Текст книги "Ильхам Алиев"

Автор книги: Гусейнбала Мираламов

Соавторы: Виктор Андриянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

Сын

Уважительное отношение к старшим, доброжелательность и отзывчивость, общительность, не переходящая в панибратство, чувство юмора – вот черты, которые отличали Ильхама в разнородной и разнохарактерной студенческой аудитории.

Спустя лет 25–30 профессор МГИМО, декан факультета международных отношений, доктор исторических наук, профессор Юрий Алексеевич Булатов вспомнит своего студента Ильхама Алиева: «Меня всегда изумляло его отношение к своему отцу. Такое отношение к людям, давшим когда-то всем нам жизнь, может быть, осталось только на Кавказе, Южном Кавказе. Видя, как относится Ильхам к Гейдару Алиеву, я всегда невольно задавался вопросом: а когда же я последний раз посетил могилу моего отца? Или же: когда я виделся с мамой в последний раз…»

По словам Ю. А. Булатова, у него в душе осталось много добрых воспоминаний об Ильхаме Алиеве. Одно из них связано с направлением студентов на зарубежную практику. По принятым тогда правилам на стажировку отбирали самых лучших – им давали характеристику комсомольская или партийная организации, утверждали списки ректорат и партком.

– Ильхам удостоился направления на стажировку в Лондон своим трудом, своим отношением к учебе, – подчеркивает Юрий Алексеевич. – Он специализировался по Великобритании и очень хорошо знал английский язык.

Окончив институт, Ильхам поступил в аспирантуру, занимался на кафедре истории и политики стран Европы и Америки. Он читал лекции студентам, вел семинары, на глазах формировался как преподаватель, щедро делился своими знаниями с ребятами, которые были лишь немного моложе его. В сентябре 1985 года, окончив аспирантуру, он защитил в нашем институте диссертацию об антивоенном движении в Великобритании и в 25 лет стал кандидатом исторических наук.

По мнению профессора Булатова, молодого ученого ждала блестящая научная карьера.

Да, не случись горбачевской ломки, которая перевернула всю страну, а заодно и судьбы миллионов людей, стал бы Ильхам Алиев известным в Союзе англоведом, а затем, возможно, и дипломатом… Но давно сказано: человек предполагает, а Бог располагает… Впрочем, науке Ильхам Гейдарович не изменил. Специалистам, и не только в Азербайджане, известна его монография «Каспийская нефть Азербайджана». Ее высоко оценила зарубежная пресса, лестно отозвались профессионалы. По мнению Николая Константиновича Байбакова, в прошлом председателя Госплана СССР, этот труд «носит энциклопедический характер, является первой подобной монографией в исследуемой области».

«Нам хорошо известна нефтяная история. Мы также изучили опыт различных стран. К сожалению, в некоторых случаях нефть приносит стране, народам не благосостояние, а трудности, социальную несправедливость, проблемы, напряженность. Мы же хотим, чтобы нефть несла Азербайджану мир, развитие, сотрудничество, чтобы улучшилось благосостояние нашего народа».

Эти слова – цитата из книги Ильхама Алиева.

Из интервью Ильхама Алиева телепрограмме «Формула власти» (2004 год).

«В общей сложности студентом, аспирантом и преподавателем я провел в стенах альма-матер более 13 лет. Недавно во время моего официального визита мне присвоили звание почетного доктора МГИМО. И я очень горжусь этим званием».

Каждый год Ильхам приезжал на летние каникулы в Баку. И очень часто не заставал отца дома – очередная командировка. То на нефтяные промыслы, то на хлопковые поля, то в горные районы. Случалось, Ильхам просил отца взять его с собой. Эти поездки стали для Ильхама настоящей школой государственного управления.

В поездки по регионам первый секретарь, как правило, приглашал писателей, композиторов, художников… Ильхам вживую наблюдал, как отец находит общий язык с каждым собеседником, при случае берется за лопату, чтобы окопать виноградные кусты; увидев турник на полевом стане, тряхнет стариной… В этом общении не было ничего показушного, хотя к приезду Первого местное начальство стремилось навести антураж… Но проницательный Гейдар Алиевич без труда различал поспешную «косметику» от реальной картины.

