Текст книги "Остров Эскадо"

Автор книги: Григорий Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Григорий Остер
Остров Эскадо

САМОЕ НАЧАЛО

Дети делятся на мальчиков и девочек. А мальчики и девочки делятся на тех, кто друг с другом делится, и на тех, которые ни с кем ничем не делятся. Потому что, если со всеми делиться, самому мало останется.

Да. Это, к сожалению, так.

Но попробуйте в жаркий день самостоятельно съесть мороженое, когда вокруг стоят и облизываются те, у кого мороженого нет. Не очень-то это приятно. Хотя, с другой стороны, когда у всех есть, а у вас нету, – еще хуже.

В этой книжке написано про разных знакомых, которые собрались на одном острове и стали там вместе жить. Читайте – узнаете, какая чепуха у них из этого получилась. А может, и не совсем чепуха.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПЕРВАЯ ГЛАВА
Куда пойти плеваться? Как закрываются острова? Где встречаться с собственным чаем? Что зарыто на кладбище?

Небольшой участок суши, со всех сторон окруженный не забором, а водой, называется островом.

Если намазать хлеб маслом, позавтракать, а потом шлепать босиком по песку вдоль берега, к обеду явишься на то же место.

Чудеса? Не совсем. Попроси папу вытащить на середину комнаты стол, поставь на край чашку чая и шагай вокруг стола. Очень скоро обойдешь стол, вернешься к чаю с другой стороны. То же самое случится с тобой, когда пойдешь гулять по берегу острова Эскадо: обойдешь вокруг острова.

Когда-то давно остров Эскадо открыл Робинзон. Потерпел кораблекрушение, приплыл на дощечке и сразу же поставил на берегу табличку: «ОТКРЫТО». Потом Робинзона подобрал попутный корабль, увез домой. А остров остался открыт.

Дикие пираты – они плавали в этих местах: грабили кого попало – обрадовались, стали закапывать на острове Эскадо свои клады. В укромных местах. Зарывали, зарывали, зарывали, пока ни одного свободного укромного места не осталось. Тогда пираты написали на Робинзоновой табличке: «ЗАКРЫТО», – и уплыли в далекие края. Долгие годы на остров не ступала нога человека. Зачем же ступать – ясно написано: «Закрыто».

Но однажды к острову подошла лодка. В ней сидели: мама в очках, папа с бородой и крупная девочка с худенькой кошкой.

– Поворачиваем, – сказала мама. – Тут закрыто.

– Ошибаешься, – возразил папа. – Не закрыто. Зарыто.

Дождевые капли вместе с морскими брызгами долгие годы шлепались на пиратскую табличку и понемножку смыли с нее букву «К». Вместо «ЗАКРЫТО» получилось «ЗАРЫТО».

Первой на берег выпрыгнула худенькая кошка, за ней – вся остальная семья. Семья приплыла издалека. Оца, как когда-то Робинзон, тоже потерпела крушение. Но не корабельное, другое.

Сначала папу уволили с работы.

– Работы, – сказали папе, – больше нет. До свидания.

– Как нет? – почесал бороду папа. – Я еще вот этот пулемет не доделал. И ту пушку тоже. Работы у меня полным-полно.

Папа работал на военной фабрике. Делал пулеметы и пушки – стрелять по вероятному противнику, когда он нападет на мирное население. Работой своей папа часто гордился, всегда считал ее очень важной, а тут говорят: ее больше нет.

– Ошибаетесь, – показал папа на недоделанный пулемет. – Есть работа. Вот она.

Но папе объяснили: к сожалению, работы нет, потому что, к счастью, противник передумал нападать на мирное население, во всем чистосердечно признался, раскаялся и теперь уже больше не вероятный противник, а друг сердечный. Поэтому пушки с пулеметами не нужны. Стрелять некуда.

Папа, конечно, невероятно обрадовался новому другу, по которому стрелять не надо, потом спросил:

– А мне как быть?

– Как хотите. Фабрика наша закрывается. Идите домой.

Папа пошел и по дороге встретил свою дочку, которую только что исключили из школы, потому что она поссорилась со всеми учительницами и плюнула директору в кабинет.

Дома мама узнала эти новости, огорчилась, забыла выключить утюг. Дом сгорел. Удалось спасти только кошку и мамины очки. Все стулья, занавески, кровати, тапочки сожглись вместе с крышей, стенами и потолком.

