Текст книги "Предсказание гадалки"

Автор книги: Грейс Кэрол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Мужчины обсуждали, какую дорогу они выберут, когда поздно ночью отправятся в путь. Сэм повернулся к ней.

– Я выеду завтра. В Вади-Халфу есть два пути. Один – по дороге на «лендровере», это самый длинный. Другой – верхом по пустыне. Он гораздо короче.

– Могу догадаться, какой выберете вы.

– А вы?

– Я?! – Она ошеломленно поставила на стол чашку.

– Вы не хотите видеть настоящие верблюжьи гонки? Рынок, бедуинов? Не хотите спать в шатре?

Она изучала его лицо. Несомненно, его возбуждение не имеет к ней никакого отношения. Он взволнован от предстоящего путешествия. Поцелуя, который перевернул ее мир, будто и не было, даже обидно… И эта обида никогда не пройдет. Теперь все его внимание обращено на предстоящую дорогу– А ее он приглашает как туристку. И это все.

– Конечно, хочу, – сказала она. – Но…

– Тогда все устроено. Слуги со всем необходимым поедут вперед на «лендровере», а мы с вами отправимся завтра на лошадях. Это будет потрясающая поездка. И гораздо больше интересного, чем когда едешь по дороге. Мы минуем пески за несколько часов. Машина должна объезжать горы, а мы направимся через горы.

– Через горы? Несколько часов верхом? Я никогда так долго не сидела на лошади…

– Мы будем останавливаться и отдыхать. Возьмем с собой много воды и еды. Вы увидите такую пустыню, какую никто из иностранцев не видал. Это край кочевников-бедуинов. Вы сможете сделать удивительные снимки древних наскальных рисунков.

Как могла она отказаться? Как могла остаться здесь, когда все события происходят там? Нет смысла беспокоиться, что поцелуй повторится. Пора забыть, что ее поцеловали. Сейчас ей надо отправиться в путь, чтобы отвлечься от печальных мыслей.

Вечером Сэм забросил в «лендровер» ее спортивную сумку с одеждой вместе с походной палаткой, кухонной утварью и спальными мешками. Эти вещи слуги его отца отвезут в поселение Вади-Халфа. Завтра утром они вдвоем отправятся в дорогу. В подседельных сумках у них будут бутылки с водой, фрукты и крекеры.

Рано утром, пока воздух прохладный и. свежий, они готовились в путь. Лошади казались такими же взволнованными и полными энтузиазма, как Клодия. Сэм тоже выглядел лучше, чем она могла вспомнить. Он расслабился, улыбался и с жаром говорил о цели их путешествия. Конечно, это способ избегать бесед о личном. Ни чтения по ладони. Ни случайных прикосновений. Ни поцелуев. Правила, принятые без слов.

Глядя на сидящего верхом на лошади, находящегося в мире с собой и со всем окружающим Сэма, Клодия отказывалась понимать, как Захара могла ему отказать. Но она была рада, что это произошло. Рада не за себя, а за Сэма. Он не знал бы счастья с такой женщиной. А Клодия желала ему только счастья.

Лошади медленно шли по песку, а Сэм объяснял ей, как все будет. Вади-Халфа находится под юрисдикцией соседнего шейха.

– Мы будем спать в нашей собственной палатке, но мы его гости. Но мы не одни, кто хочет купить Зару. Верблюд знаменит. Тогда нам придется драться. По-настоящему.

Она внимательно слушала, и это, вероятно, отражалось на лице. Он словно невзначай коснулся ее плеча. Простой дружеский жест, которым привлекают внимание коллеги или младшего.

– Не беспокойтесь, мы его получим. Фотоаппарат с вами? Вы сделаете снимки и покажете моему отцу. Вот его новый верблюд, который завоевал победу в гонках. А Зару определенно победит.

Клодия кивнула. Ее беспокоила та часть рассказа, которая касалась сна в палатке. Сэм сказал «в палатке», а не «в палатках». Ведь это не значило, что они будут делить палатку на двоих? Но беспокоиться об этом уже не оставалось времени.

Несколько секунд спустя они галопом мчались по пустыне.

Как приятно нестись навстречу теплому ветру, пытающемуся сорвать с тебя одежду и играющему твоими волосами. Приятно, но и утомительно. Ягодицы болели от непрестанного подпрыгивания в седле вверх-вниз. Лицо горело. Волосы спутались. На висках выступил пот.

