Текст книги "Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба»"

Автор книги: Густав Шпет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

ЧАСТЬ 39
Начало процесса

Письмо Додсона и Фогга, датированное 28 августа 1830 г. (ч. 28), сразу вводит в предмет и процедуру процесса. Письмо извещает мистера Пиквика о предъявлении к нему со стороны миссис Бардль иска за нарушение им брачного обещания, ущерб от какового нарушения истица определяет в 1500 фунтов; письмо сообщает, что приказ о ведении этого дела выдан в Суде Общих Тяжб.

Это – специфический английский процесс, в основе которого лежат две общие предпосылки английского гражданского права: во-первых, брак с точки зрения правовых отношений рассматривается как гражданский контракт, договор, и, во-вторых, лицо, потерпевшее вследствие обмана или небрежности другого какой-либо убыток, ущерб или обиду, имеет право на взыскание с последнего денежной компенсации или репарации. Далее, надо иметь в виду, что условием заключения любого контракта является реальная или подразумеваемая эквивалентность интересов двух сторон (consideration); предполагается, что лицо, дающее обещание, извлекает из соглашения известную материальную выгоду или создает тому, кому дает обещание, известное беспокойство, убыток, неудобства и т. п. Специальный термин нарушениеобозначает на английском юридическом языке отказ от исполнения закона, обязательства, договора, обещания и т. п. и, следовательно, лишение лица, получившего обещание, ожидаемой выгоды или невозмещение убытков, которые оно понесло. Поскольку обещание жениться есть договор, несоблюдение его является нарушением, каковое, вообще говоря, должно повлечь за собою или принудительное выполнение договора, или возмещение убытков, иск о которых может возбудить любая сторона (на практике, применительно к брачному обещанию, иск обычно исходил со стороны женской). Письменная форма для договора, по английскому праву, необязательна, – договор может быть устным, вербальным. Письменная форма и подпись – только свидетельство или удостоверение его наличия, но он может быть подтвержден и устным свидетельством. Больше того – свидетели могли подтвердить наличие договора или обещания, выводя это из действий и поведения лица, к которому предъявлялся иск о нарушении того же обещания жениться. Если суд признает правильность свидетельских показаний и, следовательно, наличие обещания и нарушение его, он удовлетворяет иск, определяя и размер «убытков», понесенных обманутой стороной. Все это и было разыграно на процессе «Бардль против Пиквика», где убытки истицы были определены судом в 750 фунтов, то есть в половину суммы, указанной ее адвокатами (гл. 30, XXXIV).

Упоминаемый в письме Додсона и Фогга приказ, или рит (writ, лат. breve) – одно из самых специфических понятий английского судопроизводства. Вообще под ритом понималось письменное распоряжение, кратко (breve) формулированное (formula), выданное королем или от его имени. Со времен нормандского владычества в Англии (XI в.) королевские приказы выдавались в разнообразных сферах управления, и исторически они соответственно классифицируются: административные или политические, финансовые, судебные. Рит, формулировавший суть дела, служил основанием, на котором покоился гражданский процесс, разбиравшийся в Королевском суде, и так как риты продавались, их выдача была источником дохода для королевской казны, пока продажа их не была запрещена Великой хартией (ч. 35). Вскоре после этого (1258 г.) прерогатива короны выдавать новые (т. е. не имевшие прецедентов) формулы судебного приказа была ограничена согласием Королевского совета. Совет, в лице канцлера, выдавал приказ произвести суд, причем содержание жалобы излагалось в особой статье (count). С течением времени рит стал заключать в себе только жалобу истца; ответчик оспаривал рит. Таким образом, судебный приказ сделался общей формулой для начала процесса в королевских судах, или первоначальным, «начинательным» ритом. Позже судебный рит опять начал двоиться: в нем заключался вызов в суд (writ of summons) и декларация (count и declaration) – основания, указываемые истцом, его жалоба. Перестав быть прерогативой Канцлерского суда, «первоначальный рит» потерял свой старый смысл (в 1832 г., когда были отменены многие виды ритов, прекратил свое существование и прежний «первоначальный рит»), суды выдавали приказы на имя ответчика, и эти приказы были равносильны простому вызову в суд («повестке»).

Письмо Додсона и Фогга извещало, таким образом, мистера Пиквика, что, получив от миссис Бардль полномочие предъявить к нему иск о нарушении брачного обещания, они уже выхлопотали судебный приказ (рит) о рассмотрении жалобы в Суде Общих Тяжб (ч. 38). Другими словами, этот приказ был еще «начинательным». И это подтверждается тем, что когда мистер Пиквик явился в контору Додсона и Фогга узнать основания иска, Додсон ему ответил, что «первоначальный приказ был выдан по форме», и сослался в доказательство своих слов на «реестр praecipe» (гл. 17, XX). Один из типов первоначального приказа начинался именно этим словом, означавшим предуведомление (praecipe quod reddat). Содержащееся дальше в записи, которую читает Додсон, слово Capias (ad respondendum) указывает на второй вид судебного приказа, который давал возможность начать процесс и без первоначального рита и имел в данном случае фиктивное значение (а потому также отменен в 1832 г.) [43] 43
  Термин capias ad respondendum употребляется теперь (после издания Закона о должниках 1869 г.) в других смыслах; в частности, соответствующий рит выдается, когда ответчик собирается покинуть страну.


[Закрыть].

По-видимому, первоначальный приказ был только формальным началом процесса, и упомянутая выше декларация рассматривалась как особый акт или момент развития и обоснования той формулы, в которой запечатлевалось простое исковое требование. Когда Рэмси принес деньги Фоггу в уплату долга и судебных издержек, Фогг пользуется небольшим запозданием должника, чтобы запугать его новыми расходами по оплате судебных издержек, и спешит «подшить» [44] 44
  Всякий документ, начиная с заявления («прошения»), судебного приказа, свидетельских показаний и т. д. вплоть до окончательного решения суда, регистрируется в специальных канцеляриях; один из видов регистрации (когда документ регистрируется полностью, без изменений, а не только его заголовок или конспект) носит техническое название filing, которому до известной степени соответствует наше «подшивание» документа к делу или протоколу.


[Закрыть]к делу декларацию, которую посылает со своим клерком Уиксом в Темпль (ч. 52). Цель своих действий он тут же объясняет: с увеличением судебных издержек увеличивается его гонорар, но, кроме того, он хотел закабалить мистера Рэмси так называемой атторнейской гарантией (гл. 17, XX), в настоящее время не применяемой. Последняя состояла в том, что должник давал письменное полномочие, род «полной доверенности» солиситору кредитора выступить на суде от имени должника и полностью признать решение суда в пользу кредитора с оговоркою, что «гарантия» не приводится в исполнение, если получение долга так или иначе обеспечено. Такое полномочие отдавало должника в руки дельцов типа Додсона и Фогга, которые умели довести сумму долга до максимального размера и игрою сроков и отсрочек выжимали из него все, что только было возможно. Фогг был уверен, что хозяева Рэмси обеспечат выплату долга и не допустят приведения в исполнение атторнейской гарантии.

Диккенс, сделав центром внимания процесс «Бардль против Пиквика», такого рода вставными эпизодами старается всесторонне осветить «деловую» атмосферу и приемы людей, работающих у той хитроумной машины, которая, по его словам, «придумана для мучений и пыток подданных его величества и для удобства и выгоды служителей закона» (гл. 27, XXXI). Так как клиент неизменно с самого начала процесса попадает в руки этих профессионалов, то им Диккенс уделяет в своем повествовании почетное место, пользуясь материалом, который он собрал во время работы в качестве юридического клерка и в качестве судебного репортера (ч. 7, 8).

ЧАСТЬ 40
Адвокатура

Адвокатура и «законники» вообще – предмет сатиры с тех пор, как существует сатира, – были объектом шутки и насмешки также у великих предшественников Диккенса в XVIII веке, но только Диккенс в изображении их достигает, можно сказать, исчерпывающей полноты. Если оставить в стороне некоторые просветы, проистекающие из личных качеств представителей этого сословия, из их примитивной личной порядочности, – все остальное обнажается Диккенсом и предстает перед читателем как злокачественная язва, убивающая организм общества и государства. Не в силах Диккенса построить обратные отношения и показать, что болезненные явления, возмутившие его совесть, – симптом и знак болезни всего общественного организма, то есть следствие, а не причина. Но когда читатель составит себе общую картину того порядка «законничества», который воссоздается на страницах «Пиквикского клуба», он сам должен сделать вывод, что такая адвокатура, какую изображает Диккенс, необходимо возникает при таком суде, какой изображает Диккенс, а такой суд существует при таком социальном и государственном порядке, которого Диккенс уже не раскрывает до конца.

Во всяком случае, характеристика законничества с внутренней стороны, а также типы блюстителей и защитников закона и права даны у Диккенса в такой психологической и социально-психологической насыщенности, что их внешнее, номенклатурное различие нуждается только в самых кратких пояснениях. «Додсон и Фогг» – фирма, возглавляемая двумя лицами названных фамилий, двумя партнерами, ведущими свои дела солидарно; Диккенс называет двойной титул партнеров – атторнеи Судов Королевской Скамьи и Общих Тяжб, то есть судов так называемого общего права (см. ч. 38), и солиситоры Канцлерского суда, то есть так называемого суда справедливости (ч. 38) (начало гл. 17, XX).

Атторней, по первоначальному широкому смыслу слова, – лицо, уполномоченное действовать от имени другого; более узко – лицо, получившее специальную подготовку и ведущее дела и юридические процессы своих клиентов, доверителей. Солиситортак назывался потому, что его первоначальной обязанностью было выхлопатывать соответствующий приказ (рит, см. выше), начинавший судебный процесс. Когда-то имевшее место различие между атторнеем и солиситором в обыденном словоупотреблении и на практике давно перестало существовать, и только в виде непонятной даже современникам конвенциональности сохранилось во времена «Пиквика» в такой, например, форме, которую отметил Диккенс.

Атторнеи и солиситоры не обязаны были иметь специальное научное высшее образование и приобретали нужные для судебной практики знания, работая в конторах опытных адвокатов (лишь с 1825 г. в Англии в организации юридического образования стал вводиться некоторый порядок, но лишь к концу XIX в. эта организация достигла более или менее удовлетворительного состояния; к этому же времени исчезает титул атторнейи остается только солиситор). Ступени: мистер Перкер – Додсон и Фогг – Соломон Пелл – результат такой системы юридической подготовки.

Таким образом, атторнеями и солиситорами, без различия, называли адвокатов низшего разряда, поверенных, которые наблюдали за юридической стороною дел своих клиентов, управляли их домами и имуществом, занимались коммерческими делами, агентурой и т. д.; они давали юридические разъяснения и советы клиентам, а также подготовляли ведение их дел в суде, в котором сами выступать с устной защитой клиента не могли. Ни Перкер, со стороны мистера Пиквика, ни Додсон и Фогг, со стороны миссис Бардль, не выступали, а выступали адвокаты более высокой квалификации, которым, однако, эти солиситоры подготовили соответственно материал, составили меморандумыи даже суфлировали на самом процессе (гл. 30, XXXIV).

Адвокаты высшей квалификации адвокаты в собственном смысле, правозаступники, принимавшие участие в судебных прениях, назывались барристерами. Барристер считается ученым адвокатом (ср. обращение на суде по делу мистера Пиквика: «высокоученый собрат»); он не держит конторы и со своими клиентами имеет сношение через посредство солиситоров; он не может брать на себя частных обязанностей связанных с получением жалованья; даже вознаграждение за выступление на суде считается не платою, а «гонораром», то есть подарком (его нельзя, например, взыскать по суду). Из этой категории ученых юристов назначались так же английские судьи.

Собственной функцией барристеров считается выступление на суде, но они выполняют нередко и другие обязанности: старших нотариусов (conveyancers) и своего рода юрисконсультов, плидеров [45] 45
  В русском языке нет эквивалента этому слову. Плидеры проводят так называемые pleadings, т. е. составляют письменныезаявления сторон истца и ответчика, доказательства и ответы сторон – до того, как дело начинается слушанием и открываются устные прения.


[Закрыть]. Вообще говоря, существовал особый класс нотариусов и специальных плидеров(один из них был в гостях у мистера Перкера, когда к нему явился Джоб Троттер; гл. XLVII), достаточно квалифицированных и состоявших членами Судебных Иннов (см. ниже), но не допущенных к суду для постоянной работы, а бравших ежегодно специальную лицензию на право практики, подобно солиситорам. Но, несмотря на существование этой специфической группы юристов, функции нотариуса и специального плидера выполняются также младшимбарристером, который называется юниор(junior), каковым был со стороны мистера Пиквика Фанки, а со стороны миссис Бардль – Скимпин.

Барристер должен быть членом одного из Судебных Иннов, – так назывались общества, существование которых в качестве юридических школ можно проследить вплоть до XIII века (ч. 52). Великая хартия, установившая постоянное местопребывание Суда Общих Тяжб в Вестминстере (ч. 38), тем самым прикрепила названные общества с их учителями и профессорами прав к Лондону. Эти общества приобрели здесь собственные дома, где производилась подготовка будущих юристов, которым получение ученой степени давало право выступать на суде. В Лондоне было четыре таких Судебных Инна, управляемых коллегией старших членов, так называемых бенчеров (benchers), a именно – Внутренний Темпль, Средний Темпль, Линкольнс-Инн и Грейз-Инн, за которыми постоянно признавалась привилегия допущения адвокатов к суду, к «судебному барьеру» (bar), откуда и название барристер.

Первоначально степень барристера соответствовала степени бакалавра (или «ученика»), а степени доктора соответствовала степень сарджента. Титул сарджента – средневекового происхождения, когда «ученику, подготовлявшемуся к юридической профессии» (apprenticius ad legem), противопоставлялся «мастер» права, сарджент (serviens ad legem). Во времена «Пиквика», однако, этого формального различия не существовало, и сарджентами назывались старшие, более влиятельные, достигшие большей известности и высокого общественного положения барристеры, которые выступали на суде, но не брали на себя обязанностей нотариуса и плидера. Отношение влиятельного сарджента к начинающему барристеру, «младшему» (junior), показано Диккенсом на примере отношения сарджента Снаббина, а также и самого суда, к мистеру Фанки (гл. 30, XXXIV). Упоминаемый в «Пиквике» мимоходом, в связи с описанием внешней обстановки суда, титул королевского адвоката, или советника (юрисконсульта), давался специальной королевской грамотой барристерам высшего ранга, по существу ничем не отличавшимся от capджентов. К концу XIX века этот титул вытеснил титул сарджента.

На суде сарджент (или королевский адвокат) выступал обыкновенно с младшим барристером, юниором (юниор может выступать и без сарджента); этим объясняются вопросы судьи Стейрли «Кто с вами?» (гл. 30. XXXIV; с сарджентом Снаббином – Фанки, С Базфазом – Скимпин). На суде сардженты (и королевские адвокаты) выступают в шелковой мантии и занимают места на скамье непосредственно у барьера за пюпитрами королевской адвокатуры, тогда как их «младшие» садятся на следующей за ними скамье, – деталь, которую Диккенс не упускает отметить (гл. 30, XXXIV). Поскольку дела подготовлялись солиситорами и в предварительной стадии велись плидерами (младшими барристерами), а сардженты в процессе подготовки были только консультантами, то на суд они являлись нередко не ознакомившись во всей полноте с фактической стороной дела и опирались исключительно на материал, собранный солиситором и кратко изложенный в виде особых меморандумов, или бреве (brief). Такое бреве должно содержать краткое изложение сути дела и относящихся к нему фактов, доказательства, свидетельские показания и другие материалы. Диккенс тонко посмеивается над тем, как барристеры на суде «обыгрывали» свои меморандумы (начало гл. 30, XXXIV), ибо наличие их в руках барристера свидетельствовало о его широкой практике (в английском языке образовалось далее идиоматическое выражение: «иметь много меморандумов» – быть заваленным профессиональными делами).

Таким образом, если первая, предварительная стадия процесса (см. ч. 39) целиком находилась в руках солиситоров, то во втором же моменте, – моменте судебного разбирательства, – судьба дела – всецело в руках самого суда и барристеров.

Прежде чем перейти к этому второму моменту, отметим еще деталь, которой не пропустил Диккенс и которая дает дополнительный пример того, что называется ритом. Приглашение свидетелей для верности – «простая предосторожность», как выражается мистер Джексон (гл. 27, XXXI), – делается самой заинтересованной стороной. Но «повестка» выдается как судебный приказ именем короля: «узкая полоска пергамента», копии которой на обыкновенной бумаге вручаются под расписку вместе с «прогонными» (в данном случае это один шиллинг). Такая повестка называется subpoena, то есть «под страхом наказания», угрожающего свидетелю в случае его неявки; свидетель, согласно приказу, должен отложить все свои дела и явиться в указанное время в указанное место; если вызываемое по subpoena лицо не явится в суд без уважительной причины, каковой признается тяжелая болезнь, оно может быть подвергнуто уплате издержек или тюремному заключению за неуважение к суду.

ЧАСТЬ 41
Разбор дела

Второй момент процесса – самый суд. В Англии, в отличие от континентальных европейских стран, издавна установился обычай привлекать присяжныхк решению не только уголовных, но и гражданскихдел. Разница участия присяжных в тех и других делах в том, что уголовный суд знает две категории жюри: одну («Большое жюри»), решающую только вопрос о предании или непредании обвиняемого суду, и другую («Малое жюри»), выносящую решение, оправдательное или обвинительное, тогда как для жюри, созываемого для решения гражданского дела, этого различения не существует. Гражданское жюри только решает вопрос в пользу истца или в пользу ответчика, то есть оно соответствует Малому уголовному жюри или, как его также называют, Обыкновенному.

В гражданском процессе, кроме того, иногда участвует Специальноежюри, называемое так в противоположность Обыкновенному. Обычай созывать Специальное жюри возник в судебной практике и законодательно был закреплен только в первой трети XVII века. Предполагается, что Специальное жюри собирается в случаях, требующих от присяжных специальных знаний (по делам о банкротствах, запутанных торговых спорах и т. п.), но на деле, что и было узаконено в XIX веке, для занесения в список специальных присяжных требовался только более высокий денежный ценз. Специальное жюри может быть созвано по заявлению одной из сторон. В составе Специального, как и Обыкновенного, жюри должно быть 12 человек. В списке присяжных, привлеченных к участию в деле «Бардль против Пиквика», оказалось только десять имен. Отчего это произошло, остается неясным, но поскольку Додсон и Фогг заранее знали об этом, как видно из сообщения, сделанного Джексоном при вручении им свидетельских повесток пиквикистам (гл. 27, XXXI), то, вероятно, это произошло не по причинам техническим. Одно из возможных злоупотреблений в таких случаях связано с правом отвода отдельных членов жюри и заключается в том, что адвокат может заранее подсказать заведующему составлением жюри чиновнику, что то или иное лицо, имеющееся в списке, не следует вызывать. Так или иначе, но когда на самом суде был оглашен список специальных присяжных и в нем оказалось только десять имен, сарджент Базфаз обратился к суду с просьбой о включении в жюри так называемых tales. Tales (лат. – такие, таковые) – юридический термин, обозначающий лиц, которыми должны быть замещены недостающие присяжные, находящихся здесь же, в здании суда, и являющихся такими же, как и те, кого они заменяют, или такими же, как и те, кого они дополняют. Пристав не затруднился включить в состав Специальногожюри по делу о нарушении брачного обещания двух обыкновенныхприсяжных, из которых один оказался зеленщиком, а другой – аптекарем.

После того как члены жюри приведены к присяге, как представители сторон, так и свидетели должны обращаться к ним (о чем судья напомнил мистеру Уинклю, гл. 30, XXXIV). Роль председательствующего судьи сводится главным образом к тому, что он следит за формальным порядком заседания, дает разъяснения по отдельным пунктам закона и резюмирует прения сторон. Если бы судьи добросовестно исполняли свои обязанности и призывали, когда нужно, своих высокоученых собратьев к порядку и при этом пользовались находящимся в их распоряжении могущественным оружием: правом штрафовать за «неуважение к суду», Диккенс не мог бы считать (ср. его Предисловие к «Пиквику») основным пороком английского судопроизводства распущенное поведение на суде барристеров, запугивание присяжных, издевательство над свидетелями и т. п.

Самый процесс разбирательства дела изложен у Диккенса с исключительной добросовестностью. «Дело открывается» младшим барристером истца, читающим краткое изложение фактической стороны дела и причин, давших повод к иску, – в процессе Пиквика «дело открыл» мистер Скимпин. Вслед за тем сарджент излагает присяжным дело во всех его подробностях, приводит документы и дает ему нужное освещение. После этого суд переходит к допросу свидетелей, причем согласно общему узусу – одного свидетеля допрашивает сарджент, другого – юниор и т. д., пока не будут допрошены все свидетели; само собой разумеется, что при допросе свидетеля одним барристером может задавать перекрестные вопросы и другой барристер, точно так же как и представители противной стороны. После допроса свидетелей, речи защитника и резюме судьи присяжные удаляются на совещание и выносят решение; в случае разногласия присяжных дело может быть пересмотрено.