтяжка. Первый надрез сделаю за день до той дурацкой студенческой вечеринки, затем, перескочив через четырнадцать лет, разглажу кожу, теперь наложу швы. Все сходится. Тик-так. Четырнадцати лет как не было.

Рейчел взглянула на меня, и я понял: мы думаем в унисон, она только ждет, когда я остановлю машину и развернусь в противоположном направлении. Увы, это невозможно. Мы стряхнули наваждение. Зона дорожных работ кончилась. Ее ладонь соскользнула с моей руки. Я отважился посмотреть на Рейчел. Нет, нам уже не по двадцать лет, но это не имеет значения. Теперь мне это стало ясно. Я по-прежнему ее люблю. Это безумие, глупость, наивность, как угодно называйте, но я до сих пор люблю ее. Годами я убеждал себя в обратном. И не преуспел. Стоило мне вообразить, в какой близости она находилась от смерти, представить, как эти чудовищные руки не дают ей дышать, и подавляемое чувство вернулось. Похоже, оно никогда не покинет меня. По крайней мере, до тех пор, пока я не узнаю правды. Но даже и тогда все останется, как сейчас.

– Рейчел…

Она внезапно напряглась и посмотрела на определитель.

– Что там? – спросил я.

– Они остановились. Где-то в двух милях впереди.

Глава 31

Стивен Бакар положил телефонную трубку.

«Вот так впадаешь во зло, – подумал он. – Однажды переступаешь черту. Потом возвращаешься. Обретаешь покой. Уверяешь себя, будто сделанное тобой – к лучшему. А черта все там же. Она никуда не сдвинулась. Ладно, может, чуть-чуть расплылась, но все равно отчетливо видна. Когда переступаешь черту в следующий раз, она расплывается в твоих глазах побольше. Но это она изменяется, а не ты. Ты остаешься самим собой. Что бы с чертой ни происходило, ты знаешь, где она пролегает. Или уже нет?»

В кабинете над баром со множеством напитков висело зеркало. Архитектор убеждал Бакара, будто у любого человека с положением должно быть место, где можно отметить очередной успех. Вот он и устроил такое место, хотя даже не пил. Вглядываясь в собственное отражение, Бакар в который раз подумал: «Все среднее». Он всегда был средним. Средними были его оценки в школе, средними результаты предэкзаменационного теста академических способностей, средней успеваемость на юридическом факультете, наконец, положение в гильдии адвокатов (куда его приняли с третьей попытки). Если жизнь уподобить детской игре в кикбол, он оказался бы посредине схватки, позади хороших игроков и впереди совсем никудышных.

Бакар стал адвокатом, потому что считал: эта профессия повысит его статус. Он ошибся. Никто не предлагал ему работу. Он открыл собственную конторку рядом со зданием суда, сняв помещение на паях с таким же, как он, бедолагой. Он специализировался на делах, связанных с несчастными случаями на транспорте, но и тут выделиться не смог, хотя конкуренция была невелика. Дон, жена Бакара, происходила из семьи, несколько более преуспевающей, о чем не упускала случая ему напомнить.

В чем Бакар был ниже среднего уровня (значительно ниже), так это в делах постельных. При всех усилиях – а Дон, надо сказать, не особенно их поощряла – ему так и не удалось зачать ребенка. Через четыре года после свадьбы они решили взять приемыша. Но и тут Стивену не повезло: в румынском приюте им предложили детей либо слишком взрослых, либо с дурной наследственностью.

Тем не менее, в приюте, в этом Богом забытом месте, Бакара осенила мысль, позволившая ему подняться над посредственностью.

– Что-нибудь не так, Стивен?

Он встрепенулся и отвернулся от зеркала. В полумраке кабинета стояла Лидия.

Она осуждающе поцокала языком.

– Чего-то это ты в зеркало загляделся? Лавры Нарцисса покоя не дают?