Наконец они миновали барханы. Сэм выбрал дорогу в узком каменистом ущелье. К счастью, Тандер еще раз показал, какой он замечательный. Он ступал твердо и ни разу не споткнулся.

Остановились они у ручья. Сэм спешился.

– Пора отдохнуть, – он подошел ближе, чтобы помочь ей спрыгнуть на землю. Она так устала, что без единой мысли сползла с лошади и проскользила по его груди, пока не приземлилась. Ох, нет, больше так не надо делать…

Стоя рядом, она увидела себя в его солнцезащитных очках. Он держал ее за бедро. Сэм не спешил убирать руку. К счастью. Потому что ее шатало – то ли от верховой езды, то ли от близости Сэма.

Ей показалось, что в глазах лодочками мелькнули искры каких-то эмоций. Он подался вперед, и Клодия затаила дыхание. Не собирается ли он снова поцеловать ее? В этот раз поцелует ли она его в ответ? Их разделяло всего несколько сантиметров…

Он поднял руку и убрал выбившуюся у нее прядку за ухо. Его прикосновение послало снопы электрических искр по всем направлениям. Сэм быстро отдернул руку, будто обжегся.

Устроившись на камнях, они пили холодную свежую воду из ручья, потом умылись этой же ледяной водой.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Неплохо, только все ноет. Чуть-чуть. – Она не сознавала, как сильно у нее болят ягодицы. Пока отдыхала, сидя на теплом камне, Клодия почти забыла о боли. – Я никогда не ездила верхом так долго и так далеко.

– Мы проделали полпути. Вы прекрасно держитесь в седле.

Его подбадривающая улыбка и теплые слова заставили ее почти забыть о ноющей спине. Она туже завязала свой «конский хвост», чтобы убрать волосы сшей. Съела несколько крекеров и апельсин, и они продолжили путь.

Вскоре они увидели вдали караван верблюдов, направлявшихся в ту же сторону, что и они. Сэм придержал свою лошадь и подъехал к Клодии.

– Наверное, они идут на тот же базар, что и мы. Многие правители пытаются заставить кочевников изменить образ жизни, переехать в города, говорить на нашем государственном языке, а не на своих диалектах.

– Но в некотором смысле они все-таки изменились. Ведь ваши гости вчера вечером приехали не на верблюдах?

– Вы правы. Некоторые бедуины приветствуют перемены. Другие сожалеют о прошедших временах, когда они контролировали всю пустыню. Только они знали, где источники воды. Защищали одни караваны и грабили другие – те, что не платили им. Для кочевников важнее знать, кто они, и самим контролировать свою судьбу.

– Я бы рискнула сказать, что это важно для всех нас, – улыбнулась Клодия.

Он задумчиво кивнул.

– Поверить вам, так все приходят на этот свет с универсальной правдой, – с улыбкой согласился он.

Может быть, это ее воображение, но ей казалось, что последнее время Сэм больше улыбается. Должно быть, действует перемена обстановки.

– А мне это напомнило, что я обещал показать вам наскальные рисунки. Боюсь, мы их проехали. Посмотрим на обратном пути.

Чем ближе они подъезжали к Вади-Халфе, тем громче становились звуки традиционных струнных инструментов. Музыка словно пронизывала пески. Развевались на ветру флажки. Мужчины с тюрбанами на голове выехали их приветствовать.

Они все-таки добрались! Когда Клодия слезла с лошади, она еле могла стоять. Она сморщилась от боли, и в этот момент обернулся Сэм.

– Что случилось?

– Ничего. Только немного болит…

– У меня есть бальзам. Как раз к случаю. Он творит чудеса. Но сначала мы должны поприветствовать хозяина.

Высокая импозантная фигура хозяина в белой одежде с традиционным тюрбаном на голове выдвинулась вперед.

– Добро пожаловать. Проходите и возьмите холодное питье и отдыхайте. Я знаю, почему вы приехали, – сказал он и улыбнулся.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Клодия напрасно беспокоилась о том, как они будут спать. Слуги, приехавшие на «лендровере» раньше, уже натянули две палатки. Сумка с одеждой, походная кровать, застеленная простынями из лучшего египетского хлопка и ручной работы ковер на полу ждали ее. В кувшине она нашла холодную свежую воду и смогла умыться. А о том, что у нее болит спина и ягодицы, Клодия постаралась забыть.

