Текст книги "Предсказание гадалки"

Автор книги: Грейс Кэрол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сэм проснулся от запаха кофе из хорошо прожаренных зерен. Молодой парень в длинной, до пола, рубашке и тюрбане на голове вошел в палатку и принес кофе. Он улыбнулся, пожелал Сэму доброго утра на арабском языке и вышел, оставив корзинку со свежим пресным хлебом и вазочку с финиками на маленьком плетеном столике.

Сэм встал и огляделся. Ничего необычного. Такой же теплый, солнечный день, как и вчера. Прекрасный день для второго заезда верблюдов. Если Зару победит, цена на него невероятно поднимется. Но разве он сможет сдержаться и не подбадривать верблюда криками?

Вместе с ним будет болеть Клодия. Она так же взволнована, как и он. Видеть, как болеет Клодия, – само по себе событие. Дразнящая улыбка, раскрасневшиеся щеки, сияние в глазах… А Клодия верхом на верблюде… Он никогда этого не забудет.

Сэм и не ожидал, что Клодия окажется такой отважной – решится пересечь пустыню верхом на лошади. Он не мог даже предполагать, что она с таким жаром воспримет незнакомую обстановку.

Он помнил ее за секретарским столом, удивительно сообразительную и аккуратную. Ему этого было достаточно. Большего он и не требовал.

А сейчас… Как она изменилась с тех пор, как они приехали сюда! Сколько женщин согласилось бы провести вечер, лежа на песке и слушая его лекцию о созвездиях? Сколько женщин рискнуло бы признаться, что муж обманывал их? Сэм был тронут ее доверием.

Конечно, он не собирался ни на ком жениться. Это было бы неправильно.

Он оделся. Белая свободная рубашка и длинные шорты с большим карманом. Сэм предчувствовал, что сегодня что-то произойдет. День наполнится событиями и, может быть, сюрпризами. Он улыбнулся, подумав о том, как поведет Клодию на восточный базар, который здесь называется «шук». Палатки торговцев окружили палаточный лагерь. Поддастся ли она искушению купить амулет, подушки, платья или серьги? Ему хотелось купить ей что-нибудь такое, чтобы она запомнила этот день и это путешествие. Но он понятия не имел, что она любит.

Странно, он знает Клодию два года, но не может представить, как она будет выглядеть в ювелирных украшениях. Или в яркой одежде. У него даже мелькнула мысль, что он только-только начинает узнавать ее.

– Клодия? – позвал он возле ее палатки.

– Войдите, – отозвалась она.

– Вы хорошо спали? – спросил он, входя. Свежая, полностью проснувшаяся, она сидела на краю походной кровати с чашкой кофе в руках. – Можете не отвечать. Я скажу вам, что вы выглядите… отлично отдохнувшей.

Он не мог сказать ей, что этим утром она выглядит удивительно. Совсем не та Клодия, какая была в Сан-Франциско. Он не мог оторвать от нее взгляда. С тех пор как они приехали в его страну, она непрестанно менялась. Сейчас мокрые волосы прядками рассыпались по плечам. Глаза сияли. Блестела загорелая кожа. Какие ошеломительные перемены за такой короткий срок!

– У меня было время для душа, – объяснила она свою перемену. – И я прекрасно себя чувствую.

– И выглядите тоже прекрасно.

Впрочем, «прекрасно» – не совсем подходящее слово. Она выглядела как спелый, поцелованный солнцем тропический плод. Сэму оставалось одно. Подавить желание обнять ее и целовать без конца. У Клодии, наверное, вкус лета и солнечного сияния, решил он.

На что он надеется? Еще день, два – и они вернутся в Сан-Франциско. Удивительные дни останутся в прошлом. Он не может подвергать риску их отношения. Не может вернуться в офис без нее. Он должен удерживать равновесие, которого они достигли. Они так хорошо работали вместе. Было бы неразумно отбросить осторожность и совершить что-то такое, о чем он будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

– Как вы себя чувствуете? Не надо повторить лечение?

