Текст книги "Джо 6 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6
Очевидная непредсказуемость

У каждого человека есть какая-то страсть, иногда даже запретная и тайная. Кто-то любит чучело бобра, скрывшись за тяжелыми шторами, кто-то ходит в гей-клуб, кто-то, закрывшись на кухне, пьет пиво вприкуску с апельсином. Я даже слышал про совсем отмороженных, которые добавляют яблоко в салат «оливье», но такой уровень пагубной страсти, думаю, уже что-то запредельное. Мои склонности были куда менее специфичны, любил иногда, под настроение, придушить женщину. В смысле не до смерти, конечно, главное, чтобы не разговаривала. Затем, чтоб не разговаривала.

Ну а что они, в самом-то деле, ходят там, где не положено, крик норовят поднять, претензии выдвинуть? Мешают честным людям делать свои тихие дела. Либо, как в данном случае, просто шумят своими повседневными делами типа звона кастрюль и шума текущей воды, повышая шансы проснуться для других жителей дома. А это нам надо? Это нам не надо.

Аккуратно положив на пол кухни голенастую тощую девчонку, только что возмущенно брыкавшую воздух в моих нежных объятиях, я заботливо поправил подол её домашнего платья, а затем прокрался дальше, в жилые помещения этого не очень-то гостеприимного дома.

Джо, спросите вы, какого черта? Ты вчера просто бухал в Школе Магии, какого демона ты сейчас крадешься в теле доппеля по чужому дому совершенно законопослушного гражданина, душа его прислугу и вообще замышляя недоброе? Всё очень просто, ответит вам Джо. Вчера, перед тем как быть утащенным злобной эльфийкой для употребления в сыром виде, я протянул руку помощи павшему в борьбе с бородой эльфу, а заодно и владельцу бороды, Артуриусу Краммеру. Не преминув продемонстрировать последнему клеймо на бутылке. Будучи парнем большим и крепким, наш Боевой маг всегда славился тем, что сохраняет память дольше других при попойках, от чего и вспомнил, куда его посылал Дино на одной из последних посиделок между ними. Не в жопу, конечно, а к человеку в Дестаде, у которого и был приобретен этот славный высококачественный алкоголь по доступной цене.

Бигборн Саввакус, такой же худощавый, костлявый и попытавшийся быть громким, как и его дочь (или племянница) не оценил ни моего веса, ни ножа у горла. Будучи совершенно обычным гражданином Дестады, этот торговец даже не понял, что проснулся в ситуации, угрожающей его жизни, поэтому его тоже пришлось душить, отложив в сторону такой нестрашный кинжал. В процессе этих игрищ, грамотно не доводимых мной до точки, когда человек теряет сознание, я пытался общаться со своей паникующей жертвой.

– Саввакус, где Дино, Саваккус? – монотонно бормотал я, пытаясь расслабить сознание корчащегося в панике человека, – Отвечай, пес смердячий, не беси меня…

Абонент отказывался выходить из состояния слепой паники еще пару минут, что уже выводило наш конфликт на уровень постельных игрищ. Подобное меня совершенно не устраивало, так что я снова показал мужику нож. Теперь информация дошла до его центрального ганглия без искажений, Бигборн замер сусликом, вытаращив глаза… и еще через минуту, после угрозы отрезать ему ухо, принялся сотрудничать со следствием.

Насчет «законопослушного» я немного покривил душой. Этот худой тип, имеющий лавку кожевенных изделий неподалеку от порта, был кем угодно, но не примерным гражданином. Скорее порядочной сволочью, потому как продажа кожевенных изделий, нарочно плохо высушенных, порождала дикое амбре в округе, что позволяло ушлому типу маскировать острые запахи других своих неблаговидных товаров. В основном криминального характера. Мимо его заведения проносила товар чуть ли не половина ворюг города, отбивая запахи и уходя со следа любых ищеек.

Тем не менее, несмотря на характер своей деятельности, Саввакус был и оставался насквозь мирным типом, который спит спокойно, имея в старших братьях капитана стражи города.

Мужик порядком обалдел и разозлился, узнав, что его заставили просраться из-за залетного колдуна, с которым он вёл дела, а когда я наврал придушенному торгашу, что Дино должен моей организации много денег, так вообще с охотой начал рассказывать, где он видел нашего декана, и в каких качествах. Оказалось, тот его нехило так подвёл под монастырь…

Поведанную торговцем историю я обдумывал, сидя в алхимической лавке Мойры Эпплблум и попивая какой-то невероятно редкий чай из её запасов.

