Текст книги "Тени Бога"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

10
Эркюль

На третий день, что Адриана провела в постели, к ней явился Уриэль.

– А я думала, тебя нет в живых, – призналась Адриана.

Серафим раскрывал и складывал крылья, многочисленные глаза на крыльях моргали.

– Едва уцелел. Битва тяжелая. Солнечный Мальчик очень силен. Мне удалось ускользнуть от них и спрятаться, но боюсь, что моя следующая встреча с врагом будет последней. Все великие нашего мира начали активные действия, момент приближается.

– Какой момент? Что они задумали?

Уриэль помолчал.

– Ты видела машину тьмы. С ее помощью они уничтожат человечество.

– Судьба человечества для вас не повод, чтобы затевать междоусобную войну. Есть что-то еще. Вы чего-то сильно боитесь и чего-то страстно желаете.

– Гнева Бога и Его прощения.

– Ты лжешь. Что они делают с моим сыном?

– Я сказал тебе то, что мне известно. Как и у тебя, у него есть сила, связующая два мира, мир духа и мир материи. Через него сильнейшие моего мира могут действовать в вашем мире.

– Действовать так, как во времена творения материи, пока Бог не изменил мир?

Серафим замялся.

– Послушай, – продолжала Адриана, – ты же сам мне говорил: чтобы создать конечный материальный мир, Бог должен был его покинуть. Он создал себе подобных, чтобы действовать там, где Он сам не мог, а вы подняли мятеж. Но материальный мир подчиняется природному закону, и Бог, даже находясь вне его, способен был изменить этот закон, не так ли? Чуть-чуть, ровно настолько, чтобы лишить вас способности взаимодействовать с материей. Он лишил этой способности вас, но не людей.

– Все это верно, но не представляет особой важности, – ответил Уриэль. – Сейчас важно то, что мы лишили твоего сына возможности вновь пустить в ход машины тьмы.

– Неужели? – скептически бросила Адриана.

– Тебя пытались убить и тяжело ранили, – напомнил Уриэль.

– Да, не ты один подвергаешься смертельной опасности. Уриэль, почему ты не сказал мне, что все вы – потомки всего лишь двух архангелов?

И снова Уриэль замялся:

– А это имеет какое-то значение?

– Возможно. Ты вредишь мне, когда утаиваешь от меня всю правду.

– У меня нет времени, чтобы рассказать тебе всю правду. Я говорю тебе самое главное из того, что, мне кажется, ты должна знать.

– А если тебя страшит то, что я могу узнать, ты мне этого не говоришь. Да, понимаю.

– Вот и хорошо, что понимаешь.

– Что-то еще хочешь мне сказать? Что-нибудь о моем сыне?

– Нет.

– Тогда оставь меня.

Уриэль исчез, по крайней мере, стал невидимым для Адрианы.

* * *

Через час к ней вошла Креси.

– Как хорошо, что ты пришла, Вероника, помоги мне подняться, мне надо походить.

– Ты еще очень слаба для таких подвигов.

– Рана быстро заживает.

– Это правда, – согласилась Креси. – Ты поправляешься так же быстро, как я когда-то.

– Ты меня в этом обвиняешь?

– Нет, констатирую факт.

– Мне помогли, дали силы выздоравливать так быстро, – сказала Адриана.

Креси кивнула и больше не стала продолжать тему.

– А сейчас мне нужно найти Эркюля.

– Хорошо, я приведу его.

– Нет, не надо. После нападения он избегает меня. Поскольку смерть Ирины на самом деле…

– Ты заблуждаешься. Когда ты спала, он приходил. Но если ты притворялась спящей…

– Все, хватит. Пошли искать его. Дай мне руку опереться.

Креси вздохнула и помогла Адриане подняться.

* * *

Ходьба, вместо того чтобы утомить Адриану, казалось, придала ей силы. Внизу по-прежнему простиралась голая равнина, и только по берегам рек то там, то здесь кучками теснились деревья, жались поближе друг к другу, словно боялись бескрайних просторов.

– Вот мы его и нашли, – сказала Креси.

– Остановись, – прошептала Адриана, – подожди.

На плечах у Эркюля сидел мальчик лет пяти, маленький Эркюль. Они догоняли девочку лет трех, и все смеялись.