– Гораздо лучше. Благодарю вас за волшебный бальзам. – У нее кровь прилила к щекам.

– По-вашему, вы будете в состоянии снова ехать верхом?

– Конечно. Я предвидела это. Сейчас, когда мы с Тандером так понимаем друг друга, я прекрасно справлюсь. Сколько времени мы еще пробудем здесь?

– Надеюсь, завтра мы договоримся о приобретении верблюда. Боюсь, вы устали жить в палатке?

– Вовсе нет. Она вполне комфортабельная. И к тому же такое впечатление! Для вас это ничего не значит, а для меня…

– Уверен, вы получите еще больше впечатлений. Кто рискнет предсказать, что таится в будущем? И правда, кто знает? У вас будет еще много разных приключений. Вы снова выйдете замуж…

Мысль о том, что Клодия выйдет замуж, так поразила Сэма, что он замолчал. Ему никогда не найти никого похожего. Но что он мог сделать? Клодия – свободный человек.

– Что бы вы ни прочли на моей ладони, – покачала она головой, – я больше не собираюсь выходить замуж. И теперь вы знаете, почему. С этим покончено. Даже если представится шанс полюбить, я им не воспользуюсь.

– Вы передумаете! – убеждал он скорее себя, чем ее. – Вы очаровательная, способная, умная. Появится высокий, черноволосый незнакомец и сделает вам предложение. Вы не сможете отказать ему.

Клодия выглядела такой растерянной, что Сэм задумался. Неужели прежде он никогда не говорил ей комплименты?

– Вы еще молодая…

– Почти тридцать.

Хватит этого убийственного разговора! Пусть это будет день удовольствий. Сэм поставил на стол чашку.

– Готовы? Я хочу показать вам шук, базар, который бедуины устраивают в своих шатрах. Вы там найдете все, что захотите, – от верблюжьего седла до древнего меча и барабана.

– Тогда я должна взять деньги.

– Ваши деньги здесь не годятся, – покачал он головой. – Если вы что-то захотите, я куплю для вас.

Они вышли из палатки.

– Мы купим все, на что упадет ваш взгляд. – Он взял ее за руку. – Мы непременно найдем самый потрясающий сувенир на память. Нет, два, три сувенира!

Они переходили от шатра к шатру. Клодия примеряла агатовые бусы, медные браслеты, испытывала мягкость перьевых подушек, оценивала элегантность серег и амулетов, отгоняющих злых духов. Она трясла бубном и била в барабан из козьей кожи. Она фотографировала торговцев, стоявших у входов в свои шатры. А Сэм воспользовался ее аппаратом, чтобы сфотографировать саму Клодию в тюрбане с вуалью. Сэму хотелось купить для нее все! Но он сдерживался, только решил приобрести безукоризненное ожерелье из золотых бусин. Они продолжали бродить по шуку, покупали разную мелочь, разговаривали с продавцами, торговались, смеялись.

Высокий торговец с длинной белой бородой предлагал красивую кожаную сумку темно-красного цвета с бахромой. Клодия пробежала пальцами по мягкой коже сумки и улыбнулась. Сэм тотчас ее купил. За сумкой последовали серебряные серьги, несколько колец и браслет.

Клодия пыталась протестовать, но он настоял. Когда она надела серебро на руки и вставила сережки в уши, лучи солнца будто прилипли к ней. Сэм понял – он правильно поступил. Он сфотографировал Клодию с серебряных дел мастером. Эти снимки останутся у него самого.

Конечно, она улыбалась и когда была его помощницей в офисе. Но не так, как сейчас. Или он не замечал? Не замечал, как светится ее лицо, когда она счастлива? Что-то с ним случилось… Он стал совершенно другим человеком. А она осталась собой.

– По-моему, пустыня приняла вас, – холодно заметил он, когда они возвращались с покупками.

