сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 31
Соладар
– Не передумал? – спросил Балор у принца и тот отрицательно покачал головой, – ну тогда пошли.
Они стояли на одной из Соладарских улочек, перед каким-то старым домом. Местные жители прекрасно знали, что это за место, и некоторые из них всячески сторонились этого дома, словно он был проклят, а другие наоборот, каждый вечер стремились сюда, чтобы вновь и вновь слушать те слова, что несли им Красные жрецы юга.
Принц уже несколько дней вынашивал идею о том, чтобы незаметно для отца, скрыться из дворца и найти кого-то из жрецов. Он хотел своими глазами увидеть все то, о чём ему рассказал Балор, и наконец-то понять, где же, правда, а где ложь. Но когда принц попытался проскользнуть мимо ангатаров, и выйти в город, то, разумеется, был задержан. Стражники уже хотели было доложить обо всем Императору, и от одной мысли о том, что отец сделает с ним за такой вот "побег" у Эрхена все похолодело внутри. Но положение спас неожиданное появившийся лорд Балор. Сказав ангатарам, что он сам разберётся с ситуацией, он отвёл принца в свой кабинет и устроил с ним довольно долгий разговор на тему того "почему ты сделал такую глупость?"
В процессе этого разговора Эрхен выложил Балору все, что было у него на душе. Он рассказал ему о том, что начал сомневаться в Едином Боге, что не понимает, почему жрецы южан обладают силой своих богов, а имперские нет. И, в конце концов, сказал фразу, благодаря которой они оказались около этого потрёпанного дома – "я хочу увидеть Красных жрецов".
Балор зашёл внутрь и Эрхен последовал вслед за ним. Внутри дом выглядел ещё более непритязательно, чем снаружи. Раньше это место, судя по всему, было чем-то вроде склада, но теперь площадка, на которой раньше лежали различные ящики и мешки, была заполнена людьми. Эрхен удивлённо огляделся по сторонам и понял, что тут было никак не меньше сотни человек, а то и больше!
– Балор, – сказал принц, – откуда здесь столько людей?
– Все очень просто, мой мальчик, – ответил лорд Соладара, – здесь, а так же в нескольких других местах столицы, люди могут услышать Красных жрецов. Твой отец позволил им проповедовать по всей стране, но в Соладаре они могут выступать только в нескольких специально отведённых местах, таких как это.
Эрхен хотел было спросить о чём-то ещё, но тут по толпе прошлась волна возбуждённого ропота. Люди увидели как через толпу начал свой путь один из жрецов. Но вопреки ожиданиям принца это был вовсе не чернокожий человек, а вполне обыкновенный имперец одетый в красную рясу, а в руках он держал какую-то книгу. Собравшиеся расступались в стороны, давая жрецу пройти к небольшому возвышению, располагавшемуся в центре, а когда жрец взошел на него, то люди начали громко аплодировать ему.
– Вознесём же хвалу Харэн! – воскликнул жрец, воздев руки вверх, когда толпа успокоилась, – отблагодарим же их молитвой за то, что они собрали нас здесь сегодня!
К удивлению принца, почти все склонили головы и стали что-то шептать. Все они молились этим таинственным Богам южан. Все они забыли о Едином Боге и с радостью приняли новую веру... и к ещё большему удивлению Эрхена, он понял, что Балор тоже склонил голову и негромко шептал слова молитвы.
– Дядя?! – прошептал он, тронув Балора за плечо.
Закончив молитву, тот посмотрел на принца со снисходительной улыбкой на лице.
– Да, мальчик мой. Эта вера была со мной всегда, и я никогда от неё не отказывался. Ради своего статуса мне, конечно же, приходилось участвовать в церковных службах, и изображать веру в Единого Бога. Но я, как и все собравшиеся здесь люди, знаю о том, что в отличие от него, Огненные Боги вполне реальны, и сила их направлена на то, чтобы помогать тем, кто просит их о помощи.
– Но как же...
– Молчи и слушай, – сказал Балор, указав на жреца, который уже раскрыл книгу и зачитывал собравшимся здесь людям что-то из неё, – ты пришёл сюда за ответами, у этого человека ты получишь их куда больше чем у меня.
