Текст книги "Светлая и Темные и ужасная обложка"
Автор книги: Гусейнова Ольга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Ноэль, подскажи, как этот браслет снять? – Досадливо потрясла кистью и раздраженно добавила. – Он тяжелый, болтается и мешает...
Девушка откинула русую косу назад, наклонилась над моей рукой, потрогала браслет и удивилась:
– Хм, странно! С момента активации держался как влитой, его даже сдвинуть с места было невозможно. Насколько я поняла, он не должен так болтаться. – Ноэль подняла на меня глаза и хрипло добавила. – Пока ты не очнулась, он не двигался. И мешал за тобой ухаживать...
Не видя причины для испуга, что отразился в глазах сестры по несчастью, я пожала плечами, предположив:
– Наверное, похудела сильно.
– Да, похудела ты сильно, но... – она замолчала, подбирая слова.
– В любом случае, не страшно! – решительно заявила я. – А будет дальше мешаться, распилим и снимем! Просто любопытно, как его вообще мне на руку одели? Тем более, если раньше я была не такой тощей...
С улыбкой посмотрела на Ноэль, ожидая поддержки, но та побледнела и испуганно уставилась на меня, по всей вероятности, не зная как ответить.
Сглотнув от плохого предчувствия, с трудом поборов желание втянуть голову в плечи, выслушивая очередные плохие новости, я жалобно попросила:
– Ноэль, говори уж как есть. Лучше сразу и сейчас, чем потом, когда будет поздно.
Она нервно хихикнула, затем сморщила нос, сняв поднос с моих коленей, переставила на табурет возле постели и выдохнула:
– Уже поздно!
– В каком смысле? – хрипло переспросила я.
– Снимать поздно, миледи!
– Да говори ты толком! – не выдержала я напряжения, – и без «миледи».
– Это брачный циль! Который нельзя снять, распилить тоже. После активации можно удалить лишь с рукой обладателя, либо умереть вместе с ним. Его на тебя одел муж во время церемонии бракосочетания.
Какое облегчение! Ощущение, что гора с плеч свалилась!
– Ну ты меня напугала.... – выдохнула я с улыбкой, даже не заметив, что затаила дыхание, пока слушала. Рассмеялась и махнула рукой, беззаботно заявив. – А, пусть висит! Мой муженек – мерзкий голубой садист – к счастью, помер, так что этот наручник будет приятным напоминанием о моем избавлении.
Взглянув на погрустневшую рассказчицу, я резко перестала смеяться и, похолодев в предчувствии очередной пакости, тихо спросила:
– Я еще чего-то не знаю?
Драка облизала губы, а потом словно в прорубь нырнула:
– Миледи, вы стали вдовой лорда Мердока Револейского и одновременно умер ваш отец. Лорд Калем планировал жить долго, управлять Хемвилем, командовать вами с мужем. Более того – передать право на имущество своему будущему внуку, потомку лордов Дернейских. И, понятное дело, не успел заявить вас как независимую наследницу...
– И что? – хрипло спросила я. А потом предположила. – Мы лишились наследства?
Ноэль опустила голову, сжала кулаки на коленях и ответила:
– Это невозможно по закону Великого царства драков. Вы – единственная прямая наследница, а я имею право второй очереди. Но найти способ обойти любой закон всегда можно.
Остаться без поместья, конечно, нежелательный вариант, но сейчас мне показалось – это не самое худшее, что может произойти. И содержимое окружающих сундуков я видела. Так почему же родственница стала бледнее простыни?
– Быстрее, Ноэль, а то, того и гляди, стемнеет, когда я, наконец, разузнаю все подробности. – Мягко попеняла я.
Девушка, все так же, не поднимая взгляда от своих кулаков, тихо ответила:
– Лорд Хасин Револейский, дядя вашего покойного супруга, заявил право на вашу опеку как ближайший родственник. Хемвиль теперь под ним...
Я снова с облегчением выдохнула, только уже не спеша радоваться – мало ли что.
– Милая, с нашими талантами на землю влиять, мы голодными не останемся. И драгоценности у нас есть... продадим. Проживем как-нибудь и без Хемвиля!