– По-моему, тоже, – согласилась она и оглянулась. Сережка сверкнула на солнце. – Воздух такой сухой, такой чистый, что видно на многие мили. Как прошлой ночью. Никогда не забуду, как сияли звезды. Я благодарна вам за это зрелище. И еще благодарна вам, что вы выслушали мою печальную историю. Я обычно не рассказываю, что… со мной случилось. Но прошлой ночью… – У нее прервался голос.

– Давайте что-нибудь выпьем, – предложил он. Они нырнули в шатер и сели в тени за круглый стол. Они ели дыню и пили мятный чай и сок, который остался на ее губах. Сэм еле удержался, чтобы не попробовать его. Пришлось просто не сводить Глаз с ее рта. Заметив, что он смотрит на нее, Клодия отвернулась.

В эту минуту Сэм понял одно – ничего подобного раньше с ним не бывало.

Прежде чем они ушли с базара, Клодия призналась, что ей очень понравилась керамическая посуда, в которой подают кускус. И еще медные котелки. Но вот как их везти домой?

– Они у вас будут. Мы их купим и отправим домой в «лендровере».

– Я имела в виду домой в Калифорнию.

– Упакуем и возьмем с собой в самолет.

О чем она только думает? – упрекнула себя Клодия. Как собирается разместить эту посуду в крошечной кухне своей квартирки? И разве возможно воссоздать в Сан-Франциско эту атмосферу, этот стиль?

Сэм пошел покупать керамику и медные котелки, какие понравились Клодии. Они уже уходили с базара, когда попали в ряд, где продавались пряности. Пикантные запахи кориандра, тмина и шафрана витали в воздухе. Она наблюдала, как продавец насыпает в пакетики тонкую пудру, взвешивает, закрывает и протягивает ей.

Когда они погрузили все покупки в «лендровер», Клодия сказала:

– Я должна спросить у вашего повара, как используют эти пряности.

– Я и не знал, что вы умеете готовить.

Да, она умеет готовить, но кто придет к ней кроме знакомых из книжного клуба или кружка по вязанию? Она не может пригласить даже Сэма. Он все-таки ее босс.

Не важно, что произошло в Тэззатайне. Когда они вернутся, все пойдет по-прежнему. Прикосновение его руки, улыбка, которой они обменялись, многозначительные взгляды – все будет забыто. Они вернутся к нормальным отношениям.

Нормальным.Какое ужасное слово! Под ним подразумевается раннее утро в офисе, разбор сообщений, поступивших ночью. Конечно, они с Сэмом будут разговаривать. Но о чем? О грузовых судах, о выплатах. Потом ленч, который она принесет с собой и съест за своим письменным столом. Сухие сэндвичи. Ничего похожего на пахнущий тмином рис или ребрышки сочного маринованного ягненка, какие она ела здесь.

Вернувшись в калифорнийский офис, она должна носить соответствующую одежду и вести прежнюю жизнь. Никаких роскошных платьев, пусть и взятых напрокат. Никаких мужчин, приглашающих на морскую прогулку под парусом. Никакого бикини в бассейне под крышей. Никаких экзотичных кочевников, живущих в шатрах посреди пустыни.

– Когда начнутся следующие гонки? – спросила она. – Как бы нам не опоздать.

В песке был пропахан новый большой круг. Сэм объяснил, что это официальные гонки, они важнее вчерашних, но значительно менее престижны, чем Королевский кубок в Дубае. Если Зару покажет лучший результат, он может попасть и туда.

– Как быстро способны бегать верблюды? – поинтересовалась Клодия.

– Сорок миль в час. Или двадцать пять миль в час, если дистанция длинная.

Когда начался забег, Сэм кричал едва ли не громче всех.

– Зару, вперед, беги, Зару! – вопил он.

– Вперед, Зару! – до хрипоты надрывалась Клодия.

Но Зару поблизости от финиша не было видно.

– Что случилось? – удивился Сэм. – Может быть, он со старта не набрал скорости?

