Текст книги "Проект "Эволюция" (СИ)"
Автор книги: Григорий Павленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Очень грубая формулировка, – поморщился учёный, – но, в какой-то мере, верная. Да, наших прототипов можно назвать "Сверхлюдьми". Но не забывайте, работа только начата, и мы только ступили на эту, без сомнения долгую, дорогу.
– Прототипов? – переспросила репортёр.
– Да, – кивнул учёный. – Пока нам ещё не удалось создать полноценное человеческое существо. Нами было принято решение, что в процессе создания наших творений будет не этично использовать слово "человек", и пока мы предпочитаем называть их "прототипами".
– Нет... – прошептал Ваал, не отрывая взгляд от учёного, который с таким упоением и задором рассказывал всему миру о том, что проект "Эволюция" не канул в лету со смертью Гейба... они продолжают работу, продолжают создавать новых людей для своих проклятых экспериментов, выращивают новых детей, чтобы превращать их в чудовищ.
"Они будут искать выход из тупика", – всплыли в памяти слова Каина.
– Но даже сейчас, – с улыбкой на лице продолжал учёный, – прототипы открывают перед нами просто невообразимые просторы для...
– Выключи, – сказал Ваал.
– Чё? – Абрахам, оторвавшись от изучения ящика, забитого каким-то барахлом, посмотрел сначала на него, а затем на проектор. – Достал тебя этот головастик? Понимаю... я их тоже терпеть не могу. Вечно такие радостные, такие восторженные. Тьфу! Пожил бы этот сосунок в Антарктиде с моё, посмотрел бы я на его рожу, – говоря это, старик вновь пробрался к проектору и всё-таки выключил его. Изображение погасло, но это не помогло.
Они ищут выход...
12 декабря, 2421г.
"Проснись, Ваал".
Мгновенье тьмы, прежде чем бионические глаза полностью включатся в работу. Одно лишь мгновенье, за которое Ваал успел очистить разум от обрывков серого, бесцветного сна, детали которого разлетались, словно дым на ветру. Одно лишь мгновенье полной темноты, и на смену ей приходит реальный мир.
Освещение в комнате не работало. Первый тревожный звонок. Ваал ясно помнил, что засыпал при свете небольшой настенной лампы. Как можно более тихо, он встал с кровати и потянулся к своему старому, трёхзарядному пистолету, лежавшему рядом, на тумбе. Но стоило Ваалу прикоснуться к холодной рукояти, как он услышал шаги. Шаги. На базе их было только двое – он и Ариадна, никогда не касавшаяся ногами пола. Выводы напрашивались сами собой.
Быстро, всего за доли секунды, он окинул свою комнату изучающим взглядом. Кровать, тумба, письменный стол с потёртым, металлическим стулом – вот и вся мебель. Спрятаться тут не представлялось возможным. Тихо, стараясь не издавать ни единого звука, Ваал прислонился к стене, немного правее стальной двери. Если та откроется и в комнату войдёт враг, у Ваала будет эффект неожиданности.
"Каин?" – попытался позвать он, вполне разумно предполагая, чей голос услышал между сном и явью.
"Три человека внутри, пять снаружи" – голос брата звучал неестественно тихо, словно пробивался через какую-то бурю. Но чтобы обдумать этот факт у Ваала не осталось времени: дверь, с еле слышным шипением сдвинулась в сторону, и тьму комнатки прорезал луч фонаря, а вместе с ним и три коротких выстрела – прямо в кровать, на которой всего минуту назад лежал Ваал. Затем солдат, стоявший в дверях, сделал одну единственную ошибку. Он сделал шаг вперёд. Выстрел из пистолета пробил шлем и обратил большую часть черепа в обугленную кровоточащую массу.
"Остались двое", – подумал про себя Ваал, глядя на медленно заваливающееся тело солдата. Сейчас у него не было времени для сожалений о том, что пришлось отнять жизнь этого человека. Да и стал бы он сожалеть?.. С ужасом, Ваал осознал, что эта бесконечная травля изменила его настолько, что он стал терять себя самого, терять того, кем он был до того, как они бежали на свободу.
Но времени на раздумья действительно не было. На базе были ещё два человека, вполне явно желавшие взять его скорее мёртвым, чем живым. А ведь ещё оставалась снова куда-то пропавшая Ариадна... и, словно в насмешку над его мыслями, на другом конце коридора прозвучали ещё три коротких выстрела.
– Проклятье, – выдохнул Ваал. Отбросив прочь всякие мысли о самосохранении, он выбежал из комнаты и рванул туда, откуда прозвучал звук выстрелов, на ходу перезаряжая пистолет.
Он не был солдатом, обращался с оружием из рук вон плохо, так же плохо соображал, как вести себя в бою... но Ваал не мог просто сидеть в укрытии зная, что где-то там солдаты уже могли найти Ариадну. Господи, да она ведь даже не поймёт, что те желают ей зла!
Ещё одна короткая очередь осветила коридор перед ним. Заряды просвистели чуть в стороне, чиркнув по стальному покрытию бетонных стен. Если бы неизвестный стрелок метил немного левее, Ваал уже лежал бы мертвецом на холодном полу. Но солдат промахнулся. Всего несколько мгновений было у Ваала, чтобы решить, что делать.
Стрелка он не видел – даже со своим, улучшенным зрением он не мог понять, откуда велась стрельба. Найти укрытие также не представлялось возможным. Коридор был прямым, как доска. Оставалось только одно.
– Не стреляйте! – крикнул он, отшвырнув от себя пистолет и подняв руки, – я готов сдаться!
Глупая, крайне глупая идея. Солдаты почти наверняка прошли должную подготовку, чтобы противостоять его воздействию и получили чёткий и ясный приказ – убить его как одного из самых опасных прототипов. Но другого выхода у Ваала не было. Сейчас ему только и оставалось, что стоять на месте и ждать, пока неизвестный солдат нажмёт на курок и...
Еле заметный огонёк прицела мигнул впереди. Солдат вышел из укрытия. Высокий мужчина в чёрном броне-костюме. Он держал в руках винтовку, чьё дуло было наставлено прямо в лицо Ваала, но тем не менее солдат не стрелял.
– Номер один заявляет, что готов сдаться, – донёсся еле слышный отзвук голоса солдата, перемежавшийся с почти незаметным треском помех. – Приказы?
– Я сдаюсь, – тихо, с нажимом повторил Ваал, глядя в лицо незнакомцу и видя в отражении его тёмных очков себя самого. – Не стреляйте.
– Ликвидировать, – прозвучал отзвук голоса, заглушаемого помехами.
– Я сдаюсь, – повторил Ваал, чувствуя, как по спине пробежали капельки холодного пота. – Не стреляй.
– Сэр, – в голосе солдата послышались нотки неуверенности, – он сдаётся, я не думаю, что правильно...
– Не стреляй, – Ваал сделал шаг вперёд.
– Ликвидировать! – вновь куда громче прозвучал голос "Командира", – Орёл-семь, я приказываю вам ликвидировать прототипа номер один!
– Я не враг, – Ваал сделал ещё один шаг, медленно опустив руки. – Я простой человек. Не монстр и не чудовище.
– Орёл-семь! Вы получили приказ!
– Сэр... я не понимаю... он же обычный человек...
– Орёл-семь, покинуть базу! Вы попали под влияние врага!
– Они лгут тебе, – Ваал уже подошёл вплотную к солдату и видел, как под тёмными очками расширились зрачки серых глаз мужчины. Да, он прошёл подготовку и вполне мог противостоять его силе, но один единственный миг сомнения – в тот самый миг, когда Ваал крикнул, что хочет сдаться, сломал его защиту.
– Они лгут мне, – словно кукла повторил солдат, на груди которого красовался именной значок – Идар Хоу.
– Отключи связь, Идар, – тихо, с дружеской улыбкой на лице, сказал Ваал, положив руку на дуло винтовки, которую солдат всё ещё держал наготове.
– Орёл-семь, как слышите?! – было последними словами, донёсшимися из динамика, прежде чем Идар послушно исполнил приказ Ваала. Весь его мир в одно мгновенье перевернулся с ног на голову. Взгляд ярко-синих глаз крушил и ломал все его постулаты, выстраивая на их месте другие, совершенно новые, в основе которых стоял он – Вождь. Лидер. Бог.
– А теперь дай мне передатчик, – сказал Ваал, протянув руку. – Я хотел бы поговорить с твоими друзьями.
Их не оставят в покое. Никогда не окончится эта проклятая охота...
***
Разве такой жизни они заслужили? Вечная травля и вечный страх того, что солдаты найдут их и убьют во сне? У них по жилам течёт кровь, у них есть свои страхи и желания, они чувствуют боль и радость, у них есть душа. Они люди – такие же, как и все прочие. Каждый человек имеет право на жизнь. Право на свободу.
22 апреля, 2423г.
"Война закончилась, но до сих пор звучат её отголоски. Единая Земля грозит вновь разразиться пламенем пожара. Мировая общественность взбудоражена новостью о том, что Антарктида, являющаяся одним из самых слабозаселённых материков, желает получить статус отдельного государства. Лидер так называемого Антарктического Союза – Ваал Раут сегодня прибывает в Париж, чтобы выступить на собрании Объединённых Народов".
Но им не дадут жить. Люди порочны, люди неправильны по самой своей природе. Человечество идёт множеством путей, но каждый из них оканчивается тупиком. Тупиком, выход их которого они никогда не найдут без посторонней помощи, но в попытках выбраться загубят ещё много душ. Им нужен тот самый маяк, разгоняющий тьму и освещающий путь.
Гейб думал, что новые способности позволят человечеству продолжить своё развитие, но Гейб ошибался. Человечеству нужен маяк, но маяком этим станет не подаренная генами сила или разум, вживлённый в мозг. Нет. Их маяком станет новый лидер. Тот, кто укажет им верный путь. Построит для них новый мир. Но чтобы выстроить его, он должен будет разрушить старый.
1 июня 2430
"Появление Антарктического Союза и стремительный рост его экономического влияния и военного могущества влечёт за собой всё новые образования так называемых "государств". Неужели Ваал Раут стал человеком, похоронившим мечту о Единой Земле?
Президент Умрата Кхатара выступает с резкой критикой в адрес Антарктического Союза и даёт публичную клятву остановить начавшийся "парад суверенитетов". Но избирателей волнует один вопрос: являются ли слова президента пустой бравадой на фоне грядущих выборов или он действительно готов бросить вызов Антарктическому Союзу, без сомнения, являющемуся лидером творящегося на Земле безумия. И если президент действительно готов воплощать свои намерения в жизнь, то что это значит для простых людей и для всего мира? Новая война?"
Но когда их мир рухнет, люди будут встречать его падение радостью и аплодисментами, потому что мир этот был выстроен в их головах.
1 января 2452
"Сегодня, первого января, вступит в силу решение, которое, по сути своей является не более чем формальностью, но тем не менее отметит собой окончание целой эпохи. Антарктический Союз отказывается от своего названия, в связи с тем, что оно уже давно утратило всякую актуальность и более не отражало сути союза народов и государств, охвативших собой почти весь земной шар.
Антарктический Союз уходит в прошлое, чтобы уступить место давно забытым, но сегодня актуальным как никогда словам. Друзья мои, этот день, первое января две тысячи четыреста пятьдесят второго года, мы вновь встречаем под флагами Единой Земли. Вместе с этим Совет Народов утверждает своим вечным, бессменным лидером человека, сумевшего защитить мир от угрозы новой войны, человека, чьё правление открыло перед человечеством настоящий золотой век, человека, которого все мы с вами знаем и любим, как отца.
Ваал Раут отныне становится вечным лидером Единой Земли. Церемония вступления в должность пройдёт на том самом месте, где и начался путь человечества к свету – в городе Аврелия, столице бывшего Антарктического Союза".
Люди всегда искали высшую силу, которая избавит их от сложности выбора пути. Они искали Бога, способного взвалить себе на плечи все их проблемы и позволить им быть вечными детьми под его чутким взором. Люди искали Бога и, в конце концов, нашли его, хоть он и был таким же человеком, как и они сами.
***
– Может, хватит уже? – голос Коритара прозвучал словно гром среди ясного неба. Брат, нисколько не стесняясь, прошёл в кабинет Ваала без предупреждения, оставляя охрану лишь озадаченно чесать головы и гадать, как же тому удалось преодолеть все хитроумные системы защиты.
Широкое окно, всего секунду назад полностью занятое заголовками и выдержками из новостных программ за последние две сотни лет, погасло, чтобы в следующую секунду открыть вид на ночной город. Шпили высотных зданий освещались сотнями маленьких огоньков, крылатые машины проносились в небесах, оставляя позади себя следы горячего воздуха, улицы, площади, парки... и маленькие, почти незаметные снежинки, кружащие в танце с холодными арктическими ветрами.
– Что "хватит"? – спросил Ваал, даже не обернувшись. Он и так прекрасно видел вошедшего – его бионические глаза были подключены к камерам, следящим в том числе и за тем, что творилось в его рабочем кабинете. Коритар нисколько не изменился за последние годы, разве что на лице прибавилась парочка новых шрамов, а щетина стала чуть ближе к тому, чтобы именоваться настоящей бородой. Ну и, конечно же, заняв официальную должность в новом правительстве, Коритару пришлось отказаться от привычки всегда и везде появляться в своём экзо-скелете. Строгий официальный костюм сделал из бывалого вояки вполне себе гражданского человека.
Правда, сам Ваал с каждым годом всё дальше и дальше отходил от своего "гражданского" образа. На поясе висели два вполне боеспособных пистолета, костюм уступил место военной форме, а на плечах красовались погоны главнокомандующего. Когда-то длинные волосы теперь были коротко пострижены, а на лице красовалась небольшая бородка.
– Ты знаешь, о чём я, – сказал Коритар, подойдя ближе и встав рядом с братом. Он, так же как и Ваал, смотрел перед собой, на город, даже ночью не прекращавший своей жизни. На столицу их империи, разросшейся до таких размеров, что она поглотила в себе весь мир.
Минуту или около того между братьями висела тишина, нарушаемая лишь тиканьем механических часов на руке Коритара.
– Я не хотел всего этого, – наконец сказал Ваал, решив нарушить молчание.
– Знаю, – кивнул Коритар. – Но ты помнишь, какой у нас был выбор?
– Помню, – сказал Ваал с грустью в глазах. – Бежать или сражаться. Жить или умереть.
– И мы сделали свой выбор, – с ободряющей улыбкой сказал Коритар, раскуривая сигару и наполняя кабинет едким табачным дымом.
– Да, сделали, – сказать эти слова было куда труднее, чем можно себе представить, особенно когда в мыслях звучало совсем другое. Тогда, две сотни лет назад, он ошибся, захотев свободы. Ошибся, захотев жизни для себя и для своей семьи. И ошибка его сделала его чудовищем во сто крат страшнее Гейба и любого другого человека. Они должны были принять смерть.
Но того, что сделано, уже не изменить. Маховик перемен раскрутился в полную мощь, и человечество получило лидера, который открыл ему путь к просветлению. Получило вождя, сплотившего вокруг себя народы. Получило тирана, руководствующегося лишь одним принципом – общего блага.
Выбор сделан, и свой путь Ваал пройдёт до конца. Оставив в стороне вопросы морали и ценности жизни каждого отдельного человека, он создаёт идеальное общество, лишённое пороков, свойственных людям. Дарит им прекрасный идеальный мир, где нет голода, болезней, невежества, разрухи и страха. Творит свой собственный проект "Эволюция", где на роль отдельных, выращенных в пробирках детей пришло всё человечество. Он меняет их, совершенствует, делает идеальными. Таков его выбор. Его судьба.
2.0 Живы
Холод. Долбанный, пробирающий до самых костей холод. Вот уж чего-чего, а замёрзнуть посреди сраной пустыни он никак не ожидал. Свариться заживо? Запросто. Забить все дыхательные и не очень дыхательные отверстия песком? Да не вопрос! Сдохнуть от жажды? Не проблема. Но замёрзнуть?! Замёрзнуть посреди пустыни?! Нет, к такому Артура Корна жизнь не готовила. Но факт оставался фактом, на небе светила полная луна, слабый, еле заметный ветерок поднимал тучи песка, а он, вместе с остальной бригадой, торчал возле пятиметровой гаубицы и морозил всё, что только можно было отморозить.
Когда и если он выберется из этой заварушки, он обязательно начистит морду тому холёному пидору, заведовавшему распределением снаряжения. Вот пожалел гад выдать им парочку тёплых курток и штанов на ночь, а им теперь сидеть тут без возможности даже костёр разжечь! Одно слово – штабная крыса.
Сержант бы ещё долго мог сидеть, прислонившись спиной к бронированному борту гаубицы и поносить всех, кого только мог вспомнить в этот морозный час, но судьба распорядилась по-другому.
Чудом он заметил маленькую, почти не заметную точку зелёного света в паре метров от их позиции. Всего лишь точка, мог подумать кто-то другой, оказавшийся на месте Сержанта, кто-то, кому не приходилось своими глазами видеть работу артиллерийских наводчиков. Но Сержант видел, и он знал, что появление подобной маленькой точки может означать только две вещи. Первая, и наиболее вероятное, – кто-то из снайперов опять решил подшутить над "бородачами из седьмого артиллерийского". Довольно распространённое явление, часто приводившее к обосранным и обоссаным штанам среди новобранцев.
Особенный смак этой шутке придавало то, что на неё нельзя не купиться, ведь если огонёк был вполне реальным знаком наводчика, это значило, что через несколько секунд все они погибнут одной из самых неприятных смертей. Да. Вторым было то, что подобный огонёк появлялся лишь за несколько секунд до удара, несущего с собой смерть, разрушение и ещё много, очень много неприятных вещей. Умирать, а тем более умирать от прямого попадания плазменного заряда Сержант не хотел и поэтому, только заметив маленький огонёк он подскочил на ноги и крикнул:
– Ложись!
Затем, схватив за шкирку первого попавшегося бойца, швырнул того на землю, падая рядом и искренне надеясь, что где-то вдалеке, за барханами, сейчас обхохатываются сраные снайперы. Но надеждам его не было суждено сбыться.
Если бы Сержант сейчас смотрел в небо, а не стремительно отползал из зоны поражения, то он увидел, как в небе разгорелось новое, невероятно яркое солнце. Солнце, стремительно падающее к земле и становящееся всё ярче и ярче. Вскоре чистый белый свет залил собой всё на несколько сот метров... а затем был оглушительный взрыв, с которым их гаубица обратилась кучей полыхающего и плавящегося металла.
Жар был столь нестерпим, что Сержант чувствовал, как загорелась кожа на его спине и ногах, чувствовал, как горят его волосы, чувствовал, как лопнул его глаз, кровавым фонтаном извергаясь на песок... Мир, горевший столь ярко, неожиданно погас и стал абсолютно чёрным.
Но спустя мгновение, сквозь тьму пробивается лучик света. Свет приносит вместе с собой боль... боль настолько оглушительную и невыносимую, что хочется кричать.
– Тихо, Сержант, – перед глазами мелькает неясный образ человека в белом халате, но он не может разглядеть его лица. Только солнце сраной пустыни... – сейчас я введу обезболивающее.
И правда, боль начинает утихать, а сознание проясняется. Проясняется ровно настолько, чтобы он смог прошептать несколько слов. Задать один единственный вопрос интересующий его в данный момент:
– Ребята... живы?..
– Сержант, я...
– Живы или нет?! – собрав последние силы кричит Сержант, стараясь ухватить медика за руку. Холодную руку. Стальную.
– Живы, – неуверенно говорит человек в белом халате, – они живы.
– Живы... – облегчённо повторяет Сержант. Они выжили. Спаслись. Не так-то просто поджарить "Седьмой артиллерийский". Эта мысль успокаивает, позволяет закрыть глаза и откинуться на холодном операционном столе. Он может отдохнуть. Его парни живы.
2.1 Что вы натворили?..
Когда Сержант вновь открыл глаза, его сознание со скоростью локомотива, несущегося по магнитному полотну, выстраивало цепочку событий, разделявших тот короткий эпизод ещё в начале его военной карьеры и то, чем она окончилась – взрывом гранаты и вспышкой всепоглощающей боли.
Он ведь умер тогда, в комнате связи. Умер. Не мог человек пережить подобное дерьмо. Да. Он умер и попал... куда там люди попадают после смерти? Сержант никогда не мог похвастаться особой религиозностью, но всегда сохранял некоторую уверенность, что во вселенной есть какая-то справедливость, благодаря которой люди, подобные ему, всенепременно попадают в ад. Тот самый ад, где ребята в красном тычут тебе в задницу раскалёнными вилами и всё такое прочее.
Мысль о том, что он попал в ад, немного успокоила Сержанта, ведь "геена огненная", судя по рассказам священников и прочих бородатых жиртрестов, почти ничем не отличалась от родной армии, где каждый встречный норовит подкинуть тебе бессмысленную, но крайне тяжёлую работёнку, где тебя постоянно мучают твари, стоящие выше тебя по рангу, где кормят отбросами, от которых бы стошнило и свиней... Да, здесь он будет на своём месте. Может даже выслужится до какого-нибудь демона и уже сам начнёт тыкать салаг вилами. Неплохая перспектива. И самым прекрасным в ней было то, что Сержанту никогда больше не придётся слышать этот мерзкий писклявый голосок Ботана.
Но разум подал тревожный звоночек, когда зрение Сержанта восстановилось ровно настолько, чтобы он увидел одинокую, свисавшую на каком-то проводе лампу, расположившуюся ровно у него над головой.
"Откуда в аду лампы?" – подумал Сержант. И стоило ему только задуматься об этом, как взгляд начал подмечать новые детали. Потолком была вовсе не какая-то пещера, а вполне себе обычный, потрескавшийся и готовый вот-вот обвалиться бетонный блок.
Страшная, пугающая мысль медленно подкрадывалась из уголков сознания. Мерзкой химерой она ползла и извивалась, вытесняя собой сладкие мечты об аде и о том, что Сержанту никогда больше не придётся иметь дел со всякими мудаками вроде Гейба и его ручных обезьянок. Мысль становилась всё более обширной и явной. Её уже нельзя было игнорировать, от неё нельзя было отказаться...
Но даже увидев над собой наглую измазанную в пыли морду Ботана, Сержант не смог сдержать разочарованного вздоха.
– Ты... – выдохнул Сержант, размышляя, исчезнет ли Ботан, если он закроет глаза и сосчитает до десяти.
– Здравствуйте, Сержант, – слабо улыбнулся Ботан, тряхнув головой, чтобы убрать лезущую в глаза чёлку. Странно. Волосы у него были короче.
– Ботан, – хрипло сказал Сержант, всё-таки закрыв глаза и мысленно начал считать, и когда он закончил... вновь открыв глаза, Сержант увидел перед собой тот же потрескавшийся потолок, ту же лампу и... никакого Ботана! Неужели помогло?! Неужели чудеса существуют?! Но стоило Сержанту повернуть голову, что, к слову говоря, оказалось не так-то и легко: мышцы его словно набили ватой и двигаться в таком состоянии стало весьма проблематично, как он увидел ненавистного гада, копавшегося среди каких-то ящиков.
Ботан, к сожалению, никуда не исчез, а просто отошёл от стола, на котором и возлежал Сержант. Но моментом все равно надо было воспользоваться. Собрав силы в кулак, Сержант попытался встать но и из этой затеи ничего не вышло. Кто-то, вполне, вероятно, коварный, красноволосый ублюдок, привязал его руки и ноги к железным прутьям, торчащим из стола.
Так. Что делать? Он ослаблен, связан и не может ничего сделать. В голове Сержанта тут же родилось несколько сценариев того, что произошло, но он выбрал наиболее правдоподобный: Ботан после того, что произошло в комнате связи, вырубил Сержанта, притащил сюда, связал, накачал наркотиками и сейчас будет проводить какие-то свои нечеловеческие эксперименты. Да, это в его духе. Безумный ублюдок. Только вот слова, сказанные в эту секунду Ботаном, немного пошатнули идеальную теорию Сержанта.
– Извините, что пришлось вас связать, – тихо сказал тот, перерывая содержимое ящика. – Я не могла быть до конца уверенной, что вы не попытаетесь меня убить.
Убить. Да. Он хотел убить этот расфуфыренного гада, ведь таков был приказ, а плох тот солдат, который не исполняет приказы. Сержант был солдатом хорошим и даже сейчас, будучи привязанным к столу, он старательную думал над тем, как ему удавить Ботаника. Но чтобы как-то потянуть время, Сержант спросил:
– А почему... почему я не должен этого делать? – говорить всё-таки было чертовски тяжело. Язык пересох, губы почти не двигались... словно его скрутило похмелье после недельной пьянки.
– Эм... – Ботан на секунду задумался, отрываясь от своих поисков. За время этой паузы, Сержант успел оглядеться по сторонам в поисках хоть чего-то, что поможет ему освободиться. Но беглый взгляд не принёс ничего кроме разочарования. Они находились в каком-то давно заброшенном бункере – стены и пол мало отличались от покрытого трещинами потолка. Где-то бетон и вовсе раскрошился, целыми кусками отваливаясь от стен, обнажая стальные балки, бывшие скелетом этого места. Кроме стола, на котором и лежал Сержант, здесь валялось ещё великое множество всякого хлама: древние, покрытые вековым слоем пыли ящики, промаркированные цифрами 15-721, плохо работающий, без конца мигающий голо-экран, по которому бежали зеленоватые строчки текста.
Сколько бы Сержант ни вглядывался в них, но так и не смог разобрать и слова. Экран всё-таки стоял у противоположной стены, рядом с какой-то непонятной хреновиной, на первый взгляд казавшейся спасательной капсулой, свинченной с одного из старых космолётов. Сержанту приходилось два или три раза спасать свою задницу в таких штуках, так что в этом вопросе его можно было считать определённого рода экспертом... хотя света в помещении было не так уж и много, да и трубки эти тут совсем не к месту, и что ещё за бак там на верху?
– Я спасла вам жизнь, вы не помните? – наконец выдал Ботан, уже успевший подойти к столу и вновь угрожающе нависнув над Сержантом. Забавно, но именно сейчас в памяти начали выплывать картины того, что произошло в последние секунды до того, как он оказался здесь, на столе. Сержант, хоть и с трудом, вспомнил, как его окружило светящееся поле, как оно укрыло его от разрывающихся гранат, которые, по идее, должны были обратить его кучкой пепла. Дерьмо. А Ботан, видимо, и правда, прикрыл его задницу, даже несмотря на то, что сам Сержант пытался его убить. Но...
– Дерьмо дерьмовое... – выдохнул Сержант, откинувшись назад. – Я у тебя в долгу, хлюпик, но приказ есть приказ.
– Да... – неуверенно сказал Ботан, отведя взгляд, – но... кхм... как бы сказать...
– Что? – вот уж чего Сержанту сейчас не было нужно, так это извечной Ботанской привычки "мять сиськи" вместо того, чтобы говорить прямо.
– Приказ... вы получили приказ... – бормотал Ботан, всё так же отводя взгляд, – но он... я думаю, срок давности этого приказа... он... ну... истёк.
– Чё? – пробормотал Сержант, искренне не понимая, о чём там лопочет этот очкарик.
– Понимаете... – Ботан явно пытался сказать что-то очень важное, но слова застревали у него где-то между глоткой и задницей, так что Сержанту пришлось брать дело в свои руки.
– Рядовой! – хрипло крикнул он, приподнявшись ровно настолько, насколько позволяли верёвки, – докладывай обстановку чётко и ясно!
На удивление, это помогло. Ботан вытянулся, собрался и наконец-то, посмотрев Сержанту в глаза, заговорил, как человек:
– После того, как вы потеряли сознание, – он деликатно умолчал о том, что произошло до этого, – с Земли поступил сигнал о самоуничтожении базы. И, если бы ещё несколько лет назад я не предположила возможность того, что мне, находясь на базе "Гагарин", придётся столкнуться с каким-то серьёзным катаклизмом, то на этом бы всё и закончилось. Но я предположила и потратила несколько месяцев на приведение в надлежащие состояние подземного бункера, прилегавшего к нашей базе.
Но когда я узнала о самоуничтожении, то поняла, что уровень безопасности, предоставляемый бункером, все равно будет недостаточным для того, чтобы вы, а возможно и я, уцелели после взрыва ядерных зарядов. Мне пришлось искать новую защиту и делать это быстро, отбросив в сторону все риски и проблемы, которые могли возникнуть в будущем. Я поставила своей целью спасти нас обоих от смерти и, могу заявить, что задача выполнена, хоть система управления капсулой и была сбита во время взрыва.
– Сбита? – тихо спросил Сержант, чувствуя, какой огромный подвох может скрываться в словах Ботана.
– Здесь следует сделать небольшое отступление, – обретя полную уверенность, Ботан поднял палец и начал вещать, словно какой-то школьный учитель. – Здесь, в бункере, я работала над некоторыми вещами исключительно ради удовлетворения своего научного интереса. В том числе, и с запрещёнными вещами.
В груди у Сержанта похолодело.
– С криогенной заморозкой, в частности.
Стало тяжело дышать.
– И, фактически, я переоборудовала спасательную капсулу, которую вы можете видеть вон там, в бак криогенной заморозки. Получить высокий шанс выживания для нас обоих можно было только укрывшись в этой капсуле. Я благоразумно выставила время пребывания в ней на двести стандартных часов. Этого времени, как я считала, вполне хватило бы для того, чтобы негативные эффекты взрыва зарядов нейтрализовались, но, как я уже упоминала, изначальная настройка была сбита...
Здоровый глаз Сержанта начал нервно подёргиваться.
– И двести часов изменились на двести лет, – сказав это, Ботан задумчиво замолк, а затем добавил: – Знаете, а ведь сказать правду оказалось не так-то и сложно. А я-то переживала... ой... Сержант? Что с вами? Почему вы такой... красный?
Сержант же, раскрасневшись от ярости и одновременно с этим побледнев от шока, пытался что-то кричать, но с губ срывались только хриплые, имеющие очень мало общего с человеческой речью, обрывки слов.
Аврил, разумно предположив, что того вновь настигли галлюцинации, являющиеся верным спутником пробуждения после криогенной заморозки, торопливо вколола Сержанту дозу снотворного, благодаря которому, тот со временем успокоился, а потом и вовсе отключился. Беглого осмотра Аврил хватило чтобы понять: жизни Сержанта ничего не угрожало и крепкий, оздоровительный сон только пойдёт ему на пользу, позволив восстановить силы после столь длительной заморозки.
Несмотря на то, как прошёл их разговор, Аврил почувствовала настоящее облегчение от того, что Сержант относительно спокойно принял новость о том, что они проспали в обнимку две сотни лет. Тут стоит упомянуть, что мерилом спокойствия Сержанта она считала количество ругательств произносимых им за одну стандартную минуту. А поскольку тот не выдал ни единого грубого слова в ответ на её рассказ о произошедшем... да, реакцию можно считать вполне спокойной. Сама же Аврил подобной выдержкой, к сожалению, похвастаться не могла. Обнаружив повреждение системы управления, она, стыдно признаться, использовала несколько слов, позаимствованных из многочисленных высказываний Сержанта.
