сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Велена уже начала подумывать о том, чтобы насильно выселить всех «гостей» как можно дальше от столицы, но Хароуделу удалось удержать её от такого решения. «Дай им привыкнуть, вождица», – говорил он, – «дай им привыкнуть». И Велена дала корантарцам и горцам время. Ни к чему хорошему это, правда, не приводило. С каждым днём напряжение все нарастало и нарастало. Драки и стычки стали уже обычным делом, и только благодаря своевременному вмешательству стражников Харенхейла и легионеров Донака удавалось избегать серьёзного кровопролития.
Но все изменилось в один день, когда горцы впервые решили отметить один из своих праздников на новой родине. День Ятура, так они называли его. В этот день к тому поселению, что образовалось вблизи Харенхейла, были подвезены обозы с продовольствием и, что немаловажно, с огромным количеством алкоголя, полученного благодаря многочисленным просьбам Хароудела. Почти все при дворе Велены догадывались, чем будет грозить Корантару этот праздник, но, вопреки всем советам запретить празднование «Дня Ятура», молодая правительница Корантара дала своё разрешение на проведение праздника. Отчасти из-за того, что хотела хоть как-то скрасить жизнь горцев, которым и так несладко жилось в последнее время, а отчасти из-за того, что хотела показать, что они тоже могут быть разумными и сдержанными людьми.
Опуская лишние подробности, стоит лишь сказать о том, что «День Ятура» вошёл в историю Харенхейла в качестве дня, во время которого состоялась самая масштабная драка за всю историю Корантара. По приблизительным подсчётам, проведённым по окончанию побоища, в нём участвовали почти все горцы, расселившиеся вблизи столицы, а так же примерно половина мужского и треть женского населения Харенхейла. Побоище шло несколько часов, и во время него были разрушены несколько казарм легионеров, сожжено около тридцати чучел Императора и генерала Донака, а так же выпито или же разлито сто четырнадцать бочек с крепкими напитками.
Но что было самым удивительным, так это то, что и горцы, и корантарцы по завершению драки объединились против подошедших легионеров и в порыве братской любви друг к другу сумели загнать бедных солдат в Харенхейл и запереть за ними ворота, а затем продолжили отмечать «День Ятура». Но на этот раз вместо тумаков и проклятий они дарили друг другу рукопожатия и крепкие объятия, смешанные с заверениями вечной дружбы и хохотом над тем, как драпали «эти солдатики».
Таким образом, хотя бы в пределах Харенхейла были установлены дружба и прочный мир между горцами и корантарцами. Мир, скреплённый элем и синяками. Велене стоило огромных трудов уговорить Донака не казнить зачинщиков драки, а наоборот, похвалить того, кто так тонко почувствовал душу жителей севера Империи и сыграл на этом. Хароудел после всех этих событий ходил с такой важной миной на лице, что Велена даже и боялась с ним говорить о произошедшем. Что же до «Дня Ятура», то с тех пор в Харенхейле его очень полюбили и праздновали с особым рвением и усердием. Особенно полюбилась людям традиция проводить во время каждого из праздников кулачные бои, во время которых горцы мерялись силами с корантарцами.
Но вот день, в который проводился этот праздник, для Велены всегда оставался загадкой. Она никак не могла понять, как горцы выбирают дату, чтобы праздновать этот самый «День Ятура». Первый раз они отмечали его в конце весны, второй – в начале нового года, третий – как только начал таять снег, а теперь настало время и четвёртого.
Когда Велена пыталась узнать о системе, по которой выбирают дату праздника, то горцы лишь улыбались ей в ответ и говорили что-то о духах. Тогда девушка пошла к Тарге, которая вполне прямо и честно ответила, что «День Ятура» они празднуют тогда, когда мужчинам приходит в голову нажраться как свиньи, а затем набить морды друг другу. Конечно же, для чужаков у них есть версия о том, что праздник этот проводится только тогда, когда велят духи...
– Духи им велят... – пробормотала Велена, когда они с Хароуделом проходили мимо многочисленных столов, заставленных небольшими бочонками и различными яствами. Пир, как и попойка, сегодня обещал быть знатным. Многие столы уже были заняты горцами и жителями Харенхейла, о чём-то оживлённо спорящими или же пробующими на вкус эль, привезённый из Соладара.
– Ох, сегодня весело будет, говорят, синебородые заглянут с севера, – «синебородыми» Хароудел именовал клан Ночных Клыков, у которых была весьма странная традиция отращивать длинные бороды и по особым случаям, таким как битва или же пьянка, окрашивать их в синий цвет какими-то только им известными красителями. – Покажем им, чего Чёрные Черепа стоят, ох, покажем, – бормотал Ро, разминая кулаки.
– Хочешь подраться с ними? – Велена укоризненно посмотрела на Хауродела, – я думала, что ты выше этого.
– Выше драк? Ха! – улыбнулся вождь, демонстрируя парочку отсутствующих зубов, которых он лишился во время прошлого праздника, на котором впервые появились синебородые. – Вождь должен быть таким же, как и его люди. Ты-то это понимаешь ведь, не то что этот ваш Император. Если мои люди будут нажираться, как чёрт знает кто, и бить друг другу морды, то я буду первым среди них, а ты, кстати говоря, опять собираешься сидеть в своей каменной коробке?
– Ну... Я думала поприветствовать собравшихся и... – Велена немного смутилась. Раньше она присутствовала только в начале праздника, а затем благоразумно удалялась обратно в Харенхейл, чтобы не оказаться в толпе пьяных мужиков, размахивающих кулаками.
– Надо быть ближе к народу, – покачал головой горец, – иначе перестанут тебя понимать.
– Я близка к народу! – возмутилась девушка, – каждый день принимаю людей у себя в замке. Решаю их просьбы и...
– Я ещё ни одной такой просьбы не решил. Как думаешь, сделало это меня дальше от людей? Право слово, вождица, дай им понять, что у тебя такая же кровь, как у них! Пусть почувствуют, что наверху сидит человек, а не Бог, к которому только по особым случаям можно обратиться, – после этих слов Ро схватил с ближайшего стола кружку с элем и протянул её Велене, – на! Выпей!
– Что?! – та удивлённо уставилась на кружку и чуть было не отпрыгнула назад, – Ро, мне нельзя... Я...
– Пей, вождица! – крикнул один из горцев, сидящих за столом, – за Ятура, чтоб он сдох!
– Пей, леди Велена! – поддакнул тому, кто-то из корантарцев.
– Пей-пей-пей! – подхватили, чуть ли не все наблюдавшие этот разговор.
– Разве что одну кружку, – смущённо пробормотала Велена, принимая эль из рук Хароудела.
– Да, – странно ухмыляясь, сказал горец, – только одну...
Глава 19
Соладар
Соладарский Храм Единого Бога по праву занимал место самого величественного из всех в Катарской Империи. Он был возведён ещё при правлении Балора Первого, и в этом храме воплотилась вся та сила и красота, которой обладала молодая Империя. Золото здесь мешалось с серебром, прекраснейшие шедевры архитектуры украшали стены храма, могучие шпили, казалось, подпирали сами небеса, а яркие витражи буквально захватывали взгляд неподготовленного человека, который впервые видел храм. Это был дом Бога, и снаружи он был украшен столь красиво, что многие люди падали на колени в священном трепете, лишь взглянув на него, но внутри... Внутри храм был эталоном простоты и бедности. Здесь не было ни единого украшения, кроме позолоченного алтаря. По заветам первых священников, храмы должны были быть прекрасны снаружи, но просты внутри. Первое служило для привлечения людей внутрь, а второе помогало пришедшим на молитву не отвлекаться от общения с Богом.