Они уже полчаса сидели на подушках, брошенных на пол, в палатке шейха, пили чай и ели оливки. Клодии, несмотря на боль, удавалось улыбаться и, как она считала, говорить совершенно правильные вещи. Но это было нелегко.

Сначала все шло, как ей хотелось. Она сбросила пыльную дорожную одежду и хлопнулась на походную кровать. Пересекать верхом пустыню – волнующее, но довольно утомительное занятие. Она хотела только одного – не двигаться.

В этот момент Сэм откинул полу палатки и заглянул внутрь.

– Вы готовы? – спросил он. – Судя по вашему виду, не совсем…

– Я только прилегла на минутку, – начала оправдываться она, не вставая. – Готова для чего? Если для другой скачки, то пока еще нет.

– Нет. – Сэм вошел в палатку. – Это первые гонки дня. – У вас есть шанс увидеть Зару за работой.

– Он победит?

– Я почти надеюсь, что он не победит. Его победа привлечет больше внимания, и цена верблюда вырастет. С другой стороны… Вы в порядке? – Сэм подошел к кровати.

– Как я могу быть не в порядке? – Она обвела рукой палатку. – Все домашние удобства.

– Кроме душа и ванной комнаты. Но, как вы увидите, они совсем недалеко, в поселении.

– Если бедуины так живут, то я могу понять, почему они не хотят отказываться от такой жизни.

– Боюсь, что большинство кочевников живет совсем не так. Но шейх несет ответственность за то, чтобы гости чувствовали, что им рады. И я несу ответственность, чтобы вы не страдали после долгой скачки. Как вы себя чувствуете? Скажите правду.

Надо ли ей настаивать, что с ней все в порядке? Не услышав ответа, Сэм вытащил из кармана небольшой пузырек.

– Я знаю вас, Клодия, – сказал он. – Вам очень больно. Это естественно. А эта волшебная эмульсия прогонит боль. Даю гарантию.

Она протянула руку за флаконом, но он сказал, чтобы она повернулась к нему спиной. Она спустила брюки сантиметра на два ниже талии. Сэм сел на край кровати.

– Я знаю вас, Клодия, вам очень больно, – сказал он. Почему же он так давно не замечает, как болит у нее сердце? – Синяки. Они выглядят ужасно, – проворчал он. – Вы терпите страшную боль, теперь не время для скромности. Сейчас я наложу на пострадавшие места крем, и вы тотчас почувствуете себя лучше. – С этими словами он спустил ниже ее брюки. А она спрятала пылавшее лицо в холодных простынях.

Сильные пальцы втирали крем. Больные места испытывали тепло и прохладу, пощипывание и нежное разглаживание. Она вздохнула, желая, чтобы его массаж никогда не кончался…

– Забавно, – промурлыкала Клодия в подушку, когда почувствовала, что снадобье действует. – Вы гений.

– Это не я. Это крем.

Сэм мог говорить что угодно. Но она все равно знала, что это он. Крем, может быть, и волшебный, но она говорила о его магических прикосновениях…

– Что в нем? – У Клодии появилось такое чувство, будто в экстазе она растворяется. Прикосновение его рук к нижней части ее спины, к изгибу бедер – это так близко к эротике…

– Сначала эту мазь делали специально для лошадей.

– Для лошадей?! – Она повернула к нему голову. – И вы лечите ею меня?

– Не беспокойтесь, я не воспользовался вами как морской свинкой, – улыбнулся он. – Вы не первый человек, кого я лечил этим средством. Я попробовал его на себе и на других.

Хотелось бы Клодии знать, кто эти другие…

Остальную часть дня заняли гонки. Возбуждение, стоявшее в воздухе, оказалось заразительным. Копыта взрывали песок, стоны разочарования, и гортанные крики победы наполняли воздух. Как и ожидалось, Зару выиграл гонку. Все говорили только о нем. Но Сэм не выглядел озабоченным тем, что теперь цена вырастет. Он так гордился верблюдом, словно уже купил его для отца.