– Но вы же сами говорили, что он будет дешевле, если не выиграет.

– Но я не ожидал, что он придет последним, – нахмурился Сэм.

– Смотрите, он догоняет! – воскликнула Клодия. Она никогда не бывала на гонках, и уж во всяком случае на верблюжьих. Если бы она знала, что это такое прекрасное развлечение, она могла бы ходить на лошадиные бега или скачки. Зару продолжал догонять соперников.

Когда верблюд обогнал всех конкурентов и шел первым, у обоих от волнения закружилась голова. Сэм схватил Клодию и поцеловал. В этот раз она ответила на его поцелуй. Через несколько секунд они поняли, что произошло. Второй раз они пересекли грани дозволенного. Первый раз случайно. А теперь?

– Простите, – проговорил Сэм, пытаясь наладить дыхание. – Он выиграл, и меня занесло.

– Меня тоже занесло. – Клодия покачала головой. Стояла жара, и пот стекал у нее по лицу.

– Пойдемте, найдем Зару. – Сэм провел рукой по волосам. Если он и переживал поцелуй, то недолго. Теперь он выглядел довольным. Верблюд, который станет его, выиграл большие гонки. Такой случай надо отпраздновать.

А поцелуй? Через несколько минут он забудет о нем. Что касается Клодии, то она запомнит его навсегда.

Они встретили Зару, его проводника и владельца возле стойла. Верблюд отвернулся от своей славы и, сунув морду в торбу с овсом и пшеницей, ни на кого не обращал внимания.

Клодия ничего не понимала, когда мужчины вели сделку. Она наблюдала за Сэмом, зная, что он не замечает ее. Он был сосредоточен и напряжен – совершалась сделка. Она видела его таким и раньше. Только тогда речь шла не о верблюдах.

Она знала: он твердо решил купить верблюда за любую цену. И еще она знала: владелец твердо, решил получить самую высокую цену. Она могла представить, как идут переговоры, даже не понимая ни единого слова.

Наконец все участники этого спектакля встали и пожали друг другу руки. Потом они слегка обнялись и поцеловали друг друга в щеку. Когда они шли к главному шатру, Сэм сказал, что доволен сделкой.

– Значит, верблюд ваш?

– Отца. Они доставят ему Зару на следующей неделе.

– Я не видела, чтобы деньги переходили из рук в руки.

– Конечно. Но мы договорились. Они доверяют мне. Знают, что я заплачу. А я доверяю им – знаю, что они доставят Зару куда надо и вовремя.

Оставшуюся часть дня они провели, наблюдая за танцами, слушая пение и музыку.

Но Сэм все больше мрачнел. Ветер подхватывал песок вокруг, крутил в воздухе и возносил ввысь. Ярко-оранжевый шар солнца висел в полуденном небе. Клодия сидела на маленьком коврике, надвинув на уши шляпу, чтобы волосы не засыпало песком. Перед ней танцевали женщины. Подошел Сэм и сообщил, что старики предсказывают самум.

– Что это? – спросила она, заметив складку у него между бровями.

– Песчаная буря. Самум может сдвигать барханы, заметать дороги и даже затмевать солнце. Лучше немедленно уехать и опередить его. Я не хочу быть запертым тут в таком ненадежном укрытии, как палатка. Вы хотите ехать в «лендровере» со слугами? Там вам будет удобно.

– А как вы доставите обратно лошадей?

– Поеду верхом на своей лошади, а Тандер пойдет в поводу.

– Я бы предпочла ехать с вами, – быстро ответила она.

– Я надеялся, что вы так скажете, – с одобрительной улыбкой отметил Сэм. – Переоденьтесь. Полностью закройте тело. На всякий случай.