Это не очень-то нравилось Артуру Блэрку, всего лишь год назад занявшему место Патриарха Имперской церкви. Этот пост был вершиной церковной иерархии, и только распоследний дурак не мечтал о том, чтобы занять его. В своё время Артур тоже мечтал об этом. Мечтал до того момента, как судья Гортан и прочие начали приводить в исполнение свои планы. И если сначала все шло довольно неплохо (Артур вполне одобрял то, как они убрали Валора и Коруса), то когда Гортан решил заняться церковью, Блэрк понял, что ввязался он совсем не в ту игру, в которую следовало бы играть. Да вот только выходить было уже слишком поздно – он завяз в этом по самые уши.
Сначала судья убедил его в том, что церковь слишком размякла и начала терять истинную веру в Бога. Он говорил, что первые проповедники несли веру в Единого Бога огнём и мечом, а не словом. Говорил о силе, которая должна проснуться в церкви. О той древней силе, что уснула вместе с первым Императором. Артур развесил уши как дурак и слушал Гортана, с лёгкостью игравшего глуповатым священником. Да. Глуповатым. Именно таким он был, позволяя судье вертеть собой, как ему будет угодно. Под его чутким руководством Артур собрал вокруг себя самых радикально настроенных священников. Двадцать человек, которые на полном серьёзе обсуждали такие идеи, от которых у обыкновенных людей волосы встали бы дыбом.
Например, они говорили о вполне реальных наказаниях для тех, кто отказывался веровать в Единого Бога, а ведь такие находились в Империи. Говорили о слабости нынешнего Патриарха и даже о том, что он готов идти на бесконечные компромиссы с южанами. И, конечно же, они устраивали множество дискуссий о самой сути Бога. Последнее было самым опасным, как понимал сейчас Артур. Самым тревожным знаком.
Когда люди пытаются осознать сущность Бога, они всегда ошибаются, и этими ошибками могут обречь многих своих собратьев на бесконечные страдания. Да, теперь-то он это понимал, но тогда, когда они собирались тёмными ночами, чтобы оглашать друг другу свои смелые, бросающие вызов устоям идеи, это все казалось таким... захватывающим. Они чувствовали себя единственными зрячими в толпе слепцов, но на самом деле были слепыми среди зрячих.
Впервые Артур начал осознавать это после той речи, которую произнёс на общем собрании Гильдар, молодой священник, не более десятка лет служащий Единому Богу. Он говорил, что люди в Соладаре совершенно забыли о том, что есть Бог. Говорил про старые времена, когда люди веровали во множество идолов и божков. Он рассказывал, как Единый Бог вобрал в себя каждого из этих идолов, представая перед каждым из народов в том облике, который они могли принять и почувствовать. И только после основания Катарской Империи в разумах масс укоренился образ старца в белых одеждах, а также учение о любви и всепрощении.
Но Гильдар напоминал собратьям о том, что это был лишь один из образов Бога. Тот, что был принят в Старом Катаре. Почему же люди должны почитать именно его, спрашивал молодой священник, почему люди должны принимать тот лик Единого Бога, который уже буквально отжил свой век? Ни для кого не было секретом, что народ начинал терять веру в доброго старика, укрывающего их от опасностей ночи и согревающего своей любовью. Время шло, и мир менялся, а значит, вместе с ним менялся и облик Единого Бога! Бог – отец людей, и люди были его отражением, но человек всегда изменяется, а церковь уцепилась за один лик Бога и никак не желала его отпускать.
Сегодня Империи нужен сильный Бог, который встречает врага не любовью и прощением его грехов, а огнём и мечом! В годы, когда мерзостная вера южан распространялась к Соладару, церковь Единого Бога должна была быть сильной как никогда, и силу эту она будет черпать в вере. Истинной вере.
Эти слова были встречены овациями. Люди стоя аплодировали Гильдару и кричали о том, что его устами говорит сам Бог. Но именно тогда Артур понял, что они никогда не смогут привести церковь к единству, ведь все, что они делали, вело только к одному – к расколу.
