Текст книги "Тайная жизнь души. Бессознательное."

Автор книги: Григорий Дьяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

К. Чтение мыслей

1. Перти сообщает об одном прозорливце, Zschokke, его собственными словами:

«При встрече с каким-нибудь незнакомым мне лицом, когда я молча слушал его, иногда случалось, что вся его прошлая жизнь проходила перед моими умственными очами, как яркий сон, в несколько минут со многими ее мелочами, или только отдельные из нее сцены». Когда Zschokke рассказывал нескольким лицам о том, что он увидел в них, и они все подтверждали, на него самого нападал ужас. Однажды он, встретившись в лесу с незнакомым ему молодым человеком, отгадал из его жизни важный секрет, как этот человек однажды совершил кражу из кассы своего принципала, причем точно описал эту кассу и комнату; в которой она была. Тот подтвердил все это. Обыкновенно прозорливость Zschokke проявлялась по отношении к лицам ему незнакомым и посторонним [75]  [75] Perty 3. II. 2 66. См. 5 ыше.


[Закрыть]. Из этой истории явствует, что чтение мыслей, объясняемое иными игрой мускулов, совершается как раз вопреки требованию теорию Мори и Либо, – чтобы оно имело место не только между знакомыми, но даже родственными душами. Кроме того, постоянным камнем преткновения теории как в этом, так и в других примерах прозорливости является то обстоятельство, что угадываются чтецами не только настоящие душевные состояния человека, но и прошлая его жизнь, даже с подробностями, может быть, им самим позабытыми; спрашивается, на основании каких мускулов будет тогда производиться такое чтение? Да и возможно ли, вообще, предполагать какую-нибудь игру мускулов, в которой отражались бы ряды сложных состояний настоящего и прошедшего в жизни лица? Есть ли какие-либо мускульные движения, по которым можно было бы узнавать Zschokke и ему подобным, как зовут N., где он жил, в каких местах был, с какими людьми общался, в каком платье ходил и т. п. Один прозорливец доктор во время визита к больному, продолжительно посмотрев на него, сказал, что он два раза покушался на жизнь жены и теперь еще не оставляет своего намерения… Пациент побледнел и во всем сознался [76]  [76] Perty В. II. 266.


[Закрыть]. Какие мускульные движения существуют, спрашивается, для выражения такого сложного состояния, как намерение убить свою жену? Потребовались бы особые мускульные движения для выражения намерения вообще убивать, а во-вторых, – убивать именно жен; кроме того, надо было бы предполагать существование точных отпечатков, или следов, прежних двукратных покушений пациента на жизнь жены. В действительности, как бы далеко ни простиралась игра мускулов, вообще способность мускульного воплощения душевных состояний, во всяком случае, она не может отражать все мелкое и случайное: можно легко узнать преступника или намеревающегося совершить преступление, может быть, есть, пожалуй, некоторый приблизительный тип убийцы – и только. Вышеуказанный доктор, по условиям ночной теории чтения мыслей, самое большее – мог бы только найти своего пациента подозрительным, заподозрить его в намерении совершить что-то дурное, например, убийство. Остальное не умещается в ее рамки, – и в этом-то ее непригодность. (См. «Пророч. или вещие сны», свящ. Светлова, стр. 88-90.)