Заглянув в магазинчик в райцентре, Алиев заметил на витрине одинокую бутылку экзотического коньяка. Изобразив веселое удивление, подозвал спутника – писателя, кстати, совершенно не пьющего по состоянию здоровья.

– А в Баку такие коньяки легко достать?

Раздался дружный смех. И только местные начальники вытирали испарину.

С чего начинается Родина?.. – вернемся к этому песенному рефрену, чтобы добавить несколько штрихов к размышлениям о патриотизме, к тому мироощущению, которое определяет духовный облик человека. О любви к Отечеству, родной земле написаны вдохновенные строки, сложены прекрасные песни и легенды. Можно цитировать бесконечно эти исповеди – Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Есенин… В наше время Николай Рубцов оставил пронзительные строки:

 
С каждой избой и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь…
 

Вспомним Самеда Вургуна (в прекрасном переводе А. Адалис).

 
Можно ль душу из сердца украсть? Никогда!
Ты дыханье мое, ты мой хлеб и вода.
Предо мной распахнулись твои города.
Весь я твой. Навсегда тебе дан,
Азербайджан, Азербайджан!..
 

Гейдар Алиев любил литературу, искусство, фольклор, видел в них первооснову духовного становления личности, воспитания гражданина. «Каждый азербайджанец должен испытывать гордость за свою национальную принадлежность, и мы призваны хранить азербайджанство – азербайджанский язык, культуру, национально-духовные ценности». Эта мысль может показаться кому-то совсем простой, естественной, но стоит вдуматься в исторический контекст, в котором она произнесена. В те времена, когда декларировалась новая историческая общность людей – советский народ, доходило даже до утопических фантазий о слиянии языков, когда нанизывался постулат о национальной по форме и социалистической по содержанию культуре, национальное начало оттеснялось на второй план, как нечто подсобное, декоративное, исключающее содержательную роль, – все это прямо или косвенно означало нивелировку национального самоощущения, этнического стержня личности… В свете такого понимания слова Гейдара Алиева звучат как призыв к возрождению здравого национального самосознания, генетической памяти нации со всей ее многовековой, многотрудной и достойной гордости историей…

У Ильхама Алиева был перед глазами живой пример высокого и благородного служения своему народу, родной культуре.

Дом Алиевых не обходился без музыки, песен, задушевных бесед о новых премьерах, о новых книгах. Зарифа-ханум хорошо играла на фортепиано. Ее сестра Гюляра-ханум Алиева была известным музыкантом, руководила ансамблем. Сестра Ильхама Севиль, арабист по образованию, сделала успешные шаги в песенном творчестве. Многие любители музыки имели удовольствие слушать ее песни в исполнении знаменитой Радмилы Караклаич.

Сокурсник Ильхама, студент факультета международной журналистики, вспоминает: «В первые годы знакомства с Ильхамом я не представлял, что он в такой степени сведущ в народном творчестве, в нашем современном искусстве. Я даже однажды испытал его… Мы были на военных сборах в Калининской (ныне Тверской) области. Однажды мы с Ильхамом, прогуливаясь вдвоем, беседовали… Я сказал: давай посоревнуемся, посмотрим, кто знает больше азербайджанских песен.

Пели поочередно. Напевали народные песни и песни наших композиторов, которые приходили на память. Я истощился и умолк. А он все еще продолжал. Признаться, я не ожидал, что так легко буду побежден. Но и не удивился тому, откуда он все это знает…

 
Знают люди, что сокровищ твоих непочатый край.
На просторах горы хлопка, глаз ласкает урожай.
Над Хазаром буровые, песни журавлиных стай…
Ты очаг мой, светоч жизни, мой Азербайджан!
Мать моя, моя отчизна, мой Азербайджан!
 