Да, раскол. Они хотели этого и страстно молили Бога о том, чтобы набрать достаточно сил для выступления против консервативной части церкви. Они хотели перемен, которые принесут мир и счастье в души простых людей. Они должны были стать той силой, что выступит против Элхарта, когда Гортан подаст знак, но не только в этом Артур видел судьбу новой церкви. Он хотел сделать её сильнее и крепче, чтобы та вновь заняла в сердцах людей место, определённое ей по высшему праву. Каким же дураком он был. Вместо того, чтобы стать пророком истинной веры, Артур Блэрк сделался тем, благодаря кому все фанатики и просто идиоты смогли обрести лидера, благодаря которому они стали представлять реальную силу, способную поспорить с властью самого Патриарха.
Год потребовался Внутреннему кругу, как стали называть себя священники, объединившиеся под властью Артура, чтобы набрать полную силу. Год, полный интриг, уговоров и предательств, благодаря которым большая часть важных церковных постов отошла во власть членов Круга, который продолжал расширяться с каждым днём. Епископы, первосвященники, даже самые обыкновенные служки в церквях, и то поговаривали, что церковь должна меняться, и именно Благословенный Артур Блэрк сможет привести её к переменам.
Но они не знали, какие перемены ждут церковь. Три месяца назад Внутренний круг стал Внешним – люди вышли из теней и одним молниеносным ударом смели всех, кто не желал принимать изменения. Старая вера умерла в тот день вместе с десятками слишком уж упёртых священнослужителей. Новоявленный орден Святой Инквизиции всего лишь за несколько недель вычистил церковь от всех ненадёжных людей, отказывающихся принимать истинную веру. Этот орден возглавил молодой Гильдар, и он принялся за свою работу с таким рвением, которое можно было ожидать лишь от фанатика.
В церквях появлялись тюрьмы для тех, кого называли «еретиками» – отринувшими церковь. Их пытали и мучили, выбивая безумные признания в самых разнообразных преступлениях, и благодаря этим признаниям действия новоявленной инквизиции были полностью одобрены Императором, на которого, в известной мере, оказывал давление верховный судья. Вскоре еретиками стали называть не только приверженцев старой веры, но и обыкновенных людей, которые осмеливались высказываться плохо о церкви или же Едином Боге. Инквизиция под руководством Гильдара набирала силу, а покровительство самого Императора, за которым, разумеется, стоял Гортан, делало её почти всесильной.
И, в конце концов, настал день, когда в застенках священных тюрем оказался сам Патриарх, до последнего пытавшийся сопротивляться тем изменениям, что пришли в церковь. Он был стар и глуп, и потому не смог принять свою судьбу. Именно поэтому вскоре на столе Императора оказалось признание, подписанное Патриархом, в котором говорилось, что этот мерзавец принимал золото от послов юга и готовил страну к настоящему восстанию против его святейшей власти. Казнь старого дурака не заставила себя ждать, а трон в Соладарском храме занял Артур Блэрк – новый Патриарх церкви Единого Бога.
Только взойдя на этот трон, он понял, куда завёл его проклятый судья. Новый Патриарх видел перед собой десятки убитых и замученных людей, вся вина которых была лишь в том, что они неправильно верили. Откровение пришло к нему слишком поздно, и теперь уже ничего нельзя было изменить. Он оказался дураком, поведшимся на обещания Гортана, но если он сейчас надумает сопротивляться тому, то, скорее всего, закончит свои дни, как и предыдущий Патриарх – в луже собственной крови и мочи. Артур боялся того зверя, которого сам же выпустил на волю, и решил для себя, что должен принять все как есть и просто плыть по течению, ведь больше ничего нельзя было сделать...
– Только плыть по течению, – устало повторил он, глядя себе под ноги, – и не лезть, куда не просят.
И в тот миг, когда Артур произнёс последние слова, двери зала со стуком распахнулись, явив Патриарху мужчину в чёрном плаще и красной повязкой на лбу. Инквизитор. Будь они прокляты.
Мужчина неторопливо подошёл к нему и, опустившись на одно колено, прошептал:
– Да осенит Господь тебя своим светом, да сохранит он твою душу, да спасёт он тебя...
– Достаточно, – взмахнул рукой Артур, ему никогда не нравились эти формальные приветственные речи. По правде говоря, они сильно утомляли его. – Говори, зачем ты пришёл?
