Текст книги "Старый друг"

Автор книги: Грейс Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Грейс Стоун
Старый друг

Глава 1

Грейс влетела домой, как боеголовка класса «земля-воздух»: суровая, опасная и с огромной скоростью. Она двигалась по сложной траектории: виртуозно маневрируя в холле, обогнула диван и кадку с раскидистой пальмой – гордостью ее матери, вырастившей трехметрового «монстра», подпирающего потолок, из маленького ростка всего за пару лет, – вписалась в проем в виде арки, взлетела по широкой лестнице и благополучно внеслась в свой импровизированный кабинет. Вторжение Грейс было таким стремительным, что ее мать, Вирджиния Митчел, выглянув на шум из кухни, уже никого не обнаружила.

– Что за шум, Джи? – меланхолично поинтересовался отец Грейс, Калеб Митчел, выглянув из-за газеты.

– Твоя дочь… – лаконично сообщила Вирджиния и вернулась к приготовлению обеда.

Калеб, понимающий жену с полуслова и полувзгляда, просто пожал плечами и снова уткнулся в газету.

– И она явно не в духе! – добавил старший брат Грейс, Фил, на одну минуту оторвавшись от разгадывания судоку. Он хотел добавить, что кому-то сейчас сильно не поздоровится, но передумал. В конце концов, Джеку не привыкать к ее выходкам, да и управляться с нею у него получается лучше всех.

Вообще-то буйный нрав Грейс Митчел уже давно стал притчей во языцех, и родные относились к каждому проявлению темперамента девушки философски. Точно так же они относились, например, к наступлению поздней осени с ее бесконечными дождями – явлению не очень приятному, но неизбежному. В семье, где трое из четырех ее членов являлись ярко выраженными флегматиками, Грейс была самым настоящим «динамитом». В исключительных случаях ее темперамент настолько превышал все допустимые даже для холерика «нормы», что девушка от избытка негативных чувств готова была сокрушить стены и перебить всю посуду в доме.

Сейчас, похоже, был тот самый случай. Еще бы! Как, скажите, можно сохранять спокойствие и оптимистичное отношение к жизни, если Ричард – Ричард! – которого она уже почти привыкла считать «своим парнем», предпочел ей пустоголовую Тину, причем сделал это не просто подло, а еще и с нарочитой демонстрацией! Ух, как она была зла!..

От вышеупомянутого избытка чувств Грейс захлопнула за собой дверь с таким оглушительным грохотом, что в окнах второго этажа едва не вылетели стекла. Потом она метнула свою сумочку в угол, где стояло кресло, и в одно мгновение избавилась от туфель, которые полетели в разные стороны. Затем, воздев руки к потолку и потрясая сжатыми кулаками, она истошно прокричала:

– Черт побери!..

И только после этого ей стало немного легче. Совсем чуть-чуть.

– Грейс, с тобой уже все в порядке?

От неожиданности девушка едва не подпрыгнула и быстро крутнулась на пятках. Так и есть – Джек! Притаился в углу, в ее любимом кресле, с каким-то толстенным томом, которым при случае можно было обороняться от дюжины хулиганов, в одной руке и ее сумочкой – в другой. Господи, она не просто не заметила Джека, а едва не укокошила ни в чем не повинного парня своей сумкой! Да, сегодня явно не ее день! Впрочем, не его тоже…

– Со мной все в порядке. В полном и абсолютном порядке! – проговорила она, едва разжимая челюсти. Прикрыв глаза, Грейс мысленно сосчитала до десяти, испустила тяжелый вздох и бросила на Джека страдальческий взгляд. – Я прошу прощения за свою выходку. Я не нарочно. Надеюсь, с тобой тоже все в порядке?

– Как будто… – Джек стал пристраивать сумку на рабочий стол Грейс. Но получилось у него это так неловко, что со стола тут же посыпались какие-то бумаги, ручки, маркеры, несколько картонных выкроек и футляр с музыкальными дисками.