И больше он не сказал ничего. Но Клодия где-то читала, что самум – это стена песка, которая несется со скоростью шестьдесят километров в час. Однако если ей и суждено попасть в центр песчаной бури, она хотела быть там с Сэмом. Если честно, она хотела быть с ним под дождем, градом, снегом или ливнем. Главное – она хотела быть с ним.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Вы готовы ехать? – спросил Сэм, пока конюхи седлали лошадей.

– Мне гораздо лучше, – заверила он его. – И все благодаря вашему волшебному бальзаму. – И волшебным прикосновениям Сэма. Конечно, об этом она не упомянула. – И я уже привыкла к лошади.

– Хорошо. Потому что нам придется торопиться.

Когда они пересекли барханы, Сэм обернулся. Позади небо на горизонте было темным.

– Небо не предвещает ничего хорошего. Я рад, что мы вовремя уехали.

Клодия сосредоточилась на дороге и старалась держаться как можно ближе к Сэму. Не стоит думать о том, что от них останется, если стена песка налетит на них.

Она оглянулась. Песок спиралью завивался над землей. Не важно, как быстро они мчались по пустыне, ветер делал свое дело. Ей казалось, что разъяренное чудовище гонится за ними. Несмотря на шляпу и противопесочные очки, песок набивался в глаза и уши. Она попыталась что-то сказать Сэму, но ветер словно рвал ее слова и снова кидал их ей в лицо.

Он оглянулся и помахал ей рукой. Потом прогалопировал вперед к ущелью между двумя скалами. Клодия с облегчением вздохнула. Наконец-то они избавились от безжалостного ветра! Он помог ей спрыгнуть на землю и дал воды из своей фляжки.

– Вы в порядке? – Сэм положил руки ей на плечи. За очками она не могла видеть выражение его глаз.

– Да, – ответила она.

– У нас нет времени отдыхать. Мы должны опережать песчаную бурю. Простите. Ведь мы так и не посмотрели наскальные рисунки.

Клодия кивнула и вернулась к своей лошади.

Дальнейшее она помнила плохо. Ей казалось, прошло несколько дней. А на самом деле всего несколько часов. Долгих часов напряженной, тяжелой скачки. Наконец они подъехали к воротам Сиди-Бу-Сэйд. Когда она спешилась, у нее подгибались колени. Клодия чуть не упала, пытаясь держаться прямо.

– Мы сделали это! – тихо пробормотала она. Но Сэм не слышал. И в этот раз он не подхватил ее, когда она соскользнула со спины лошади. Он был слишком занят разговором с конюхами.

– Они говорят, отец хочет, чтобы я позвонил ему прямо сейчас, – объяснил он. – Что-то произошло. Сейчас я быстро приму душ и позвоню ему. – Большим пальцем он поднял ее лицо за подбородок, посмотрел в глаза. – Вы удивительная. – Указательным пальцем он обвел контур ее лица. Она почувствовала крохотные песчинки у себя на коже. – Сбросьте эту одежду. Смойте песок.

Клодия кивнула и пошла по лестнице к себе, чтобы долго-долго стоять под душем. Холодная вода бежала по волосам, по телу. Она скребла кожу, снова и снова прополаскивала волосы. Казалось, это продолжалось целую вечность. Песок будто стал частью ее кожи. Потом она долго-долго вытиралась махровым полотенцем, пока кожа не ожила и не покраснела.

На этот раз Клодия надела хлопковую рубашку, а к ней в пару шорты и босоножки. Спустилась вниз. В доме стояла тишина. Только слуги накрывали стол на двоих в беседке под фиговыми пальмами. Она проголодалась, но не хотела есть без Сэма. Проходя мимо кабинета, она слышала его голос.

Наконец он появился. Темные глаза сияли. Волосы еще влажные от душа. От него пахло сандаловым мылом.

– Вы выглядите лучше. – Он внимательно оглядел ее. – Как вы себя чувствуете?

Все тело у нее болело, она жутко устала.

– Со мной все в порядке. Что-то случилось? – спросила она.

– Отец говорит, Баяди готовы вернуться к столу переговоров. Нам нужно завтра утром быть в городе.