Бакара охватила дрожь. Причина заключалась не только в появлении Лидии, хотя, по правде говоря, именно она нередко действовала на Стивена, как удав на кролика. Стоило раздаться телефонной трели, и он тоже вздрагивал. Ну а уж если Лидия появлялась вот так, внезапно, то и вовсе беда. Откуда она взялась и как долго здесь находилась, Стивен понятия не имел. Ему хотелось узнать о событиях предшествующей ночи. Его интересовали детали. Но времени на разговоры не было.

– Да, кое-что не так, – сказал Бакар.

– А именно?

Под ее взглядом он оцепенел. Глаза у Лидии были большие, блестящие, с красивым разрезом, однако за ними ощущалась холодная пустота, они походили на окна в давно заброшенном доме.

В Румынии Бакар придумал, как пробить броню системы, – именно это позволило ему в конце концов подняться над заурядностью. Впервые в жизни он оказался на коне. Он перестал заниматься несчастными случаями на транспорте. Его принялись зазывать на разного рода встречи по сбору средств. Он стал желанным оратором. Дон начала улыбаться ему, расспрашивать, как прошел день. Как-то Бакар появился даже на телеэкране – кабельному каналу в Нью-Джерси понадобился эксперт-юрист. Но когда один европейский коллега заметил, что чрезмерная публичность может повредить карьере, он удалился в тень. Благо в клиентах теперь недостатка не было. Они сами находили Бакара – пары, которые надеялись на чудо. Растения пробиваются сквозь тьму к малейшему лучу света. Он, Стивен Бакар, и стал для многих таким лучом.

– Только что звонили. – Он указал на телефон.

– Ну и?..

– Деньги отслежены.

– Мы поменяли сумку.

– Я не о сумке. В пачках заложено какое-то приспособление.

– И твой человек раньше об этом не знал? – нахмурилась Лидия.

– Узнал сию минуту.

– Иными словами, – медленно проговорила Лидия, – полиции известно, где мы сейчас находимся?

– Не полиции. Этот жучок подсунули не копы и не федералы.

– Доктор Сайдман, – догадалась Лидия, справившись с удивлением.

– Не совсем. Ему помогает некая Рейчел Миллз. Раньше она работала в ФБР.

Лидия улыбнулась:

– Так, значит, это Рейчел Миллз установила жучок?

– Да.

– И сейчас она преследует нас?

– А вот этого никто не знает, – сказал Бакар. – И где доктор Сайдман – тоже.

– Гм-м… – отреагировала Лидия.

– По мнению полиции, Рейчел замешана в деле.

– В похищении?

– И в убийстве Моники Сайдман.

Лидии понравилась версия Ригана и Тикнера. Она улыбнулась шире, а Бакар вновь внутренне содрогнулся.

– А в действительности?

– Не знаю, – поколебавшись, ответил Бакар.

– Блаженное неведение.

Бакар не нашелся что ответить.

– Револьвер у тебя? – спросила Лидия.

– Что?

– Револьвер Сайдмана у тебя, спрашиваю?

Бакару вопрос явно пришелся не по душе. Почва под ногами заколебалась. Он хотел соврать, но, встретив ледяной взгляд, вынужден был признаться:

– Да.

– Спрячь его. Теперь, как там насчет Павла? Ты разговаривал с ним?

– Он нервничает, не понимает, что происходит.

– Мы позвоним ему из машины.

– Мы?

– Да. Поторопись, Стивен.

– Я что, еду с тобой?

– Вот именно.

– Что ты намерена предпринять?

Лидия прижала палец к губам:

– Ш-ш-ш! У меня возник план.

* * *

– Они поехали, – сообщила Рейчел.

– Долго стояли?

– Минут пять. Может, кому-то передавали деньги. А может, просто заправлялись. Здесь сверни.

Мы повернули на Чентуро-роуд. Вдали светился огнями стадион «Джайнтс». Через некоторое время Рейчел ткнула пальцем в окно и сказала:

– Они были где-то здесь.