И Эрхен слушал. Он слушал рассказы об огне и том, какую роль он играл в человеческой жизни. Жрец говорил, что именно пламя позволяло людям существовать, ведь оно обогревало их дома и души. Пламя служило вернейшим спутником человека и давало ему свет, защищающий от ночной тьмы. Пламя и было светом.
Жрец говорил несколько часов, и никто не решался прервать его. Люди, заворожённые его словами, молча внимали, старательно ловя каждое слово, ведь все они чувствовали, что в отличие от обычной болтовни жрецов Единого Бога, слова этого человека были истиной. Слова, сказанные им, находили ключ к душе каждого, включая Эрхена. Молодой принц, пришедший в этот дом с сомнениями в душе, нашёл спокойствие и уверенность в словах Красного жреца. Он нашёл себя самого.
Когда служба была окончена, и люди стали расходиться, Эрхен почувствовал, что он словно вышел из какого-то странного транса. Сейчас ему казалось, что лишь минуту назад кто-то великий и всеобъемлющий взял его душу к себе, а сейчас вновь вернул её в объятья смертного тела. Это состояние было одновременно и пьянящим и пугающим. Он боялся того чувства, что зарождалось внутри него, но это чувство казалось Эрхену таким правильным, что он даже не задумывался о том, чтобы отказываться от него. В принце начала зарождаться вера.
Балор и Эрхен вернулись во дворец поздно ночью, и если принц сразу же отправился в свои покои, чтобы обдумать все то, что с ним сегодня произошло, то Балору ещё предстояло решить одно дело. Войдя в свой кабинет, лорд Соладара увидел, что у горящего камина стоял черноволосый мужчина. Арекн. Этого мальчишку он подобрал ещё в начале своего изгнания, когда тот, по счастливому случаю, оказался в соседней камере. За те два года, что Балор провёл вне дворца, Арекн стал его правой рукой и в каком-то роде даже претендовал на место его ученика, чего он смог добиться своей удивительной способностью, исполнять любые поручения своего лорда и не задавать при этом вопросов. Да, во времена изгнания Арекн показал себя очень полезным человеком, и сейчас Балор вновь нуждался в его услугах.
– Здравствуй, Арекн, – сказал Балор, заходя в кабинет и подходя к столу, – как дела в Корантаре?
– Велена не подчинилась указу Императора. Когда я уезжал оттуда, Донак уже был на пути в Зимний Предел. Они рассчитывают укрыть его на севере, и запудрить тебе мозги, – ответил он спокойно и даже равнодушно. Годы на службе у Балора вытравили из него многие человеческие качества.
– Прекрасно-прекрасно, – лорд Соладара взял со стола какую-то бумагу и, прочитав её, скомкал и бросил в камин, – у меня есть для тебя новое задание.
Арекн оторвал взгляд от камина, и Балор не увидел в его глазах ничего кроме холодной решимости.
– Мне донесли, что человек, посланный Логаром, вчера забрал двух милых детишек из Золотой Академии. Анара и Ковал. Идиотские имена, ты не находишь? – спросил его лорд, усаживаясь за стол.
– Бакортцы, милорд, – пожал плечами Арекн, – у них все имена идиотские.
– Согласен, – кивнул Балор, – но так или иначе, ты должен нагнать их. Детей ты убьёшь, а человек, сопровождающий их, его имя Ролд, должен будет доставить Логару их головы. Пусть скажет, что это его награда от лорда Балора за "верную" службу Империи.
– Если с ним будет кто-то помимо детей?
– Выжить должен только Ролд. Если с ним будет кто-то ещё... думаю, ты не забыл, как обращаться с клинком.
– Почему вы думаете, что этот самый Ролд доставит Логару его "награду"? – спросил Арекн, взглянув на Балора, – лорд Бакорта не из тех, кто прощает своим людям неудачи.
– Это один из самых преданных Логару людей, и поэтому он не испугается его гнева. А теперь иди, задание ты получил.