– А деньги у нас тоже сгорели? – спросила мама, когда дым рассеялся.

– Угу! – потрогал папа копченую бороду. – Тоже. Дотла.

– Напрасно мы не держали их в банке, – вздохнула мама.

– Ошибаешься. Именно в банке из-под огурцов они и лежали. Под кроватью. Но банка лопнула от огня.

Кошка смотрела на своих хозяев, шевелила поджаренными усами, будто спрашивала:

– Что ж делать станем?

– Мы потерпели крушение, – отвечал кошке папа. – В таких случаях садятся в первую попавшуюся лодку, плывут искать какой-нибудь остров.

Так они и поступили. И нашли остров Эскадо.

Потерпевшая крушение семья нашла остров Эскадо, стала его осматривать. Впереди шел папа, за ним мама, за мамой крупная девочка, а позади всех худенькая кошка.

Семья шла, и на каждом шагу ей попадались маленькие, поросшие травой холмики, похожие на могилы.

– Кошмар! – ужаснулась мама. – Пришли на кладбище! Вот ужас! «Ужас? Где ужас? – подумала про себя кошка. – Не вижу ужаса». Вслух она ничего не сказала, потому что не умела говорить на человеческом языке. Она вообще не получила никакого образования, не могла читать, писать и не знала некоторых простых вещей. Например, не знала, что такое кладбище, поэтому почти не испугалась.

– Кладбище? – задумался папа. – Очень может быть.

Он присел на корточки, стал руками раскапывать ближайший холмик.

– Перестань! – закричала перепуганная мама. – Прекрати! Мертвецы полезут!

– Не полезут, – сказал папа и выкопал из холмика пачку денег.

«Ага! – подумала кошка. – Кладбище – это место, где клады зарыты. Запомним».

Кошка не ошиблась. Под холмиками действительно оказались клады. Там лежали хорошо упакованные, перевязанные веревочками пачки денег.

Папа быстренько построил на острове шалаш, временно поселил там свою семью, а сам подстриг пригоревшую бороду, нагрузил лодку деньгами, отправился в путь. Мама пожелала ему счастливого пути, а дочка сердито промолчала.

Крупная девочка страшно сердилась. Сама на себя.

«Зачем я поссорилась со всеми учительницами и пошла плеваться в директорский кабинет? – думала крупная девочка. – Надо было к мусорнику пойти. Или к урне».

Ей было очень стыдно.

ВТОРАЯ ГЛАВА
На кого больно смотреть? Куда катиться надо? Почему кошки не возражают? Кому торжествовать в одиночестве?

Вернулся папа на остров Эскадо уже не на лодке. На большом корабле. И привез с собой все, что только можно себе представить, начиная с кирпичей, из которых можно строить дом, и кончая маленькими свечками – их нужно втыкать в торт, чтоб получались веселые дни рождения.

Вскоре семья сидела за новым столом в новом кирпичном доме, весело праздновала день рождения своей худенькой кошки.

– Знаете что, – сказала мама. – Давайте пригласим на этот остров знакомых. Станет еще веселей.

– Правильно! – согласился папа. – Приедут, выкопают клады, купят кирпичи, построят разные дома. А то нашему дому что-то одиноко. А так будет улица.

– Папа и мама, – вздохнула крупная девочка, – пожалуйста, позовем сюда директора с учительницами. Пусть у них тоже будет новая школа с новым кабинетом.

– Почему нет?! – засмеялся папа. – Кладов на всех хватит.

Крупная девочка тоже так думала. Но худенькая кошка покачала головой. Она, конечно, не стала возражать – не умела возражать человеческим голосом, но в своей кошачьей душе она была не согласна с хозяевами. Кошка считала иначе. И снова не ошиблась.

Сначала все шло хорошо. Знакомые, которых позвала семья, приезжали, вскапывали клады, строили дома. Потом звали на остров своих знакомых. Их знакомые тоже приезжали, тоже выкапывали, тоже строили, тоже звали знакомых.