– А что случилось? – с жаром повторила она.

– Их заинтересовала ваша идея о распространении преимуществ наших кораблей на их контракты. Если это сработает, вы завоюете доверие.

– Но нет гарантии…

– Пока нет. Но отец устал от неопределенности. Боюсь, что это на него плохо действует. Он говорит о своей отставке. Теперь, когда я купил для него верблюда, он мечтает посвятить себя верблюжьим гонкам.

– И что это значит?

– Это значит, что, если все пройдет, как задумано, я буду отвечать за работу наших офисов здесь и по всему миру. Мне придется взять работу отца, не отказываясь от своей.

– Будет ли у вас база здесь, в Тэззатайне? – Клодия пыталась понять, что грозит ее миру – не разлетится ли он на клочки? Сэм в Тэззатайне. А она и весь ее мир где-то вдали. Ей нужно так мало: всего лишь видеть его каждый день.

– Вероятно. Я знал, что рано или поздно это случится. Случилось раньше. Но я понимаю отца. Он надеется избавиться от стресса. И может быть, я буду готов к новым вызовам. А вы?

– Я?.. Не знаю.

– У вас прибавится работы, но будет больше денег и, возможно, больше приключений.

Клодия не хотела больше денег и больше приключений. Она хотела Сэма.

– А если с объединением все пойдет не так гладко…

– Тогда отец сохранит офис здесь, – Сэм пожал плечами, – а я вернусь в Калифорнию. Я уверен, что вы найдете решение.

– Постараюсь.

– Если кто-то может соединить две стороны, так это вы. Отец должен будет согласиться, если он хочет, чтобы сделка сработала. Но завтра утром мы уезжаем. – Сэм подбадривающе улыбнулся Клодии.

Он верил в нее. Считал способной и перспективной. Она это ценила, но хотела другого. Она хотела, чтобы он считал ее желанной. Увы, с таким же успехом она могла желать, чтобы небеса каждую ночь осыпали ее душем из метеоритов.

Они сели за стол. Клодия попыталась хоть что-то съесть, но желудок сжимали судороги. Сэм слишком высоко ценил ее. Он считал, что она справится с управлением офисом в Калифорнии. Что она сумеет поговорить с Баяди и добиться их согласия на объединение.

Клодия потягивала ледяной чай, а он поглощал салат, которые положили им на тарелки. Сэм вел себя так, будто ничего не случилось. Он оживленно пересказывал новости об Амине и семье, которые услышал от отца. Обо всем, кроме самого важного. Наверное, он думал, что таким путем отвлекает ее от тревожных мыслей. Но Клодия от этого только больше волновалась.

Сэм ел салат и уголком глаза наблюдал за Клодией. Он знал, что поставил перед ней очень ответственную задачу. Но он также знал, что она справится с ней. Он нуждался в Клодии так, как никогда раньше. У него нет выбора. Если объединение не состоится, это будет крах семейного бизнеса. Отец воспримет это как свое личное крушение. Если же все пойдет так, как они задумали, у него, Сэма, вырастет объем работы. И у Клодии тоже. Ему придется бывать и здесь, и там – везде. Но он не сможет бывать в филиалах по всему миру, если Клодия не будет работать у него в офисе.

Она идеально подходила для управления офисом в Сан-Франциско. Она знала об их бизнесе больше, чем сама думала. В некотором смысле Клодия была даже лучше, чем он.

Затем его мысли приняли другое направление. Он не может забыть их поцелуи. Пусть первый поцелуй был ошибкой, а второй случился потому, что он не смог сдержаться. Но почему он не мог забыть их? Сэм целовал дюжины женщин, но сейчас не помнит даже их имен. Может быть, причина в неожиданности? Не мог же он влюбиться!

А если бы он влюбился в Клодию… Где бы они стали жить? Он спрашивал у нее, может ли она представить, что живет здесь. И она ответила – нет.