– О, прости, я все уберу… – растерянно забормотал Джек, выбираясь из кресла, и на пол уже посыпались многочисленные журналы, которые до сего момента спокойно лежали стопками на широких подлокотниках любимого кресла Грейс. Джек смутился так, что у него даже покраснели шея и уши.

– Не нужно! – великодушно заявила Грейс, едва сдерживая смех: Джек, как всегда, в своем репертуаре! – Просто сиди!

Джек послушно вернулся в исходное положение, но предательское кресло при этом страдальчески застонало и заохало. Грейс быстро наклонилась, чтобы скрыть от Джека не слишком приветливое выражение своего лица, и принялась собирать рассыпанные по полу журналы.

– Вот и все! – возвестила она через пять минут, вручая «потерпевшему» стопку журналов.

– Спасибо… – пробормотал Джек.

– Пожалуйста, – весело ответила Грейс, на какой-то миг позабыв про все свои печали. – Мне… очень жаль, что все так получилось…

– Что все опять так получилось, – с улыбкой поправил Джек, намекая, что это был, по крайней мере, тысячный раз, когда ему приходилось полагаться на свою реакцию, дабы уклониться от всевозможных неопознанных летающих объектов.

Позже Джек, конечно, эти летевшие в него объекты идентифицировал, и его «коллекция «насчитывала уже немало предметов, которые имели несчастье подвернуться под руку Грейс, находящейся в пылу гнева. Среди них были и сумка, и косметичка, и туфли, и книги, и даже тяжеленное пресс-папье, как-то раз в сердцах схваченное разбушевавшейся Грейс со стола. Потом она долго перед ним извинялась, но Джек стал относиться к собственной безопасности более серьезно.

Фил, который мог острить на эту тему бесконечно, язык обил, предупреждая Джека, что в так называемом кабинете Грейс находиться опаснее, чем в непосредственной близости от действующего вулкана. Хорошо еще, что эта сумасбродка не увлекается тяжелой атлетикой и в ее кабинете нет гантелей, гирь или чугунных дисков! Так что нечего, мол, «околачиваться в ее кабинете». Джек делал виноватое лицо и принимался нудно объяснять, что у Грейс страшно удобное кресло и ему здесь спокойно и комфортно и, вообще, нигде ему, Джеку, так хорошо не думается, как в рабочей комнате Грейс! И поскольку он взялся решать научные проблемы мирового масштаба, Грейс следует мириться с причудами будущего нобелевского лауреата.

Столь лестная характеристика данной комнаты целиком и полностью отражала собственное мнение Грейс. Она тоже обожала свой «кабинет», переделанный из огромной гардеробной комнаты, и ей тоже здесь замечательно думалось, читалось, работалось и отдыхалось. Наверное, дело было в магнитных полях, космическом излучении, благоприятном расположении светил или еще в чем-нибудь. Но, как бы ни была далека Грейс от решаемых Джеком научных проблем, не могла же она сознательно наносить ущерб мировой науке! И она смирилась: раз уж ему так нравится околачиваться здесь, то пусть околачивается. Из кабинета убрали все тяжелые предметы, а Грейс стала приучать себя бегать во время своих «эмоциональных взрывов» в собственную спальню. Но иногда – вот как, например, сегодня – она по старой привычке снова примчалась сюда.

– Ты прав, Джек… Но не могу обещать, что это снова не повторится. Ты ведь меня знаешь… Я тебе здорово помешала?

– Нет, ты мне совсем не помешала. Особенно если учитывать, что это – твоя комната!

– Перестань… – Грейс махнула рукой и рассмеялась: – Помнишь: «мой дом – это твой дом»?

Это была старая шутка еще с тех времен, как Джек впервые появился в доме семейства Митчел: примерно десять лет назад. Джек был всего на четыре года старше Грейс, но успел не только закончить университет раньше ее великовозрастного братца, но и далеко продвинуться в каких-то чересчур сложных для восприятия Грейс научных изысканиях в области не то физики, не то химии – она точно не знала. Кроме этого Джек уже преподавал в родном университете, писал статьи в научные журналы, участвовал в семинарах и конференциях наравне с маститыми учеными. В общем, его ай-кью был таким высоким, что хватило бы на пять таких, как Грейс, не меньше!