Приехал чей-то знакомый невысокий священник, выкопал клад, огляделся, сказал: «Пусто место не бывает свято», построил высокую церковь. С колоколами. Его знакомый доктор приехал со всеми своими родными медсестрами. Старшими и младшими. Они выкопали клад и дружно, как одна большая семья, построили больницу. Потом на острове появился магазин Очень Нужных Вещей, чайная, кофейная, закусочная, потом парикмахерская, потом аптека. Потом хорошо знакомые друг с другом дикторы и дикторши построили телебашню. Приехали разные деловые люди, предприниматели, построили предприятия, стали все время что-нибудь предпринимать. Акробаты и фокусники построили цирк, штангисты и футболисты – стадион, летчики – аэропорт, банкиры – банк. Вокруг банка поставили забор, а на крышу прицепили буквы: «Главный банк Эскадо».

Приехали учительницы с директором, помирились с крупной девочкой, построили школу с балконами.

– Мы, – сказали учительницы крупной девочке, – на тебя больше не сердимся. И директор тебя давно простил. У него теперь новый кабинет. Чистый. А о школе с балконами мы с директором давно мечтали. Почему-то школы всегда без балконов бывают, даже обидно.

Остров Эскадо становился все красивей и красивей.

И тут клады внезапно кончились. Однажды знакомые знакомых знакомых приехали, кладов не нашли.

Худенькая кошка сидела на крыше своего нового дома, в ужасе смотрела вниз. Внизу между новыми домами бегали те, кому ничего не досталось.

– Вы зачем нас позвали? – приставали они к знакомым и незнакомым. – Мы денег не нашли. Что вы нам теперь посоветуете?

«Да катитесь отсюда на все четыре стороны!» – посоветовала бы им худенькая кошка, если б умела советовать на человеческом языке. К счастью, она этого не умела.

Зато умела хозяйка худенькой кошки – крупная девочка. Она сказала так:

– Знаю, что делать. Те, кто нашел клады, должны поделиться с теми, кому не досталось. Это будет справедливо.

– Хм! – согласился папа крупной девочки. – Это будет справедливо. Но не честно.

– Почему? – удивилась девочка.

Но папа не объяснил почему. Он сказал:

– Вырастешь – узнаешь.

Знакомые, оставшиеся без кладов, бродили по острову, вздыхали. Им было негде жить и нечем заняться. От скуки они часто засовывали головы в окна к нашедшим клады, заглядывали им в глаза. Нашедшие моргали и отворачивались. Им было больно смотреть на ненашедших.

Пришлось поступать по справедливости. Нашедшие собрали все деньги, которые остались у них после строительства домов, разделили между не нашедшими.

Но не нашедшим не хватило денег на кирпичи. Им хватило только на билеты, чтоб уехать с острова Эскадо обратно домой. Они уехали грустные.

Справедливость восторжествовала. Она торжествовала, но, кроме справедливости, никто не радовался, и в одиночестве ей было грустно торжествовать.

Нашедшие клады остались на острове Эскадо в своих новых домах. Вот только денег у них больше не было. Ни копейки. Ни у кого. Даже главный банк Эскадо стоял пустой. Хоть шаром покати. Бильярдным. Шар бы целый день с грохотом катался по банку – ни одной денежки не задел, потому что их нету.

Аптекарь печально бродил по аптеке среди своих лекарств, спрашивал жену:

– Дорогая, может, где-нибудь у нас завалялось хоть несколько монет?

– Нет, Соломон, – отвечала жена, – не завалялось.

– Что же делать? – сокрушался аптекарь Соломон. – Как быть? Скоро кто-нибудь придет покупать лекарства, а у меня даже мелочи нет, чтобы дать сдачу.

Парикмахер Рубен бегал по своей парикмахерской, тоже волновался: «Вдруг сейчас придут друзья, попросят денег взаймы, а у меня нету!»

– Это кризис! Да, это кризис! – говорили друг другу жители острова, встречаясь на улице.

– Дальше некуда. Дошли до предела, – утверждали они, стоя друг перед другом на перекрестках.

И действительно, куда им было идти? В магазин за телевизором и тортом без денег не пойдешь, в парикмахерскую бесплатно – тоже. В результате заросший волосами продавец и одичавший без торта и телевизора парикмахер стояли посреди острова, положив руки в карманы. Вздыхали:

– Все! Кризис! Деловая жизнь останавливается.

Худенькая кошка не знала, что такое кризис, но чувствовала: деловая жизнь правда останавливается. В ее блюдечке перестало появляться молоко. А это, конечно, не дело.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Зачем учительнице пуговицы? От кого девочки не отстают? Что уносят носильщики и кому оно нужно?

