Текст книги "Светлая и Темные и ужасная обложка"
Автор книги: Гусейнова Ольга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Это Ее твои бывшие любовницы плохо переносили?
Темный маг, зарывшись носом в мои волосы, глубоко удовлетворенно вздохнул, по-хозяйски прошелся по моей спине и ниже, где достал, ладонями. Покрыл поцелуями мокрый от влаги и пота висок и флегматично ответил:
– Да. Ни одна не смогла принять мою магию. Да и Тьма тоже… не любит конкуренток…
– …прямо как я! Теперь понимаю, почему мы нашли с ней общей язык, – проворчала в ответ.
Сэбиан обхватил ладонями мое лицо, заставил посмотреть на него. Я ощутила нежность, не хрупкую, как прежде, а всепоглощающую, глубокую.
– Я – твой, ты – моя. Больше не нужно бояться, Сафира. И твоя боль… лишняя.
– Вот когда полю…
Договорить мой мужчина не дал – начал новый виток страстной игры с поцелуя.
Бассейн я полюбила, и вообще, баня непременно станет моим обожаемым местом отдыха. Особенно в тесной компании мага… и его Тьмы… и под присмотром Дома. Одним словом, великолепная команда, кому рассказать, скажут я – извращенка, а у меня и выбора-то нет.
В коридор мы вышли, держась за руки. Меня распирало от счастья и довольства ровно до того момента, когда возле лестницы нам встретилась Бетина, явно торопившаяся в баню. Увидев наши сплетенные руки, бывшая фаворитка словно на стену налетела. Одарила моего мужа улыбочкой «я готова съесть тебя, дружок»; мне же достался ее полный ненависти взгляд, но исподтишка, чтобы грант не увидел. Вот змея, умеет же настроение испоганить. А, ничего, ночью любимый постарается его поднять и не раз. Я снисходительно ухмыльнулась и отвернулась, услышав скрежет чужих зубов.
На площадке перед лестницей Сэбиан легко поднял меня на руки и буквально взлетел на второй этаж, заставив уже привычно, с восхищением, смотреть на него. Сам снисходительно, довольно усмехался, ощущая мои чувства, и еще крепче прижимал к себе. Мне почему-то пришло в голову, что он подсаживается на мои эмоции и нуждается в моем присутствии рядом, так же, как я в его. И это радовало до чертиков.
– Если ты ничего не обещал Бетине, то отчего бы ей ненавидеть меня, – я все же решилась поделиться сомнениями.
Керо открыл ногой дверь в хозяйские покои, таким же манером закрыл за собой, прошел к кровати и уложил меня на постель.
– Стерва она, молодая, глупая и чересчур амбициозная. Контролировать себя не умеет и либо питается за счет унижения других, либо питаются ею…
Мой любимый дракан начал раздеваться, посмотрел на свои сапоги, потом – уныло на меня, раскинувшуюся в позе дохлой звезды.
– А в чем выражаются ее амбиции? Если ты все равно бы на ней не женился?
– Бетина – дракана не моего социального уровня. – Керо пожал внушительными плечами, стащил сапоги, рубаху и лег рядом. – Подобный мезальянс можно допустить, только потеряв рассудок. А вот учитывая степень моей силы, я бы мог еще долго в холостяках ходить, а она – считать себя хозяйкой Керодана.
– О-о-о, так у твоего дома есть имя? – восхитилась я.
– У нашего! – нахмурился муж. – Да, название переводится – первый камень Керо.
– Керодан… – попробовала на языке имя нового соседа в своей (!) голове. И тут же ощутила ответное радостное, родственное тепло.
Мой дом! Теперь точно мой!
– А ты с этой змеей подколодной после, хм-м, нашей первой свадьбы был? – ворчливо поинтересовалась я.
– Нет. Не смог, – признался слишком честный муж.
Значит хотел, но из-за насморка, под названием «проклятие Сафиры» не смог. Пока я злилась, Сэбиан снял с меня платье, а получив очередную волну моей ревности, недолго думая, защекотал до икоты. Зато сразу атмосферу разрядил. И засыпать после на мягонькой перине в объятиях любимого было та-ак хорошо… Не передать словами!
Глава 26. Испытание.