Ильхам выиграл пари. Но не стал хвастаться победой!» Между прочим, говоря о генетической любви к литературе и искусству, можно вспомнить еще один замечательный пример – деда Ильхама Алиева по матери, выдающегося государственного деятеля Азиза Алиева. Врач по образованию, он занимал высокие посты в Азербайджане, возглавлял Дагестанский обком партии в годы Великой Отечественной войны. Азиз Мамедкеримович внес огромный вклад в мобилизацию народов Дагестана, в развитие просвещения, культуры народов этого многонационального края. Он дружил с народным поэтом Гамзатом Цадасой, он же предугадал большую будущность молодого Расула Гамзатова, посоветовал учиться в Литературном институте имени Горького, где взошла его поэтическая звезда. В годы войны Азиз Алиев возглавлял миссию советских политработников и деятелей культуры в Южном Азербайджане (Иран). Рамки нашего повествования не позволяют рассказать подробнее о жизни этого человека. Ограничимся только одним эпизодом.

Уже перенесший не один инфаркт, на закате дней, он отправляется на вокзал, чтобы лично проводить старую русскую женщину, долгие годы проработавшую в их семье домработницей. Он мог бы просить об этом сыновей, поручить шоферу, наконец… Нет, сам тащит чемодан по перрону. И там же, на перроне, у Азиза (по-русски Дорогой) останавливается сердце… Такие случаи – нравственное мерило на вею жизнь. Когда не стало дедушки, Ильхам был еще мал. Он узнает об этом эпизоде позднее.

С чего начинается Родина?.. Поколению, выросшему в Советском Союзе, трудно свыкнуться с новой реальностью – «бывшая страна»…

«Акулы пера» вылили ушаты грязи на историю разбитой державы. Однако при всех пороках системы и невосполнимых жертвах режима люди многонациональной страны прикипели сердцами друг к другу, сроднились. Чувство семьи единой, ярко выраженное украинским поэтом Павло Тычиной, не было лишь поэтической декларацией.

В Баку, в Нагорной части, стоит памятник дважды Герою Советского Союза Ази Асланову, генералу, командиру танковых войск, защищавших Сталинград, павшему в бою на берегах Балтики… В бой за Родину генерала Асланова, Мусу Джалиля, летчиков Александра Покрышкина и Ивана Кожедуба, молодогвардейцев вело и то самое чувство семьи единой.

Известный азербайджанский писатель, крупный государственный деятель Нариман Нариманов, один из председателей ЦИК Советского Союза, перед смертью написал письмо сынишке. Наджафу было пять лет:

«Дорогой мой сын Наджаф!

Если мне суждено жить, то я постараюсь воспитать тебя гак, чтобы ты принес пользу человечеству. Если мне суждено умереть, то я буду просить тебя сделать людям хотя бы то малое, что сумел сделать я, твой отец. Надеюсь, что ты своей работой продолжишь то, что начал я…»

Наджаф любил технику, мечтал о том времени, когда на поля придут трактора, когда умные машины облегчат труд виноградаря и хлопкороба. Но на войне, Великой Отечественной, он стал танкистом. Защищал Сталинград, освобождал Донбасс… Гвардии старший лейтенант, командир танкового извода погиб в боях за Волноваху, крупный железнодорожный узел на юге Украины. Его отец покоится на Красной площади в Москве. В Баку по инициативе Гейдара Алиева ему воздвигнут величественный памятник.

Да, наш адрес, как пелось в популярной песне, не дом и не улица, наш адрес – Советский Союз.

Мы, авторы этой книги, родились в разных краях. Один из нас азербайджанец, родился и вырос на юге Азербайджана. Другой – родом из Донбасса. Одному трудно свыкнуться с мыслью, что Пушкин, Шевченко, Лев Толстой в независимом Азербайджане числятся иностранными писателями. У другого язык не поворачивается назвать, предположим, Самеда Вургуна, блестяще переведшего роман «Евгений Онегин», иностранным поэтом.

Вы скажете: эмоции. Да, эмоции, которые жили в сердцах миллионов, сотен миллионов. И их не перечеркнешь в одночасье. Суверенитет, национальная независимость – веление истории. Пограничные столбы обозначили новую карту. Но мир продолжает говорить об интеграции. Мы все чаще вспоминаем о духовном пространстве, которое не разрежешь указами и ножницами.

