Текст книги "Новейшие победы медицины"

Автор книги: Гуго Глязер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Оживление

Электростимулятор для сердца, искусственное дыхание, массаж сердца, переливание крови – все это относится к современной главе медицины, к оживлению. Разумеется, попытки оживить человека, только что умершего, чья окончательная смерть еще не казалась несомненной, делались всегда. Раньше это было тем более необходимо, потому что случаи мнимой смерти встречались нередко. В наше время человек уже не должен вносить в завещание распоряжение сделать ему после смерти укол в сердце, чтобы он не испытал ужасной судьбы мнимого мертвеца. Но мы знаем, что не всякий, у кого мы не слышим биения сердца, действительно мертв, точнее мертв биологически, и что между клинической смертью, которую наблюдают и не медики и врачи, и смертью биологической, когда уже умерли клетки головного мозга, проходит время, в течение которого попытки оживления возможны и часто оказываются успешными. Разительным примером успехов современной медицины является случай с академиком Ландау в Москве.

Академик Ландау, ученый с мировым именем, 7 января 1962 года получил исключительно тяжелую травму при столкновении двух автомобилей. С повреждениями, опасными для жизни, он был доставлен в ближайшую больницу. У него установили перелом основания черепа, кровоизлияние в мозг, переломы ребер, перелом таза и другие травмы. Врачи признали состояние пострадавшего безнадежным. Несмотря на это, разумеется, делалось все необходимое. Раны перевязали, ввели противостолбнячную сыворотку, поддерживали деятельность сердца, боролись с явлениями шока.

Все лечение велось под руководством известного советского невропатолога, члена-корреспондента Академии наук СССР профессора Н. И. Гращенкова. Лечащими врачами в больнице № 50, куда Ландау попал сразу после катастрофы, а потом в институте нейрохирургии были доктора Корнянский, Федоров и Поляков. В лечении участвовали многие выдающиеся советские и иностранные врачи, в частности профессор Б. Г. Егоров, а позже лауреат Нобелевской премии профессор Пенфилд из Канады, профессор Кунк из Праги, профессора Гарсен и Гийо из Франции.

На следующую ночь состояние академика Ландау заметно ухудшилось: пульс ослабел, дыхание часто прерывалось. Поэтому ему произвели трахеотомию: вскрыли дыхательное горло, ввели в него трубку и при помощи специального дыхательного аппарата стали «дышать за больного». И это позволило врачам устранить лишь некоторую часть опасностей. Наибольшее беспокойство вызывали слабая деятельность сердца и повреждение головного мозга. Ведь крупные нервные центры, заведующие деятельностью сердца и дыханием, лежат именно в той части головного мозга, которая у Ландау была повреждена.

Была лишь одна возможность получить доступ к этому месту и удалить кровь и сгустки, по-видимому скопившиеся там. Череп вскрыли в той области, где рассчитывали найти сгустки крови. Но оказалось, что кровоизлияние не столь значительно, как предполагали. Зато обнаружили большое скопление снинно-мозговой жидкости, которая не могла вследствие повреждений и отека мозга удаляться естественным путем и потому давила на центры, управляющие дыханием. Ее удалили отсасывающим аппаратом и, кроме того, сделали прокол спинно-мозгового канала, чтобы ослабить давление жидкости в спинно-мозговом канале.

Вмешательство оказалось вполне успешным, но отек мозга не удалось сразу и полностью устранить. В последовавшие за этим дни и недели надежды то появлялись, то исчезали. Одно осложнение сменялось другим. Сначала наступил паралич кишечника, затем большую тревогу вызвало скопление жидкости, что свидетельствовало о недостаточности кровообращения; время от времени останавливалось дыхание. Но с осложнениями каждый раз удавалось справиться и, несмотря на критическое положение, сохранить жизнь больному.

Аппарат для искусственного дыхания, примененный с самого начала, работал безукоризненно, но тем не менее наблюдались расстройства дыхания, так как и легкие пострадали во время несчастного случая. В первые недели развилось двустороннее воспаление легких.

Два месяца больной был без сознания. Все это время его кормили искусственно, вводя важные для жизни питательные вещества. Ему, разумеется, сделали много переливаний крови – свежей, консервированной и заменителей крови с прибавлением пенициллина и других антибиотиков. Несмотря на все принятые меры, ни в один день из этих двух месяцев никто не мог сказать, будет ли больной жив на другой день.

Постепенно стало ясно, что победа над смертью одержана и что Ландау можно считать спасенным. Его выздоровление длилось почти год, причем дыхание и сердечная деятельность прекращались не раз, так что можно было говорить о клинической смерти. Но искусство врачей и успехи медицины, в частности успехи медицинской техники, доказали, что нельзя страшиться никаких усилий, чтобы вернуть к жизни человека, который еще не умер биологически. В декабре 1962 года шведский посол в Москве смог вручить прославленному физику Нобелевскую премию, и Ландау в краткой речи выразил свою благодарность всем, кто потрудился ради его возвращения к жизни.

Этот выдающийся случай не единственный в медицинской практике. Методы борьбы с тяжелыми осложнениями во время операций, особенно на органах грудной полости, а также со случаями клинической смерти известны широкому кругу врачей. Созданы специальная аппаратура, кровозамещающие растворы, применяется массаж сердца и многое другое, что дает хороший эффект.

Глава V Пресадка органов

Пересадка почек

Когда фрау Рут стало еще хуже, врачи поместили ее в больницу для более тщательного обследования, а может быть, и для оперативного вмешательства. Они выбрали для этого больницу Святой Марии в Чикаго. У больной была тяжело поражена правая почка; как потом выяснилось, она превратилась в бесформенное образование, содержавшее множество пузырей, так называемую поликистозную почку. Она могла нагноиться, что представляло опасность для организма. Чикагскую больницу врача выбрали потому, что в ней работал хирург Лоулер, один из лучших специалистов по болезням почек. Так как Лоулер много занимался опытами по пересадке органов, то пользовался во всей Северной Америке особенно большим авторитетом.

Больную исследовали в течение нескольких недель. В это же время был составлен план оперативного вмешательства и начали готовиться к его осуществлению. План не давал хирургу покоя даже во сне: Лоулер хотел сделать пересадку почки. Почему бы, думал он, не попытаться удалить больную почку у человека и заменить ее здоровой? Это, рассуждал он, пожалуй, не так уж трудно; нужно после удаления больного органа соединить подходившие к нему кровеносные сосуды с сосудами новой почки и сшить их; тогда пересаженная почка приживет и будет работать. Лоулер много раз проводил опыты на животных и приобрел навык в таких операциях. На собаках операция удавалась, но через некоторое время почка отторгалась. Может быть, подумал Лоулер, подобная операция на человеке окажется удачнее.

Но Лоулер все же сильно колебался отважиться на такую операцию. Пораженная почка, безусловно, подлежала удалению, так как она представляла опасность для больной. Но для пересадки новой почки должно было быть выполнено предварительное условие и притом абсолютно обязательное: тканевая совместимость – это не только совпадение групп крови. Со времени венского ученого Ландштейнера, открывшего группы крови, мы узнали, какие тяжелые последствия влечет за собой вливание крови, когда ее группа не совпадает с группой крови человека, которому ее ввели.

Ландштейнер установил наличие только четырех групп, позднее он дополнил их, а в последнее время выяснилось, что есть не только главные группы, но и подгруппы и что всякое несоответствие между реципиентом (получателем) и донором может приводить к катастрофе. Ведь, как говорит Гёте: «Кровь – сок совсем особенного сорта». Но кровь только в представлении поэта сок, а на самом деле это сложная ткань, и нам известны еще далеко не все ее тайны. Тканевая несовместимость – вот барьер, который крайне трудно преодолеть при пересадке органов. Техника операции, сшивание кровеносных сосудов и нервов – не проблема для современного хирурга. Весь вопрос – в переносимости, в совместимости, в готовности или способности организма, так сказать, принять пересаженный ему орган, не относиться к нему, как к враждебному инородному телу, а способствовать его приживлению и функции,

Приступив 17 июня 1950 года к задуманной операции, Лоулер, разумеется, знал все это хорошо. Но после долгого ожидания в его распоряжении в это время было тело человека, умиравшего после несчастного случая, причем его почка по тканевой и групповой совместимости крови вполне подходила больной Рут. Теперь можно оперировать.

Это была первая операция такого рода, первая пересадка почки.[15]15
  Операция Лоулера не была первой, как сообщает об этом автор. Первая пересадка почки человеку от трупа человека сделана хирургом Ю. Ю. Вороным в 1934 году, о чем была публикация в «Трудах Всеукраинского института переливания крови» (Днепропетровск, т. I, стр. 221) и журнале «Врачебное дело» за 1950 год (№ 9, стр. 813). В 1950 году Ю. Ю. Вороной сообщает о еще двух пересадках почек от трупа человека человеку, почек, хранившихся на холоде 12 и 24 часа. После пересадки почки функционировали короткое время, а клинически наблюдалось выздоровление. Собственные почки больных начали работать удовлетворительно. Ю. Ю. Вороной считает, что в первое время, пока действовали пересаженные почки, произошла разгрузка собственных почек, а также биостимуляция организма.


[Закрыть] Чтобы присутствовать при этом историческом событии, собрались многочисленные врачи не только Чикаго и Нью-Йорка, но и других больших городов США. Почти как около ста лет назад, когда производилась первая хирургическая операция под наркозом. Лоулер все подготовил самым тщательным образом (ведь этого момента ждали пять недель) и приступил к пересадке почки через десять минут после смерти донора, женщины, получившей травму.

Операция прошла вполне гладко, заживление раны также протекало без осложнений. Это был большой успех. Первая пересадка почки вызвала изумление и восхищение во всем мире. Что все прославляли доктора Лоулера, вполне понятно. Но одна из газет писала, что в действительности героем дня был не врач, а его больная – Рут.

В Америке говорили об одной только Рут, даже не называя ее по фамилии, как это принято, когда говорят о кинозвездах. Почему же она стала героиней? Это была, в сущности, обыкновенная женщина, в возрасте около пятидесяти лет, домашняя хозяйка, далекая от общественной жизни. И вот она стала предметом внимания армии журналистов, репортеров и фотографов и должна была рассказывать о себе все, что только можно придумать: о силе стекол ее очков, о любимых блюдах мужа, об ощущениях после операции – словом, обо всем, точно была знаменитостью.

Но журналисты не спрашивали о самом главном: верит ли она, что почка, пересаженная ей, действительно приживет. Врачи, повторно исследовавшие оперированную женщину, хранили молчание. Через определенные промежутки времени они проводили исследования, чтобы выяснить функцию каждой почки в отдельности и установить, работает ли пересаженный орган.

Приблизительно через год после операции в квартире у Рут раздался телефонный звонок; это был репортер газеты.

– Знаете ли вы, – сказал он, – что почка, пересаженная вам, больше не работает? Вчера на съезде урологов профессор сообщил об этом.

Женщина была поражена, словно молнией. Она утратила дар речи. Ведь ни один из врачей ничего не говорил ей о судьбе пересаженной почки. Многие месяцы она чувствовала себя вполне хорошо, выполняла работу по дому, не испытывая болей, и даже поправилась на несколько килограммов. Она действительно верила в свое излечение и думала, что пересаженная почка функционирует.

То, что работник газеты сообщил в такой неделикатной форме, оказалось правдой. На съезде врачей-урологов был сделан доклад о пересадке почки и было откровенно сказано, что через некоторое время после операции пересаженный орган начал сморщиваться и слабо функционировать. В конце концов от большой почки осталось небольшое образование, не представлявшее никакой ценности для оперированной. Таким образом, операция оказалась безрезультатной: организм больной отверг пересаженную почку. Она, как это часто наблюдалось при опытах на животных, была, так сказать, поглощена его жидкостями.

Газеты, которые с таким восторгом писали о первой пересадке почки, сообщили и о печальном конце операции; при этом они старались найти виновника, которого, как ясно специалистам, там не было. Газеты осудили и способ, которым Рут была извещена о конечном исходе произведенной ей пересадки.

Что же касается упреков хирургам, то все выпады были совершенно необоснованны. Знаменитый ученый Каррель, нобелевский лауреат, пытался пересаживать почки за несколько десятков лет до Лоулера, но не смог разрешить эту проблему; другим, которые пробовали это делать, также не удалось. Когда впоследствии врачи познали мощь антибиотиков – пенициллина и других, близких к нему препаратов – и начали их применять, появились новые надежды. Ожидали, что теперь, под защитой мощных истребителей бактерий, скорее удастся пересадить почку так, чтобы она могла жить и работать в новом организме, ие разрушаясь его соками. Вот почему попытки пересадки почек были неоднократно повторены, и в газетах стали появляться сообщения об удачных операциях пересадки почки человеку. Чикагская неудача не могла и не должна была отпугнуть и смутить хирургов; было решено продолжать работу, даже если она и не приносит славы.

Следующим хирургом, который сделал такую операцию, был доктор Сервель в Страсбурге. У его двадцатилетней больной одна почка нагноилась и не представляла никакой ценности, а другая была также не вполне здорова. Поэтому Сервель пересадил больной почку только что умершего человека, применив такие же меры предосторожности и защиты, какие использовал Лоулер. Успех и неудача были те же. Вначале шло хорошо, но через несколько месяцев почка перестала выделять мочу, и организм расправился с этим инородным для него телом.

Расскажем и о шестнадцатилетнем французе Мариусе Ренаре, чья жизнь и болезнь стали трагедией для него и для его матери. Почки Ренара так сильно пострадали от гнойного воспаления, что, казалось, уже нельзя помочь. Тогда один из врачей предложил попытаться спасти его пересадкой почки. Ждать, когда в результате смертельного несчастного случая в распоряжении хирургов окажется почка человека той же группы крови и соответствующего возраста, казалось нецелесообразным. Поэтому мать больного предложила свою почку, и так как группы крови совпадали, а близкое родство сулило успех, врачи согласились. Мать и сын были оперированы одновременно. В то время как у сына почку удалили, чтобы выбросить, другой хирург удалил почку у матери, чтобы пересадить ее сыну. Это было проявлением героизма, но жертва оказалась напрасной. В течение нескольких недель казалось, что почка будет воспринята новым для нее организмом, но потом надежда ослабла: почка начала сморщиваться, она все более и более уменьшалась в размерах, и больной в конце концов погиб. Это случилось в 1953 году, то есть вскоре после чикагской операции.

В последнее время довольно часто сообщают о будто бы удавшихся пересадках почки. В сентябре 1963 года в «Бритиш медикел джорнел» было опубликовано сообщение, что хирурги лондонской Вестминстерской больницы пересадили больной женщине почку только что умершего человека. После вмешательства прошло три месяца, и больная будто бы чувствовала себя хорошо и могла выполнять работу по дому. Так как это был случай смертельного заболевания, то он, безусловно, заслуживает внимания.

Через год сообщили, что в американском городе Денвере была совершена еще одна пересадка почки: муж пожертвовал одну из почек для пересадки своей двадцатипятилетней жене; у нее наблюдались уремические состояния, и она считалась обреченной. Операция, протекавшая с осложнениями, все же удалась, и, по позднейшим сведениям, почка работала хорошо.

В настоящее время во всем мире насчитывается около 250 случаев, в которых произведена такая операция. При оценке каждого из них нельзя забывать, что все больные не имели другого выхода, кроме как решиться на эту операцию. Из 250 оперированных 92 человека были в конце 1963 года живы. Большинство выживших – люди, оперированные в последнее время. 18 человек, свыше 7 процентов, живы более двух лет. Много это или мало? С точки зрения медицинской статистики – мало, с общечеловеческой точки зрения – много. Но ведь дело именно в последней.[16]16
  Как показывают научные данные, наиболее удачные пересадки почек с хорошим отдаленным результатом производятся у однояйцевых близнецов. Об успехах таких пересадок сообщалось во французской медицинской печати. Успешные операции такого рода проведены в Госпитале Наварр в Париясе. Пересадка почек не от близнецов достигает успеха в том случае, если применяют средства, подавляющие невосприимчивость организма (так называемые иммунодепрессивные средства). К ним относятся облучение рентгеновыми лучами и лучами радия, фармакологические препараты типа имурала, азотиопрнна и препараты гидрокортизона. Люди, которым пересажены чужие почки, живут, только получая эти препараты, и то в незначительном проценте случаев. Во Франции, а в последнее время и в других странах производится подбор донора по комплексу иммунологических реакций, то есть генетически наиболее близких донора и реципиента, а потом применяют средства; о которых было сказано выше. В этом случае получается более стойкий успех. В СССР в последнее время операция пересадки почки была осуществлена профессором В. В. Петровским.


[Закрыть]

Чем вызваны неудачи?

Разумеется, ученые задавали себе вопрос: почему пересадка почки удается только как исключение, хотя вшить новый орган технически не трудно? Но если мы рассмотрим вопрос более широко, то поймем эту неудачу. Организм в процессе своего развития выработал иммунитет, невосприимчивость к чужеродным белкам. Это защитная реакция, которая дала ему возможность выжить, усовершенствоваться и развиться. Это противодействие всему чуждому и есть принцип живого организма. Для него бациллы или вообще бактерии являются точно таким же инородным телом, как и пересаженная почка. Против них ведется борьба, и инородные тела должны быть отторгнуты.

Итак, то, что доставляет хирургу и его больному столько огорчений, то обстоятельство, что пересадка почки удается только в исключительно редких случаях, есть биологическое явление. Вначале приживление любой ткани протекает благополучно, но через неделю картина меняется. В пересаженный кусок ткани внедряются мельчайшие кровеносные сосуды, и он набухает. Появляются поверхностные кровоизлияния, а под микроскопом бывают видны скопления клеток, похожих на белые кровяные тельца. Мечников в свое время назвал их фагоцитами (пожирающими клетками). Клетки эти способствуют рассасыванию, разъеданию пересаженного куска, и через 10–12 дней ткань погибает; она рассасывается или отторгается.

В этом случае происходит то же самое, что и при внедрении микробов. Пересаженная чужеродная ткань – антиген, а получатель вырабатывает антитела, чтобы избавиться от чужеродного тела, которым является пересаженная почка.

Но, возразят нам, ведь бывают и исключения. Порой старания врача заканчиваются успехом, к счастью для больного.

Пересадка почки удается у однояйцевых близнецов. Здесь все идентично: не только группы и подгруппы крови, но и малейшие и еще нам неизвестные особенности тканей. У однояйцевых близнецов одинаково все, и один брат, в сущности, является частью другого брата, одна сестра – частью другой сестры. Ясно, что при таких случаях пересадка почки удается; на практике это наблюдалось не раз.

Полная драматизма попытка спасти ребенка с больными почками, когда мать жертвует для него одной из своих почек, еще может удаться, но такая возможность, конечно, еще незначительна. Однако малое все же больше, чем ничто.

Успеха ожидали от пересадки эмбриональной (зародышевой) ткани. Безвременно скончавшийся венский ученый Иозеф Вейценберг провел ряд чрезвычайно важных опытов в этой области. Он вставлял крысам эмбриональные зачатки зубов, и зачатки превращались в зубы. Он пересаживал эмбриональную ткань людям, утратившим после ожогов большие куски кожи; такие пересадки тоже удавались.[17]17
  А. Г. Лапчинский и А. А. Малиновский о 1940 году сообщили об удачной пересадке зачатков зубов в бедренную кость (опыты на собаках и крысах). Из этих зачатков развивались зубы.


[Закрыть]

Ученые, разумеется, старались разрушить преграды, препятствующие приживлению чужого органа и чужой ткани, даже когда они происходят от того же вида. Пересадки стали бы спасением для бесчисленного множества людей. Как устранить эту несовместимость, эту индивидуальную защиту против каждой частицы чужого организма? После многочисленных опытов было найдено два пути, которые действительно могли бы привести к цели. Один путь – применение рентгеновых лучей, другой – использование средств, угнетающих рост клеток. Оба метода действительно дают возможность успешно проводить пересадки. На животных делали опыты по пересадке разных органов; особое внимание уделялось пересадкам костного мозга, играющего первостепенную роль в кроветворении. При этом проводилось рентгеновское облучение всего тела животного. Кроме того, применяли и другие средства. Такие препараты чрезвычайно ценны.

Указанные методы частично обеспечивают подавление невосприимчивости, но опасность, связанная с их применением, еще очень велика. Человек (или животное), лишаемый сил защиты против пересаженного органа, теряет и сопротивляемость по отношению к бактериям и подвергается большой опасности. Ведь окружающих нас невидимых врагов, болезнетворных бактерий, множество. И все же от упомянутых выше двух путей наука пока не отказывается, пытаясь улучшить методы. Их ценность особенно выяснилась после аварии атомного реактора, происшедшей в Югославии в 1958 году. Пострадало несколько ученых, подвергшихся сильному облучению. Людям угрожала непосредственная опасность. Пятеро пострадавших, подвергшихся смертельному облучению, были спешно доставлены в Париж, так как там были специалисты в этой области. Им начали делать переливание крови, а главным образом – пересадки костного мозга людей и эмбрионов. Четверых удалось спасти. Через месяц кроветворение, прекратившееся у них вследствие облучения, возобновилось. Значит, пересаженный им костный мозг послужил только для того, чтобы они смогли прожить относительно короткий промежуток, во всяком случае, время, которого ни один из них не прожил бы, если бы чужой костный мозг не пришел им на помощь.

Ученые проводили и совершенно другие опыты, желая достичь той же цели, то есть так перестроить индивид, чтобы он утратил свое оружие против пересадок. Опыты, разумеется, поставили так, чтобы потеря оружия не сопровождалась одновременной утратой жизнеспособности[18]18
  Автор имеет, очевидно, в виду опыты на животных англичанина Медовара и чеха Гашека. Суть этих опытов, так же как и опытов советского профессора А. Г. Лапчинского, состоит в том, чтобы еще во время эмбрионального развития или тотчас после рождения заменить кровь новорожденных кровью от будущего донора. Гашек, например, сращивал два утиных яйца, чтобы вызвать общность развития, создать искусственных близнецов. Замена крови у новорожденных кровью донора приближает животное по биологическим свойствам к донору, и новорожденный утрачивает в некоторой степени свои биологические особенности и невосприимчивость. После таких опытов в некоторых случаях удавалось добиться стойкого приживления почек у собак. А. Г. Лапчинскому удалось получить стойкое приживление конечности от одной собаки к другой.


[Закрыть]