Впрочем, жизнь вообще череда испытаний, и выживает сильнейший...
Джеффри Линдсей. Деликатесы Декстера.
Следующие дни я ходила по замку изгоем, приказов которого никто не смел ослушаться. Первым делом, вняв «жалобам» Керодана, затем следуя его подсказкам, я занялась ремонтом, взяв в помощь двоих хвостатых чешуйчатых работников, чтобы помечали и устраняли трещины и проблемные места, которые давно беспокоили Дом. Еще одна пара ранатов – из числа сопровождавших нас в путешествии – тенью следовала за мной. Несомненно, телохранителей муж приставил, опасаясь за мою безопасность даже здесь.
Хозяин Керодана с благосклонной улыбкой дал добро на проведение любых ремонтно-строительных работ в замке. Особенно, когда узнал, кто на них настаивает. Наш разговор нечаянно услышали горничные, которые помогали мне с первого дня, – застенчивая Медала и уже не столь надменная Сойра. Слухи о моей дружбе с замком разлетелась по округе. Правда, ничего кроме праздного любопытства и новой порции злобы от Бетины не принесли.
Пытаясь заслужить расположение клана, я сварила пиво по рецепту монахинь обители Святой Матены. Чтобы к вечеру подать, организовала легкое, свеженькое, а чтобы получить эль покрепче, в огромный чан положила дрожжи. Случайно увидела, как Бетина что-то в сусло подбросить хотела. В последний момент схватила мерзавку за руку, чтобы та не успела напакостить. Жаль, при этом присутствовала лишь я, да еще одна драканка, подружка змеюки.
Увы, что бы я ни делала для замка и его жителей, ничего не приносило желаемых плодов. Ни одной доброжелательной улыбки. Пиво выпили, но даже слова доброго не сказали. Блинчики, которые я научила повариху печь, только мы с лордами ели, остальные сделали вид, что это отрава. По сути, в собственном доме я чувствовала я себя нежеланной приживалкой, которая сует нос не в свои дела. И только с появлением за моей спиной мрачнеющего день ото дня гранта, все становились шелковыми.
Конечно, я сожалела, что Ноэль рядом нет, тосковала, и мыслями частенько в Хемвиль возвращалась. Как там моя бывшая подопечная? Не обижает ли ее Гленир? Хотя… думаю волшебное колечко, подаренное Керо, однозначно, обеспечило моей кузине и любовь, и обожание супруга.
Неделю остракизма я выдержала почти без проблем, а дальше начала наваливаться депрессия, отравляя беспросветностью и тоской. Только Кими – супруга Негоя – один раз выдернула меня из серого марева неприятия, в котором я жила. Она оказалась милой пухленькой драканой с чешуйчатым лицом, любопытными добрыми карими глазами и забавным хвостом, который суетливо ходил из стороны в сторону. Под ее чутким доброжелательным руководством мы посеяли семена из монастыря в хозяйском огородике, которым когда-то занималась мать Керо. А на следующее утро кто-то навалил там навоза, сжигая тем самым мои труды.
Расстроившись донельзя, я с каменным лицом ушла в свои покои, а там, в одиночестве, разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. Слабая, ох, слабая, и подпольную войну против себя вряд ли потяну.
На обед я пришла, пряча от всех красные глаза. Молча села рядом с мужем, мимолетно отметив грусть и сочувствие во взгляде Данкеро. А вот открыв рот, чтобы принять еду из рук Сэбиана, увидела, как пылают его глаза, и в душе разгорается ярость. Выяснять, кто тому причина – я или кто-то другой, «на людях» категорически не хотела.
Мы заканчивали есть, когда Бетина, образцово вихляя бедрами, подошла к нам с подносом и поставила чаши с элем перед лордами, а потом весьма ловко уронила третий бокал на меня. Я непроизвольно охнула, глядя на грязное уродливое пятно, растекавшееся по голубому бархату, по ногам. И все бы ничего, но в зале кто-то зло хохотнул, отчего я ощутила боль разочарования и обиды. Горькие слезы заволокли глаза, не дав возможности ничего сказать на преднамеренное оскорбление. А дальше мне пришлось стать свидетелем страшного гнева темного мага.