Семья крупной девочки очень нервничала. Папа, мама в очках, сама худенькая копка сидели за новым круглым столом, не знали, что предпринять. Надо было идти в магазин за молоком для кошки, а денег не было.

Тогда крупная девочка вошла в комнату, сказала:

– Пуговицы!

– Какие пуговицы? – удивились мама и папа.

Худенькая кошка подумала то же самое. «Какие такие пуговицы?» – подумала она.

– Ни у кого, – сказала крупная девочка, – нет ни одной монетки. Но у каждого есть пуговицы на платьях, рубашках и штанах. Их можно поотрывать. Пусть они будут вместо монет. А потом мы что-нибудь придумаем.

«Какая она умная, наша Синди», – ласково подумала худенькая кошка. Кошка так подумала, потому что крупную девочку звали Синди. А ее полное имя было Синдирелла.

Услышав про пуговицы, жители Эскадо приободрились, поотрывали пуговицы от рубашек и штанов. Самые осторожные и предусмотрительные все же оставили себе на штанах по одной пуговице, но большинство, придерживая штаны руками, отважно окунулись в деловую жизнь с головой.

Владелец магазина Очень Нужных Вещей Брюк смело срезал все пуговицы с себя, со своих взрослых детей, с жены и с ее возмущенной мамы. Побежал и накупил на эти пуговицы у разных знакомых всяких ненужных им вещей, выставил в своем магазине на полках.

– Кому-то оно не нужно, – рассуждал Брюк, – а другой это же самое ненужное везде бегает ищет. Высунув язык!

Брюк рассуждал правильно.

Парикмахер Рубен, в одних трусах с карманом, делал свое дело не покладая рук: стриг, брил обросших во время кризиса. За это каждый постриженный, побритый положил ему в карман трусов по пуговице.

Половину полученных пуговиц Рубен тут же раздал в долг друзьям и вместе с ними помчался в чайную, чтобы там с друзьями выпить чаю за дружеским столом.

Владелец чайной Чань Дзынь немедленно налил всем им чаю, получил с каждого по пуговице, попросил Рубена и его друзей присмотреть за самоваром, чтоб не остыл, а сам кинулся к своему приятелю, владельцу кофейни Поползпополу. Владелец чайной Чань Дзынь не любил чай, он предпочитал выпить чашечку кофе.

– Дела пошли неплохо! Деловая жизнь налаживается! – опуская пуговицу в карман и расправляя свои узкие плечи, сказал Чань Дзыню его приятель Поползпополу.

Они сели на разбросанные по полу кофейни подушки, взялись за ручки кофейных чашечек.

Деловая жизнь на острове Эскадо действительно налаживалась. У каждого жителя острова были пуговицы. И жители теперь в ответ на что-нибудь хорошее протягивали друг другу пуговицу.

– Спасибо, что вы дали мне эту красивую шляпу, – говорила покупательница продавцу в магазине. – Вот вам за это пуговица.

– Спасибо, вы ловко починили мой телевизор, – говорил телезритель телемастеру. – Вот пуговица, возьмите.

– На тебе пуговицу за то, что ты помог мне вскопать огород, – говорил соседу сосед.

– Вот вам пуговица, вы очень ярко покрасили наш забор, – благодарили маляра Ваню Гогова.

– Мерси за вкусный бутерброд, я закусил на славу, – давал маляр пуговицу хозяину закусочной Блинчу.

Почти все жители острова Эскадо все время делали друг другу что-нибудь хорошее: врач лечил от простуды, сапожник чинил каблуки, садовник угощал яблоками, таксист подвозил куда надо, носильщик приносил то, что нужно, и уносил то, что уже не нужно. Каждый отдавал пуговицу, когда кто-нибудь старался для него, но этот же каждый тоже старался для другого и за это тоже получал пуговицу. Обратно. Поэтому пуговицы ни у кого не кончались.

Крупная девочка Синди ходила в школу, училась там на свежем воздухе, на балконе. За это ее родители, как и родители других учениц и учеников, давали директору школы пуговицу. Директор сначала складывал эти пуговицы у себя в кабинете, потом раздавал учительницам, чтоб они могли пообедать. Директор по личному опыту знал, что не пообедавшие учительницы часто сердятся и в сердцах беспрерывно ставят ученикам слишком плохие отметки. Себе директор тоже оставлял несколько пуговиц. Одну на чай, чтоб отдать ее Чань Дзыню. Другие – булочнику за булку, аптекарю Соломону за таблетку от головной боли и маляру Ване Гогову за новую географическую карту, которую тот нарисовал на школьном заборе, чтобы ученики изучили географию.