Но Грейс старалась не думать об этом слишком много, потому что в противном случае Джек в ее глазах стремительно трансформировался бы из тихого, привычного и удобного «ботаника» в научное светило мирового масштаба, с которым следует разговаривать с преувеличенным почтением. И тогда прости-прощай их странная дружба и даже не менее странная привязанность друг к другу!

– Да… – рассеянно отозвался он, а потом внимательно посмотрел на Грейс: – Что случилось на сей раз? Кто тебе так страшно не угодил?

– Ты же такой умный – догадайся сам! – вяло огрызнулась Грейс. Пожар в ее душе понемногу утихал, оставляя после себя выжженную пустыню разочарования.

– Я мог бы попробовать… – Джек нахмурил лоб, сделав вид, что задумался. – Судя по всему, причина твоего дурного настроения – Ричард Локайр.

– Откуда ты знаешь? – изумилась Грейс и с подозрительностью осведомилась. – Вы с Филом что, шпионили за мной?

– Конечно, нет!

– Тогда отдаю должное твоей проницательности… – пробурчала Грейс.

– Так что Ричард успел натворить?

– Всего лишь замутил не с тем человеком…

– Что?..

– Обратил внимание не на ту, – «перевела» Грейс с хмурым видом.

– А не «та» означает любую, кроме тебя… – насмешливо проговорил Джек.

– Что ты понимаешь! Ричард – он такой… Такой милый, мягкий, понимающий, а эта Тина Дюпре – просто пустоголовая кукла. Ты бы ее видел!

– Между прочим, я ее видел пару раз, – заметил Джек. – И она мне показалась довольно… – он помялся, подыскивая подходящее слово, – …милой!

– Милой?! – возмущенно выдохнула Грейс. Она не ожидала такого «вероломства» от Джека и теперь просто сочилась ядом. – Может быть, она и показалась тебе милой, но, уверяю тебя, в голове у нее сплошной сквозняк! Ты бы слышал, о чем она обычно разговаривает! И как она разговаривает! «Лини, душечка, ты видела последнюю коллекцию «от Валентино»? О, я усмотрела в последнем каталоге такую премиленькую штучку!» – пропищала Грейс, наглядно демонстрируя «как и о чем» говорит Тина Дюпре. – К тому же она самая настоящая стерва, и если в кого вцепится, то уж не отпустит! Да она просто… акула!

Голос у Грейс зазвенел. Вот как ей стало жалко Ричарда, якобы попавшего в пасть акулы-Тины.

– Ты злишься. И немного завидуешь чужому счастью, – прокомментировал Джек, после краткого раздумья решивший отказаться от попытки попробовать доказать Грейс, что Ричарда никто в пасть Тины-акулы не тащил и он либо просто предпочитает подобный тип женщин, либо самый настоящий лопух, совершенно не разбирающийся в людях. И в том и в другом случае получалось, что он совсем не подходит Грейс. Но если Джек сейчас сообщит об этом девушке, то она точно вобьет себе в голову, что Ричард – ее судьба, а Тина – коварная соблазнительница и разлучница. И их отношения надо попытаться разрушить.

– И вовсе нет! – воскликнула Грейс, разъяряясь еще сильнее оттого, что Джек был абсолютно прав. Он попал в самую точку, как всегда! – Я просто не могу понять, что он в ней нашел!

– Наверное, все же что-то нашел…

– О! Я больше не могу! Ты действуешь мне на нервы!

– Прости, я вовсе не хотел действовать тебе на нервы, а потому умолкаю, – смиренно произнес Джек.