Тьма главы клана вырвалась из-под контроля, наводя ужас. Драканы, сидевшие за столами или прислуживавшие в зале, испуганно прыснули в стороны, роняя лавки, стулья, посуду с едой. Данкеро пригнулся к столу, прижатый чужой силой, хотя меня Тьма даже не коснулась.
Керо схватил Бетину за волосы и поднял высоко над полом, а я в шоке смотрела, как она беспомощно болталась на собственной косе, воя от ужаса и боли. Силы небесные, маг смерти в ярости – зрелище не для слабонервных. Он взял нож со стола. Я похолодела, хотела было крикнуть, что не стоит испачканное платье чужой жизни, да так и застыла с раскрытым ртом. Милорд по самую макушку отхватил девушке косу, отчего несчастная упала на колени. Затем, подвывая и рыдая, отползала от стола, а Его Темнейшество надвигался следом, едва не наступая ей на пальцы и смертельно-ледяным голосом своей Тьмы вещал не только для провинившейся, а для всех:
– Решила, что грант Керо настолько слаб? Что можно питаться болью его жены? Тянуть из меня силы через нее? Ты настолько беспросветно тупа или чересчур обнаглела? А, Бетина? – маг смерти пнул сапогом в бок женщину, отчаянно скулившую и шарившую по почти лысому затылку руками в поисках косы. И продолжил говорить: – Я поклялся своей жене, что никто и никогда не причинит ей боли. Я не позволю. И терпел вашу неприязнь к ней лишь по одной причине: надеялся, что мой клан и родичи более понятливые, умные и предприимчивые драканы. Так вот, для полных идиотов… кто посмеет нарушить мою клятву, следующим пойдет на корм Тьме. – Сэбиан отвернулся от сурово наказанной драканы со словами: – Этот мусор выкинуть за ров.
Бетина вскочила на ноги и, подхватив юбки, кинулась в поисках защиты к близким, с кем жила вместе много лет, но стоило ей приблизиться, большинство отвернулось от нее. Мало того, нашлись и те, кто плюнул девушке под ноги.
Душераздирающие рыдания Бетины еще стояли у меня в ушах, когда я, крайне удивленная поведением плевавших ей под ноги сородичей, которые относились ко мне ничуть не лучше, просто им хватило ума помалкивать и не идти на открытый конфликт, повернулась к Данкеро и спросила:
– Почему… косу? И… плюют… в свою же…
– Носить короткие волосы могут лишь бархатники. – Ройван смог, наконец, распрямиться и вытирал пот со лба. – Это привилегия, которая сохраняется за потомками древних родов, дается верховным советом за заслуги перед драканами и правом гранта. Она же – ничтожество, которое посмело остричь волосы. Без права такие – изгои, отщепенцы, которых не примут ни в одном приличным доме. Никто!
– Боже, зачем же так… жестоко? – прохрипела я.
Лорд Данкеро не разделял моих чувств, поморщился и с презрением ответил:
– Эта пиявка не заслуживала снисхождения. – Затем бросил короткий взгляд на Керо, стоявшего за моей спиной и добавил: – Если бы не ваша ранимость, миледи, то… Лично я бы убил ее на месте за оскорбление хозяйки дома и попытку питаться вашей болью и…
Резко подняла ладонь, обрывая его:
– Я поняла, спасибо, лорд. – Встала, испытывая непреодолимое желание скукожиться, уменьшиться, втянуть голову в плечи и не знать подобных жестоких реалий, не видеть и не чувствовать. Тихо обратилась к гранту. – Если позволите, милорд, я хочу побыть одна, прогуляться… во дворе.
Не дожидаясь ответа, сначала медленно, потом, ускоряя шаг, вышла из зала, из дома, уходя дальше и дальше, перебежала ров по крепкому мосту и рванула со всех ног, приподняв сырой от эля подол, в сторону садов.
Вопреки здравому смыслу, истерика набирала обороты, сметая внутренние барьеры, не давая думать и даже остановиться, заставляя тупо бежать дальше.
Два месяца я находилась в странном подвешенном состоянии, старалась не принимать происходившие события близко к сердцу, не переживать, а думать и делать. Хотя, вряд ли у меня это хорошо получалось. Я не могла планировать свою жизнь, поступки, действия, как делала раньше, в той жизни. Старалась не вспоминать о том, чего больше никогда не будет: дом, Землю, друзей, которые несмотря ни на что, всегда были готовы прийти на помощь, отца, могилы матери, бабушки и деда, за которыми, быть может, больше никто не захочет ухаживать – все, связанное с прошлой жизнью.