– Иди сюда, малышка, или великан съест тебя! – кричал мальчик. – Я великан с двумя головами, меня послал Кощей Бессмертный, чтобы изловить тебя!

Девочка завизжала, когда руки Эркюля обхватили ее.

– Ай, спасите меня! – кричала девочка.

У Адрианы комок подкатил к горлу.

– В другой раз, – пробормотала она, – поговорю с ним в другой раз.

– Поздно, – сказала Креси.

Эркюль посмотрел на них и спустил мальчика вниз.

– Ну, папа! – заныл мальчик. – Ты же обещал поиграть!

Эркюль поцеловал сына в лоб:

– Мы поиграем, Стефан, только позже, хорошо? А сейчас мне надо поговорить с мадемуазель Адрианой.

Дети повернулись и с присущей им непосредственностью начали ее рассматривать. Адриана ожидала негодования малышей, но вместо этого у них округлились глаза.

– Святая Адриана! – воскликнул мальчик.

– Я не святая, дорогой мой, – сказала Адриана. – Я просто женщина.

– Они называют тебя святой, – возразил Стефан.

– Ты знаешь, что случилось с моей мамой? – спросила девочка. – Ты можешь говорить с ангелами. А ты можешь сказать ей, что я по ней скучаю?

– Я, я по… – едва смогла выговорить Адриана.

– Она попробует, Ивонна, – закончила за Адриану Креси. – Я обещаю.

– Спасибо, тетя Никки.

– Ну, дети, бегите. Стив, держи сестру за руку, пока вы не придете к няне.

Эркюль смотрел вслед детям, когда они скрылись из виду, он повернулся к Адриане и Креси.

– Тебе еще рано подниматься, – сказал Эркюль.

– Но как в таком случае я могла увидеть тебя, Эркюль?

– Ты могла послать за мной, – сказал он холодно. – Я твой слуга и должен повиноваться твоим приказам.

– Ты мой друг, и я не хочу тобою командовать. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной.

Креси кашлянула:

– Пойду, проверю караул. Эркюль, а ты смени меня на этом посту.

Эркюль замялся, затем кивнул.

– Я присяду. – С этими словами Адриана опустилась на скамейку.

Эркюль неловко топтался на месте, давая Адриане возможность прийти в себя: у нее вдруг перехватило дыхание.

– Я снизил скорость, – сказал он. – Если бы я этого не сделал, то мы бы их уже догнали. Но я боялся, что в твоем состоянии…

– Ты правильно сделал Эркюль. Мне действительно нужно собраться с силами. – Она посмотрела на него многозначительно. – Собрать все, что у меня есть.

– Прости, – сказал он, едва разжимая губы.

– Почему ты избегаешь меня? Почему мы не можем быть друзьями, как прежде?

– Потому что все изменилось. Ирина была мне хорошей женой, хотя я никогда не любил ее. Ее больше нет, и я не могу простить себе, что, возможно, в момент ее гибели я думал о тебе. И теперь мои дети… я их просто обожаю… остались без матери. Я продолжаю любить тебя, а ты все так же не любить. И мне стыдно… стыдно думать, что даже тогда, когда Ирины нет…

– Я люблю тебя, Эркюль, – тихо сказала Адриана. – Я действительно тебя люблю. И сейчас я понимаю, я должна была выйти за тебя замуж и все эти годы быть твоей женой.

Лицо Эркюля исказилось болью.

– Это неправда. Не надо так меня мучить. Наверное, я заслуживаю этого, но прошу тебя – не надо.

– Ты не заслуживаешь жестокости, Эркюль, и тебе не в чем себя винить. Это я во всем виновата. Malakim украли моего ребенка, и я не могла… не могла дать волю своим чувствам, я не хотела терять тебя. Все, кого я любила, умирали.

– Но ты же любишь Веронику.

– Вероника – это совсем другое.

Эркюль не стал спорить.

– Теперь все слишком поздно, не так ли? – помолчав, спросил он. – Теперь это уже не имеет значения. Слишком поздно.

Он повернулся, но Адриана схватила его за руку и крепко сжала ее.

– Не поздно, – сказала она. – Не поздно, а рано. Когда все это будет позади, мы…

– Да, конечно, – ответил он и сжал ее руку.