Клодия сняла Сэма, стоявшего после заезда рядом с Зару. Когда-нибудь она будет рассматривать эти фотографии как доказательство, что это было наяву, а не в мечтах. Она действительно была в этом экзотическом месте. Она и правда пила чай в одном шатре с бедуинами. Она и правда, сидя верхом на лошади, пересекла пустыню. Она и правда видела, как Сэм после заезда стоял рядом с верблюдом-победителем. Из расстегнутой белой рубашки виднелась твердая загорелая грудь. В улыбке сверкали белые зубы. Этот человек читал линии судьбы на ее ладони. И он поцеловал ее…

Торговля верблюдами начиналась на следующий день. Остаток первого дня они провели, беседуя, осматривая верблюдов, которых выставили на продажу, а заодно и призовых лошадей. Клодия следовала за Сэмом. Он представлял ее своим новым и старым друзьям. И переводил большую часть разговоров. Но не все.

Интересно, что его друзья думают о ней? Зачем он привез ее сюда? Конечно, в Америке она может быть его помощницей. А что эта женщина делает здесь, в самом центре пустыни, на рынке верблюдов?

– Я и правда здесь вам не нужна, – сказала она Сэму. – Но я рада, что поехала. Тут как в сказке.

– Я так и думал, что вам понравится. Мы вместе будем подбадривать Зару. Иначе как он сможет выиграть заезд?

– А правда, что у верблюдов обычно плохой характер?

– Как и у людей. У некоторых очень плохой характер. Пойдемте рассмотрим Зару вблизи.

Верблюд стоял, невозмутимо жуя овес. Очевидно, так он наслаждался премией, полагавшейся победителю.

Сэм поговорил с владельцем, а потом обратился к Клодии.

– Он говорит, что у Зару хороший характер, он терпеливый и интеллигентный. Ты не увидишь, чтобы он плевался или брыкался. Зару стоит каждого пенни, которое заплатит за него новый владелец. Он чистокровный, что подтверждают его бумаги. И он будет жить лет сорок, а то и больше. Еще владелец сказал, что вы можете сесть на него и проехаться верхом. Смотрите сами…

– Он умелый продавец, правда? – усмехнулась Клодия. – Я бы очень хотела, но…

– Всего один круг.

Она заколебалась. Упустить такой шанс – проехаться на верблюде верхом? Будет ли у нее еще возможность сесть на спину любому верблюду, пусть и не победителю.

– Наверное. Но сначала я хочу сделать снимок. Это разрешается?

Она получила разрешение и подошла ближе. И уловила мягкое, даже нежное выражение в больших карих глаза, двойной ряд длинных, загибавшихся ресниц.

– По-моему, вы ему нравитесь, – с улыбкой сообщил Сэм.

– Или он подчиняется своей судьбе.

Бедуин подумал, что Клодия приняла его предложение. Он отвел свое сокровище чуть дальше и приказал встать на колени, чтобы она могла сесть.

Клодия и Сэм обменялись долгим взглядом. Не подумает ли он, что она трусиха, если не сядет на верблюда? Ведь она будет всю жизнь жалеть, что упустила такую возможность.

Сэм послал ей сигнал, подняв большой палец. Выбора не оставалось.

Она подошла близко к Зару, сказала ему несколько ласковых слов и перекинула ногу через спину. Он начал медленно подниматься и ворчать на своем языке.

– Я для него слишком тяжелая? – спросила она Сэма, обнимая верблюда за шею.

– Не беспокойтесь. Его ворчание ничего не значит. Просто он распределяет вес, когда поднимает груз.

Когда она уже высоко сидела на спине Зару, владелец медленно повел верблюда по поселению. Движение было ровное и мягкое. И вроде бы ее ягодицы не страдали. Несколько минут спустя Сэм взял ее фотоаппарат и сделал несколько снимков. Потом верблюд снова встал на колени, Клодия благополучно спустилась на землю и от души поблагодарила владельца.

Сэм пообещал владельцу верблюда вернуться завтра. Оба понимали, что предстоят деликатные переговоры о цене.

– Может быть, нам не следует так открыто восхищаться Зару, – на обратном пути задумчиво – проговорила Клодия. – Предвидя переговоры о цене.

– Неуместными восторгами мы можем поднять цену, – согласился Сэм.

