сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
Цвет Лианы смотрела на него с нежным состраданием; она не могла расслышать того, что вождь говорил про себя вполголоса, и ничего не поняла из его слов, но питала к нему горячую дружбу и страдала при виде его страданий. Не зная, чем утешить его, она ожидала с нетерпением, чтобы он наконец вспомнил об ее присутствии и заговорил с ней.
Наконец он поднял голову.
— Моя дочь не назвала мне того из наших молодых воинов, которого она предпочитает другим.
— А вождь не угадал? — робко спросила она.
— Серый Медведь вождь, он отец своих воинов, но он не подстерегает их поступки и мысли.
— Тот, о ком я говорю, не каинах, — возразила девушка.
— А! — в изумлении вскричал Серый Медведь, пытливо взглянув ей в лицо. — Это один из моих гостей?
— Его пленников, хочет сказать мой брат… — прошептала девушка.
— Что это значит, Цвет Лианы? Тебе ли, ребенку, едва родившемуся на свет, судить и объяснять мои действия? Ах! — прибавил он, нахмурив брови. — Теперь я понимаю, отчего бледнолицые были вооружены, когда я вошел к ним с час назад; не нужно теперь называть мне того, кто любим моей дочерью, я знаю его.
Девушка зарделась и опустила голову.
— Хорошо, — продолжал вождь сурово, — ты вольна любить, кого хочешь, но любовь не должна побуждать тебя изменять своему народу для бледнолицых. Цвет Лианы — дочь кайнахов!.. Для этого сообщения она пришла ко мне?
— Нет, — боязливо ответила девушка, — мне приказала прийти особа, которая сама придет, чтобы открыть мне в присутствии вождя важную тайну.
— Важную тайну? — повторил Серый Медведь. — Что это за особа?
— Ее называют Степной Волчицей, но со мной она всегда была добра, кротка и ласкова, несмотря на свою ненависть к индейцам.
— Странно!.. — пробормотал вождь. — Так ты ждешь ее? -Жду.
— Она назначила тебе свидание?
— Да, назначила.
— Ведь она сумасшедшая! — вскричал вождь. — Разве ты не знаешь этого, бедное дитя?
— К кому милостив Великий Дух, у того он отнимает разум, чтобы тот не чувствовал страдания скорби, — кротко возразила девушка.
Уже в течение нескольких секунд в листве слышался едва уловимый шелест, но опытное ухо вождя подметило бы его, если бы он не был поглощен разговором с молодой девушкой.
Вдруг ветви мгновенно раздвинулись и несколько человек, приведенных Степной Волчицей, бросились на вождя, опрокинули его на землю, прежде чем он успел опомниться от неожиданного нападения, и крепко скрутили его.
— Сумасшедшая! — вскричал Серый Медведь.
— Да, да, сумасшедшая! — повторила женщина прерывающимся голосом. — Наконец-то я дождалась мести! Она в моих руках! Благодарю, — обратилась она к двум-трем сопровождавшим ее людям, — теперь я покараулю его; он не уйдет, не бойтесь.
Три человека ушли молча; хотя в одежде индейцев, они скрывали свое лицо под плотными масками из ягуаровой шкуры, и не было никакой возможности узнать их.
На вершине пригорка теперь осталось всего три лица: Цвет Лианы, Маргарет и Серый Медведь, который с глухим стоном силился порвать узы.
Волчица пожирала глазами врага, лежащего у ее ног, и в ее взоре блистала невыразимая радость.
Цвет Лианы стояла неподвижно возле вождя и глядела на него задумчиво и грустно.
— Да, — говорила Волчица с выражением удовлетворенной ненависти, — рычи, пантера, грызи свои узы, которых не перегрызешь, наконец ты в моих руках! Теперь моя очередь терзать тебя, отплатить тебе за те страдания, которые ты причинял мне. О! Никогда я не отомщу тебе сполна, тебе — палачу всего моего семейства. Бог справедлив! Око за око, зуб за зуб, подлец!
Она подняла с земли упавший кинжал, который лежал у ее ног, и стала колоть его по всему телу.
— Отвечай, говори, слышишь ты, как холод стали проникает в твое тело? — продолжала она. — О! Я хотела бы убить тебя тысячу раз, если бы можно было наносить тысячу смертей в одно и то же время!
Вождь презрительно улыбнулся. В порыве бешенства Волчица занесла над ним кинжал, но Цвет Лианы перехватила ее руку.
Маргарет обернулась, словно тигрица, но, узнав девушку, выронила оружие из трепещущих рук, и в лице ее мгновенно отразились кротость и неизмеримая любовь.
