Текст книги "Новейшие победы медицины"

Автор книги: Гуго Глязер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Но Кендэлл не мог дать ему это вещество, у него его просто не было. Хенч настаивал:

– Будь у меня хотя бы пять граммов, я мог бы начать.

– Нет у меня и пяти граммов, – ответил Кендэлл. Но так как оба были убеждены в правильности своих выводов, то они мобилизовали промышленность. Они объяснили главному директору большой химической фабрики суть дела, рассказали ему обо всем, что уже сделано для получения вещества, от которого ожидали столь многого; поведали и о работах Рейхштейна, и о неудаче с желчью, и директор согласился. Тем более что Кендэлл просил всего пять граммов. Действительно немного, и химики рассчитывали вскоре добыть это количество. Все же встретилось немало трудностей, неудач, ошибок; короче говоря, только через семь лет химики доставили им нужное количество вещества, и не пять граммов, о которых просил Хенч, а 400, то есть в 80 раз больше. Хенч и Кендэлл были счастливы. Можно начать работу. Кортизон у них в руках.

Мы знаем день, когда первый больной подвергся лечению кортизоном: 21 сентября 1948 года. В этот день ассистент Хенча сделал первое впрыскивание кортизона больному, страдавшему тяжелым хроническим суставным ревматизмом. Вся клиника была взволнована. Поможет это средство? Или повредит? Может быть, это яд? Ведь опытов на животных было недостаточно… Через два дня не осталось сомнений в том, что больному стало намного лучше: он уже мог поднять ноги, не испытывая при этом мучительных болей; Тогда ему сделали второе, а затем и третье впрыскивания: больной смог встать, хотя он в течение нескольких лет не стоял на ногах. Это было чудом. Со вторым больным, которого лечили новым средством, произошло то же. Три человека – Рейхштейн, Кендэлл и Хенч – и их дело победили.

Теневые стороны

Но работы еще не были завершены. Было ясно, что достигнут весьма значительный успех. Но тотчас же возник ряд вопросов. Действительно ли безвредно новое средство? От каких болезней оно помогает и не надо ли его улучшить? Вот три основных вопроса, требовавших ответа. Самым важным был вопрос о безвредности кортизона. Как только он был отдан на суд научной общественности, появились сообщения о вреде препарата. Борьба за кортизон велась на арене науки вначале более ожесточенно, чем это обыкновенно бывает при появлении новых лекарств или новых методов лечения. Именно в медицине всякое проявление недоверия, всякие колебания понятны, ведь ответственность очень велика. Но нигде нет склонности так быстро отвергать что– либо новое, как в медицине.

У больных, леченных кортизоном, вскоре действительно начали наблюдаться нежелательные побочные явления, подрывавшие доверие к этому средству. Одни врачи сообщали, что у больных, принимавших кортизон, внезапно начался туберкулез, другие – о будто бы вызванной этим препаратом сахарной болезни. Но прежде всего было установлено, что в организме человека, леченного кортизоном, очень быстро страдают надпочечники.

Если мы попытаемся в обширном мире лекарств определить место кортизона и других веществ, наряду с ним содержащихся в корковом слое надпочечника или произведенных из него, то следует сказать, что кортизон представляет собой своеобразное лечебное средство многостороннего действия.

Великую мощь лечебного средства можно, однако, сравнить с алмазом, мутным из-за темных пятен – нежелательных побочных действий, часто тяжелых. Во всяком случае, некоторые из этих побочных явлений удается устранить. Чтобы понять положение вещей, надо сравнить кортизон с костылями, помогающими ослабевшему органу (надпочечнику) нести свою службу. Но оттого, что костыли работают вместо железы, последняя постепенно становится ленивой, еще более ослабевает и в конце концов почти совсем перестает работать. Но если она еще не атрофировалась и это вовремя заметили, можно стимулировать ее деятельность. Ведь мозговой придаток, гипофиз, подобно высшему начальнику, регулирует деятельность многих гормональных желез. Гипофиз, железа высшего порядка, вырабатывает и гормон, побуждающий надпочечник прилежно работать, так называемый аденокортикотропный гормон.

