Текст книги "Star Wars: Планета-бродяга"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Грег Бир
 Star Wars: Планета-бродяга

1

Анакин стоял в длинной «кишке» заброшенного служебного тоннеля, ведущего в мусорную яму района Вико. Нетерпеливо вздохнув, он развернул летное гоночное снаряжение и стал застегивать кожаные ремешки, поддерживающие крылья в раскрытом состоянии, затем прикрепил широкий руль. Прислонив крылья к стене, он достал карманную сварку и ее ярким пламенем, словно крошечным лазерным мечом, заварил трещину в левой нервюре. Закончив ремонт, завел ротатор. Работает ровно, хоть и старый.

Неделю назад он купил эти крылья у бывшего чемпиона, нынче лечившего сломанную спину. Анакин за короткий срок так поднаторел в полетах на этом аппарате, что сейчас готовился выступить в таком же соревновании, где прежний владелец закончил карьеру.

Анакину нравились головокружительные маневры, когда крылья хотят вырваться из рук от резких нагрузок. Он наслаждался скоростью и крайней сложностью, присущей этим состязаниям, а также видом ночного неба, которое трудно было рассмотреть на Корусканте, оттого что мешали огни раскинувшегося на всю планету мегаполиса. Мальчишка с нетерпением ждал этих соревнований и уже улавливал почти осязаемую атмосферу волнения и нервозности над участниками соревнований, жутким сбродом со всей Галактики.

Больше всего на свете Анакин любил побеждать.

Естественно, гонки в мусорных ямах были нелегальны. Власти Корусканта изо всех сил старались поддерживать благообразный имидж процветающей планетыметрополии, столицы Республики, центра законности и цивилизации для тысяч звездных систем. На самом деле, если копнуть поглубже, все было совсем иначе. Места знать надо, и Анакин их знал.

В конце концов, он ведь родился и вырос на Татуине. Хоть ему и нравилось учиться на дже-дая, проникнуться их сложной философией было непросто, в голову она не лезла. С самого начала, как только Анакин попал сюда, он вмиг просек, что в этой тусовке, заполненной пустопорожней болтовней представителей многих тысяч галактических рас, может быть очень даже весело.

Тоннельным мастером, проводившим гонку, был наплоусианин, который выглядел как перепутанный клубок канатов на треноге с пучком блестящих влажных глаз.

– Первая залет пошел! – просипел он и быстро стал спускаться по лестнице в узкий тоннель с гладкими стенами.

Наплоусианин неплохо говорил на общегалактическом, но когда он начинал злиться, то нес неведомо что. Хотя, может, это просто от вони, исходившей от него, мозги крючило.

– Крылья! Цепляй!

Анакин закинул крылья на плечо и серией отточенных движений – раз-два-три – просунул руки во множество петелек, затем потуже затянул все ремешки, чтобы "упряжь" плотнее села на худощавое тело двенадцатилетнего мальчика.

Наплоусианин придирчиво осмотрел каждого участника соревнований, вращая стебельчатыми глазами в разные стороны. Он подошел к Анакину и засунул одно из своих щупальцев под ремень, дернув его на себя с такой силой, что чуть не вытряхнул мальчика из крыльев.

– Ты кто есть? – прокашлял тоннельный мастер.

– Анакин Скайуокер, – ответил мальчик. Он никогда не врал и поэтому не боялся наказания за ложь.

– Ты типа смелый есть, – сказал наплоусианин. – Что твой папа-мама говорить, когда мы тащить им мертвый мальчик?

– Вырастят другого, – ответил Анакин, стараясь говорить как можно увереннее и про себя наплевав на то, что думает о нем тоннельный мастер.

– Я знать гонщики! – прошипел наплоуси-анин, изогнув все свои глаза в сторону Анакина, чтобы получше рассмотреть его. – Ты не гонщик есть!

Анакин надменно промолчал, сфокусировав взгляд на мутном пятне голубого света, маячившем в конце тоннеля.

– Гау! – рявкнул наплоусианин.

У него это означало иронический смех. Он повернулся и поплелся к остальным гонщикам, пиная и поддевая их, обещая всем самую ужасную смерть, а за ним повсюду следовала стайка дроидов с камерами.

Кто-то тихо отрывисто спросил: – Ты раньше участвовал в гонках?

Анакин повернулся и увидел кровавого резчика. Он сразу же приметил его среди гонщиков и решил, что такого соперника стоит опасаться. На Корусканте представителей его расы было всего несколько сотен – их планета вступила в Республику менее ста лет тому назад. Они выглядели впечатляюще: подтянутые, стройные, переливающиеся золотистой кожей, с гибкими трехсуставными конечностями, небольшой головой, посаженной на вытянутую тонкую шею.

– Два раза, – гордо ответил Анакин. – А ты?

– Я тоже два раза, – дружелюбно сказал кровавый резчик, затем моргнул и закатил глаза.

Его нос был словно расплющен, и две складчатые ноздри наполовину скрывали прорезь его тонкого, без губ, рта. Покрытые причудливыми татуировками отвислые ноздри работали и как орган осязания, и очень чувствительное ухо, вдобавок к двум отверстиям над двумя черными бусинками его глаз.

– Тоннельный мастер прав. Ты слишком молод, – сказал кровавый резчик. Его об-щегалактический был превосходен – видимо, он закончил одну из лучших школ на Корусканте.

Анакин улыбнулся и попытался пожать плечами, но тяжесть гоночных крыльев сделала этот жест неуверенным.

– Ты наверняка погибнешь, – добавил кровавый резчик, глядя куда-то вдаль.

– Спасибо за поддержку, – сказал Анакин, и лицо его вспыхнуло.

Он не возражал против того, чтобы выслушать мнение профессионала, например тоннельного мастера, но ненавидел, когда его подкалывали, особенно конкуренты, явно пытаясь вывести из себя.

Страх, ненависть, ярость… Анакин сражался с этой старой как мир троицей каждый день, но доверял сокровенные переживания только одному человеку: ОбиВану Кеноби, своему учителю.

Кровавый резчик слегка переступил на трех-суставных ногах: – От тебя воняет, как от раба, – тихо, чтобы его услышал только Анакин, сказал он.

Юный джедай с трудом удержался, чтобы не скинуть крылья и не вцепиться в горло кровавому резчику. Он подавил эмоции, загнав их в темный укромный уголок своего сердца, где хранились все дурные воспоминания о Татуине. Кровавый резчик хотел оскорбить Анакина и добился своего: теперь мальчишку захлестнул гнев, и он уже не мог нормально контролировать себя. Они оба – он и его мать Шми – были рабами у вреднюшего старьевщика, торговца старыми запчастями Уотто. Когда рыцарь Куай-Гон Джинн выиграл его в споре с Уотто, им пришлось оставить Шми там… Эта мысль постоянно сверлила мозг Анакина.

– Следующий залет – вы четверо! – прошипел тоннельный мастер, проскочив мимо них на такой скорости, что все его "канаты" развевались как ленточки в волосах у девушки, нарядившейся на праздник.

x x x

Мэйс Винду медленно брел по узкому проходу главной спальни, погруженный в свои мысли, опустив руки в. длинных рукавах, когда его чуть не сшиб с ног юноша, выскочивший из-за поворота. Мэйс успел сделать шаг в сторону, чтобы юнец не налетел на него, но выставил локоть, врезав в бок молодому нахалу, который завертелся на месте и остановился.

– Извините меня, магистр, – пробормотал Оби-Ван Кеноби, отвесив старшему поклон. – Какой я неуклюжий!

– Ничего, – ответил Мэйс, – хотя ты должен был знать, что я здесь.

– Да. Локоть. Вы остановили меня. Благодарю вас, – зачастил Оби-Ван, которому и в самом деле было стыдно, но времени на долгие объяснения не было.

– Спешишь?

– Очень спешу, – признался Оби-Ван.

– Избранный не у себя? – в голосе магистра слышалось как уважение, так и ирония. Этот тон он особенно любил.

– Я знаю, где он сейчас, магистр Винду. Я нашел его инструменты, его верстак.

– Он что, не просто строит дроидов, которые нужны нам, как банте пятая нога?

– Нет, магистр, – ответил Оби-Ван.

– Так вот, о мальчике… – начал Мэйс.

– Магистр, когда будет время.

– Конечно, – согласился Мэйс. – Найди его. Потом нам нужно поговорить, и. .. я хочу, чтобы он выслушал меня.

– Конечно, магистр! – Оби-Ван Кеноби не стал скрывать спешки.

Лишь немногие были способны скрыть свои намерения от магистра Винду.

Мэйс улыбнулся.

– Он принесет тебе мудрость, – выкрикнул он вслед Оби-Вану, который уже несся к турболифту, ведущему на верхний транспортный выход Ордена.

Оби-Вана эта подколка не задела. Он был согласен с этим. Мудрость, точно. Или сумасшествие. Это же просто смешно – джедаю не было покоя от собственного неуемного падавана. Но Анакин не был заурядным падаваном. Он был завещан ОбиВану любимым учителем Куай-Гон Джинном.

Йода изложил суть дела Оби-Вану несколько месяцев назад, когда они сидели в его маленькой комнатке с низким потолком у тлеющей углями жаровни, пекли вкусные батончики кыша и сочный вурр. Йода собирался покинуть Корускант по делам, Оби-Вана не касавшимся. Он выдержал невыносимо томительную паузу и сказал, словно гвоздь вбил: – С интересной проблемой столкнулся ты, Оби-Ван Кеноби, как и все мы.

Оби-Ван удивленно наклонил голову и вежливо заметил, что у него в последнее время проблем не было и новых не намечалось.

– Оставил нам Куай-Гон Избранного, но не проверен он, полон страхов, и тебе его спасать. А если ты не спасешь его…

Йода больше ничего не сказал Оби-Вану про Анакина. Слова магистра эхом звучали в голове у Оби-Вана, пока он мчался в экспресс-такси на окраины сенаторского района. Летел он туда считанные минуты, прорезаясь сквозь поток более медленных флаеров, часто перестраиваясь из уровня в уровень.

Но Оби-Вану казалось, что он движется слишком медленно.

x x x

Яма была два километра в ширину и три в глубину, считая от последнего ускорительного щита до темного дна. Этот старый служебный тоннель вел ко второму ускорительному щиту. Задрав голову, Анакин посмотрел на первый щит – огромный купол с проделанными в нем через равные промежутки отверстиями. Это так напоминало перевернутый дуршлаг на кухне у Шми… Однако каждая дырка этого «дуршлага» была диаметром десять метров. Сотни лучей света освещали темный тоннель, и по ним, как по солнечным часам, можно было определить время там, наверху, в остальном мире. Сейчас солнце уже клонилось к закату.

Всего на Корусканте было более пяти тысяч таких мусорных ям. Городпланета производил триллионы тонн мусора в час. Отходы, которые слишком опасно было перерабатывать – старые термоядерные реакторы, поломанные сердечники гипердрайвов и тысячи других побочных продуктов этого процветающего высокотехнологичного мира, – доставлялись в районную мусорную яму. Здесь опасные отходы запечатывались в металлические контейнеры, которые по магнитным рельсам доставлялись к огромной пушке, расположенной под нижним экраном. Каждые пять секунд пушка давала залп контейнерами с мусором. Экраны корректировали траекторию, выплевывая их сквозь отверстия, попутно придавая еще больший разгон при помощи луча захвата. Так мусор оказывался на специально отведенных для этого орбитах вокруг Корусканта.

Час за часом корабли-мусорщики подбирали контейнеры и перевозили на дальние луны. Некоторые, особо опасные отходы, выстреливались в сторону солнца, и они сгорали в огромном желтом диске, как песчинки в вулкане.

Это была точная и выверенная, как хронометр, операция, которая продолжалась день за днем, год за годом.

Около столетия назад какой-то умник догадался превратить мусорные ямы в подпольный центр развлечений, где молодые сорвиголовы – обитатели трущоб и злачных мест могли доказать свою крутизну, а взрослые дяди могли поставить на них большие ставки. Этот вид спорта стал необычайно популярен на пиратских каналах, которые транслировали соревновния для самых богатых жителей высоких домов-башен Корусканта. Хозяева подпольных каналов заработали столько, что все чиновники, контролирующие Мусорные ямы, дружно закрывали глаза на этот "спорт", поскольку риску подвергались только добровольные участники состязаний.

Мусорный контейнер, вылетающий из жерла пушки, мог легко размазать по стенке десяток крылатых гонщиков. Затем последний экран просто подправит его траекторию, компенсируя ущерб, нанесенный несколькими маленькими созданиями.

Анакин смотрел на пробивавшийся сквозь решетчатый потолок свет, плотно сжав губы и распахнув глаза, концентрируя внимание. На лице у него проступили капли пота. В тоннеле было жарко. Он слышал вой взлетающих контейнеров, видел, как они темными стрелами взмывают к следующему экрану, оставляя за собой голубые полосы ионизированного воздуха.

Вонь в яме стояла, как будто здесь одновременно перегрелось несколько генераторов: к густому запаху озона примешивалась гарь от пушечного выстрела.

Тоннельный мастер поспешил к выходу и напоследок сказал несколько слов напутствия следующей команде.

– Слава и судьба! – многозначительно крикнул наплоусианин, хлопнув Анакина по спине между крыльями.

Анакин не обернулся: он старался почувствовать движение воздуха на этом уровне, его интересовало, где формировались вихри после пролета контейнера, были они восходящими или нисходящими и как могли помочь в полете. В тех районах, где концентрация озона была больше, ветер был значительно сильнее и опаснее. И после каждого залпа контейнеров, улетающего по строго определенной траектории, сразу же следовал следующий залп, но уже сквозь новые отверстия.

Так легко. Словно летишь сквозь стальной град. Гонщики начали занимать места у выхода из тоннеля, толкаясь, чтобы занять лучшее место на козырьке. Кровавый резчик ткнул Анаки-на в бок правым крылом, на конце которого был установлен маленький реактивный движок. Анакин оттолкнул его и продолжил концентрироваться.

Наплоусианин поднял одну из лентообразных конечностей, нервно скручивая и раскручивая его кончик.

Кровавый резчик стоял рядом с Анакином, и глаза его превратились в две узкие щелочки. Зато ноздри его пульсировали и раздувались, жадно ловя ветер, ища подсказки.

Тоннельный мастер издал отрывистый завывающий звук – выругался на своем языке – и приказал гонщикам вернуться в тоннель. Летающий обслуживающий дроид проводил проверку этого уровня. Сверху, с козырька, дроид казался маленькой точкой, мошкой, которая добавляла тонкое жужжание в рев и свист уносящихся вверх контейнеров.

Управляющих еще можно было подкупить, а вот дроидов – никак. Пришлось ждать, пока дроид не улетит на следующий уровень.

Еще один залп пронесся сквозь экраны, заложив уши гонщикам. Голубые ионные хвосты, как фантомные змеи, вились между выпуклым верхним и вогнутым нижним щитами.

– Поживи еще немного, – прошептал кровавый резчик Анакину, – маленький мальчик, от которого воняет рабом.

x x x

Хоть Оби-Вану Кеноби и не нравилось это, он поставил себе задачу: разузнать все, что связано с нелегальными соревнованиями, и разведать ходы и выходы на все мусорные кучи, расположенные в радиусе ста километров от Ордена. Анакин Скайуокер, его подопечный, его забота и ответственность, был одним из лучших падаванов в Ордене – сбывалось предсказание Куай-Гон Джинна, – но словно в довесок к этому предсказанию, как противовес чересчур сильному, но однобокому таланту мальчика, за Анакином тянулся шлейф недостатков.

Его тяга к скорости и победе была самой ярко выраженной и опасной. Наверное, Куай-Гон Джинн подстегнул ее в мальчике, позволив ему участвовать в гонках три года назад на Татуине.

Но сейчас Куай-Гон по головке его не погладил бы.

Как Оби-Вану не хватало этой непредсказуемой веселости его учителя! КуайГон так больно задевал его, казалось бы, просто насмешками и подколками, а позже приходило глубокое философское осмысление ситуации.

Будучи учеником Куай-Гона Джинна, Оби-Ван стал одним из самых способных и уравновешенных рыцарей-джедаев в Ордене. При всех своих талантах Оби-Ван в детстве не был похож на Анакина: не был столь стремителен и активен. Оби-Ван быстро нашел свой центр Вселенной. Нашел его в Силе, и теперь предпочитал жизнь спокойную и размеренную. Он терпеть не мог, когда ему приходилось входить в конфликт с самим собой. Он давным-давно нашел стабильную точку отсчета, а Куай-Гон Джинн стал для него непререкаемым авторитетом. Он всегда удивлялся, что многое в отношениях между учеником и наставником, сложившееся у таких антиподов, как он и Куай-Гон, повторяется теперь у него с Анакином.

Их всегда должно быть двое: мастер и падаван. И однажды кем-то в Ордене было замечено, что лучшие пары – это те, кто дополняют друг друга.

Однажды, после особо потрепавшего его нервы испытания, Оби-Ван поклялся, что наградит себя годом полной изоляции на какой-нибудь планете подальше от Корусканта и всех этих падаванов, как только освободится от Анакина. Но это не мешало ему выполнять все обязанности по обучению Анакина с необычайным усердием и терпением.

Анакин мог податься в две ближайшие мусорные ямы, и одна из них снискала дурную славу своими соревнованиями "ныряльщиков в мусор". Оби-Ван прибег к помощи Силы, чтобы найти Анакина. Это было несложно, так что Оби-Ван выбрал ближайшую яму и побежал по ступеням на обзорную площадку для туристов, расположенную на самом верху.

Затем понесся по балюстраде, пустынной в этот час – как раз посередине второй половины рабочего дня чиновников. Громкий рокот взрывов звучал каждые несколько секунд, и здесь на балюстраде они были достаточно громкими, хотя снаружи этот грохот гасился специальными защитными щитами и почти не доходил до ближайших зданий.

Над ямой было запрещено воздушное движение. Бесконечные линии всевозможных летательных аппаратов, словно многослойной сетью покрывавшие весь Корускант, облетали пусковые тоннели, чтобы контейнеры смогли спокойно улететь в космос. Но в этом пространстве, где летать могли только контейнеры с ядовитыми отходами, зоркий глаз Оби-Вана заметил зависшего в воздухе дроидана-блюдателя.

Это был не городской дроид, а модель "вещатель", не более десяти-двадцати сантиметров диаметром. Такие используют владельцы подпольных развлекательных каналов. Дроид летал по периметру ямы, высматривая офицеров или дроидов-ищеек. Оби-Ван внимательно посмотрел вверх и заметил, что над верхним куполом зависли по меньшей мере еще шесть крошечных дроидов.

Трое из них летели клином над куполом менее чем в ста метрах от того места, где стоял Оби-Ван.

Эти дроиды наверняка охраняли вход на случай, если чиновники вдруг наплюют на взятки и решат прихлопнуть эти гонки.

И они, несомненно, указывали на турболифт, в котором Оби-Вану надо было спуститься, чтобы найти Анакина.

x x x

Следующее «ныряние» в яму было отложено до тех пор, пока наблюдатели не убедились, что служебный дроид не переместился на следующий уровень. Тоннельный мастер был очень расстроен задержкой, отчего воздух наполнился тошнотворным гнилостным запахом.

Анакин напомнил себе, что он – палаван, и проигнорировал смрад, все внимание сфокусировав на пространстве между экранами. Гонка могла начаться в любой момент, и ему нужно было следить за воздушными течениями и предчувствовать расположение контейнеров, бесконечной процессией вылетающих сквозь различные точки ускорения.

Кровавый резчик начал доставать Анакина. Его раздражение из-за задержки выплескивалось в то, чтобы всячески поддевать мальчишку, который стоял рядом с ним, и Анакину пришлось защищаться, чтобы показать, что он стоит здесь не в качестве декорации.

– Меня воротит от вони рабов, – сказал кровавый резчик.

– Тебе не надоело нести чепуху? – ответил Анакин.

Оружия у него не было, разве что миниатюрный паяльник, который вряд ли помог бы ему справиться с резчиком – тот был тяжелее мальчика на несколько десятков килограммов.

– Я отказываюсь состязаться с низшим созданием, с рабом. Это позорит весь мой народ и меня лично.

– Отчего ты решил, что я раб? – спросил Анакин как можно мягче, чтобы не показывать, насколько он уязвлен этими словами.

Ноздри кровавого резчика схлопнулись и стали похожи на лезвие, выросшее прямо у него на лице.

– Твои крылья достались тебе от раненого Леммера. Я узнаю их. Или кто-то другой купил тебе их. Наверное, какой-нибудь букмекер всунул тебя в это соревнование, чтобы облегчить выигрыш своему подопечному.

– Тебе, что ли? – резко спросил Анакин и тут же прикусил язык.

Кровавый резчик взмахнул крылом, и Анакин едва успел пригнуться. Порывом ветра ему растрепало волосы. Хоть Анакин тоже был в крыльях, он принял защитную стойку, которой научил его Оби-Ван, и приготовился отразить следующую атаку.

Вонь неожиданно усилилась: к ним подошел наплоусианин.

– Э-э-э! Дуэль до гонка? Вы жди маломало, я брать камера, развлекать наши фаны видом доброй драки.

Кровавый резчик тут же прикинулся невинным нерфом, его ноздри развернулись, а на лице застыло выражение испуга и недоумения.

x x x

Длинный коридор, окружающий яму, был завален старыми машинами, ржавыми искореженными корпусами, которые веками сваливали здесь механики, обслуживающие яму: древними пусковыми тележками, пустыми контейнерами, настолько большими, что в них можно было встать во весь рост взрослому человеку, и прогнившими рельсами из пластила, которые когда-то направляли мусорные контейнеры по тоннелю.

Среди куч хлама Оби-Ван нашел прилавок преуспевающего торговца принадлежностями для гонки.

– Полет скоро начнется! – крикнул маленький мальчик, еще младше Анакина.

Он явно прилетел отсюда с другой планеты, где сила тяжести была огромной, потому что он был приземистым и крепко сбитым, бесстрашным и невероятно чумазым.

– Хотите на кого-то поставить? Тогда вам к Распорядителю. Сегодня есть даже пятьдесят к одному, вернетесь домой богачом!

– Я ищу юного гонщика, человека, – сказал Оби-Ван, склонившись над мальчиком. – У него волосы песочного цвета, коротко стриженные. Он чуть постарше тебя.

– Хотите поставить на него? – спросил маленький крепыш. Кроме денег, его ничего не интересовало.

Сколько в мире извращенности, подумал Оби-Ван. Даже Куай-Гон не смог бы спасти всех детей.

– Я сделаю ставку, но сначала я хочу взглянуть на него, – сказал Оби-Ван.

Он сделал легкий пасс рукой, словно протирая невидимое окошко.

– Хочу увидеть, на что он способен.

Мальчишка внимательно проследил за рукой Оби-Вана, но глаза ему это не замылило. Он хмыкнул: – Идите к Распорядителю, – ответил мальчик. – Он вам все расскажет и покажет. Поспешите! Гонка вот-вот начнется!

Оби-Ван чувствовал, что Анакин где-то рядом, на этом уровне. Он также ощущал, что мальчик напрягся и готовится к чему-то, но не мог сказать, к гонке или драке.

– А где я могу купить гоночные крылья? – поинтересовался Оби-Ван.

Времени на любезности у него не было.

– Вы тоже гонщик? – мальчик закатился от хохота. – Бегите к Распорядителю, он и крыльями торгует.

x x x

Что-то не так. Анакин должен был заметить эти странности раньше, он слишком сконцентрировался на подготовке к гонке, а то, что насторожило его теперь, было чем-то совсем иным.

Тоннельному мастеру один из его помощников стал докладывать, что обслуживающий дроид опустился еще на один уровень, и это отвлекло внимание наплоусианина от Анакина. И в этот самый момент кровавый резчик вытащил руку из крепления крыла и залез под тунику.

Но это было бессмысленно. Анакин вдруг понял, что кровавый резчик пришел сюда не только и не столько для того, чтобы участвовать вгонке.

Он знает, что я был рабом. Он знает, кто я такой, значит, он знает, откуда я.

Кровавый резчик выхватил из-под полы циркулярный нож и резко выбросил руку вперед, раздвигая ее, как телескоп. Все его сочленения выпрямились, затем он скрючил руку замысловатой загогулиной.

– Подавай! – прошипел кровавый резчик, и три лезвия жужжащего ножа слились в один сверкающий драгоценный камень.

Крылья помешали Анакину увернуться от ножа: он был неуклюжим и медлительным в них. Он наклонился вбок, и нож пронесся мимо его лица, но одно лезвие скользнуло по его запястью, а два других ножа вгрызлись в левый центральный пилон крыла. Боль пронзила руку Анакина. Быстро, как змея, кровавый резчик замахнулся для нового удара.

Выхода у Анакина не было.

Он побежал вперед по тоннелю, оттолкнулся от козырька и раскинул крылья.

Кровавый резчик не задумываясь последовал за ним.

– Летать еще нет! – заорал наплоусианин, и из тоннеля взмыло облако вони, доставшее Анакина.

Остальные гонщики поспешно заткнули носы.

x x x

У Оби-Вана была всего пара секунд, чтобы освоиться с новым для него приспособлением, которое он только что купил. Он закинул крылья на плечо и побежал по длинному тоннелю, потолок которого держался на покосившихся хлипких подпорках. Он надеялся, что гонки стартуют отсюда, но вскоре оказался одинодинешенек на козырьке. Перед ним было линзообразное пространство между двумя экранами-ускорителями.

Крылья, конечно же, оказались не впору. К счастью, они были великоваты, а не малы, к тому же модель предназначалась для двуного-двурукого существа, так что распорядитель его почти не надул. Оби-Ван подтянул нагрудный ремень как можно туже, насколько это позволяла пряжка, затем закрутил скобы крепления рук настолько сильно, что пилоны начали гнуться. Были ли крылья смазаны и заправлены, Оби-Ван не знал, пока не опустил на глаза небольшой экран из транспаристила, на который выводились показания приборов.

Голубые и синие показывали, что топливный бак был заправлен на четверть. Этого едва хватит на медленный контролируемый спуск.

Умереть в дурацкой мусорной гонке с древними крыльями на плечах – не такую судьбу себе рисовал рыцарь-джедай Оби-Ван Кеноби.

Он посмотрел налево, но увидел лишь голую серую стену, затем повернулся направо, схватившись на изогнутые металлические перила, чтобы высунуться подальше. Восстановив равновесие, Оби-Ван нетерпеливо взмахнул крыльями. Те зловеще заскрипели. То, что Оби-Ван увидел, ему было достаточно, чтобы принять моментальное решение: Анакин, стоявший на козырьке тоннеля, едва успел увернуться от ножа напавшего на него кровавого резчика.

Оби-Ван взлетел как раз в ту секунду, когда подпрыгнул (или упал) Анакин, и уже краем глаза Кеноби заметил кровавого резчика – обидчика Анакина.

Он почти без усилий распростер крылья, и маленькие моторчики на их концах прокашлялись и деловито зажужжали. Сенсоры на пилонах начали поиск мощных лучей захвата, пронизываюших все пространство между двумя огромными изогнутыми экранами. Сами по себе крылья не могли бы поддержать и мальчика, не говоря уже о взрослом мужчине, но, улавливая энергетические поля от ускоряющих генераторов, крылья позволяли гонщику проделывать различные фигуры воздушной акробатики. Однако первым маневром, который предпринял Оби-Ван, стало отвесное падение. Почти на триста метров.

x x x

Растерянность и боль Анакина быстро трансформировались в необычайную ясность ума, которой у него не было уже много лет – точнее, целых три года, с той самой гонки на болидах на праздник Боонты, когда он последний раз был на пороге смерти.

Чтобы перевернуться в нужное положение, ему понадобилось всего три секунды. Ноги слегка согнуты, образуя тупой угол с телом, крылья прижаты к бокам, голова заброшена назад – он словно нырял в воду с высокого утеса. Потом крылья медленно и словно без его участия развернулись. Моторчики кашлянули и разогнались до ровного воя, словно жужжали два крупных жука. Анакин почувствовал, как завибрировали сенсоры у него в ладонях, подавая сигнал, что уловлено восходящее энергетическое поле.

Он падал чуть менее ста метров. Крылья, развернувшись на полную ширину – примерно в пять раз шире, чем размах его рук, – дрожали и вибрировали, ловя воздушные потоки и лучи захвата, моторчики откликались на малейшие движения кончиков его пальцев. Он установил полный контроль над крыльями – и воспарил.

Прозрачный экран, на который выводились показания приборов, упал, скрывшись под подбородком, но Анакин мог справиться и без него.

Неплохо, подумал он, для мальчишки, который оказался так близко к смерти.

Ясность ума превратилась в волну энергии, пробежавшей по его маленькому телу. На какое-то мгновение он забыл о гонке, о боли в руке, о страхе и почувствовал всепоглощающую волю к победе, которая была важнее неуклюжей металлической конструкции у него на спине, выше всех этих изогнутых экранов.

И, конечно же, выше кровавого резчика, который хотел убить его.

Краем глаза он заметил справа от себя безвольно падающую фигуру, которую сначала принял за кровавого резчика. Словно опавший с дерева лист, эта фигура метнулась в сторону, шаркнулась об стену, перекувыркнулась и затем выровняла курс.

Но этот летун-неудачник не был кровавым резчиком. Анакина словно током ударило, когда он понял, что его обидчик спрыгнул с козырька сразу вслед за ним и теперь парит метрах в двадцати справа от него.

Несомненно, тоннельный мастер лишил их статуса участников соревнований. Очень хорошо, подумал Анакин. Его всегда мало волновали формальности. Его интересовала только победа. Если это будет схватка исключительно между ним и кровавым резчиком – что ж, пусть будет так.

И призом будет жизнь.

Не хуже, чем в гонке на болидах.

x x x

Оби-Ван не боялся смерти, но негодовал по поводу того, какой должна была стать его смерть. К ней могли привести недостаток мастерства, безрассудная беспечность, которые он так долго искоренял в себе.

Первым шагом для исключения такого трагического финала было расслабление. Отлетев от стены, Оби-Ван сбросил напряженность в мышцах. Все внимание он сконцентрировал на перемещениях воздуха и расположении лучей захвата, а крылья моментально реагировали на малейшие изменения обстановки. Как посоветовал ему однажды Куай-Гон во время тренировки с лазерным мечом, надо позволить своему оружию учить тебя. Сейчас его оружием были крылья.

Но такой процесс мог занять много часов, а до столкновения с нижним экраном и превращения в лепешку оставалось всего несколько секунд. Так что лучше попробовать применить на практике то, что он уже успел понять.

Или последовать примеру ученика.

Он посмотрел направо и увидел, как Анакин выходит из пике. Оби-Ван распростер крылья и опустил ноги ниже уровня головы. Он достаточно много слышал о гонках с крыльями, чтобы понять, что означает легкая вибрация у него в ладонях, и поймать самое сильное из ближайших полей. Он тут же взмыл вверх, как будто его кто-то дернул сверху за веревочку.

Это было великолепное бодрящее чувство, но Оби-Ван сразу же оттолкнул его прочь, сфокусировав внимание на малейших движениях крыльев, на врезавшихся в руки ремешках и широком нагрудном ремне, который так и не удалось затянуть как следует, и теперь он болтался в неудобной "сбруе".

Пока что просто выиграл время.

Вибрация в руках стихла. Сенсоры начали шумно вращаться, а Кеноби снова стал падать. Дав полную мощность на двигатели, он понял, что они предназначены скорее для корректировки курса, чем для подъема, но раскинув крылья до максимума, при этом чуть не вылетев из них, Оби-Ван остановился в паре сантиметров от экрана, да и то поджав ноги.