А сейчас…
Вспомнился момент, когда темнота наступала, поглощала сознание, когда я теряла связь со своим телом. Умирала. Холод и дикое одиночество в пустоте, когда искра сознания или души, не раздумывая, кинулась в прорыв к чужому теплу, а боль стала союзницей в борьбе за жизнь. Боль, которой я боялась больше всего на свете, – физическая и душевная – поэтому сторонилась сильных эмоций, пряталась в шкурке серой мышки.
Пережить смерть, боль и воскрешение, узнать, что ты теперь не человек, а чешуйчатая полукровка, мало того – уже дважды замужем и даже вдова. День за днем по крупицам собирать информацию, тонуть в чужих кошмарах, с жадными судорожными вдохами выныривать оттуда, ощущая кровь разумных на своих руках… А потом снова и снова получать удары судьбы и платить по счетам чужой души… Влюбиться в нечеловека, столкнуться с чудовищной пародией на Свет и Тьму – Эсфадосом – миром, где все перепутано, перевернуто… И снова привыкать, принимать, выживать и обживаться. И даже с Тьмой найти общий язык. С чужим домом разделить свое сознание, а с мужчиной – свои чувства и эмоции…
Я неслась как сумасшедшая, горной козой перепрыгивая камни, задыхаясь от боли в груди, спотыкаясь, но упорно продолжая бежать дальше не от кого-то, а от себя. Подобно лавине, сорвавшейся с горы и устремившейся вниз, набирая обороты и массу, летела в неизвестность, подстегиваемая чужой яростью и страхом, которые подгоняли меня словно добычу, доводя до невменяемого состояния.
Ворвавшись в какой-то сад, получила хлесткий удар веткой по лицу, и в этот момент меня, подхватив под грудью, подняли вверх чьи-то руки. Прижали к каменному, тяжело дышавшему телу. А следом накрыла чужая ярость, страх, сочувствие и решимость. Я извивалась и вырывалась изо всех сил, задыхаясь и вопя, но меня встряхнули с гневным рыком:
– Успокойся, Сафи, не дури…
Сэбиан… Его глухой взволнованный до предела голос, словно холодной водой окатил. Я обмякла, повиснув у него на руках, и зарыдала.
– Что случилось, Светлячок? – хрипло спросил он. Поставил меня на дрожащие ноги, но крепко прижимал к себе спиной.
– Что случилось? – истерично взвизгнула я. – Разве можно бить женщину… ногой… бывшую любовницу, с которой ты…
– Она…
– Плевать! Плевать, что сделала она. – Оказывается, не глядя на него, было легче выговориться. – Но ты… а они… они ели с ней хлеб, смеялись недавно, а после плевали ей в лицо… Из-за чего? Дурацкого испачканного платья? Я бы… я бы нашла способ поставить ее на место… а ты…
Сэбиан еще сильнее сжал меня руками, сдавил до боли. А темный передал мне душившую его ярость, злость и обиду… На меня?
– …проявил невиданное всепрощение. И исключительно по твоей вине, потому что чувствовал твою боль, обиду, разочарование и неуместное, непонятное мне смирение. Исключительно из-за тебя не убил ее на месте, не выпил ее душу до последней капли за наглость, хамство и неуважение. Эта тварь перешла границы дозволенного, взявшись пить тебя!
– Я не чувствовала и… – просипела испуганно.
– Да не надо чувствовать, думать надо. Я же говорил, что негативные эмоции – это подпитка для любого темного. А ты связана со мной цилем, ведь мы – половинки одного целого. Подлая тварь питалась не только тобой, она начала сосать силу из меня… через тебя. А я… я подарил ей жизнь сейчас, только из-за тебя.
– Но бить… нога-ами… – всхлипывала я.
Истерика улеглась так же неожиданно, как и разразилась, но слезы продолжали течь ручьями.
Сэбиан резко развернул меня к себе, вцепился в плечи.
