355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Грег Бир » Наковальня звезд » Текст книги (страница 20)
Наковальня звезд
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 21:21

Текст книги "Наковальня звезд"


Автор книги: Грег Бир



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Другие верёвки тоже распадались на части. Хаким склонился над ними. Один из Братьев щёлкал клешнями, пытаясь ухватить верёвки, голова его вытянулась, тело извивалось. Остальные его верёвки тоже были близки к тому, чтобы развязаться. Хаким хотел ему помочь, но Брат чётко произнёс:

– Я мы сам.

– Не мешайте ему, – предупредил Ганс. – Нам ещё многое нужно узнать о них. Нам не следует действовать необдуманно.

– Воссоединение началось, – констатировал мом, передвигаясь поближе к центру. Мартин внимательно смотрел на сферу, наблюдая, как один корабль растворяется в другом, он не мог не восхищаться Благодетелям, освоившими подобные технологии.

Змеиные Матери щебетали, пели, слагали оды. Сознание у Мартина поплыло – от напряжения и изобилия ароматов – в основном, это были запахи бананов, смолы, лёгкого гниения и капусты. Голоса Змеиных Матерей звучали, как миниатюры струнного оркестра, косы что-то отвечали им, развязанные верёвки упаковывались вновь, Братья беспрерывно извивались.

Все так дьявольски странно, – подумал Мартин, чувствуя, что близок к истерике от нервного истощения. – Слишком многое сразу навалилось. Я хочу, чтобы все поскорее закончилось.

Он парил в воздухе, одной рукой ухватившись за лестничное поле, глаза его блестели, голова тряслась, он не мог вымолвить ни слова. Рядом, тоже на лестничном поле, с закрытыми глазами висел Хаким. Кажется, он предпринимал попытку уснуть. В самом деле, это было разумно. Мартин тоже закрыл глаза.

Джакомо слегка похлопал его по плечу. Глаза резко раскрылись, неспособные что-либо толком разглядеть после сна – Как долго я спал? Секунды? Минуты? – Мартин повернулся к Джакомо и увидел рядом с ним Дженнифер.

– Окончательное воссоединение произойдёт через пять минут, – объявил мом, его голос прозвучал откуда-то издалека.

– Мы ждём не дождёмся, когда же мы познакомимся с их математикой и физикой, – взволнованно сказал Джакомо. Его круглое лицо блестело от пота. Люди добавили запахов в комнате. – Дженнифер разговарила с их лидером, если, конечно, Каменщик, действительно является их лидером.

– Умная говорящая змея, – громко захихикала Дженнифер.

– Фантастические вещи! – продолжал Джакомо. – В их математике нет рациональных чисел, только иррациональные.

– И это пока всё, что мы можем сказать, – охладила его пыл Дженнифер.

– Нет, вы подумайте, только иррациональные дроби, пятна, как они называют, – не унимался Джакомо.

Математика Братьев интересовала Мартина сейчас меньше всего, но он слишком устал, чтобы хоть как-то попытаться уклониться от этого разговора.

– Я думаю, они рассматривают целые числа, и даже рациональные дроби, как аберрации. Они любят все иррациональное. Я жду не дождусь, когда можно будет узнать об этом поподробнее, – повторил Джакомо, но вдруг заметил отсутствующий взгляд Мартина и отрезвел.

– Извини, – пробормотал он.

– Я очень устал, – оправдываясь, сказал Мартин. – Впрочем, как и все. А вы разве не устали?

– Мервецки устали, – вновь захихикала Дженнифер. – Но пятна! О боже, это просто невероятно! Я не вижу никакого смысла в этом.

Мартин почувствовал запах сирени. Он вспомнил, что именно так пахло лицо бабушки в его снах. Это был аромат её пудры, которая словно снег, летала по всей ванной комнате после бабушкиного посещения, а затем медленно опускалась на ковёр. Во сне он лежал на этом ковре, свернувшись в клубок и крепко зажмурив глаза.

Когда он проснулся, в учебной комнате царила тишина, лишь изредка раздавался шёпот. Поблизости спал Хаким. Джакомо и Дженнифер лежали, обнявшись, на расстоянии руки от Мартина. Джой Плоский Червяк спал в позе лотоса, укрепившись на лестничном поле. Момы и Матери Змей летали в бездействии.