2. Обыкновенно мирное, тихое течение жизни шведского города Готенбурга было нарушено в апреле 1894 г. приездом туда угадывателя, или чтеца мыслей и, по-видимому, ясновидящего, англичанина Тиндаля. Он был приглашен туда одним лицом, интересовавшимся этим психическим явлением; но почти тотчас же по приезде г. Тиндаль сделался предметом испытаний целого кружка лиц, а затем подвергся публичному всенародному испытанию. Опуская подробности об опытах с г. Тиндалем в частных кружках, которые доказали, что г. Тиндаль обладает, действительно, весьма замечательным даром отгадывания мыслей, переходим к тому опыту, который поднял на ноги население всего города. Комитет, созданный из представителей местной печати и других лиц, решил произвести с г. Тиндалем следующий опыт: одному из членов комитета было поручено разыграть вора, стащить у кого-нибудь какой-нибудь предмет (это оказался впоследствии серебряный кофейничек) и спрятать его где-нибудь, по усмотрению. Захватив кофейничек, «вор», в сопровождении другого члена комитета, вышел из отеля, где заседал комитет, и, следуя по одиннадцати улицам весьма спутанным маршрутом, дошел до дома одного богатого коммерсанта, фруктовая торговля которого помещалась в том же доме. Войдя в квартиру коммерсанта, «вор» спрятал кофейничек, без ведома хозяина дома, в одну из больших мраморных ваз, украшающих парадную лестницу. Простившись с любезным хозяином, «вор» и его спутник вернулись в отель, где их ждали остальные члены комитета. О том, где спрятана вещь и какая вещь, – комитету ничего не было сказано. Вслед затем был введен г. Тиндаль, едва пробравшийся через громадную толпу народа, которая собралась у подъезда отеля (дело было днем). Тиндалю была наложена на глаза повязка, абсолютная непрозрачность которой была проверена комитетом. Тиндаль казался очень взволнованным. Тем не менее, как только повязка была надета на него, он схватил за руку своего так называемого «медиума» (сенситива), г. Меллера (инженер), и быстро направился с ним к выходу из отеля: здесь, у подъезда, ожидал его шарабан, запряженный парой лошадей. В одно мгновение Тиндаль вскочил на козлы, схватил вожжи и погнал лошадей, члены комитета и в числе их «вор» и его спутник едва успели занять свои места в шарабане. Тиндаль пожелал, чтобы один из членов комитета сел с ним рядом (это оказался не «вор» и не его спутник) и приложил бы пальцы своей левой руки к его затылку, а пальцы правой – к ладони его правой руки. Ехали, несмотря на массы толпившейся на пути публики, так скоро, что владелец лошадей, испугавшись, на одном перекрестке схватился за вожжи и нечаянно повернул лошадей налево, в то время как Тиндаль желал повернуть направо (оказалось потом, что направо был путь, по которому несли вещь). Вследствие тесноты улицы нельзя было повернуть назад экипаж, и Тиндаль, погнав лошадей дальше, вернулся, проехав по некоторым улицам, к той улице, по которой была пронесена вещь. Следуя в точности тому запутанному маршруту двух членов комитета, он остановился перед домом негоцианта и, соскочив с козел, все с завязанными глазами, вошел во фруктовую лавку. Тут он подошел было к внутренней двери, ведущей в помещение домохозяина, но она оказалась запертой. Тиндаль повернул назад, пошарил мимоходом во фруктах, вышел из лавки, попал в соседнюю лавку куафера, посетители которого были крайне удивлены, увидев человека с завязанными глазами, вышел и оттуда и на этот раз вошел в парадные сени, ведущие в квартиру хозяина дома. Тут он мигом остановился у мраморной вазы и вынул из нее серебряный кофейничек, к великому удивлению домохозяина. Тем же путем Тиндаль, не снимая повязки, возвратился в отель, сопровождаемый громкими аплодисментами публики и тысячными «ура» толпы; в отеле он моментально подошел к «вору» и указал также на его спутника, и после этого только Тиндалю сняли с глаз повязку.

Из других опытов интересен опыт с разноцветными ленточками: присутствовавшие навязывали на рукав, в отсутствии Тиндаля, ленточку, каждый разного цвета. Было записано, у кого какого цвета была ленточка; затем ленточки снимались, перепутывались в клубок, и введенному Тиндалю предоставлялось повязать каждому свою ленточку, что Тиндаль и исполнял безошибочно.

Все опыты с лицами, которые могут сосредоточить свои мысли на задуманном, на загаданном, удаются у Тиндаля безусловно. Напротив, опыты с людьми рассеянными, забывающими скоро то, что они должны были помнить, и переносящимися мыслями на другое, не всегда и не так скоро удавались. Был произведен такого рода опыт: условлено было, что двое загадают одно и то же. Затем, одного из загадавших напоили допьяна, и загаданная мысль не могла быть прочтена Тиндалем; когда же ввели второго субъекта, трезвого, Тиндаль тотчас же отгадал безошибочно задуманное.

Отличительной чертой Тиндаля является крайняя быстрота всех движений, крайняя нервность. По-видимому, и восприятие и осознание его чувствами и мозгом впечатлений и представлений чужих мыслей тоже совершается с необычайной быстротой. (Из Шведских газет; сн. «Ребус». 1894 г., № 22.)