Они замолчали, и это было не в тягость, так молчат старые друзья, понимающие друг друга без слов.

– Но вернемся к делу, – снова заговорил Эркюль. – Мы идем за армией по пятам. Наши разведчики уверены, что армия Солнечного Мальчика насчитывает несколько тысяч человек, по большей части конных, и много воздушных кораблей. Нас они превосходят и числом, и вооружением.

– И ты не понимаешь, как мы можем вступить с ними в бой?

– Не понимаю. И не только я один. – Снова на лице Эркюля появился хорошо знакомый ей румянец. – В конце концов, бывало, я вел в бой, отряд, когда приходилось семеро на одного, иногда мне везло и случалось выбраться из самого пекла живым и невредимым. Мы должны их победить. Но… в этом, я думаю, нам поможет только чудо, одно из тех, что творят святые.

– Ты мой старый друг, и ты, как никто другой, знаешь, что я не святая, – сказала Адриана. – Но я обладаю силой. И эту битву выиграют не армии. Здесь нужны не военная стратегия и тактика. Я призываю вас всех сплотиться вокруг меня, хранить меня, хотя я и не могу обещать вам победу. – «Мне нужны силы, чтобы убедить моего сына, что я его мать, мне нужно, чтобы он вспомнил меня», – закончила про себя Адриана.

Эркюль пожал плечами и потер кончик своего внушительного носа.

– Мы сделаем все, что от нас требуется. Я простой человек, и последние события сильно сбивают меня с толку, но я понимаю, что эту битву нам нельзя проиграть. И не потому, что я хочу дать возможность моим детям вырасти, и не потому, что хочу быть счастливым завтра. – Плечи его поникли. – Тяжесть войны ломает мне хребет, и не только мне. Но каково должно быть тебе, принявшей на себя всю тяжесть этого немыслимого противостояния.

– В этом-то вся и проблема, – подхватила Адриана. – Мы – ты, я и Вероника – раньше всегда делили все тяготы поровну, а в последнее время каждый играет сам за себя, и оттого стало еще тяжелее.

– Я взвалю на себя все, что ты скажешь, – сказал Эркюль.

Мгновение она смотрела на него, а затем потянулась и поцеловала его в перебитый нос, как делала когда-то, очень давно, когда они только познакомились. По его ответной улыбке она поняла, что и он все вспомнил.

– Ты проводишь меня к моим студентам? – спросила Адриана. – Хочу с ними поговорить.

– Конечно, мадемуазель, с удовольствием.

11
Вниз по течению

Оглторп, едва сдерживая подступившие слезы, смотрел, как пламя охватывает дом.

– Зачем было поджигать? – тихо спросил Парментер, на его простом, грубом лице играли красные отблески пламени. – Пушки портить, колодцы отравлять – это понятно. Но дом-то, зачем палить?

– Ничего нашего им не достанется, – ответил Оглторп. – Ничего. Если, в конце концов, мы проиграем эту войну и Азилия превратится в прах, то наши враги не будут сидеть в доме, построенном моими руками.

– А что с советом?

– Да, сейчас иду, но вначале нужно было сделать это.

– Показать пример?

– Да.

«И сделать меня совершенно свободным», – закончил про себя Оглторп.

Вытравить идею освободить Азилию – нельзя… Это невозможно сделать. Однажды он построил дом, значит, он сможет построить новый. Но сейчас ему нужно выиграть великую войну, и шансы выиграть у него скудные. Привязанность к маркграфству будет только мешать.

* * *

Зал заседаний в форте Монтгомери был построен три года назад, старый сгорел, пожар тогда чуть не перекинулся на другие здания, он угрожал охватить весь город. Оглторп никогда не забудет ту ночь: перепачканные сажей лица, длинные вереницы мужчин и женщин, передающих друг другу ведра с водой. А затем новое строительство и торжественное открытие. В Азилии часто устраивались праздники.

Присутствовавших на совете было мало, многие умерли, а выбирать новых членов совета времени не было. Оглторп поднялся и откашлялся. Но прежде чем он успел произнести первое слово, встал Роберт Тафт.

– Что вы хотите сказать, мистер Тафт?