– Да милорд, – кивнул Арекн, и затем вышел из кабинета Балора, позволив тому заняться другими делами.
Лорд Соладара взял чистый лист и, обмакнув перо в чернила, принялся писать новый указ, в котором говорилось о полном восстановлении былой власти Инквизиции. Любой разумный человек удивился бы такому повороту событий, ведь именно Балор был тем, кто загнал воинов церкви в строжайшие рамки, почти лишив их власти, но никто не знал о том, что он не только ограничивал власть инквизиторов, но и спасал их организацию от полного упразднения. Балор просто погрузил её в долгий сон, а сейчас приближался момент пробуждения. Катарскую Империю ждали великие перемены, и Инквизиция будет играть решающую роль в борьбе с теми, кто будет сопротивляться этим переменам.
Ночь прошла для Балора незаметно. Он составил несколько указов, большинство из которых касалось Инквизиции, а так же подготовил ещё несколько вариантов послания к народу, в котором говорилось о предательстве сразу двух лордов Империи – Велены и Логара. Конечно, озвучивать эту речь прямо сейчас было бы немного преждевременно, но события набирали обороты, и шли они в точном соответствии с планом Балора. Логар, потеряв своих детей, сойдёт с ума и, скорее всего, пойдёт походом на Соладар, чтобы отомстить за их смерть. Велена же, вполне вероятно поддержит его, но сама в военной кампании участвовать вряд ли будет, все-таки в Корантаре до сих пор расквартированы два легиона. Когда Балор лично разобьёт армию собранную Логаром, то уже ничто не помешает ему привести к полной покорности и Бакорт, и Корантар. Север Империи будет достаточно ослаблен, и дальнейшая кампания будет идти как по маслу.
Ход мыслей Балора был прерван стуком в дверь. Разумеется, это был Эрхен. Принц так и не научился врываться в комнаты без стука, чем в своё время так славился его отец.
– Заходи мальчик мой, – крикнул Балор, не отрываясь от бумаг.
– Доброе утро, дядя, – сказал Эрхен, проходя в кабинет, – откуда ты узнал, что это я?
– Из тех, кто может позволить себе не спать в такую рань, только ты стал бы стучаться прежде чем войти, – улыбнулся он принцу, а затем указал на стул напротив себя. – Садись. Ты ведь хотел о чём-то поговорить?
– Спасибо, – Эрхен сел на стул, и тяжело вздохнув, сказал, – я думал о том, что было вчера, дядя. Этот жрец... не знаю, почему, но его слова мне казались такими правдивыми, честными если угодно. Так же я видел десятки людей собравшихся вокруг него. В их глазах я видел такую теплоту и счастье, что никаких слов не хватит, чтобы описать это.
– Да, – кивнул Балор, – вместе с верой, люди находят для себя то, что принято называть душевным равновесием. Думаю, именно его подарил тем людям жрец.
– Но ты говорил, что в Соладаре этим жрецам разрешено проповедовать только в определённых местах. Если эти места такие же, как и тот дом, куда ты меня привёл, то я считаю, что это не правильно. Красные жрецы должны получить больше возможностей для общения с людьми. Мы просто обязаны разрешить им проповедовать в любых частях города.
– Это очень тонкий вопрос, Эрхен. Ведь, как ты уже понимаешь, вера в Огненных Богов, может очень сильно потеснить исконную веру Империи.
– Разве нам решать в кого людям верить можно, а в кого нельзя?! – воскликнул Эрхен, – люди ведь свободны, и если мы будем принуждать их верить только в Единого Бога, то...
– Тебе не обязательно убеждать меня в этом, мальчик, – улыбнулся Балор, – я буду только рад, если люди Соладара смогут сами выбирать в кого им верить. Но вопрос состоит в том, будет ли рад этому твой отец.
– Ох... – весь пыл Эрхена разом улетучился. Упоминание Императора вернуло его с небес на землю.
– Не все потеряно, мой мальчик, не все потеряно, – вновь улыбнулся ему Балор, – ты, кажется, забыл кто ты такой.
– Я? – Эрхен удивлённо взглянул на него.
– Ты ближайший к Императору человек – его сын, и только тебе будет по силам переубедить его в этом вопросе.
– Но дядя, если я осмелюсь заговорить с ним на такую тему... даже не знаю, что он сделает. Вполне вероятно, он просто сошлёт меня на служение в какой-нибудь храм на пару лет, а то и больше.
– Эрхен, ты будущий Император, – улыбка исчезла с лица Балора, а в голосе появились стальные нотки, – и если ты будешь поступаться интересами своего народа из-за собственного страха и нерешительности, то ты никогда не сможешь принять на себя правление этой страной. Ты должен быть сильным и уметь отстаивать своё мнение, ведь если ты не сделаешь этого сейчас, то не сможешь сделать уже никогда. Страх перед гневом отца укоренился в тебе слишком глубоко, и теперь пришло время вырвать его с корнем.
– Ты... ты думаешь, я справлюсь?
– Ты справишься. Я знаю это. Ты сможешь победить страх, и сможешь убедить Императора. В тебе есть та сила, что помогла твоему отцу победить Узурпатора, воспользуйся ей, ради своего народа.
Мгновенье Эрхен смотрел в глаза Балора, а затем поднялся со своего места и сказал:
– Я сделаю это, дядя.
***
Это утро началось для Императора, как и все прочие. Проснувшись, правитель подошёл к зеркалу и смотрел на своё отражение, подивившись тому, насколько сильно он изменился за эти годы. Дело было даже не в бороде, которую Император отпустил пару лет назад. Он смотрел на своё лицо и видел стареющего мужчину, который уже прожил большую часть отведённой ему Богом жизни. Появилось множество новых морщин, а в глазах отражалась многолетняя усталость.
Но он не стал долго разглядывать себя в зеркале. Торопливо умывшись, Император оделся и отправился в личную молельню. Это была небольшая комнатка, где на стене был изображён старик в белых одеждах, воздевший руки к небесам – Единый Бог. Напротив него стоял алтарь, перед которым Император опустился на колени. Здесь он говорил с Богом. Это место было его отдушиной, где он всегда мог найти покой и просветление, когда более всего в них нуждался. Но сейчас, Господь не пожелал принимать молитву своего грешного слуги. В молельню зашёл Эрхен.
Принц в нерешительности замер в проходе, словно раздумывая, прервать ли молитву отца или же подождать. Его явно привело сюда что-то очень важное, и ради этого Император все-таки решил отложить свою утреннюю молитву. Встав с колен, он посмотрел на сына и спросил его:
– В чём дело Эрхен? Почему ты пришёл ко мне?
– Отец, я пришёл, чтобы поговорить с тобой о жителях Соладара, – Эрхен посмотрел в глаза Императора, и то, что он не увидел в них, ставшего уже привычным осуждения, вдохновило принца продолжить, – о тех самых людях, что вверили тебе правление Империей.
– Правителем Империи сделал меня Единый Бог, и никто иной, – сказал Император, – но говори, что ты хотел сказать мне о жителях города?
– Когда ты только стал Императором, первым же твоим указом была полная и безоговорочная отмена всех видов рабства в стране, – сказал принц, – ты говорил тогда, что каждый человек в Катарской Империи рождается свободным и свободным же умирает.
– Да, это мои слова, – кивнул Император, – но я не понимаю, к чему ты клонишь? Ты знаешь о ком-то, кто нарушает этот закон? Видит Бог, преступник понесёт заслуженное наказание!
– Отец, ты и есть этот преступник, – сказав это, Эрхен на секунду замолк, словно ужаснувшись тем словам, что сорвались с его уст, но отступать было уже поздно, и он продолжил. – Ты пытаешься посадить людские души на цепь, позволяя верить им только в Единого Бога, и при этом не даёшь им узнать о других религиях. Человек рождается свободным, отец, а это значит, что никто не вправе ограничивать его душу. Никто не может говорить ему какому Богу молиться. Ты позволил Красным жрецам проповедовать в Империи, да это был верный шаг, но одновременно с этим, ты почти полностью закрыл им доступ в Соладар. А ведь это столица! Самый населённый...
– Довольно! – с отвращением бросил ему Император, – я заключил этот договор только потому, что свято верил в силу своих людей. Я думал, что они могут противостоять этим южным сказкам, но сейчас я вижу, что яд Красных жрецов куда сильнее, чем я предполагал. Я вижу, что даже мой сын поддался их тлетворному влиянию! Договор с южанами будет расторгнут, а все до единого жрецы будут выдворены прочь из Империи!
В голове Императора начали зарождаться странные мысли, словно бы чужие, но одновременно с этим его собственные:
"Проучи его! Покажи ему, что бывает с теми, кто выступает против тебя!"
– Послушай же меня, отец! – взмолился Эрхен, взяв его за плечи, – люди сами должны выбирать свою веру, никто не вправе им указывать!
– Я Император и моё слово закон для них! Чернь глупа и верит во все, что им говорят, но я буду пастырем для этих слепцов. Я приведу их к свету Единого Бога, и никто не сможет помешать мне. Убирайся! – с этими словами он оттолкнул Эрхена от себя, но принц не собирался сдаваться...
"Ударь! Убей!"
– Ты не пастырь, отец! Ты стал настоящим фанатиком! Открой же, наконец, свои собственные глаза! Ты запретишь людям верить в их новых Богов, только потому, что их вера будет отличаться от твоей?! Ты запретишь мне верить в моих Богов?!
– Что?! – воскликнул Император, задыхаясь от гнева и ужаса, – ты...?!
"Убей его! Убей!"
– Да! Мои Боги это Боги Огня, а не то, во что ты пытаешься заставить верить всех нас, мои Боги...
– Да как ты посмел?! – Император резко схватил Эрхена за шею и притянул к себе, – я не позволю тебе отказаться от истинной веры!
"УБЕЙ ЕГО!"
С силой он швырнул сына к той самой стене, на которой был изображён старик в белых одеждах. Принц ударился лицом о стену, оставив на ней кровавый след, и медленно сполз на пол, держась руками за голову, но Император не дал ему возможности придти в себя. Он схватил Эрхена за волосы и ещё раз ударил его лицом о стену, а затем ещё раз и ещё. Каждый раз он повторял ему:
– Это твой Бог! Твой Бог! Молись ему!
Ярость красным полотном устилала его взгляд, и он не понимал, что делает. Разум почти угас, оставив вместо себя только какого-то безумного зверя, который продолжал вновь и вновь бить собственного сына головой о стену. Лишь спустя минуту пелена упала с глаз Императора.
– Эрхен... – еле слышно прошептал он, упав на колени, рядом с истекающим кровью сыном, – Эрхен, мальчик мой...
Лицо принца представляло собой сплошное кровавое месиво, но каким-то чудом ему удалось произнести два слова, прежде чем с его губ сорвался последний вздох:
– Не... мой...
– Эрхен! – закричал Император, судорожно обняв сына, – нет! Эрхен, сыночек, что же я наделал?! Что же я наделал?.. – по лицу его текли слёзы, пока он гладил слипшиеся от крови волосы сына, – пожалуйста, не умирай, – шептал он, – не умирай... только не умирай...
С громким стуком распахнулись двери покоев, через которые вошёл лорд Балор. Он услышал крик Императора и сейчас, буквально вбежав в молельню, он увидел ужасную картину: Император стоял на коленях перед Эрхеном, чьё изуродованное лицо более всего напоминало кровавую маску, и гладил его волосы.
– Повелитель... – прошептал Балор, – что же вы натворили...
Император, услышав своего старого друга, обернулся к нему и, оставив тело сына, буквально подполз к Балору на четвереньках.
– Балор! Спаси его! Спаси Эрхена! – сквозь рыдания кричал он, – умоляю, спаси его! Я знаю, ты из Красных, ты всегда был одним из них! Спаси его, я отдам тебе все – золото, жизнь, душу! Забирай всю Империю, только спаси его!
Балор лишь молча смотрел на Императора, и во взгляде его не было ничего кроме отвращения. Этот человек, державший в кулаке сотни тысяч душ, теперь ползал перед ним на коленях. Он был таким же червем, как и все люди.
– Я спасу его.
Семь дней. Семь дней горел погребальный костёр на вершине Башни Звездочётов, на которой, в былые времена люди смотрели на ночное небо. Семь дней, за которые рослый и горделивый Император превратился в измождённого призрака, являвшегося жалким отражением того, кем он был раньше. Лицо правителя стало бледным, глаза глубоко ввалились, на губах блуждала какая-то безумная улыбка. Слугам с трудом удавалось уговорить Императора сделать хотя бы глоток воды, а о еде и речи не шло. Все эти дни правитель проводил в молитвах, но молился он не Единому Богу, нет, Император обращался к Огненным Богам. Он умолял их о том, чтобы они забрали его грешную душу и спасли Эрхена.
Бесконечные молитвы иногда прерывались редкими часами сна, который больше походил на потерю сознания, нежели на отдых. Но даже во сне Император не мог найти покоя, кошмары, терзавшие его днём, не оставляли его душу и ночью.
Он шёл по пустыне и видел, как на земле сидит немощный старец, одетый в белые одежды. Когда он подходил к старику, то видел, что лицо его мокрое от слез, а когда спрашивал его о том, что беспокоит его, старик отвечал:
– Мой сын горит в огне, а я не могу его спасти... я слышу его крики... слышу, как он молит меня о помощи, но я не могу помочь... Мой сын проклял меня, и теперь я не могу спасти его. Они забрали его душу, забрали...
И после этих слов Император видел Эрхена. Тот корчился на костре, объятый пламенем он кричал, молил о помощи и просил Бога, чтобы тот забрал его к себе. Но затем рёв пламени заглушал крики принца, и в нём Император слышал злой смех. Окружённый смехом огня он просыпался, не в силах понять, где была явь, а где сон. Правитель бежал к дверям Башни Звездочётов. Он разбивал кулаки о дубовые двери, кричал, приказывал, умолял, чтобы ему открыли... Но ответом ему был лишь рёв пламени за дверьми.
И снова дни шли за днями и молитвы шли за кошмарами.
Он шёл во тьме. Шёл неведомо куда и неведомо зачем, но путь ему преградила стена огня. Огонь обжигал его плоть, одёжда на нём горела, причиняя невыносимую боль, но он видел... Видел лица в огне, он видел чудовищные силуэты в пламени... и слышал их, слышал их смех. Они смеялись... Смеялись над жалким смертным, осмелившимся молить их о помощи. И он смеялся. Смеялся, осознавая свою ничтожность по сравнению с ними, смеялся, понимая, что разум покидает его.
Император вошёл в огонь, и Боги забрали его душу.
– Отец! – голос Эрхена.
– Отец! – Вновь этот голос. Кто-то трясёт его за плечо, – отец проснись!
– Что?.. – с трудом открыв глаза, он видит... – Эрхен! Мальчик мой!
* * *
Семь дней горел погребальный костёр принца Эрхена. Все эти дни Балор провёл на вершине башни, не покидая её ни для сна, ни для отдыха, ритуал требовал его постоянного внимания, и если бы он отвлёкся хоть на секунду, то последствия могли оказаться крайне неприятными. Но сейчас, на исходе седьмого дня, все слова силы были произнесены, а заклятье сплелось в единую сеть.
Тень, которую Балор отбрасывал в свете костра, стала вытягиваться и меняться. Она приобретала совершенно другие формы и вскоре тень уже отделилась от стены, став неясной фигурой сотканной из мрака.
– Приди! – прокричал Балор и одновременно с его словами костёр полыхнул с такой силой, что пламя поднялось на несколько метров вверх.
Тень рассеялась, а на её месте стоял человек в богатых одеждах и золотой маской, закрывавшей лицо. Но в таком образе он оставался не долго. Одежда, а вместе с ней и плоть человека стала опадать, превращаясь в пепел, который буквально окутал, укрыв его от взгляда Балора, а когда пыль рассеялась, лорд Соладара увидел перед собой принца Эрхена, держащего в руках золотую маску Короля-жреца Корхатала.
– Как оригинально было назвать принца в мою честь, – негромко сказал Эрхен, выпустив маску из рук. С громким звоном она упала на каменный пол, но Балор даже глазом не повёл в её сторону.
– Я знал, что ты оценишь эту милую шутку, – пожал плечами Балор.
– Ты слишком затянул свою часть плана, – сказал принц, посмотрев на костёр, где уже давно сгорел тот человек, чьё тело он взял себе.
– Не будь таким старым брюзгой, Эрхен, – отмахнулся от него Балор, – зря я тебе, что ли подарил такое молодое тело? А то, как помер стариком, так им и остаёшься.
– Зато ты развлекаешься за нас обоих, – нахмурился Эрхен, – идём, у нас много дел, которые надлежит решить в ближайшее время.
Золотой тракт
Ролд получил чёткий приказ от лорда Логара – со всей возможной скоростью доставить детей из Соладара обратно в Бакорт. В столице стало слишком неспокойно, и Логар опасался, что дети могут стать инструментом давления на него. Ролд, будучи ближайшим, другом своего лорда, если это вообще можно было назвать дружбой, ведь по-настоящему близких людей у Логара не было, кроме его детей, был с этим согласен. Если слова лорда о том, что Балор мутит воду в Соладаре были правдой, а правдой они были, Ролд никогда не сомневался в словах своего господина, то оставлять Анару и Ковала прямо под носом у этой змеи было делом весьма опасным.
Когда правитель Бакорта вернулся домой из Корантара, он первым же делом отправил Ролда в столицу. Логар предупредил его, что там могут возникнуть серьёзные трудности, но в способностях к преодолению этих самых трудностей, которыми наделил Ролда Господь, Логар не сомневался. Но вопреки всем ожиданиям, в Соладаре никаких проблем не возникло. Никто не препятствовал бакортцу, когда он забирал детей из Золотой Академии, а посланник Балора даже предложил им сменных лошадей в дорогу. Конечно же, Ролд послал его к чертям, ведь Логар чётко сказал, от кого в этом городе исходит опасность.
Забрав детей Ролд, вместе с отрядом сопровождения тут же покинул город, не желая задерживаться в пределах Соладара и лишней минуты. Правда Анаре и Ковалу, эта поездка грозила стать одним из самых тяжёлых испытаний в их коротких жизнях, ведь если в столицу их привезли в карете, то обратный путь до Бакорта им предстояло проделать в сёдлах лошадей. Скорость, которой требовал от них Логар, имела свою цену, и ценой этой было удобство. Десять всадников уже три дня провели в пути, а до дома им предстояло ехать еще, как минимум пять дней. По пути им приходилось делать небольшие остановки, как правило, в маленьких городках и деревнях, располагавшихся вблизи тракта, чтобы дети могли хоть немного отдохнуть от скачки. И никто из отряда не заметил, что Гранк, молчаливый солдат в чёрном плаще, слишком уж задержался во время одной из таких остановок, а вернувшись к своим, он все время держал капюшон плаща одетым.
Все они были слишком измотаны, ведь им сначала пришлось скакать из Бакорта в Соладар, а теперь и обратно. Эта дорога слишком измотала людей Логара, и они допустили одну роковую ошибку, за которую им вскоре придётся заплатить жестокую цену. Арекн убил одного из них и, взяв его одежду и вещи вернулся к отряду под его личиной. Его появление не вызвало никаких вопросов и подозрений, а вскоре отряд вновь отправился в путь.
Арекну оставалось только ждать удобного случая, чтобы нанести удар, и, тем самым, исполнить приказ своего лорда. Конечно, ему предстояло убить восемь человек, и вывести из строя ещё одного, но для бывшего легионера это не было такой уж серьёзной задачей, ведь его тренировал сам лорд Балор. А этот человек мог по праву называться лучшим мечником Империи. Мог бы, если бы хотел этого. Но Балор не кичился своими воинскими талантами, а скорее наоборот, он скрывал их, что казалось Арекну уж совсем странным.
Десять лет он служил лорду Соладара, но видел его настоящее лицо только первые два года, когда они скитались по стране, словно два оборванца, а затем он вновь надел маску императорского советника. Два года, за которые Балор сделал из сопливого мальчишки настоящего человека, достойного того, чтобы служить лорду Соладара. Но это было не единственным, что получил Арекн за то время, что они провели в изгнании. В тот день, когда предатели, наконец, проявили себя и потерпели сокрушительное поражение, Арекн узнал, кем был его лорд на самом деле, и в этот же день Балор сделал его своим учеником.
– Стоять! – приказ Ролда вывел Арекна из раздумий, – привал будет здесь. На отдых три часа!
Вот и все. Время пришло.
Они отошли от дороги на пару сотен шагов и разбили лагерь. На небе уже во всю светила луна, а до ближайшего городка было ещё несколько часов езды, так что было решено остановиться посреди поля. Тут, хотя бы, к ним никто не подберётся незамеченным, думал Ролд разжигая небольшой костер. Тем временем остальные всадники, кроме Арекна, вызвавшегося нести стражу во время их отдыха, укладывались, чтобы урвать хоть пару часов сна. Дети, которым это путешествие давалось совсем нелегко, тоже растянулись на траве, и вскоре они уже мирно спали, как и большинство людей Ролда.
Сам же командир присел рядом с костром, подозвав к себе Арекна.
– Гранк, – сказал он, – иди сюда. Поговорим хоть, а то я сегодня вряд ли усну.
– Проблемы? – негромко спросил Арекн, усаживаясь у костра и поправляя капюшон, чтобы ненароком не открыть своё лицо Ролду, но тот не обратил внимания на это, он был слишком занят тем, что вертел в руках небольшой кинжал.
– Да как тебе сказать... – задумчиво протянул он в ответ, – чувство нехорошее у меня. Знаешь, как обычно перед сильной бурей бывает? Что-то в голове свербит, а ты никак не можешь понять что. Вот у меня сейчас примерно такое же чувство – словно буря идёт.
– Да, – кивнул Арекн, – понимаю.
Ещё несколько минут они сидели перед костром и сохраняли молчание. Арекн просто смотрел в огонь, а Ролд задумчиво крутил в руках кинжал, то и дело, посматривая на человека, сидящего перед ним.
– Как зовут мою собаку, Гранк? – неожиданно спросил Арекна бакортец.
– Собаку?
– Почему ты не снимаешь капюшон, парень? – Ролд поднялся на ноги и удобнее перехватил кинжал.
Арекна позабавило, что этот остолоп только сейчас усомнился в том, кто сидит перед ним. Но, так или иначе, маски были сброшены, и настала пора действовать. Арекн уже готов был убить Ролда, хотя даже не двинулся с места. Сейчас он хотел использовать один из тех трюков, которым обучил его Балор.
Он все так же смотрел на пламя и вспоминал слова, что говорил ему лорд во времена изгнания:
"Смотри на огонь, мальчик, смотри внимательнее. Огонь это не более чем свет, настолько плотный и яркий, что он сжигает тех, кто осмеливается касаться его без должной подготовки. Но ты должен принять этот свет в себя, ты должен позволить огню течь по твоим венам вместо крови, ты должен отдать ему своё сердце..."
Арекн протянул руку к костру, и пламя охватило его ладонь, а в следующую секунду, костёр взорвался настоящим огненным шаром, отбросившим Ролда на несколько шагов назад. Бакортец был жив, хоть и получил несколько ожогов. Арекн за пару мгновений преодолел разделявшее их расстояние, и резко ударил Ролда ногой по лицу, и от этого удара тот окончательно потерял сознание.
Пламя текло по его венам, огонь был его душой, и никто из смертных не мог остановить его. Восемь человек, уже успевшие вскочить на ноги, и отчаянно пытавшиеся понять, что здесь произошло, стояли на его пути. Некоторые из них уже хватали свои мечи и бежали к Арекну, но ему было наплевать на бакортцев, они были лишь препятствием на пути к его цели. Препятствием, которое он без труда устранит.
