Текст книги "Закон Линча"

Автор книги: Густав Эмар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА XXXIII. Состязание в хитрости

Теперь мы возвратимся к Валентину и его друзьям, которых мы оставили за приготовлениями к погоне за Красным Кедром.

Продолжительное преследование задело наконец самолюбие француза. Впервые за всю свою долгую жизнь в прерии он встретил такого сильного противника, как Красный Кедр.

Подобно ему, скваттер обладал глубоким знанием нравов Дикого Запада, все звуки прерии были ему знакомы, так же, как и все тропинки. Подобно ему, он изучил все приемы и уловки индейцев. Наконец Валентин нашел если не более опытного, то, во всяким случае, равного себе противника. Его возбужденное самолюбие подстегивало его ускорить развязку, и он решил употребить все усилия для того, чтобы Красный Кедр, при всей своей хитрости, не миновал его рук.

Спустившись, как мы уже видели, с гор, он всеми силами старался найти хоть какое-нибудь указание, которое помогло бы им напасть на потерянный след, потому что, по мнению охотника, человек, держащий в руках один конец следа, непременно должен найти и другой.

К несчастью, не попадалось вовсе никаких признаков следов – Красный Кедр исчез бесследно.

Но Валентин не унывал. Он неутомимо и терпеливо исследовал каждый дюйм почвы, каждый кустик. Его друзья, менее привыкшие к неудачам, столь обычным в жизни охотника, напрасно старались удержать его – он шел вперед, опустив голову, не видя и не слыша их.

Наконец, около полудня, пройдя таким образом не менее четырех миль, охотники очутились на совершенно голой скале. Тут было бы безумием искать следы, гранит не может хранить их. Дон Мигель и его сын опустились на землю унылые и усталые.

Курумилла принялся собирать листья, чтобы развести костер и приготовить завтрак.

Валентин, опершись на ружье и нахмурив брови, внимательно осматривал окрестности.

Место, на котором расположились путники, представляло из себя скалу, совершенно лишенную всякой растительности, но окружавшие его лиственницы своими огромными ветвями защищали его от солнца.

Валентин не переставая переводил свой внимательный взор с неба на землю, как будто чувствуя, что именно здесь он найдет искомый след.

Вдруг он громко произнес: «У-у-м!» При этом звуке, служившем сигналом для индейца, Курумилла бросил собирать листья и, подняв голову, посмотрел на охотника.

Валентин поспешно подошел к нему. Оба мексиканца тоже поднялись и поспешили узнать, в чем дело.

– Вы нашли что-нибудь? – с любопытством спросил дон Мигель.

– Нет еще, – отвечал Валентин, – но, вероятно, скоро найду.

– Здесь?

– Да, именно здесь. Вы скоро сами увидите, – произнес Валентин, улыбаясь.

С этими словами охотник наклонился, поднял с земли горсть листьев и начал их внимательно разглядывать.

– Что могут сказать вам эти листья? – произнес дон Мигель, пожимая плечами.

– Все, – твердо ответил Валентин, продолжая рассматривать листья.

Курумилла, нагнувшись, разглядывал поверхность скалы.

– О-о-а! – воскликнул он вдруг.

Все наклонились.

Вождь указал на царапину длиной не более десяти сантиметров и шириною с миллиметр, которая виднелась на камне.

– Они прошли здесь, – сказал Валентин, – и это для меня так же ясно, как дважды два. Все мне подтверждает это, и следы, виденные нами и ведущие в противоположную отсюда сторону, в особенности служат неопровержимым доказательством этого.

– Как это? – с удивлением спросил дон Мигель.

– Нет ничего проще. Эти следы, обманувшие вас, не могут ввести в заблуждение опытного охотника. Пятка в этих следах слишком вдавлена, шаги неправильны и отклоняются то вправо, то влево, а это доказывает, что следы ложные.

– Как, ложные?

– Очень просто. Вот к чему прибег Красный Кедр, чтобы скрыть свои настоящие следы: он шел две мили, пятясь задом.

– Вы думаете?

– Я уверен в этом. Красный Кедр, несмотря на свои лета, обладает юношеской крепостью, его шаг уверен и правилен. Подобно всем обитателям леса, он ходит осторожно, то есть ступает на носок, как вообще все, кто опасается, как бы его не заставили отступить назад. Следы, найденные нами, неправильны – видно, что раньше ставили пятку, напирая на нее сильнее, чем на остальную часть ступни – иначе и быть не может, если идешь задом, и притом долгое время.

– Правда, – согласился дон Мигель, – вы рассуждаете вполне логично.

Валентин усмехнулся.

– Но мы еще не у цели, – сказал он, – позвольте мне действовать.

– Но, – заметил дон Пабло, – предположим, что Красный Кедр пришел сюда, – этому я теперь верю. Так почему же мы, в таком случае, не находим его следов по ту сторону скалы? Как бы тщательно он ни скрывал их, мы должны их найти, если они существуют.

– Без сомнения. Но их там нет, и было бы бесполезно терять время на поиски. Красный Кедр был здесь, что доказывается этой царапиной. Но зачем он пришел сюда, спросите вы. Это очень просто. На граните не остается следов, и скваттер задумал нас поразить, если мы явимся сюда, тем, что дальше следы исчезают. В некоторой степени он достиг этого, но не совсем. Менее чем через десять минут я вам укажу его след – такой явственный, как будто он оставлен нарочно для нас.

– Признаюсь, все, что вы говорите, поражает меня, – сказал дон Мигель. – Я никогда не мог понять этого высшего инстинкта, который помогает вам с легкостью ориентироваться в прерии, хотя вы много раз доказывали его так ясно, что я приходил в восторг. Но на этот раз вы превзошли самого себя.

– Вы говорите мне комплименты, которых я, право, не заслужил, – отвечал Валентин, – все это дается путем размышления, а главным образом благодаря опыту. Итак, вам, как и мне, ясно, что Красный Кедр был здесь?

– Да.

– Прекрасно. Так как он был здесь, то должен был уйти отсюда, – продолжал охотник смеясь, – потому что иначе мы бы его уже захватили.

– Верно.

– Хорошо. Теперь подумайте, куда он мог уйти?

– Вот этого-то я и не понимаю.

– Потому что вы слепы, или, вернее, не хотите постараться.

– О, что касается старания, то, клянусь…

– Извините. Я ошибся. Вы не можете понять потому, что не умеете отдавать себе отчет в том, что видите.

– Как, не умею отдавать отчет в том, что вижу? – воскликнул дон Мигель, задетый за живое.

– Конечно, – спокойно продолжал Валентин, – и вы сейчас согласитесь со мной. Красный Кедр был здесь и исчез. Но он не мог ни улететь, ни провалиться – значит, он шел таким путем, каким может идти человек. Прежде всего, вот куча листьев на скале, это первое указание.

– Указание?

– Это очень просто. Теперь не такое время года, когда осыпаются листья, значит, они не сами упали.

– Почему же?

– Потому что если бы они сами упали, то были бы желтыми и сухими, а они, между тем, зелены, смяты, а некоторые даже порваны. Это доказывает, что их кто-то сорвал с дерева.

– Правда, – пробормотал пораженный дон Мигель.

– Теперь поищем неизвестную силу, сорвавшую их с дерева.

С этими словами Валентин, наклонившись к земле, принялся кружить около того места, где виднелась черта.

Товарищи пошли за ним, так же внимательно осматривая почву.

Вдруг Валентин нагнулся и, подняв с земли кусок древесной коры шириной с половину ладони, показал его дону Мигелю.

– Теперь мне все ясно, – сказал он. – Видите этот кусок коры? Заметьте, как он сплющен – точно его сильно сдавили веревкой, не правда ли?

– Да.

– Вы все еще не понимаете?

– Честное слово, не более, чем раньше.