– Лишь то, маркграф, что мы очень рады вас видеть. Мы тут было упали духом, а с вашим возвращением приободрились. Думаю, со мной все согласятся, если я скажу, что вы можете на нас рассчитывать.

– Напрасно вы так думаете, мистер Тафт! – выкрикнул какой-то мужчина с красным лицом и в грязном напудренном парике. – Мы за эту войну не голосовали! Мы должны быть с претендентом, а не воевать с ним. Он наш король, помазанный Богом, а все наши беды и несчастья вот из-за этого человека. – Он показал пальцем на Оглторпа.

Оглторп вздохнул, распрямил плечи и потер руки, затем снял шляпу и положил ее на стол, обвел взглядом собравшихся людей. Раньше все эти люди доверяли ему.

– Кто еще придерживается такого же мнения, что и мистер Прескотт? Кто еще считает, что я втянул вас в несправедливую войну?

Если отбросить колеблющихся и воздержавшихся, то таких оказалась почти половина. Оглторп мрачно усмехнулся:

– Боюсь, что после моих слов число сторонников мистера Прескотта возрастет. А я хочу поведать вам суровую и неприглядную правду. Во-первых, мы с вами ведем войну с претендентом и его дьявольскими союзниками. Если вы думаете, что можете заключить с ними мирный договор и жить свободно, если вам вообще позволят жить, то вы весьма наивные люди, поскольку не знаете того, что знаю я, но я не стану вас разубеждать. Оставайтесь здесь и ждите претендента и его армию. Но я – маркграф и командующий Континентальной армией.

– Ты эту армию уничтожил! – выкрикнул со своего места Прескотт.

– Если вы считаете, что я ни на что не годен, то низложите меня, заберите у меня подчиненных мне людей, если получится, мистер Прескотт. – Оглторп нацелил на Прескотта палец. – Пока мы проливали кровь и умирали, где были вы? Вы и все воздержавшиеся, кто готов на брюхе ползти навстречу претенденту и отдать все, за что мы боролись. Вы были на плантациях, набивали животы жирной свининой и кукурузой!

– Я не брошу свою семью в окружении рабов, да еще в такое неспокойное время! И вам это хорошо известно!

– Бок о бок со мной сражалось много плантаторов, я оставил без присмотра свой дом и все свое хозяйство.

– Но у вас же нет рабов.

– Верно, но они есть у Уильямса, упокой Господи его душу, у Томаса Джеральда… – Оглторп нахмурился, перед глазами всплыли картины их смерти, он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. – Не важно. Я даю рабам свободу. Рабы делают свободного человека слабым. Рабы ослабили и маркграфство, и вы служите тому доказательством.

Поднялся гвалт.

– Вы не можете этого сделать! – визгливо закричал Джошуа Морнер. – Они наша собственность!

– Так помешайте мне. – Оглторп сказал это таким холодным и спокойным тоном, что шум сразу стих. Кричавшие остались сидеть или стоять с разинутыми ртами, а он продолжал: – Мы должны освободить рабов, и тогда они будут сражаться на нашей стороне, а не против нас. Свободный человек воюет за свои интересы, а сейчас в наших интересах разбить армию претендента.

– Все это глупости!

– Сейчас твои люди набирают солдат среди рабов; Им уже объявлено об их освобождении, а также об освобождении их семей.

– Да они все разбегутся!

– Кто-то пустится в бега, а кто-то нет. Самые умные останутся, потому что бежать по большому счету некуда. Когда придут «красные мундиры», чтобы согнать вас с ваших плантаций, вы не найдете ни одного раба, кому можно было бы дать в руки винтовку защищать вас.

– Как же так, вы только что сказали, что мы собираемся воевать с армией претендента?

– Да, но не здесь, не в форте Монтгомери. – Оглторп выдержал значительную паузу. – Мы будем воевать не на территории Азилии. Сегодня же мы выступаем в сторону земель аппалачей, там мы найдем безопасное место для женщин и детей. Солдаты под командованием губернатора Нейрна отправятся маршем в Нью-Пэрис. У меня же иная миссия.

– А что станет с Монтгомери?

– Я сожгу его. А вы в свою очередь должны сжечь свои плантации. Моя уже сгорела.

– Сжечь Монтгомери? – взвизгнул Прескотт. – Вы превышаете свои полномочия, Оглторп. Во всем!

