Текст книги "Старый друг"

Автор книги: Грейс Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Нет… – тихо ответил Джек, прерывая бешеный хоровод мыслей Грейс. Девушка оцепенела от того, что его голос звучал подозрительно мягко. – Точнее, я сержусь, но не на тебя. На себя.

Грейс не могла понять, почему после этих слов в носу жутко зачесалось, в горле стало горячо и сухо, а к ее глазам подступили слезы. Господи, какая она дура! Она ведет себя, как… как буйнопомешанная: то пристает к нему, то отталкивает, то вообще творит черт знает что! Ее счастье, что Джек отправился на поиски, а то бы… Вот из-за этого «то бы» ей стало совсем плохо.

– Джек, прости меня. Пожалуйста…

– Грейси, я же сказал…

– У-у-у… – зарыдала Грейс вместо ответа и неловко ткнулась Джеку прямо посередине широкой груди.

– Грейси… – испуганно произнес Джек, так же неловко пытаясь обхватить девушку руками.

Оказалось, что вместе с Грейс Джек попытался обнять руль, а пока он разбирался с рулем, девушка успела не на шутку расплакаться. Подвывая, всхлипывая и икая, она пыталась ему что-то объяснить, но он не понимал ни единого слова. Так что Джеку, щедро орошаемому слезами Грейс, пришлось просто сидеть, баюкать девушку и слушать ее невнятные стенания.

– Спа-си-бо… – пробормотала она примерно через четверть часа. Внятно выговорить благодарность ей удалось только со второй попытки, да и то в три приема. – Мне пора, да?..

– Да… Я провожу тебя…

Они медленно пошли по дорожке к дому, в котором не было ни одного освещенного окна. Грейс ковыляла на своих шпильках, чувствуя себя совершенно опустошенной и неимоверно усталой. В самый неподходящий момент нога подвернулась, и Грейс едва не растянулась на каменных плитках. К счастью, реакции Джека, отточенные за время «покушений» на его персону, помогли молодому человеку вовремя сориентироваться и подхватить Грейс.

– Прости, я ужасно неуклюжая, – выпрямляясь, пробормотала Грейс и попыталась встать ровно.

Но не тут-то было. По всему выходило, что одна нога у нее каким-то непостижимым образом мгновенно стала короче другой. Внутренне похолодев, Грейс поняла, что сломала каблук на своих любимых туфлях. Новая волна отчаяния захлестнула ее как цунами.

– Мои туфли… – проскулила Грейс и снова залилась слезами.

– Господи Боже… – пробормотал Джек, подхватывая безутешную Грейс на руки. – Горе ты мое луковое!

Ну, вот она и дожила! Совсем недавно это Джек был горем луковым, а теперь эта честь выпала ей!

Добравшись до входной двери, он осторожно поставил Грейс на землю, сам нашел ключ и отпер дверь.

– Теперь справишься?

Она отрицательно потрясла головой.

– Грейс, я не думаю, что вваливаться к вам в час ночи – хорошая идея.

– Все равно дома только Фил, родители отправились в Нью-Йорк, – пробормотала она.

Джек хотел сказать, что столкнуться сейчас нос к носу с Филом и его острым как бритва языком тоже из рук вон плохая идея, но Грейс уже захромала дальше, и он, помедлив мгновение, шагнул следом.

– Боже мой! – услышал он на полпути крик Грейс, полный ужаса, и с захолодевшим сердцем рванулся внутрь.

Оказалось, что ничего страшного не произошло: ни вооруженных грабителей, ни стихийного бедствия… Просто Грейс увидела свое отражение!

– Не смотри на меня! – отчаянно выкрикнула бедняжка и бросилась в ванную, едва не стукнувшись лбом об косяк.

Невольно усмехнувшись, Джек покачал головой. Кажется, сегодня он окончательно свихнется! Прислушиваясь к шуму воды, он рассеянно походил по комнате, а потом отправился на кухню, чтобы приготовить чай. На стойке он обнаружил записку от Фила, который сообщал, чтобы «сестричка приготовила себе ужин сама, а он поужинает в ресторане с друзьями». Джек был в курсе, что за «друзья» объявились у Фила: миниатюрная блондинка по имени Джуди, по которой Фил сох уже несколько месяцев и которая, судя по всему, все-таки соблаговолила дать милостивое согласие на свидание.