После уроков Синди делала домашнее задание, обедала. Потом вместе с мамой мыла посуду наперегонки и спешила в закусочную, потому что недавно прочла на столбе объявление:

«Требуется помощница, умеющая хорошо обращаться с бутербродами и талантливо слагать салаты. С предложениями обращаться ко мне – хозяину закусочной Блинчу».

Синди обратилась, стала помогать хозяину закусочной Блинчу делать красивые, вкусные бутерброды и слагать для посетителей замечательные салаты. За это получала пуговицу, тратила ее на мороженое.

Однажды, съев мороженое, Синди бежала домой и вдруг увидела бредущего по улице молодого человека.

– Ты заболел? – спросила Синди. – Такой молодой, а бредешь как дедушка.

– Отстань, – огрызнулся молодой человек, поддерживая руками штаны, и побрел дальше.

Но Синди не отстала. Крупная девочка потихоньку шла за молодым человеком, чувствовала: ему надо помочь.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
Как лучше приглядываться? В чем души не чают? Кто интересуется кошками? Почему у них есть, а у нас нету?

Молодой человек добрел до совсем маленького домика. Синди удивилась. Таких мелких, невзрачных домиков на острове Эскадо ни у кого не было. Все нашедшие клады строили себе очень вместительные, красивые дома. Синди подбежала к окошку без стекла, заглянула внутрь. Внутри стояла только кровать без одеяла, больше ничего.

На кровати сидел молодой человек, хныкал:

– Хочу вкусного! Хочу мороженого, хочу жвачку, хочу шоколадных конфет!

– Бедный Пэпэ, – услышала Синди голос, который отвечал молодому человеку. – Я бы пошла, если бы могла шагать ногами, я бы принесла, если бы могла держать руками. Я принесла бы тебе, Пэпэ, все, что хочешь.

Синди присмотрелась и поняла: говорит тряпичная кукла. Молодой человек держал ее в руках. Но тут молодой человек отбросил куклу на край кровати, крикнул:

– Но ты не можешь, так нечего и болтать! Ты не моя кукла. Я не девчонка, а молодой человек.

– Ах, Пэпэ, Пэпэ! – прошептала кукла, беспомощно свисая с кровати вниз головой. – Конечно, я не твоя кукла. Я кукла твоей мамы. Но, к сожалению, она давно умерла.

А молодой человек бил руками по кровати, кричал:

– Не честно, не честно! Я нарочно маленький домик построил, чтоб от клада больше денег осталось – вкусное покупать. Почему я должен был свои деньги отдавать? Ну и что, что им кладов не досталось? Я-то нашел! А потом пуговицы придумали. Сначала-то я обрадовался, а теперь что делать? Нет у меня больше пуговиц, нету. Кончились. Штаны и то застегнуть нечем – вот рукой держу. А вкусного хочется!

– Смотрю я на тебя Пэпэ, – сказала кукла, – и не знаю…

– Смотришь? – вдруг замер Пэпэ. – Погоди, а чем это ты на меня смотришь?

Синди тоже взглянула – чем же смотрит кукла? У тряпичной куклы вместо глаз были две круглые пуговицы.

– Как же я раньше не сообразил?! – воскликнул счастливый Пэпэ. – Целых две пуговицы! Мороженое и газировка! Или нет, лучше жвачка и шоколад! Я возьму, да?

– Конечно, Пэпэ, конечно, – торопливо сказала кукла. – Бери. Мне только жаль, что я тебя больше никогда не увижу.

– Да чего на меня смотреть? Картина я, что ли? – бормотал Пэпэ, откручивая пуговицы.

Через миг он выскочил из домика, даже не сказав кукле до свидания.

Синди влезла в окно и подошла к кровати.

– Кто-то пришел, – тихо сказала кукла. – Здравствуй, кто-то.

– Здравствуй, кукла, – сказала Синди. – Не расскажешь ли мне все с самого начала? Может, мы вместе поможем твоему Пэпэ.