Стоянка «Метровиста» представляла собой безбрежное пространство, уходящее куда-то в отдаленные болота. «Метровиста» – классический комплекс учреждений, поднявшийся в Нью-Джерси на волне экономического процветания восьмидесятых годов. Сотни зданий – холодных, вылизанных, со множеством матовых стекол, не пропускающих дневного света. Жужжащие люминесцентные лампы напоминали трудолюбивых пчел.

– Нет, они не заправлялись, – пробормотала Рейчел.

– Ну и что делаем?

– Остается только одно – следовать за деньгами и далее.

* * *

Хеши и Лидия ехали на запад, в сторону Гарден-стейт-паркуэй. Стивен Бакар двигался за ними на своей машине. Лидия надорвала обертку на пачке денег. Ей хватило нескольких минут, чтобы обнаружить и извлечь жучок.

Она показала его Хеши и заметила:

– Неглупо.

– А мы прохлопали.

– Мы никогда не были безгрешны, Медвежонок.

Хеши промолчал. Лидия опустила окно, вытянула руку и дала Бакару знак остановиться. Тот помахал в ответ: понял, мол. Машина притормозила перед въездом на платную дорогу. Лидия чмокнула Хеши в щеку и вышла. Деньги взяла с собой. Хеши остался один с жучком. Если эта дамочка, Рейчел, еще не утратила пыла или если полиция пронюхала про них, то Хеши, конечно, накроют. Нужно выбросить жучок. Ищейки, без сомнения, найдут приборчик, но как доказать, что его выбросили именно из этой машины? Да даже если докажут, что с того? Обыщут Хеши. Обыщут машину – и ничего. Ни ребенка, ни записки с требованием выкупа, ни самого выкупа. Он чист…

Лидия поспешно села рядом с Бакаром.

– Павлу дозвонился?

– Ждет с нетерпением.

Лидия поднесла мобильник к уху, и на нее сразу обрушился поток брани. Она терпеливо выслушала и назвала место встречи. Услышав адрес, Бакар так и подскочил на месте. Лидия улыбнулась. Павлу, естественно, не пришло и не могло прийти в голову подозревать ее в злом умысле. Он еще покипел немного, но в конце концов успокоился и сказал, что будет на месте. Лидия отключилась.

– Что это ты задумала? – опасливо посмотрел на нее Бакар.

– Ш-ш-ш.

План Лидии был достаточно прост. Она с Бакаром поедет на место встречи, а Хеши с жучком останется тут. Когда все будет закончено, она позвонит Хеши по мобильнику. Тогда, и только тогда, не раньше, он направится к ним. С Хеши будет жучок. Рейчел Миллз, хотелось надеяться, двинется за ним.

Двадцать минут спустя Лидия и Бакар были на месте. Она сразу заметила машину, припаркованную в конце квартала. «А вот и Павел», – подумала Лидия. Машина – краденая «тойота-селика». Лидии это не понравилось. Необычные машины привлекают внимание. Она искоса посмотрела на Стивена Бакара. Он побелел, как мел. От него волнами исходили флюиды страха. Пальцы крепко, до боли, сомкнулись на рулевом колесе. «В таких случаях Бакара всегда подводят нервы, – подумала Лидия, – и это плохо».

– Можешь выбросить меня, – предложила она.

– Я хочу знать, что ты задумала.

Она молча посмотрела на него.

– О Боже.

– Только избавь меня от сцен.

– Никто не должен пострадать.

– Как Моника Сайдман, ты хочешь сказать?

– К этому несчастью мы не имеем никакого отношения.

– Да? – Лидия покачала головой. – А что ты скажешь насчет сестры, как, бишь, ее звали, Стейси Сайдман?

Бакар открыл было рот, намереваясь возразить, но лишь опустил голову. Лидия знала, что он собирался сказать. Стейси Сайдман была наркоманкой. Она послужила разменной монетой – все равно ведь женщина никчемная, даже опасная, все равно дышала на ладан, чем бы ни мотивировала свои поступки. Люди вроде Бакара всегда нуждаются в самооправдании. Стивен внушил себе, что вовсе не торгует детьми. Он всерьез считает, будто делает доброе дело. А если при этом и зарабатывает – много! – и нарушает закон, что ж, разве не идет он ради добра на огромный риск? Риск требует вознаграждения.