– Да, господин, – сказал мужчина, поднимаясь на ноги. На миг новоявленному Патриарху показалось, что в глазах инквизитора мелькнула злоба... но, скорее всего, ему это просто показалось. Все-таки он был главой церкви, и каждый из этих людей должен был почитать его, Артура Блэрка, как наместника Бога на грешной земле. – Мастер повелел передать вам послание.
С этими словами инквизитор протянул Артуру конверт с легко узнаваемой печатью в форме ворона... Гильдар.
Дождавшись, пока посланец выйдет из зала, Артур вновь уселся на свой трон и, с удивлением отметив, что у него начали подрагивать руки, все-таки открыл конверт и достал письмо, в котором было лишь два слова. Два слова, от которых чуть было не остановилось его измученное сердце. Два слова, заставившие вновь пожалеть о том дне, когда он решил присоединиться к Гортану и его проклятому заговору.
– Балор вернулся, – еле слышно прошептал Артур, тут же скомкав письмо и бросив его в огонь.
Глава 20
Корантар, предместья Харенхейла
Донак уже все ноги стёр, пока пытался отыскать эту взбалмошную девицу. Он искал её в тронном зале, в её покоях, в комнатах слуг и гостей. Чёрт, да он обошёл почти весь замок в поисках этой проклятой Велены, чтобы наконец отдать ей последний отчёт и навсегда распрощаться с Корантаром! Но Велена пропала, и отчёт сдавать было некому. Будь на месте Донака кто-то другой, то он наверняка просто плюнул бы на это дело и отправился собираться в дорогу, но маршал не был кем-то другим, он был солдатом до мозга костей, и попросту не мог нарушить свои прямые обязанности. Поэтому он раз за разом обходил опустевшие коридоры замка. И наверняка продолжал бы эти поиски ещё долго, если бы ему не встретился Гордак.
Тот имел весьма усталый и озадаченный вид и, судя по всему, куда-то очень торопился.
– Эй! Зелёная рубашечка! – крикнул ему Донак, – куда вы леди свою подевали?!
Гордак, уже рассчитывавший попросту обойти Донака, все-таки остановился и посмотрел на генерала.
– Рубашечка? – изогнув бровь, переспросил тот. – Если тебе интересно, это не «рубашечка», а мундир. Если бы у тебя не было такого огромного пуза, то ты наверняка и сам смог бы такой примерить.
– Поддел, молодец, – улыбнулся маршал, обеими руками хлопнув себя по немалых размеров животу, – но так или иначе, куда ваша леди подевалась?
– В тронном зале посмотри, или в кабинете, – отмахнулся Гордак, – ладно, бывай, у меня сейчас времени на разговоры нет.
– Погоди-погоди! Велены нет ни там, ни там. Я уже все, что только мог, осмотрел, но так её и не нашёл. Куда она могла деться, по-твоему?
– Хм, – Гордак задумчиво пригладил подбородок, – если её нет ни в тронном зале, ни в кабинете, то она может, конечно же, гулять где-то с Хотар'Кошем... Но нет, сейчас он в отъезде. Ещё остаётся Хароудел, но у горцев сейчас какой-то праздник, так что...
– День Ятура? – пробормотал Донак, потирая челюсть. В последний раз, когда он появлялся на этом празднике, ему так крепко дали в морду, что он несколько дней провалялся без сознания, и что самое удивительное, врезала ему женщина. – Может, она с ними?
– Нет, – отмахнулся Гордак, – это вряд ли. Все-таки там толпы мужиков пьют, дерутся и... Господи, а что, если она там?! – неожиданно вскрикнул он.
– Ох уж эта девица... – пропыхтел Донак, подтягивая штаны и отправляясь вслед за Гордаком, который стрелой рванул вперёд по коридору, распихивая в стороны попадавшихся на пути слуг. Маршалу, конечно, не хотелось появляться на празднике горцев, но долг обязывал. Да и, может, ему снова та баба попадётся, и теперь он сможет с ней и познакомиться, а не только получить в зубы.