Сэм теперь не знал, какая она настоящая.

Может быть, Клодия и сама не знала? Сейчас он хотел только, чтобы она согласилась с его планом. Сэм не знал никого, кому мог бы доверить управление офисом. А если управляющей станет Клодия, он сможет иногда ее видеть. Он будет прилетать в Сан-Франциско, они будут разговаривать, ходить в ресторан. А потом ему придется лететь обратно…

Он не может сосредоточиться ни на ком, кроме Клодии. Он не может есть и спать. Эти симптомы он не откроет ни одному доктору. Потому что тот расхохочется и скажет то, что Сэм не хочет слышать. Доктор скажет, что это любовь…

– У меня есть идея. – Она вдруг прервала течение его мыслей. – Только надо заглянуть в Интернет.

Клодия не спала до середины ночи. Сэм задержался в офисе и предложил ей свою помощь. Она сказала, что должна остаться одна и продолжить поиски.

– Что вы ищете? – спросил он.

– Недавно принят новый морской закон для Европейского Союза. Это может нам помочь. Мне надо еще поискать, а когда мы вернемся в ваш офис, позвонить. Пока ничего не говорите отцу.

– Не скажу. Я же знаю вас. Вы ничего не откроете, пока не будете совершенно уверены. – Он состроил гримасу, и сердце у нее на мгновение остановилось.

– Сэм, если эта идея сработает и объединение состоится…

– Я знаю, что вы хотите сказать. Вы хотите попросить, чтобы я прибавил вам зарплату и дал отпуск. Попросите! Вы получите все, что хотите.

Он подался вперед и обхватил ее подбородок. Потом очень медленно поцеловал ее. Губы у него были теплые и уверенные. Она обняла его и вернула поцелуй. Он застонал и прижал ее к себе.

– Клодия, – Сэм чуть откинулся назад и смотрел ей в глаза, – что я буду делать без вас?

Она лишь покачала головой, и Сэм снова начал целовать ее.

Клодия знала, что пожалеет об этом. Но ведь она сделана не из камня. Скоро ей придется уехать из этого волшебного места. Останутся одни воспоминания. И ничего больше. Разве это правильно, если она не возьмет то, что ей предлагается сегодня?

Он сказал, что она может получить все, что захочет. Все, кроме него. Сейчас она не может ему сказать, что уходит. Сэм так счастлив, полон надежд…

На обратном пути они держались за руки. Клодия с печалью наблюдала за проносившимися за окном машины пейзажами. Ведь она видела их последний раз. Противоречивые мысли переполняли голову. Работа над объединением – для нее вызов судьбы. Если задуманное удастся, она потеряет все, чем дорожит. Сэма и работу. Нет, не Сэм уволит ее. Напротив, он собирался повысить ее в должности. Но она сама должна уйти. Она больше не может с ним работать.

На следующий день в прохладном, почти холодном, офисе аль-Хамри встретились две семьи. Такой же была и атмосфера в начале переговоров. Семья Баяди сидела по одну сторону стола. Семья аль-Хамри вместе с Клодией по другую. Каждая семья хотела получить то, что хотела, или покинуть стол переговоров.

На Клодии был новый костюм, который ей выбрала Амина в своем бутике. Узкая полотняная юбка и в тон ей жакет. На загорелых ногах модные туфли с леопардовым рисунком. Она чувствовала себя совершенно другой личностью, чем та женщина, которая две недели назад села в самолет. Восхищенный взгляд Сэма сказал ей, что он думает так же.

Она изучала лица сидевших напротив. Старик, соперник отца Сэма. Трое его детей, которые со временем будут управлять компанией. Может быть, даже и сегодня. Но какой компанией? Новой объединенной или старой, в которую они все вцепились мертвой хваткой?

Сэм тепло поприветствовал присутствующих.

– Готовы, мисс Бредфорд?

Все смотрели на нее. Она открыла кейс, достала ноутбук, включила его и подвинула адвокату Баяди.

