Текст книги "Star Wars: Планета-бродяга"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

19

Анакин сидел, согнувшись в три погибели, на борту тесного транспортника и беспокойно ерзал оттого, что ему ничего не было видно – небольшие обзорные экраны были очень неудачно расположены за сиденьями. Удалось рассмотреть только кусочек неба и далекий зеленый горизонт. Пока транспортник летел на юг, они несколько раз пересекали терминатор, и в кабине становилось то светло, то темно, пока челнок не взял курс на запад и не полетел в сторону зарождающегося дня.

Комфорт в кабине транспортника был весьма условным: четыре узких сиденья, подвешенные под низким потолком, и закрытая дверь между пассажирской кабиной и кокпитом. Оби-Ван чувствовал, что там, за дверью, – человек, но ничего подробнее выяснить не удалось. Транспортник был весьма распространенной модели – легкое экспедиционное судно, которое часто перевозилось внутри больших кораблей для подробного изучения определенной местности. Ничего экзотического пока на планете им не встретилось.

– Так планетой править нельзя, – сказал Анакин.

Оби-Ван согласился: – Они ведут себя так, словно недавно у них были серьезные проблемы.

– С Вергер?

Оби-Ван улыбнулся: – У Вергер не было инструкций на решительные действия. Возможно, проблемы были с незнакомыми посетителями, о которых она была послана собирать сведения.

– Ничего подобного я здесь не чувствую, – сказал Анакин. – Я чувствую, что Сила есть на всей планете и в ее поселенцах, но… – Он скривился и покачал головой.

– Я тоже не чувствую ничего непредвиденного, – подтвердил Оби-Ван.

– А я не говорил, что не ощущаю ничего неожиданного.

Оби-Ван склонил голову набок и посмотрел на падавана: – И что же, в таком случае, ты чувствуешь?

– Я не ожидал, что у меня будут такие ощущения. Вот и все, – пожал плечами мальчик.

Оби-Ван знал, что мальчик зачастую мог улавливать гораздо более незначительные возмущения в Силе, чем он.

– Так что же это?

– Что-то… большое. Не маленькая рябь, не одна большая волна, а какое-то громадное изменение, которое или уже происходит, или вот-вот случится. Я не знаю, как еще это можно описать.

– Я пока не чувствую никаких всплесков, – признался Оби-Ван.

– Все в порядке, – успокоил его Анакин. – Может быть, это просто иллюзия. Может, со мной что-то не так.

– В этом я сильно сомневаюсь, – сказал Оби-Ван.

Анакин вздохнул: – Долго еще?

x x x

Транспортник, содрогаясь, как и конвульсиях, приземлился час спустя, и сразу же со скрипом и лязгом открылся входной люк. Грохнув, упал на землю трап. В кабину хлынул густой воздух, в котором смешались запахи чего-то растительного и съедобного, словно свежеприготовленный десерт.

Анакину этот запах показался аппетитным. Возможно, для гостей приготовили завтрак или даже обед.

Но когда они выбрались из транспортника, пригнув головы, чтобы не задеть низкий комингс, то выяснилось, что столы, уставленные яствами, их не ждали. Вместо этого они обнаружили, что находятся на широкой платформе, подвешенной между четырьмя огромными борасами. Это была средняя часть стволов, толстых и солидных, не менее двенадцати метров в диаметре.

Солнце, висевшее у них над головой, с трудом пробивалось через густую листву и лианы, которые оплетали ветви со всех сторон, словно паутина. Утренний свет под таким навесом казался поздними сумерками. Оби-Ван помог Анакину, глазевшему по сторонам, спуститься по трапу. Они оба выпрямились и оказались лицом к лицу с высоким, сильным на вид человеком, мркчиной в длинной черной тунике, украшенной сверкающими зелеными медальонами. Он был намного выше Оби-Вана – его рост явно превышал два метра, а лицо его было бледноголубое, как татуинское молоко.

– Вы на Зонаме-Секоте, – сказал он (как будто они этого не знали), – планете неописуемой красоты и твердых традиций. Меня зовут Ганн.