* * *
– Велена? – голос Тарги прозвучал в абсолютной темноте, окружавшей леди Корантара. Велене казалось, что наступила какая-то бесконечная ночь, обхватившая её своими холодными руками и укрывающая девушку от всех бед и тревог внешнего мира. Но что же было до того, как наступила темнота? Это был чертовски хороший вопрос, но от мыслей у неё начинала ужасно болеть голова.
– Велена?! – кто-то тряс её за плечо, – открой глаза, наконец!
Открыть глаза? Зачем? Ведь ей сейчас было так хорошо и спокойно. Но тут темноту прорезала полоска яркого света, которая все увеличивалась и увеличивалась; в конце концов, эта полоска разрослась настолько, что полностью вытеснила собой темноту, оставив только яркий свет. Но затем тот немного угас, и Велена поняла, что она смотрит на рассветное небо, а над ней склонилась Тарга. Только вот с женой Хароудела что-то было определённо не так. Сначала Велена не поняла, что изменилось в шаманке.
– Тарга? – она с трудом приподнялась на локтях, – что случилось?
– Не одна ты вчера напилась! – хохотнула та, выпрямившись в полный рост и уперев руки в бока.
Только сейчас Велена заметила, что шаманка была одета в какое-то дорогущее платье, а волосы, обычно находящиеся в настоящем хаосе, были аккуратно уложены по последней имперской моде. И... Господи, у неё были золотые серьги и подкрашенные губы?
– Это ты ещё себя не видела, – ухмыльнувшись, сказала Тарга, видя, как Велена на неё уставилась.
После этих слов правительница Корантара очень медленно посмотрела вниз и смогла выдавить из себя только удивлённый вздох. Её зелёное платье превратилось в какое-то рванье, в котором обыкновенно щеголяли горские женщины. На ногах у неё были меховые сапоги, а на руках проглядывались какие-то рисунки, в которых она с трудом узнавала некоторые из символов горских кланов, а, проведя рукой по волосам, Велена с ужасом поняла, что в них были вплетены какие-то камушки и кости.
– Тарга... что мы творили? – с трудом вспоминая слова, прошептала она, все ещё озадаченно глядя на то, во что превратилось её платье.
– Единственное, что я помню, так это то, что Ро объявил тебя своей сестрой, а потом ты решила, что я буду потрясающе смотреться вот... в этом, – при этих словах Тарга встряхнула руками свою юбку. – Как вы вообще в этом ходите?! Я, пока искала тебя в этой помойке, раз пять грохнулась, запутавшись в этих тряпках!
Но Велена не особенно её слушала. Сейчас она начала медленно приходить в себя и нашла силы для того, чтобы оглядеться по сторонам. Увиденное повергло правительницу Корантара в тихий ужас. Она сидела на какой-то полянке, невдалеке от крепостного рва Харенхейла, а кругом все было усыпано десятками храпящих и стонущих тел и множеством перевёрнутых и расколотых столов, среди которых иногда встречались бочонки из-под эля. А горы объедков, в которых, кстати говоря, тоже валялись стонущие тела, стали настоящей частью ландшафта.
– Господь всемогущий..., – пробормотала Велена, делая робкую попытку подняться на ноги, которая окончилась бы полным провалом, если бы девушку не подхватила под руки Тарга. Шаманка перекинула её руку себе через плечо, не давая леди Корантара грохнуться изрядно оголённым в таком наряде задом на землю. – Ох... Сколько... я выпила?
– Судя по всему, – хмыкнула шаманка, – тебе и одной кружки многовато было. Пошли-ка, поищем моего мужа. Он вроде как намеревался Синих Бород взгреть. Интересно, получилось ли у него?
Они очень медленно двинулись на поиски Хароудела, задерживаемые тем, что Велена, мучимая похмельем, еле переставляла ноги, а Тарга, впервые наряженная в настоящее платье, путалась во множестве юбок. Но в конце концов и шаманка приноровилась к своему наряду, и Велена немножко пришла в себя так, что уже могла идти без поддержки подруги. Поиски Хароудела оказались занятием не самым лёгким, ведь почти вся эта поляна была устлана десятками пьяных корантарцев и горцев, среди которых женщинам предстояло отыскать одно-единственное тело.