– Джек…

Бросив записку, он повернулся и увидел Грейс. В купальном халате, без косметики она казалась особенно хрупкой и беззащитной. У Джека сжалось сердце.

– Ты в порядке? – дрогнувшим голосом поинтересовался он.

– Не очень, – скривилась Грейс, попыталась шагнуть вперед и, покачнувшись, ухватилась за стену. – Все поверхности в этом доме – как горизонтальные, так и вертикальные – стали весьма неустойчивыми, – пожаловалась она.

– Сколько же ты хватанула?

– Совсем немного… Всего две «Маргариты». Только не пили меня сейчас! Можешь сделать это завтра или когда угодно… Только не сейчас, ладно? – пробормотала Грейс, закрыла глаза и прижалась лбом к стене.

– Ладно… – ответил Джек, опуская глаза. – Хочешь чаю?

– Да, спасибо. Ты так добр ко мне… Спасибо, Джек… Кстати, ты не мог бы сегодня остаться здесь? Конечно, это глупо… Но мне немного не по себе…

– Хорошо, – после паузы отозвался он.

Глава 11

– С добрым утром. Как спалось? – Джек отложил газету, оценивая внешний вид появившейся на кухне Грейс.

– Ужасно… – держась кончиками пальцев за виски, простонала Грейс и в изнеможении плюхнулась на стул.

– Тебе категорически протипоказан алкоголь, – заявил Джек, подавая ей кружку кофе.

– Только не думай, что ты сделал открытие… – пробормотала Грейс, отпивая глоток обжигающего напитка.

– По-моему, ты была вчера не вполне искренна со мной.

– Что ты имеешь в виду?

– От двух «Маргарит» не бывает такого жестокого похмелья, – сухо проинформировал ее Джек.

– Это тебе известно из собственного опыта? – поинтересовалась Грейс, попыталась усмехнуться и тут же снова сморщилась от боли, пронзившей голову.

– Не из собственного… Голова болит?

– А ты как думаешь? Но дело не только в алкоголе…

– Только не говори мне, что ты еще и курила как паровоз!

– Ты же знаешь, что я не курю. И не принимаю наркотики, так что это вовсе не ломка. Просто вчера мне было так плохо, что я выпила пару таблеток.

– Каких еще таблеток? – спросил Джек с таким грозным видом, словно не сомневался, что Грейс вчера на сон грядущий приняла пару «колес».

– Снотворное и обезболивающее. Наверное, все это смешалось с «Маргаритой», и отсюда такой эффект… И нечего так на меня смотреть!

– Грейс, ты не могла не знать, что это может быть очень опасным! В инструкциях к препаратам…

– Да-да, я знаю, там все описано: подобные препараты либо несовместимы с алкоголем, либо их действие значительно усиливается при сочетании с оным… – перебила его Грейс, и весь ее вид говорил, что этими запоздалыми предупреждениями все равно делу не поможешь.

Она и сама была не рада, но вчера ей было так плохо!.. К тому же девушка была всерьез обеспокоена странным побочным действием этого убойного сочетания: с того момента, как она проснулась, в ее голове то и дело всплывали какие-то странные видения. Определенно, они не могли иметь отношения к действительности и были, скорее всего, обрывками сновидений… Но каких сновидений!

Грейс посмотрела на невозмутимое лицо Джека и медленно отставила свою чашку.

– Джек, по поводу вчерашнего…

– Да?

– Ты… ты всю ночь был здесь, в доме?

– Да, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– И больше тут никого не было?

– О чем ты?

– Наверное, это была конфабуляция…

Джек поперхнулся и со стуком поставил свою кружку на стол.

– Конфа… прости, что?

– Конфабуляция, – снова старательно выговорила она, – это ложное воспоминание, наблюдаемое при нарушениях памяти.

– А у тебя нарушения памяти?

– Судя по всему, да… – Она нервно вздохнула. – Всю ночь я видела какие-то совершенно жуткие вещи… Вроде бы Фил устроил мне разнос, потом приехали родители… Эмили и… – Она резко затормозила, потому что было еще кое-что, что совсем не следовало рассказывать Джеку.

