Текст книги "Таинство любви"

Автор книги: Ханна Хауэлл

Соавторы: Джеки Кесслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

Гамадриада подняла руку-топор, готовясь нанести удар.

– Заткнись.

«Не то – что? Убьешь меня?» Клянусь спасением. Я набрала полную грудь воздуха и завизжала так, словно от этого зависела моя жизнь. Режиссеры фильмов ужасов отдали бы кучу денег за такой вопль. Баньши обзавидовались бы.

Да только не нимфа-дерево. Напротив, она замахнулась топором.

Удар.

Отчаяние придало мне сил. Я мотнула головой влево и вниз и закричала еще громче, потому что кожу на голове опалило огнем.

Прикусив губу, я заставила себя заткнуться, несмотря на адскую боль. Голову как будто засунули в мясорубку. У меня слишком мало сил, чтобы тратить их на вопли, лучше постараться найти путь к спасению. Однако хотя мой рот был закрыт, крики не прекратились. Крики ярости и горя – они заполнили собой лес.

Но кричала не я.

В моих ушах и в моем мозгу звенел голос гамадриады. Протянув дрожащую руку поверх моей головы, она трогала дерево – гладила его успокаивающе, любовно. По ее лицу струились слезы, кожа стала мокрой. По лезвию руки-топора шли бурые потеки: кора и древесный сок, запекшиеся пополам с грязью.

Что я могла поделать? Я была слишком напугана и совсем обессилела. Похоже, мне в самом деле конец, поэтому какая разница, если я действительно ее ранила? С безумной улыбкой я сказала:

– Кажется, не я одна мажу мимо мишени.

– Демон, – зашипела она, и мы скрестили наши взгляды. – Ты будешь страдать, прежде чем я позволю тебе умереть.

Ветви-лианы, которые держали мои руки, напряглись, и я закричала, захрипела, потому что мне показалось – плечи вот-вот вылетят из суставов. Сквозь кровавую дымку боли я попыталась еще раз собрать в себе остатки силы. Схватить их, швырнуть прямо в нее, чтобы испепелить на месте. Превратить в головешки и мерзавку, и ее проклятый лес. Немного адского огня не помешает!

Но ничего не произошло, только новая боль разрывала мне плечи. Плохо. Очень плохо.

Перед глазами заплясали черные мотыльки. Мое тело агонизировало. Я кричала.

«Пол, мне так жаль».

Самое смешное – я услышала, что Пол меня зовет, так отчетливо, словно он рядом. Должно быть, сон, потому что я умирала, а Пол был где-то далеко, пущенный по ложному следу, в погоне за радугой, в попытке спасти мир, пока мое тело рвут на куски.

Хорошо, что его здесь нет, в конце концов. Не хочу, чтобы он видел меня такой.

– Нет, – вдруг подала голос гамадриада сквозь мои вопли.

Благослови мою душу… она, кажется, напугана не меньше моего. Стягивающие меня путы ослабли, и я от радости чуть не лишилась чувств.

– Нет! Уходи. Это тебя не касается.

– Еще как касается. Отпусти ее!

Слева от меня – голос Пола. Мой Пол. Он здесь. Ох, геенна, он здесь.

Я хотела сказать ему: «Беги, уноси отсюда ноги», – но мой севший голос уже не годился для разговоров. И если начистоту, я очень хотела, чтобы он меня спас! Сама спастись яуже не могла, а умирать, черт возьми, не хотелось до омерзения.

– Она меня ранила.

– Правильно, ведь она защищалась.

Жаль, я не могла его видеть, не могла ему улыбнуться, не могла коснуться рукой. Он держался вне поля зрения, Я проглотила стоящий в горле комок и застонала – глотка была сожжена. Нечестивый ад, на мне не оставалось живого места. Голова – сплошная отверстая рана, а плечи болели так, словно их сунули в кислоту.

– Я сказал – отпусти ее, живо!

Тварь улыбнулась, сверкнув щербатым ртом:

– Или – что? Думаешь, твой игрушечный пистолет может мне повредить?

– Счастлив узнать что-то полезное. Значит, в тебя уже стреляли раньше?

– Только попробуй, человек, и я разорву демона на куски.

Ничья.

Я знала Пола – он непременно совершит что-нибудь крайне героическое, но абсолютно глупое. Опустит пистолет, если она ему прикажет. Ведь я ее заложница. Зарубка на память: оказаться в беде чертовски неприятно; избегай подобных ситуаций во что бы то ни стало.

– Опусти оружие, парень.

– С радостью, но сначала отпусти ее.

– Я сказала – опусти оружие. – На ее лице зазмеилась игривая улыбка, глаза похотливо заблестели. – Или поднимай другое оружие, и я буду счастлива уступить.

Я глупо захлопала ресницами. Уж не ослышалась ли я? Неужели она заигрывает с Полом?

Она стала оглаживать свои груди, дразнить набухшие соски.

– Подумай, – мурлыкала она, гладя округлости живота. – Я – само сладострастие, живая сила матери-природы. Я сделаю так, что твое тело расцветет.

«Тебе не соблазнить моего мужчину, глупое растение!»

Она усмехнулась:

– Я даже разрешу тебе посмотреть.

Но Пол невозмутимо ответил:

– Меня не заводят растения-психопаты. Хватит болтать. Отпусти ее, немедленно. Или я стреляю.

Скажи ей все, любимый!

Гамадриада встала перед Полом, и темная завеса на миг закрыла ее лицо. Ухмылка превратилась в снисходительную улыбку, губы сложились трубочкой. Она послала ему воздушный поцелуй.

Меня накрыло могучей колдовской волной… Голова закружилась.

Дрейфуя в аромате роз, вина и дубовой коры, я во все глаза смотрела на гамадриаду, на прекрасное создание, вышедшее из дерева. Ее тело, совершенное до последнего изгиба; сочные губы, созданные для поцелуев. Мои соски набухли, натянув ткань блузки, плоть завибрировала…

…а потом волна миновала, оставив меня в глубокой растерянности.

Ничего себе.

Содрогнувшись, я зажмурила глаза. Отличная работа. И это при том, что ее чары были направлены не на меня.

Нет, не на меня. Ох, помоги мне… Пол не выдержал.

Стряхивая с себя колдовское наваждение, я открыла глаза и попыталась, насколько позволяли путы, сместиться влево. Тянула шею, чтобы увидеть Пола. Моя голова умоляла – лучше отрубите! Плечи застонали, когда я заставила их шевелиться. Я не увидела Пола. Зато услышала его прерывистое дыхание.

– Скажи мне, мужчина. Что ты видишь?

– Тебя, – ответил он благоговейно. – Ты прекрасна.

Ох, нет. Пол, умоляю, не надо!

– Иди ко мне.

Движение слева от меня, и боковым зрением я засекла Пола, скорее, тень его фигуры.

– Твои глаза, губы… вся ты…

Еще шаг, и теперь я его увидела. На лице Пола блуждала улыбка.

Голос Пола из моего сна:

«Все бесполезно, если ты не разрешаешь мне тебя спасти».

Вперед, спасай же меня! Клянусь, я не стану возражать.

И еще шаг. Пол был так близко от меня, что я попыталась до него дотронуться, но мои руки были стянуты, и Пол прошел мимо. Руки безвольно висят. Безоружный.

Пистолет. Где же его пушка? Всемогущие небеса, как он собирался меня спасать без оружия?

– Пол. – Мой голос был как едва слышный хрип. Я надорвала связки.

Он замер на месте.

Пытаясь поймать его взгляд, я направила на него мысленный посыл, прекрасно зная, что он не сможет меня услышать. Пожалуйста, любимый. Ты сильнее этого чучела.

Его руки сжались в кулаки. На лбу выступил пот.

Да, борись с нею! Ты не игрушка из живой плоти. Ты мой мужчина. Я люблю тебя. Врежь ей.

Он стиснул зубы так, что заиграли желваки. Он шагнул назад, сопротивляясь могучей силе, побуждающей его идти вперед. Его плечи дрожали. На шее вздулась жила.

Нимфа захихикала. Грудной, обольстительный смех.

– У меня так давно не было сильного мужчины! Каким наслаждением будет почувствовать тебя всей кожей.

Снова воздушный поцелуй. Нет!

Мой обезумевший взгляд метался по сторонам в поисках чего-нибудь, что поможет мне освободиться. Я должна помочь Полу, увести его отсюда, пока она не пустила в него корни. Но я была в плену, привязана к дереву, беспомощные руки, пригвожденные к дубу ладони. Ноги свободны, но что…

И вдруг, наполовину скрытое в земле, у самых моих ног что-то заблестело. Спасение! Дровяной топорик из нашей хижины.

Собрав последние силы, я замахнулась правой ногой, морщась от боли, и ударила по плоскости лезвия топора. Этого было достаточно, чтобы вырвать его из земляных ножен. Взлетев, топорик упал на ковер из листьев, как раз посередине между мною и Полом.

Гамадриада отскочила, уставясь на топорик так, словно его сверкающее лезвие превратилось в смертельно ядовитую змею. Когда она снова взглянула на Пола, ее глаза были подернуты дымкой отчаяния. Да, она испугалась! Давай же, Пол, хватай топор!

– Не трогай. Не замечай его. Лучше взгляни на меня, мужчина.

Пол посмотрел на нимфу и улыбнулся. Оцепенение прошло. Без сомнения, на его губах играла голодная улыбка. Хищная. Страстная.

– Что ты видишь, когда смотришь на меня?

– Ты прекрасна. Ты сильна.

– Да, человек.

Она прихорашивалась, явно обрадованная. А я совсем пала духом.

– Ты богиня, – сказал Пол. – И все же куда тебе до бывшего суккуба!

Я видела изумление в ее глазах, как раз перед тем, как Пол схватил дровяной топорик и обеими руками занес его над головой:

– Отпусти ее!

Она залопотала:

– Ты посмеешь?

Вместо ответа Пол развернулся и замахнулся на березу слева от себя. С мягким, сочным чмоканьем лезвие ушло в ствол. Завизжав так, что содрогнулось небо, гамадриада согнулась пополам, схватившись за живот.

Ее вопль вызвал у меня усмешку. Что за приятная мелодия. Я бы станцевала. Сорвала бы с себя одежду и скакала бы, как дикая лошадь, празднуя ее агонию. Однако не значит ли это, что я очень дурная женщина, если радуюсь страданиям другого существа?

Да ладно – она сама начала. Я всего-навсего хотела устроить романтический уик-энд вдвоем. А она вознамерилась превратить мое домашнее порно в садистский фильм.

Она кричала, а мои путы мало-помалу спадали – но еще недостаточно, чтобы я могла вырваться на свободу. Врежь ей еще, любимый! Искупайся в ее крови.

Ладно, я немного кровожадна. Поросшая листьями сучка высосала из меня столько крови, что твой вампир-любитель.

Пол вырвал топорик из березового ствола, и нимфа застонала. Ха! Вот тебе, зеленое страшилище. Надеюсь, этот удар пришелся и по твоему черепу.

Она зашипела и взмахнула рукой, собираясь ударить. Пол снова занес топор, на этот раз вонзив его в дерево справа. Брызнула кора, и гамадриада пронзительно закричала, сжимая ладонями голову, словно из нее потекли мозги.

Плющ, который душил меня, как удав, свалился с бедер! Зарычав, я вцепилась в свои путы, рвала, тянула, чуть не вывихнув плечи. Свобода была близка, очень близка, но руки все еще были связаны. Вот сука! Я превратила бы ее в перегной, будь я свободна. Да еще если бы не чувствовала себя так, словно по мне проехался большегрузный трейлер.

Стоило мне представить, как я рву ее в клочья, и огненные сполохи боли в моей голове погасли, осыпались пеплом. Кожа на голове отчаянно зачесалась, и тепло бальзамом разлилось по спине и шее. Сила позитивного мышления. Представив, как я вырываю гамадриаду с корнем, словно зеленое растение, и бросаю в кипящий котел, к прочим картофелинам-морковкам, я снова стала брыкаться – слишком энергично. Раскаленная стрела боли ударила меня меж лопаток, и я осела, привалившись спиной к дубу, хватая ртом воздух. Когда же прекратится эта боль?

Никогда больше не допущу, чтобы меня брали в плен.

Пол снова взял топорик на изготовку. Но на этот раз нимфа была начеку – как только лезвие вышло наружу, она выбросила вперед руки.

– Пол! – заорала я. Мой голос обрел былую чистоту и силу. Никакого хрипа. – Берегись!

Он обернулся в тот момент, когда земля под ногами содрогнулась. Надо отдать ему должное – он лишь самую малость испугался, когда из земли вырвались две гигантские плети. Он вытаращил глаза, раскрыл рот, но не дрогнул. Шипя, плющ вставал из-под земли, пуская слюну и скрежеща чудовищными зубами.

Пол стоял неподвижно целых два долгих, очень долгих мгновения, не в силах отвести взгляда от раскачивающейся луковицеобразной головы. Потом, зло прищурившись, высоко поднял топор и занес над правым плечом, как игрок в бейсбол, дожидающийся правильной подачи.

Обе лианы бросились вперед, оскалив зубы. Тогда Пол рубанул, дико крича. Глухой стук, и крик внезапно оборвался – одна из зеленых голов мячиком покатилась по земле, в то время как длинное туловище обрушилось безобразной кучей.

Зато второй плющ встал на дыбы и пошел в атаку, метя в лицо Полу. Увернувшись от щелкающей зубами пасти, он нанес удар топором и перерубил плющ. Увернулся от падающей лианы, описал в воздухе широкий круг топором и с размаху вонзил его в ствол березы. Глухой звук поплыл в воздухе, и га-мадриада снова закричала.

Путы упали с меня, как змеиная кожа.

Я привалилась к стволу дуба, собираясь с силами. Во мне кипела ярость. Гамадриада пыталась меня убить. Еще хуже – она хотела соблазнить Пола с помощью дурацких заклинаний, сука, а затем убить.

Мир, раскрашенный во все оттенки красного.

Зарычав от ярости, я бросилась на нимфу. Она обернулась мне навстречу как раз в тот момент, когда я налетела на нее с разбега. Мы обе повалились на землю, и я оседлала мерзавку. Заработали кулаки, и я дважды ударила ее по лицу – шмяк-шмяк, прежде чем она меня сбросила. Я упала на спину, больно оцарапавшись о корни.

Быстро перекатившись на живот, я приподнялась на руках и выплюнула грязь. Гамадриада спрятала руки за спину, и окружающий мир пошел рябью – она колдовала. Кусты, ползучие лианы, деревья, корни – все лесное население всколыхнулось под действием ее силы и бросилось вперед.

Но не на меня.

Я рискнула бросить взгляд на Пола, который был просто неподражаем в роли лесоруба. Зубы стиснуты, костяшки пальцев побелели. Он разил ствол за стволом, уворачиваясь от шипастых лиан, перепрыгивая через ползучие корни, отражая удары раскачивающихся ветвей и ловко избегая столкновения с медлительными стволами. Кое-кому из лесных солдат удалось попасть в цель: лицо и руки были покрыты кровоточащими порезами и царапинами, а ладони покраснели и распухли.

– Дуб! – закричала я, выплевывая кору. – Бей в большой дуб!

Глаза Пола сузились, и он исчез из поля зрения.

– Это ты виновата.

Обернувшись, я очутилась лицом к лицу с гамадриадой, которая ковыляла в моем направлении. Ее просто перекосило от злобы и других, не менее опасных чувств.

– Во всем виновата ты!

– Ты начала первая!

– Ты жалкая, злая тварь.

– Мой отец сильнее твоего!

Я с размаху врезала ногой ей в голень. Она пошатнулась, начиная заваливаться на спину, но сумела, извернувшись, упасть на бок. Я бросилась вперед. Шмякнулась о твердую землю – чуть дух не вышибло. Обернувшись, я увидела, как на меня нацеливаются чудовищные корни. Ну нет! Перекатившись через спину, я увернулась, а корни вонзились в землю и пропали.

Припав к земле, я пыталась отдышаться. В такие минуты, как сейчас, мне очень, очень не хватало былых магических навыков.

– Твои предсмертные вопли будут мне вместо колыбельной на долгие века.

Адреналиновый выброс потряс мои плечи, и я закричала:

– Какой квадратный корень из числа «пи»?

Она растерянно захлопала глазами:

– Что?

Издав боевой клич, я вскочила на ноги и впечатала правый кулак в ее подбородок. Ее голова запрокинулась, ноги подкосились, но она удержалась. Тогда левой рукой я ударила ее по лицу. Гадина осела на землю безобразной кучей.

Руки саднило. Я присела на корточки. Слушала, как звенит топор Пола, снова и снова вонзаясь в дуб. Ухмыльнувшись, я закрыла глаза. Просто отдышаться. В воздухе витали запахи крови и свежескошенной травы. Вкусно.

Гамадриада захлебывалась рыданиями, умоляя о пощаде.

Сильная рука на моем плече. Надо мной возвышался Пол, его зеленые, как море, глаза светились любовью, и гневом, и еще какими-то чувствами, которым я не могла найти названия. Он был в поту и грязи, безобразные шрамы покрывали руки и лицо. Футболка порвана так, что теперь в самый раз на тряпки. Джинсы заляпаны грязью. Тело так и лучилось энергией и силой. Он был прекрасен. Ангел мщения.

Хриплым голосом он спросил у меня:

– Ты в порядке?

– Выживу.

– Умоляю! – закричала нимфа. – Не рубите больше мое дерево. Умоляю!

Пол помог мне встать на ноги, и мне совершенно не понадобилось хвататься за него, чтобы сохранить равновесие. Просто мне захотелось прижаться к нему, почувствовать прикосновение его кожи. Нет, правда! Пол разглядывал топор в своей руке, а также поверженную нимфу, совсем недавно воплощение сил природы, ожидающую приговора.

– Убирайся отсюда, – сказал Пол. – Убирайся и не возвращайся больше.

– Я не могу, – прошептала она. – Я связана с деревом, это мое место на земле. Не могу отойти от дерева дальше чем на десять тысяч шагов.

Напряженное молчание. Пол обдумывал ее слова. А я пыталась удержаться на своих двоих. Но святые небеса, у меня болели даже такие места, о существовании которых я раньше и не подозревала.

– Ты согласна оставить нас в покое?

– О да, – зашептала она. – Да, я оставлю вас в покое. Клянусь собственным именем.

Что?

– Пол, – сурово сказала я. – Неужели ты дашь ей уйти?

Тяжело вздохнув, он пожал плечами:

– Детка, посмотри на нее. Она едва жива. Не хочу причинять ей новую боль, когда она и без того повержена.

– Но она пыталась нас убить!

– Да. Но с ней покончено. Она отвяжется от нас, а мы соберем вещички и поедем домой.

Должно быть, он шутит?

– Я пыталась применить тактику «живи и дай жить другим», но она и слышать ничего не хотела.

– Подозреваю, теперь она с ней согласится. – И он спросил гамадриаду: – Ведь так?

Она кивнула, глядя на него расширившимися от страха глазами.

Вот черт! Просто невероятно.

– Мне казалось, что даже законопослушные граждане имеют право на справедливую месть.

Пол покачал головой:

– Между местью и правосудием целая пропасть.

Увы и ах!.. Мой Белый Рыцарь ничего не делает без согласия своего внутреннего демона.

– И что нам теперь делать, арестовать ее, что ли?

Пол больше не смотрел на нимфу, он смотрел на меня, пытаясь сказать мне что-то взглядом. Потом глубоко вздохнул, и его плечи поникли. Он смертельно устал – слабая дрожь в руках, глубокие морщины, готовые лечь на его лицо, под маской сурового копа.

– Отпусти ее, Джесс, – тихо попросил он.

– Но…

Я прикусила язык. Дело не только во мне. Даже если я думала – знала! – что нимфа вполне заслуживает участи быть поджаренной на медленном огне, оставались еще другие люди. Например, Пол, который ни за что не стал бы добивать поверженного врага. Как сама гамадриада, навеки заключенная в дубе в наказание за то, что слишком дорожила своей свободой и независимостью.

Она пыталась нас убить.

Но тихий голосок внутри меня спросил: «А ты сама, ты не тронулась бы малость, если бы тебя заперли в дубе на десятки тысяч лет?»

Вот оно. Глупая человеческая жалость.

Тяжело вздохнув, я скрестила на груди руки.

– Прекрасно. Ей очень повезло, что ты здесь. В противном случае я взяла бы топор, и…

Пол улыбнулся – сладкий грех, как же я люблю его улыбку! – и поцеловал меня в лоб.

– Пойдем, детка. Пора ехать домой.

И мы бы просто ушли, оставив гамадриаду зализывать раны. Но стоило нам повернуться к ней спиной, как что-то обвилось вокруг моей шеи и сжало мертвой хваткой.

Я схватилась за горло, но пальцы не могли найти опору. Лоза, которая меня держала, подобно живой удавке, была скользкой, поскольку вылезла из мокрой почвы. Кольца сжимались все сильнее, и я упала на колени. Нечем дышать! Кольца терзали мое горло, и перед глазами расцвели черные цветы – больше я уже почти ничего не видела.

Еще одно сжатие – и вдруг лоза пропала.

Задыхаясь, кашляя, я хватала ртом сладкий-сладкий воздух, болезненно морщась, потому что он обжигал горло. Когда наконец я подняла голову, оказалось, что Пол стоит над телом гамадриады, сжимая в дрожащих руках топор. Сверкающее лезвие было заляпано белыми сгустками и землей. Возле его ног растекалась лужа белого цвета, и густая жидкость медленно просачивалась в почву.

Голова нимфы нашла покой у подножия гигантского дуба. И разрази меня ад, но на ее губах застыла умиротворенная улыбка!

Глава 12

Мы с Полом смотрели друг на друга, а между нами на земле лежала мертвая гамадриада. В наступившей тишине ее тело говорило красноречивей, чем слова. Пол тяжело дышал; на его лице я видела злость и отчаяние.

– Спасибо, – едва сумела выдавить я.

Пол хмуро кивнул. Взглянув еще раз на топор, бросил его на землю. Вытер руки о джинсы и подошел ко мне. Белая жидкость забрызгала его порванную футболку, растеклась по лицу. Он был грязным, весь в крови. Мне захотелось немедленно осыпать его поцелуями. Но вместо того я крепко стиснула его руку, когда он помог мне встать. Вот что мне было нужно в эту минуту – просто держать его руку. Пусть ощутит, что мы снова в безопасности.

Он был странно напряжен и молчалив.

– Пол? – О черт, как трудно говорить. – Любимый, ты не виноват.

– Знаю. – Его скрипучий голос резал слух, как наждак. – Никогда, – он глубоко вздохнул, и я сильнее сжала его руку, – никогда я не убивал подобных тварей. И таким образом.

– Мне очень жаль.

Вздохнув, он обнял меня и зарылся подбородком в мои волосы.

– И ты тоже не виновата. Но… гляди!

Я замерла:

– Что такое?

– Дуб. Он меняет цвет.

Все еще в кольце его рук, я взглянула на дерево-великана. Его верхние ветви пожелтели и казались какими-то… поникшими.

– Хм. Должно быть, солнце осветило макушку.

– Мне так не кажется.

Кора начала отслаиваться, ее куски валились на землю. Раздался громкий резкий звук, словно выстрел, и две огромные ветви треснули. Они подмяли под себя множество других ветвей и веточек, которые желтели прямо на глазах. Снова треск, и я с ужасом увидела, как от основания расходится черная трещина, разбивая надвое один из побочных стволов. Тяжелый стон. Я ахнула – огромное дерево угрожающе накренилось в нашу сторону.

– Черт!

Схватив меня за руку, Пол бросился бежать. Я бежала на заплетающихся ногах, едва поспевая в ногу с ним.

Душераздирающий грохот летел нам вдогонку, словно дракон изрыгал собственные внутренности. Пол толкнул меня, и я полетела вперед, больно ударившись о землю. Пол приземлился прямо на меня.

Бумм! Достаточно, чтобы потрясти основы сущего. А потом пошел дождь из коры.

Мое лицо снова тонуло в грязи. «Снова! – кричал мой разум. – Снова!» Клянусь адом, мне никогда, ни в этой жизни, ни после, не захочется еще раз испытать вкус земли на собственном языке. Почва под нами дрожала, сотрясаемая предсмертной агонией дерева. Когда грохот падения замер, выродившись в слабое эхо, я все еще не решалась встать, чувствуя, как подо мной гниют и рассыпаются в прах листья.

Наконец очень не скоро после того, как все в лесу затихло, мы поднялись на ноги – Пол и я. В грязи, с кровоточащими ранами, засыпанные корой. Там и сям к одежде и волосам прилипли куски застывшей растительной сукровицы.

– Да, – сказала я. – Лесоповал!

Пол разразился хохотом. Громкий, раскатистый и очень здоровый смех. Схватив меня в объятия, он сказал:

– Но тебе нужно учиться вовремя уносить ноги.

– Не спорю.

А потом Пол меня поцеловал, и я растворилась в его объятиях. Мы стояли, обнявшись, целую вечность, прежде чем он медленно отодвинулся.

– Джесс?

– Да?

– Она сказала, что ты ее ранила. Она ведь соврала, так?

– Аа… Хм, вероятно. То есть нет… Когда она замахнулась топором, я мысленно отразила ее удар, и он пришелся по ней… Кажется, так…

Он вскинул бровь.

– Она вроде бы напала на меня вчера вечером. В саду. И потом в душе.

– Ясно. И ты мне не сказала… Почему?

Закусив губу, я раздумывала, что ответить. Но может, хватит? Нужно просто взять и сказать.

– Мне показалось, что я слышу голос, И я подумала, что, возможно, это просто результат недосыпания. Или галлюцинация. Не хотела тревожить тебя по пустякам.

– По пустякам?

– Согласись, это не совсем нормально, когда из-под земли выскакивают лианы-людоеды.

Пол покачал головой. Его губы были плотно сжаты, но глаза уже лучились смехом.

– Обещай мне, – сказал он, обнимая ладонью мой подбородок. – В следующий раз, когда тебе почудятся голоса, ты мне сразу скажешь.

Я робко улыбнулась:

– Мне просто хотелось устроить романтический уик-энд вдвоем, без всяких колдовских штучек.

– Кстати говоря, – взгляд Пола обежал мое лицо. – Ради Бога, откуда у тебя взялся топор? Ведь ты говорила, что утратила способности демона.

– Хм. Слухи об этом слегка преувеличены.

– Джесс…

– Я не знаю! Правда! Когда я получила душу, все исчезло. Никакой магии, ничего. Разве что… Ну, иногда я вижу ауру.

– Ауру? – повторил он. Вляпалась.

– Только изредка. Да что от этого толку? За исключением того, что вчера поняла, что лично тебе ничего не угрожает.

Он воззрился на меня, а потом взглянул на свои кровоточащие, распухшие руки. Перевел недоверчивый взгляд на мое избитое тело.

– Ну, ты ведь не погиб, не так ли? Вот что главное. Видеть время от времени ауру – чепуха по сравнению с тем, чтобы сотворить топор или залечить ушибы. Это… Просто так случилось, и все.

Умоляю, верь мне!

– Залечить ушибы?

– Прошлым вечером, в душе, кажется. Пожалуйста. Я говорю правду.

Я говорила так робко и тихо, словно собираясь расплакаться. Но с чего бы мне плакать? Я только дала пинка толстозадой нимфе.

Снова долгая пауза. Пол вздохнул… а потом улыбнулся:

– Если с тобой все в порядке, мы внесем твои способности в реестр «Тайн для дальнейшего изучения».

О, геенна, благодарю.

– После того как закончится наш уик-энд?

– О да!

– Итак, злой волк убежал, и крестьяне снова радуются.

– Крестьяне?

Я обняла свои груди, на которых уже набухли соски.

– Радуются.

Взгляд Пола потемнел, а улыбка обещала много-много грешных удовольствий.

– Понятно.

– Так как насчет того, чтобы вернуться в нашу хижину, хорошенько отмыться… а затем хорошенько попотеть?

– Превосходный план. – Он погрозил мне пальцем. – Но поклянись, прямо сейчас, если услышишь или увидишь нечто из ряда вон, немедленно сообщишь мне.

Благослови его Господь. Как же я люблю моего мужчину – такого заботливого!

– С секретами покончено.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Разве что за исключением того, что на самом деле вынудило меня бежать из ада. Но этого Полу знать не обязательно.

– По крайней мере, постараюсь, – внесла я поправку.

У Пола был такой вид, словно он хотел что-то сказать, но он всего лишь устало вздохнул.

– Демоны не доверяют людям, – сказала я. – Не более, чем люди демонам. Я знаю, знаю – я больше не демон.

Даже если я иногда смогу воспользоваться крохотной частью моей демонической силы.

– Но четыре тысячи лет не проходят бесследно. Ты сам сказал вчера. Мне нужно научиться забывать.

Пол тихо рассмеялся.

– Тебе повезло, – сказал он, – я буду счастлив быть твоим учителем.

Ох.

– Я буду любимой ученицей?

– Детка, я очень на это рассчитываю.

Он подал мне руку, и я схватила ее. Клянусь, я никогда не позволю ему уйти.

Вот это обещание я наверняка не нарушу.