Итак, Бигборн Саввакус живёт, никого не трогает, торгует своими дурнопахнущими гадостями, а потом раз, неожиданно на его пороге появляется худой, сутулый, носатый волшебник с ухватками мелкого жулика, но очень большими рекомендациями за своей тощей спиной. Вооруженными матёрыми рекомендациями из тех, с которыми жулье не связывается ни под каким предлогом. Наемниками. Не держимордами, что просто подпирают спину сутулому волшебнику, а весьма внушительными типами с внушительной репутацией, которые пришли за тем, чтобы Саввакус не сказал опрометчивое «нет».

А поначалу он очень хотел его сказать, так как Дино Крэйвену, скромному школьному декану, понадобились люди, которые без вопросов и любопытства будут перемещать по Дестаде те грузы, которые ему будут угодны. Когда угодно, как угодно, в любое время дня и ночи. С полной, так сказать, конфиденциальностью и с вызовом по щелчку пальцев от самого Бигборна. Дело пахло керосином, но Саввакусу было некуда деваться, да и обоняние давно отшибло, так что носатый ворчливый тип стал частым гостем в его лавке. Сначала торгаш воспринял это как неизбежное зло, но после полутора десятков визитов, видя, что никаких проблем это сотрудничество не приносит, начал понемногу общаться с визитёром. У него знакомых из-за специфики ремесла было не так уж и много.

Ну и толкнул старине Дино алкашки, благо, что груз с какого-то ограбленного склада взяли крупный, но недорогой, его требовалось раскидать. Правда, это мелочи, всё самое интересное началось потом.

Обе бригады четких молчаливых пацанов, работавших грузчиками на Дино, были выловлены из залива с перерезанными глотками, а сам колдун приперся к Саввакусу, требуя замены, ибо старые того, кончились. Проявили чересчур много любопытства, заглянули куда не надо, а затем взяли и померли. Так-то, пока, всё логично, не так ли? Но мы в Орзенвальде, а не в девяностых на Колыме. Тут нельзя кокнуть восемь человек так, чтобы окружающие не охренели.

Бигборн охренел настолько, что стуканул брату-стражнику. Тот, уже охреневший от выловленных восьми трупов, взял с собой три десятка стражников и ушёл куда-то задавать вопросы. Вернулся весь бледный, пил сутки, стал тихим и грустным, вопросы больше не задает. И, что еще хуже, не отвечает.

А потом снова появился Крэйвен. Куда более нервный, злой, находящийся, как показалось Саввакусу, на грани срыва. Требующий новых людей. Он получает твердый, но очень хорошо обоснованный отказ, причем не от самого Бигборна, а от людей, еще остающихся в этом бизнесе, после чего пропадает. Конец истории.

Выводы? Судя по датам, весь финал этой грустной сказки пришёлся именно на период пропажи Дино из поля зрения его коллег в Школе. Можно предположить, что восемь трупов легли на совесть Крэйвена, от чего поводок, на котором его держали, натянулся до треска. Не можно, нужно это предполагать, подобное я уже видел.

Что еще? Кому понадобилось запрягать старого подневольного колдуна на перемещение грузов по Дестаде? Тому, кому нужна стопроцентная преданность исполнителя, а может, и что-нибудь еще от волшебника. Грузы… две бригады по четыре человека, то есть за раз работала только одна бригада. По городу. Это должно было быть что-то малозаметное, но тяжелое, раз нужны были люди.

Что приходит на ум? Золото. Только оно. Дино маг, у него есть доступ к нашему банку в каждой из башен, следовательно, он может хранить любое количество денег и распоряжаться ими, не привлекая внимания санитаров. Гоблины-банкиры свято чтут право каждого своего клиента на конфиденциальность. Значит, делаем дополнительный вывод – Крэйвен чересчур нужный, а значит, еще живой. Кажется, мне придётся заглянуть в Мифкрест. Неплохо было бы еще потыкать братца этого Саввакуса, но тут слишком велик шанс на то, что запуганный стражник предпочтет сдать меня, а не изольет душу в исповеди. Тем не менее, этот вопрос решаемый.

Куда сложнее другое дело – на мозги нашему Дино вовсю давит магия волшебного мира, принуждающая его вернуться к обучению школоты. Причуда волшебника, эксплуатируемая недоброжелателями, частично нивелирует это воздействие, но, в конечном итоге, Крэйвен свихнется. Этого нужно избежать, потому что вообще непонятно, как отреагируют ректор и другие деканы. Слишком уж много потенциальных кандидатур перед их носами крутится, а какие там у Вирта в голове программы, хрен его знает.

Поэтому я, перейдя в рыжего клона, направился в Мифкрест, к своему доброму, старому, хорошему знакомому, Гомкворту Сорквурсту. Гоблин хоть и относился ко мне, как к любимому сыну, но видеть был рад приблизительно как чумную крысу, моющую жопу в его кружке с пивом. Утихомирив старика тревожным фактом, что я здесь не по-настоящему, а так, гомункулом, попытался расспросить его о нюансах банковского дела Гильдии Магов… но был заткнут, а затем выпровожден в далекую от администрации города таверну. Там заслуженный ветеран всего города принялся просвещать меня о нюансах этого непростого заведения.

Как оказалось, легче перебить всю Гильдию, чем добиться какой-либо информации из банка, потому что… весь мир посредством волшебников прокручивает те или иные суммы через… правильно, волшебников и их банк. Что несет свои блага и для магов, так как даже если кто-то взглянет на их счета и обнаружит там чересчур большое количество нулей, то никогда не узнает чьи это деньги. Что очень неплохо сказывается на отношениях волшебников, вечно нуждающихся в золоте, друг к другу.

– То есть, – задумался я над обтекаемыми фразами гоблина, – если ну очень сильно надо, то можно, но это должно быть воистину сильно надо. Так?

– Почти, – неохотно кивнул он, – И будут последствия. Обязательно будут последствия.

– Понял, – легко согласился я, – Значит, не надо.

Мы с Дино когда-то дружили, когда я еще не знал, что все деканы и ректор буквально «рабы лампы», но потом нашей дружбе попала стрела в колено на почве как раз этого, так что настолько впрягаться за старика я не буду. Если он гоняет чье-то золото…

– Стоп, – моргнул я, ловя мысль за хвост, – А что случается с финансами покойных волшебников?

– Они достаются банку, – удивился в ответ на это гоблин, – Точно также, как и имущество магов, которое разбирают наши гоблины.

Хм. Тема, конечно, грустная, но, если Крэйвен слетит с катушек безвозвратно, это полезно будет знать, потому что есть у меня некая уверенность в том, что те, кто захватил носатого пройдоху, и те, кто строит мне козни в Дестаде – это одни и те же «те». Смекаете?

Преисполнившись этой мудрой гипотезой, я сердечно распрощался с седым гоблином, попутно рассказав ему о своих делах. Куратор, всё-таки, должен знать, что я мирно живу в своем далеком Засранске, вовсе не сочиняя бомбу судного дня. Зачем почтенному Гомкворту подобное знать? Он уже не молод, здоровье не то, волос не так, чтобы много осталось. А мне как раз пришла в голову идея применить кое-что особенное.

Хранящиеся у меня манадримы с наработками «суккубы 2.0» предполагали, в первую же очередь, создание эдакой любовницы-секретаря, умной, преданной, проявляющей инициативу демоницы, способной помогать своему владельцу и, более того, желающей это делать. Продаваться они должны были за совершенно неприличные деньги очень богатым людям, но только в совершенно светлом будущем. Пока проект был слишком для этого сырой, однако, кое-какую пользу я из него собирался извлечь и другим, менее меркантильным, путем.

– Мата Хари, ты свою задачу поняла? – строго спросил я новый экспериментальный амулет.

– Да, мастер! Всё будет сделано! – бодро отрапортовал девичьим грудным голосом агрегат, чуть ли не подпрыгивающий от энтузиазма.

– Хорошо, тогда отправляемся, – поощрил я добрым словом свою новую слугу, запихивая амулет в карман и выходя из башни. Мой путь лежал снова в Дестаду, причем не куда-нибудь, а в логово одной блондинки, у которой я накануне весь дорогой чай попил.

Волшебнице оказалось не до чая. Статная блондинка в робе мага стояла посреди зала в своем доме, возмущенно оглядывая пространство вокруг неё. С пространством было всё в порядке, оно просто было заполнено пырящимися на Мойру лепреконами. На мордах присутствующих выражений добра, приязни и солидарности не наблюдалось совершенно, но атмосфера была, так сказать, ламповая, до насилия явно было далеко. Ну это пока я не пришёл.