Валентин пожал плечами.

– Слушайте же внимательно, – сказал он. – Красный Кедр, во-первых, пришел сюда. Своим лассо он зацепил за конец большой ветви, которую вы видите над моей головой, и при содействии своих спутников пригнул ее к земле. Царапина на граните явственно показывает, сколько они должны были употребить для этого усилий. Затем товарищи Красного Кедра один за другим взобрались по этой ветви на дерево. Вслед за ними, вместе с ветвью, поднялся и Красный Кедр, и таким образом все они очутились на высоте шестидесяти или восьмидесяти футов от земли. Все это придумано очень остроумно, сознайтесь. Но, к несчастью, сапоги скваттера оставили на скале след в виде тонкой черты, с дерева упало несколько листьев, а распутывая лассо, бандит оторвал от дерева кусок коры. Так как он очень торопился, то и не стал спускаться с дерева для того, чтобы уничтожить все эти улики. Я их обнаружил и теперь так же ясно представляю все, что здесь произошло, как если бы я сам присутствовал при этом.

Реакцией на эти слова было уже не удивление, а крик восторженного изумления, которым товарищи Валентина приветствовали его. Они были просто поражены.

– Это замечательно! – воскликнул дон Мигель. – Итак, вы думаете, что Красный Кедр ушел отсюда, взобравшись на это дерево?

– Я готов держать пари, что это так. Наконец, вы и сами в этом убедитесь, так как мы пойдем той же дорогой.

– Гм! Этак мы уйдем недалеко.

– Вы ошибаетесь. В девственных лесах вроде того, который расстилается перед нами, путь по деревьям едва ли не самый удобный, если не единственно возможный. Пойдемте, однако, поскорее – мы напали теперь на след бандита и, чтобы не потерять его, поскорее перекусим и отправимся в погоню.

Охотники весело уселись вокруг костра и стали поглощать окорок гризли.

Чтобы убедить товарищей в справедливости своих заключений, Валентин употребил для восхождения на дерево способ Красного Кедра.

Действительно, взобравшись на дерево, все убедились, что Валентин прав, так как здесь следы Красного Кедра были видны отчетливо.

Долго шли они, держась того направления, которое им указывали ветки, поломанные бандитами, но чем дальше, тем труднее становилось разбирать след, и наконец он опять был потерян.

Валентин остановился и знаком подозвал к себе товарищей.

– Посоветуемся, что делать, – сказал он.

– Я думаю, – заметил дон Мигель, – что Красный Кедр нашел, что достаточно напутешествовался по деревьям, и спустился на землю.

Валентин отрицательно покачал головой.

– Вы ошибаетесь, – сказал он, – то что вы предполагаете, невозможно.

– Почему?

– Потому что следы обрываются внезапно, как вы видите, и притом над самым озером.

– Это верно.

– Очевидно, что Красный Кедр не переплывал его. Все равно, пойдемте вперед, и я уверен, что мы скоро опять нападем на след. Красный Кедр мог держаться только этого направления. Его цель – миновать вражеские посты, которые его окружают со всех сторон. Если бы он углубился в горы, то неминуемо погиб бы, это он знает не хуже, чем мы. Итак, он мог пойти только в этом направлении, и в этом направлении мы и должны искать его.

– Оставаясь все время на деревьях? – спросил дон Мигель.

– Конечно. Не забывайте, друзья мои, что бандиты ведут с собой юную девушку. Бедное дитя не привыкло к такому способу передвижения. Поэтому отец и братья должны были повести ее более удобной дорогой. Взгляните вниз, и вы убедитесь, что девушка не могла пройти там. Вот наш путь, – закончил охотник, – идя им, мы найдем нашего врага.

– В таком случае, идемте! – воскликнули мексиканцы.

Курумилла, как всегда, не сказал ни слова. Он даже не остановился, чтобы принять участие в совещании, а продолжал идти вперед.

– О-о-а! – произнес он вдруг.

Друзья поспешно подошли к нему.

Вождь держал в руке маленький лоскуток полосатой материи.

– Теперь вы видите, – сказал Валентин, – что мы на правильном пути. Постараемся же не уклоняться с него.

Эта находка прекратила всякие споры.

День, между тем, приближался к концу, и солнце, подобно огненному шару, мелькало сквозь ветви деревьев.

После двух часов ходьбы путников окутала непроницаемая тьма.

– Что будем теперь делать? – спросил дон Мигель. – Мы не можем провести ночь, сидя, подобно попугаям, на ветвях. Выберем внизу удобное место для ночлега, а завтра опять взберемся на деревья и будем продолжать наш путь.

– Да, – со смехом возразил Валентин, – а пока мы будем спокойно спать внизу, Красный Кедр, как змея, проскользнет у нас между пальцев, если что-нибудь заставит его возвратиться. Нет, нет, друг мой, вы должны решиться провести эту ночь на дереве, как попугай, по вашему выражению, если не хотите, чтобы все ваши труды и лишения оказались бесплодными.

– О, если так, то я согласен! – воскликнул дон Мигель. – Если бы даже мне пришлось просидеть на дереве целую неделю, то я и тогда согласился бы, лишь бы только не упустить этого негодяя.

– Не беспокойтесь, он не заставит нас особенно долго бегать за собой – вепрь уже изнемогает и далеко ему не уйти. Как бы ни велика была эта прерия, в ней не найдется убежища, которого не знал бы никто. Красный Кедр проделывал необыкновенные трюки, чтобы ускользнуть от нас, но теперь для него все кончено, и он понимает, что отныне это только вопрос времени.

– Да услышит вас Бог, друг мой. Я отдал бы жизнь, чтобы отомстить этому чудовищу.

– Скоро, могу вас уверить, он будет в нашей власти.

В это мгновение Курумилла положил свою руку на плечо Валентина.

– В чем дело, вождь? – спросил тот.

– Слушайте, – произнес индеец.

Охотники стали прислушиваться. Вскоре они услышали отдаленные крики, которые понемногу приближались и наконец превратились в ужасный рев.

– Что бы это могло быть? – спросил Валентин в недоумении.

Крики все усиливались. Странный свет озарил лес и вспугнул его пернатых обитателей.

– Внимание! – произнес охотник. – Постараемся узнать, в чем дело.

Недолго находились они в неизвестности. Валентин вдруг перестал прятаться и испустил долгий шипящий звук, в ответ на который снизу опять послышался рев.

– В чем же дело? – спросил дон Мигель.

– Это Единорог! – отвечал Валентин.

ГЛАВА XXXIV. Хитрость против хитрости

Бегство Натана было обнаружено случайно.

Команчи, как и остальные индейские племена, не имеют ночных патрулей, выдуманных цивилизованными народами и в прериях вовсе неизвестных. По всей вероятности, индейцы только утром заметили бы исчезновение пленника.

Натан рассчитывал именно на это. Он слишком хорошо знал обычаи индейцев, чтобы ошибиться в это отношении. Но он упустил из виду ненависть, этого бдительного часового, которого ничто не может усыпить.

Около часа спустя после бегства сына скваттера Белая Газель, проснувшись то ли от холода, то ли, что еще вероятнее, от желания удостовериться, что пленник лишен возможности бежать, пробралась через весь лагерь, перешагивая через спящих воинов и с трудом ориентируясь во мраке, так как уже почти все костры погасли. Движимая каким-то инстинктом, она скоро добралась до того дерева, к которому был привязан пленник.

Но около дерева никого не было. Веревки, которыми был связан Натан, валялись на земле.

Белая Газель на мгновение оцепенела от неожиданности.

– О! – прошептала она в ярости. – Это семья дьяволов! Но как мог он убежать? Как удалось ему это?

Она внимательно осмотрелась.

– Эти негодяи спокойно спят, – сказала она, увидев двух воинов, распростертых на земле, – а тот, каждое движение которого они должны были караулить, теперь уже далеко и смеется над ними.

Она с презрением толкнула ближайшего воина ногой.

– Проклятые собаки! – крикнула она. – Проснитесь. Пленник убежал!

Но воины не пошевельнулись.

– Что это значит? – прошептала она.

Нагнувшись к одному из воинов, она поняла все.

– Он убил их! – воскликнула она в ужасе и побежала через весь лагерь к громким криком:

– К оружию! Пленник убежал!

Все моментально пришло в движение. Единорог одним из первых схватился за оружие и бросился к ней, спрашивая, что означают ее крики.

В нескольких словах Белая Газель объяснила ему, в чем дело, и Единорог, взбешенный еще больше, чем она, разбудил воинов и разослал их во все стороны в погоню за Натаном.

Но мы знаем уже, что пока сыну скваттера нечего было опасаться погони.

Это удивительное бегство человека, сумевшего уйти из лагеря никем не замеченным, было так необыкновенно, что команчи, суеверные, как и все дикари, недалеки были от мысли об участии в этом злого духа.

В лагере, между тем, царил переполох. Индейцы бесцельно носились туда и сюда, потрясая горящими факелами. Освещенный круг все расширялся, и многие воины уже углубились в чащу леса.

Вдруг послышался шипящий звук.

Все моментально остановились.

Единорог испустил резкий возглас, последняя нота которого была подхвачена и повторена всеми его воинами.

– Что это значит? – спросила Белая Газель.

– Это Кутонепи, мой брат, – коротко ответил Единорог, повторяя сигнал.

– Поспешим ему навстречу, – воскликнула молодая девушка.

– Хорошо, – согласился вождь, и они устремились вперед, сопровождаемые десятком воинов.

Через несколько мгновений они были около того дерева, на котором находились Валентин и его товарищи.

Охотник увидел их и позвал.

– Где вы? – спросил Единорог.

– Мы здесь, на дереве. Остановитесь и взгляните, – крикнул Валентин.

Индейцы с удивлением подняли головы.

– О-о-а! – воскликнул Единорог. – Что позабыл там мой брат?

– Сейчас скажу, но помогите мне сперва спуститься вниз, а то так неудобно разговаривать.

– Хорошо, я жду моего брата.

Валентин привязал к ветке свое лассо и собрался уже спуститься вниз, но Курумилла внезапно положил ему на плечо руку.

– Что вы хотите, вождь? – спросил его охотник.

– Мой брат спускается? – произнес Курумилла.

– Как видите, – отвечал охотник.

Курумилла с недовольным видом покачал головой.

– А Красный Кедр? – произнес он.

– Canarios! – воскликнул охотник, хлопнув себя по лбу. – Я об этом и не подумал. Честно слово, вождь, вы бесценный человек, ничто от вас не ускользнет.

С этими словами Валентин приложил обе руки ко рту наподобие трубы и крикнул вниз:

– Вождь!

– Чего желает мой брат? – спросил снизу Единорог.

– Поднимайтесь сюда.

– Хорошо.

Единорог ухватился за лассо и, пользуясь одними руками, взобрался на ту ветвь, на которой находились Валентин и Курумилла.

– Вот и я, – сказал он.

– По какому случаю охотитесь вы в лесу в такое позднее время? – спросил его охотник.

Единорог в нескольких словах рассказал Валентину обо всем, что произошло.

Выслушав его, Валентин нахмурил брови. Затем он, в свою очередь, сообщил индейцу все, что сделал.

– Это очень важно, – сказал Единорог, задумчиво покачав головой.

– Да, – произнес Валентин. – Очевидно, что те, кого мы ищем, находятся недалеко отсюда и, может быть, даже слышат нас.

– Возможно, – согласился Единорог, – но что можем мы сделать в такой темноте?

– Постараемся не уступать им в хитрости. Сколько у вас внизу воинов?

– Десять, кажется.

– Хорошо. Есть между ними такие, на которых можно положиться?

– Положиться можно на всех, – с гордостью ответил вождь.

– Я говорю не об их храбрости, а об их опытности.

– Ага! Со мной Паук.

– Вот это дело. Он заменит нас с теми воинами, которых вы ему дадите под команду, и отрежет здесь отступление, а я с товарищами последую за вами. Мне бы хотелось осмотреть то место, где находился ваш пленник.

Все было устроено так, как посоветовал Валентин.

Паук с десятью воинами устроился на ветвях, а Валентин с товарищами собрался следовать за Единорогом в лагерь.

Но и на этот раз Курумилла воспротивился.

– Зачем спускаться? – сказал он.

Валентин настолько привык к краткости выражений своего товарища, что понимал его с полуслова.

– Это верно, – сказал он Единорогу, – оправимся в лагерь по деревьям. Курумилла прав, и если Красный Кедр скрывается поблизости, то мы его обнаружим.

Команчский вождь склонил голову в знак согласия, и они отправились в путь.

Идти пришлось недолго.

Не прошло и получаса, как Курумилла, шедший впереди, остановился и издал глухой звук.

Охотники подняли головы ив нескольких метрах над собой увидели большую черную массу, беспечно покачивающуюся на ветви.

– Что это? – спросил Валентин.

– Медведь, – отвечал Курумилла.

– В самом деле, – сказал дон Пабло, – это великолепный черный медведь.

– Подстрелим-ка его, – сказал дон Мигель.

– Нет, нет, – воскликнул дон Пабло, – звук выстрела и огонь выдадут наше присутствие тем, которого мы ищем!

– А мне очень хотелось бы завладеть им, – произнес Валентин, – хотя бы ради его шкуры.

– Нет, – возразил молчавший до тех пор Единорог, – медведи – наши добрые родственники.

– Тогда другое дело, – произнес охотник, с трудом скрывая насмешливую улыбку.

Коренные обитатели прерий, как мы, кажется, уже говорили, чрезвычайно суеверны. Между прочим, они верят, что произошли от тех или иных животных, которых они поэтому почитают как родственников, что, впрочем, не мешает им иногда убить подобного «родственника», если их побуждает к тому голод. Но в таком случае они предварительно просят у такого «родственника» прощения и объясняют ему, что только нужда заставляет их поступить с ним так не по-родственному.

Единорог не имел в настоящее время недостатка в припасах, так как в лагере они были в изобилии. Поэтому он обошелся со своим мохнатым «родственником» крайне почтительно.

Он поклонился ему и несколько минут говорил ему разные приветствия. Но медведь не обратил на все это никакого внимания и продолжал покачиваться на ветви.

Тогда Единорог, немного обиженный таким невниманием, откланялся медведю и продолжал путь.

Несколько минут все шли молча.

– Не знаю почему, – сказал вдруг Валентин, обращаясь к Единорогу, – но мне вдруг очень захотелось завладеть шкурой этого вашего «кузена».

– О-о-а! – произнес Единорог. – У нас в лагере достаточно мяса бизонов.

– Я знаю, – возразил охотник, – но дело не в том.

– В чем же?

– Этот медведь показался мне подозрительным – он точно ненастоящий.

– Мой брат шутит?

– Нет, вождь, честное слово, я не шучу. Я хотел бы даже возвратиться, чтобы удостовериться.

– Значит, мой брат принимает Единорога за ребенка, который не умеет различать животных? – заносчиво произнес индейский вождь.

– Боже меня сохрани от этого! Я знаю, что вы опытный воин, вождь, но и самый мудрый человека может иногда ошибаться.

– О-о-а! Что же предлагает мой брат?

– Хотите, чтобы я откровенно высказал свое мнение?

– Да, пусть мой брат говорит. Он великий охотник, его мудрость беспредельна.

– Нет, я далеко не таков, но я тщательно изучал обычаи зверей.

– И что же? – заметил дон Мигель. – Вы думаете, что этот медведь…

– Или Красный Кедр, или один из его сыновей, – досказал Валентин.

– Почему вы так думаете?

– Во-первых, в это время звери уходят на водопой. Но предположим, что этот медведь уже напился, – разве вы не знаете, что все животные бегут от человека. Тем более должен был спасаться бегством этот медведь, которого должны были напугать внезапный свет и крики, а он, между тем, преспокойно качался на ветви, да еще на такой тонкой, какой умный медведь никогда не доверится. Вот почему чем больше я думаю, тем сильнее убеждаюсь, что это был не медведь, а человек.

Все охотники и сам Единорог, внимательно слушавший Валентина, были поражены правильностью его замечаний. Теперь в их памяти всплыла масса подробностей, на которые они до тех пор не обращали внимания.

– Это похоже на правду, – сказал дон Мигель, – и я готов вам поверить.

– Вы понимаете сами, – продолжал Валентин, – что в такую темную ночь и на таком расстоянии вождь легко мог ошибиться, несмотря на всю свою опытность. Мы сделали большую ошибку, что удалились, не удостоверившись в справедливости моих подозрений.

– Да, – произнес Единорог, – мой брат прав. Он очень мудр.

– Теперь слишком поздно возвращаться, он успел, наверное, убежать, – произнес Валентин задумчиво. – Но где же Курумилла? – спросил он, оглядываясь.

В ту же минуту охотники услышали невдалеке от себя треск ветвей и сдавленный крик.

– О-о! – произнес Валентин. – Что могло случиться?

В это мгновение послышался крик сороки.

– Это сигнал Курумиллы, – сказал Валентин, – что ему надо?

– Вернемся и узнаем, – произнес дон Мигель.

– Неужели же вы думали, что я покину так своего товарища? – воскликнул Валентин.

Все поспешно двинулись в обратный путь и через несколько мгновений увидели Курумиллу, удобно расположившегося на толстом суку и беззвучно смеющегося.

Смех Курумиллы, да еще в такое неподходящее время, показался Валентину вещью настолько странной, что он готов был подумать, не сошел ли его друг с ума.

– Почему вы так смеетесь, вождь? – спросил он, осматриваясь кругом. – Я не прочь последовать вашему примеру, если вы объясните мне причину вашего смеха.

– Курумилла доволен, – отвечал индеец, продолжая смеяться.

– Я вижу это, – сказал Валентин, – но чем же вождь так доволен?

– Курумилла убил медведя.

– Ах вот что! – произнес Валентин с удивлением.

– Пусть мой брат посмотрит – вон там «родственник» Единорога.

Единорог сделал недовольный жест.

Валентин и его друзья посмотрели вниз, куда показывал Курумилла.

Лассо индейца одним концом было привязано к ветви, на которой они находились, а на другом, спущенном вниз, качалась черная бесформенная масса.

Это был труп медведя.

Курумилла во время разговора Единорога с «родственником» внимательно следил за движениями медведя, и они показались ему, как и Валентину, неестественными. Решив удостовериться, он дал товарищам уйти, привязал затем лассо к ветви и, когда медведь, ничего не подозревая, начал спускаться, ловко накинул ему на шею петлю. От неожиданности медведь поскользнулся, потерял равновесие и полетел вниз, но, не долетев до земли, повис в петле, стянувшей ему горло.

Теперь охотники общими усилиями постарались втащить его наверх, и через несколько мгновений труп медведя лежал перед ними.

Валентин поспешно наклонился к нему, но тотчас же выпрямился.

– Я так и знал! – воскликнул он и пнул голову медведя ногой.

Голова отделилась от туловища и полетела вниз, а под ней обнаружилось страшно исказившееся лицо Натана.

– Натан?! – воскликнули охотники в один голос.

– Да, старший сын Красного Кедра, – сказал Валентин.

– Один! – мрачно произнес дон Мигель.

Бедному Натану не повезло с переодеванием: в первый раз его чуть не сожгли живьем, а во второй – он удавился.