– Наверное, мы допустили такую же ошибку на переговорах с членами семьи Баяди. Мы с таким жаром говорили об объединении! На этот раз нам надо разыграть равнодушие.

– Именно это я и говорил отцу, – кивнул Сэм. – Я сделал снимок: вы па верблюде. Вы выглядели абсолютно спокойной. Может, вместе с уроками езды верхом на лошади брали уроки езды на верблюдах? – поддразнил ее Сэм.

– Ехать верхом на верблюде легче, чем на лошади. Не трясет, не подбрасывает…

– По этой причине их называют кораблями пустыни. Верблюды рассекают пески, будто корабли.

Поздний обед сервировали на открытом воздухе. Слуги приносили на подносах мясо ягненка, зажаренного на углях. От него шел такой аромат, что Клодия еле успевала глотать слюну.

Они присоединились к остальным гостям и сидели, скрестив ноги, на шерстяном ковре. Их обслуживали женщины в разноцветных длинных платьях до пола. Руки и ногти их были покрашены хной.

Следующее блюдо – салат фатуш. Его делают из нащипанных кусочков чурека или лаваша, помидоров, огурцов, лука, петрушки, потом обрызгивают лимоном. Салат подают холодным. Это прекрасное дополнение к ягненку. Пресный хлеб, который здесь называют нан, подают прямо из печи. Вся еда запивается чистой холодной водой со льдом.

В перерывах между блюдами гости вставали, приветствовали друг друга, разговаривали. Сэм представил Клодию, наверное, дюжине мужчин. Одни из них были в национальной одежде, другие – в обычной европейской.

– Вы знаете всех этих людей? – удивилась она.

– Я должен их знать. Тут есть друзья отца, они спрашивают, как он. Удивляются, что его нет здесь. Но реальная причина, почему они останавливаются и задают вопросы, – это вы. Они хотят знать, кто вы. – Он сощурился, будто не мог сообразить. А правда, кто она?

– Полагаю, это необычно – путешествовать с помощницей из Штатов?

– Все считают, что вы моя жена. Они поздравляют меня, ведь я сделал такой хороший выбор, – он ухмыльнулся и поглядел на Клодию.

Она покраснела.

– Конечно, вы рассказали им, как относитесь к браку?

– Если бы я рассказал им, они бы приняли меня за душевнобольного. Чтобы пресечь вопросы, может быть, нам стоит притвориться, будто мы женаты? Но тогда я должен спать в вашей палатке. А вы не хотите этого, правда?

Клодия закусила губу. Он снова дразнил ее.

– И если бы вы были моей женой, вам бы не следовало быть здесь. Наверное, вы бы остались в доме.

– И что бы я там делала?

– Заботились бы о наших восьми детях. Вязали. Обменивались слухами с другими женами. Моя мать никак не могла этого принять. Отец ездил на верблюжьи гонки или участвовал в празднике, когда спускали па воду очередной корабль. Мужчины присвоили себе все радости, а с ней обращались как с наложницей и няней одновременно.

– Но времена изменились, – возразила Клодия.

– Да. Но совсем чуть-чуть. К тому же произошло это, когда для моих родителей было уже поздно. Они расстались, и каждый пошел своим путем.

Он так говорил, будто развод родителей каким-то образом затронул и его. Клодия удивилась, неужели рана еще не затянулась?

– Клодия… Могли бы вы жить здесь? Не прямо здесь, а в поселении вроде Сиди-Бу-Сэйда?

Как ответить? Что сказать? Если по правде, она хотела бы жить там, где живет Сэм…

– Это удивительное место для отдыха, но…

– Не смотрите так испуганно. Это только риторический вопрос. Конечно, вы бы не смогли жить здесь. Никто бы из западного мира не смог. Только тот, кто вырос здесь. Да и то были бы трудности. Забудьте, что я спрашивал вас.

– А вы смогли бы?..

– Не знаю. Я задавал себе этот вопрос. Это слишком отдаленное место, чтобы отсюда заниматься бизнесом. Даже несмотря на Интернет. Я иногда думаю, есть ли у меня дом и где он находится…

Наступило долгое молчание.

Они уже собирались уходить, когда к Клодии подошли две женщины. Они показывали на ее руки и что-то громко говорили.