Несмотря на то, что Джек жутко много понимал в физике или химии, на взгляд Грейс, он являлся совершеннейшим профаном в житейских вопросах, не говоря уж о таких серьезных вещах, как взаимоотношение полов. Напомнив себе об этом, Грейс постаралась успокоиться. Отличительными чертами Джека, по мнению Грейс, также являлись неумение говорить о самых элементарных вещах и вообще на какие-либо отвлеченные темы и его постоянная смущаемость. Он хорошо себя чувствовал только в компании таких же «ботаников», как и он сам. На этой почве они десять лет назад и подружились с ее братцем.

– Это ты извини, что я раскричалась, да еще и гружу тебя своими проблемами, – тут же повинилась Грейс, чувствуя себя так, словно обидела беззащитного младенца. – Просто я… В общем, мне сейчас нелегко! – Грейс так тяжело вздохнула, что по комнате, казалось, пронесся порыв ветра.

Глава 2

– Ты так и собираешься стоять тут и оплакивать свою несчастную судьбу? – поинтересовался Джек совсем другим тоном через пару минут.

– Я могу оплакивать ее сидя, – с вызовом произнесла Грейс и плюхнулась на стул. Упершись локтями в столешницу, девушка запустила пальцы в волосы и неподвижным взглядом уставилась в какую-то только ей видимую точку на стене.

– Это совсем на тебя не похоже… – сказал Джек участливо. – Куда подевался твой природный оптимизм?

– Я знаю, что не похоже, – согласилась Грейс и вздохнула еще тяжелее. – Но, видишь ли, Джек, иногда и у самых жизнерадостных натур бывают депрессии. Особенно когда не складывается личная жизнь… О, только не говори мне, что я слишком молода и у меня все впереди! – застонала она, видя, что Джек пытается ей что-то возразить. – У двух третей половозрелых девушек моего возраста уже имеется постоянный бойфренд, а оставшаяся треть вообще успела выскочить замуж!

– Не знал, что тебе так не терпится выйти замуж… – задумчиво произнес Джек.

– Я вовсе не горю таким желанием, чтобы ты знал, но… Эх, что бы ты понимал! Вечно в своих дурацких расчетах, сухих формулах и цифрах… Тебе и дела ни до чего нет, кроме твоей работы… – тут же накинулась на Джека Грейс, отчаяние которой только усилилось от несправедливости его замечания.

И вовсе ей не хотелось поскорее выскочить замуж! Но последние два года ее преследовали просто патологические неудачи в том, что касалось выбора молодых людей. Во всяком кандидате она находила изъян, который не давал бедняжке покоя и со временем совершенно отваживал Грейс от незадачливого претендента. И вот после долгих исканий она решила, что встретила своего принца! Нашла-таки средь повседневных серых и неприметных лиц одно яркое и живое! Может быть, Ричард Локайр был и не самим Мистером Совершенство, но Грейс решила, что он лучший из всех, кого она встречала, и именно с Ричардом она может начать серьезные отношения.

И тут такой облом, такая неудача! Грейс могла бы поклясться, что такого разочарования не испытывали даже средневековые мореплаватели, проболтавшиеся в море около года и принявшие за землю бесплотный мираж. Просто выть хочется! Тоска, охватившая девушку, стала такой зеленой, что Грейс даже немного испугалась, что и в самом деле сейчас поднимет голову к потолку и завоет, как голодный волк на полную луну!

– Но если Ричард тебе так дорог, то нужно действовать, а не сидеть сложа руки! – вдруг заявил Джек.

Грейс настороженно покосилась на этого законченного оптимиста.

– У тебя есть конкретные предложения? – осведомилась она.

– А у тебя? – задал он встречный вопрос.