Драка усмехнулась устало и пугающе мрачно. А потом бесцветным голосом напомнила:
– Сафира, я же сказала: ты наследница Хемвиля. Пока ты жива и свободна, он не смог бы чувствовать себя в безопасности, по-хозяйски распоряжаясь замком.
– Это он меня пытался убить? – догадалась я, обмирая.
Ноэль вскинула на меня удивленный взгляд, тряхнула головой, по всей видимости, вспомнив о моей «амнезии». Поморщилась так знакомо и добила:
– Нет! Ты сама... себя пыталась убить!
– Я?.. Сама?.. – у меня даже в голове не укладывалось.
– Да! – кивнула драка. – Я видела своими глазами. Хотя остальным сказали, что на тебя напали грабители.
– Но почему? – ужаснулась я, хотя, припомнив чувства, когда душа несчастной Сафиры мимо пролетала, поняла почему. У меня невольно вырвалось недоумение. – Ведь... она... получила свободу...
– Свободу? – едко процедила Ноэль. – Свободы у нас не было и никогда не будет! – затем запальчиво и торопливо начала выкладывать все остальное. – Хасин, узнав о смерти твоего отца, поторопился к нам в замок. Сумасшедшая, смертельно опасная женщина под боком ему не нужна, вот он и... согласился.
– На что?
– Избавиться от тебя и... меня! – Драка вскочила с кровати и, тяжело дыша от волнения и злости, продолжила возмущаться. – Убил двух уток одной стрелой! Тебя, в сущности, подарили темным, отдав за чисто символическую плату, а меня отправили следом за сумасшедшей, якобы для пригляда, а на самом деле... чтобы загнулась там... на темных землях. Вот и нет двух наследниц, и Хемвиль по закону достанется безземельному подлому Револейскому. Лорд Калем, наверное, никогда не сможет упокоиться с миром, ведь его родовое гнездо больше никогда не достанется Дернейским. Ну и поделом ему, за грехи и черное мертвое сердце!
Я слушала горькие речи Ноэль, впервые за время, проведенное с ней, увидев ее столь возбужденной и неистовой, и чувствовала, что меня тоже колотит от злости и обреченности! Я – подарок? Бонус? Теперь понятно, почему Сафира предпочла умереть. А как мне жить дальше? Что делать подарку темным? Тем, которые, по словам Ноэль, хуже зверей...
– В каком смысле – подарили? Разве можно подарить аристократку? Наследницу огромного состояния? Ты же сама сказала, что я... что мы... – мой голос дрожал от страха, подкативших к горлу слез и ярости.
Девушка сникла, а я, опершись ладонями о постель, подалась к ней, ожидая ответа, который жизненно важен для меня. Она присела на краешек кровати и голосом, лишенным эмоций, очевидно устав сопротивляться судьбе, начала рассказывать:
– На похороны сразу двух лордов в Хемвиль неожиданно явился глава одного из кланов драканов... Ваши поместья расположены по соседству вдоль Великой реки Пограничья. И стоило распространиться новости, что земля с нашей стороны потеряла владельцев, он забеспокоился. А в замке, узрев тебя, возжелал. Я видела его плотоядный взгляд, которым он буквально поедал твое тело... следил как хищник...
– И что? – я невольно передернула плечами. – Ты же сказала, что драканы не любят чужаков? Даже драков, по сути, иноверцев. И не пускают на свою территорию.
Ноэль горько хмыкнула:
– Ты двухцветная, сильная драка, Сафира. И этим все сказано!
– Я не понимаю... – в отчаянии воскликнула я.
– За рекой начинаются горы и простираются на многие-многие лиги вокруг. Ты чистокровная двухцветная драка, которая сможет принести пользу тому дикому краю. Сделать его более плодородным, богатым... За это можно простить твою «светлость» и смешанную кровь.
– Ноэль, подожди! Но на темных землях другим не выжить, ты сама сказала!
– Можно! Такой как ты – можно! Если тебя привязать кровью к земле. Кровью дракана и детьми от него! Как они сказали, ты легко справишься с влиянием их земли и магии. Хотя этим обещанием они заметно огорчили дядюшку Мердока. Он-то размечтался вскоре похоронить оставшихся в живых наследниц Дернейских.
Я в ужасе обхватила ледяными ладонями свое лицо и сипло выдохнула:
– Но почему? Ведь этому клятому Хасину я как чистокровная тоже нужна. Зачем ценными кадрами разбрасываться?
– Чем? – не поняла Ноэль.
– Женщинами, способными сделать его богатым! – спешно поправилась я.
– Если бы ты помнила себя до... ранения, то поняла бы. С тобой прежней договориться было невозможно, – Ноэль тяжко вздохнула. – Ты пыталась убить Хасина, едва тот заикнулся, что возьмет над тобой опеку. Хемвиль был почти в твоих руках, ты громко кричала, что свободна...
– А ты? – тихо спросила я, обрывая ее. – Почему тебя... отдали?
– Не знаю, Сафи! – устало ответила она. – Служанки шептались, что дядюшка Мердока не далеко ушел в интимных пристрастиях от племянника. И как такому же безземельному дворянину, ему будет достаточно того, что принесет Хемвиль и без хозяйки. Люди же как-то живут... А я... а я – твоя тень, и многие считают, что тоже... такая же.
– Ясно! – выдохнула я, – что теперь?
– В каком смысле?
– Зачем я... темному хищнику дракану? – я словно погружалась в беспросветный мрак.
Ноэль в который раз пожала плечами, задумчиво покусала полную нижнюю губу и осторожно ответила:
– Я подслушала разговор Хасина с его помощником. Он чуть ли не плевался желчью, когда говорил, что драканы такие же ненормальные, как и... – девушка запнулась, – ...ты. Если чего-то сильно захотели, с пути не свернут. Поэтому люди и драки очень осторожно ведут с ними дела, чтобы врагов в их лице не наживать, а то убьют или отомстят...
– Простое желание плоти? – усомнилась я.
Ноэль поморщилась, она, видимо, к сексу относилась с огромным предубеждением. Но уверено парировала:
– Хасин с помощником тоже удивлялись, отчего дракан крепко на тебя запал, ведь красивых баб много... Но захотел он тебя и все...
– И в качестве кого меня подарили темному или сразу всем темным? – готовясь к самому жуткому, спросила я. Потрясла рукой с украшением и добавила. – Это браслет невольницы?
Голубые глаза Ноэль распахнулись в искреннем недоумении. Бесспорно, моя попытка пошутить была совсем дурацкой.
– Это брачный браслет драканов – циль! Уже почти три седмицы назад вы стали супругой гранта Сэбиана Керо. Теперь вы миледи Сафира Керо – хозяйка целого клана темных.
– Женой? Снова? – придушенно выдохнула я.
А дальше память Сафиры вновь поглотила меня и выбросила среди очередного кошмара.
***
Свет факела разгонял темноту в каменном коридоре, пламя буквально лизало стены, позволяя рассмотреть бесконечные щербинки и копоть. Приподняв тяжелый подол теплого шерстяного платья, я спускалась по спиральной лестнице вниз, за идущим впереди мужчиной. Одним из прибывших вместе этим ублюдком – Хасином Револейским. Чувствовала омерзительный запах пота, исходивший от сопровождающего, и внутри меня почти осязаемо восставала неистовая, всепоглощающая ненависть к нагрянувшему в Хемвиль явно с целью чем-нибудь поживиться родственнику. Но ничего, я позабочусь и о тебе, дядюшка. Отправлю вслед за племянничком, своим бывшим никчемным муженьком…
Сзади раздавались робкие шаги и шелест платья: Ноэль привычно следовала за мной. Мне кажется, она уже настолько свыклась со статусом моей тени, что не мыслит своего жалкого существования иначе.
Наконец, ступеньки закончились, мы вышли на площадку, ведущую в замковый зал. Сюда доносились гул голосов, звяканье посуды и кубков, а из-за вечных сквозняков – вонь немытых мужских тел и запах горящих свечей и факелов. Ненавижу мужчин, будь они все прокляты!
Слава Триединому, мне не к обедавшим «гостям» и замковым рыцарям! Спрятав сжатые кулаки в складках ткани, не торопясь, вошла в бывший кабинет отца, дверь в который располагалась с правой стороны от лестницы. После похорон эта комната моя! Да, в первые дни пришлось заставлять себя приходить сюда, где меня столько лет частенько наказывали хлыстом или тяжелым кулаком. Но теперь я свободна, теперь я хозяйка, теперь я… Свобода пьянит похлеще хмеля, заставляет кровь бурлить, а сердце в груди – гореть от долгожданного счастья.
– О-о-о, дорогая племянница, благодарствую, что соизволила почтить нас своим присутствием… – язвительно, насмешливо приветствовал меня лорд Хасин Револейский.
– Только за тем, чтобы напомнить: тебя здесь лишь терпят! – тихо, но с угрозой прошипела я.
Привычно глядя в пол, увидела, как ко мне приближаются темные сапоги из кожи прекрасной выделки. И едва не задохнулась от тяжелой удушливой волны бешенства: полунищий Хасин посмел рыться в вещах отца. Не важно, что месяц назад, после похорон, я хотела сжечь все, что напоминало о покойном родителе. Все равно, наглый приблудный драк не имел права трогать здесь что-либо без моего позволения. Тем более – заходить в кабинет… мой.
– Так думаешь только ты, Сафира! А вот остальные знают, что Хемвиль теперь мой! – прошипел над моим ухом родственник проклятого богами Мердока.
Я заставила себя медленно поднять голову и посмотреть в ледяные голубые глаза выскочки, даже не обратившегося ко мне, как положено к леди, замыслившего отобрать у меня свободу, и предупредила:
– Прежде чем Хемвиль станет твоим, ты сдохнешь, как твой племянник!
Позади испуганно всхлипнула Ноэль, но я не обернулась. Хасин пропустил угрозу мимо ушей, скривил породистое лицо в мрачной усмешке и придвинулся вплотную, нависая, подавляя. Я лишь злобно рассмеялась. Мужчина вздрогнул, но видимо, собственный страх передо мной, взбесил его. Обхватил мой подбородок сильными длинными пальцами, не позволяя вырваться, и прорычал в лицо, обдавая запахом чеснока и брызжа слюной от переизбытка эмоций:
– Вчера, я дал согласие на твой брак с драканом. Грант Керо выразил желание забрать тебя в свой клан. Наши земли граничат вдоль Великой реки. А таким как он не принято в чем-то отказывать. Так что…
Я изловчилась и оттолкнула от себя Револейского с такой силой, что он покачнулся и чуть не упал, отступая.
– Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Никто больше не может. – Заорала я в гневе. – Я свободна, я…
– Лорд Калем не успел подтвердить твое независимое наследование Хемвиля. – С мрачной удовлетворенной ухмылкой процедил Хасин, поправляя на себе камзол. – А я ближайший родственник по мужской линии. Так что, как опекун высокородной чистокровной драки, по закону могу дать разрешение на брак подопечной без ее на то согласия!
В голове зашумело, в глазах потемнело от всепоглощающей ярости, злобы и ненависти. Выхватила из потайного кармана платья тонкий кинжал и кинулась на ненавистного лорда, посмевшего не только ограничить меня в правах, но и продать дракану. Кошкой прыгнула ему на грудь и замахнулась для удара в самое сердце. Но противник оказался расторопным и успел отклониться. Мы упали и катались по полу, пытаясь вырвать один у другого оружие и запутываясь в полах моего платья. Через несколько секунд борьбы – скорее всего лютая ненависть придала мне сил справиться с мужчиной, не ожидавшим подобного от леди, – я всадила клинок ему плечо и взревела от торжествующей злобы и ненависти... Недолго! Меня схватил под мышки и оттащил ворвавшийся в кабинет главный прихвостень, вероятно и любовник, Хасина.
Краем глаза я заметила прижавшуюся к стене Ноэль, белую как полотно, круглыми от ужаса глазами наблюдающую за происходящим. К моему глубокому сожалению, раненый лорд с перекошенным от страха и боли лицом, шипя сквозь стиснутые зубы, вытащил кинжал из плеча и отбросил в сторону. Зажав рану, Хасин прохрипел:
– Обряд бракосочетания с драканом состоится завтра! Он торопится домой!
– Я прикончу тебя! Слышишь, зарежу как свинью… я…
Мои крики он оборвал с мрачной решимостью:
– Попробуй только отказаться завтра принять его брачный браслет – пожалеешь, что родилась на свет. Если ты хоть слово скажешь против, пока находишься в Хемвиле, сожгу и тебя, и замок следом. Если он не достанется мне, значит – никому!
– Тебе не позволят, – прорычала с ненавистью, – я…
– Мне? – захохотал новоявленный хозяин, потом скрипнул зубами от боли. – Ты – сумасшедшая баба, и каждый в округе об этом знает. Да половина обитателей замка считает, что ты проклята. Что весь ваш род Дернейских проклятый. Пятнадцать лет назад земли Хемвиля ломились от богатых урожаев. Но Амалия, зарезанная твоим полоумным жадным отцом, в могиле, и что теперь творится здесь?
Не в силах молча вынести такого обвинения, невольно оправдалась, словно передо мной снова стоял отец:
– Я не успела войти в полную силу… и все из-за Мердока! А теперь позабочусь о своей земле, она опять станет богатой и… – замолчала, увидев холодный презрительный взгляд ненавистного драка.
Он схватил старую, вышитую еще мамой скатерку с тумбы и, приложив к раненному плечу, процедил:
– Тебя хочет взять в жены Керо. И мне нет резона отказывать дракану в его желании. Решение принято!
Я сжала кулаки, потому что руки безнадежно дрожали, и просипела, потому что горло свело от отчаяния и злости:
– Рассчитываешь, что я там сдохну?
Хасин скривился в злобной усмешке и предупредил:
– На все воля Триединого. Но запомни, если пикнешь хоть слово завтра во время обряда, то послезавтра вместе со своей тенью Ноэль взойдешь на костер. Я всем докажу, что вы черные колдуньи и продались темным. – Поморщившись от боли в плече, он мстительно добавил. – Этого жениха сюда сам бог послал. Теперь ни один виллан не поверит, что дракан от нечего делать в Хемвиль пожаловал. Этих зверей боятся как огня. А если откажешь ему, твоя же челядь мне поможет. Сначала сдерет с собственной хозяйки шкуру, а потом медленно поджарит!
– Что б ты сдох, проклятый! – взвыла я и вновь кинулась на него.
Не судьба – по темечку досталось тяжелым кулаком. Погружаясь в темноту, я услышала:
– После тебя, Сафира!
Глава 7. Замуж выйти не напасть
Не рань того, кого не можешь убить.
Человек-паук 3
Беспомощно болтаясь между сном и явью, я слышала, как рядом Ноэль сквозь слезы шептала молитвы, поглаживая меня по руке, а память Сафиры между тем подбрасывала новые и новые эпизоды из ее невыносимо тяжелой и безрадостной жизни. Наконец рассмотрела отражение миледи в высоком мутноватом зеркале: стройная молоденькая блондинка с бледной кожей, одетая в красное парчовое платье, обильно вышитое черными рунами. Память бывшей владелицы тела услужливо подсказала – это традиционный свадебный наряд драки, и я уже второй раз за небольшой промежуток времени надеваю его. Невеста медленно перевела взгляд и внимательно посмотрела в глаза своему отражению, а я в этот момент мысленно вздрогнула от страха. Таких пустых, словно мертвых глаз не может быть у живого человека, пусть даже и нечеловека. В сумрачном свете комнаты черный росчерк зрачка расширился, сделавшись пульсирующей, зловещей, безумной щелью на золотом фоне радужки, а черты лица словно окаменели, превратившись в мраморную маску вечного страдания и муки.
Неужели она выглядела вот так? Я выглядела вот так?..