Конечно, при условии, что это был всего лишь сон, в противном случае – упаси Господь, чтобы это оказалось правдой! – Джек был бы в курсе!.. Слишком уж правдоподобны были ночные события. В своем сновидении Грейс едва не занялась с Джеком любовью. То, что она сорвала с него рубашку, – это она точно помнила… И потом приставала к нему… Вот ужас-то! И этот «ужас» требовал немедленного прояснения!

– И…? Грейс, ау… – Джек помахал ладонью перед лицом Грейс. – Что с тобой было еще, и откуда ты вообще взяла это слово?

– Ну как же! Сестра Эмили психолог, она иногда такое заворачивает. Вот кое-что я запомнила, – проинформировала она молодого человека, отвечая на вторую – более безопасную – часть вопроса. – А что касается «и»… В общем, я подумала, что только ты можешь быть в курсе того, что в этом своем состоянии я могла натворить… – жалобно сказала она и шепотом добавила: – Джек, я вчера ничего не сделала… такого?

– «Такого»? – преувеличенно удивленно поинтересовался он. – Смотря что ты имеешь в виду, – ответил Джек, снова хватая свою кружку.

– Что-то ужасное… – неуверенно отозвалась Грейс, чувствуя, как к щекам невольно приливает жар.

Не могла же она прямо спросить: приставала я к тебе ночью, Джек, или у меня в кои-то веки начались эротические сновидения?! Грейс очень, очень надеялась, что Джек тут же примется все отрицать, но он задумался, будто мысленно перебирая в голове все ее прегрешения и составляя список претензий, и эта надежда начала быстро таять.

– Если ты об «ужасном», то начну по порядку, – начал он, оправдывая подозрения Грейс. – Сначала ты ни с того ни с сего излила на меня свое раздражение, потом отправилась в ночной клуб, где здорово набралась, потом рыдала в три ручья, а в финале сломала каблук, – монотонно перечислил он и прищелкнул языком. – Кажется, я ничего не упустил. Классный был вечер!

– Мне не до шуток! – предупредила Грейс и отпила еще один глоток кофе. Для храбрости! – Это я и сама помню. И… И все?

– Придется признаваться до конца, – он вздохнул, как бы сожалея об этом, а потом сказал: – Ночью тебя тошнило…

– О боже… – простонала она и стукнулась лбом о поверхность стола. – Ты действительно должен был утопить меня в каком-нибудь водоеме, Джек! Я просто не переживу…

– Грейс, все хорошо.

– Ты думаешь? – Она собрала все силы, повернула голову набок и посмотрела на него одним глазом.

– Я уверен, – пряча улыбку, заверил ее Джек.

– Ну, раз ты так считаешь… – Грейс выпрямилась и снова схватилась за свою кружку. – Хорошо, хоть мама с папой не видели меня в таком состоянии…

Джек опустил глаза. Да, хорошо, что не было папы и мамы. И Фила заодно. Потому что то, что он осмелился ей сказать, было всего лишь жалкой частью того, что на самом деле произошло этой ночью. Это даже хорошо, что Грейс ничего не помнит. Можно притвориться, что ничего вообще не было… Притвориться, черт побери! Разве он может когда-нибудь выкинуть из головы эту ночь… И то, что этой ночью они были вдвоем… в одной постели?!

После того как девушка отправилась спать, Джек решил немного поработать в кабинете Грейс. Но мысли, что их разделяет всего лишь тонкая перегородка, не давали ему покоя. Джек поймал себя на том, что вместо формул вырисовывает какие-то инопланетные цветочки, при этом неустанно перебирая в уме подробности этого поистине сумасшедшего вечера.

Где-то в начале третьего ему послышался странный звук. Джек прислушался. Сначала ему показалось, что где-то на заднем дворе мяукает кошка, и только через минуту он сообразил, что звуки доносятся из соседней комнаты – из спальни Грейс. Он даже не понял, как оказался перед ее дверью, но долго мялся, сжимая кулаки и не решаясь войти. Новый стон прибавил ему решимости, и Джек осторожно толкнул дверь, в глубине души почему-то надеясь, что она заперта. Дверь легко поддалась и отъехала в сторону. Он увидел Грейс в шелковой пижаме, лежащую поперек кровати и залитую слабым желтым светом ночника. Одна ее рука свесилась до пола, а голова лежала как-то странно.