– Мы рады встрече с вами, – сказал Оби-Ван, а Анакин подошел к высокому мужчине. Суля по цвету его лица и манере держаться, он был родом с одной из внутренних ферроанских систем, которые отличались затворничеством и недовольством законами Республики. Ферроан-цы были гордым и независимым народом, который редко допускал к себе чужеземцев и почти никогда не улетал далеко от дома.

– Где ваши корабли, такие супербыстрые? – спросил Анакин, которому надоело это напыщенное кривляние взрослых и не терпелось поскорее приступить к делу.

– Это мой ученик, Анакин Скайуокер с Татуина, – сказал джедай. – Меня зовут Оби-Ван Кеноби.

Ганн опустил взгляд на Анакина, и его лицо просветлело.

– У меня тоже есть сын, – сказал он. – Особенный ученик. Много сыновей и дочерей. Мы так называем учеников. Кто бы ни были их настоящие родители, мы становимся им папами, мамами и учителями. Боюсь, ты не сможешь увидеть никаких кораблей в течение ближайших нескольких дней, юный Анакин, – он снова перевел взгляд на Оби-Вана и взмахнул рукой, показывая все вокруг. – Мы находимся на так называемой Средней Дистанции. Это наше первое поселение на Зонаме-Секоте, куда мы перебрались всего лишь двадцать ферроанских лет назад. Это шестьдесят стандартных лет. Но время здесь имеет совсем другой смысл, чем в любом другом ферроанском мире или на Корусканте.

– Нас акцент выдал? – спросил с усмешкой Оби-Ван.

– Даже несколько месяцев, проведенных в метрополии, накладывают неизгладимый отпечаток на твою речь, – сказал Ганн. – На Зонаме-Секоте особенное течение времени. У меня такое ощущение, словно я провел здесь всю свою жизнь, хотя это может быть всего лишь год, месяц, неделя…

Оби-Ван корректно вывел его из состояния задумчивости.

– Мы хотели бы приобрести корабль, – сказал он. – У нас есть деньги, и мы готовы начать тесты и тренировки.

Ганн театрально поднял тонкие черные брови: – Сначала ритуалы. Ответы и тесты – потом.

Ферроанец обернулся, услышав причудливый порыв ветра, короткий посвист, который донесся из густого полога растительности у них над головой.

– Вид отсюда – не самый лучший, – сказал он. – Идемте за мной. Мне нужно познакомить вас с Секотом.

Оби-Ван и Анакин последовали за Ганном в проход между двумя огромными стволами, которые окружали и поддерживали платформу. Ганн открыл небольшую калитку, сплетенную из гибких прутьев, и жестом пригласил следовать за собой. Пройдя между стволами, мастер и ученик оказались на внешней платформе, залитой лучами солнца. Отсюда открывался вид даже более величественный, чем показывал им Чарза Куинн на борту "Звездного морского цветка".

Ганн скрестил руки на груди и гордо улыбнулся. Утренний туман клубился над извилистой речной долиной, которая все еще была в тени, накрывшей все на земле под платформой, поднятой на два километра. По склону долины аккуратными рядами сбегали домики платформы, удерживаемые огромными коричневыми и зелеными лианами. Лианы свисали с борасов, которые словно перешагивали через острые, как нож, вершины гор, покрытые ярко-фиолетовыми и зелеными растениями. Над вершинами беззвучно парили, подхватывая легкий утренний ветерок, несколько воздушных кораблей. Они были сделаны из связок вытянутых белоснежных шариков, тесно привязанных друг к другу, и уравновешивались несколькими вынесенными вперед и назад надутыми большими более крупными шарами. Воздушные корабли плыли по натянутому вдоль долины канату, который поддерживался через каждые метров сто растущими на склонах борасами. Даже сейчас, несмотря на ранний час, воздушные корабли медленно прокладывали себе путь над шапками крон.

– Планета называется Зонама, – сказал Ганн. – Животный и растительный мир, покрывающий ее, мы зовем Секотом. Это – лишь небольшая часть Секота. В него входят все борасы вокруг нас, и хочется верить, что и мы тоже – его часть. Чтобы стать достойными летать на плоде Секота, одном из его кораблей, вы должны принять наш уклад жизни. Вы должны признать Судию и его роль в жизни и истории, вы должны признать единение с Секотом. Это будет нелегко, и вас будут подстерегать опасности. Власть Секота необычайна и ужасна. Вы принимаете такие условия?

Выражение лица Оби-Вана не изменилось. Анакин вопросительно покосился на Ганна.

– Да, принимаем, – сказал Оби-Ван.

– Идите за мной, пожалуйста, и я покажу, где вы остановитесь.

20

– Почему бы тебе просто не пойти и не спросить у них про Вергер? – спросил Анакин у Оби-Вана, когда они расположились в комнате гостевых апартаментов Средней Дистанции, где им предстояло провести ночь.

– У меня такое впечатление, что нам нужно проявить терпение, – ответил Оби-Ван, открыв ставни и глядя на долину. – Мы должны побольше узнать об этом Судии, кем бы он ни был.

Полет на воздушном корабле до тренировочного центра, вдоль особенно высокого горного кряжа, был достаточно рутинным, но все же прекрасным, а для Анакина – очень волнующим. Все его странные ощущения и предчувствия померкли на фоне великолепия яркого солнца и открытого пространства – такой редкой картины на Корусканте и невозможной на борту "Звездного морского цветка".

– Здесь все по-другому, – сказал Анакин. – Не как на Татуине… но я чувствую себя так, словно вернулся домой.

– Ага, – уныло подхватил Оби-Ван. – И я тоже. Это-то и беспокоит меня. В воздухе полно каких-то странных запахов. Возможно, некоторые из них воздействуют на людей.

– Это потрясные запахи, – воскликнул Анакин, высовываясь из окна и глядя на тенистую реку, петляющую под ними. – Здесь пахнет жизнью.

– Интересно, что сказали бы секотцы, если бы могли понять эти запахи, – задумчиво произнес Оби-Ван и оттащил падавана назад, пока тот не высунулся слишком далеко. – Не зевай.

– Знаю, – весело ответил Анакин, затем понизил голос насколько мог и пробасил: – Все на самом деле не то, чем кажется.

– А что еще ты чувствуешь? – спросил Оби-Ван.

Именно этого вопроса Анакин надеялся избежать. Он скривил кислую физиономию.

– Я не хочу ничего сейчас чувствовать. Я просто хочу насладиться дневным светом и свежим воздухом. Корабль Чарзы был таким сырым и тесным, тем более я вообще не люблю космические полеты. Меня всегда знобит, когда висишь посреди вселенской пустоты. Мне больше по душе находиться среди живых существ. Даже на Корусканте. Но этот… – Анакин посмотрел на Оби-Вана. – Я глупо себя веду, да?

Оби-Ван расплылся в улыбке и положил руку Анакину на плечо.

– Радость всегда была положительной эмоцией, если только она не скрывает под собой беспечность, – Оби-Ван вспомнил Куай-Гона Джинна и Мэйс Винду – он не раз видел, как они оставались в веселом расположении духа даже в тех ситуациях, когда от них требовалась величайшая концентрация.

Он таким талантом не отличался.

– Вы хоть когда-нибудь веселитесь, учитель? – спросил Анакин.

– У меня будет время повеселиться, когда ты скажешь мне, что ты чувствуешь. Мне нужен ориентир, по которому я смог бы сверить мои собственные ощущения.

Анакин вздохнул и подтянул к себе высокую табуретку на четырех тонких ножках. Он провел пальцами по ее темно-зеленой поверхности и вдруг отбросил ее от себя. Табуретка грохнулась на пол.

– Она живая, – удивленно воскликнул он, затем нагнулся и снова поставил ее на ножки.

– Они называют свой строительный материал "мембранником", – сказал ОбиВан. – Его не нужно убивать, чтобы строить дома или мебель. Как ты видишь, вся мебель у них живая, как и само строение. Если ты расширишь свои чувства на мгновение, ты увидишь, как здесь все устроено. Совсем не то, что ты предполагал обнаружить здесь.

– Хорошо, – согласился Анакин. Но почти моментально он вернулся к тому, что так удивило его: – А как он остается живым, этот… мембранник? Чем он питается, и как он…

– Падаван, – сказал Оби-Ван без всякой нотки строгости в голосе, но явно давая понять, что Анакин давным-давно должен был сам это выяснить, и мальчик сразу же отреагировал.

– Да, – он отодвинул стул и встал посреди комнаты, руки повисли вдоль боков, но пальцы были растопырены. Он стал напряженно внимателен ко всему происходящему снаружи.

Прошло несколько минут. Оби-Ван отошел от Анакина, нейтрализовав все свои ощущения и замкнув чувства в себе, чтобы обеспечить мальчику большую сферу охвата.

– Это же необъятное единство, – сказал, наконец, Анакин. – А не просто набор мелких голосов.

– Все жизненные формы находятся в естественном симбиозе друг с другом, – подтвердил Оби-Ван. – Здесь нет обычной схемы конкуренции и хищничества. Это часть того, что ты чувствовал раньше – ощущение одной судьбы, одной участи.

– Может быть, но я почувствовал нечто большее, и это связано с нами.

– Эти ощущения могут, быть переплетены. Анакин обдумал такую возможность, нахмурив брови.

– Я ощущаю пришлых колонистов отдельно от живой планеты, – сказал он. – И Вергер среди них нет.

– Она покинула планету, – согласился Оби-Ван.

– Так давай спросим, куда она направилась.

– Всему свое время, – поднял глаза Оби-Ван. – Посмотри на свою табуретку.

Анакин опустил взгляд и увидел, что одна ножка прилипла к полу. Он нагнулся, потрогал то место, где она вонзалась в пол, затем потря-сенно воскликнул: – Она ест! Пол тоже живой!

– Рано утром мы должны быть готовы к встрече с теми, кто принимает нас.

– Я буду готов, – сказал Анакин, поднимаясь на ноги. – Я буду сгорать от любопытства!

Эмоциональное состояние мальчика все еще было слишком взвинченным, чтобы Оби-Ван мог успокоиться. Существовало какое-то взаимодействие между Анакином и Секотом, которое он пока не мог понять, и больше всего его озадачило то, что это открыло ему много нового не только о Секоте, но и Анакине… и еще показало ему, насколько мало он знает о том и другом.

21

Это был первый день довольно продолжительного Праздника приема клиентов на Средней Дистанции. Все вокруг было заполнено воздушными кораблями, снующими туда-сюда по своим канатам. На них были официальные лица, рабочие и просто зеваки. Анакин с Оби-Ваном стояли у ограждения гондолы большого воздушного корабля, который нес их вниз по долине. В вытянутой гондоле находилась маленькая кабинка под длинной изогнутой крышей, сделанной из листов мембранника и тесно переплетенных между собой зеленых усиков. Все это было живое.

На корабле с ними летел Ганн. Примерно на полпути по каньону он схватился за леер и вышел из кабины, чтобы о чем-то посоветоваться с высокой ферроанкой на носу гондолы.

Ветер доносил с других кораблей обрывки песен и игры на духовых инструментах. Оби-Ван с удивлением прислушивался к музыкантам и певцам. Все эти церемонии были очень важны, но в воздухе витало и нечто другое: ощущение возрождения после длительного тяжелого испытания.

Ему было интересно, стала ли Вергер свидетелем этого испытания? Оставила ли она послания для джедаев, которые придут за ней? Если да, то почему Оби-Ван не обнаружил их?

Анакин наклонился вниз, держась за плетеную ограду гондолы, и пялился на речку – тонкую белую полосу, чей рев был слышен даже на такой высоте. Он видел гладких белых существ размером с гунганский бонго и примерно такой же формы, которые носились вверх и вниз по реке. Вокруг них носились и другие создание, помельче и побыстрее, – Вот бы спуститься по такой реке на пло-ту! – восхищенно сказал Анакин.

– Это слишком опасно, – предупредил их пилот. Молодой человек шестнадцати-семнадцати лет, по ферроанским стандартам его и взрослым-то назвать было нельзя, стоял перед тремя длинными массивными рычагами позади пассажирской кабины, корректируя курс.

– Что, еще никто не пробовал?

– Никто, у кого есть хотя бы половина мозга, – осклабился пилот. – Для рисковых у нас занятия получше.

– Например?

– Ну-у-у… – пилот тянул слово столько, что Оби-Ван удивился, как ему хватило воздуху в легких, – в День Единения… – в это время с носа вернулся Ганн и всадил в пилота выразительный взгляд, чтобы тот не болтал лишнего.

– Мы прибываем через десять минут, – сказал Ганн. – У вас есть с собой все необходимое?

Оби-Ван покосился на Анакина, который подмигнул и похлопал себя по поясу.

– Да, – ответил Оби-Ван. – Но мы бы чувствовали себя намного спокойнее, если вы хотя бы вкратце описали, что нас ждет впереди.

Ганн кивнул.

– Я в этом не сомневаюсь. Любой хотел бы этого. Сегодня только один клиент, если считать вас с мальчиком за одну команду, так что выбирать вы будете одни. А все остальное… – он снова многозначительно посмотрел на пилота, – уже будет разглашением тайны.

Юный пилот поспешно кивнул и закусил губу.

Остальными пассажирами корабля были ферроанцы. Светло-голубая кожа, вытянутые челюсти и широко расставленные глаза делали их похожими на привидения.

Женщина, с которой разговаривал Ганн, была побольше и помускулистее мужчин. Она вошла в кабину, когда корабль уже опускался к высокой, обвитой лианами посадочной платформе, и представилась Оби-Вану и Анакину.

– Меня зовут Шиекия Фаррз, – сказала она низким сильным голосом. – Я – раститель и дочь Первых. Ганн передает мне вас на весь остаток дня.

– Шиекия, – сказал Ганн, отвесив ей легкий поклон и сделав шаг назад.

Фаррз наклонилась к самому лицу Оби-Вана, шумно втянула воздух, выпрямилась и просветила его проницательным взглядом: – Ты не боишься, – вынесла она вердикт, затем проделала то же самое с Анакином, который в замешательстве покосился на Оби-Вана.

– Ты тоже, – заключила она.

– Я уже не могу ждать, – сказал Анакин. – Мы пойдем когда-нибудь смотреть на корабли или нет?

Когда Фаррз расхохоталась, то оказалось, что ее грубый голос может быть высоким и довольно музыкальным.

– Сегодня вы встретитесь со своими семенами-партнерами. Только после этого мы начнем проектировать ваш корабль. Мой муж, Шаппа, поможет вам в этом деле.

Пилот отстегнул воздушный корабль от каната и подтянул его в тень, отбрасываемую горой, затем намертво пристегнул его вспомогательным канатом и прижал к земле. Корзину качнуло и зажало между парой захватов, установленных на толстых сваях. Канат зазвенел, когда захваты стиснули корзину и слегка потянули ее вниз, а обслуживающий персонал посадочной площадки тем временем открыл широкие ворота. Трап был опущен, и Шиекия Фаррз показала Оби-Вану, что они с Анакином должны идти вперед, и сама последовала за ними.

– Это было круто, – сказал Анакин Оби-Вану, когда они спускались по трапу. – Если здесь будет какая-нибудь гонка на воздушных кораблях, мы попробуем свои силы?

– Мы? – переспросил Оби-Ван.

– Конечно. Вот увидишь, у тебя классно получится, – успокоил его Анакин. – Ты быстро все схватываешь. Только… – он пожал плечами, – уверенности тебе не хватает.

– Понятно, – ответил Оби-Ван.

– Сейчас мы на Дальней Дистанции, – сказала Шиекия Фаррз. – Здесь мы соединяем семена-партнеры с предполагаемыми клиентами. Естественно, это церемония. Очень формальная. Всех от нее воротит.

Анакин сморщил нос.

– Но вы встретитесь с тем, что может стать вашим кораблем, – добавила она. Анакин просветлел.

– И еще вам предстоит пройти через то же, что довелось пережить Судии, когда он один попал на Зонаму и впервые узнал о Секоте.

– Кто такой Судия? – спросил Анакин.

Шиекия Фаррз посмотрела на Оби-Вана, но он не смог расшифровать этот взгляд, хотя ему показалось, что в нем смешаны уважение и предостережение.

– Он наш лидер, духовный советчик, знаток. Он знает ответы на все вопросы. Его отец рсновал Среднюю Дистанцию и был зачинателем всего, что мы сейчас делаем.

Ганн попрощался, обещая вскоре снова присоединиться к ним, и Фаррз повела их по мостику, который соединял посадочную платформу с широким тоннелем, пробитым в скале. Вода журчала по сторонам длинной дорожки, приподнятой над полом тоннеля, стены которого, покрытые мембранником, были в крупных каплях просачивающейся воды. Сырой пол был покрыт переплетенными усиками растений, образовывая нечто вроде решетки. Все было аккуратным, ухоженным, благоустроенным и далее слишком опрятным.

– Семена-партнеры – порождение потен-циума, – сказала им Фаррз, когда они подошли к концу тоннеля.

Удивленный этим словом – потенциум, Оби-Ван обратился к глубинам своей памяти, к разговорам с Куай-Гоном Джинном, которые состоялись еще до того, как мастер-джедаи взял его к себе в падаваны.

Фаррз толчком открыла дверь и вывела их в просторный двор, открытый лучам солнца. С трех сторон двор окружали стволы молодых борасов. С четвертой стороны аккуратно выложенный брусчаткой пол неожиданно обрывался бездонной пропастью. Снизу доносился шум бурной реки, которая, видимо, текла по подземной пещере.

– Если вас постигнет неудача, они вернутся в потенциум. Все сохранено. Семена-партнеры очень важны для нас.

– Я не знаю этого слова, – сказал Анакин Оби-Вану. – Что такое потенциум?

Куай-Гон Джинн и Мэйс Винду однажды имели дело с группой учеников, которые подавали большие надежды, но, не были возведены в ранг рыцарейджедаев. Поддавшись разочарованию и злобе, один из них попытался основать свой орден типа джедайского, набирая себе "учеников" из аристократических семей на Корусканте и Алдераане. Куай-Гон тогда упомянул потенциум, спорный взгляд на Силу.

Теория потенциума давным-давно была признана Советом ошибочной и вскоре забыта. Ее даже не упоминали при обучении палаванов.

– Мне и самому было бы любопытно узнать его значение, – сказал Оби-Ван вслух, а про себя подумал: А еще – как и почему оно используется здесь!

Двор был заполнен толпой ярко одетых ферроанцев, стоящих группками по пять-шесть человек. Все хранили молчание. Анакин и Оби-Ван медленно продвигались вперед, подстегиваемые Шиекией Фаррз. Одна женщина пела низким голосом – это была та же песня, которую они слышали во время полета на воздушном корабле.

У ферроанцев старость заставляла почернеть волосы у мужчин, но не у женщин. Два старика с иссиня-черными волосами шагнули вперед. На плечах у них висели корзины с кроваво-красными мыквами. Тот, что был повыше, повесил ремень корзины на шею Оби-Вану, а второй вручил свою корзину Анакину. Теперь все подхватили песню, и стройный хор голосов отражался от каменных стен двора. Фаррз широко улыбнулась: – Им понравилось, как вы пахнете и выглядите. Вы не напуганы.

Долговязый старик шагнул назад и сделал круг, указав задранным подбородком поочередно на три стороны света Зонамы, затем повернулся к ОбиВану и протянул к нему руки.

– Ваше подношение для потенциума, – подсказала Фаррз.

По жесту Оби-Вана Анакин вытащил из-под туники пояс, в карманах которого были ауродиевые слитки. Он передал его Оби-Вану, а тот, в свою очередь – старику, который принял деньги с улыбкой и легким поклоном.

– А теперь мы представим вас Секоту, – сказала Фаррз, одарив их лучезарной и бескорыстной улыбкой. – Я настроена очень-очень оптимистично!