– Полномочия? Сейчас военное время. Все мои полномочия в моих ножнах. Не хотите ли испытать их на своей шкуре, сэр?

Прескотт сник под пристальным взглядом Оглторпа.

– Но… сжечь дом, освободить рабов… это же полное разорение!

– Вы уже разорены, глупый осел! – крикнул Оглторп. – Это произошло в тот самый момент, когда армия дьяволов ступила на землю Америки. И мы будем драться, пока не изгоним их или пока все не падем мертвыми. То, что я не могу спасти, я сожгу, чтобы врагу ничего не досталось. А сейчас, джентльмены, я не прошу вас любить меня или верить в Бога. Вы просто должны следовать за мной или погибнуть здесь. Вы не маленькие дети, вы мужчины. Так будьте ими, или Бог проклянет вас.

С этими словами Оглторп поднялся и покинул тускло освещенный зал заседаний.

* * *

Парментер нашел Оглторпа на обрывистом берегу реки, маркграф задумчиво смотрел вниз на воду.

– Они с вами, сэр. Вы победили.

– Все?

– Прескотт и ему подобные не в счет. Кто-то, конечно, останется. Некоторые решили не отпускать своих рабов, остальные этим очень недовольны. Так что в вашей армии значительное пополнение. Они любят вас, сэр.

Оглторп посмотрел на Парментера с неподдельным удивлением:

– Правда?

– Да. Конечно, обошлись вы с ними сурово. Но сколько раз вы вставали на защиту их интересов?! Вначале был Хоу, затем проклятые испанцы, Каролина… И каждый раз вы одерживали победу. Если бы не вы, то и маркграфства бы не существовало, это ясно как божий день.

– С сегодняшнего дня его не существует.

– Сэр, маркграфство всегда будет там, где будете вы.

Оглторп кивнул и вдруг удивленно воскликнул:

– Первая хорошая новость за последнее время! Капитан Парментер, посмотри вон туда.

За рекой, у самой кромки леса, стояла армия. И солдаты были не в красных камзолах.

– Провалиться мне на этом самом месте! – воскликнул Парментер. – Это Мартин из Северной Каролины и, если я не ошибаюсь, с ним индейцы из племени чероки.

– Ты, капитан, не ошибаешься, это Мартин и чероки.

– Как они догадались прийти сюда, если все сообщения перехватываются?

– Не знаю, но я очень рад их появлению. – Оглторп нахмурился. – И с какой осторожностью, не поднимая шума, они сюда добрались. Найди лодку, хочу поговорить с Мартином.

– А вот с вашей стороны это неосторожно.

– Найди лодку.

* * *

Оказалось, Мартин вот уже почти месяц шел за ним следом на расстоянии всего в несколько дней.

– Я очень спешил и надеялся встретиться с тобой в верховьях Окони, где наши друзья, чероки, слышали отзвуки боя. Но мы все же опоздали и нашли там только горы трупов в красных камзолах и разбившиеся дьявольские воздушные корабли. В последнем сообщении, что мы получили, нам приказывали, если на севере дела станут совсем плохи, отступать в Азилию, по всей видимости, и вы сюда же направились. Мы думали, наша помощь вам не помешает.

– Да, мы бы от нее не отказались, – усмехнулся Оглторп. – Но мы с вами едва не разошлись и здесь.

– Да?

Оглторп изложил свой план.

– Маркграф, у меня почти две тысячи человек – бойцы из Виргинии и обеих Каролин, значительное число воинов чероки и даже окони, которые вышли из состава Коветы. Вы уверены, что не стоит удерживать этот форт?

– Уверен. Map был дураком. Хороший генерал с алхимическим оружием русских сумел бы захватить Монтгомери за считаные минуты. Мы не можем сидеть на одном месте, мы должны двигаться, производить атаки и отступать. Мы должны трепать их, как стая волков треплет стадо буйволов. Нейрна задержали здесь только его гражданские обязанности, он уже готовился выступить маршем, когда Map осадил форт.

Оглторп не знал, смог бы он принять такое решение несколько дней назад. Но сейчас, когда от его плантации остались только дымящиеся головешки, решение далось легко.

Положение дел выправилось, но сейчас им нужно было спасти от разгрома армию шведского короля. Это значило, что они должны выступать немедленно и двигаться очень быстро.