Адвокат сказал, что все и так знают, в чем дело. Объединение двух компаний нарушает морской закон Европейского Союза. Это не позволит им заниматься бизнесом в странах Европейского Союза. Он будто поставил точку, со щелчком закрыв свой кейс. Семья Баяди уже приготовилась уходить, когда Клодия попросила минутку для ответа.

Отец Сэма с ожиданием смотрел на нее. Сэм не сводил с нее глаз. Клодия и раньше присутствовала при переговорах, но никогда не участвовала в дискуссиях.

Сейчас или никогда. Она глубоко вздохнула.

– Есть возможность обойти это новое постановление, – начала Клодия. – Два года назад был такой же случай, касавшийся корабельной компании, которая изменила регистрацию в Либерии на регистрацию на Бермудах. Это было сделано в обход параграфа 243 Морского кодекса Европейского Союза, который касается регистрации судов. Мы можем сделать то же самое, поскольку недавно Бермуды получили специальное освобождение от этого пункта.

Члены семьи Баяди переглянулись. Попросили время обдумать ответ. Пожали всем руки и вышли из комнаты.

– Клодия, это блестяще! – Сэм схватил ее руку.

Его отец долго молча сидел, потом встал и поздравил ее.

– Сэм был прав, когда рассказывал о вас. Вы спасли дело. Они не смогут отказаться.

Наконец Баяди вернулись, все сияли улыбками. Отец Сэма не ошибся. Они не смогли отказаться. У них не осталось причины отказываться.

Аль-Хамри, как хозяева, устроили прием в офисе. Сэм заранее его запланировал и заказал фруктовые напитки, множество деликатесов и разнообразные сладости. Он не сомневался, что они одержат верх. Сотрудники обеих компаний присоединились к участникам переговоров и взволнованно обсуждали расширение бизнеса.

– Вы будете одной из тех, кто введет новые правила, – сказал Сэм, протягивая Клодии бокал искрящегося сока. Они стояли у окна и смотрели на гавань. Там разгружали корабль аль-Хамри.

Сказать ему! Сказать сейчас. Сказать ему, что она напишет эти новые правила и потом уйдет. Из офиса. Из компании. Из его жизни.

– Что вы сделаете с премией? И куда поедете в отпуск?

– Мне не нужна премия, Сэм, – покачала она головой. – И у меня только что был самый лучший в моей жизни отпуск. Я никогда не забуду время, проведенное в вашей стране. Я счастлива, что сегодня так все хорошо сложилось. Мне надо вернуться в Сан-Франциско. – У нее екнуло сердце при мысли, что теперь для нее город будет пустой. Без Сэма.

– Нет необходимости спешить. Будем праздновать. По-настоящему праздновать. Я имею в виду морскую прогулку, на которую я приглашаю вас. И осмотр достопримечательностей в городе. И я хочу вам что-то сказать. Спросить вашего мнения.

– Спросите сейчас. Потому что мне пора возвращаться домой. Вы уже и так много сделали для меня. – Губы у нее дрожали, но она заставила себя вежливо улыбнуться. Это единственный способ. Нельзя, чтобы он догадался, каково ей.

– Понимаю, – согласился он. – У вас тоска по дому. Мне следовало догадаться, что вам, западной женщине, нелегко иметь дело с нашими странными обычаями. Вы можете уехать, когда захотите. – Голос вдруг стал холодным и отстраненным. Если бы это был кто-то другой, она бы решила, что невзначай обидела его. Но Сэм утверждал, что обидеть его нельзя.

– Завтра.

– Завтра, – повторил он, нахмурясь.

– Есть еще что-то, что я должна вам сказать прямо сейчас. Надеюсь, вы не обидитесь.

– Конечно, нет. Вы не можете обидеть меня после всего, что мы вместе пережили. Так скажите мне.

– Можем мы отойти в сторону? – попросила она, оглядываясь на группки улыбавшихся сотрудников.