Затем я оказалась в огромном зале Хемвиля, и глубокий, хрипловатый мужской голос, пробирающий до самых костей ледяным тоном, за моей спиной поинтересовался:
– Вы и впрямь полагаете, что я соглашусь пройти обряд в вашей часовне? Я – темный гранд! Мы договорились о брачном союзе по традициям драканов!
– Милорд, вы должны понимать, что леди Сафира Револейская, урожденная Дернейская – драка. Подданная нашего Великого царства. – Вкрадчиво заблеял Хасин Револейский, от чего мое тело задрожало в неистовой, плохо контролируемой жажде убийства, но треск поленьев в очаге заставил остановиться перед последствиями необдуманных шагов. – И соблюдение всех условностей ее бракосочетания необходимо, прежде всего, для вас.
За зловещим глухим рыком последовало безапелляционное заявление, высказанное тоном, от которого спина покрылась холодным потом:
– Я согласен на вашего священника, но церемонию проведем в этом зале!
В мыслях царили паника и ужас. Этот зверь не Мердок, с таким не справишься, а яды на драканов не действуют. Не убить, не убежать, не... И снова каждую ночь начнутся мучения, да только Керо отнюдь не слабый никчемный драк. Этот будет драть мою плоть когтями, рвать клыками и... удар плетью покажется всего-навсего укусом комара в сравнении с возможностями дракана.
Та Сафира задыхалась от страха, едва не теряя сознание, а я, лежа на кровати, погруженная в ее воспоминания, пыталась разжать стиснутые зубы и глотнуть воздуха, наполненного запахом свечей и горящих в камине дров. И вырвать себя из чужих кошмаров, но никак не выходило…
Десятки безликих силуэтов вокруг – челядь, рыцари и самые богатые вилланы Хемвиля явились засвидетельствовать следующий брак наследницы поместья. Лорд Револейский, стоящий рядом, выглядел не лучшим образом: бледен и покрылся испариной. Полученная накануне рана доставляет ему массу хлопот, а мне – злобную мстительную радость, еще и потому, что рассказать о ранении он никому не может. Вдруг грант Сэбиан Керо передумает брать буйную сумасшедшую в жены? Тогда чудесный «божественный» план родственничка-опекуна по захвату наследства Дернейских рухнет в одночасье. А я... я застыла до полной неподвижности, до спазма в горле. Но это к лучшему, потому что открыть рот означает приговорить себя к сожжению. Проходимец Хасин непременно выполнит угрозу. Ведь ему все равно, каким образом захватить мое наследство. Но молчание – это тоже смерть, только души. Медленная и не менее мучительная, чем на костре.
Из лихорадочных раздумий вырвал голос священника, объявившего меня супругой... дракана. Две огромные смуглые руки с когтями, которые будут калечить мое тело, обхватили кисть. Одели на палец кольцо и защелкнули на запястье браслет. Едва слышный щелчок отозвался в моих ушах, словно грохот засовов на клетке в подвале замка, и угрожающим эхом разнесся до самых потаенных уголков души. Дальше я в ужасе, не в силах пальцем пошевелить, наблюдала, как дракан когтем порезал свою ладонь, а затем, заставив вскрикнуть, – мою. Соединив наши руки, смешивая кровь, тягуче запел…
«Проклятый, проклятый, проклятый… – все внутри меня кричало от омерзения, – …проклятый темный, черный маг!»
Запястье горело под браслетом, будто я уже на костре, а металл побелел, смыкая края навечно, становясь монолитным и буквально сплавляясь с моей кожей. Черный колдун, проклятый дракан и моя погибель...
– Теперь мы связаны, Сафира! – надо мной раздался глухой ненавистный голос. Темный коготь коснулся кольца на моем пальце. – Это моя душа, она привязана к тебе. Пока ты жива, для меня не будет другой женщины. – Затем, скользнув когтем по цепочке, скрепляющей два украшения, указал на браслет и прошептал на ухо, обдавая кожу горячим дыханием, лишь чудом не заставив меня отскочить в сторону от отвращения. – А этот браслет теперь крепко держит твою душу в моих объятиях и для тебя не будет другого мужчины.