Перед глазами Грейс тут же появилось несколько соблазнительных видений. Видение раз: она спускает все колеса на новеньком Ричардовом «Кадиллаке», и он со своей пустоголовой Тиной тратит целый день, чтобы их накачать, дабы совершить загородную поездку. Или нет, есть вариант получше: она прокалывает все колеса, когда они уже совершают вышеупомянутую загородную прогулку! Хорошо бы они в это время находились бы где-нибудь в отдаленной местности, как можно дальше от оживленной магистрали и всех прилагаемых к этой магистрали удобств цивилизации вроде телефонов-автоматов или автосервисов! Им придется тащиться по бездорожью двадцать… нет, целых сорок миль, и к тому времени Тина настолько изведет Ричарда своим нытьем, что он тут же бросит ее!

Видение номер два: в самый ответственный момент с Тиной случается что-то ужасное – например, портится ее драгоценная прическа, рвется сногсшибательное платье или ее с ног до головы заливают вином… А лучше пивом! Тина, конечно, немедленно переходит на площадную брань (уж кому, как не Грейс, знать словарный запас этой вертихвостки, прикидывающейся чистым и невинным ангелом!), а Ричард, до глубины души пораженный внезапно выявившимся несоответствием внешнего вида Тины и ее внутреннего содержания, наконец-то прозревает, осознает свою ошибку и расстается с этой пустоголовой блондинкой!

Видение номер три…

Грейс невольно вздохнула, потому что итогом всех этих видений был только один финал: Ричард, подавленный и обескураженный своей недальновидностью, понурый, как побитая собака, рвет на себе волосы, осознавая собственную ошибку. И она, Грейс, тут же выступает в роли утешительницы. Заблуждаться, мол, свойственно каждому, она все понимает и ни в чем его не винит, и даже готова помочь, чем, как говорится, может.

– Грейс, я вовсе не имел в виду физическое насилие! – внезапно донесся до размечтавшейся девушки голос Джека, и, открыв глаза, она тут же наткнулась на его озабоченный взгляд. Он был так обеспокоен, что Грейс невольно рассмеялась:

– Неужели это так заметно?

– Дался тебе этот Ричард, в конце концов! – вдруг сердито произнес Джек. – Он что, тебе что-то обещал? Ты с ним встречалась, а он тебе изменил?

Нет, ничего такого. Она просто, что называется, «положила глаз» на Ричарда. У нее были планы, которые теперь поломаны самым грубым способом. Ее постигло горькое разочарование, она падает в пропасть депрессии…

– Как ты не понимаешь, Джек?! Я не могу оставить это просто так! – вырвалось у нее.

Грейс хотела добавить, что она озабочена исключительно безопасностью Ричарда и ее меркантильные интересы совсем ни при чем, но не решилась, поскольку это утверждение было бы совсем уж неправдой, а врать девушка не любила. Ну, разве только в самых крайних случаях…

– Попахивает дешевой местью, Грейси!

– При чем здесь месть? Как ты мог подумать такое, Джек?!

– Да у тебя все на лице написано!

«Неужели написано?»– подумала Грейс с испугом. Все дело в том, что она слишком много надежд возлагала на их будущие отношения. И, оказывается, все зря? Не будет в ее жизни Ричарда – милого, всегда стильно одетого, не опускающегося до пошлых шуток и сальных анекдотов… Нет, это невозможно! К тому же Грейс уже успела отшить Тома, на протяжении нескольких месяцев являвшегося ее горячим поклонником и изо всех своих слабых силенок добивавшегося ее расположения. Всего день назад она лишила беднягу последней надежды на взаимность… Теперь она осталась ни с чем: Том еще несколько недель будет страдать, глядя на нее глазами умирающего лебедя, а Ричард будет получать удовольствие в объятиях пустоголовой блондинки Тины, которая двух слов связать не может и все время смеется невпопад. Боже, какая несправедливость!

– А как бы ты себя чувствовал на моем месте?

– Не думаю, что я бы стал с ума сходить по Ричарду Локайру!

– Скажи еще, что он не тот человек, который мне нужен! – выпалила Грейс. – Это старая песня, придумай что-то более актуальное.

Джек так сильно сжал губы, что они побелели. Именно эти слова едва не сорвались с его уст!

– Если ты уверена, что произошла ошибка, то тебе нужно исправить ее, – через силу выдавил он.