– Разве духи тебе не могут помочь отыскать его? – поинтересовалась Велена, теребя какой-то камушек, заплетённый в её волосы. Несмотря на весь тот ужас, что испытала девушка, обнаружив себя в таком облике, она не могла не признать, что так чувствовала себя куда более свободной, нежели в обычной одежде, а вот Таргу её наряд совсем не радовал. Шаманка отчаянно ругалась чуть ли ни при каждом шаге и вечно путалась в юбках, которые на неё каким-то образом удалось нацепить во время праздника.
– Думаешь, они со мной станут разговаривать, когда я в таком виде? – пробормотала она, злобно дёрнув себя за рукав. – Мне ведь даже морду раскрасили на имперский лад!
– Лицо, – теперь уже пришла очередь улыбаться Велене, – или личико. Так должны говорить приличные леди. Кстати, тебе очень идёт.
– О, конечно же, вот сейчас найдём Хароудела, и потащу его прямо на... как вы там это называете?
– Бал? Да, тебе бы там очень понравилось. Прямо вижу, как тебя представят – «Леди Тарга, шаман клана Чёрных Черепов». Все кавалеры точно будут твои.
Велена хотела было добавить что-то ещё, но Тарга уже не могла сдерживаться. Она захохотала, как настоящая деревенская баба, а затем, запутавшись в юбках, грохнулась за землю, потянув за собой Велену, которая вслед за подругой растянулась на земле, заливаясь смехом.
Отсмеявшись, они кое-как поднялись на ноги и вновь двинулись на поиски, продолжая шуточки на тему «леди Тарги» и «Велены, заклинательницы духов». Так они преодолели ещё около сотни метров, пока, наконец, не натолкнулись на одно особо большое тело, валяющееся в куче объедков и крепко обнимающее пустой бочонок. А на этом самом теле, использовав его в качестве скамьи, сидел какой-то невысокий, хиленький мужичок с короткой бородой, покрашенной в синий цвет.
– Ба! – крикнул мужичок, завидев Велену и Таргу, – неужели хоть кто-то очнулся? – затем, приглядевшись к барышням повнимательнее, он выпучил глаза и удивлённо спросил:
– Тарга, что они с тобой сделали?
– Ох, даже не спрашивай, Хирл, – махнула рукой шаманка, довольно умело изобразив жест, часто используемый имперскими девушками, чем вызвала смешок Велены.
– А, и ты тут, вождица, – кивнул мужичок, посмотрев на Велену, – хорошо хоть тебя не разрядили, как Ятур знает кого. В общем, смотри, Грозная, я завалил этого слабака! – с этими словами он спрыгнул со своего «сиденья» и пнул его ногой. – Просыпайся, чёрт мохнатый!
– А?.. Чо?.. – тело приподняло голову, и женщины узнали в этом окровавленном, покрытом синяками лице Хароудела.
– Говори, гад! – Хирл вновь пнул Ро в бок.
– А... Да, победил ты меня, хер клятый, победил.
– То-то же, – мужичок пригладил синюю бороду, а затем посмотрел на Велену, – ну что, Грозная, видишь? Я же говорил, что со связанными руками его отделаю. Так что с тебя этот твой «напиток богов».
– Эм... – Велена, слегка потрясённая увиденным, посмотрела сначала на синебородого, затем на Хароудела, который вновь уткнулся лицом в кучу объедков, а потом на Таргу, в ответ лишь пожавшую плечами.
– Нет-нет, не стоит меня благодарить и хвалить, вождица, – замахал руками Хирл. – Я просто должен был доказать тебе, что Синие Бороды достойны того, чтобы называть тебя своей Вождицей. А теперь, прошу извинять, дела у меня ещё есть с мужиками. Да и пожрать чего-нить надо, а то я этого слабака пол-ночи караулил.
Велена не успела и слова сказать, как синебородый скрылся в неизвестном направлении, насвистывая какую-то песенку, и поэтому именно Тарге пришлось отвечать на немой вопрос «Грозной».
– Что? – пожала плечами шаманка, – только не говори, что ты не помнишь, как отдубасила этого красавца и потом была официально объявлена Вождём Синих Бород. Посему они, кстати говоря, скоро переберутся жить поближе к Харенхейлу.
– Чего?! Вождём? Отдубасила?
– Ох... – подал голос Хароудел, все-таки нашедший в себе силы, чтобы подняться. Горец кое-как встал на ноги и, отряхнув с себя налипшие куски еды, легонько потрогал оба синяка под глазами. – Крепко он меня.
– А чего ты к нему лез, дурак безголовый?! – набросилась Тарга на еле стоявшего на ногах мужа, но тот поначалу не признал в этой элегантной леди свою жену.
– Ты вообще кто такая? – пробормотал он, с сомнением глядя на эту странную курицу в нелепом платье.
– Велена, что за мымру ты с собой притащила? У меня и так все болит, а теперь ещё и на эту морду разряженную смотреть приходиться.
– Ро... – шепнула ему Велена, уже понимая, к чему всё идёт, но все ещё надеясь предотвратить неизбежное.
Но, увы. Кулак Тарги врезался в челюсть Хароудела, и благодаря этому удару вождь Чёрных черепов, лишившись ещё одного зуба, отправился отдыхать на кучу объедков. А шаманка, потряхивая ушибленным кулаком, плюнула на лежащего мужа и обернулась к Велене с таким видом, что девушка в страхе отшатнулась назад. Но в следующую секунду Тарга улыбнулась ей, давая понять, что такие вот дела в их семье в порядке вещей.
– Ничего, пускай поспит медвежонок мой, может, хоть к вечеру у него мозги на место встанут. А тебя в замке, наверное, уже обыскались, пошли, посмотрим, как там дела.
С последними словами Тарги Велена не могла не согласиться, до неё только сейчас дошло, что она отсутствовала в Харенхейле примерно сутки, и Гордак, наверное, уже с ума сходит и носом землю роет в поисках своей леди. Но в эту ночь она, как это ни странно, впервые за два года прошедшие со смерти Валора, почувствовала себя человеком. Настоящим человеком, который живёт своей жизнью, а не жизнью своего народа. Это ощущение было очень приятным, хоть и немного постыдным, отметила Велена, глядя на свой весьма откровенный наряд. Все равно надо будет поблагодарить Хароудела за все это, когда тот придёт в себя.
* * *
Велену, как и Таргу (которую, видимо, приняли за заблудившуюся леди) доставили в Харенхейл, где они смогли, наконец, немного прийти в себя и поговорить о том, что же такого случилось на этом празднике. Велена вообще почти ничего не помнила после того, как Хароудел уговорил её выпить ту кружку эля, но у Тарги дела обстояли получше, хоть и ненамного.
– Как-то у меня в голове все обрывками появляется, – задумчиво бормотала шаманка, крутясь перед зеркалом и пытаясь понять, как можно снять с себя это нагромождение ткани, которое тут называли платьем. – Помню, как ты забралась на стол и пыталась толкнуть какую-то речь про дружбу народов.
– О боже, – Велена сидела на кровати и слушала шаманку, прикрыв лицо руками. Сейчас, когда её разум почти прояснился, она начала осознавать... все это.
– Да не переживай ты так, – улыбнулась ей Тарга, – ты на речь свою плюнула и принялась танцевать.
– Танцевать? – Велена с ужасом взглянула на подругу.
– Ага, – кивнула та, – потом и меня туда же затащила. На стол, в смысле. Ух, мы там жару дали. А потом мы пили... – на секунду Тарга замолчала, пытаясь что-то вспомнить, – много пили. Очень. Потом, кажется, Ро опять наполучал от этих синебородых карликов, потом ты отдубасила одного из них, того, что считался у них лучшим из лучших. После этого тебя сделали вождём их клана.