И если надпочечник, ослабленный введением кортизона, уже больше не может или не в состоянии работать, человеку дают препарат, содержащий аденокортикотропный гормон. Надпочечник получает, так сказать, тумак и начинает усерднее работать. Начинает выделять все больше и больше гормона кортизона. Таким образом можно поправить вред, нанесенный лекарством кортизоном самостоятельной деятельности железы.

Кроме того, химики вскоре научились видоизменять кортизоны, замещать одну часть молекулы другой и благодаря этому изменять действие препаратов. Так возникают все лучшие и лучшие лекарства, оказывающие все меньше и меньше побочных действий.

Кортизон стал очень ценным лекарством против разных аллергических состояний, а это обстоятельство тем более важно, что некоторые аллергические отеки и отравления угрожают жизни больного. Приведем характерный случай. Мужчина страдал аллергией к сардинам: кусочка было достаточно, чтобы у него появился сильный отек лица, закрывавший ему глаза, и, что еще неприятнее и опаснее, распространился на полость рта и зев и затруднил глотание. Однажды у него снова появились описанные припухания, хотя он уверял приглашенного врача, что он не ел сардин, столь опасных для него. Состояние больного ухудшалось, опухание зева усиливалось, и возникла прямая угроза, что он может задохнуться. Был даже поставлен вопрос о рассечении дыхательного горла. Тогда врач использовал последнюю возможность и впрыснул кортизон. Состояние больного сразу улучшилось, отеки уменьшились, опасность была устранена Когда врач затем постарался выяснить оплошность, допущенную больным и повинную в возникновении аллергического приступа, оказалось, что жена намазала ему бутерброд ножом, которым разрезала сардину. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать тяжелый аллергический приступ.

Кортизон и созданные на его основе препараты применяются в некоторых случаях при лечении бронхиальной астмы – тяжелого заболевания, при котором возникает спазм бронхов и сильно затруднено дыхание. Некоторые кожные болезни, например красная волчанка, ранее очень трудно поддававшаяся лечению, различные утолщения и воспалительные процессы кожи хорошо поддаются лечению препаратами кортизона. Их употребляют при некоторых болезнях глаз, сывороточной болезни, повышенной чувствительности к лекарственным средствам, для поднятия кровяного давления во время шока и при хирургических вмешательствах и многих других случаях. Но надо учесть, что кортизон может давать сильные обострения туберкулеза, язвенной болезни, может выявлять скрытые психические заболевания или вызывать временные расстройства психической деятельности. Он ослабляет защитные силы организма, особенно при инфекционных болезнях.

Все это указывает, что его надо применять строго по указанию врачей и комбинировать с другими средствами.

Следует себя считать счастливыми, говорят врачи, что существует кортизон, хотя это и не простое средство, применение его связана со многими трудностями и чревато неудачами. Это своеобразное средство уже принесло и еще принесет много пользы людям.

Глава III Под знаком рака

Мыши, женщины и рак

После Того как бактериологи победоносно вторглись в медицину, открыв возбудителей большинства инфекционных болезней, встал вопрос, не разумнее ли искать и возбудителя рака. С тех пор в ежедневных газетах почти регулярно можно прочитать сообщения, что в той или иной стране обнаружен возбудитель рака. Вскоре, однако, об открытии больше не упоминается, но это не ослабляет ни погони газет за сенсациями, ни рвения исследователей, и, можно сказать, изо дня в день многие тысячи бактериологов и гигиенистов, патологов и практических врачей с подлинным отчаянием проводят поиски, стараясь разрешить загадку рака.

Несомненно, уже сложено много камней, которые помогают вымостить дорогу знаний о раковой болезни, но великий допрос, в чем причина рака и где средство, дающее возможность избавиться от этой болезни и предупредить ее появление, остается еще почти совсем открытым. Когда дело касается причины рака> все, вероятно, говорит, что и здесь играет роль какой-то мельчайший организм. Это не раковая бацилла, как представляли себе раньше, а скорее нечто близкое к вирусу, и некоторые интересные эксперименты скорее всего подтверждают вирусную теорию. Быть может, это и неверное начало для совершенно нового пути в изучении рака, а может быть, и правильное, которое со временем приведет к созданию новых методик успешного лечения.

В 1936 году врач Биттнер, переселившийся из Европы в США и работавший в штате Мэн, начал изучать рак, ставя опыты на мышах. Мыши – превосходные подопытные животные. Они быстро размножаются и стоят дешево. Средняя продолжительность их жизни два года, а главное – в короткий срок удается получить чистые штаммы мышей: очень большую мышиную семью, одной породы и приблизительно одинаковых. При повторном скрещивании этих животных, то есть при повторном спаривании братьев и сестер, появляется ряд поколений, члены которых полностью походят один на другого, словно это фабричный товар. Внешне и внутренне они отличаются одинаковыми свойствами, одинаковой склонностью к определенным болезням, одинаковыми наследственными качествами, словом, составляют то, что экспериментаторы называют чистой линией.

Подобных чистых линий в природе, разумеется, не существует, разве только, например, на небольшом острове, на который никогда не переселялась чужая мышь. Но науке необходимы линии, выращенные в строгих условиях, так как на них всегда возможен один и тот же эксперимент со сходным результатом. Поэтому в некоторых институтах разводятся чистые линии, и во всем мире их насчитывается семьдесят.

Полная тождественность свойств и унаследованных особенностей распространяется и на заболеваемость мышей раком грудной железы. Некоторые мыши особенно склонны к развитию этой злокачественной опухоли, другие не подвержены поражению раком грудной железы. Если мышей, страдающих раком грудной железы, разводить до тех пор, пока не будет получена чистая линия, можно ожидать, что все самки заболеют раком грудной железы и погибнут. Рак грудной железы передается по наследству от матери к дочери, вследствие чего исследователь может экспериментировать над этими животными. Американский врач Биттнер так и поступил. Он поставил себе следующий вопрос, требовавший ответа: передается ли рак грудной железы от мыши-матери ее дочерям (только самкам, так как молодые самцы раком грудной железы не заболевают) по наследству или рак грудной железы передается от матерей их дочерям оттого, что младшее поколение получает возбудителя рака вместе с материнским молоком?

Это интересный и важный вопрос, и ответ на него, казалось, не составлял труда. Ибо, если, с одной стороны, существуют линии мышей, очень легко и без исключений заболевающие раком грудной железы, а с другой – линии, не поражаемые этим видом рака, то у младшего поколения мышей готовность заболеть раком должна измениться, если заменить кормилиц: если мышей – дочерей раковой матери будут кормить молоком мыши, принадлежащие к линии, не заболевающей раком. Биттнер провел этот эксперимент: правда, результат его был не тот, какого он ожидал, но все же достойный внимания. Раком грудной железы заболела только половина поколения мышей-самок, которые были вскормлены здоровыми мышами; другая половина не заболела. Очевидно, при возникновении рака грудной железы у мышей– самок играет роль и фактор молока.

Затем был поставлен следующий эксперимент: у самок раковой линии изъяли яйца, оплодотворенные двумя-тремя днями ранее, и пересадили в соответствующим образом подготовленную матку мыши, принадлежавшей к линии, свободной от рака. Там плоды достигли полного развития, и мышь родила потомство, которое происходило не от нее. И эти молодые мыши, развивавшиеся без влияния фактора молока, в конце концов заболели раком, не все, но часть их. В последующих поколениях процент носителей рака не увеличивался, а оставался одинаковым.

Итак, фактора, который животные получают вместе с молоком матери, недостаточно, чтобы вызвать рак. Ибо, во-первых, раком заболевают только самки; во-вторых, они заболевают только тогда, когда беременеют, причем не один раз.

Следовательно, к фактору молока должен присоединиться и фактор беременности, по-видимому, гормон, так как во время беременности гормоны яичника претерпевают огромные изменения. Здесь имеют значение два гормона: фолликулярный, который регулирует месячный цикл у женщины и течку у самок животных, и гормон желтого тела, который сохраняет беременность. Однако при развитии грудных желез во время беременности играет роль еще и третий гормон – гормон гипофиза, придатка мозга. Опыты показали, что все три гормона вместе (но не одни только первые два) в состоянии вызвать рак грудной железы у мышей, свободных от действия фактора молока. Итак, необычно сильная гормонизация животных может вызвать развитие рака.

Что фактор молока сам по себе ставит перед учеными новые загадки, явствует из следующего опыта: если новорожденных мышей, происходящих из линий, свободных от рака, будет кормить молоком мышь, принадлежащая к раковой линии, то молодые мыши заболевают раком в весьма разном проценте случаев: в некоторых семействах все 100 процентов молодых животных, в других – лишь несколько процентов. Из этого следует, что фактор молока не может быть абсолютной причиной рака.

Но фактора молока, фактора беременности и гормона гипофиза недостаточно, чтобы вызвать рак; прежде всего недостаточно для того, чтобы вызвать рак у самцов. Создавая теорию возникновения рака, мы, безусловно, должны подумать еще об одном факторе, о так называемой конституции, о наследственном предрасположении.

Опыты врача Слаи

Мы должны рассказать об опытах женщины-врача Мод Слай, результаты которых она сама определила словами: «Возникновение рака определяется наследственными факторами».

Мод Слай фанатически отстаивала свою теорию в течение полувека. Она была незамужней женщиной, отказалась от всего и буквально жила ради идеи. С точки зрения человечества и человечности, ее взгляды не вызывали симпатии, действовали угнетающе и вызывали возражения. Ведь если бы ученые согласились с ней, то они увидели бы безнадежность положения, которое должно ухудшаться от поколения к поколению. Когда люди слышали утверждение: рак – наследственная болезнь, они должны были падать духом, так как это значило, что рак передается их детям, причем опасность этого должна непрерывно усиливаться, потому что в связи с увеличением средней продолжительности жизни все большее и большее число людей достигало бы возраста, опасного в отношении рака.

В 1916 году Слай представила доклад конгрессу врачей и не встретила одобрения, однако продолжала отстаивать свою теорию. В наследственной передаче Мод Слай не видела ничего дурного для человечества; скорее – нечто положительное; она настаивала на том, что надо советовать членам раковых семейств не вступать в браки друг с другом и тем самым не увеличивать опасность заболевания раком для их потомства. Но, как ее упрекнул один из критиков, она – женщина одинокая – была слишком далека от жизни и подходила к вопросу только как исследовательница.

Она умерла в 1954 году в возрасте 75 лет и, в последний раз празднуя день своего рождения, сказала, что она очень удивлена, что дожила до этого дня, так как по расчетам, сделанным на основании ее собственной теории наследственности, она прожила ровно на десять лет дольше своего срока. Это, очевидно, относится и к ее исследованиям о наследственной передаче рака: расчеты не всегда правильны.

Как и многие другие болезни, рак, по-видимому, настолько сложное заболевание, что его возникновение нельзя отнести к какой-либо одной причине, в том числе и к наследственной передаче. Мы часто видим, что в семье, где оба родителя умерли от одного и того же вида рака, например от рака желудка, дети и внуки доживают до глубокой старости, не заболев раком желудка. При возникновении рака одновременно действует, очевидно, ряд факторов, разумеется разных у мужчины и женщины, хотя некоторые из них иногда одинаковы. Наследственная передача, очевидно, является только частью чего-то целого.

В эксперименте и наблюдениями из жизни доказано, что рак каким-то образом связан и с питанием. Мыши, кормленные недостаточно, особенно в молодом возрасте, заболевают раком реже, чем контрольные, получающие пищу вдоволь. Некоторые ученые сообщают, что животные, живущие в клетках порознь, заболевают раком грудной железы чаще, чем если их держат вместе большой группой. Очень поучителен следующий опыт. Взяли четыре клетки. В одну из них поместили 50 мышей. В другую, такой же величины, но разделенную на пять отсеков, поместили тоже 50 мышей, по десять в каждый. В третью, стеклянную клетку посадили пять мышей, в четвертую – одну мышь. Заболеваемость раком была следующая: 29, 56, 67 и 83 процента. Животное, находящееся в одиночестве, двигается очень мало; животные, содержащиеся вместе, много двигаются, бегают друг за другом. Таким образом, питание и активность имеют значение.

От какой-либо попытки перенести эти экспериментальные данные на человека следует предостеречь. Ведь биологические законы, действующие у человека, отличаются от биологических законов, действующих у мышей. Одним из факторов, могущих оказать влияние на развитие рака, является нарушение гормональной деятельности. Связь между гормонами и раком молочной железы установлена. Но мы знаем также, что не одни только гормоны приводят к возникновению рака; иначе практически все женщины должны были бы заболеть раком грудной железы; существуют и другие факторы, способствующие возникновению рака.

В целях изучения рака на мышах были поставлены и многие другие опыты. Поучителен следующий: если за сутки до родов ввести беременным мышам некоторое количество уретана, все родившиеся мыши через полгода заболевают раком легкого. Уретан давно применяется в медицине для общего наркоза. Лауреат Нобелевской премии профессор Отто Варбург объясняет это явление тем, что уретан нарушает внутреннее дыхание клеток. Варбург вообще считает причиной рака снижение клеточного дыхания. По его мнению, клеточное дыхание понижается под действием клеточных ядов, причем повреждение клеток бывает не особенно сильным. Будь оно сильнее, клетки погибли бы и не смогли переродиться в раковые. Только повторные или регулярно наносимые небольшие повреждения являются решающим фактором. Такое повреждение влечет за собой необратимые изменения. У мышей это сказывается через несколько месяцев, у человека – через несколько лет и даже десятилетий. Повреждение, избежать которого невозможно. Некоторые соображения говорят в пользу этой теории, другие – против нее.

Учение о раке, несомненно, является частью медицины, привлекающей наибольшее внимание исследователей и клиницистов, практиков и общественности, хотя злокачественные новообразования уже перестали быть врагом номер один здоровья человечества. В этом отношении раковые заболевания уступают заболеваниям сердца и кровеносных сосудов и нарушениям кровообращения, от которых в настоящее время умирает больше людей, чем от рака. Туберкулез, ранее занимавший первое место, как известно, сильно оттеснен на задний план.

Действительно ли раковые заболевания сильно участились, как об этом пишут? Какова причина этого? Все статистики указывают, что ныне около двух миллионов людей ежегодно умирает от злокачественных новообразований. Это очень большое число. К тому же в статистических данных представлены не все случаи рака, так как в свидетельствах о смерти часто вместо основного заболевания – рака, указывается непосредственная причина смерти, например, воспаление легких или сердечная слабость. Увеличение частоты раковых заболеваний особенно заметно в некоторых странах, например в Австрии, которая в настоящее время является в Европе страной с наибольшей смертностью от рака. Дать исчерпывающее объяснение этому явлению пока трудно.

Прежде всего это может зависеть от увеличения средней продолжительности жизни людей. Поэтому многие люди в большем числе, чем это было ранее, достигают возраста, особенно угрожаемого в отношении рака. Но это, очевидно, не главное, так как люди любого возраста могут не болеть раком и не должны. В чем же причина появления раковых опухолей? Пытаясь разрешить загадку рака, ученые уже давно допустили существование веществ, вызывающих рак или способствующих его возникновению и поступающих в человеческий организм с пищей или е вдыхаемым воздухом.