Все эти суждения приходят на ум, когда думаешь о самочувствии и мироощущении героя нашего повествования, об эволюции его политического, гражданского мышления на фоне процессов, происходивших в стране, – перестройка, гласность, переоценка ценностей, обнажившиеся пласты горькой исторической правды, демократические надежды и иллюзии…

«Смотреть в будущее»

За пять насыщенных московских лет Гейдар Алиевич несколько раз отправлялся за рубеж во главе партийно-правительственных делегаций – во Вьетнам, КНДР, Анголу, Сирию, Югославию… Его приглашали на отдых за пределы Отечества: знали, что советская элита выезжать любила. Друзья (термин из официальной переписки) прилетали к нам в Сочи, Пицунду, в Крым, а наши небедные сограждане, от партийных начальников до комсомольских, за казенный счет нежились на Золотых песках Болгарии, освежались на венгерском Балатоне, любовались картинами Дрезденской галереи… Заместитель председателя Совета Министров Венгрии Йожеф Марьян дважды приглашал Алиева отдохнуть в республике с семьей – сначала в 1983-м, потом в 1984-м… «…К сожалению, большая занятость по работе не позволяет мне совершить такую поездку в Венгрию», – отвечал Алиев.

По своим служебным обязанностям первый заместитель Председателя Совета Министров СССР встречался с главами государств, правительств, руководителями делегаций, приехавших в Союз на переговоры. И кого бы не предстояло принять – президента, министра или посла – поручение давалось со Старой площади. Туда же, в ЦК КПСС, направлялась – «в порядке информации» – запись беседы. 3 сентября 1985 года Гейдар Алиев направил в ЦК запись беседы с послом КНР в СССР Ли Цзэваном. Документ весьма интересный. За строками острого диалога (переводил и записал атташе I Дальневосточного отдела МИДа СССР Г. С. Логвинов) словно видишь самого Алиева. Он – представитель великой державы, в его позиции и незаёмное достоинство, и готовность к поиску компромиссных решений. Но если партнер переходит на другой язык, ответ следует тут же, мгновенный и точный.

Перечитаем внимательно эту беседу – подлинник ее хранится в Государственном архиве РФ.

«3 сентября 1985 года.

Г. А. Алиев:…Сейчас, я думаю, не стоит вдаваться в анализ причин, приведших к ухудшению отношений между нашими странами, – пусть этим занимаются потомки. Наша же задача – решать проблемы сегодняшнего дня и смотреть в будущее.

Вы правильно отметили, что за последние годы в советско-китайских отношениях произошли заметные сдвиги, особенно в том, что касается торгово-экономической области. К сожалению, нельзя не видеть, что по-прежнему отсутствует прогресс в такой важнейшей сфере, как политическая.

Советская сторона выступает за подлинную нормализацию советско-китайских отношений без каких-либо предварительных условий или препятствий [4]4
  В те годы Китай предъявлял Советскому Союзу ряд претензий – по формуле китайской стороны «три препятствия», которые мешали нормализации наших отношений. Речь шла о размещении советских войск в Монголии; об усилении контингента Советской армии на советско-китайской границе; о поддержке Советским Союзом Вьетнама, который ввел войска в Камбоджу и сверг режим Пол Пота («красные кхмеры»).


[Закрыть]. Это наш долг перед последующими поколениями.

Ли Цзэван: Как говорится, что было – то прошло, и сегодня нам не стоит ворошить прошлое…

Действительно, наши политические отношения отстают от практических сфер. Однако "три препятствия" существуют объективно и обеим сторонам необходимо приложить совместные усилия для их ликвидации.

Г. А. Алиев: Не могу согласиться с этим. Да и кому выгодны эти «препятствия»? Что получается: в отношениях с американским империализмом вы не выдвигаете препятствий на первый план, они вам не мешают идти на установление с ними дружественных отношений, вплоть до интенсивного обмена военными делегациями. Вы сближаетесь с Японией, 40-ю годовщину разгрома которой – наш общий праздник – мы отмечаем сегодня и в которой сейчас возрождается милитаризм. Кому на руку такое сближение?

А с Советским Союзом? Ведь вы признаете Советский Союз социалистической страной. Тем не менее Китай не идет на установление дружественных отношений с нами. Каждый раз все упирается в "три препятствия"…

Ли Цзэван:…В отношениях между КНР и США существует крупное препятствие – тайваньский вопрос. В свое время в Варшаве мы провели с американской стороной 18 раундов переговоров и в конце концов добились своего: США признали, что существует только один Китай – Китайская Народная Республика и Тайвань является ее неотъемлемой частью.

"Три препятствия" же в китайско-советских отношениях существуют объективно, и обеим сторонам необходимо приложить совместные усилия для их ликвидации. Мы должны идти навстречу друг другу, а не расходиться в разные стороны.

Г. А. Алиев: Но ведь в действительности США на каждом шагу нарушают упомянутую Вами договоренность по Тайваню. Тем не менее это не мешает Китаю развивать дружественные отношения с империалистическими Соединенными Штатами…

Мы должны идти навстречу друг другу, и искренность желаний должна подкрепляться практическими действиями. Советская сторона идет по этому пути и намерена свою часть пройти до конца…

Ли Цзэван: На днях, однако, «Правда» поместила выступление Ле Зуана, в котором Китай назывался «приспешником американского империализма».

Г. А. Алиев: Что ж, на днях и «Жэньминь жибао» опубликовала выступление Рейгана с антисоветскими выпадами. Как видите, мы цитируем коммуниста, а вы – главу империалистического государства.

Ли Цзэван: Я как посол приложу все силы, чтобы за время моего пребывания в СССР произошел серьезный поворот к лучшему. Таково желание и всего китайского руководства» (ГАРФ. Ф. Р-5456. Оп. 152. Д. 13. Л. 100–105).

Не забудем, читая этот документ, что Алиев, несмотря на свое высокое положение в партии, правительстве, государстве, был связан жесткими установками ЦК КПСС, советской дипломатии, которая еще только искала выход из идеологических (и не только идеологических) конфронтации с Китаем. Другое дело – как он вел переговоры в Китае, США, в России, в других странах, став главой государства. По свидетельствам очевидцев и на Западе, и на Востоке, – это были блестящие уроки дипломатии. И примечательно, что эти уроки Гейдар Алиев давал и сыну.

Глава IV. ВЫБОР

Любовь зовут Мехрибан

Великая тайна бытия человека в том, что для полного раскрытия его сил недостаточно одного только добра, необходимо и зло.

Николай Бердяев

Среди выпускников МГИМО поговаривали, что Ильхам получит направление в советское посольство, называли даже страны – Англия, Бельгия… Такие назначения считались весьма престижными: Париж и Лондон, Рим и Брюссель – заветная мечта молодых карьеристов. Но Ильхам Алиев от престижной командировки отказался. Отец советовал сыну и дочери всерьез заниматься наукой. Ильхам поступил в аспирантуру родного института, блестяще защитил диссертацию на тему «Антивоенное движение в Великобритании на современном этапе и отношение к нему политических партий» (о ней расскажем ниже). Стал кандидатом исторических наук.

Думается, было еще одно обстоятельство, которое удержало Ильхама рядом с отцом, в Москве. О таких вещах не всегда говорят даже в семье, тем более неловко вторгаться со своими вариациями со стороны. Но все же поделимся одним наблюдением: домашние заметили, как сдает Зарифа Азизовна, хотя она старалась не подавать вида и советовала Иле подумать, наконец-то, о семье.

Пока господин Рейган с помощью генсека ЦК КПСС сокрушал «империю зла», Ильхам Алиев, аспирант МГИМО, вникал в историю туманного Альбиона. Но все чаще от битвы Нельсона при Трафальгаре, Викторианской эпохи, фултонской речи Черчилля его отвлекали личные треволнения. Образы английских леди оттесняла фотография красивой девушки с тонкими чертами лица, бровями вразлет и большими, чуть раскосыми глазами…

– Что ты думаешь о женитьбе? – как-то спросил у него любознательный сокурсник.

– Это дело курирует моя мама, – дипломатично отозвался Ильхам, пряча улыбку. Ответ поверг приятеля в недоумение. Конечно, как же в наши дни поверять сугубо личное дело, выбор единственной, самой желанной на свете – маме?!

«Обычай – деспот меж людей», – замечал Пушкин, но обычай обычаю рознь. Есть традиции, освященные мудрым опытом предков. Не то чтобы всецело полагаться на интуицию родителей в выборе спутницы (или спутника) жизни. Но прислушаться к их мнению никогда не мешает. Старомодно? Консервативно? Пусть так. Но, быть может, социологам, ломающим голову над кризисом семейных уз в современном мире, не грех припомнить былые уставы созидания очага; это отнюдь не бескрылый рационализм, исключающий живое, высокое чувство. Пример родителей, построивших семью, как раз говорит о всепобеждающей силе любви. Гейдар Алиев, перспективный офицер КГБ, полюбил Зарифу Алиеву, дочь опального Азиза Мамедкеримовича Алиева. Начальники настоятельно советовали молодому офицеру прекратить встречи с дочерью опального руководителя, если он не хочет поплатиться службой. Любовь или карьера? Гейдар Алиев выбрал любовь. Не было бы счастья, да несчастье помогло – умер Сталин… Судили прежнего «хозяина» республики М. Багирова, на чьей совести были и загубленные жизни, и гонения, в том числе на Азиза Алиева.

Гейдар Алиев и Зарифа-ханум создали прекрасную семью. Заботы о семье не помешали матери Ильхама и Севиль успешно заниматься наукой, работать в редколлегии центрального профильного журнала, в Комитете защиты мира, стать лауреатом премии имени академика Михаила Иосифовича Авербаха за фундаментальные исследования в области профессиональной патологии органов зрения…

Итак, аспирант МГИМО, несмотря на дипломатичный ответ сокурснику насчет семейных перспектив, уже думал о своей избраннице. И мама-«куратор» была вполне согласна с его выбором: Мехрибан Пашаева.

Патриарх рода Пашаевых – Мир Джалал, писатель, профессор, любил говорить: «Самое большое произведение, созданное мною на своем веку, – это моя семья». В этой семье рос Ариф Пашаев, будущий отец Мехрибан, талантливый физик.

Ариф-муаллим, как и его знаменитый отец, классик национальной литературы, скромен, держится поодаль от прессы, талантливо и успешно служа отечественной науке и педагогике. Естественное чувство достоинства, интеллигентность в самом высоком смысле этого слова – фамильная черта рода Алиевых, Пашаевых, Имангулиевых… Имангулиева – девичья фамилия мамы Мехрибан, очаровательной и обаятельной Аиды-ханум, дочери видного журналиста, подвижника азербайджанской печати, человека высокой морали и порядочности – Насира Имангулиева (1911–1998).

Аида-ханум росла в семье благородных уставов и заветов, которые воплощали в себе ее родители, дед Юсиф-бек; занимаясь арабистикой, стала доктором наук, возглавила Институт востоковедения. Как проницательный ученый, она чувствовала сближение западной и восточной цивилизаций и помогала наводить духовные мосты между культурами и народами. Трудилась вдохновенно, плодотворно, но, увы, прожила короткую жизнь, уйдя в расцвете сил.

Темы ее исследований, литературные образцы, ставшие предметом ее научного внимания, привлекали жизненностью вскрываемых интеллектуальных пластов, за суфийской, пантеистической, сакральной и отвлеченной материей она искала и прозревала нити и нюансы, связующие мистические построения с реальным бытием. В ее статье, посвященной видному представителю трансцендентального романтизма ар-Рейхани, читаем: «Аллах считает человека неотъемлемой частью своей субстанции. Ибо человек – суть жизни, любви, истины, мудрости…» Так за возвышенным, божественным пространством средневековой классики проступала идея возвышения человека, утверждение его духовного достоинства и высоты.

Мехрибан-ханум, вспоминая маму, скажет с горечью и любовью: «Наряду с тем, что она была удивительно сильной женщиной, она была и бесконечно благородной, тонкой ханум. Где бы она ни была, неизменно приковывала к себе внимание. Я всегда ощущала ее рядом с собой, даже когда жила очень далеко, в Москве… В день, когда она ушла из жизни, я в одночасье почувствовала себя намного старше…

Конечно, жизнь продолжается, но в определенные моменты, особенно в минуты радости, я очень грущу оттого, что нет мамы рядом со мной, что не могу поделиться с ней своей радостью. Эти щемящие чувства навсегда остались в сердце моем…»

26 апреля 1978 года Мир Джалалу (Пашаеву Мир Джалалу Али оглы) исполнялось 70 лет. Первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Гейдар Алиев обратился в ЦК КПСС с предложением наградить юбиляра. Указы о награждении принимал Президиум Верховного Совета СССР, но решалось все в ЦК, на Старой площади. Вряд ли там читали книги живого классика азербайджанской прозы, переведенные на русский язык, на многие другие языки, поэтому первый секретарь ЦК Компартии республики подробно представил его творческий путь. Книги об ударниках первой пятилетки, роман «Манифест молодого человека» – «одно из лучших произведений азербайджанской советской прозы». Сами за себя говорят названия книг, созданные писателем в годы Великой Отечественной войны, – «Рассказы о Родине», «Сын Родины», «Братья по оружию» – и в послевоенные годы – «Новый город», «Горы заговорили»…

«Большой вклад внес Мир Джалал в развитие филологической науки и литературоведения, – продолжал Г. Алиев. – Доктор филологических наук Мир Джалал Пашаев – автор фундаментальных научных работ, таких, как «Поэтические особенности творчества Физули», «Поэзия Самеда Вургуна», «Рассказы Джалила Мамедкулизаде», «Последователи М. Ф. Ахундова на Востоке», «Литературные школы в Азербайджане» и т. д.

Активную творческую и исследовательскую деятельность Мир Джалал успешно сочетает с педагогической работой в Азербайджанском государственном университете имени С. М. Кирова, являясь профессором, заведующим кафедрой истории азербайджанской литературы.

Тов. Пашаев М.-Дж. А. член КПСС с 1944 года. Он награжден орденом Трудового Красного Знамени (1967), двумя орденами «Знак Почета» (1953, 1958), удостоен почетного звания «Заслуженный деятель науки Азербайджанской ССР» (1969) и лауреата премии Ленинского комсомола Азербайджана (1968)».

Президиум Верховного Совета СССР наградил Мир Джалала орденом Ленина. А вручил ему высокую награду Гейдар Алиев.

Один из сыновей Мир Джалала Хафиз Пашаев 13 лет представлял в США Азербайджан. О нем, ученом, дипломате, один из американских конгрессменов отозвался так: «До прибытия в США этого молодого человека, в совершенстве знающего английский язык, нашего друга Хафиза Пашаева, у нас не было никакого представления об Азербайджане. Своим культурным поведением, совершенными знаниями он и познакомил, и влюбил нас в Азербайджан».

Народный поэт Вагабзаде в воспоминаниях о своем любимом учителе Мир Джалале пишет, что Хафиз Пашаев – одно из творений, созданных большим писателем и большим гражданином Мир Джалалом. «Родословное древо фамилии Пашаевых было озарено светом очага святого хаджи Зейналабдина…»

В 1982 году Зарифа-ханум получила благословение от родителей Мехрибан на союз их дочери с Ильхамом. По обычаю в таком случае накрывают сладкий стол. Так было и сейчас.

Представим эту волнующую картину. Две матери, две блистательные женщины, за праздничным столом. Тихая беседа о новой семье… Зарифа-ханум предлагала не откладывать свадьбу в долгий ящик. Будто сердцем чувствовала, что тает отпущенный ей земной срок…

Свадьбу справили скромно, без помпы (как бывает часто на Востоке, и не только на Востоке), в кругу близких.

У старших Алиевых появилась внучка, очаровательная Лейла. Дедушка и бабушка обожали ее. Нарекли малышку по имени прабабушки, Лейлы-ханум, происходившей из рода эриванских ханов. Позднее, когда Лейла вырастет, она напишет стихи на русском языке и посвятит их любимому дедушке.