– Грейс, с тобой все в порядке? – позвал он. Девушка не шевельнулась, и Джек шагнул в комнату, прикрыв за собой дверь. – Грейси!

Она слабо дернулась и приподняла голову.

– Джек… – пролепетала девушка. – Мне так плохо…

– Что-то болит? – Он присел перед кроватью на корточки и попытался поправить ей руку.

Грейс слабо помотала головой, отчего волосы упали ей на лицо.

– Мне просто плохо. Ужасно… Я видела странный сон, и теперь у меня где-то здесь так болит… – Грейс шевельнулась, переворачиваясь на бок и прикладывая ладонь к середине груди. – Так муторно… Так скверно.

– Сердце? – испугался он. – Грейс, у тебя никогда не поднималось давление?

– Все не то, – мрачно пробормотала она, прикрывая глаза, – ты меня не понимаешь… Это болит душа. Мне так стыдно… Я обидела тебя, Джек… Прости, прости меня, пожалуйста…

Грейс всхлипнула и неожиданно попыталась его обнять, закинув одну руку Джеку на шею. Он сел на краешек кровати и, подтянув Грейс, усадил ее рядом. Девушка немедленно свернулась калачиком, попытавшись всунуть голову ему под мышку. Она словно пыталась втиснуться в него, зарыться в нем…

– Все хорошо, Грейси… – пробормотал Джек и, обхватив девушку руками, принялся чуть покачиваться, словно убаюкивая ее.

Его сердце как-то странно дергалось, словно подвязанное на нитку. Он понимал, что Грейс сейчас едва ли отдает себе отчет в том, что происходит. Она сонная, да еще под воздействием алкоголя… В душе у него была тяжесть, словно он воровал эти минуты… Джек до боли стиснул зубы, зажмурился.

Потом он открыл глаза, перед которыми плавали цветные круги, и попытался уложить притихшую Грейс. Ее глаза тут же распахнулись. Взгляд девушки был рассеянным, каким-то осовелым, но пальцы крепко вцепились в рубашку Джека.

– Куда ты уходишь? Я не хочу, чтобы ты уходил!

– Грейси…

– Не бросай меня, Джек, пожалуйста, я этого просто не вынесу!

– Грейси, тебе пора спать, а мне – работать.

– Если ты сейчас уйдешь, я не вынесу… Я просто умру, Джек… Ты мне так нужен… Пожалуйста!

На лбу Джека выступила испарина, а сердце грохотало в груди так, что сотрясалось все тело. Слова Грейс сводили его с ума… Господи, если бы это было на самом деле! Если бы она хоть раз произнесла их в своем обычном состоянии, наяву… а не в этом безумном сне!

– Я испачкала тебя помадой… – услышал он растерянный голос Грейс и увидел, что она рассматривает его рубашку с алыми пятнами губной помады и черными разводами, наверняка оставшимися после контакта с потекшей тушью для ресниц.

– Это когда ты разрыдалась в машине, – охрипшим голосом пояснил он. – Ничего, я ее выстираю…

– Позволь мне…

Не успел Джек опомниться, как Грейс стала расстегивать на нем рубашку. Пару мгновений Джек был в таком изумлении, что не мог даже шевельнуться. А потом ухватил Грейс за руки. Но его рубашка к этому времени была уже расстегнута.

– О, Джек, ты такой красивый… – выдохнула она. – Я и не подозревала, что ты настоящий атлет…

– Грейси… Перестань! – хрипло выдавил он.

– Но я не хочу… переставать. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Поцелуй меня, Джек…

Руки Грейс выскользнули из вмиг ослабевших пальцев Джека и тут же пустились в путешествие по его мускулистой обнаженной груди. Он вздрогнул от ее нежных прикосновений и застонал… А потом, не в силах больше контролировать себя, впился губами в ее губы…

– …Джек! – кажется, не в первый раз звала Грейс, и Джек, вздрогнув, едва не уронил свою кружку.

– Что? – выпалил он.

Смятение и неуверенность девушки увеличивались прямо пропорционально тому, как мрачнел Джек.

– Ты очень мрачен сегодня… И прямо на глазах уходишь в себя. Я спрашивала, все ли с тобой в порядке?