– Они хотят покрасить вам руки так же, как у них, – объяснил Сэм. – Не беспокойтесь, это быстро смывается. Вы участвуете в игре?

– Конечно, если они хотят, – сказала она. Почему бы не испытать что-то из опыта бедуинов.

– Они уведут вас в свою палатку, а я потом встречу вас.

Клодия поняла, что Сэму надо побыть одному. Похоже, он с удовольствием освободился от нее хоть на какое-то время.

Женщины размешали в воде темно-красную пудру и тоненькой кисточкой по образцу нанесли на руки Клодии рисунок. Пока он сох, они приготовили чай с печеньем. Потом начали петь и танцевать. Клодия очень жалела, что не понимает их, когда они обращаются к ней.

Уже наступила ночь, когда она вышла из палатки художниц. Ее руки украшали сложные рисунки. Клодия возвращалась в свою палатку, когда столкнулась с Сэмом.

– Ну вот, – он взял ее руки и стал внимательно рассматривать. – Теперь вы выглядите как бедуинка.

– Они забавные художницы, – проговорила она, глядя на его теплые, большие руки, державшие ее. Как ей хотелось, чтобы он не отпускал их! Но он отпустил…

– Уже достаточно стемнело, – сообщил он. – Наступило время серьезного наблюдения за звездами.

Сэм свернул большой ковер, взял бутылку воды, и они прошли метров восемьсот в сторону от палаток и животных. Он расстелил ковер, и они легли на него на спину, лицом к небу.

– Не знаю, пытались ли вы смотреть на звезды в Сан-Франциско или в любом другом большом городе. Там вы можете увидеть невооруженным глазом только самые яркие звезды и Луну.

– Но если бы мы могли их видеть, были бы они такими же, как здесь, когда мы на них смотрим? – спросила Клодия.

– Более или менее, потому что мы почти на той же широте. Хорошо, когда удается забраться в такие места, как это, и любоваться небом во всей его красе.

– Нам не нужен телескоп?

– Когда-нибудь у меня здесь будет телескоп. Посмотрите, вот Большая Медведица, а вот Малая Медведица. Ручка ковша Малой Медведицы показывает на Полярную звезду.

Наверху, словно на черном бархате, сверкали звезды. Клодия и не думала, что когда-нибудь увидит такое сияние неба. Сэм взял ее руку и показывал дорогу к Полярной звезде. На этот раз он не выпустил ее руку.

– Когда я смотрю на небо, то чувствую себя такой маленькой и незначительной, – выдохнула Клодия.

– Вы тоже это чувствуете? – спросил он, крепче сжимая ее руку.

Она попыталась сказать «да», но, когда открыла рот, ни одного звука издать не смогла. О таком счастье она не мечтала. Наедине под небом пустыни с любимым мужчиной…

И не важно, что он ее не любит и что этот момент не будет длиться вечно.

Когда Сэм понял, как мало Клодия знает о звездах, он воодушевился и начал рассказывать, какое большое значение имеют созвездия для кочевников.

– К примеру, предполагается, что большинство фермеров знает, что весной надо сажать растения, а осенью собирать урожай. Это хорошо, когда сезоны четко отличаются друг от друга.

А как быть здесь? Практически круглый год здесь одна и та же погода. Откуда бедуин узнает, что пора гнать коз на пастбище или собирать урожай фиников? Ответ простой. По созвездиям. Возьмем созвездие Скорпиона. Вам не кажется, что оно и в самом деле похоже на скорпиона?

– По-моему, похоже, – ответила Клодия. Ей с трудом удавалось сохранять внимание на его рассказе. Теплый ветерок овевал ее лицо и доносил запах сандалового мыла от чистой рубашки Сэма. Под ними песок. Над ними небеса, недостижимые, неприкасаемые…

Хорошо, что ей не надо будет сдавать экзамен по астрономии. Клодия, конечно, слушала Сэма, но вряд ли понимала о чем он говорит… Она мечтала о его руке, обнимавшей ее за талию, о его губах, завладевших ее ртом…

– А это Полярная звезда, – продолжал он. – На нее показывает ручка ковша Малой Медведицы. Это очень полезный ориентир, если вы потерялись в пустыне.