Л. Таинственное возникновение образов в душе художника во время его работы

Тиссо и его картины.

Джемс Тиссо, замечательные картины которого «Из жизни Христа» привлекли к себе всеобщее внимание в Париже и Лондоне и произвели там столь сильное впечатление, по натуре своей, говорит репортер «Leterary Degest», мистик и ясновидец. О путешествиях Тиссо по востоку и о тщательном изучении им восточной топографии и костюмов было много говорено и написано; в мартовском же номере «Me Clure's Magazine» Μ. Moffet дает еще новые интересные подробности о самом методе работы Тиссо:

«Тиссо имеет обыкновение набрасывать несколькими штрихами карандаша свои впечатления я фантазии в маленький альбом, величиной не более почтовой карточки. Выбрав из этих набросков что-либо для картины, он опять делает набросок, – так сказать, только скелет картины, но уже в увеличенном по желанию размере; это просто несколько грубых линий: полуовал для лица, две-три черты для торса и т. д. Затем происходит нечто удивительное, мы бы сказали, невероятное, если бы ничего не знали о глубоких тайниках человеческого духа. Ученые называют это явление «гиперестезией» или «гипертрофией нервов», но, как бы оно Дни называлось, это явление у Тиссо постоянное, неизменно повторяющееся в каждой его картине. Тиссо, придя в некое особенное состояние и предварительно составив себе идею о том, что именно он будет воспроизводить, наклоняется над листом с едва обозначенными точками и пристально смотрит на него. И вот, целая картина постепенно вырастает в его воображении; он увидит лица, одежды, цвета, малейшие подробности; он закрывает глаза в восхищении и бормочет: «Превосходно! Поразительно! О, только бы не забыть… Только бы удержать в памяти!…» Напрягая всю силу воли, чтобы запечатлеть видение в своем воображении, он берет кисть и воспроизводит виденное на память.

Большинство картин Тиссо написаны таким образом, но многие и лучшие не могли быть написаны: ослепительное видение проносилось, как чудный сон, и не возвращалось, несмотря ни на какие усилия. «Да! – ׳вздыхает он, – Это было слишком хорошо, чтобы запомнить!"

Однако я должен оговориться, что это явление видений не представляет собой ненормальности. Тиссо просто обладает в высокой степени сенситивностью образов и красок – сенситивностью, которой одарены очень многие художники. Все дело сводится к причинам и следствиям, как и сновидения нередко вызываются известными причинами. Причина видений у Тиссо: сосредоточенность, молитва и артистический темперамент. Его видения не всегда вызываются пристальным созерцанием листа бумаги, они случаются с ним и на улице. Однажды, например, по дороге в Париж, около Булонского леса, Тиссо вдруг видит перед собой массивную каменную арку, в которую валит огромная толпа народа в восточных костюмах, с тюрбанами на головах. Народ, сильно жестикулируя, указывает на балкон на высокой стене из желтого камня; на балкон римские солдаты тащат пленника в красном позорном одеянии. С балкона спускается ярко расшитый ковер, к этому ковру грубые руки солдат наклоняют лицо пленника, показывая его народу, лицо это Иисуса Христа. Это видение Тиссо точно перенес на полотно с надписью «Ессе Ното» («Се, Человек»).

Непременное условие такой работы Тиссо – уединение. Он говорит: «Чтобы хорошо писать, я должен думать и чувствовать себя в полном одиночестве». («Light». 1899 г. № 955; см. «Ребус». 1899 г., № 37.)

Μ. Инстинктивное решение трудных математических задач

Это явление психической жизни человека мы также относим к психометрии.

Один инженер решал трудные алгебраические задачи, например, мог прямо написать, чему равняется корень какой угодно степени из числа, написанного во всю школьную доску, но как он делал то, чего другие и лучшие ученики достигали долгим решением трудной задачи посредством логарифмов – он сам обменить не мог; он говорил, что это для него так же ясно, как дважды два – четыре. Этот инженер, так сказать, инстинктивно решал эти трудные задачи, и мало того, когда его окончательный вывод не сходился с тем, который был найден посредством долгих и сложных вычислений, он доказывал верность своего вывода, ошибку же приписывал другим – и замечательно то, что всегда оказывался правым. К сожалению, этот инженер не был замечателен ничем, кроме своих необыкновенных вычислений. (См. соч. Сумарокова «О спиритизме».)