– Да, все отлично… – Он залпом допил кофе и, тяжело дыша, поднялся. – Мне пора…

– Джек, – окликнула его девушка, когда он был у дверей. – Ты так и не сказал мне, какие у нас планы на сегодня.

– У нас? – переспросил он для верности, а когда Грейс кивнула, он тяжело сглотнул, но вынудил себя отказаться от мысли и этот день провести с ней вдвоем. Ему нужно держаться от Грейс подальше… Пока он и в самом деле ничего такого не натворил! – Думаю, что у тебя сегодня будет выходной: отдыхай, приходи в себя. А мне нужно съездить в университет.

– Но сегодня же воскресенье!

– Ну и что. У меня есть дела.

– Ну ладно… – упавшим голосом произнесла Грейс. – Но, Джек!

Он снова остановился и, словно нехотя, обернулся:

– Что?

– А можно я поеду с тобой?!

– Грейс, неужели и сегодня нужно разыгрывать этот спектакль? Не думаю, что Ричарду Локайру придет в голову такая странная мысль, как посещение университета. Я не уверен даже в том, что у него среди студентов есть знакомые, которые поставят его в известность, что мы везде вместе, как два неразлучника.

– А я и не говорю о продолжении спектакля. Я просто хочу поехать с тобой. Пожалуйста, Джек!

Разве он мог ей отказать?!

Глава 12

Едва они вышли из дома, как Джек сказал, что сегодня они поедут на его машине, и Грейс быстро закивала, хотя в прежние времена она даже глядеть на машину Джека боялась, не то что в нее садиться. Но оказалось, что за домом стоит вовсе не дряхлая развалина, на которой Джек «рассекал» последние два года, а совершенно новый автомобиль представительского класса. Джек распахнул перед Грейс дверцу, и она скользнула в прохладное нутро салона.

– Очень хорошо, что ты взял напрокат такую красивую машину. – Грейс огляделась с довольным видом и для чего-то погладила краешек упругого сиденья. – Что с твоей старушкой? Она наконец-то соизволила пасть смертью храбрых?

Джек вздохнул так тяжело, словно на груди у него покоилась плита весом в полтонны.

– Я не брал машину в прокате, Грейс, – сказал он.

– Попросил у друга на время?

– Это моя машина. Я ее купил вместо своей старушки. Давно пора было ее поменять.

– О… Я ничего об этом не знала! Но она же такая дорогая!

– Я уже говорил, что могу неплохо зарабатывать! – В его голосе девушке послышались отзвуки горькой иронии. Когда-то он не мог позволить себе даже лишнего пирожка в школьном буфете!

– Прости, я совсем не имела в виду, что ты не можешь зарабатывать деньги. Я просто не знала, что ты купил машину. О, Джек, – вдруг сказала Грейс после паузы, – я вдруг поняла, что совсем… Совершенно тебя не знаю. Мне даже иногда кажется, что я… боюсь тебя, Джек!

– Увы, Грейс. В этом я тебе помочь не могу. Ты должна решить все сама, – сказал он и помрачнел еще сильнее.

Из-за этой мрачности она опасалась продолжить разговор, и всю дорогу они провели в молчании. Грейс ощущала его почти физически, точно так же, как вкус Джека на своих губах во время того сумасшедшего поцелуя на вечеринке у Эмили. В ее голове роились – гудя и толкаясь, как рассерженный рой пчел, – странные мысли и вопросы: в чем он ей не может помочь? Что она должна решать? И должна ли вообще? И почему он так угрюм сегодня?!

Но весь этот ералаш в голове Грейс не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось внутри Джека. Внутренне он негодовал, возмущался, злился буквально на все: на ее настойчивость; на свою уступчивость; на то, что ему в голову взбрела дурацкая блажь помогать ей в таком неблагодарном деле; на их обоюдное ночное помешательство и на ее утреннее неведение… На это, пожалуй, больше всего!

Ночью она была похожа на тропический ураган, на дикий тайфун, а он был утлым суденышком, попавшим в эпицентр распоясавшейся стихии… Он был обречен – причем обречен изначально! – и знал это так же точно, как то, что его зовут Джек Райан.