— Ты! Ты здесь! — вскричала она. — Бедное дитя, ты не забыла о назначенном мной свидании, Бог прислал тебя!
— Да, — ответила девушка, — Великий Дух видит все, моя мать добра, Цвет Лианы любит ее, зачем так терзать человека, который заменил отца безродной сестре? Вождь всегда был добр к Цвету Лианы; простите его.
Маргарет посмотрела на милую девушку с тупым оцепенением, потом вдруг черты ее лица исказились, и она захохотала пронзительным, порывистым смехом.
— Как! — вскричала она резким голосом. — Ты, ты, Цвет Лианы, просишь за этого человека?
— Он был мне отцом, — просто ответила девушка.
— Да ведь ты не знаешь его!
— Он всегда был добр.
— Молчи, дитя, не проси Волчицу, — мрачно сказал вождь. — Серый Медведь воин, он сумеет умереть.
— Нет, вождь не должен умереть, — твердо возразила индианка.
Серый Медведь усмехнулся.
— Отомщен-то я, — сказал он.
— Собака, молчи! — крикнула на него Волчица и каблуком ткнула ему в лицо. — Молчи — или я вырву твой ехидный язык!
Индеец презрительно усмехнулся.
— Моя мать пойдет со мной, — сказала девушка, — я развяжу вождя, чтобы он вернулся к своим воинам, которые идут на бой.
Она подняла с земли кинжал и встала на колени возле пленника.
Теперь Волчица остановила ее руку.
— Прежде чем освободить его, ты должна выслушать меня, дитя.
— После выслушаю, — возразила девушка, — вождю следует быть со своими воинами во время боя.
— Умоляю тебя, Цвет Лианы, во имя того, что я сделала для тебя, выслушай меня пять минут, — настаивала Волчица. — После, когда я кончу говорить, если ты непременно захочешь освободить этого человека, клянусь, я не буду препятствовать тебе в этом.
Девушка долго смотрела на нее и наконец ответила своим тихим и приятным голосом:
— Говорите, я слушаю.
Глубокий вздох облегчения вырвался из стесненной груди Волчицы.
Наступила тишина.
Только и было слышно, что глухое мычание пленника.
— Ты права, — сказала наконец Волчица грустным голосом, — этот человек опекал тебя, был добр к тебе и взрастил тебя, — как видишь, я отдаю ему справедливость… Но рассказывал ли он тебе, как ты попала в его племя?
— Нет, никогда! —'прошептала девушка с грустью.
— Тогда я открою тебе тайну, которой он не смел открыть… В такую же ночь, как эта, человек, которого ты называешь отцом, напал во главе шайки свирепых воинов на твоего настоящего отца, захватил его со всем семейством, и пока твои два брата по приказанию этого чудовища жарились живые на костре, с твоего отца, привязанного к соседнему дереву, сдирали кожу живьем!
— Какой ужас! — вскричала девушка, мгновенно вскочив.
— А если ты не веришь мне, — продолжала Волчица пронзительным голосом, — сорви со своей шеи мешочек, сделанный из кожи твоего несчастного отца, и ты найдешь в нем то единственное, что сохранилось от него на земле.
Нервным движением девушка сорвала с шеи ладанку и судорожно сжала ее в руке.
— О! — воскликнула она. — Нет, нет, это невозможно, такое зверство немыслимо!
Вдруг она вытерла слезы, пристально посмотрела на Волчицу и вскричала со страшным выражением в голосе:
— Вы-то, вы откуда знаете об этом? Кто вам сказал, тот солгал!
— Я сама присутствовала при этом, — холодно возразила Волчица.
— Вы присутствовали? Вы?! Вы видели эту ужасную смерть?
— Видела. Я была при этом.
— Зачем? — вскричала девушка вне себя. — Отвечайте, зачем?
— Зачем? — повторила Волчица с невыразимым величием. — Зачем? Потому что я твоя мать, дитя!
При этом неожиданном открытии девушка мгновенно изменилась в лице, она будто онемела, глаза ее широко раскрылись, она вся затряслась от нервного трепета. С минуту она тщетно силилась вскрикнуть, потом вдруг разразилась рыданиями и упала в объятия Маргарет, вскричав душераздирающим голосом:
— Моя мать! Моя мать!
— Наконец! — исступленно взревела Волчица. — Наконец ты мне возвращена! Теперь ты моя!
Несколько мгновений мать и дочь, поглощенные собственными чувствами, забыли про весь мир.