– Может, у тебя в запасе есть пара конструктивных предложений?

– Чтобы Ричард бросил свою Тину, нужно заинтересовать его собой и заставить понять, что ты – особенная. Но при этом ты должна держать его на некотором расстоянии…

Грейс, забыв о том, что она только что злилась, теперь смотрела на Джека во все глаза. Джек, поняв, что немного увлекся, замолчал. Собственно, это как раз была та стратегия, которую он сам хотел бы применить.

– Вот в таком ключе… – пробормотал он, снова утыкаясь в раскрытую книгу, но не видя ни строчки. Просто ему нужно было скрыть свое лицо от Грейс.

– Нет, Джек, договаривай, что ты хотел сказать! – закричала Грейс. – Мне нужны конкретные указания!

– Конкретные?.. – почти зло переспросил он. – Ну, например, закрути на глазах Ричарда роман. С этим… как его… с Бредом Питтом. Будь сногсшибательной, беззаботной, как бабочка. И при этом не обращай на него никакого внимания, – тщательно контролируя собственный голос, отозвался Джек из-за книги. – Твой Ричард не устоит!

– Это несмешно, Джек! Зачем мне Ричард, если у меня будет роман с Бредом Питтом? – попыталась пошутить Грейс. Джек не среагировал.

И тогда Грейс попыталась обдумать данное предложение всерьез. Поразмыслив в течение нескольких минут, она неожиданно пришла к выводу, что данный совет как нельзя лучше отвечает всем требованиям. И вот это было очень странно. Грейс подозрительно взглянула на Джека. Точнее, на его растрепанную макушку, едва торчащую из толстенного тома. Нагнувшись, она прочитала название книги, которую Джек так «увлеченно» поглощал. Никакой это был не справочник по решению личных проблем. «Высшая математика» – значилось на обложке.

– Ты это сам придумал?

– Это совет классика, Грейс… – отозвался Джек.

Он перелистнул страницу, а потом на ощупь нашел сандвич на стоящей рядом тарелке, ранее не замеченной Грейс. Когда Джек читал, у него всегда просыпался просто зверский аппетит. Особенно если это была высшая математика или что-то вроде того. Привычку жевать во время чтения Грейс ненавидела больше всего.

– Джек, да послушай же!..

– Что? – Он опустил книгу и строго взглянул на нее поверх очков.

– Это замечательная идея, – воодушевленно произнесла она. – Спасибо.

– Пожалуйста…

– Нет, нет, нет! – закричала она, видя, что Джек вновь готов погрузиться в мир сухих цифр и формул.

Была бы воля Грейс, она вообще запретила бы всякую иную литературу, кроме детективов и любовных романов! А уж изучение высшей математики каралось бы самым суровым наказанием вроде пожизненного заключения!

– Что еще? – недовольно спросил он и уныло покосился на пустую тарелку.

– Я хотела бы обсудить с тобой некоторые детали. Ты не против? – заявила Грейс и, к своему удивлению, услышала отказ.

– Против. Послушай, Грейси. Я подал тебе идею, которая, как я вижу, тебе вполне подходит. Но я не собираюсь заниматься разработкой плана. Тебе нужно все продумать самой. А у меня есть занятие на ближайшие дни! И очень серьезное…

– Ну и ладно! – пробормотала Грейс, и Джек снова уткнулся в свою книжку.

Девушка вскочила со стула и в задумчивости принялась кружить по комнате, не замечая, что Джека, вопреки его собственным заверениям, занимает отнюдь не высшая математика. По правде говоря, если Грейс была бы более внимательной, она бы заметила, что молодой человек пребывает в страшном напряжении и даже смятении.

– Ничего не получится, – уныло произнесла она вслух после десятиминутного хождения по комнате.

– Почему?