Но он сумел-таки взять себя в руки. Он стиснул предплечья Грейс, оторвал ее от себя и заставил лечь. Ее пунцовые, припухшие после поцелуев губы были приоткрыты, девушка часто и порывисто дышала, а ее глаза, прикрытые потяжелевшими веками, как-то странно светились. Она выглядела, как женщина, охваченная лихорадкой… Лихорадкой чувственного безумия, точно такой же, которая бродила в его крови.

Джек разжал руки и отшатнулся от Грейс, как от прокаженной.

– Почему? – слабо прошептала Грейс, приподнимая голову.

– Потому, – почти грубо ответил Джек. Его руки тряслись. Ноги тряслись тоже. И даже голос дрожал. – Ты сама не ведаешь, что творишь…

– Я ведаю…

– Замолчи, Грейс!

Он вышел из спальни, захлопнул за собой дверь и привалился к стене спиной. Откинув голову, он возвел глаза к потолку и долго рассматривал бездушную ровную поверхность, словно надеялся найти там ответ, чем все это безумие может закончиться. Ему казалось, что он больше не может и шага сделать, что это максимальное расстояние, которое он может допустить между собой и Грейс. Оно и без того было слишком большим! Эта стена стала гигантским магнитом, а он сам – сделанным из чистого железа.

Джек собрал всю силу воли, поднял ногу и сделал шаг. Словно преодолевая невидимое сопротивление, он уходил все дальше и дальше от ее двери, пока вновь не оказался в кабинете. Еще час он сидел, уставившись в одну точку. Потом из комнаты Грейс снова донесся стон, а следом за ним слабый шум. Джек вздрогнул и напрягся. Шум не повторялся, но он по-прежнему неподвижно сидел: закаменев, напрягшись до боли в мышцах, словно в дверь в любой момент могла ворваться банда вооруженных до зубов головорезов.

Джек все-таки решил проверить, в чем дело. Однако во что бы то ни стало, желая избежать новой ловушки, он дал себе честное слово, что только посмотрит и ни за что не станет входить внутрь. Его уверенность рассеялась как дым, едва он увидел сидящую на полу у входа в ванную комнату Грейс. На этот раз ей действительно было очень плохо…

…Джек въехал на территорию университета и затормозил у трехэтажного светлого здания.

– Иди в лабораторию, – буркнул он, – я сейчас.

– Куда?

– Вон та серая дверь, – ткнул он в массивную металлическую дверь.

– Но…

– Там Фил. Я сейчас приду.

Грейс почему-то не слишком хотелось видеть Фила, но она покорно побрела в указанном направлении. Она потянула ручку, и дверь – наверняка весившая не одну тонну и больше похожая на дверь гигантского сейфа – нехотя уступила, пропуская Грейс в прохладный полумрак небольшого коридора. В коридоре было всего три двери, две из которых оказались запертыми. Грейс пожала плечами и толкнула последнюю дверь. Она оказалась не только отперта, но и очень легко поддалась, от рывка Грейс едва не хлопнув о стену. Девушка едва успела ее придержать, а когда она справилась с дверью и огляделась, то обнаружила, что Фила здесь нет, а она сама стала объектом пристального наблюдения двух пар глаз в совершенно одинаковых огромных очках желтого цвета. Над одними очками была рыжая шевелюра, над другими – светлая.

– Привет, ты кто? – довольно бесцеремонно поинтересовалась Рыжая Шевелюра.

– Я – Грейс, – растерянно ответила девушка.

– А я Люк. А это, – кивок в сторону обладателя белокурой гривы, – Клей.

– Очень приятно, – отозвалась Грейс, лихорадочно раздумывая, как отступить с наименьшими потерями.

– Вообще-то я подумал, что ты – Флер… – озадаченно заявил Люк.

– Почему? – Грейс так удивилась, что забыла о том, что ей нужно срочно бежать.

– Ты похожа на райский цветочек…

– Не слушай этого любителя флоры, Грейс, у него что не девица, то райский цветочек, – довольно мрачно заявил Клей, и у Грейс почему-то моментально возникло впечатление, что она знает этих парней лет сто, не меньше.

– Вообще-то Люк применил беспроигрышный ход, – неожиданно лукаво сказала она, и Люк, довольный собой, усмехнулся.

– Каково, а? А ты осмеливаешься убеждать меня, что это не срабатывает! – воодушевленно сказал он Клею и снова повернулся к девушке: – Ты прелесть, Грейс. Садись и рассказывай! – Люк небрежно смел со стула кипу каких-то бумаг и сделал приглашающий жест с таким видом, словно он предлагал Грейс королевский трон.

К тому времени, как в лаборатории появился Джек, Грейс была в курсе того, что человечество стоит на пороге великих открытий, а нанотехнологии вот-вот распахнут людям дверь в светлое будущее.

– Ты опять за свое, Люк… – мрачно пробурчал Джек.

– О, Джек… Привет. Встал не с той ноги? Или еще вообще не ложился и оттого такой мрачный?

Джек поглядел на слегка смущенную Грейс и сияющих, как лампочки по пятьсот киловатт, парней и сразу все понял. Она явно решила опробовать свое очарование и на этих простаках. Настроение испортилось окончательно и бесповоротно.

– Вообще-то мне пора, – резко сказал он и тут же поправился: – Нам пора. Я забежал, чтобы кое-что взять…

– Конечно, конечно! – тут же согласился Люк. – И я вполне могу понять твою спешку!

Озадаченный таким поворотом, Джек смерил взглядом Люка с ног до головы. Он чувствовал какой-то подвох, но не мог понять, в чем тут дело. Глаза Люка были невинными, как у младенца; Клей улыбался как-то особенно, словно ему была известна какая-то страшная тайна, а Грейс казалась слегка смущенной.

Ладно, потом разберусь! – решил Джек и направился к своему столу.

Не глядя, он схватил какие-то графики и неловко запихнул их в пластиковую папку. Когда Джек обернулся, Грейс уже ждала его у двери.

– Пока, ребятки! – попрощалась она, а Джек ограничился невнятным бормотанием.

– Удачного дня, Флер, то есть Грейс… И не бойся больших сердитых медведей! – с улыбкой напутствовал ее Люк.

– Я и не боюсь! – весело отозвалась она и, помахав рукой на прощание, вышла на улицу.

Минутой позже, оказавшись в одной машине с очень большим и очень сердитым «медведем», она пожалела о своем хвастовстве.

– И что все это значит? – проскрипел медведь-Джек, глядя на нее волком.

– Ровным счетом ничего! – торопливо заверила его Грейс. Она по-прежнему не понимала, что с ним такое сегодня творится. – Фила там не было, и пока я ждала тебя, познакомилась с Люком и Клеем. Мы просто немного поболтали.

– Быстро же ты нашла общий язык с «ботаниками»! – съязвил он, напомнив Грейс о ее собственных словах.

Девушка невольно покраснела:

– Не понимаю, что тебя удивляет. Они оказались очень милыми ребятами. Вполне адекватными…

– Да неужели? Чудо, аллилуйя! И о чем же вы разговаривали? – не унимался он.

– Обо всем… Джек, да что с тобой? Я сейчас обижусь! – Грейс и правда была очень близка к этому.

А еще проклятые слезы, которые раньше из нее невозможно было выдавить, снова подступили к глазам и готовы были вот-вот брызнуть.

– Ничего, – сухо ответил Джек.

– Ты только и делаешь, что говоришь «ничего»! Но я же вижу, что с тобой что-то не так! – почти выкрикнула она.

– Грейс, у тебя что, истерика? – голосом, полным арктического холода, поинтересовался Джек.

– Да, у меня истерика! Просто я знаю, почему ты так поступаешь!

– И почему же?.. – Джек тяжело сглотнул ставшую вязкой слюну.

– Ты меня просто стыдишься! – выпалила она, и у Джека едва не отвисла челюсть от подобного заявления, а глаза на мгновение остекленели.

Он ожидал что угодно: от того, что Грейс вспомнит подробности этой ночи, до того, что она догадается, что он ее дико ревнует. Но только не это!

– Что? – растерянно переспросил он, и Грейс, решив, что он специально придуривается, разозлилась еще сильнее и при этом совсем готова была расплакаться.

– Да-да и не делай такой ошеломленный вид! Я давно знаю… Да и как может быть иначе… – Она потерянно всхлипнула и ссутулилась. Джеку она показалась бессильно поникшим сломанным цветком. – Ну конечно, я же не имею ни малейшего представления о каких-то там нанотехнологиях и прочей дребедени!

– Давай уж до конца выкладывай, что ты там себе напридумывала, – почти устало попросил он.

– И вовсе не напридумывала, – распаляясь, накинулась на него Грейс. – Хочешь дать опровержение?

– Господи, Грейси, как тебе только в голову могло прийти, что я могу тебя стыдиться?!

– Очень даже просто могло прийти! Достаточно посмотреть, как ты ведешь себя со мной. Как будто я тебе неприятна! Словно тебе со мной плохо! – Грейс почувствовала, что ее снова заносит, и замолчала, чтобы не занесло окончательно.

– Все, или есть еще что-нибудь? – произнес он с усмешкой.

Он смеется! Она страдает, мучается, а ему смешно!

Грейс рывком распахнула дверцу машины, намереваясь добраться до дома любым способом, только не в машине Джека, и там – в тишине и покое – оплакать свою горькую участь.

– Грейс, подожди! – Джек схватил ее за руку и втянул обратно. Грейс позволила себя втащить, но сложила руки на груди и надула губы, давая понять, что только его неистовые мольбы могут помочь ему добиться ее прощения.

– Ничего из того, что ты мне наговорила, нет и помине! – твердо сказал он.

– Скажи еще, что у меня нервы шалят!

– У тебя развился непонятный комплекс неполноценности, – мягко сказал Джек.

– Немудрено! Ведь я такая глупая! – сказала Грейс, размазав две вырвавшиеся на волю слезинки по щекам.

– И вовсе ты не глупая. Просто немного… взбалмошная.

– Взбалмошная?

– Ну… Это… Порывистая, противоречивая, непредсказуемая…

– Вот так уже лучше… – проворчала Грейс.

– А еще ты просто удивительная! – выпалил он. – Ты замечательный человек – добрый и отзывчивый. Ты немного сентиментальна, но чрезвычайно умна и чертовски благоразумна. И ты очень талантливый дизайнер, но при всем этом, оказывается, весьма неуверенная в себе особа… – Тут Джек увидел глаза Грейс и резко оборвал себя. – Черт!.. – едва слышно пробормотал он.

– Это правда, Джек? – робко спросила девушка, и на ее губах появилась слабая улыбка. – Ты действительно так думаешь?

В сердце Грейс скопилось столько нежности к Джеку, что оно едва не разорвалось пополам.

– Клянусь, это так!

– Спасибо… – Она улыбнулась уже увереннее и пошутила: – А ты не мог бы все это повторить в присутствии Фила?

– Фил и так в курсе, – проворчал Джек, испытывая смущение от своего порыва. – Он тебя обожает.

– Да, он просто обожает меня… изводить… – Грейс вовсе не хотелось развивать сейчас тему ее взаимоотношений с Филом.

Чего ей сейчас действительно хотелось – это просто побыть с Джеком еще немного. Она горячо желала восполнить пробелы в том, что касалось его самого и его жизни. Девушка жаждала узнать, о чем он думает, мечтает, какие у него планы на будущее. Ей хотелось… Хотелось слишком многого, гораздо больше того, что могли предполагать просто дружеские чувства, много лет существовавшие между ними.

Признав сей бесспорный факт, Грейс почувствовала, что внутри у нее все сжалось. Но не от холода, паники или страха, а очень даже приятно сжалось, словно от предчувствия каких-то удивительных и прекрасных событий. Это чувство было очень похоже на то, что она испытывала в детстве перед Рождеством: когда ей постоянно слышался звон колокольчиков, подвешенных к саням Санта-Клауса; когда папа уже принес большую душистую елку и снял с чердака огромные коробки с игрушками и мишурой; а где-то – Грейс, конечно, не знала, где именно, но догадывалась! – было заготовлено и припрятано множество ярких коробок с подарками!

Господи, но она давно вышла из детского возраста, а до Рождества еще несколько месяцев, так почему ее охватывает это сладкое и волнующее чувство приближающихся чудес?!

– Джек!

– Грейс!

Они произнесли это одновременно и невольно рассмеялись.

– Говори первая! – улыбаясь, сказал он.

– Знаешь, из-за всех этих «разборок» я ужасно проголодалась. Давай поедем куда-нибудь и поедим.