Но Лидия не желала погружаться в психологические глубины и исцелять чужие душевные раны. Она пересчитала деньги. Бакар нанял ее. Ей принадлежит миллион долларов. Остальное – Бакару. Лидия повесила на плечо сумку с деньгами и покинула машину. Стивен Бакар уперся взглядом в лобовое стекло. Он не отказался от денег. И не окликнул Лидию, чтобы сказать, мол, умываю руки. Рядом с ним, на сиденье, лежал миллион долларов, и Бакару он был очень нужен. У его семьи большой дом в Альпах. Дети ходят в частную школу. Так что нет, Бакар деньги принял. Через некоторое время он включил двигатель.

Дождавшись, пока он отъедет, Лидия позвонила Павлу. Он прятался где-то в кустарнике. На нем по-прежнему была фланелевая рубаха. Двигался он тяжело и неуклюже. Зубы почернели от многолетнего курения и плохого ухода. Нос сплющился от бесчисленных травм, полученных на ринге. Павел занимался темными делишками на Балканах. Два года назад приехал из Косово в сопровождении какой-то беременной женщины. Так что многое повидал в жизни. Но какое это имеет значение? Чего не знаешь, того не существует.

– Ты! – Он буквально выплюнул это слово. – Ты не сказать мне ничего!

Павел был прав. Лидия действительно не сказать ему ничего. Иными словами, он ничего не знал. На английском Павел изъяснялся чудовищно, что и превратило его в данном конкретном случае в идеальное прикрытие. Он имел четкие инструкции: ждать определенную машину; когда она заедет на стоянку, подойти; не говоря водителю ни слова, взять у него сумку и вернуться в фургон. Дабы дополнительно запутать противника, он должен был делать вид, что разговаривает по мобильнику.

Вот и все.

Павел не знал, кто такой Марк Сайдман. Не знал о содержимом сумки, похищении, выкупе – словом, ни о чем. Перчаток на нем не было, ибо отпечатки его пальцев отсутствовали в центральной картотеке Соединенных Штатов. При себе он не имел никаких документов.

Ему заплатили две тысячи долларов и отправили назад, в Косово. Основываясь на довольно специфических показаниях Сайдмана, полиция составила фоторобот, по которому подозреваемого найти было практически невозможно. Когда возникла идея о повторном выкупе, авторы, естественно, прежде всего подумали о Павле. Он оденется точно так же, как полтора года назад, и сдачи сумеет дать, если Сайдман на сей раз будет действовать решительнее.

Павел – реалист. Он справится с ситуацией. В Косово он продавал женщин. Работорговля белыми под прикрытием стрип-клубов – большой бизнес в тех краях. Павел привык к неожиданным поворотам судьбы, он сделает что надо и как надо. Правда, он поворчал немного, но некая сумма – на сей раз она выросла до пяти тысяч – сделала свое дело.

Лидия дала Павлу пистолет. Он умеет с ним обращаться.

Павел устроился неподалеку от проезжей части, в любой момент готовый выйти на связь. Лидия позвонила Хеши и сказала, что все готово. Четверть часа спустя Хеши проехал мимо них, бросив по дороге жучок. Лидия подхватила его на лету и отправила Хеши воздушный поцелуй. Хеши поехал дальше. Лидия отнесла жучок во двор, вытащила пистолет и принялась ждать.

Ночная роса сменилась утренней. Лидия слышала знакомый звон в ушах – нарастающий ток крови по жилам. Хеши располагался где-то поблизости. Вообще-то он хотел быть непосредственно с ней, но это ее игра. На улице было тихо и пустынно. Четыре утра.

Пять минут спустя послышался шелест автомобильных шин.