Я больше не могла сдерживаться, и маленькая девочка во мне зашептала, мысленно отстраняясь от всего: «Не хочу слышать, не хочу видеть, не хочу, не хочу...» Так легче выжить, так проще пережить.
Мою руку отпустили с неохотой, так и не дождавшись ни одного слова. Я резко отшатнулась в сторону, не посмев поднять на нового мужа глаза, чтобы как следует разглядеть. Внутреннее, свихнувшееся и запуганное «я» видело не то темную, смертельно опасную фигуру, не то черную статую из камня, которая грозила задавить без сожалений, без раздумий. И тьма накатывала волнами, заставляя задыхаться от безысходности и отчаяния: выхода больше нет, выбора нет, а свобода, поманив призрачным крылом, растворилась в небытие…
Я проиграла все и окончательно! Прости, мама, я подвела тебя, не исполнила твою мечту. Хемвиль никогда не будет моим. Твоя смерть была совершенно напрасной. Как и мои мучения!
***
«Прости, прости, прости...» – невольно шептали мои губы, а сознание мучительно выпутывалось из чужих, липучих, словно паутина, сумерек.
– Сафи, очнись, пожалуйста, очнись... – плакала рядом Ноэль.
Наконец, я открыла глаза и прохрипела:
– Дай, воды, пожалуйста.
Затем, захлебываясь и обливаясь, глотала живительную влагу, смачивая пересохшее от волнения горло, смывая горький привкус жутких воспоминаний. Вернула кружку кузине и судорожно обвела келью испуганным взглядом. Я тут, а не там, значит все происшедшее в прошлом. В «ее» прошлом, не моем. А я – нормальная! И даже Ира, мачеха, неплохо ко мне относилась. Жаль, в последнее время на фоне кризиса среднего возраста и материального положения изменилась. И отец меня любил... как умел, и подруги были замечательные и душевные, коллеги уважали и ценили – вообще хорошо жилось, а тут... Бр-р-р!!!
Хлопнувшись на такую же сырую, как и моя рубашка, подушку, я пожалела не только себя. Надо же, такой кошмар приснился, что потом прошибло. Это же какие стальные канаты вместо нервов бывшей владелице этого тела иметь надо было?! Ведь даже меня, глядя на творившееся в Хемвиле, потрясло до основания.
– Сафи... с тобой все в порядке? – испуганно и осторожно, словно душевнобольную, спросила Ноэль.
– Да какое «в порядке», когда я свою вторую свадьбу вспомнила... – не сдержавшись, пожаловалась ей.
Ноэль чуть-чуть помолчала, потом нервно засмеялась, вынудив ухмыльнуться и меня. А через минутку, мы, обнявшись, обе оплакивали жалкую судьбу двух сироток.
Наши рыдания прервали сестра Аниза, явившаяся для медосмотра, и абаниса Эйра, которая, видимо, зашла лично убедиться, что со мной все хорошо. А может, чтобы проверить, не стала ли я опять сумасшедшей. Увидев наши зареванные лица, обе замерли и нерешительно затоптались возле двери. Пришлось прямо рукавом вытирать слезы, сопли, а потом долго исповедоваться в «грехах», правда, пропустив попытку убийства родственника и... много чего еще, во избежание дальнейших, совершенно не нужных неприятностей. Будучи в той жизни верующей, не раздумывая, попросила разрешения при первой же возможности сходить в часовню. Хотела поставить свечу за душу «той» Сафиры, замолвить за нее словечко местным богам. Ожидаемо мое желание вызвало удовлетворенную, одобрительную улыбку у обеих служительниц Триединого.
Перед уходом монахинь я попросила организовать ванну, и мне опять пошли навстречу. Пока сестры носили воду в лохань, мы с Ноэль поели. Затем обе тщательно вымылись и устроились на большой мохнатой шкуре, извлеченной из сундука, возле камина. Мы сушили волосы, помогали друг другу расчесываться и разговаривали. Разумеется, я не могла не задать насущный вопрос:
– Ноэль, а почему мы здесь, в обители? И где мой муж?