– Видишь ли, бредов питтов на всех не хватает, и нам, бедняжкам, приходится довольствоваться тем, что Бог послал. А посему очень сложно найти кандидата даже на такую незамысловатую роль. Тома я вчера бросила совсем, и у меня нет желания начинать эту тягомотину снова. К тому же он примет все слишком близко к сердцу, что мне совсем не подходит, – начала она перечислять. – Фред – сальный тип, и я не хочу ему давать дополнительный повод распускать руки. Макс ни за что не согласится, просто потому… В общем, не согласится. У Алекса новая подружка, да к тому же он полный идиот. Стив просто не потянет эту роль. Генри скажет, что ему сначала нужно посоветоваться с мамой… – Грейс прервалась и рассеянно взглянула на Джека, у которого было такое лицо, словно у него внезапно разболелись все зубы. Ох, как его достали все эти Томы, Фреды, Генри и прочие молодые люди, постоянно крутящиеся вокруг Грейс, как пчелы вокруг цветка!

– Вот так! – Девушка виновато развела руками. – Сам видишь… И вообще, чтобы быть сразу замеченной, мне нужно оказаться в объятиях если не Бреда Питта, то Тома Круза. Или Киану Ривза, на худой конец. Но, к сожалению, все они уже женаты, а роман с женатым мужчиной в мои планы не входит!

– Действительно? – переспросил Джек с едва заметной усмешкой.

– У меня есть свои принципы, – холодно ответила Грейс, оскорбленная его недоверием.

– Это хорошо… Тогда – раз уж дела обстоят так плохо, может… я смогу тебе помочь?

– Ты? – удивилась Грейс, внезапно почувствовав какое-то смутное беспокойство. – Хочешь сказать, что у тебя есть на примете кое-кто, кто мог бы сыграть эту роль?

– Ну да! – Джек пожал плечами, как бы безмолвно спрашивая: что здесь такого особенного.

– Надеюсь, это не какой-нибудь твой приятель?

– Ты что-то имеешь против моих приятелей?

– Ой, Джек, ты только не обижайся, ладно? Просто все они… твои приятели… Как бы это помягче сказать…

– Помешанные на науке «ботаники»?

– Вот-вот, – быстро закивала Грейс. – У них в голове совсем не то… В общем, вряд ли они согласятся так бездарно потратить свое время.

– Этот согласится, – решительно произнес Джек.

– И как зовут этого бедолагу? – упавшим голосом поинтересовалась Грейс, пытаясь представить «потенциального кандидата». Наверняка худосочный, как поливочный шланг, с огромным кадыком, рассеянный, стеснительный и в очочках. И способный говорить только на одну тему: о высшей математике или высшей физике. На худой конец, о высшей химии!

– Его зовут Джек.

Грейс добросовестно попыталась припомнить кого-нибудь из окружения Джека с таким же именем. А потом, когда до нее стал доходить смысл его предложения, девушка растерянно захлопала длиннющими ресницами.

– То есть ты предлагаешь себя? – осторожно поинтересовалась она.

– Я, надеюсь, не совсем полный идиот; обещаю не распускать руки; у меня нет подружки; уверен, что потяну эту роль, и, кроме того, я не собираюсь по этому поводу советоваться с мамой. Тебя все устраивает?

– О, Джек! Это очень… очень мило, но я не могу… я просто не могу!

– Почему?

– Ты сам сказал, что у тебя есть важное занятие на ближайшие дни!

– Ради того, чтобы тебе помочь, я готов отложить свои дела. Как будто это в первый раз!

– Джек…

– Какие будут еще возражения?

Грейс открыла было рот и тут же испуганно его закрыла. Она «всего-навсего» едва не ляпнула, что сам он тоже «ботаник»! Конечно, он ее друг, и друг ее брата, и почти что приемный сын ее родителей… Но кто, скажите, обратит внимание на девушку в компании «ботаника»? Единственное, что она сможет вызвать, это жалость и смех, а вовсе не зависть и интерес!

Грейс поглядела на Джека страдальческим взором, только лишь для того, чтобы лишний раз убедиться в этом, и вдруг, к своему удивлению, поняла, что он отнюдь не ассоциируется с пресловутым поливочным шлангом. Только сейчас под мешковатым свитером она обнаружила широкие плечи и мускулистые руки. Острого кадыка нет и в помине, а очки в тонкой серебристой оправе ему очень даже к лицу…

Грейс вдруг взглянула на Джека такими глазами, какими до сих пор почему-то не догадывалась на него взглянуть. Черт побери! Оказывается, этот парень является обладателем ясных зеленых глаз в обрамлении длиннющих ресниц, римского носа, волевого подбородка и удивительно чувственных губ!

– Грейс, с тобой все в порядке? – терпеливо спросил Джек у зачарованно таращившейся на него девушки.

– Да, прости! – Грейс совсем неожиданно покраснела, как помидор, чего с ней не случалось ни разу за последние несколько лет. – Ты что, успел поменять прическу? – выпалила она, стремясь побороть смущение.

– Да нет вроде…

– Но… Ты выглядишь как-то странно!

– В самом деле? Значит, тебе моя кандидатура не подходит, и ты отказываешься от моего предложения?

В его ироничном вопросе она услышала вызов и гордо вздернула подбородок.

– Нет, не отказываюсь! Я… принимаю твою кандидатуру и надеюсь, что ты действительно справишься со своей ролью.

– Я буду очень, очень стараться, Грейси! – с едва заметной усмешкой пообещал он и отвесил ей шутливый поклон. – Ведь мы же с тобой старые друзья!

– Тогда начнем! – вдруг неожиданно для самой себя произнесла Грейс, причем сделала это очень и очень решительно. Они оба тут же слегка опешили: Грейс – от собственной импульсивности, Джек – от скорости принятия решений.

– Прямо сейчас? – уже несмело осведомился он, и Грейс мысленно торжествующе улыбнулась, почувствовав свое бесспорное превосходство.

– Конечно, чего тянуть. Чем быстрее начнем, тем больше у нас будет сноровки…

– Боюсь, что сейчас ничего не выйдет…

– Джек!..

– …Потому что твоя мама вот-вот позовет нас к столу.

– Точно. Как это я забыла? Ты, случаем, не знаешь, будет ли на обеде кто-то из посторонних? – спросила она, мгновенно переключаясь на другую тему.

– Э-э-э… Кажется, нет. Кроме меня, разумеется.

– Перестань, ты совсем не посторонний, – упрекнула его Грейс. – Но думаю, ты ошибаешься.

– Почему?

– Судя по запаху, мама готовит свою фирменную утку, а это она делает лишь в особенных случаях.

Джек только хотел сказать, что совершенно запамятовал, что сегодня, по выражению Вирджинии, как раз и есть тот самый «особенный случай», но понял, что, пока он «тормозил», Грейс успела упорхнуть. Джек вздохнул и невидящим взглядом уставился в стену.

Как это у него хватило смелости предложить себя в «кандидаты»? Как это Грейс согласилась с его предложением? Джек ведь явно не тянул ни на Бреда Питта, ни на Киану Ривза. Хотя как раз его собственный порыв объяснялся очень даже легко: он уже давно был безнадежно влюблен в эту взбалмошную и порывистую девицу. Никому, кроме брата Грейс, Фила Митчела, сей факт был неведом. Фил и тот узнал совершенно случайно. Прознав про такую «беду», он тут же принялся жалостливо глядеть на Джека, как на человека, заболевшего смертельной болезнью, лекарства от которой еще не придумали. А потом – видимо, нажалевшись вдоволь, – сказал, что скорее звезды упадут на землю, чем Грейс заметит Джека. «Заметит» – в смысле так, как Джеку бы этого хотелось. Это было чертовски обидно, и Джек едва не бросился на своего лучшего друга с кулаками, о чем теперь вспоминал с сожалением…

И, слава богу, что больше никому не известно о его… неравнодушии к Грейс. Иначе его бы подняли на смех. И сама она в первую очередь, а этого он просто не пережил бы.