– Пойдем, – сказал Оглторп Мартину, – время не терпит, нужно отдать распоряжения.

* * *

Амфибия Оглторпа с сотней человек на борту вышла на следующее утро. Великий исход начался. За ним последовали под командованием Мартина и Нейрна четыре тысячи солдат и обоз из пяти тысяч раненых, женщин и детей. Конечно, половину из четырех тысяч составляли негры, которые никогда раньше не держали в руках оружия. И Оглторп, хотя и говорил с полной уверенностью, не особенно доверял вооруженным неграм-рабам, недавно получившим свободу. На негров можно было возложить рытье окопов, строительство редутов и приготовление пищи. И только немногим следовало давать в руки оружие.

На месте Монтгомери остался огромный столб дыма и огня.

– Генерал, пора спускаться.

Оглторп посмотрел на Маккея, чья голова торчала из люка амфибии, которую они назвали «Азилийский Молот».

– Сейчас, – ответил Оглторп, пытаясь придумать причину, чтобы еще какое-то время оставаться на поверхности. Но надо было спускаться. С максимальной скоростью лодка могла двигаться только под водой. А скорость сейчас была главным условием их успеха. – Дай пройти.

Оглторп ступил на спину водного чудовища и, приняв уверенный, спокойный вид, начал спускаться по маленькой деревянной приставной лестнице.

Внизу пахло человеческим потом и машинным маслом. А еще сильнее пахло серой, которой его солдаты выкуривали отсюда русских. И было ужасно тесно. Мостик был размером с гребную шлюпку, и сейчас на нем стояли четыре человека. Деревянная переборка отделяла мостик от остальной части амфибии, и Оглторпу казалось, что его втиснули в маленький ящик.

От паники у него перехватило дыхание, усилием воли Оглторп заставил себя сделать вдох. Он никогда не любил замкнутого пространства. Никогда. Однажды кузен запер его в буфетной, и он просидел там несколько часов. Когда его нашли, его руки были разбиты в кровь.

Оглторп сосредоточился на окружавших его предметах. Самыми примечательными здесь были окна – закрепленные болтами пластины из алхимического стекла, точнее, из особого сплава прозрачного металла. Сквозь окна Оглторп видел желтовато-мутную воду Алтамахи, но природа сплава была такова, что его в эти окна никто увидеть не мог. Иногда серебристым росчерком мелькала рыба, и больше ничего. Окна не расширяли перспективы и не уменьшали чувство дискомфорта. Более того, Оглторп не умел плавать, и мысль о том, что он со всех сторон окружен водой, добавляла неприятных ощущений.

– Как он работает? – спросил он у Маккея, стоявшего у рулевого колеса, размерами чуть меньше обычного корабельного.

– Соединяется с рулем, – ответил Маккей и указал на длинный рычаг с несколькими метками. – И это приводит лодку в движение.

– Каким образом?

– С помощью колес с педалями, вы видели их у лодки сбоку.

– А что заставляет колеса вращаться?

– Демон, сэр.

– Да, но как?

– Не знаю, знаю только, что лодка плывет.

– Где демон?

– Там, если хотите с ним познакомиться.

– Хочу.

Они прошли за переборку, в этой части амфибии было две палубы: верхняя, где хранились припасы, и нижняя, где в тесноте размещалась команда в сто человек.

– Привет, ребята, – сказал Оглторп, проходя мимо солдат, ставших матросами. – Хорошо устроились?

– Да, сэр! – ответил хор голосов.

В центре нижней палубы возвышался металлический цилиндр, довольно большой, чтобы обхватить его руками. От цилиндра к бортам амфибии шли два мощных вала, которые и вращали наружные колеса. Внутрь цилиндра вела маленькая дверь. Маккей вынул из кармана ключ и открыл ее. На них уставился огромный красный глаз.

– О господи, – вырвалось у Оглторпа.

Он быстро отвел взгляд в сторону, но любопытство победило.

На самом деле это был не глаз, а больших размеров шар из полупрозрачного материала, светившийся красным светом с черной точкой в центре, очень похожей на зрачок. Оглторп видел похожие шары, они управляли русскими воздушными кораблями.