ДУХОВИДЕНИЕ

Духовидцы и видения исторических лиц

1. Тень умершего графа Штакельберга.

В царствование императрицы Екатерины II было несколько таинственных случаев, записанных современниками. Сама государыня со своим ясным, здравым и практическим умом, конечно, не придавала значения таким повествованиям и относилась к ним крайне скептически. Так, во время пребывания двора в Царском Селе в 1767 году много разговоров возбудило приключание, случившееся с фрейлиной имлераторицы, графиней Штакельберг, впоследствии вышедшей замуж за графа В. Г. Орлова. Штакельберг, утром, во время своего туалета, в присутствии нескольких молодых подруг, вдруг увидела в окне лицо своего отца, который находился в Риге. И вот молодая графиня с радостью бежит в сад и кричит: «Батюшка приехал, он подходил к окну!» Вместе со Штакельберг побежали в сад и ее подруги, но, как ни искали графа, не нашли его нигде. Молодая Штакельберг так ясно видела отца, что ничуть не сомневалась в его приезде, и как ни старались разуверить ее подруги, что видение было следствием ее думы и игры воображения, но она все-таки уверяла, что ясно видела отца, – и стала тосковать. За обеденным столом у императрицы фрейлины перешептывались между собой по поводу видения. Императрица пожелала узнать подробности об этом, и князь И. С. Барятинский рассказал все государыне, «успокойся, – сказала Екатерина, – отца твоего нет в Петербурге; он не мог бы приехать сюда без моего позволения. Тебе так показалось; советую, однако же, для любопытства, записать это видение. Через несколько дней получено было известие из Риги о кончине графа Штакельберга в тот самый день и час, когда он явился дочери.

2. Рассказы о Сведенборге.

В екатерининское время в высшем обществе, с легкой руки масонов, сильно интересовались контактами с духовным миром. Сочинения Сведенборга были любопытным чтением некоторых из наших вельмож. Особенно много рассказывал про Сведенборга граф Мусин-Пушкин, наш посланник при шведском дворе. Рассказ его о том, как Сведенборг узнал о пожаре Стокгольма в бытность свою в Англии, произвел большую сенсацию в обществе. Другой его рассказ о том, как шведская королева Луиза-Ульрика, желая убедиться в его духовидении, спросила Сведенборга, может ли он поговорить с недавно Умершим ее братом, принцем Вильгельмом, и спросить его, о чем у них был разговор в последнем с ним свидании перед его отъездом из Стокгольма. Сведенборг ответил, что через несколько дней он ей принесет ответ, и, действительно, в назначенный день он передал ей разговор ее с принцем со всеми подробностями места, времени и обстоятельств, при которых он происходил. Изумленная королева так была поражена ответом Сведенборга, что в первый момент чуть не упала в обморок и только через несколько минут пришла в себя. («Труд». 1893 г., № 12; сн. «Ребус». 1894 г., № № 25-27.)

3. Призрак в древние времена.

В Плиниевых письмах, переведенных м-ром Люйсом, встречается следующее место. Плиний Суру (Sura).

Мне очень желательно знать ваше мнение о том, существуют ли в действительности, так называемые призраки, имеющие особенный, им свойственный образ и некоторую сверхъестественную силу, или они суть не что иное, как порождение нашей фантазии, разыгравшейся в минуты страха. Я, впрочем, расположен верить в их действительное существование.

В Афинах был очень обширный и удобный дом, имевший дурную славу и вредный для здоровья. Посреди ночи там слышался странный шум, напоминавший отзвук железа; если же к нему внимательно прислушивались, то он обращался в очень ясный звук цепей, сначала доходивший как бы издалека, а потом все более и более приближавшийся. Вскоре затем обыкновенно появлялся призрак изнуренного старика с длинной бородой и щетинистыми волосами. На руках и ногах у него были оковы и цепи, и он сильно потрясал ими. Понятно, что жильцы от страха проводили все ночи без сна, так что, наконец, дом опустел, никто не соглашался в нем жить.