Она пробормотала что-то утвердительное, но думать могла только совсем о другом. Как бы прошел медовый месяц в палатке в пустыне? С ними только верблюды, лошади и звездное небо.

– Где вы и Захара планировали проводить медовый месяц? – неожиданно спросила Клодия.

– Что? Не думаю, что мы загадывали вперед… А почему вы спросили?

– Я подумала, что это было бы идеальным местом. Такое красивое…

Он засмеялся и отпустил ее руку.

– Вы совсем не знаете Захару. Я ее тоже не очень хорошо знал. И не мог предполагать, что она захочет выйти замуж за конюха. По-моему, ее вкусу больше соответствует отель «Ритц» в Париже, чем палатка в пустыне. Надеюсь, он сможет угодить ее вкусам. Как вы знаете, думать, что вы любите, и любить на самом деле – это две различные вещи.

– Я думала, вы не верите в любовь…

– Я – да, но вы-то верите!

– Верю.

– Даже после того, что вам пришлось пережить? – Сэм повернулся к ней.

Она тоже повернулась лицом к нему. Ей не хотелось говорить о своем замужестве. Но сейчас и здесь, в темноте ночи под звездным небом, ей будет не так больно все рассказать, решила Клодия.

– Я сделала ошибку, – начала она. – Вышла замуж за неподходящего человека. Потому что была молодая и глупая. Он обманул меня с моей подругой еще до того, как мы поженились. Он признался и сказал, что больше это не повторится. Я поверила, потому что мне хотелось верить. Я поверила, что это вина моей подруги. И порвала с ней отношения…

В горле у нее кипели слезы, она не могла говорить. Вернулись воспоминания. Вернулись обида, злость и боль от предательства.

– Клодия, простите. Я не должен был спрашивать. – Он снова взял ее руку и прижал к груди. Она ощутила, как бьется его сердце.

– Ничего, все в порядке, – сказала она и посмотрела на небо. – Все же я вышла за него замуж. Обман повторился. С другой женщиной. На этот раз я не стала его слушать. Все было кончено. А продолжалось несколько месяцев. Не могу вам передать, как были шокированы мои родители. Они верят, что брак заключают на всю жизнь. И упрекали меня, что я его бросила. Считали, что я должна была простить его.

– По-моему, вы правильно поступили.

– Я знаю. Только… – Слезы снова наполнили глаза.

– Не плачьте, – утешал ее Сэм. Он оперся на локоть и нежно стирал носовым платком слезинки. – Мне не следовало спрашивать об этом. Этот мужчина просто идиот. Он не заслуживает одной вашей слезинки. Для меня невыносимо, что он так обидел вас.

– Теперь все обиды позади, – запротестовала она. – Я прекрасно себя чувствую. Мне стало лучше после того, как я вам рассказала. Вы, наверное, удивляетесь, почему я верю в любовь. Иногда я сама удивляюсь… – продолжала она, а губы дрожали. Лучше вернуться к тебе звезд. – А это что за звезда? – спросила она, садясь на ковре.

– Созвездие Ориона. Это охотник-великан. По одному из мифов, Зевс превратил его в небесную звезду. Орион охотится на Тельца, тоже есть такое созвездие. – Он сидел рядом с ней, одной рукой обхватив ее за плечи, а другой показывая на звездное, небо.

Близость Сэма. Сочувствие, выраженное им. Тепло его руки. И его тело, прижатое к ней. Неудивительно, что ее сотрясала дрожь.

Это всего лишь урок астрономии, убеждала себя Клодия. Хватит фантазировать, будто у нее романтические отношения с Сэмом. Он выслушал ее историю, и ей стало легче. Но все равно это всего лишь деловая поездка, какими бы признаниями они ни обменивались. Он проявил себя добрым человеком.

– Слишком много для одного урока? – спросил он.

Да, для одного урока слишком много. Слишком много для одной женщины, у которой было мало опыта реальной любви.

– Ой, посмотрите, падающая звезда! – Клодия откинула голову назад. – Но ведь это не настоящая звезда, правда?

– Это метеориты, маленькие осколки камней.

Если бы только урок астрономии мог длиться вечно! Что может быть романтичнее усыпанного звездами темного неба над ними и мягкого песка под ними?

– Пойдемте, – сказал Сэм, вставая. – Пора возвращаться. Это был долгий день.