Мама Пэпэ умерла очень рано. Она была еще совсем молодая, почти девочка. Только-только родила своего маленького Пэпэ – и в тот же вечер умерла. Умирая, мама сказала своей любимой кукле: «Пожалуйста, сумей говорить и не оставляй моего сына. Я хочу, чтоб кто-нибудь говорил ему ласковые слова».

Так сильно она это сказала, что в природе случилось волшебство: кукла сумела.

Отец Пэпэ тоже умер рано. Он был беден, изо всех сил старался разбогатеть. Старался-старался, разбогател и скончался на следующий день, потому что сил жить у него совсем «е осталось.

Пэпэ оказался один, но не очень огорчился. Он был теперь богатый мальчик, решил так: „Родителей у меня больше нет, буду баловать себя сам“.

И Пэпэ баловал себя, как мог. Днем, утром и вечером. А к словам куклы, которая пыталась его хоть чему-нибудь научить, не прислушивался. Он стал молодым человеком и, что ни день, тратил все больше денег. Тратил, тратил, никогда ничего не зарабатывал. И конечно, деньги у него кончились. Так бывает всегда.

Без денег Пэпэ жить не понравилось. Но тут знакомые позвали его на остров Эскадо. Пэпэ приехал, вырыл клад. Когда вместо денег пришлось за что-нибудь вкусное давать пуговицу, Пэпэ сначала бодро срезал пуговицы со своих рубашек. Вскоре очередь дошла до штанов.

А потом Пэпэ сидел без пуговиц на кровати и хныкал:

– Почему у них есть пуговицы, а у меня нет?

– Потому что они стараются друг для друга, – объясняла кукла. – Это же просто. Чем больше делаешь хорошего для других, тем больше у тебя пуговиц. Хоть в три ряда пришивай. А кто ни для кого пальцем шевельнуть не хочет, тот держит штаны руками, а то упадут.

Но Пэпэ ничего не хотел понимать.

– Не буду ни для кого делать, – говорил он. – Для меня никто ничего не сделал – и я для других не буду.

Напрасно кукла доказывала, что это ведь другие люди сделали жвачки, шоколад, мороженое – все те вкусные вещи, которые так любит Пэпэ.

– Ну и что? Они же не для меня сделали, а просто так…

– Ах, Синди, – закончила свой рассказ кукла. – Мой Пэпэ слишком сильно любит вкусное. Он безумно обожает жвачку, крепко влюблен в шоколад и всей душой страстно мечтает о печенье. Синди, ты знаешь, что такое страсть?

– Страсть? – нахмурилась Синди. – Что-то страшное.

– Да, – сказала кукла. – Если кто-то пылает страстью к холодному мороженому и души не чает в твердой шоколадке – это страшно. В шоколадке действительно нет души. Она ведь не живая.

– Значит, твоему Пэпэ нельзя помочь? – огорчилась Синди.

– Почему нельзя? Можно. Даже сильную страсть можно победить теплой, живой любовью. Пэпэ сразу бы перестал так преданно любить жвачку и шоколад, если бы всей душдй полюбил что-то живое.

– Живое? – задумалась Синди. – У меня есть худенькая кошка. Очень живая. И теплая. Если их познакомить, может, Пэпэ полюбит ее. Всей душой.

– Вряд ли, – сказала кукла. – Молодые люди редко интересуются кошками. Им больше нравятся юные человеческие особы с бантиками.

– Я тоже, – сказала Синди.

– Что ты тоже?

– Я тоже юная человеческая особа с бантиками.

– Правда? – обрадовалась кукла. – Тогда нам повезло. А ты уже большая?

– Лет мне не много, – сказала Синди, – но я крупная. Может, и подойду.

– Я ведь не вижу тебя, – вздохнула кукла.

– Подожди!

Синди вытащила из воротника иголку с ниткой, которые всегда носила с собой, оторвала от своего платья две пуговицы и быстро пришила их под вышитые крестиком брови куклы.

– Спасибо, – сказала кукла, взглянув на Синди. – Боюсь, ты еще слишком юная человеческая особа, но все же стоит попробовать.

– А как?

– Надо, чтобы ты ему приглянулась. Для этого он должен приглядеться к тебе повнимательней. Ты могла бы улыбнуться ему, когда он придет?

– Это не трудно, – кивнула Синди. – Я попробую.