– Хорошо, поясняю только один раз. За попытку пить бархатника в любом клане, на любом клочке земли темных, любой грант содрал бы с раната – будь то мужчина или баба – кожу заживо. Заживо, родная моя, заживо! – Я икнула, подавившись своим вздохом. А муж продолжил, сверля меня почти черным взглядом. – Просто за время нашего знакомства я успел составить мнение о тебе и знал, что ты подобного не поймешь, не простишь… мне.
Не выдержав тяжелого взгляда сурового дракана, я попыталась опустить глаза вниз, но он не позволил. Встряхнул и заставил смотреть прямо.
– Так что, я был слишком, фактически непозволительно для своего статуса мягок. И если из-за этого случая подобная ситуация повторится с кем-то другим. Если вдруг кто-то решит, что я заразился твоей слабостью, то тебе придется смириться с тем, что я лично сдеру с посягнувшего на мою семью шкуру, а потом буду жарить долго, чтобы каждый видел, как ошибался на мой счет. Поняла?
Судорожно всхлипнув, я кивнула.
– Не слышу? – рявкнул он.
– Да поняла я! – проголосила в ответ.
А Керо продолжил, то ли обвиняя, то ли сочувствуя, то ли жалуясь:
– Две недели я ждал, что ты проявишь колючий упрямый характер, острый язычок и смелость, которые, я точно знаю, у тебя есть. Но ты всех прощала. Улыбалась сквозь слезы, заискивала, пыталась подкупить пивом, блинами и добрым отношением… С темными так не пойдет, дорогая.
– Да чтобы я ни делала, они все равно не любят меня и не полюбят! – снова с обидой выкрикнула в лицо Сэбиану.
– Мы, драканы, терпеть не можем чужаков на своей земле. А ты не только чужачка, но и светлая – это двойная нагрузка на темных. Они не обязаны тебя любить, а вот уважать и бояться – однозначно.
– Но ведь вы гораздо добрее светлых… – недоуменно выдохнула я и сослалась на собственные наблюдения. – С той стороны реки драки и люди мрачные, злые, а вы… вы улыбаетесь постоянно и…
– Улыбка дракана – это надежная, каменная стена, защита от пиявок и дармоедов. Да, темные улыбаются, одновременно оценивая твои слабости, прикидывая возможности использовать, раздавить, подчинить своим интересам. Мы жесткие, хладнокровные, равнодушные к чужой боли. И верность храним, лишь заплатив за нее кровью.
Слушая его откровения, я дрожала и ужасалась беспросветности своего нынешнего бытия. Зажмурилась на миг и отчаянно выдохнула:
– Но как же мне жить дальше? Если меня никто не любит? Если я никому не нужна здесь? Это же невозможно и…
Керо резко мотнул головой, отчего черный хвост стеганул его по чешуйчатым скулам, затем прижал меня к себе, запустил пятерню в мои волосы и, притискивая голову к своей груди, прорычал:
– Я тебя люблю. Слышишь? Люблю! Слишком сильно! Питайся моими эмоциями и чувствам… Неужели тебе этого будет мало?
– Ты меня любишь? – оглушенная новостью, сипло спросила я, невольно обнимая его торс руками. – Правда?
– Клянусь! – почему-то снова сурово рыкнул муж, словно его в слабости уличили.
Я задрала голову, поморгала, стряхивая слезы с ресниц, неуверенно улыбнулась и честно призналась, неприлично шмыгнув носом:
– Ну не умею я питаться чужими эмоциями, но ощущая твои, если не будешь их глубоко прятать от меня, взамен буду питать тебя своей… любовью. Может этого будет достаточно… чтобы жить среди вас.
Мы молча смотрели друг другу в глаза, внутри меня буквально кипели страсти. Впрочем, темный тоже неохотно разрастался, занимая больше и больше места во мне, буквально затапливая калейдоскопом эмоций Сэбиана. И столько в нем всякого разного было намешано, но любовь и нежность перекрыли остальное. Уже через несколько мгновений я буквально задыхалась от их накала.
Я закрыла глаза, захваченная чувственным вихрем любви и нежности. Очищаясь от горечи последних дней, обид и страхов. Казалось, еще чуть-чуть – и взлечу, так легко стало на душе. А вскоре меня накрыло страстным всепоглощающим желанием.