Братья все разделились на части. Верёвки висели на лестничных полях, словно сушащееся бельё на неоновой одёжной сетке.

Чэм уже тоже проснулся. Мартин спросил у него:

– Это так они спят?

– Да, я тоже был поражён.

– Где Ганс?

– В другом конце комнаты. Спит, а Роза держит его голову на своих коленях.

Мартин повернулся к звёздной сфере и увидел их корабль, намного увеличившимся в размерах. Возможно, теперь он не уступал оригиналу «Спутника Зари» – вновь с тремя домами-шарами, но в этот раз передний был больше остальных. Не увидев резервуаров для хранения запасов горючего на их обычном месте, Мартин предположил, что теперь они располагаются в первом доме-шаре. Чем больше он видел, тем больше понимал, что корабль Братьев был более поздней моделью, и имел преимущество в оборудовании, тактике, возможно, даже генеральной стратегии.

– Ты думаешь, они спят? – спросил Чэм.

– Спят ли они? – повторил Мартин и осмотрелся вокруг. Он не видел целых кос, только разрозненные верёвки.

– Интересно, что будет, если верёвки смешаются и косы их перепутают? Это даже пугает, как много мы ещё должны узнать.

Торможение началось. Постоянно прибегая к помощи Корабля Правосудия, люди и Братья изучали новый порядок вещей. В первых двух домах-шарах площади были разделены на секторы Братьев и секторы людей. Свободные помещения и общие коридоры давали верёвкам пространства, в которых они прятались и занимались какими-то своими делами. Были предусмотрены меры предосторожности для захвата отбившихся от своих кос верёвок; в холлах на территории людей стояли ящики, наполненные особенными ароматами ( запахом чая и кочанной капусты), для того, чтобы перенести туда верёвки, которые заползут на чужую сторону и успокоить их.

Предпринимались и практические шаги сближения: Мартин, к примеру, выяснил, за какое место у верёвки нужно было браться, чтобы она не успела обдать тебя каким-нибудь сногсшибающим запахом. Лучшим местом считался участок гладкого и твёрдого «тела», ближе к клещеобразным ногам, за щупальцами. Основная опасность, к счастью, ещё не имевшая места в жизни, заключалась в том, что верёвка, отделённая от своих приятелей, сама могла начать защищаться, если процесс её подхвата и укладки в ящик не производился по всем правилам. Она могла ущипнуть или укусить человека, и алколоиды её слюны могли дать токсическую реакцию – возможно в виде сыпи или чего-нибудь похуже. Так зачем рисковать?

Пища Братьев была простой, и выяснилось это довольно быстро. Они питались бульоном, приготовленным из небольших организмов зелёного и фиолетового цвета, не имеющих ничего общего ни с растениями, ни с животными, скорее они походили на водяных червей. Эти организмы – Каменщик предложил назвать их «простаками» – произрастали под ярким светом, свободно передвигались в наполненных жидкостью сосудах. Большую часть питательных веществ они извлекали из простых химических препаратов, но на какой-то стадии роста начинали поедать друг друга и остатки от этих пиршеств в основном и жертвовались на бульон.

Братья всегда ели в разобранном виде. Отдельные верёвки собирались вокруг бака, как змеи вокруг мисок с молоком. Во время обеда их охраняли две или три косы.

Матери Змей не занимались приготовлением бульона. Выращивание пищи было у Братьев особенно важным ритуалом, а место старшего у бака с бульоном являлось, по-видимому, почётной привилегией.

Большего людям увидеть не разрешили, в других сторонах жизни Братья были более осторожными. Так как верёвки умирали, как отдельные организмы – это считалось у Братьев естественным процессом, как сбрасывание кожи у змеи – то можно было с большой вероятностью предположить, что воспроизводство у кос продолжалось непрерывно. Но размножение верёвок и их жизнедеятельность скрывались от людей.

Похоже на то, что три косы действовали как мозговой центр для всей группы Братьев. Внешне мало чем отличающиеся от других, они появлялись на глазах людей весьма редко и совсем не общались с ними. Создавалось впечатление, что они не говорили на английском. Случалось, что они делились на части, и некоторыми из составляющих какое-то время пользовались другие косы. Эйрин Ирландка назвала их три «Б» – Благоразумие, Благородство и Благотворительность, и эти прозвища прилипли к ним, по крайней мере, среди людей.

Каменщик познакомился со всеми в команде людей, Корабельщик и Небесный Глаз вращались среди людей тоже свободно, да и другие Братья мало-помалу продвигались вперёд во взаимодействии с людьми. В течение двух недель двадцать три Брата регулярно общались со своими новыми партнёрами. Их английский быстро прогрессировал.

Через десять дней после объединения они уже могли обмениваться элементарными шутками. Чувство юмора Братьев выражалось достаточно просто: тошнотворно-сладкий цветочный запах означал смех, кульминационный момент анекдотов всегда вызывал их внезапное разделение на части. Помимо анекдотов им очень нравилось имитирование падения в обморок и пускание газов.

С одобрения Ганса Паола Птичья Трель взяла на себя ответственность за изучение языка и поведения Братьев.

Джакомо и Дженнифер предложили свою помощь в координации взаимного пользования библиотеками людей и Братьев. Вместе с ними работали Небесный Глаз и Корабельщик. Ганс посоветовал им в первую очередь перевести и обобщить материалы, которые должны были прояснить историю галактики, а также стратегию и тактику сражения Братьев. Дженнифер была расстроена такой первоочередностью, вызванной практической необходимостью: ей-то безумно хотелось начать с математики.

Во время посещений библиотеки Мартин пришёл к выводу о том, что мозговой центр корабля представлял из себя систему, самопереводящую и самокорректирующую информацию.

Роза Секвойа держалась в стороне, внимательно за всем наблюдая, взвешивая и оценивая новую ситуацию.

Остатки панического настроения Мартина прошли, как туман. Часами он мог не думать о Терезе и Вильяме.

Хаким, Гарпал и Луис Высокий Кактус объединились с Братом по прозвищу Шелковистый – большим, более пяти метров длиной, всегда опрятно и щегольски выглядившим, чьи косы были составлены из верёвок, которые, соответствуя кличке, действительно были шелковистее, чем у других. Объединившись, они организовали сборную исследовательскую команду.

Джакимо и Дженнифер активно работали в этой команде, несмотря на то, что они и без того были загружаны библиотечной работой и иной теоретической деятельностью.

Устройства дистанционной связи были активно задействованы – Левиафан тщательно изучался. С головой погрузившись в изучение загадочной звёздной системы, Хаким провёл так четыре дня. На пятый день он попросил Мартина переговорить с ним наедине.

Они уселись на корточки и потягивали крепкий, сладкий, горячий чай, который Хаким очень любил.

Хаким волновался.

– Через какое-то время мне придётся говорить об этом с Гансом, – начал он, опустив глаза вниз. – Я понимаю, неловко в этом признаваться, но я действительно не знаю, как он отреагирует. Я и сам-то не знаю, как на это реагировать. Надеюсь, ты дашь мне совет.

– О чём ты? – недоуменно спросил Мартин.

– Сейчас Шелковистый пошёл к Братьям, и как я понимаю, они обсуждают ту же проблему. Информация, получаемая с дистанционных устройств, обескураживает.

– То есть?

– Я в полном замешательстве.

– Ради бога, Хаким…

Осуждающий упоминание бога всуе Хаким гневно взглянул на него.

– Ну, извини, извини. Расскажи мне все, – попросил Мартин.

– По-видимому, наша прежняя информация о Левиафане полностью ошибочна. Я не знаю, как это могло случиться, но у нас большие расхождения. Наши новые данные совершенно не совпадают с предыдущими.

– Поконкретнее, пожалуйста.

– В Левиафане пятнадцать планет, а не десять.

– Пятнадцать?

Хаким поморщился и кивнул:

– Сама по себе звезда имеет те же характеристики. Но изменились спектральные составляющие, причём радикально.

– Как же могли так ошибиться?

– Трудно сказать, чья это ошибка.. Но меня бросает в холод, когда я начинаю думать, что нас подвело оборудование корабля – это пугает больше, чем просто наша личная ошибка.

– Пятнадцать планет – это же чудовищная скученность.

– Да, так оно и есть. Я переслал момераф Дженнифер и Джакомо. Орбитальное окружение системы, такое, каким мы его видим, ошеломляет. Мы полагаем, что это искусственно созданное и искусственно поддерживаемое сооружение, которое постоянно потребляет огромное количество энергии.

– Что ещё?

– Система богата необработанными материалами. Две планеты, а не четыре, газовые гиганты, и они не истощены. Четвёртая планета – настоящая загадка. Примерно сто тысяч километров в диаметре, с чётко выраженной и, вероятно, устойчивой поверхностью – не как у газовых гигантов, а по плотности сравнимая с ними.

– Хаким, я знаю, ты проверял это десятки раз…

– Мы так часто делали замеры по отдельности и вместе – бессчётное количество раз. По-видимому, последняя информация верна, Мартин. Я просто подавлен. Неужели мы могли так ошибаться?

– Беглецы Красного Дерева были внутри системы, они видели десять планет. Их карты не соответствуют тому, что мы наблюдали издали… Но ещё меньше они совпадают с тем, что мы видим сейчас…

– Да, такое впечатление, что мы находимся в разных Вселенных… Расхождения очень большие.

– В разных Вселенных… – Мартина сморщил лоб, напряжённо раздумывая. – Хаким, а что если…

– Значит, мы не ошибались! – воскликнул Хаким и изо всех сил ударил по мату. Он выжидательно смотрел на Мартина.

– Я тоже думаю, что вы не ошибались. Братья делали измерения Левиафана. Вы сравнивали результаты?

– Они измеряли ещё до наших первых попыток.

– И что они увидели?

– То, что перевели Паола и Дженнифер, и что сказал нам Каменщик, довольно трудно интрепретировать! У них другая система исчисления. Как мы поняли, они видели систему из десяти планет, четыре из которых – газовые гиганты.

– Значит, они получили картину, похожую на ту, что видели Беглецы Красного Дерева? А Братья обнаружили признаки цивилизации?

Хаким отрицательно покачал головой:

– Нет. Также они не заметили никаких следов разрушения после взрыва Полыни. Даже в том, что мы видим сейчас, ничто не свидетельствует о каких-либо боевых передислокациях или иных приготовлениях к обороне.

Внезапно Мартин ощутил озноб – это были страх и возбуждение перед неожиданностью, и ещё что-то такое, что сам он не мог определить. О, эти изменения о многом говорят, эти планеты не подсадные утки. Мы рядом!

– Я почти уверен, что Левиафан замаскирован, – сказал вслух Мартин.

– Я знал, я надеялся, что согласишься с моей догадкой! – воскликнул Хаким, хлопнув его по плечу.

Мартин не стал смеяться над вздохом облегчением Хакима, он понимал причину его радости.

– Никто не ошибался! Мёртвый корабль видел то, что он видел! И данные Братьев тоже верны!

– Но как ты замаскируешь целую звёздную систему?

– Только планеты, – поправил Хаким.

– Они что, планеты-приведения?

– Возможно, – ответил Хаким, подняв палец. – Ну и как ты сформулируешь свою версию, Мартин?

– Это хитрая система маскировки, варьируемая в широких пределах… В течение ряда лет система меняется через довольно короткие промежутки времени.

– Точно! – воскликнул Хаким, и его лицо вспыхнуло от возбуждения. – Чёртовым убийцам не удастся нас одурачить!

Мартин потёр пальцем кончик носа.

– Очевидно, мы имеем дело с какой-то широкомасштабной перестройкой планеты… Они хотят, чтобы по мере приближения наблюдателя, система выглядела все более пустой.

– Если ты поддержишь меня, я пойду с этим к Гансу, – сказал Хаким, поднимаясь с кушетки. – Он не так будет сердиться, если ты подтвердишь мои слова.

Мартин тоже встал.

– Ты боишься его? – спросил он.

Смутившись, Хаким отвёл взгляд в сторону.

– Я не доверяю ему так, как тебе. Ты одобряешь его, Мартин?

– Не моё дело критиковать Пэна.

– Мне не нравятся некоторые его действия, к примеру, эти соревнования с половыми партнёрами в награду. Мартин, я молчал до сих пор, но всегда думал, что это неправильно.

– Хорошо, оставим эту тему. Скоро мы начнём тренироваться вместе с Братьями.

– А тебя не беспокоит, что может случиться?

– Конечно, беспокоит.

– Но действия Ганса тебя не тревожат, так?

– Хаким, я знаю, как трудно быть Пэном. Когда им был я, погибли люди. Теперь избрали Ганса. Вот и всё, что я могу сказать.

Хаким с грустью посмотрел на него, затем не спеша расправил складки на своём комбинзоне.

– Я пойду к Гансу прямо сейчас. Надеюсь, что он будет таким же понимающим, как и ты.

– Он же не дурак.

– … Он не станет нас наказывать, – продолжал Ганс. – Он тоже поймёт, что это не было нашей ошибкой.

– Уверен, что поймёт, – кивнул головой Мартин.

Когда Хаким ушёл, Мартин энергично протёр глаза, затем окинул взглядом каюту, как будто видел её в первый раз. Узкие полоски света, голые коричневые и серебристо-серые поверхности, кушетка, которой вполне бы хватило на двоих. Зачем он запросил такую большую?

Он был свободен в течение часа. Потом состоится встреча бывших Пэнов с Гансом, Рексом и с двумя представителями Братьев. Они должны разработать план по боевому обучению и согласовать стратегии.

Братья и люди могут и будут работать вместе.

Мартин лениво потянулся за жезлом и настроился на уже переведённую часть библиотеки Братьев. Многие области были ещё не постижимы. Жезлы не передавали запахов, он и наполовину не мог представить, что там могло храниться. Наилучшие переводы не были идеальными. А как выяснил Хаким, даже такая простая вещь, как система исчисления, может быть двухсмысленной. Он так и не смог до конца понять, как же Братья считают…

Возможно, счёт вовсе не был важен для них.

Возможно их природа лучше, чем человеческая, была приспособлена к восприятию изменений системы Левиафана.

Мартин приказал жезлу разыскать записи Теодора. Он не притрагивался к ним после катастрофы. Мартин наугад перелистывал страницы в надежде на какую-нибудь внезапную догадку или ориентир.

Никогда не следует недооценивать силу обстоятельств, она способна перемолоть вас в порошок, – писал Теодор в первые три месяца их полёта. – Никогда не надо слишком терзаться по поводу того, что всё идёт неправильно, не изводить себя. При этом всегда возникает внутренний разлад; вы начинаете осуждать себя за то, что не предвидели всего, не предусмотрели. Вам начинает казаться, что дело потерпело крах из-за ваших бессмысленных хаотических движений.

И ещё:

Если я что-то потеряю, – да, это не сделает меня великим, но, несомненно, после этого я стану глубже, хотя бы благодаря той вырытой яме, в которую попаду. А если случится что-то более ужасное, уже не яма, а кроваточащая рана поможет мне прийти к правильному решению. Я сам превращусь в сплошную кроваточащую рану. Для меня не будет иметь никакого значения, что происходит с моим телом. Разве можно потерять большее, чем я уже потерял?

Очень порывисто, с юношеской проницательностью, здесь ничего не было от спокойной сдержанности умудрённого опытом мужчины. Если Мартин сам бы написал такое, он чувствовал бы себя неловко. Но при чтении записок Теодора у него всегда возникало такое чувство: они притягивали, даже восхищали, но в то же время и приводили в замешательство. Они соприкасались с такими сферами эмоций и идей, в которых Мартин чувствовал себя крайне неловко.

Теодор был слишком открытым. Это и убило его.

Мартин отключил проектируемые страницы, прилёг на кушетку и попросил убавить свет. Скоро на сон будет оставаться гораздо меньше времени.

– Как, чёрт побери, может кто-то замаскировать целую звёздную систему? – возмущённо воскликнул Ганс. Его белокурые волосы были всклочены, видно было, что он совсем недавно спал. Экс-Пэны, Шелковистый, два представителя Каменщика, а также сам Каменщик и Небесный Глаз собрались в носовой части корабля.Там же собралась и сборная исследовательская команда. Вдали простиралось звёздные поля, чуть в стороне – устойчиво яркий Левиафан. Они были ещё слишком далеко от планет, чтобы рассмотреть их невооружённым глазом.

Зашуршал Шелковистый. Шнурообразные встряхивались каждые несколько минут, как будто им надо было достать что-то клешнями из труднодоступного места. Луис Высокий Кактус приготовил все имеющиеся карты для сравнения. Здесь были: изображение системы, найденный в записях погибшего корабля; то, что запечатлел «Спутник Зари» с расстояния Полыни; снимки, полученные Братьями, и последнее состояние все той же системы Левиафан. Сжав рукой подбородок, Ганс с суровым видом рассматривал карты.

– Сколько энергии потребуется, чтобы сгенерировать такого рода маскировочную систему? – спросил он.

Хаким ненадолго задумался:

– По приблизительной оценке примерно половина всей энергии, вырабатываемой самой звездой.

Однако Шелковистый не согласился с ним. Его голос напоминал звучание скрипки. Испуская какой-то затхлый запах, он произнёс:

– Мы мы не допускаем, что маскировка распространяется по всем направлениям…

Резко подняв руку, Ганс прервал его:

– Подожди.

Снова зашуршав, Шелковистый отступил назад. Мартин сомневался, что Брат почувствовал оскорбительность поведения Пэна, но ему хотелось, чтобы Ганс не был таким высокомерным.

– Что заставило тебя, – продолжал Ганс, – говорить о маскировке: Что – характер системы сильно изменился?

Хаким откашлился:

– Джакомо и Дженнифер…

– Вот только избавь меня от вашего чёртова момерафа, – воскликнул Ганс. – Давай конкретно.

– Ну ты уж потерпи, пожалуйста, – отвернув в сторону помрачневшее лицо, сказал Хаким.

Ганс поднял руку и щёлкнул пальцами:

– Продолжай.

– Дженнифер и Джакомо потратили на это большую часть времени, работая в объединённой библиотеке. Дженнифер считает, что некоторые регионы космоса могут излучать радиацию, с помощью которой создаётся вполне определённая структура. Фотоны этого излучения возникают буквально из ничего. Подобные регионы, каждый, вероятно, обширный, как сама звёздная система, но не имеющий плотности и глубины, располагаются на периферии системы и действуют, как гигантские проекторы, изображающие убедительные конструктивные образы … несуществующей системы.

Ганс ткнул пальцем в спроектированное изображение пятнадцатипланетной системы.

– То есть подобно этой, но намного больше. Так ты хочешь сказать, что если мы войдём туда, мы увидим, что там в действительности, то есть совершенно иное?

– Вовсе нет, – возразил Хаким. – Очень даже возможно, что эти регионы будут продолжать обманывать, перемещаясь в пространстве. Согласен, что это глобальное меропредприятие, но всё же не столь грандиозное, как изначальное окружение звёздной системы такой лже-зоной .

– Мы нашим идеям трудно пересечься, – сказал Шелковистый. – Пожалуйста, изображение.

Хаким быстро набросал на схеме, где было отмечено и место расположения их корабля, эскизы защитных орбитальных конструкций, – то ли маскирующих систему, то ли просто искажающих её изображение, воспринимаемое с больших расстояний.

– Очень мощное сооружение, – Шелковистый, казалось, все понял. – Это может изменить поле сражения. Великое ослепление и великое замешательство, – изложил он Небесному Глазу и Каменщику – тоже самое на более понятном им языке.

– Какая-то чушь собачья, – проворчал Ганс. – Скажите мне, всё-таки, мы можем каким-то образом проникнуть внутрь и понять, что же там на самом деле?

– Если это постоянно действующая система, то нет, – ответим Хаким. – Но если маскировка срабатывает только в определённые моменты, то при непрерывном наблюдении мы сможем получить правильную картину.

– Ну так что же мы будем планировать?

– Каменщик тоже должен принимать участие в составлении планов, – заметил Гарпал, и Мартин кивнул в знак согласия.

– Это все прекрасно. Но я сейчас не об этом. Я спросил, можем ли мы вообще что-нибудь планировать, когда не знаем, чего ожидать? Не знаем, что реально, а что нет?

– Возможно нет ничего реального, – сказал Шелковистый.

Казалось, что глаза Ганса остекленели. Он заложил руки за голову, медленно покачал головой и сказал:

– Не имею ни малейшего представления, что мы можем сделать в таком идиотском положении. Нужно созвать Военный Совет.

Они уже собирались уходить, когда пришла Паола Птичья Трель. За ней шла вереница из десяти кос, горящих желанием посмотреть на яркие звезды. Она, полная счастья, что у неё появилось новое увлекательное занятие, проходя мимо Мартина лучезарно улыбнулась ему.

– Они чувствуют себя лучше, если видят звезды один-два раза в десятидневку, – объяснила она.

Шнурообразные зашелестели, как сухие листья под ногами.

От Шелковистого Мартин узнал, что ближайшие четыре дня Каменщик будет занят. Последняя информация произвела среди Братьев полный переполох. Были призваны Соглашатели.

Жертвуя каждый по две верёвки, Братья создали трёх новых массивных Соглашателей. Единственной их задачей было наблюдать за текущим положением дел и выносить суждения, которые могли бы помочь развеить все предубеждения, которые возникали у других Братьев.

Ганс воспринял эти новости от Мартина и Небесного Глаза с холодным раздражением. Пару минут он о чём-то пошушукался с Рексом в углу учебной комнаты, затем повернулся и сказал:

– Хорошо, мы проведём Совет с Соглащателями. Это вас устроит?

После напряжённого размышления, Небесный Глаз ответил запахом капусты и старого табачного дыма, и словами:

– Это адекватное решение.

– Может быть, они действительно помогут увидеть нам какие-то новые перспективы, – сказал Ганс.

Обсуждение состоялось на территории Братьев. В коридорах было темно, воздух казался влажным и наэлектролизованным, как во время шторма. Иногда Мартин улавливал запах, обычно витающий над пляжем – морской соли и разлагающихся водорослей. Небесный Глаз, а за ним – Ганс, Рекс, Паола, Гарпал, Мартин, Чэм и Джой вошли в небольшую комнату и заперли за собой дверь. Это Мартин попросил Паолу присоединиться к ним – как главного специалиста по языку Братьев.

Сквозь стены просачивались маслянистые капли. Три косы расположились на полу, медленно, волнообразно извиваясь – в устойчивом запахе какой-то рыбы, издавая звуки, напоминающие шум волн, разбивающихся о берег.

Когда вошли люди, шнурообразные поднялись и изогнулись, как кобры. Мартин никого из них не узнавал – была проведена полная реконструкция. Не было даже знакомых запахов. В течение последних десяти дней Мартин запомнил несколько едва уловимых индивидуальных запахов отдельных кос. Он даже дал прозвища этим ароматам, заодно называя также и косы, которым они принадлежали: Чайный Торт, Миндальное Дыхание, Кинза, Уксус.

Небесный Глаз, который лучше всех из Братьев говорил по-английски, должен был служить переводчиком на этих переговорах.

– По-видимому, Соглашатели будут какое-то время дезориентированы, но когда верёвки вернуться ко своим прежнем обладателям, мы они будут помнить это обсуждение.

– Не самый идеальный вариант, – сухо прокоментировал Ганс. – Итак, не позднее трёх месяцев мы входим в Левиафан. Нам необходимо отработать стратегию. То есть, нужно создать Военный Совет. Это понятно?

Небесный Глаз все перевёл Братьям – правда, не без помощи Паолы. Паола ещё не могла правильно воспроизводить звуки Братьев, но она настроила свой жезл на расширение словарного запаса.

Ганс поморщился от изобилия запахов.

– Я изучил материалы о вашем столкновении. Мы все изучили, я полагаю.

– Столкновении?

– Ну, о вашем сражении. Когда ваш корабль несколько повредили.

– Да, – откликнулся Небесный Глаз, – мы мы перевели бы это, как Печальное Событие.

– Вы вошли в какую-то звёздную систему на расстоянии десяти световых лет отсюда, предполагая, что это был мир, колонизированный убийцами. И похоже, вы оказались правы. Вы предприняли определённые меры, чтобы удостовериться в правильности своих выводов. На это ушло полтора года нашего времени… Да, были приложены экстраординарные усилия. В результате вас обнаружили, но вы маневрировали среди защитной системы, стерилизующей поверхность планеты. Спасаясь бегством от неминуемой гибели, вы столкнулись с отрядом ракет-разведчиков убийц и стали объектом обстрела нейтрониумов. Вы уцелели, но с большими потерями и серьёзными повреждениями корабля.

Он остановился. Но Небесный Глаз молчал – он ничего не стал прибавлять к этому резюме.

– Ускорившись, вы вышли из системы, и используя доступные вам средства наблюдали за тем, что у вас позади. Вам показалось, что очень похоже на то, что уцелевшие зонды убийц возвращаются к планете.

– Да, все так, – необычайно мелодичным голосом высокого тона произнёс Небесный Глаз. – В основном, правильно.

– Что-то всё же неверно? – вскинул голову Ганс.

– В основном, правильно.

– Ну и отлично, – Ганс резко сел и ссутулился. Он достал жезл и сделал несколько грубых, ярко раскрашенных схем сражения Братьев. – Для меня очевидно, что вы столкнулись с таким же подставным миром, как и мы около Полыни. Возможно, вы попали в менее утончённую ловушку, так как она находилась дальше от Левиафана. Сам по себе этот факт может оказаться важным. И вы, и мы, получили пинка под зад, прошу прощения за грубость…

– Аналогичн, как у нас содрать кожу со змеи, – сказал Небесный Глаз. – Я мы понимаем. – от Небесного Глаза к Соглашателям устремилась равномерная струя букета запахов, а также звуки скрипки и птичье щебетание.

Ганс улыбнулся:

– И после того, что они сделали с нами и с вами, зонды-убийцы, похоже, снова хотят начать все сначала, снова хотят установить ловушку.

– Да, – только и произнёс Небесный Глаз.

– В итоге ваша жертва оказалась напрасной.

– Да.

– Все мы прекрасно представляем, что могут сделать убийцы. Но с другой стороны, у нас есть в помощь момы, а у вас, как я полагаю, есть Матери Змей. Чем ближе мы к Левиафану, тем изобретательнее засады. Мне уже кажется, что Полынь была только защитным щитом. Думаю, Левиафан занимает центральное место в этой галактике, а всё остальное просто обман или защита. Вы согласны со мной или нет?

Когда Небесный Глаз переводил эти слова, шнурообразные всколыхнулись.

– Главный вывод: мы на наше выживание нет хороших шансов, – ответил Небесный Глаз.

– Но у нас есть и преимущества, – напомнил Ганс.

– Объединённые ресурсы и знания, – перевёл косам Небесный Глаз.

– А также возможность сравнить записи библиотек и объединить мозговые центры кораблей. Убийцы не знают, что мы перехватили корабль Беглецов Красного Дерева. Они не знают, что мы объединили свои силы с вашими, – добавил Мартин.

– Верно, – кивнул Ганс. – Наши лучшие аналитики сотрудничают с вашими, и дела у них идут неплохо. Но пришло время серьёзных решений.

Косы сдвинулись, почти касаясь головами. Запахло бананами и кислым вином.

– Я бы хотел, чтобы ваши вооружённые силы соединились с нашими. Я бы хотел, чтобы момы и Матери Змей создали бы корабли, на которых мы могли летать вместе.

Внезапно Мартин ощутил прежнее уважение к Гансу.

– Мы вместе, – Ганс вытер ладонью лицо, а затем провёл рукой по комбинзону, как будто ладонь была жирной. Он взглянул на Чэма, затем на Мартина, улыбнулся и повернулся к косам. – Мы одна семья. Я прав?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю