сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Гордак! – крикнула она, обращаясь к черноволосому воину, – убери этот мусор из моего замка.
– Да, миледи, – кивнул тот с вполне явственной кровожадной улыбочкой, слегка померкшей, после того как Велена сказала ему о том, что посол должен покинуть замок ЖИВЫМ.
Когда солдаты выволокли бакортцев прочь, в зале вновь воцарилась тишина. Никто не решался заговорить о том, что здесь случилось, но теперь все смотрели только на горца, который неожиданно почувствовал себя какой-то диковинной птицей на летнем базаре. Люди буквально пялились на него, и страх в их глазах вполне ясно говорил ему о том, чего может стоить эта выходка. Он уже просчитывал, как будет лучше всего прорываться из зала и сколько людей придётся для этого положить, как вдруг... Раздался громкий, искренний смех.
Южанин, до сего момента сохранявший гробовое молчание, хохотал как идиот.
– Что смешного, Хотар? – удивлённо спросила у него Велена, на лице которой помимо воли появилась улыбка.
– Я думал, – сказал южанин, отсмеявшись, – что вам, леди, потребуется как минимум пара лет, чтобы усмирить Бакорт и показать им, что вы ничем не хуже отца. Боги, я даже продумывал целую политическую стратегию, которая поможет вам укрепить власть. А надо-то было только оторвать ухо одному фах'нараш, чтобы показать всей стране, что в Корантаре правит железная кровь. Спасибо тебе, дорогой друг, за то, что сделал всю работу за меня. Отныне Хотар'Кош будет твоим другом и защитником, – последние его слова были обращены к Ро.
– Эм... не за что, – пробормотал тот в ответ, слегка смущённый таким обращением. – Но я сюда не уши рвать пришёл. Мне с вождицей поговорить надо о моих людях.
– Вождицей? – удивлённо переспросила Велена, посмотрев на горца.
– А у вас тут разве не вожди правят? – удивился Ро.
– Иногда я думаю, что лучше бы правили вожди, – устало вздохнула девушка, – Хотар, будь добр, займись остальными просителями, а я с господином горцем переговорю лично.
– Как будет угодно, – кивнул все ещё улыбающийся южанин.
***
Через десять минут Хароудел вместе с Веленой оказались в какой-то небольшой комнатушке, в которой из мебели были только стул и стол, на который и уселась девушка, вызвав лёгкое удивление горца.
– В Империи сидят на столах? – поинтересовался он.
– Иногда, – кивнула Велена, осмотрев своего нового знакомца с ног до головы. Тот был высок. Очень высок. Наверняка он мог бы сравниться в росте с её отцом, и при этом горец, казалось, не имел и капли жира, только могучие мышцы. – Как меня зовут, вы уже, наверное, знаете, а вот как зовут моего защитника?
– Хароудел, раньше я был вождём клана Чёрных черепов, но теперь ваши солдаты перебили остальных вождей, и я правлю всеми горцами.
– Рада познакомиться с вами, Хароудел, – сказала Велена.
– Язык сломаешь так меня звать, говори просто Ро. И не надо мне «выкать». Я человек простой.
– Ро, – кивнула она, улыбнувшись, – и зачем ты пришёл ко мне? Ты говорил, что хочешь просить за своих людей.
Их разговор растянулся на пару часов, во время которых они успели и переругаться, и пожать друг другу руки, пообещав вечную дружбу. В конце концов, им удалось договориться о том, что горцам для временного лагеря выделят землю получше, а также прямо сегодня подгонят обозы с едой. Помимо этого, Велена обещала поговорить с генералом Донаком о том, чтобы солдаты находились только снаружи лагеря, а решение всех внутренних вопросов оставили самим горцам. Это вполне удовлетворило Хароудела и он, распрощавшись с Веленой, покинул замок с лёгким сердцем.
Глава 17
Соладар
Армия возвращалась домой. Легионы несли на своих плечах радость победы, но люди, собравшиеся встречать победителей, видели в глазах солдат не радость, а горе. Штандарты были приспущены в честь великого траура для всей армии. Люди не понимали, что же случилось, в рядах собравшихся зевак проходили волны ропота, в котором каждый пытался выведать у соседа, что же случилось? Но все вопросы отпали сами собой в тот миг, когда посреди колонны солдат, входящих в город, показалась одна повозка, на которой везли богато украшенный гроб.
– Плачьте! – крикнул один из легионеров в толпу, – Корус Ватар пал!
Дружный вздох ужаса охватил толпу. Корус Ватар, первый маршал Катарской Империи, человек, первым поднявший меч против Узурпатора и выигравший гражданскую войну, человек, который наряду с самим Императором спас страну от гибели, пал... Люди не могли поверить в это. Женщины плакали, а мужчины провожали мрачными взглядами мёртвого героя.
Элхарт, ехавший во главе колонны легионеров, не видел толпы, собравшейся вдоль улицы. Он думал только о том, что скажет дочери Коруса. Что ему сказать ей? Клясться, что убийца будет найден и получит заслуженную кару? А что, если она узнает о клинке? Эл прекрасно понимал, что Балор не мог подстроить это убийство. Старый генерал был и для него, и для Балора как отец, и сама мысль о том, что первый советник Императора поднял бы руку на Коруса, была не просто невозможной, она была противоестественной. Кто-то пытался подставить Балора, и делал это слишком явно. До того момента, пока Элхарт не разберётся, кто за всем этим стоит, никто не должен будет узнать о кинжале. Никто.
Колонна солдат прошла почти через весь город и остановилась на дворцовой площади. По обычаю, тут Император должен был выступить перед гражданами и легионерами, похвалиться очередной победой несокрушимой армии, но в этот раз все было по-другому. Этот день, как и вся последующая неделя, будет объявлена трауром по погибшему генералу, во время которого все празднества и выступления Императора будут отменены. Солдаты вернутся в казармы, а он отправится во дворец, чтобы подготовить похороны Коруса.
Но когда Элхарт только-только зашёл во дворец и оказался в тронном зале, все мысли о павшем друге и горе, сковывающее сердце Императора, в один-единственный миг ослабли и почти скрылись на вторых ролях. А причиной тому был светловолосый мальчуган, бросившийся к Элу.
– Папа! – крикнул Эрхен, его возлюбленный сын. – Папа! Ты приехал! – нисколько не заботясь об этикете и приличиях, которым так старательно учили молодого принца многочисленные учителя, он крепко обнял отца, опустившегося на корточки.
Эл радостно подхватил мальчика и, поцеловав того в лоб, прошептал:
– Я вернулся, сынок. Ты хорошо себя вёл? Не хулиганил?
– Нет-нет! – замотал головой Эрхен, – я хорошо себя вёл. Пока ты был на войне, я встретил тётю Аш, и как подобает будущему Императору, – эти слова явно были заученными, – я показал ей дворец и даже немножечко город. Папа, она та-а-а-акая красивая!
– Погоди-погоди, – Элхарт поставил сына на пол, – тётя Аш? Кто это?
– Сестра дяди Балора. Она приехала несколько недель назад из Корхатала и очень переживала из-за того, что не застала брата.
От упоминания Балора все события последних дней вновь вернулись к Элхарту, а перед глазами у него воцарился клинок с алым лезвием. Разом помрачнев, Император сказал сыну:
– Ладно, сынок, мне надо заняться кое-какими делами, а ты пока найди своих нянек.
– Но пап... – начал было тот.
– Император не канючит, – отрезал Элхарт.
– Да, папа, – грустно пробормотал Эрхен, отправляясь на поиски нянек. Точнее, он сделал вид, что собирается искать их, а сам же пошёл на поиски тёти Аш, которая, несомненно, захочет узнать о том, что Император все-таки вернулся во дворец, а значит, скоро тут появится и дядя Балор.
Элхарт, посмотрев вслед удаляющемуся мальчику, неторопливо двинулся вперёд по тронному залу. Император не переставал дивиться тому, что он, будучи сыном опального эрла, оказался в такой роскоши, о которой его отец и мечтать не мог. Тронный зал дворца буквально поражал неподготовленного посетителя. Здесь были и прекрасные картины, и величественные статуи, а также сам императорский трон из белого мрамора, украшенного золотом.
«Довольно неудобное седалище», – подумал Эл, усаживаясь на него, и взгляд его опустился на трон меньших размеров, стоящий слева. Он теперь всегда пустовал, а раньше его занимала его жена – Алда. Что бы она сказала ему, узнав о смерти Коруса? Раньше она всегда была успокоением для мужа в тяжёлую минуту, но теперь Алда мертва, и Элхарт остался один. Он сам должен решить эту проблему и найти убийцу.
– Брат, – в зал вошёл один из ангатаров. На миг Эл задумался о том, а правда ли его телохранители никогда не снимают кольчуги? Молва, бродившая по дворцу, рассказывала о том, что ангатары не только моются в доспехах, но и в них же жён своих любят.
– В чём дело? – спросил Император, отметая глупые мысли.
– Прибыл гонец из Бакорта. Он говорит, что Логар, новый лорд, прибудет к тебе в течение недели.
Это была не новость. Старый Хантор уже давно отжил свой век, и Элхарт все удивлялся тому, что старик продолжает цепляться за жизнь, даже пережив девятый десяток. Когда Эл получил известие о смерти лорда Бакорта, он не удивился. Но когда увидел, что в послании говорилось о том, что место отца занял Логар, это его весьма изумило. Ведь тот был самым младшим из сыновей старого Хантора, и довольно странно было то, что все остальные отпрыски лорда сошлись во мнении, что Логар займёт место отца. И сейчас этот новоявленный лорд едет в Соладар, чтобы получить официальное благословение Императора и дать ему присягу. Будет интересно с ним побеседовать.
– Что-то ещё? – спросил Элхарт у стража.
Ангатар нерешительно замолк, и в глазах воина Эл не увидел ничего хорошего.
– Новости из Корантара, – сказал он после нескольких секунд молчания.
– Говори, – лёд вновь сковал сердце Элхарта. Корантар. Как раз туда отправился Балор. Господь всемогущий...
– Лорд Валор мёртв. Отравлен. Власть в провинции приняла его дочь – Велена.
– Кто?.. – Элу стало тяжело дышать, он с силой сжал подлокотники трона. В глазах помутилось, и только один вопрос пылал в его разуме, – кто?!
– Брат, – воин со страхом и отчаяньем посмотрел на своего Императора, – информация не проверена, мы не знаем, как это произошло, и судить можем только со слов этой самой Велены.
– КТО?! – буквально взревел Элхарт, вскочив с трона и в несколько шагов преодолев расстояние, отделявшее его от ангатара. Император схватил воина за ворот нагрудника и буквально поднял над землёй. – Имя убийцы! Кто отравил его?!
– Балор! – в глазах ангатара читался настоящий ужас, он ещё никогда не видел Императора в такой ярости, – она говорит, что это Балор!
Эл отшвырнул его прочь.
– Найдите его! Достаньте из-под земли и приведите ко мне!
***
«Вот так. Ещё вчера ты был героем, прославленным воином, сразившим в честном бою вождя этих проклятых варваров, а теперь... Теперь ты, считай, мертвец», – думал Арекн, постукивая костяшками пальцев по холодным камням. Его бросили в эту сырую темницу всего неделю назад, и если в начале этого заключения у бывшего легионера ещё оставались хоть какие-то надежды на то, что его пощадят, то теперь он понимал все более и более ясно, что угрозы того ублюдка вскоре станут реальностью. Но как же до такого дошло? Как он оказался в этой тюрьме?
Во всём, разумеется, были виноваты женщина и выпивка. Получив увольнительную от самого генерала Коруса, Арекн отправился прямиком в Соладар, а мешочек с монетами приятно тяжелил его пояс. Тогда он только и мечтал о том, что напьётся самого лучшего вина и снимет самую дорогую шлюху из всех, что были в его жизни, и мечта эта была вполне близка к исполнению. По крайней мере, напиться ему удалось, да вот только когда дело дошло до шлюхи, всплыла небольшая проблемка. Арекну приглянулась одна черноволосая южанка, но так уж вышло, что на ночь с этой барышней претендовал какой-то дворянский сыночек. Ни на что не способный выскочка, которому слуги задницу подтирали после сортира. Уступать ему южанку солдат не хотел, а хмель легко заглушил голос, вопящий о том, что лезть к дворянским детям ему, простому легионеру, не следует.
Конечно же, он расквасил лицо этого выскочки, ведь куда мальчишке было тягаться с солдатом Императора? Да вот только результат у этой драки был совсем не таким, как предполагал тогда Арекн. Ночью, когда он вовсю развлекался с той шлюхой, в бордель ворвалась толпа стражников. Дальше была ещё одна драка, во время которой Арекн, кажется, даже убил одного из них, чем окончательно подписал себе приговор. В тот миг, когда его выносили из борделя, он увидел этого светловолосого гада с разбитым лицом. Тот ухмылялся и кричал Арекну о том, что тот теперь и недели не проживёт. Ну, хоть в этом он ошибся. Неделю его держали в этом гадюжнике, но с исполнением приговора никто не будет затягивать. К убийцам в армии отношение всегда было особенным, никто из них долго не топтал грешную землю.
Теперь же Арекну только и оставалось, что считать последние часы и дни своей жизни да слушать то, что происходило за массивной дубовой дверью его темницы. Если первое занятие было не самым радостным, то второе приносило хоть какой-то интерес, ведь пару дней назад в соседнюю камеру посадили ещё одного беднягу, который теперь чуть ли не каждый час кричал о том, какие все «членососы» и «говнюки», эти словечки перемежались с какими-то весьма заковыристыми южными ругательствами. Этот чудик ещё и не забывал требовать встречи с самим Императором. Иногда они с Арекном даже разговаривали. Правда, не очень часто, потому что чаще либо легионер пребывал в не самом лучшем настроении, и ему было совсем не до разговоров, либо на его соседа накатывало, и он начинал орать про то, какие все в этой чёртовой Империи говноеды. Второе случалось чаще.
И было ведь, за что проклинать весь белый свет, потому что этим соседом был никто иной, как лорд Балор, правитель Соладара и правая рука самого Императора. Когда он только вернулся в столицу после весьма утомительной поездки в северные провинции, на него тут же набросились чёртовы ангатары. А спустя пару часов он уже обнаружил свою персону лежащей на холодных камнях той самой тюрьмы, в которую он ещё в начале своего правления отсылал особо ретивых приспешников Узурпатора. Ему даже не сказали, в чём конкретно его обвиняют, чёрт побери!
С каждым днём, что он проводил в тюрьме, внутри Балора все сильнее закипала ярость. Если бы не этот мальчишка в соседней камере, то лорд Соладара уже наверняка свихнулся бы от злости и полного отсутствия понимания того, что вообще тут происходит. Но даже редкие беседы с Арекном уже не помогали к тому моменту, когда дверь в камере Балора со скрипом отворилась; он уже готов был без раздумий убить вошедшего и бежать на свободу. Только в последний миг он увидел, что перед ним стоял Элхарт.
Глаза Императора запали, лицо было болезненно бледным, а руки правителя тряслись, как у какого-то запойного алкоголика. Он просто стоял в дверях и смотрел на Балора, который и сам не решался сделать и шагу.
– Эл, что за дерьмо тут творится, – спросил, наконец, тот, но Император не ответил ему. Он все так же молча смотрел ему в глаза. Это продолжалось около двух минут. Две минуты, за которые лорд Соладара успел перебрать в голове все возможные варианты, но так и не приблизился к правде.
– Корус и Валор мертвы, – негромко сказал Элхарт, и для Балора эта новость стала, словно удар молота в грудь. Он попятился назад и упёрся спиной в каменную стену. Ноги больше не могли удерживать вес тела, и лорд Соладара медленно сполз на пол, так и не сказав ни слова. У него перед глазами стояли два хохочущих, обнимающихся друга. Корус и Валор. Они всегда вели двух «мальчишек», всегда вытаскивали их из бесконечных передряг, всегда служили сильнейшей из опор власти Элхарта. А теперь они были мертвы. Мертвы...
– Ты нашёл убийцу? – с трудом поборов дрожь в голосе, спросил Балор, подняв взгляд на Императора, и заметил в глазах того настоящее отчаянье.
– Гортан думает, что нашёл, – ответил Элхарт, бросив к ногам друга кинжал с прозрачным алым лезвием, который Балор просто не мог не узнать. Этот небольшой сувенирчик, который он нашёл в замке того эрла... – этим кинжалом убили Коруса, – продолжил Император, – а Валор был отравлен. Тем самым напитком, что ты подарил ему перед отъездом.
– Да что за херню ты городишь, Эл?! Я сам отпил из той бутылки, и, как видишь, жив-здоров! А кинжал этот уже несколько лет только и делал, что лежал у меня в комнате. Я его даже перед бабами красоваться не брал, потому что боялся, что его кто-то украдёт! – Балор встал на ноги и подошёл к Императору. – Да посмотри на меня, чёрт тебя раздери! Ты же знаешь, что я этого не делал!
– Я... – начал было Элхарт, но Балор резко перебил его.
– И не смей мне тут плести ту чушь, что тебе городит Гортан! Он тот ещё ублюдок, и ты знаешь, что он уже давно повёрнут на власти. Это какая-то его дерьмовая игра, в которой он хочет стравить меня с тобой. Хочет лишить тебя всякой опоры.
– Балор...
– И если ты поверишь всему этому, то просто плюнешь на могилы Валора и Коруса! Они-то знали, кто я такой, и никогда не боялись повернуться ко мне спиной. Чёрт побери, Эл, прекрати быть таким идиотом и взгляни на факты!
– Нет ещё никаких могил, – устало прошептал Элхарт, – похороны Коруса будут только на следующей неделе, а Валор будет вечно лежать в их фамильном склепе.
– Чёрт... – Балор, почувствовав чудовищное опустошение, отошёл от друга и, развернувшись лицом к стене, сказал, – мы же должны были построить идеальную страну, где не было бы крови, предательств и лжи. Мы делали все для того, чтобы вымести эту грязь, и думали, что у нас это получается. А теперь они мертвы.
– Я знаю, что ты не убивал их, Балли, – Элхарт подошёл к другу и положил руку ему на плечо, – но одной моей уверенности недостаточно для того, чтобы снять все обвинения. Закон един для всех. Даже для Императора.
– Дерьмовый, значит, ты Император, если не можешь невиновного спасти, – грустно улыбнувшись, ответил Балор, – когда будет суд?
– Он уже прошёл.
– Твою... Так быстро? И моё присутствие на нём не потребовалось? Что же это за правосудие такое?
– Мы сами построили его, Балли, как и всю остальную Империю, – на этот раз пришла очередь Элхарта грустно улыбаться. Он отошёл к двери и, взяв что-то, висевшее доселе у него на поясе, добавил, – я Император, и я должен быть гарантом закона в этой стране. Даже такого слепого закона, который готов отправить моего друга на казнь. Но ты отныне преступник. Тебе больше нечего терять, кроме жизни, и тебя более не связывают по рукам и ногам никакие обязательства.
Развернувшись, Балор увидел, что Эл держит в руках связку ключей, которую Император в ту же секунду бросил своему другу.
– Элхарт? – спросил тот, с непониманием уставившись на ключи в своей руке.
– Никто не должен знать, что я приходил к тебе сегодня. Тебя будут искать. Господи, да против тебя ополчится вся страна, и я должен буду встать во главе этой охоты. Ты должен спрятаться, должен обвести этих гадов вокруг пальца и найти тех, кто убил Коруса и Валора. А когда ты найдёшь их, не сомневаюсь, ты их найдёшь, возвращайся в Соладар. И тогда мы устроим настоящий суд, с настоящим правосудием.