– Думаю, ты не против подкормить нашу землю прямо сейчас? – хрипло и скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Керо. Рывком содрал с себя кафтан и бросил на землю. Подхватил меня под лопатки и колени и уложил на черный бархат, сверху накрывая собой.
Не было прелюдий, ласки и заботы – животная страсть в чистом виде. Сэбиан стремительно задрал мое платье, разорвал панталоны и приподнял подол своей рубахи. Наше соитие, слегка болезненное в начале, быстро перешло на другой уровень восприятия. Я заворожено смотрела в темнеющие с каждой секундой глаза мужа, ощущая его толчки всем своим существом. Цеплялась за его плечи, словно за спасательный круг в штормовом море и чувствовала, как напряжение, скопившееся за прошедшие дни, сейчас нашло выход в бешеной страсти, которая требовала освобождения. Я почти отключилась от реальности, концентрируясь на своих ощущениях, двигаясь навстречу ему, хотела прикрыть глаза, но Керо рыкнул: «Смотри на меня!»
Я послушно смотрела, пока меня пили взглядом, добираясь до самой души. И в тоже время утопала в его эмоциях и чувствах. Мы – единое целое, неделимое, любящие и любимые, самые желанные друг для друга. Сэбиан обхватил мое лицо ладонями, опираясь на локти и продолжая сильно, глубоко врываться в мое тело, доводя нас обоих до чувственного исступления. И при этом, не отрываясь, смотрел мне в глаза.
Мощный взрыв наслаждения заставил нас разорвать зрительный контакт, забывшись от удовольствия и отдаваясь целиком. А рефреном моим стонам и реву дракана я слышала песню оживающей земли, кажется, из ее самых удаленных уголков.
Придя в себя, Керо, удерживая мое лицо в теплых ладонях, с невероятной нежностью целовал глаза, губы, виски, скулы.
– Ты плачешь, Светлячок? – взволнованно шепнул он. – Больно было?
– Нет, – потерлась щекой о его ладонь, затем поцеловала ее в серединку, уткнувшись в руку носом и вдыхая аромат кожи, – просто с тобой я счастлива. До слез.
Меня снова омыло волной мужского самодовольства и удовлетворения.
Глава 27. Земляночка.
Настоящие мужчины дерутся в двух случаях. За землю и за любимую женщину. Во всех остальных случаях дерутся петухи.
Расул Гамзатов
В воздухе пахло весной: нагретой солнцем за день землей, зеленой травой, молодой листвой и прелой прошлогодней, и чем-то еще, наверное, ароматом вечнозеленых деревьев, принесенным ветром со склона горы, покрытой лесом. Что-то вокруг нас изменилось, или мне только казалось, потому что я была счастлива лежать здесь, в саду, среди деревьев, под голубым небом, ощущая приятную тяжесть мужчины на себе. Любоваться снежными пиками гор, начавшими окрашиваться цветами заката, и чувствовать, как легкие пузырьки радости разбегаются по телу.
– Не подмерзла? – заботливо спросил муж, перемещаясь набок.
И тут же прохлада коснулась моих обнаженных ног и бедер, забираясь выше, под платье.
– Нет. Вроде, – рассеянно ответила я, медленно приходя в себя.
Невольно потянулась за любимым, прижимаясь щекой к его груди, купаясь в блаженстве. Быть с ним, разделять такие невероятные мгновения близости, радуясь, что он открыл мне свои чувства – разве это не прекрасно.
– Мне жаль, но надо вставать, боюсь, после ранения ты еще не окрепла и можешь заболеть… – нахмурился Сэбиан, усаживаясь на кафтане сам и устраивая меня на коленях. – Выскочила раздетая совсем. Вечер наступает, и в горах ветер поднимается, а с ним лучше не шутить и…
– Ты мой самый лучший целитель! – я поспешила прекратить его ворчание. Привстала, поправила подол платья, прикрывая ноги, и обняла мужа за шею.
– Да? Мне приятно, конечно, это слышать, а почему ты так думаешь? – приподняв брови, встопорщив серые чешуйки, поинтересовался довольный комплементом маг другой специализации.
– Потому что! Даже сегодня… все было настолько плохо, что жить не хотелось. И вообще, я последние две недели чувствовала себя подавленной, угнетенной. А рядом с тобой оживала.
Пока поясняла, грант помрачнел и нахмурился, затем проворчал:
– Это Бетина к тебе присасывалась. Пиявка! Пока ты рядом со мной была, я блокировал твою силу, но ты же как дверь нараспашку. И все раздаешь налево-направо…
– Ты хочешь сказать, что мне тяжело было, потому что… – расстроилась я снова, но договорить не смогла.
Жители Земли двадцать первого века в курсе существования энергетических вампиров, но столкнуться с таким невероятным по силе и последствиям явлении лично – совершенно другое дело.
– Да. Я блокировал тебя, используя каждую возможность, но стоило тебе активировать свой Свет, моя Тьма слетала как осенние листья на ветру. Мы же с Данкеро тебя постоянно предупреждали: будь осторожнее, закрывайся, не касайся других. Таким образом из тебя оттягивать силу проще простого, а ты всем руки пожимаешь…
– У нас так принято, это рефлекторно выходит. – Я отстранилась от мужа и виновато посмотрела на него.
– Тогда свяжу тебе руки для вырабатывания других привычек! – рыкнул снова начавший злиться Керо. – Я помню, что ты просила не мешать тебе добиваться расположения моих ранатов самой. Но, прости, милая, мне надоела эта самостоятельность. Она может привести к весьма плачевным последствиям.
Муж вместе со мной поднялся на ноги, отряхнул от прошлогодней листвы кафтан и надел мне на плечи. Я в широченном длиннющем одеянии почти утонула. А он закончил «программную» речь:
– Сегодня разом решу все наши проблемы с расположением. – И пригрозил. – Только посмей мне помешать хоть словом!
Закусив губу, посмотрела на Сэбиана, сделала шаг к нему, виновато уткнулась в грудь и попыталась оправдаться:
– Прости. Я хотела прийтись ко двору. А в итоге меня никто не любит, сегодня вот такое случилось и… я одна… и…
Он взялся за воротник своего кафтана, слегка вздернул его вверх, отчего я почти повисла, спеленатая как куколка. Строго посмотрел на меня и настоятельно заявил:
– Ты не одна, ясно. Тебя люблю я, тебя любит мой дом, и в конце концов, обернись вокруг: тебя любит моя земля. Ты можешь любить нас троих – это уже не мало…
Я скосила взгляд вниз, вверх, огляделась и – от удивления дыхание сперло. Вокруг нас зеленели деревья! Я точно помню: были голые сухие ветки, когда прибежала сюда. А теперь на яблонях появились маленькие смолянистые листики!
– Ничего себе… мы дали! – потрясенно отозвалась я.
Сэбиан стиснул меня в объятьях и ласково выдохнул на ушко:
– Вот где ты можешь полностью раскрываться, никого не боясь. Ни пиявок, ни предательства, не лживых улыбок. Мы трое тебя никогда не оставим и любить будем искренне и до последнего вздоха.
– Я вас тоже люблю и буду любить до последнего вздоха.
– Вот это да! Темный… – раздался потрясенный счастливый знакомый голос.
А спустя пару мгновений среди деревьев появился Негой.
– Нет, вы только посмотрите, я хотел вырубить деревья на этом участке. Они еще прошлой зимой померзли и зачахли совсем, а ту-ут…
От взгляда ушлого фермера конечно же не укрылись ни листва в моих волосах, ни растрепавшийся хвост гранта.
– Ну да, ну да, дело молодое… – задумчиво произнес он, наверняка сделав правильные выводы.
Керо снова подхватил меня на руки и уже повернулся, чтобы уйти. Но его остановил вкрадчивый вопрос Негоя:
– Грант, миледи, извините, вы же много здесь разных мест потаенных видали?.. В садах, там. В огороде у меня… вам, вроде, понравилось? Да?
– Говори быстрее, что хочешь узнать? – нахмурившись, потребовал Сэбиан.
Негой помялся, потеребил кончик длинной косы узловатыми, натруженными, потрескавшимися от постоянной работы на земле пальцами, и, блеснув хитрыми темными глазами, предложил:
– Ну, может, вы мне укажите понравившееся местечко, так я расстарался бы, беседочку поставил. Чтобы, значит, приятнее и комфортнее удобря… питание землицы-то шло.
Мы переглянулись с мужем: я – полыхая от смущения и стыда, а Его Темнейшество – опешив от такого беззастенчивого использования главы клана в качестве «удобрителя» огородов. Я легко и беззаботно рассмеялась. Уткнулась лбом в шею Сэбиану и, содрогаясь всем телом, хохотала от души. Ну темные, ну предприниматели…
– Хорошо, мы подумаем. – В глухом голосе мужа явственно слышался смех. – Заранее благодарны.
– Да что я, – воскликнул Негой. – Вы-то, вы-то, милорд, как придумали расчудесно с нашей Земляночкой.
Я замерла, похолодев от страха, и выглянула из-за плеча Керо. Неужели моя тайна раскрыта? Но как? Лорды рассказали кому-то? Но ведь и они не знают, как называется мой прежний мир… Неужели маги покопались у меня в мозгах…
– Земляночка? Наша? – переспросил грант, почувствовав мой страх, и напрягся сам.
Скуластое, чешуйчатое лицо фермера расплылось в довольной улыбке – еще бы, такое имя мне придумал, и хозяева улыбаются.
– Как же иначе, милорд? Вы – хозяин, она – хозяйка, значит – наша. А Земляночка… Так ведь она же влияет на землю, питает…
После этого искреннего и безыскусного объяснения я испытала невероятное облегчение. А все мои глупые страхи! Руки Керо снова ощущались не стальными, а надежными, сильными.
– Спасибо, уважаемый Негой, – счастливо поблагодарила я.
– За что?
– За то что приняли… как свою, – неуверенно улыбнулась смутившемуся дракану.
– Передай остальным ранатам-земледельцам, что все вопросы, связанные с арендой и урожаем, будет решать леди Сафира. Пусть к ней идут с жалобами, просьбами и, – Сэбиан сардонически усмехнулся, добавив, – подарками.
Негой откинул за спину черную косу, потер нос пальцами, и снова не сдержался:
– Только вы ко мне почаще тогда уж заходите, а то со дня на день остальные прознают, вы про меня и забудете.
– Господин Негой, вы для меня первым другом в клане Керо стали, про вас я никогда не забуду, – уверенно и чуть-чуть покровительственно улыбнулась ему, как лучшему студенту.
***
В общем, с «фермером» мы расстались на весьма позитивной ноте. Пока возвращались в замок, я осторожно спросила мужа:
– Ты уверен?
– В чем, Сафи?
– Что доверяешь земледелие… мне. Ведь для меня это совершенно незнакомое дело. – В ожидании ответа даже дыхание затаила.
Керо поставил меня на ноги, взял за руку, и мы неторопливо продолжили путь. Полы кафтана я пыталась придерживать, чтобы не тащились за мной по земле.
– Без достойного занятия тебе в голову лезет слишком много лишних мыслей… – Я фыркнула. – …а так ты при деле, которое мне сложно доверить кому-либо другому. У меня много других проблем: шахты, торговля, охрана территории и границ клана, подготовка воинов. С соседями вопросы решать и на Совет бархатников ездить. Мне нужна твоя помощь, понимаешь? – Сэбиан притормозил и внимательно посмотрел мне в глаза. Затем, улыбнувшись, добавил. – И ведь Негой, по сути, прав. Ты земляночка. Так раньше, в старину, первых смесков драков с людьми называли. Это из-за них земли с той стороны Великой реки благодатными стали, но наши предки в то время не оценили щедрого подарка богов.
– И ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что лучше не придумаешь. Тебя приняла наша земля, Керодан. Как только земледельцы клана пронюхают, на что способна твоя магия, ты легко и быстро найдешь с ними общий язык. Сможешь на что-то влиять, заботиться. Твоего расположения и внимания будут добиваться и искать. Тебя не просто примут в наше общество. Ты станешь нужна не только мне, но и многим другим. Ведь ты этого добивалась две недели?
Теперь я остановилась, пытливо заглядывая в глаза мужу. И всеми фибрами души в этот момент ощущала его нежность. И еще – волнение в ожидании моего ответа. Я прижалась к нему, обняла за торс обеими руками, задрав голову, выдохнула:
