Текст книги "Криминальные сенсации (Часть 2)"
Автор книги: Гюнтер Продёль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Лейтенант положил свою сигарету на чернильный прибор:
– Назовите нам этого человека, мистер Бэйли! Мы возьмем его и вытащим из него все, если он Душитель…
– Я приведу его вам только тогда, когда буду уверен, что это он, решительно заявил Бэйли, не оставляя сомнения в том, что на другое он не согласится.
Один из сотрудников за спиной Бэйли проговорил:
– Сэр, если у вас есть опасения насчет назначенного вознаграждения, то мы на него не претендуем. В этом смысле можете быть спокойны…
Бэйли даже не повернулся. Совокупная награда в сто двадцать тысяч долларов, обещанная Генеральной прокуратурой за раскрытие двенадцати убийств, его мало интересовала. Бостонский Душитель был нужен ему для дел совсем иного масштаба.
– Ну так что, Донован? Достанете мне документы?
Шеф отдела по расследованию убийств с сожалением пожал плечами:
– Не могу. Если я затребую их в Генеральной прокуратуре, то мне нужно будет как-то обосновать это, ну, скажем, тем, что у нас появился подозреваемый, да и тогда я вряд ли их получу. Расследование этих убийств передано специальной комиссии Генеральной прокуратуры, и теперь это уже не наше дело.
Бэйли недовольно наморщил лоб:
– Специальную комиссию давно похоронили. Вы просто не хотите мне помочь.
– Вы недооцениваете ситуацию, Бэйли. В этом году в Массачусетсе выборы. Брок хотел бы остаться Генеральным прокурором. Уже одно то, что он с такой помпой взялся за это дело…
– Но покончить с Душителем он все-таки не смог.
– Однако убийства прекратились. Уже прошло больше года, и ни одной женщины не убили. Люди за это благодарны ему.
– Да-а, тогда, действительно, вы можете испортить ему все планы.
Донован снисходительно улыбнулся:
– Вовсе нет. Когда Брок разнюхает, что мы взяли след, он сразу же снова сколотит свою комиссию. Он ведь только этого и ждет. Если он окончательно освободит Бостон от этого изверга, это будет лучшей агитацией за него на выборах. Понимаете?
Ли Бэйли с многозначительной неторопливостью застегнул пальто и затушил сигарету в пепельнице Донована:
– Я не в состоянии учитывать все эти маневры. Я хочу только знать, действительно ли человек, которого я имею в виду, является Душителем или нет. Ну что ж, в таком случае я пойду прямо к Броку и удостоверюсь в этом.
И, сделав вид, что окончательно решился, он направился к двери. Донован внезапно выскочил из-за стола и поспешил за ним:
– Подождите, Бэйли! Вероятно, мы все-таки имеем одну возможность. У нас же остались машинописные копии наших следственных протоколов, которые, пожалуй, могли бы вам помочь…
Бэйли ухмыльнулся:
– Уж не хотите ли вы стать Генеральным прокурором, Донован?
– Глупости. Политика меня вообще не интересует. – Донован схватил Бэйли за руку и потянул к столу, возле которого сидели остальные сотрудники отдела убийств. – Поймите же вы! Вот эти люди больше года гонялись за Душителем, вкалывали по двадцать и больше часов в сутки. Их неделями не видели в семьях. Это их надо благодарить за то, что убийства наконец прекратились, а не тех канцелярских крыс, которые только и делали, что изучали документы. Если вы знаете, кто Душитель, тогда помогите им, а не тем, кто хочет на этом заработать политический капитал.
Ли Бэйли дружески кивнул:
– Ну, хорошо, ребята, моя поддержка вам обеспечена. Но пока об этом рано говорить. Сначала я должен узнать детали этих преступлений, чтобы разобраться, правду этот парень говорит или нет. Ли Бэйли не может позволить, чтобы его разыграл какой-то шутник. Помогите сначала мне, а потом и я вам помогу.
Бэйли добился от отдела по расследованию убийств того, чего хотел добиться. На основе оставшихся копий следственных протоколов лейтенант Донован составил ему общий список признаков, которые были характерны для всех двенадцати преступлений и о которых не писали газеты. Более того, Донован предоставил ему сведения, крайне важные для его скрытых замыслов:
– Обратитесь к лейтенанту Эндрю Тьюни из отдела по расследованию убийств Эссекса. Он был руководителем специальной комиссии Генеральной прокуратуры и имел возможность ознакомиться со всеми документами.
Бэйли сделал вид, что это его мало интересует:
– Зачем? Генеральная прокуратура, чего доброго, узнает об этом и подложит вам свинью.
Донован отрицательно покачал головой:
– От Тьюни Брок наверняка ничего больше не узнает. Он зол на все полицейское руководство. Они освободили его от должности шефа отдела по расследованию убийств Эссекса, потому что он не смог добиться результатов, работая в специальной комиссии Генеральной прокуратуры. Так и так он собирается уходить из полиции.
Ли Бэйли и виду не подал, как кстати пришлась ему эта информация о разозлившемся Тьюни.
– Может быть, как-нибудь позже… На первых порах мне хватит и вашей помощи, – безразлично сказал он и с доброжелательной улыбкой попрощался: Когда разберусь со своим парнем, я вам сообщу.
Он сразу направился в Эссекс, на квартиру к Эндрю Тьюни, где без долгих разговоров предложил смещенному руководителю эссекского отдела по расследованию убийств оставить службу в полиции и перейти работать к нему в качестве шефа созданного им частного сыскного бюро.
– У меня же нет высшего юридического образования, зачем я вам нужен? – с сомнением спросил Тьюни.
– Я ведь ищу не референта папки носить, а толкового сыщика!
– Для чего?
– Чтобы расследовать одно преступление… вроде дела Шеппарда, – приоткрыл тайну Бэйли и протянул ему руку. – Ну что, по рукам? Ежемесячно вы будете получать две тысячи долларов!
Но не только две тысячи долларов склонили Эндрю Тьюни пойти на службу к Бэйли. Больше всего его привлекла возможность заниматься расследованием преступления, похожего на дело Шеппарда. Этот криминальный случай долгие годы занимал Америку и стал важнейшим событием в адвокатской карьере Бэйли. Не было в стране ни одной газеты или журнала, которые не посвящали бы этому делу целые полосы.
Эта история началась одиннадцать лет назад в Кливленде, в штате Огайо. В пригородном местечке Бей-Виллидж, которое лежало прямо на берегу озера Эри, в роскошной вилле жил модный тридцатидвухлетний врач доктор Сэмюель Шеппард с женой Мэрилин. Как и положено представителям "высшего света", они часто устраивали приемы и дружеские вечеринки. В ночь с 3 на 4 июля 1954 года, после одного их таких приемов, на котором присутствовал бургомистр Джон Спенсер Хаук, Мэрилин Шеппард была убита. Первым об этом узнал бургомистр Хаук. Утром, перед самым восходом солнца, его разбудил телефонный звонок. Звонил Сэм Шеппард: "Спенсер, немедленно приезжай! Похоже, убили Мэрилин!"
Бургомистр Хаук в спешке разбудил жену, и они вдвоем поехали на виллу врача. В холле они наткнулись на Сэма Шеппарда. По пояс голый, в насквозь промокших полотняных штанах, он стонал в кресле. Лицо его распухло, как будто кто-то основательно его избил. Когда бургомистр спросил, что же все-таки произошло, Шеппард сказал: "Да ты сам посмотри! Я толком ничего и не знаю! Ночью я заснул на кушетке в гостиной и вдруг сквозь сон услышал какие-то громкие крики. Я вбежал по лестнице в спальню к Мэрилин. Но она лежала в кровати уже без признаков жизни, а все лицо ее было в кровоточащих ранах. Когда я над ней наклонился, кто-то ударил меня по затылку тяжелым предметом. Я чуть не потерял сознание, но потом побежал за незнакомцем вниз, к берегу озера. Там меня в темноте опять ударили… Пришел в себя я только через несколько минут на мелководье, по грудь в воде…"
Бургомистр Хаук поднялся в спальню и убедился в том, о чем рассказывал ему друг. Мэрилин Шеппард была убита. На ее лице имелось множество кровоточащих резаных ран; кровать и стены комнаты были забрызганы кровью. Все указывало на то, что в спальне происходила ожесточенная борьба.
По непонятным причинам бургомистр Хаук вызвал сначала не полицию, а братьев Сэма Шеппарда – Ричарда и Стефана. Они тоже были врачами и владели клиникой в Бей-Вью, другом пригородном местечке, расположенном ближе к Кливленду. В то время как Стефан сразу взбежал в спальню, Ричард задержался возле брата, который, очевидно, получил серьезные повреждения, и осмотрел его. Находящаяся тут же, в холле, жена бургомистра слышала, как Ричард Шеппард вдруг спросил брата: "Сэм, ты в этом деле не замешан?" Что ответил на это Сэм Шеппард, она не расслышала, но ей показалось, что он покачал головой.
Брат Стефан тем временем убедился, что его невестка мертва, и вызвал полицию.
Однако прежде чем приехали сотрудники отдела по расследованию убийств, братья отвезли Сэма Шеппарда в свою клинику, в Бей-Вью.
В дальнейшем это обстоятельство сыграло важную роль. Благодаря тому что Сэм Шеппард находился в частной клинике, он смог в течение многих дней уклоняться от допросов в полиции под тем предлогом, что якобы получил тяжелые повреждения. Поэтому о происшедших событиях сотрудники отдела убийств знали только от бургомистра и братьев Сэма Шеппарда. Все это навело коронера[11]11
Специальный судья, в обязанности которого входит выяснение причины смерти, происшедшей при необычных или подозрительных обстоятельствах
[Закрыть] Сэмюеля Джирбера на подозрение, что убийство произошло совсем иначе, нежели его хотят представить, и что убийцей является сам Шеппард. Слухи из окружения Шеппардов укрепили это подозрение. Оказывается, их брак был совсем не таким счастливым, как после убийства пытался утверждать Сэм Шеппард. Мэрилин поддерживала любовные отношения с бургомистром Хауком, а сам Шеппард уже много лет состоял в интимной связи со своей ассистенткой Сьюзен Хэйес.
В то время как отдел по расследованию убийств в своем расследовании никак не мог продвинуться вперед, за дело взялась местная печать. Целеустремленно и обстоятельно рассказывали газеты об аморальном образе жизни супружеской пары. Общественность, и особенно ее женская половина, была возмущена поведением Сэма Шеппарда. А когда его ассистентка на допросе в полиции призналась, что является любовницей Сэма Шеппарда и ждет от него ребенка, выразительница общественного мнения "Кливленд пресс" пригрозила скандалом и потребовала: "Почему Сэм Шеппард все еще прячется в клинике своих братьев? Любой другой гражданин нашего города, против которого было бы выдвинуто такое подозрение но не было бы таких хороших отношений с властями, – давно бы уже сидел под арестом в следственной тюрьме. Сэм Шеппард – единственный человек, который мог желать смерти своей жены, так как хотел жениться на другой, более молодой. Он водит полицию за нос при помощи своих братьев и влиятельных друзей. Сколько же это будет продолжаться и когда наконец доктор Сэм Шеппард окажется за решеткой?"
Под воздействием этой массированной кампании в прессе Шеппарда 30 июля арестовали, и через одиннадцать недель он предстал перед судом по обвинению в убийстве. Два месяца и два дня тянулся сенсационный процесс под председательством престарелого судьи Эдварда Блайзена; правда, он занимался не столько выяснением обстоятельств убийства, сколько обсуждением царивших на вилле Шеппардов нравов. Из-за тактики братьев и неуклюжего предварительного следствия судебное расследование так и не продвинулось вперед; процесс лишь послужил толчком для всплеска благочестивых настроений среди населения. Заранее осужденный общественным мнением за свой аморальный образ жизни, Сэм Шеппард был признан присяжными заседателями виновным в убийстве второй степени, то есть в умышленном убийстве без отягчающих обстоятельств; такое решение суду далось нелегко – присяжные перед его вынесением заседали сто два часа. Судья не решился отправить на электрический стул обвиняемого, виновность которого так и не была доказана, впрочем, как и невиновность… Он приговорил Шеппарда к пожизненному заключению.
Шеппард отсидел восемь лет. И тут ему была оказана юридическая помощь, хотя выглядела она весьма странно и неожиданно. Ариана Теббенйоханс, 57-летняя миллионерша, которая совсем недавно развелась с мужем, на пляже в Канне прочитала в каком-то иллюстрированном журнале сентиментальную историю о "деле Шеппарда" и заинтересовалась заключенным на цветной фотографии. Она послала Шеппарду письмо, в котором заверила, что убеждена в его невиновности, и обещала использовать свои миллионы, чтобы добиться пересмотра его дела. Шеппард ответил и смиренно поблагодарил за надежду и неожиданное участие в его судьбе. Завязалась переписка… В конце концов из огайской тюрьмы пришло страстное объяснение в любви: "Я люблю вас больше жизни! Вы вернули смысл моему существованию. Если бы я мог, я бы женился на вас, не сходя с места. Пусть даже в тюрьме". К письму прилагался железный крестик, изготовленный из тюремной ложки.
В конце 1962 года фрау Теббенйоханс прилетела в Огайо, наняла адвоката Ли Бэйли, чтобы добиться повторного судебного процесса, и вскоре достигла первого успеха. 23 января 1963 года она посетила в тюрьме Сэма Шеппарда. После четырехчасовой беседы в пустом помещении для свиданий она заявила собравшимся у ворот тюрьмы репортерам: "Теперь я абсолютно убеждена в невиновности Сэма. Поэтому рассматриваю нашу сегодняшнюю встречу как помолвку". Не только кливлендские, но и все американские газеты сообщили об этом под сенсационными заголовками с общим девизом "Любовь разорвет тюремные оковы!".
Любовь, которая должна была разорвать тюремные оковы, сразу же обошлась Ариане Теббенйоханс в четыре миллиона долларов, которые она предоставила в распоряжение Ли Бэйли, чтобы, как это делается в предвыборной президентской кампании, повернуть общественное мнение Огайо и особенно Кливленда в пользу несчастного и невиновного доктора Сэма Шеппарда. Прежде элегантная белокурая миллионерша стала носить дешевые платья, завязывать волосы в узел и выступать на бесчисленных собраниях различных женских обществ как борец за справедливость и милосердие. Тексты ее речей по заданию Бэйли готовили проповедники и писатели. В специальной литературе Бэйли разыскал десятки примеров таких уголовных дел, когда невинно осужденные, изнуренные многолетним заключением, кончали жизнь самоубийством. Бэйли направил к прежним друзьям и знакомым Шеппардов самых дорогих частных детективов с целью собрать все сведения, слухи, предположения, которые при помощи подкупленных журналистов можно было бы использовать для того, чтобы расшатать сохранившееся еще у людей убеждение, будто Шеппард убил свою жену.
Самым отвратительным образом обошелся Бэйли с бывшей любовницей Сэма Шеппарда, его прежней ассистенткой Сьюзен Хэйес. Он откопал где-то сомнительных свидетелей, обвинивших ее в лживости и даче ложных показаний, организовал травлю ее анонимными письмами с угрозами, в которых ее поносили как убийцу жены доктора Шеппарда; дело зашло так далеко, что она предприняла попытку самоубийства, которую находившиеся на содержании у Бэйли журналисты тут же представили как доказательство ее вины.
Когда руководство тюрьмы запретило Ариане Теббенйоханс из-за поднятой ею шумихи вокруг Шеппарда дальнейшие свидания, Бэйли вместе с ней в рождественский сочельник 1963 года организовал шествие к стенам тюрьмы. В одной тонкой власянице она устроила у ворот тюрьмы "пикет любви" и на пронзительном холоде молилась об освобождении Шеппарда до тех пор, пока, обессилев, не потеряла сознание. Все это, естественно, происходило перед фотои телекамерами.
В июле 1964 года кампания за освобождение доктора Сэма Шеппарда, организованная Бэйли, принесла первый крупный успех. Под давлением радикально изменившегося общественного мнения кливлендский суд принял решение условно-досрочно освободить врача под залог в сто тысяч долларов, которые, само собой разумеется, тут же предоставила фрау Теббенйоханс. 16 июля 1964 года, почти через десять лет после осуждения, Шеппард покинул тюрьму, чтобы уже больше туда никогда не возвращаться, хотя приговор суда и не был отменен. Три дня спустя фрау Теббенйоханс демонстративно отпраздновала бракосочетание с Шеппардом в чикагском отеле «Хилтон».
Правда, медовый месяц им испортили. Прокуратура заявила протест в связи с освобождением Шеппарда и потребовала его немедленного возвращения под арест. Бэйли направил в Верховный федеральный суд ходатайство о пересмотре дела, обосновав это новыми показаниями судебно-медицинского эксперта, который в свое время производил вскрытие трупа Мэрилин Шеппард. Тогда он почему-то умолчал о некоторых своих соображениях, по поводу которых теперь сделал письменное заявление: "Убийство Мэрилин Шеппард было произведено с бессмысленной жестокостью и неистовством; это позволяет говорить о том, что убийцей являлась ревнивая женщина, охваченная слепой яростью". Цель этого заключения, сделанного по заказу Бэйли, была очевидна. Несмотря на то что никакой фамилии при этом не упоминалось, вывод напрашивался один: убийцей Мэрилин Шеппард являлась разочаровавшаяся в своих ожиданиях любовница Сэма Шеппарда Сьюзен Хэйес. Иначе зачем бы ей было пытаться покончить с собой?
Последнюю помощь адвокату Бэйли, сам того не желая, оказал судья Блайзен, который приговорил Шеппарда к пожизненному заключению. Дожив почти до восьмидесяти лет, он умер и тем самым позволил выжиге Бэйли сделать решающий ход. Хелен Томсон, журналистка, которую Бэйли нанял на время кампании за отмену приговора Шеппарду, вдруг вспомнила, как судья Блайзен в 1954 году, в день начала процесса, сказал ей: "Для меня Шеппард виновен уже потому, что он грешник!" Журналистка заявила, что готова под присягой подтвердить это на повторном процессе. Таким образом Ли Бэйли получил весомый аргумент за возобновление судебного расследования: оказывается, судья еще до начала слушания дела имел предвзятое мнение, поэтому суд над Шеппардом был неправый.
В июне 1966 года на основании ходатайства Бэйли Верховный суд отменил обвинительный приговор Сэму Шеппарду и назначил повторное рассмотрение дела в кливлендском суде присяжных. 17 ноября был оглашен новый приговор: "Рассмотрев обстоятельства дела… мы пришли к выводу, что обвиняемый невиновен…"
Через десять дней, к началу рождественской распродажи, на прилавках американских книжных магазинов появился новый бестселлер. Книга называлась "Терпи и побеждай" и была написана Сэмом и Арианой Шеппард. Ее расхватали за несколько дней, и в течение года она вышла тиражом в семь миллионов экземпляров. Согласно договору, пятьдесят процентов гонорара – счет шел на миллионы – получил адвокат Ли Бэйли.
Сразу после кливлендского суда, который вынес Шеппарду оправдательный приговор, Бэйли вызвали телеграммой в Бостон и предложили заняться новым сенсационным делом об убийстве, 33-летний Джордж Нассар, сын богатого бостонского фабриканта пищевых консервов, совершил абсолютно бессмысленное убийство заправщика бензоколонки. Без каких-либо видимых причин он ударил ножом в спину совершенно незнакомого ему мужчину, когда тот заправлял машину бензином; однако этого ему показалось мало, и он еще всадил в него четыре пули.
Нассар, правда, сбежал с места преступления, но через несколько часов его арестовали и предъявили обвинение в убийстве. В этот момент в дело вмешался Бэйли и предотвратил угрозу судебного процесса под тем предлогом, что его подзащитный является душевнобольным и поэтому не в состоянии участвовать в судебном разбирательстве. Джорджа Нассара поместили в психиатрическую больницу Бриджуотер для наблюдения за его психическим состоянием.
Вот здесь и начинается история, которая побудила Ли Бэйли посетить бостонский отдел по расследованию убийств и в конце концов предложить Эндрю Тьюни стать шефом его сыскного бюро. Лишь после того как Тьюни согласился с предложением и выразил готовность на него работать, Бэйли перешел к делу:
– Я защищаю Джорджа Нассара, который в Андовере убил заправщика бензоколонки.
Тьюни знал об этом случае:
– И в чем я могу вам здесь помочь? С преступлением все ясно. Вопрос только в том, сумасшедший он или нет.
– Вот именно, – сказал Бэйли. – Он сидит под наблюдением в Бриджуотере. Не думаю, что его сочтут душевнобольным. Он так же нормален, как и мы с вами.
– Тогда чего вы хотите добиться? – недовольно проговорил Тьюни, так как не видел в деле Нассара ничего привлекательного.
– Абсолютно ничего. Нассар здесь ни при чем. Главное в том, что рассказал сокамерник Нассара…
– И что же он рассказал? – уже с интересом спросил Тьюни.
– То, что он Бостонский Душитель.
Тьюни расхохотался:
– В Бриджуотере сидит семьсот сумасшедших, и каждый второй из них готов в любой момент сказать, что он Бостонский Душитель, только бы на него обратили внимание…
– Может быть, и так, но человек, который сидит с Нассаром, кажется мне очень подходящим для этого.
Тьюни начал догадываться, куда клонит Бэйли. Он пытливо посмотрел на него, но затем недоверчиво покачал головой:
– За прошлые годы мы проверили несколько тысяч пациентов в психушках и не нашли ни одного подходящего…
– Мой парень сидит в Бриджуотере всего несколько недель. И до этого ни разу не был ни в одной клинике. Так что вы никак не могли его проверять.
– Как его зовут?
Вместо ответа Ли Бэйли достал из своего портфеля скоросшиватель, на обложке которого стояло: "Альберт де Салво, монтер отопительного оборудования, 29 лет, женат, двое детей, проживает: Молден, Флоренс-стрит, 11; обвиняется в грабеже, нарушении неприкосновенности жилища и оскорблении". Он передал тоненькую папку Тьюни:
– Прочтите сначала это, а потом мы продолжим разговор.
Тьюни взял папку и, пожав плечами, раскрыл ее. Однако когда он углубился в чтение небольшого, страниц на двадцать, отчета о расследовании, то понял, откуда у Бэйли такой интерес к этому Альберту де Салво.
Человек с именем на итальянский манер в течение четырех лет посетил около четырехсот молодых женщин, в основном во второй половине дня; он представлялся мастером по ремонту сантехники и отопительного оборудования. Во время работы он заводил беседы о всякой всячине, но в конце концов всегда говорил: "Знаете, я по совместительству работаю вербовщиком в одном агентстве, которому для работы в качестве манекенщиц нужны молодые женщины. У вас же очень привлекательная фигура, не хотите туда устроиться? За час агентство будет платить вам сорок долларов, это был бы хороший приработок".
Большинство женщин выказывали интерес к этому предложению и поэтому позволяли мнимому вербовщику сделать необходимые замеры. Он добровольно обмерял и записывал объемы груди, талии, длину ног и после этого бесследно исчезал. И лишь когда из агентства не приходило никакого извещения, женщины начинали понимать, что их дурачил какой-то мошенник со странностями. Только однажды, 27 октября 1964 года, через девять месяцев после последнего убийства Душителя, де Салво повел себя по-другому: после своих обычных побасенок и обмеров он украл из открытой дамской сумочки сто долларов. Но женщина это заметила и стала звать на помощь. Де Салво навалился на нее, зажал рот и привязал к кровати подвернувшимся под руку бельем. Прежде чем покинуть квартиру, он сказал: "А теперь десять минут полежите тихо, и тогда с вами ничего не случится, – и извиняющимся тоном добавил: – простите меня, это не входило в мои планы".
Однако женщина тут же стала громко звать на помощь, благодаря чему за злоумышленником погнались жильцы дома, и он в конце концов был задержан. В полиции, конечно, сразу же прикинули, не может ли он быть разыскиваемым Бостонским Душителем, но подозрение вскоре отпало. Все в нем не соответствовало той характеристике, которую давали убийце психиатры и компьютер. Ни разу, за исключением последнего случая, он не применял насилия; не был он также одержим ни Эдиповым комплексом, ни ненавистью к женщинам. Наоборот, он прямо-таки боготворил мать, молодую жену и детей. Свои необычные поступки де Салво объяснил очень просто. В одной телевизионной передаче он увидел, как какой-то мужчина при помощи таких уловок обкрадывал квартиры. Поскольку его доход был очень небольшим, он решил последовать этому примеру, и в большинстве случаев ему удавалось незаметно прихватить с собой небольшие суммы денег или какое-нибудь украшение.
Таким образом, Альберта де Салво вернули в разряд обычных уголовных преступников и только из-за последнего случая обвинили в грабеже, нарушении неприкосновенности жилища и оскорблении.
На этом месте Эндрю Тьюни прервал чтение отчета и сказал Бэйли:
– Точно, я вспомнил, мы им тоже занимались. Кажется, он был последним подозреваемым, которого мы проверяли. После этого специальную комиссию распустили. Но, бог свидетель, он был чист. Мы досконально проверили его алиби. Во время убийств он всегда был дома или на работе. Мы не нашли ни малейших оснований для подозрений.
Бэйли оставил это возражение без внимания и только сказал:
– Прежде дочитайте до конца…
Изменения в поведении Альберта де Салво начались тогда, когда он, сидя в следственной тюрьме, узнал, что от него отреклась жена. Чтобы избавиться от сплетен соседей, она вместе с детьми уехала к сестре в Денвер и написала ему в тюрьму, что собирается подать на развод. Подкованные в юридических вопросах сокамерники научили его: если он хочет помешать разводу, надо, чтобы суд признал его душевнобольным. Тогда жена не сможет выдвинуть в качестве причины развода его преступления – ведь они были совершены им в невменяемом состоянии.
Эти аргументы убедили Альберта де Салво, и он начал прикидываться сумасшедшим, чтобы не потерять жену и детей. Уже на следующую ночь поднял на ноги охрану, нафантазировал, что его жена находится в камере, ругается и дерется с ним, и пригрозил, если ее немедленно не удалят, он ее задушит. Каждую ночь он устраивал подобный театр и так вошел в роль душевнобольного, что в конце концов убедил тюремного врача. 14 января его перевели в Бриджуотер для исследования психического состояния.
Здесь он начал разыгрывать новый спектакль, видимо имея в виду более высокую квалификацию местных врачей: теперь он стал Бостонским Душителем. Узнав во время проверки его специальной комиссией кое-какие подробности об убийствах и приукрасив их, стал рассказывать свои истории каждому, кто хотел его слушать. Одним из таких слушателей оказался Нассар, который и передал содержание рассказов Альберта де Салво своему адвокату.
Когда Тьюни закончил читать отчет, Бэйли с нетерпением спросил:
– Ну, что вы думаете по этому поводу?
– Ничего. Он не имеет абсолютно никакого отношения к убийствам. Это мы установили совершенно точно.
Адвокат опять полез в портфель и достал катушку с магнитофонной пленкой:
– У вас есть магнитофон?
Тьюни вытащил из шкафа магнитофон и поставил на стол.
Бэйли вставил катушку и, прежде чем включить магнитофон, сказал:
– Я записал его признание. Послушайте. Думаю, потом вы измените свое мнение.
Когда прокрутилось около половины пленки, Тьюни подошел к магнитофону и нажал на клавишу с надписью «Стоп»:
– Вы могли бы с этим и не начинать. Все рассказанное он узнал из газетных сообщений и из допросов, которые мы с ним проводили. Если бы он действительно был Душителем, то должен был бы рассказывать совсем другие вещи… Гораздо более ужасные и отвратительные, о которых не говорилось в прессе и о которых он не мог узнать от нас.
Бэйли беспечно проговорил:
– Ну хорошо, согласен, признание не совсем полное. Но он признается гораздо в большем и будет твердо держаться своих показаний даже в суде. Это я вам гарантирую.
Тьюни все еще сопротивлялся:
– Не верю я в это…
Теперь уже Бэйли перестал скрывать свои подлинные намерения. Он напрямую сказал Тьюни:
– У вас есть копии всех следственных протоколов по убийствам. Дайте их мне и положитесь на меня. Сейчас на вас поставили крест. Но если вы схватите Душителя, вас полностью реабилитируют.
– Если он во время суда откажется от своих показаний, да еще расскажет, как в действительности было слеплено его признание, тогда уж со мной точно все будет кончено.
– Вы останетесь шефом моего сыскного бюро. И он не откажется от показаний. Он одержим идеей быть Бостонским Душителем. Я ему гарантировал, что его признают невменяемым, и пообещал: как только мы опубликуем его признание, у него будет столько денег, что всей его семье хватит до конца дней. Сейчас все зависит только от него.
После затянувшейся паузы Тьюни проговорил:
– Могу себе представить… Действительно, вы своего добьетесь. В это ведь с большой охотой поверят, так как у всех пока еще остался страх – а вдруг эти ужасные убийства опять начнутся. Однако я слишком многим рискую…
Бэйли сочувственно улыбнулся:
– Так ли уж велик ваш риск? Восемьсот долларов месячного оклада в полиции… Вы будете получать такую пенсию, если останетесь работать у меня. Кроме того, я ведь вас ни во что не собираюсь впутывать. Официально вы станете получать от меня поручения, только когда я опубликую признание де Салво. Сейчас же лишь помогите дополнить его показания. И еще: если вы раскроете это дело в качестве моего служащего, а не полицейского, вам будет причитаться значительная часть вознаграждения.
Эндрю Тьюни второй раз за этот день протянул руку адвокату. Дьявольская сделка была заключена – серия ужасных убийств превратилась в выгодное дело с миллионными прибылями.
Несколько недель Ли Бэйли вел в Бриджуотере многочасовые беседы с Альбертом де Салво. И вот в воскресенье, 7 марта, жену заключенного, которая жила в доме своей сестры, позвали к телефону.
– Миссис де Салво, меня зовут Ли Бэйли. Я адвокат вашего мужа, представился говоривший. Его голос звучал решительно и властно. – В ваших интересах и в интересах ваших детей сегодня же уехать от сестры и скрыться где-нибудь в Америке под чужой фамилией, потому что на следующей неделе репортеры и журналисты будут днем и ночью вас разыскивать, чтобы сфотографировать или взять интервью. Ваш муж – Бостонский Душитель. Он признался мне в этом несколько недель назад, и теперь все сомнения отпали. Для вас это, конечно, ужасно, но, может быть, вас несколько утешит, если я скажу, что он не преступник, а просто несчастный больной человек.
Когда женщина положила трубку, ее била крупная дрожь. Альберт – Бостонский Душитель? Она не хотела в это верить. Через несколько часов пришел рассыльный с почты. Он принес две тысячи долларов, которые Бэйли перевел телеграфом, чтобы на первое время у нее были деньги.
В понедельник, 8 марта, в десять часов утра Бэйли снова появился в бостонском отделе по расследованию убийств. На этот раз он принес магнитофон и стопку катушек. И в то время, когда лейтенант Донован и его люди слушали теперь уже полное признание Бостонского Душителя, продавцы газет разносили по улицам Бостона сенсационную весть: преступления Душителя раскрыты! Однако фамилия его еще не была названа. Даже сотрудникам отдела по расследованию убийств Бэйли прокручивал пленки на разных скоростях, чтобы они не могли узнать голоса Альберта де Салво. Причина была одна: Бэйли требовал заверений в том, что его подзащитного признают душевнобольным.