– Джо! – тут же воспылала Эпплблум при виде меня, – Скотина!!

– У тебя что, недотрах? – с ходу ударил я по больному месту, – Чего на людей кидаешься?

– И не только на людей… – пока Мастер хватала ртом воздух, наябедничал один из лепреконов, в наиболее авторитетной шапке, – Мы от Конклава пришли, а она нас на улицу гонит…

– Ты чего пацанов обижаешь? – тут же решил я развить успех, – Совсем охренела?

Видимо, да, потому что госпожа Эпплблум разразилась целой речью о том, что её все и всё, связанное с проклятым Джо Тервинтером, задолбало уже в край. И что жизни ей не дают, вечные поручения дурацкие, и что командуют все, кому не лень, и вообще мешают ей спокойно жить своей жизнью, вечно озадачивая тем, к чему она не готовилась, чему не училась, да и…

Я достал волшебную палочку и сделал меланхоличное выражение лица.

– Мойра, я на тебя сейчас наложу Проклятие Вытянутых Сисек. Оно быстрое, вытянет – и всё, – будничным тоном предупредив жертву, я принялся выписывать в воздухе очень сложную вязь заклятия. Магией это не было, просто дурацкой абракадаброй, но откуда это было знать дурочке, которая всерьез колдовала пару лет назад?

Эпплблум повела себя абсолютно предсказуемо. Сначала, по старой памяти, запаниковавшая девушка попыталась выхватить свою волшебную палочку, но, видимо, никаких рефлексов не сохранила, так что уронила свой важнейший инструмент на пол. Вытаращив от ужаса глаза, блондинка рванула вбок, мечтая скрыться в соседней комнате, но, конечно же, споткнулась об заматерившегося лепрекона. Загремев на паркет, она окончательно поддалась панике, начав придушенно визжать и вертеться на паркете. Зажмурившись.

– Ужасное зрелище… – протянул я, глядя на это безобразие.

– Душераздирающее зрелище… – поддакнул мне один из лепреконов, почесывая волосатое ухо и с плохо скрытой брезгливостью рассматривая судорожно изгибающуюся блондинку, пытающуюся прикрыть грудь.

И это волшебница. Одна из лучших учениц выпуска. Королева, мать её, Фей. Не разобралась ни в структуре накладываемого заклинания, не подготовила контрмер, ни попыталась разбить. Уронила палочку. Уронила. Палочку.

Подождите, а что у нас за палочка?

– Что это за дерьмо? – я как-то даже недоверчиво потыкал позолоченный, украшенный полудрагоценными камнями, вычурный палочкоимитатор, который выронила Мойра, – Оно вообще работает?

– Она не для того, чтобы работать! – поняв, что это был блеф, на паркете возилась уже злобная блондинка, начинающая раздуваться праведной яростью, – Она для того, чтобы…

– Заткнись, дура… – угрожающе прошипел я, заставляя старую подругу аж квакнуть от неожиданности, – Твои мозги совсем усохли⁈ Забыла, где живешь? Забыла, с кем работаешь⁈ Все навыки растеряла⁈ А ну лови свою хреновину! Учебная дуэль, как на третьем курсе! Защищайся!

Следующие десять минут стали знатным шоу и подкормкой для лепреконов, а вот для Мойры Эпплблум – непрекращающейся серией тотального позора. С нормальной палочкой даже настолько обленившаяся Мастер отбилась бы от моих примитивных нападок, но вот с этой позолоченной пародией у неё не было ни малейшего шанса. А у меня не было никакого желания сдерживаться. Мойра орала, Мойра стукалась о свою мебель и потолок, от Мойры летели клочья одежды, а количество слабых болевых заклинаний, сугубо тренировочного толка, она поймала столько, что вполне уверенно могла бы стать на кривой путь мазохистки. Без всякой жалости я драл её учебными заклинаниями так, что летели пух, прах, пепел и осколки посуды.

Причем не молча, отнюдь не молча. Ультранасилие над важной особой в городе Дестаде сопровождалось язвительными комментариями, гнусными инсинуациями и яркими предположениями, каким образом мы с Пазантразом можем заменить совершенно негодную волшебницу на куда более годного доппельгангера. А её саму, раз она теперь без помощи колдунов гоблинского города даже реноме лавки поддержать не может, отправим прогуляться по рее.

– Мы же росли вместе! – издала испуганный визг наказуемая полуголая особа, уже бросившая пытаться колдовать, но еще не начавшая пытаться умолять.

– И выросли! – рявкнул я, – Только ты теперь бесполезный кусок мяса, пытающийся играть в аристократку! Ленивый, беспомощный и никчемный!! Удивительно, как Освальд терпел такую бестолковую волшебницу! Сраку она тут со смертными отъедает! Балуется! А в башку твою тупую не пришло, что все твои подруги тебя через сраные шесть-семь лет возненавидят⁈ Они простые люди, ты, идиотка! Они старятся! Что, скажешь, не подходили к тебе с вопросами по зельям, продлевающим молодость⁈ Не могло такого быть! Подходили обязательно! А через три года начнут требовать, умолять, просить! Через десять лет – ненавидеть! Люто ненавидеть! Поняла теперь, куда себя выкидываешь, Эпплблум? Почти всё уже просрала! Мужика! Навыки! Уважение!

Разносил я блондинку так, как никого и никогда раньше, потому что иначе было нельзя. Слишком серьезные дела крутились в городе, слишком уязвимой и бесполезной стала эта наша вывеска. Не смогла ни разузнать ничего особого, ни иначе пригодиться. Вот что с ней делать? Давай медальон с экспериментальной сверхдорогой особо важной суккубой и ставить задачу, чтобы она его на грудь капитана Саввакуса положила, а утром забрала? Да как она подобное провернет? У этой дуры даже палочка чуть ли не фальшивая, а навыки в глубокой жопе!

Как завещали дяденьки-чекисты: «Когда клиент готов – переходи к вербовке». Здесь, конечно, такси давно уехало, но шоковая терапия, мои откровения, публика в виде скалящихся лепреконов, как оказалось, замечательно подошедших в качестве собутыльников – и вот, квелая и пьяная мадам Брошкина постепенно превращается под моим чутким руководством (пьянки) в одну из лучших выпускниц Школы Магии, готовую на всё для того, чтобы реабилитироваться в глазах общества. То есть в моих.

Никаких иллюзий, никакой возможности дать заднюю. Мастер-Алхимик Мойра Эпплблум дает свой первый и последний приём в честь того, что уходит в глубокое изучение своего искусства, возможно даже затем, чтобы открыть эликсир бессмертия. Основными приглашенными шикарного действа будут представители городских властей, мэр и капитаны стражи – обязательно и непременно.

Разумеется, в голове Мойры, и так не отблескивающей интеллектом хотя бы на свою улицу, возможность закатить большой шалман наглухо перекрыла те ад и израиль, что начнутся позже, поэтому энтузиазм у блондинки сразу рванул из всех отверстий на максимальном давлении. Бабла у неё на такой загиб не хватало, но я пообещал, что с Пазантразом накину на бедность, если волшебница сама подёргает за все знакомые сиськи, выбив максимальную скидку на всё про всё. В основном её сложности сводились к выцарапыванию на приём мэра, но, несмотря на свою общую бестолковость, ниточек в лапках Мойры хватило, чтобы это сходу гарантировать. Бабье сестринство Дестады было очень могучей силой, если звучало в унисон с тем, что от него хотят.

– Итак, итожу, – под конец, чуть ли не под аплодисменты пьяных лепреконов начал я, – Устраиваем прием, набухиваем мэра и капитана, обрабатываем и допрашиваем. После этого ты, уйдя в сиянии славы как светская дама, прекращаешь быть разукрашенной обезьяной и начинаешь вспоминать, что значит быть волшебницей. Так?

– Да! Так и сделаем! – не особо одетая блондинка, явно демонстрируя, что пух, прах и бабах великолепного приема в её честь полностью вытеснили остатки соображения, уже делала непонятные жесты руками, покачиваясь в своем кресле, – Мы такое устроим! Я так уйду…!!

Гм, возможно, мне придётся заглянуть в Пазантраз, перетереть со стариками за жизнь, обсудить, не могут ли они достать ингредиенты для доппелей. А то мне надо… да и им, очевидно, пригодится.

Потому что если Мойра Эпплблум накосячит, то я её утоплю. Не как княжну в волну брошу, а как Герасим Муму.

Бульк, и всё.