Сказав это, Элхарт вышел из камеры, не дожидаясь ответа друга, который только и мог, что переводить взгляд с ключей на раскрытую дверь и обратно. Но оцепенение, охватившее Балора, прошло довольно быстро. Взвесив ключи в руке, он тоже вышел из темницы, и хотел было уже бежать отсюда как можно дальше, как вдруг что-то остановило его у двери соседней камеры.
Довольно быстро подобрав нужный ключ, Балор открыл дверь, и взгляду его предстал черноволосый юнец с запекшейся кровью на лице, одеждой которому служило какое-то рваньё. Это был Арекн, парнишка, выслушивавший все его опусы в эти дни.
– Что расселся? – бросил ему Балор, стоя в дверях, – поднимайся, сынок, нас ждут великие дела.
– Вы... – не веря, прошептал тот, – вы хотите меня выпустить?
– Сомневаюсь, что ты не услышал хоть что-то из того разговора, что у меня сейчас состоялся. И, как ты уже успел понять, у нас тут есть заговор, угрожающий персоне самого первого советника.
– Так вы первый советник?!
– Господи. Парень, я начинаю жалеть, что открыл эту дверь.
– Простите, милорд, я не был уверен, что...
– Либо ты сейчас встаёшь на ноги, и мы с тобой отправляемся на поиски врагов Катарской Империи, либо я закрываю эту дверь, и через пару дней тебя вздёрнут за то, что ты расквасил нос тому щенку. Выбор довольно простой, Арекн, и видит Бог, я не стану ждать вечно.
– Я с вами, милорд, – без особых раздумий ответил бывший легионер, поднимаясь на ноги, – ведите.
– Правильный выбор, – кивнул Балор, – а теперь давай выберемся из этой тюрьмы. Я в своё время проводил тут достаточно времени, и знаю парочку тайных ходов.
***
Сразу же после посещения тюрьмы Элхарт отправился в небольшую часовню, расположенную прямо во дворце. За все годы, что он провёл в титуле правителя Империи, Эл всего несколько раз бывал здесь, и, пройдя в обитель Господа, он подивился тому, насколько здесь всё было... скромно. По сравнению с безумной роскошью дворца, это место походило на небольшой деревенский соборчик, где никакие излишние красоты не должны отвлекать людей от общения с Богом. Пройдя через несколько рядов пустующих скамеек, Элхарт подошёл к небольшому алтарю, на котором лежали простенькие подношения, судя по всему, оставленные здесь дворцовыми слугами.
– Прости, что прихожу к тебе с пустыми руками, – негромко сказал Император, посмотрев на изображение Единого Бога, размещённое над алтарём. Это был тот же самый старик в белых одеждах, который являлся ему во снах. Он видел его уже очень давно, но помощь Бога потребовалась Императору только сейчас. – Но, я думаю, ты помогаешь людям не за дары и подношения. Ты помогаешь нам, потому что мы твои дети, – Элхарт взглянул на старика, изображенного на стене, словно ожидая от того какого-то ответа, но тот, конечно же, промолчал.
– Сначала я потерял Алду. Было тяжело, ты же знаешь, мне было очень тяжело, и я до сих пор не смог до конца оправиться от этой потери. Но сейчас... все, кто прошёл со мной через горнило войны. Валор, Корус, Балор. Они были моей семьёй, такой же, как Алда и Эрхен, но теперь со мной остался только сын. Я потерял их всех, Господь. И... я не понимаю. Не понимаю того высшего смысла, что заставляет тебя забирать у меня близких и друзей. Не понимаю, что ты хочешь от меня? Скажи мне, что я должен сделать, Господь. Я не верю, что их смерти были пустыми и ничего не значащими! Скажи мне, что делать?!
– Элхарт, – донеслось у него из-за спины, и когда Император развернулся, то увидел перед собой того самого старика, – ты должен исполнить клятву.
– Что?.. Какую клятву? – прошептал он, но в следующий миг образ Бога развеялся, а на его месте стоял какой-то варвар с волчьей шкурой на плечах, бледной кожей и такими же белыми волосами.
– Какую ещё клятву? – варвар с сомнением изогнул бровь, взглянув на Императора, – дружище, ты тоже обдолбался, что ли?
***
Рорик Чёрный покинул Корантар и через несколько недель достиг конечной цели своего путешествия – славного города Соладара. Он бывал здесь и раньше, но с того момента прошло много лет, и город изменился почти до неузнаваемости. Хотя мало что могло простоять три сотни лет, если это намеренно не пытались сохранить для потомков, как статую Йортунхельда в Хверде, например. Но имперцы, судя по всему, не относились с такой щепетильностью к своим домам и улочкам и даже не пытались сохранять их с такой же тщательностью, как северяне хранили память о своём первом короле. Ну, да и чёрт с ними, думал Рорик, оглядывая изменения, произошедшие в городе.
Первым, что бросилось в глаза послу северян, было то, что больше не встречались на каждом углу изображения этого странного мужика, который считался тут первым Императором. Это радовало. Балор Первый никогда не нравился Рорику, в основном из-за той ухмылочки, с которой его рисовали на портретах и высекали в камне. Боги великие, он же был отцом их нации! Не могли, что ли, серьёзнее лицо ему сделать? Хотя все это убрали, вот и хорошо.
Вторым было то, что площадь, на которой раньше всегда торговали рабами, теперь превратилась в настоящий сад прямо внутри города. Это изменение тоже понравилось Чёрному. Природу он любил, как и тех, кто в этой природе обитал. За некоторыми не очень приятными исключениями.
– Чёртовы бабы... – пробормотал он, проходя мимо парка, поминая известных каждому северянину и немногим имперцам Дриад, которые славились тем, что похищали маленьких детей из людских селений.
А вот Императорский дворец и прилегающая к нему площадь остались без изменений. Тут все так же толкались толпы солдат, буквально каждому из которых Рорик должен был предъявлять бумагу, удостоверяющую его личность. После двадцатого раза Чёрный почувствовал лёгкое утомление от излишних, по его мнению, мер безопасности. Пятидесятый привёл его в откровенное бешенство, и если бы ещё хоть один юбочник...
Но ни один юбочник более не спрашивал у него бумаги. Рорик уже попал во дворец и отправился на поиски того места, которое тут называли «Залом просителей», где должны были собираться все те, кому требовалось внимание Императора. Найдя этот самый зал, он слегка подивился той толпе, которая там собралась. Но когда толпа обнаружила, что в ней оказался северный варвар, количество людей, желавших получить толику внимания Императора, резко сократилось, а когда остальные увидели, что у северянина во рту совсем не человечьи клыки, то Рорик весьма неожиданно для себя остался в зале совсем один.
– Удобно, – ухмыльнулся он, доставая свою извечную трубку. На секунду Рорик задумался о том, чем же её набить. У него был мешочек с табаком, выращенным где-то в Корхатале и купленным Чёрным за баснословную цену. А также у него была небольшая баночка с синеватым порошком его собственного приготовления. Взвесив в одной руке мешочек, а во второй баночку, Рорик посмотрел сначала на табак, а затем на порошок. Выбор был вполне очевидным. Мешочек с табаком отправился в один из многочисленных карманов на жилете Рорика, а пустая баночка грохнулась куда-то под скамейку, на которой расселся попыхивающий трубкой посол.
Двери «Зала просителей» распахнулись, и старичку, который решил проверить, что тут за дым, открылась интересная картина. Он увидел северянина, который неторопливо покуривал трубку и над чем-то хихикал.
– Я могу вам помочь? – спросил старик у Чёрного, хотя тот, судя по всему, пребывал где-то в другой реальности.
Минуту посол северян пытался понять, кто вообще к нему обращается, а когда понял, что в зале появился ещё один человек, сказал слегка охрипшим от дыма голосом:
– Я... Я.
– Вы, – кивнул старик, скрестив руки на груди.
– Я... я, кажется, сюда за чем-то важным пришёл, – Чёрный задумчиво посмотрел на трубку в своих руках, а затем вновь взглянул на старика, который, казалось, был уже близок к тому, чтобы вызвать стражников. – А! Я сюда к Императору вашему пришёл с вестями от Короля Севера. Посол я. Вот.
– Хм, – сомнения в том, что послы могут быть такими... ТАКИМИ, явственно читались на лице имперца, но затем он пришёл к выводу, что перед ним все-таки был варвар, а не цивилизованный человек. – Император не сможет принять вас сегодня, так как его нет в городе.
– О как. Плохо, – пробормотал Рорик, вытряхивая содержимое трубки в горшок с каким-то цветком, который оказался так кстати рядом с ним. – Ладно. Зайду завтра.
С этими словами он поднялся со своего места и вышел из зала, оставив старика с сомнением принюхиваться к дыму, который остался после визита северянина. Следует отметить, что благодаря дыму, которого слуга нанюхался в зале, этот день стал одним из самых весёлых в его жизни.
Рорик Чёрный ещё несколько раз приходил во дворец, и каждый раз его встречали одними и теми же словами. «Император не может с вами встретиться». Сначала его не было в городе, потом у него был траур из-за того, что погиб какой-то его друг, потом был занят каким-то судом... В конце концов, Чёрному это просто надоело, и он, оставив какому-то толстопузому мужику записку, в которой описал все, что хотел сказать Императору, уже собрался покидать Соладар, но тут ему на глаза попалась небольшая часовенка, пристроенная к дворцу.
Вообще Рорик не очень-то почитал Единого Бога имперцев, но любопытство заставило северянина пройти внутрь. И первым же, что он увидел, оказавшись внутри часовни, был какой-то мужик в дорогих одеждах, весьма истово обращавшийся к Богу. Рорик не хотел мешать этому общению и уже развернулся, чтобы уйти, но тут мужик посмотрел на него и сказал что-то про «клятву».
– Какую ещё клятву? – переспросил его Чёрный, – дружище, ты тоже обдолбался, что ли?
– Эм...
– Погоди-погоди, – Рорик присмотрелся повнимательнее к тому, кого видел перед собой. Это лицо казалось ему странно знакомым. И тут-то он понял, что перед ним стоит сам Император. Мифический и вечно занятый. – Оу. Ваше Величество.
– Не стоит, – улыбнулся тот, но улыбка вышла слишком уж вымученной. Словно Император не спал пару недель кряду. – В этом месте я такой же простой человек, как и вы. Можете называть меня просто Элхарт.
– Не вопрос, Элхарт, – Рорик протянул ему руку, которую Эл с радостью пожал, – а я Рорик Чёрный.
– Мне рассказывали о северном юморе, – сказал Эл, посмотрев на кожу и волосы Рорика, – думаю, в этом месте мы оба можем чувствовать себя как дома, так что давайте присядем.
Северянин принял его приглашение, и вскоре Рорик вместе с Элхартом сидели на одной из скамеек. Император смотрел на изображение Единого Бога, а Чёрный... думал о том, что если он достанет трубку прямо сейчас, то это наверняка будет расценено как неуважение к Богу, а такого поведения посол допустить не мог. Ведь Арнгор обещал набить ему морду, если после визита Рорика между Империей и севером начнётся какая-нибудь война. И ведь набьёт. Попытается, во всяком случае.
– Я случайно подслушал твои слова, которые ты говорил Богу, – задумчиво сказал Рорик, стараясь отвлечься от мыслей о табаке, все ещё мирно покоившемся в небольшом мешочке. – Мне тоже доводилось терять друзей.
– Это тяжело, – вздохнув, сказал Император, – я думал найти здесь какую-то поддержку. Успокоение. Но все, что я нашёл в этом месте – это бездушного идола, которому наплевать на наши молитвы.
– Если ваш Бог хоть немного похож на тех, которым молятся на севере, то я не удивлён, что он не ответил на твои молитвы. Вы, имперцы, привыкли просить высшие силы о том, чтобы они пришли и решили все ваши проблемы. Но так ведь не бывает, Элхарт, тот родитель, что лупит дворовых мальчишек за то, что они бьют его сына, дерьмовый родитель, – плюнув на приличия, Рорик все-таки достал трубку и принялся неторопливо набивать её табаком.