Девушка смотрела на огонь, обняв худенькими руками колени. Я же медленно, осторожно водила гребнем по ее волосам, не торопя с ответом:
– Сразу после венчания нас увезли из дома. Обитель находится в трех днях пути от Хемвиля. Как раз посередине между замком и границей с драканами.
– От чего такая поспешность? – удивилась я.
Она пожала плечиками и задумчиво поделилась:
– Знаешь, грант очень плохо себя чувствовал после вашего бракосочетания...
– На него столь сильное впечатление ненормальная жена произвела? – весело отозвалась я, любуясь гладкими блестящими волосами драки, красноватыми на фоне пламени.
Кузина обернулась и посмотрела на меня не по годам мудрыми усталыми глазами:
– С тех пор, как я живу в Хемвиле, не помню, чтобы ты улыбалась. По-доброму. Чтобы твои глаза улыбались и светились жизнью, а за последние несколько дней это происходит так часто и так естественно для тебя... Но совсем непривычно для меня. Ты слишком изменилась, Сафи. После... смерти... Может там и правда... светло, тепло и...
– Не пугай меня! – прервала я шестнадцатилетнюю девчонку, вздумавшую отправиться на тот свет. – Жизнь прекрасна, и скоро ты в этом убедишься!
Она отвернулась и тяжело вздохнула:
– Я боюсь, Сафи!
– Чего, милая? – отложив гребень, положила ей ладони на плечи и начала легонько массировать.
– Что чудо, случившееся с тобой, исчезнет, – тихо шепнула она и еще тише добавила, – каждый раз боюсь, когда ты… засыпаешь, что очнешься прежней, а я... вновь буду одна.
Я обняла ее со спины, прижалась виском к виску и тихо, но твердо пообещала:
– Клянусь тебе, Ноэль, прежней я никогда не стану!
– Ты уверена? – всхлипнула девушка, положив ладони на мои руки.
– Более чем! Клянусь всем на свете!
Девушка расслабилась, буквально обмякла в моих объятиях.
– Значит, чудо все-таки есть на свете. Значит, надеется на него можно...
– Надежда всегда должна умирать последней, сестренка! – со знанием дела заявила я. – А теперь, что ты там про дракана нашего говорила? Ослаб после бракосочетания?
– Почему нашего? – удивилась Ноэль.
– Я об этом мужчине пока ничего не помню и не знаю, получается он тебе лучше знаком, – усмехнулась я.
Повернув голову в мою сторону, драка неуверенно улыбнулась, потом не удержалась и поморщилась:
– Слава Триединому, это не так!
– А что так? Слишком страшный? – осторожно поинтересовалась я.
– Во-первых, грант Керо старый, ему уже тридцать семь. – Просветила юная Ноэль тоном умницы-отличницы. – Во-вторых, с виду непривычный: смуглый, волосы черные, а драки светлокожие и светловолосые. И вообще – жуткий. И аура у него такая сильная, что даже подавляет физически.
– Ну, ты наговорила... аж сбежать захотелось, – уселась я сбоку от собеседницы, поближе к огню, а то продрогла, слушая описание мужа номер два.
Драка хмыкнула с пониманием, тяжко вздохнула и, разведя руки, заключила:
– Да куда ж ты побежишь-то? Мы побежим? Мир большой, но все драки в одном царстве живут. Редко кто за пределы уезжает. Нас быстро найдут, не свои, так чужие. И без защиты две одинокие женщины...
Приняв ее сомнения и доводы к сведению, я предложила:
– Хорошо, давай оперировать теми данными, что у нас в наличии имеются.
– Чего-чего? – с недоумением переспросила драка.
Мысленно дав себе оплеуху за чужой канцелярский язык, «перевела»:
– Про слабость гранта ты хотела рассказать!
Ноэль кивнула и ответила:
– Может я и не права, но в замке милорд Керо буквально олицетворял силу: внутреннюю и физическую. А после свадебного обряда выглядел усталым и так тяжело на коня садился, и лицо посерело.
– Может, потому что он – темный, а священники несут свет в массы...
– Куда несут? – снова не поняла Ноэль.