– Вот этот шар каким-то образом вращает валы. И он же опускает нас под воду?

– Нет, сэр, для этого используется балласт, как и на обычных кораблях, но только его требуется очень много. У этой лодки очень большой трюм и умные насосы, с их помощью ребята освобождают трюм. Они отказываются работать, если мы слишком глубоко опускаемся, хотя… если мы все же опускаемся на большую глубину, то мы должны избавиться от твердого балласта, который потом можно восполнить.

Оглторп покачал головой:

– Хитро придумано, жаль только, что вместо нормального двигателя демона посадили. Почему бы паровой котел сюда не поставить?

– Думаю, от работы котла на поверхности появятся пузыри и лодку легко можно будет обнаружить.

– А я думаю, что вода поглотила бы пар, как жидкость, – возразил Оглторп. – Скорее всего, русские привыкли полагаться на демонов, как наши плантаторы на рабов. И согласись, это делает их уязвимыми.

– Ну да, в какой-то мере, сэр. Только эта лодка не уязвима. Как раз напротив.

– Ты имеешь в виду огнеметы?

– Есть и еще кое-что. – Маккей подмигнул. – Столько бомб! Стоит снять крепления, и они всплывут на поверхность.

– Ты хочешь сказать, что можно подобраться под военный корабль и…

– И выпустить бомбу. Держу пари, корабль получит такую большую пробоину в днище, что тут же уйдет на дно.

– Замечательно. А что, если мы столкнемся с точно такой же амфибией?

– Русские сказали, что против подводных кораблей у них нет оружия. Они считали, что у их противника нет ничего подобного.

– Теперь есть. Но нам, со своей стороны, надо подумать над этим.

– Мы всегда можем сбросить бомбу на амфибию, если всплывем над ней.

– Я тебя так понял, что бомбы могут только подниматься вверх.

– Если заткнуть отверстия с воздухом, то они пойдут ко дну.

– А каким образом бомбы сбрасываются? Через палубный люк?

– А! – усмехнулся Маккей. – Я не показал вам еще один люк. Пойдемте сюда.

Он прошел еще несколько футов вперед, опустился на колени у круглого металлического винта, очень похожего на тот, что закрывал люк смотровой башни, и начал его откручивать.

– Маккей! – обеспокоенно крикнул Оглторп. – Ты же воды напустишь!

– Нет, сэр. Это если и верхний люк открыть, тогда только вода начнет поступать внутрь.

– Объясни, ради всего святого, что ты делаешь?

– Вот смотрите.

Он снял крышку люка, внизу была вода. Она бурлила, но внутрь лодки не поступала.

– Как так, получается? – удивился Оглторп.

Маккей опять пожал плечами:

– Не знаю, сэр, но лодка плывет. Оглторп признал бесспорный факт.

– Плывет, – сказал он после минутного молчания. – Но можно ли полагаться на ее безопасность? Ну, например, сбросим мы бомбу на лодку, которая под нами, но и они могут выпустить бомбу нам в днище?

– Могут, конечно, но противник-то вначале будет думать, что мы свои.

– Но только вначале, – согласился Оглторп. – Нам нужно еще какое-то оружие или военная хитрость.

– Тут есть еще и пушки, которые стреляют под водой. В общем-то, неплохо стреляют, хотя вода начинает сильно бурлить, и от этого снаряд может уйти в сторону. Но на близком расстоянии это не страшно.

– Получается, можно стрелять изнутри лодки?

– Да, хотя прицеливаться нельзя. Нужно маневрировать, чтобы снаряды знали, куда лететь.

– Ясно. Все не так плохо, как я думал. Хотелось бы, чтобы Франклин взглянул на это подводное чудо, он мог бы изобрести нечто подобное, что было бы нам весьма полезно.

– Ну конечно, – поддакнул Маккей. – Только его нет с нами.

– Верно, дружище. – Оглторп похлопал Маккея по спине. – Так что придется самим справляться с тем, что есть в нашем распоряжении. Так что давай поднимать паруса, или, лучше сказать, запускай машину, даже и слова-то нужного не подберешь для этого изобретения.

– Слушаюсь, сэр.

Несколько мгновений спустя Оглторп, стиснув зубы, стоял у штурвала и смотрел в окно на мутные воды Алтамахи.