Однако хозяин решился вывесить объявление в надежде, что кто-нибудь, не слыхавший о репутации дома, согласится купить его или нанять. В это время философ Афенорус приехал в Афины и прочел объявление. Узнав об условиях найма, показавшихся ему подозрительными по своей дешевизне, он навел самые тщательные справки, которые, впрочем, не только не помешали ему, а скорее побудили его нанять дом. Как только наступил вечер, он приказал перенести для себя диван в переднюю часть дома и приготовил на столе свои письменные принадлежности, светильник и свои записки. Прислуге он приказал оставаться во внутренних покоях, а сам погрузился всей душой в свое сочинение, чтобы ум, оставаясь праздным, не натолкнул воображение на фантастические образы, о которых он так много слышал. Сначала царствовала обычная ночная тишина, но вскоре послышался звук железа и бряцание цепей, но Афенорус ни разу не оторвался от своего дела, устремил в него все свое внимание, мешая ушам своим слышать. Но звуки усиливались и приближались; теперь они слышались уже у самой двери, а вскоре и в той комнате, где он сидел. Тогда он осмотрелся, увидал, узнал фигуру, о которой ему рассказывали. Она стояла возле и делала рукой знак, как бы приглашая его идти за собой. Он же показал ей рукой, чтобы она подождала, и опять погрузился в свои занятия. После этого фигура начала потрясать цепями над его головой, а он все писал. Посмотрев на нее снова, он увидал ее делающей все тот же знак. Тогда, не медля более, он взял светильник и последовал за ней. Фигура двигалась медленно, точно изнемогая под тяжестью цепей, и, повернув во двор, прилегающий к дому, внезапно исчезла. Оставшись один, философ заметил травой и прутьями то место, где фигура исчезла. На следующее утро он обратился к городскому начальству и потребовал, чтобы указанное место было разрыто. Желание его было исполнено, и там нашлись человеческие кости, обвитые приросшими к ним цепями. Кости эти были собраны и похоронены на общественный счет, и с той минуты дух, успокоенный подобающим ему погребением своих земных останков, перестал появляться.

Убедительно прошу вас приложить вашу глубокую ученость к данному вопросу. По своему серьезному значению, он достоин обрать ваше внимание; я же считаю себя не недостойным воспользоваться относительно его плодами вашей мудрости… («Ребус». 1885г., № 36.)

4. Явление призрака рыцаря.

В «Русском архиве» печатался очень интересный дневник В. А. Муханова, в котором рассказывается о явлении призрака. Случай этот произошел в одной из западных губерний, в имении, некогда принадлежавшем князю Зубову, с графом Сухтелен, женатым на графине Зубовой, племяннице владельца имения.

Однажды гр. Сухтелен стоял со своей бригадой недалеко от этого поместья, куда должен был съездить по делам службы. На второй или третий день его приезда он пожелал, чтобы ему устроили недалеко от дома беседку или павильон, где он мог бы находить убежище от дневного зноя. Начали работать, и на другой день управляющий пришел сказать графу Сухтелену, что рано поутру на том месте, где строился павильон, нашли скелет рыцаря, покрытого боевыми доспехами и броней. Сняв со скелета все металлические принадлежности Сухтелен велел положить его в гроб и в присутствии священника с молитвой опустить в землю на кладбище. Вечером граф рассматривал доспехи, рылся в книгах и желал определить, к какому веку принадлежал воин-мертвец. Настало время сна. Оставя доспехи и книга, он лег в постель, отпустил человека и погасил свечу. При тихом мерцании месяца, лучи которого проникали в комнату, граф вскоре увидел приближающегося к нему рыцаря. Он вздрогнул и позвонил; вошел человек со свечой, и рыцарь исчез. Через несколько минут огонь был опять погашен. Призрак снова явился, наклонился к Сухтелену и, прикоснувшись ледяными устами к губам его, снова исчез (вероятно, приходил благодарить за молитву). Граф рассказывал об этом событии, присовокупляя, что никогда ранее чувство страха не обладало им в такой степени, как в эту ужасную ночь.

Муханов передает этот рассказ со слов гр. Николая Дмитриевича Зубова, которому сам Сухтелен рассказывал про этот случай. («Русск, арх.», сн. «Ребус». 1897 г. № 29.)