Серый Медведь хотел воспользоваться этим случаем, чтобы спастись.
Он стал тихо откатываться в сторону, чтобы достигнуть таким способом края склона.
Вдруг девушка увидела его, подняла голову, как бы ужаленная змеей, и подбежала к нему.
— Стой! — крикнула она.
Вождь замер в неподвижности; судя по голосу девушки, он счел себя погибшим и покорился своей участи с тем фатализмом, который лежит в основе характера индейцев.
Однако он ошибался.
Цвет Лианы, вся бледная, устремляла горящий взор то на мать, то на человека, лежавшего у ее ног, и спрашивала себя в душе, ей ли, облагодетельствованной вождем, принадлежит право мстить ему за смерть своего отца; она чувствовала, что рука ее не достаточно сильна, сердце не достаточно жестоко для подобного поступка.
В течение нескольких мгновений три действующих лица этой страшной сцены оставались погружены в грозное безмолвие, нарушаемое только глухим и таинственным шепотом ночи.
Серый Медведь не боялся смерти, но он трепетал при мысли, что оставит неоконченной славную задачу, за которую взялся; он стыдился, что попал в ловушку, расставленную ему сумасшедшей. Вытянув шею вперед, он тоскливо следил, нахмурив брови, за теми чувствами, которые попеременно отражались на лице девушки, как в зеркале, чтобы по ним определить, есть ли хоть один шанс на спасение его жизни, драгоценной для тех, кого он хотел освободить.
Хоть он и покорился своей участи, однако надежды не терял; напротив, он усиленно боролся до последней минуты.
Наконец Цвет Лианы подняла голову. Ее прекрасное лицо имело необыкновенное выражение, оно сияло торжеством, ее кроткие голубые глаза точно лучились.
— Дайте мне пистолеты, которые у вас в руке, — обратилась она к матери голосом мелодичным и выразительным.
— Что ты хочешь сделать, дитя? — спросила Волчица, невольно подчиняясь ее влиянию.
— Отомстить за отца, — ведь вы за этим велели мне прийти?
Волчица молча подала ей оружие. Девушка взяла его и движением быстрее мысли швырнула в бездну.
— Несчастная! — вскричала миссис Маргарет. — Что ты сделала?
— Отомстила за отца! — ответила девушка с неподражаемым величием.
— Но ведь это убийца твоего отца, несчастная!
— Знаю, вы сказали мне; но он был добр ко мне, он лелеял мое детство. Он повиновался ненависти, которую его племя питает к бледнолицым, когда умертвил моего отца, но он заменил его мне по мере сил и переломил свою натуру индейца, чтобы охранять меня и поддерживать. Нас рассудил
Великий Дух — тот, чье око непрестанно устремлено на землю.
— Несчастная! Несчастная! — повторяла Волчица, ломая руки в приступе отчаяния.
Девушка наклонилась к вождю и перерезала узы. Серый Медведь вскочил на ноги, как ягуар.
Волчица сделала движение, как будто хотела броситься на него, но остановилась.
— Еще не все кончено между нами! — вскричала она. — О, во что бы то ни стало я отомщу!
Она бросилась в лес и скрылась там через мгновение.
— Серый Медведь, — продолжала девушка, обращаясь к вождю, который стоял возле нее спокойный и бесстрастный, как будто ничего особенного не произошло, — я предоставляю месть Великому Духу, женщина может только плакать. Прощай, я любила тебя как отца, которого ты отнял у меня, я не в силах ненавидеть тебя, но постараюсь забыть.
— Бедное дитя! — ответил вождь, глубоко тронутый. — Я должен казаться тебе очень виноватым. Увы! Только теперь я понимаю всю гнусность своего поступка, быть может, я когда-нибудь заслужу твое прощение.
Цвет Лианы улыбнулась с грустью.
— Простить тебя не в моей власти, — сказала она. — Один лишь Ваконда имеет на то право.
И, бросив на него последний взгляд, исполненный печали, она медленно удалилась и вошла в лес, погруженная в свои думы.
Серый Медведь долго следил за ней глазами.
— Не правы ли христиане? — пробормотал он, когда остался один. — Неужели на земле действительно существуют ангелы?
Он покачал головой и внимательно всмотрелся в небо, где звезды начинали бледнеть.
— Час настал! — тихо сказал он. — Буду ли я победителем?
ГЛАВА XXVI. Красный Волк
Для пояснения событий, которые должны следовать теперь, нам необходимо сделать несколько шагов назад и вернуться в палатку, где временно помещались граф де Болье и Меткая Пуля. Два белых были сильно разочарованы исходом их разговора с Серым Медведем, однако граф, как истый дворянин, не мог не признать со свойственным ему благородством, что в этом случае выгодная роль осталась за индейским вождем, смелость, а главное, величие которого внушали ему невольное удивление. Что касается Меткой Пули, то достойный охотник не задумывался так глубоко; взбешенный своей неудачей, а еще более пренебрежением вождя к нему, он придумывал самые страшные планы мести, выходя из себя от бешенства.
Граф забавлялся несколько минут проделками товарища, который расхаживал взад и вперед, бормоча себе что-то под нос, сжимая кулаки, поднимая глаза кверху и стуча оземь прикладом винтовки с комичным отчаянием; но наконец молодой человек не выдержал и разразился громким хохотом.
Охотник стал как вкопанный и осмотрелся вокруг, чтобы узнать причину несвоевременной веселости графа.
— Что случилось, господин Эдуард? — спросил он. — Что вас так рассмешило?
Разумеется, этот вопрос, заданный с испугом, только заставил графа расхохотаться еще сильнее.
— Ах! Дружище, — вскричал он, — ведь я смеюсь над вашим уморительным видом и сумасбродными проделками, за которыми я наблюдаю вот уже добрых двадцать минут.
— Можно ли обращать это в шутку, господин Эдуард? — возразил Меткая Пуля.
— По-видимому, вы принимаете это близко к сердцу, любезный друг. Никогда не видел я вас таким взволнованным. Можно подумать, что вы лишились той гордой самоуверенности, которая помогала вам пренебрегать всеми опасностями.
— Нет, нет, господин Эдуард, вы ошибаетесь, мое мнение на этот счет составлено давно, я твердо уверен, что эти красные черти никогда не исхитрятся убить меня; но, видите ли, меня бесит то, что они так ловко надули меня, это задевает мое самолюбие, знаете ли, вот я и ломаю голову, чтобы придумать средство сыграть с ними шутку в свою очередь.
— Думайте, приятель; если возможно что-либо сделать, я помогу вам. Но пока мне остается сидеть сложа руки и оставаться безучастным, — я связан словом.
— Как! — вскричал Меткая Пуля в изумлении. — Вы останетесь здесь, чтобы содействовать их дьявольским фокусам?!
— Придется, любезный друг, раз уж я обещал.
— Ну, само собой, вы обещали, иначе и сделать нельзя было, но слово, данное индейцу, не в счет, господин Эдуард. Краснокожие — идиоты! Что они смыслят в чести? В подобной ситуации Серый Медведь вовсе не считал бы себя связанным относительно вас, будьте уверены.
— Возможно, любезный друг, хотя я и не разделяю вашего мнения: Серый Медведь человек необыкновенный, он одарен редким умом.
— На что служит ему этот ум? На то разве только, чтобы превзойти своих соплеменников в хитрости и коварстве?.. Поверьте мне, не церемоньтесь, раскланяйтесь с ним по-французски, как говорят на юге, и наплюйте на все; краснокожие первые одобрят ваш поступок.
— Любезный друг, — твердо ответил граф, — напрасно распространяться на этот счет. Мы, дворяне, дав слово, подчиняемся ему безусловно, кто бы ни был тот, кому наше слово дано, и какого бы цвета ни была его кожа.
— Как хотите, господин Эдуард, это дело ваше, я не вправе давать вам советы или навязывать свое мнение, вы лучше меня рассудите, как вам надо поступать. Будьте спокойны, больше я не скажу вам ни слова об этом.
— Спасибо, друг.
— Все это прекрасно, но что же нам теперь делать?
— Как! Что нам делать? Что вам делать, хотите вы сказать?
— Нет, господин Эдуард, я сказал именно то, что хотел сказать; вы же понимаете, что я не оставлю вас одного в этом гнезде ехидн?
— Напротив, любезный друг, вы сделаете это немедленно.
— Я?! — вскричал охотник и расхохотался во всю глотку.
— Да, вы, мой друг, так надо.
— Ба-а! Почему же надо, когда вы остаетесь?
— Именно потому и надо. Охотник задумался на минуту.
— Должен вам сказать, что я ничего не понимаю, — сказал он наконец.
— Но дело ясно, — возразил граф.
— Гм! Может быть, но только не для меня.
— Разве вы не понимаете, что нам надо отомстить за себя?
— О! Что касается этого, то я все понимаю как нельзя лучше.
— Как же мы достигнем этой цели, если вы упрямитесь и не желаете уходить?
— Да ведь вы же останетесь, — упорствовал охотник.
